ЛАТВИЙСКАЯ РАБОЧАЯ ГВАРДИЯ В 1940–1941 гг. Текст научной статьи по специальности «История и археология»

УДК 94(474.3) «1940/1941» ББК 63.3(2Лат)621 Г 96 Ж 14

Игорь Гусев Эрикс Жагарс

ЛАТВИЙСКАЯ РАБОЧАЯ ГВАРДИЯ В 1940-1941 гг.

АННОТАЦИЯ

В статье1 подробно описываются обстоятельства создания, командный состав и боевой путь военизированной добровольческой латвийской Рабочей гвардии и ее подразделений. Авторы на основе разнообразных источников показывают, что «гвардисты» отметились особой стойкостью и героизмом в боях с нацистами и коллаборационистами в 1941 г. на территории Латвии и Эстонии, а также при обороне Ленинграда. Рабочегвардейцы из Латвии, большинство из которых составляли этнические латыши, в массе своей сложили голову в боях, а в последние десятилетия незаслуженно оказались в тени печально известных латышских добровольцев, пошедших на службу к нацистским оккупантам.

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА

Рабочая гвардия; Вторая мировая война; Великая Отечественная война; добровольцы в РККА; Латвийская ССР; Эстонская ССР; Ленинградская область; Коммунистическая партия Латвии.

Ц%АБОЧАЯ гвардия в Латвийской ССР в 1940-1941 гг. была интересным еноменом, до сих пор недостаточно изученным.Точкой отсчета в создании Ш военизированной Рабочей гвардии считается 2 июля 1940 г., когда соответствующее решение было принято Секретариатом ЦК Коммунистической партии Латвии2. Вначале планировалось организовать Рабочую гвардию только в Риге, но позднее ее подразделения создавались на всей территории Латвии. Поскольку официальные документы Рабочей гвардии (за исключением дел Рижского 9-го батальона) не сохранились, в бывшем партийном архиве

ЦК КПЛ имеются только отдельные отрывочные материалы, а в прессе того времени присутствуют лишь несколько заметок, пришлось фактически заново восстанавливать ее историю, опросив на протяжении 1964-1967 гг. несколько сотен бывших рабочегвардейцев,собрав воедино всю возможную информацию. Следует особо отметить то обстоятельство, что, поскольку это была Рабочая гвардия и представители интеллигенции там практически отсутствовали, некому было осветить ее историю и боевой путь, не существует литературных произведений, нет мемуаров.

Рабочая гвардия не являлась особой спецификой Латвии. 29 сентября 1939 г. подобная организация была создана на Западной Украине после ее включения в состав УССР и, соответственно, СССР и просуществовала несколько месяцев. В Эстонии 5 июля 1940 г. также была создана аналогичная структура — «Народная самооборона», которая позднее стала основой советской милиции в Эстонской ССР3. В Литве подобной организации в 19401941 гг. не было.

Латвийская Рабочая гвардия набиралась по строгому принципу добровольности и подразделялась на батальоны (до 600 чел.), роты и взводы; были организованы также санитарные взводы и отделения.

Чем объяснить приток многочисленных добровольцев? Ветераны-рабочегвардейцы объясняли это следующим образом. На предприятии проходит собрание, выступающие говорят: «Это наша власть, а кто же эту власть будет защищать? Айзсарги4 защищали свой режим, буржуазный, а мы должны защищать свою, народную власть. И мы должны вступать в свою, Рабочую гвардию!» И действительно, очень многие после этого записывались. Но одного желания вступить в ряды «гвардистов» было недостаточно. Для вступления требовалась также рекомендация 2 членов КПЛ или рабочего комитета.

В свое время у айзсарагов имелись свои критерии отбора. Туда не принимали всех желающих, но лишь тех, кого приглашали особо. Это вначале, в 1919 г., все мужское население свободно зачисляли туда, впоследствии это осуществлялось лишь по строгому отбору. В 1935 г., правда, спохватились, что айзсаргов практически нет в городах. Имелся особый батальон связи, а вообще айзсаргов в городах было мало. Лишь в сельской местности — крестьяне. Рабочие считались нелояльными. Так что латышская Рабочая гвардия, формируемая в 1940 г., стала своеобразной антитезой айзсаргам — мы, рабочие, защищаем свою власть!

Средний возраст «гвардистов» составлял 30-40 лет. Это были зрелые люди, со вполне сформировавшимися политическими взглядами. Вопреки распространенному заблуждению, среди них было относительно немного коммунистов и комсомольцев. Основной костяк Рабочей гвардии, а также милиции в городах составляли члены социал-демократических организаций, запрещенных после установления 15 мая 1934 г. авторитарной националистической диктатуры Улманиса. Например, бывшие социал-демократические «пионеры», или выходцы из Strâdnieku sports un sargs (SSS) («Рабочий спорт и страж»).Это была военизированная социал-демократическая

Ь организация, существовавшая в Латвии с 1921 по 1934 г. К 1933 г. ее численность

5 составляла 6700 чел. Именно «сисени», как их называли в просторечье,

7 осуществляли главное противостояние айзсаргам в 20—30-е гг. Между ними

2 нередко происходили столкновения и драки. Они традиционно считали друг

™ друга врагами.

ч

Рабочегвардейцы в Риге на Привокзальной площади, 31 июля 1940 г. Здесь и далее — фото из коллекции ЭА Жагарса.

Бруно Калниньш, один из руководящих деятелей Латвийской социал-демократической рабочец партии (ЛСДРП), член ее Центрального комитета, после изгнания во времена авторитарного правления К. Улманиса, в июле 1940 г. вернулся в Латвию. Он стал тогда начальником политуправления Народной армии Латвии с правом ношения генеральской формы и находился в этой должности с июля по сентябрь 1940 г. В его непосредственном подчинении состояло 72 политических комиссара. Влияние социал-демократов в армии в то время было огромным. Офицеры боялись открыто выражать свое несогласие с политикой нового правительства, ожидая негативных для себя последствий, т.к. именно Бруно Калниньш являлся в свое время руководителем ввв.

Члены Рабочей гвардии не находились на казарменном положении. У них имелись штабы, командиры и политработники; был комендант, оружие хранилось при штабе. Вооружение составляли винтовки, изъятые у айзсаргов. Имелась специальная форма: синяя блуза, «шоферская» фуражка, портупея. Каждый батальон имел свое знамя. Когда они шли по улице строем, то все видели: рабочие-«гвардисты» идут. По воскресеньям проходили военные и политические занятия. Рижские батальоны проводили учения в Бикерниекском лесу5 и в Агенскалнских соснах6. Учились

стрелять, занимались строевой подготовкой. Для предупреждения случаев вредительства и актов саботажа рабочегвардейцы охраняли предприятия, больницы, электростанции, мосты и другие объекты народного хозяйства. Важной задачей стало поддержание порядка на различных собраниях, митингах и демонстрациях. Рабочегвардейцы дежурили во время советских государственных праздников (7 ноября и 1 мая), охраняли избирательные участки 12 января 1941 г. во время выборов в Верховный Совет СССР.

В последние годы во многих публикациях активизировался вопрос о национальном составе латвийской Рабочей гвардии, реанимирован миф времен нацистской оккупации о «жидовской Рабочей гвардии»,высказывалось мнение о ней как о почти исключительно еврейской организации7.Интересно, что даже некоторые еврейские авторы стремятся порой преувеличить роль евреев в Рабочей гвардии8. На самом деле в латвийской Рабочей гвардии преобладали латыши (~70 %), хотя, конечно, там состояли люди различных национальностей: русские (~20 %) и евреи (~10 %), а также поляки, белорусы, эстонцы9.

Отряды создавались не по месту жительства, а по месту работы. Так, в Риге, кроме латышей, в Рабочей гвардии состояло немало русских с рабочих предприятий. Действительно,много евреев было в 9-м батальоне,создававшемся по Мариинской улице, где их немало работало,но в некоторых подразделениях евреев не было вообще. Например, в 6-м батальоне, формировавшемся в районе Воздушного моста в Риге. В сельской местности, в Цесисе, Валмиере и т.д., часто наличествовало по 1-2 еврея. Но нацистская пропаганда активно отрабатывала образ евреев как «врагов латышского народа», и гитлеровцы достаточно умело играли на антисемитских настроениях.

Изначально Рабочая гвардия находилась в подчинении районных (Рига), уездных и городских партийных комитетов, но с осени 1940 г. ее переподчинили республиканскому Народному комиссариату внутренних дел (милиции). В конце того же года, после ликвидации вспомогательной службы полиции, многие ее бывшие работники также вступили в гвардию. В социальном плане это были исключительно рабочие (кроме Абренского уезда10, где преобладали крестьяне).

Примерно треть рабочегвардейцев комплектовались в Риге, где вначале имелось 10 батальонов, потом выделили из 9-го батальона еще 11-й ВЭФов-ский. Общая численность составляла примерно 3,5 тыс. человек. В окрестностях Риги (Катлакалнс, Доле) был создан 12-й батальон. Хотя он располагался не в черте города, но считался 12-м рижским батальоном.

I батальон (Вецмилгравис, Яунмилгравис, Яунциемс) создан в августе 1940 г. и объединял рабочих рижского порта, Суперфосфатного завода, Яунциемсской бумажной фабрики, деревообрабатывающего предприятия Ла^]^ кокэ» и др. Батальоном командовал Янис Поема с предприятия Ла^цаэ Ьёггэ», политруком был Эрнест Романс. В батальоне состояло три взвода11. Яунмилгравским отделением командовал Янис Круминьш, Яунциемсским — Василий Романчук, политруком был Янис Рейсс.

Ь II батальон охватывал территорию Агенскалнса в Задвиньи. Батальоном

5 командовал Кришс Годкалнс.В батальоне имелось три роты; ими командовали

7 Иосиф Бейнар, Вольдемар Красовскис, Аптер; женским санитарным взводом

2 командовала Марта Набровска.

ш

Санитарный взвод II батальона Рабочей гвардии, осень 1940 г.

Мужчина в первом ряду — командир б-на Кришс Годкалнс.

III батальон (территория — улица Миера и окрестности Новогертрудин-ской церкви). Вначале батальоном командовал Адольф Блумс, затем — Янис Лапиньш, политруком был Вилис Рутманис (1911-1977) — председатель исполкома Пролетарского района, комендантом — Евстафий Рыжов. Командиры рот — Зариньш, В. Арайс, С. Лиепиньш, Н. Голдблатс. В 1941 г. многие желали записаться в этот батальон. Сохранилось 98 заявлений-анкет12.

IV батальон охватывал территорию Ильгюциемса и Болдераи. Батальоном командовал Стефан Сондорс (1907-1941), позднее — Всеволод Юпатин и Артур Рутковскис. Начальником штаба являлся Петр Ивлев. Ротами командовали Францис Бидерманис и Стефан Булс. Болдерайскими гвардейцами командовал Алексеев13.

V батальон. Территория — Саркандаугава. Командовал батальоном Ев-мений Максимов, затем Теодор Эшмитс и Павел Лифанов с завода «Aldaris». Комендантом был Бернард Магин, ротами командовали Пуполиньш, Осис, Блумберг, гвардейцами фабрики «Latvijas kokvilna» командовал Апель.

VI батальон. Территория — от Воздушного моста до Юглы (без завода «VEF» и велосипедной фабрики И. Эренпрейса). В батальоне состояли рабочие Рижского вагоностроительного завода (с 1937 г. — завод «Vairogs»; выпускал легковые и грузовые автомобили, автобусы) предприятий «Rigas metälists», «Rigas manufaktüra», «Rigas audums». Всего около 450 чел., в том числе женщины. Гвардейцем этого батальона был Иосиф (Язепс) Урбанович — буду-

щий политический руководитель, а затем командующий военным флотом, ^

генерал брони и вице-министр национальной обороны Польской Народной 5

Республики в послевоенное время. Батальон организовал Янис Якобсонс, ко- 7

мандовал им Альфонс Шубиньш, а затем — Август Набровскис, политруком 5

был Карлис Мачевскис. Ротами командовали Фрицис Леясмейерс, Мачаускис. ™

VI батальон, рабочие рижского завода «Вайрогс», 1940 г.

VII батальон охватывал территорию Торнякалнса в Задвиньи. Гвардейцы батальона были выходцами с фабрик «Lenta», «Furniers», кожевенного завода и других предприятий. Командовал батальоном Степан Ольшевский, затем — Борис Пурышев, который являлся также политруком батальона; комендантом был Август Трейфелдс. Последним командиром батальона был Антонин Иванов. Из командиров рот известен только Максимилиан Петерсонс. В этом батальоне состоял Янис Вилхелмс, в дальнейшем известный снайпер, Герой Советского Союза.

VIII батальон охватывал центр Риги, штаб находился в Старом городе. Первым командиром батальона был Абрам Ципе, а после его ухода на работу в милицию командование принял Янис Виксниньш, остававшийся на этом посту до самой войны; политруком был Петерис Граматниекс. В батальоне имелось четыре роты (две из них — рижские почтальоны). Из командиров рот известны Штолцерс и Иван Михайлов. Сохранился редкий документ: составленный в августе 1940 г. список гвардейцев (13 групп) с домашними адресами. Они были первыми, кто добровольно записался в батальон.

IX батальон охватывал территорию ул.К.Барона,Марияс,Авоту и считался лучшим батальоном Рабочей гвардии. Его первого командира А. Страупе

Ь выдвинули на пост командира Рабочей гвардии всей Латвии (одновременно

5 он был и председателем исполкома Кировского района Риги). Организация

7 батальона началась 27 июля 1940 г., когда партийный комитет 9-го района

2 утвердил организационный штаб в составе пяти человек (А. Страупе,

™ А. Калниньш, А. Шпунгин, А. Котлер, Бекман)14.

Снайперы: Максимов, Моника Мейкшане и Герой Советского Союза Янис Вилхелмс, 1942 г.

Августа Страупе на посту командира батальона сменил Янис Нацунс, последним командиром был Август Нарбатович. Ротами командовали Эдгар Круминьш, Котлер, Леиньш, Або Шпунгин, Арвид Берзиньш, Орлова, Нарбатович15. Комендантом батальона был Эглитис. В батальоне были и женщины16. Из !Х батальона в декабре 1940 г. выделили одну роту и на ее основе создали отдельный батальон, в котором были только рабочие завода «ВЭФ», он получил название XI батальона рижской Рабочей гвардии.

X батальон рижской Рабочей гвардии охватывал территорию всего Латгальского предместья Риги (Московский район). Он был создан уже в середине июля 1940 г.(вначале существовало пять групп).В организационном комитете (штабе),который формировал батальон,состояли Соколов,Сижайдов, Ломинскис17. Командиром батальона вначале был Петр Емельянов, затем — Владимир Алексеев. Ротами командовали Янис Лоцик, Петр Добровольский, Зенон Полс, Николай Михайлов. Политруком батальона стал политработник Красной армии Василий Михайлов. В батальоне насчитывалось 400 гвардейцев18. Имелся женский взвод (15 женщин), которым командовала Лидия Гурская19.

XI батальоном рижской Рабочей гвардии командовал рабочий завода «ВЭФ» Александр Калниньш, политруком был заведующий отделом кадров

с

ч

завода Карлис Карклиньш, начальником штаба — Фрицис Вейсенфелдс. Батальон объединял только рабочих завода «ВЭФ», в его составе имелся взвод мотоциклистов. Сначала в батальоне состояло лишь 30 человек, однако уже в декабре 1940 г. он насчитывал 90, а весной 1941 г. — 200. В батальоне было пять женщин.

ХН батальон рижской Рабочей гвардии сформировался весной 1941 г., объединив в своем составе рабочегвардейцев Катлакалнса, Доле и Бабитской волости Рижского уезда. Им командовал Александр Нейландс, политруком стал работник предприятия «К^ишБ» Индрикис Калнис. Гвардейцами Ба-битской волости командовал Индрикис Стинкулис. Состав батальона — примерно 100 гвардейцев.

Лиепайский батальон Рабочей гвардии был сформирован в августе 1940 г. Его командиром был назначен Кришс Валтерс Балодис. Политруком батальона стал Борис Пелнен (1921-1942), первый секретарь Лиепайского горкома комсомола. Ротами батальона командовали Валдис Лапиньш, Лейб Ро-ковицкий, Янис Лоренцс, П. Розова (женская рота). О составе Лиепайского батальона Рабочей гвардии информацию можно получить из списка группы активистов КПЛ20. С Лиепайским батальоном были связаны рабочегвардейцы в Приекуле (взвод), о которых подробные сведения отсутствуют.

Начало даугавпилсской Рабочей гвардии связано с так называемой рабочей дружиной, которая уже в июне 1940 г. разоружила местных айзсаргов. Латгальский областной комитет КПЛ поручил А. Янковскому организацию Рабочей гвардии во всей Латгальской области. Организатором даугавпилс-ской Рабочей гвардии стал Петр Решетов (1903-1941), позднее его сменил Иван Пупель. В батальоне имелось четыре роты. 1-я рота сформировалась из рабочих железнодорожного ремонтного завода, ею командовал Ромуальд Каме-нецкий; 2-ю роту сформировал даугавпилсский профсоюз — ею командовал Соломон Шальман, 3-я рота была организована из жителей центра города, фамилия командира неизвестна; существовала также 4-я рота, которой командовала Лида Харламова, затем Харжевская.

Елгавский батальон Рабочей гвардии был сформирован из бывших работников вспомогательной полицейской службы в августе 1940 г. Командиром стал Карлис Кронис. Основу гвардии составляли рабочие льнофаб-рики, принадлежавшей семейству Гофф, и кирпичного завода. Ни в Добеле, ни в Ауце, ни в волостях Елгавского уезда Рабочей гвардии в 1940-1941 гг. не было.

В Абренском уезде в 1940-1941 гг. имелось самое большое число рабочегвардейцев — 1190, которых отобрали из 5000 желающих записаться21. Командиром батальона был Янис Семеновс, а политруком — Александр Никонов (будущий министр сельского хозяйства Латвийской ССР и президент Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук). В каждой волости уезда имелся отряд рабочегвардейцев. Аугшпилсским отрядом командовал Александр Бойков, Гаурским — Прокоп Мишенков, Вилякским — Борисов, Линавским — Киселев, Упмальским — Иван Баград. В гвардии Каценской

волости было 48 гвардейцев, в Пурвмальской — 40. Отряды Рабочей гвардии были также в Шкилбенской, Балтинавской, Ругайской, Берзпилсской, Виксненской, Лиепненской и Балвской волостях22. Большая часть местных гвардейцев состояла из крестьян Абренского уезда. Фактически в данном случае это была не рабочая, а скорее крестьянская гвардия!

Работа по организации Рабочей гвардии успешно проходила в Баускском уезде, где в гвардию записались несколько сотен человек (бывших членов вспомогательной полиции). В январе 1941 г. их число достигло 90023. Чтобы управлять таким большим числом гвардейцев, Баускский уездный комитет КПЛ решил организовать в Бауске бригаду Рабочей гвардии в составе трех батальонов. Командиром бригады был назначен Бронислав Новицкий, политруком — Антон Праневский, начальником штаба — Салениекс, политруком штаба — Витолиньш24. 1-й батальон охватывал г. Бауску, 2-й батальон (командир Апсе, политрук Вейланд) — волости в окрестностях Иецавы, 3-й батальон — Скайсткалне и окрестные волости (командир Якубов, политрук Булудис).

Цесисской ротой Рабочей гвардии (около 80 чел.) командовал Петерис Витолс (1906-1945).

В Даугавпилсском уезде централизованного командования не было. Рабочая гвардия имелась в Краславе (командир Леон Бейнарович), в Прейли (командир Луриньш25), Ливанах, Науенской, Бикерниекской и Варкавской волостях.

Центр Рабочей гвардии Илукстского уезда находился в Гриве. Командовал батальоном Федор Морозов. Рабочая гвардия имелась в Скрудалиенской волости, в Каплавской, Алиенской и Силенской волостях.

Рабочей гвардией Екабпилсского уезда командовал Янис Теодор Рихтерс. Ротами командовали Антип Лапа, Клявиньш и Клудзиньш. Группы Рабочей гвардии были в Крустпилсе, Яунелгаве, Нерете.

Организатором Рабочей гвардии в Кулдиге осенью 1940 г. был политрук кулдигской милиции (бывший начальник Рабочей гвардии Латвии) Петерис Рудзитис (1908-1942), который был назначен начальником кулдигской милиции, а в декабре 1940 г. избран первым секретарем Кулдигского уездного комитета КПЛ. Позднее командиром стал руководитель отдела внутренних дел Кулдигского уезда Карлис Балтгалвис. Политрук кулдигской милиции Янис Лейманис был также политруком Рабочей гвардии. Рабочегвардейцами г. Кулдиги командовал Карлис Гейде. Руководителем подразделения Рабочей гвардии в Салдусе был Арвид Штамерс.

Взводом Рабочей гвардии в Скрунде командовали Вильгельм Данишев-скис и Эрнест Каулс. Рабочая гвардия имелась в Ранькской волости и других волостях Кулдигского уезда.

Батальоном Рабочей гвардии в Лудзе командовал Иван Гусев (1914-1942), политруком был Алексей Чернявский, начальником штаба — Павловский.

В Мадоне Рабочую гвардию организовал Антон Гранитс. 10 апреля 1941 г. Мадонский уездный комитет КПЛ утвердил членами Рабочей гвардии 147

чел., из них 23 коммуниста и 17 комсомольцев26. Рабочей гвардией в Гулбене, ^

как и работой милиции, руководил Карлис Аболиньш. 5

В Рижском уезде батальон Рабочей гвардии был в г. Ригас-Юрмала (на 7

Рижском взморье). Им командовал Янис Эйсс (1903-1983). Батальон включал 5

около 60 гвардейцев. В Слоке было около 100 рабочегвардейцев. Ротой в Слоке ™

командовал Роберт Качанов, и она была тесно связана со II батальоном ч

рижской Рабочей гвардии. В Слокском подразделении рабочегвардейцев 2

состояло 20 женщин27. Группы Рабочей гвардии имелись в Кегумсе га

(командовал Межапуке), Лигатне, Балдоне (командовал Янис Новоржевскис), ю

Кекаве (командир Н. Лайдиньш). с

Юрмальские рабочегвардейцы.

Резекненским батальоном Рабочей гвардии руководил Карлис Орловскис. Сохранился список личного состава Рабочей гвардии в Резекне28.

Рабочую гвардию в Талсинском уезде организовал Валентин Палдиньш. Командовал Рабочей гвардией Карлис Яксис. Рабочая гвардия была также в Талси, в Кандаве, Сабиле, Валдемарпилсе, Спаре, Зентене, Лайдзе. Талсинский уездный комитет КПЛ весной 1941 г. утвердил 93 членов Рабочей гвардии29.

В Тукумсе рабочегвардейцы имелись только в уездном центре — примерно 40 чел. Ими командовал Мартиньш Мазъецис, политруком был Альфред Зебергс.

Валмиерская Рабочая гвардия была организована в конце августа 1940 г. Ее руководителем стал Екабс Мартыновс (1898-1993). В самой Валмиере имелось лишь около 30 гвардейцев, которыми командовал Петерис Ракутс, а большие по численности подразделения Рабочей гвардии были в Руйиене, Мазсалаце, Лимбажи, Коценской, Стайцельской, Даугульской, Дунтской,

Петерис Рудзитис, первый командир латвийской Рабочей гвардии.

Витрупской, Аугстрозской, Айнажской, Салацской, Пуйкульской, Туйской и Алойской волостях. В Мазсалаце гвардейцами командовал Янис Брувелис, в Лимбажи — Александр Круминьш и Петерис Закис, в Стайцеле (в Коценской волости) — Янис Калниньш. Политическую работу среди рабочегвардейцев вели А. Калниньш (первый секретарь уездного комитета партии), начальник валмиерской милиции Арнольд Ланка и Биетагс.

В Айзпутском, Валкском и Вентспилсском уездах в 1940-1941 гг. подразделений Рабочей гвардии создано не было.

Первым командиром латвийской Рабочей гвардии стал Петерис Рудзитис (1908-1942), позднее его сменил Вольдемар Грикитис (1905-1969). Деятельностью Рабочей гвардии с осени 1940 г. руководил штаб Рабочей гвардии, в составе которого был начальник штаба Август Страупе (1901-1942), Вольдемар Грикитис, а также Петр Емельянов, Янис Нацунс (19041957), Теофил Грава. Рабочая гвардия находилась в подчинении начальника милиции Латвии и Риги Яниса Пиесиса (1902-1957).

Латвийская Рабочая гвардия являлась единственной подобной военизированной организацией, аналогов которой не было больше ни в одной республике СССР. Как уже указывалось, нечто подобное было создано в 1940 г. в Эстонии, но позднее эстонцы полностью включили свою Рабочую гвардию в состав милиции Эстонской ССР. В Латвии милиция создавалась на основе вспомогательной полиции (роИсцаБ ра1^1епе81э), а Рабочая гвардия осталась

вполне самостоятельным подразделением. В Литве ничего подобного не создавалось вообще. Таким образом,латвийская Рабочая гвардия в тех условиях оказывалась чем-то,что не вписывалось в существующие нормы, и потому подлежала роспуску. Обоснованием тому служила создаваемая тогда военизированная охрана предприятий, в связи с чем надобность в рабочегвардейцах отпадала. 14 мая 1941 г. ЦК КПЛ принял решение о роспуске латвийской Рабочей гвардии, который и был осуществлен немедленно, за исключением Лиепаи, где ликвидация Рабочей гвардии затянулась до начала июня. Таким образом, ликвидация латвийской Рабочей гвардии стала одной _ . из многих трагических ошибок, допущенных

Волдемарс Грикитис, второй командир

латвийской Рабочей гвардии. советским руководством в преддверии войны.

На рижской Эспланаде провели прощальный парад, всех поблагодарили за службу, выдали соответствующие документы.

После роспуска Рабочей гвардии ее главный штаб 9 июня 1941 г. заказал в типографии 9000 бланков удостоверений для выдачи их тем гвардейцам, которые состояли в организации до 1 июня 1941 г.30 Поскольку до этого сотни «гвардистов» перешли на работу в милицию, в суды, поступили в военные училища и на подготовительные курсы Латвийского университета, а несколько сотен ранее были исключены из гвардии, можно полагать, что общая численность членов Рабочей гвардии составляла примерно 9500-10 000 человек.

НАЧАЛО ВОЙНЫ

22 июня 1941 г. началась Великая Отечественная война. Германские войска вторглись на территорию СССР, и с первых же часов война пришла на землю Латвии. В связи с переносом выходного на праздник Лиго, воскресенье 22 июня было в республике рабочим днем, и потому на предприятиях успели провести митинги, своевременно вышли газеты, были сделаны первые шаги для организации обороны.

24 июня СНК СССР принял постановление «Об охране предприятий и учреждений и создании истребительных батальонов»31. Задачей истребительных батальонов была борьба с диверсантами-парашютистами, которых гитлеровцы в большом числе забрасывали в тыл советских войск. Батальоны эти формировались под руководством партийных и советских органов и в оперативном отношении подчинялись органам НКВД, на которые возлагалась охрана общественного порядка на местах32. В Латвийской ССР, где еще совсем недавно существовала Рабочая гвардия, принимались решения о восстановлении ее батальонов, за которыми сохранялось их старое название (или же они именовались рабочими батальонами), хотя они призваны были выполнять ту же роль,что и истребительные батальоны в других прифронтовых районах Советского Союза. Группы рабочегвардейцев, использовавшиеся для несения охранной службы, в Риге, Елгаве, Тукумсе, Вентспилсе, Цесисе, Бауске, Талси, Айзпуте, Кулдиге, Гриве, Абрене, Екабпилсе, Резекне, Лудзе стали создаваться уже 22-24 июня, формирование же на их основе рабочих батальонов началось 25-26 июня.

Ход формирования отрядов Рабочей гвардии можно проследить на примере Елгавского батальона. Утром 24 июня состоялось объединенное заседание бюро Елгавского городского и уездного комитетов компартии, на котором было принято решение создать при городском отделении милиции единый истребительный батальон Рабочей гвардии. К вечеру следующего дня он был в основном укомплектован. В состав трех его рот вошли рабочие предприятий Елгавы и окрестностей, бывшие бойцы Елгавского батальона Рабочей гвардии, молодежь этого города и ряда волостей Елгавского уезда. В отряд вступили также комсомольцы из Литвы, которым удалось уйти от врага. Командиром

батальона был назначен проректор Елгавской сельскохозяйственной академии Карлис Ульпе, а комиссаром стал преподаватель Елгавского учительского института Кришьянис Жубитис, оба — участники Гражданской войны. Командиром одной из рот стал секретарь первичной партийной организации Елгавской льнопрядильной фабрики Р. Шнейдер, а командирами взводов — Х. Валнер, Я. Криевиньш, П. Рухман, Я. Вейланд, Ф. Мазиняйс и Гулевский. Всего 25-26 июня в батальон были зачислены 274 добровольца, в т.ч. 24 коммуниста и 34 комсомольца. По национальности абсолютное большинство бойцов составляли латыши33. Боевое крещение батальона состоялось уже 25 июня, когда в Терветском бору рабочегвардейцы разгромили вооруженную группу антисоветски настроенных повстанцев. В этом бою, в котором участвовали Фрицис Сиетиньш, Альфред Станкевич и Фрицис Мандейк, погиб сотрудник милиции А. Шмит.

Утром 27 июня батальон Рабочей гвардии оставил Елгаву. Об этом позднее вспоминал Паулис Цукурс: «Врезалось в память, как мы покидали Елгаву. Шли колоннами по обеим сторонам улицы. Оружие в боевой готовности, стволы направлены на окна домов — на случай, если диверсанты откроют огонь против нас. В то время все мы верили, что не придется отступать дальше Риги»34.

Резкая активизация действий латышских националистов потребовала создания в сельской местности специальных вооруженных отрядов, поскольку малочисленные кадры милиции были не в состоянии пресечь все вылазки враждебных элементов. Во многих мелких городах и волостях Латвии возникли добровольческие отряды партийно-советского актива. Оперативно действовавшие группы, численностью обычно по нескольку десятков человек, были созданы в Слоке, Салдусе, Скрунде, Бене, Блидене, Ливберзе, Ремте, Ауце, Салгале, Берзмуйже, Лимбажи, Джуксте, Яунсвирлауке, Трикате, Розе-ны, Мазсалаце, Стайцеле, Руйиене, Аугшпилсе и других городах и волостях.

К сожалению, в условиях неразберихи первых дней войны не все благоприятные возможности были использованы для обороны.В Даугавпилсе, в крепости, хранилось оружие на целую дивизию — английские винтовки. Красноармейцы ими пользоваться не умели, но зато жители города, прошедшие военную подготовку в латвийской армии, прекрасно знали, как с ними обращаться. Тем не менее глава городской партийной организации Трейман послал в Ригу (!) две машины за оружием для активистов. Из Риги привезли 42 винтовки! Ранее существовавший батальон Рабочей гвардии из 600 человек был распущен, их так никто и не собрал вновь. Также не восстановили отряд «гвардистов» из рабочего предместья на левом берегу, в Гриве, т.н. Илукстский батальон (100 чел.), а ведь эти бойцы, прекрасно знавшие город и местные условия, могли оказать существенную помощь в обороне значимых военных объектов, прежде всего — железнодорожного и автомобильного мостов через Даугаву. Эта стратегически важная переправа была захвачена диверсантами из полка «Бранденбург», которые в советской форме, под видом раненых, взошли на мосты и, перебив охрану, захватили их практически неповрежденными. Благодаря этой удаче гитлеровские части

уже 26 июня сумели успешно переправиться через Даугаву и двинуться дальше, на северо-восток, развивая успешное наступление.

Баускский рабочий батальон, один из крупнейших в Латвии, из-за несогласованности указаний различных инстанций оказался практически парализованным. Прикрывая переправу через реки Муса и Мемеле, рабочегвардейцы могли по крайней мере, на несколько часов задержать продвижение немецких войск к Риге, однако недавно присланный первый секретарь уездного комитета партии Гринберг не сумел организовать оборону мостов должным образом.

Но там, где имелись энергичные руководители, хорошие организаторы, боевые добровольческие отряды создавались достаточно быстро. Например, секретарь Лиепайского горкома партии Микелис Бука сразу предложил: «Поедем на заводы, прямо раздадим оружие рабочим!» Именно в Лиепае рабочегвардейцы сыграли огромную роль при обороне города от гитлеровских войск, героически сражаясь плечом к плечу с красноармейцами и военными моряками. Своим упорным сопротивлением с 23 по 29 июня 1941 г. они сковали немецкую 291-ю пехотную дивизию с приданными ей частями усиления и нанесли гитлеровцам существенные потери в живой силе и технике35. Героическая оборона Лиепаи стала самым ярким эпизодом начального периода Великой Отечественной войны на территории Латвии.

Активное участие приняли рабочие добровольческие отряды в обороне Риги, которая уже в первый день войны подверглась бомбардировке, а в последующие дни фактически превратилась в прифронтовой город. В наступление на Ригу командование гитлеровской 18-й армии бросило силы двух армейских корпусов. С юго-запада к городу приближались части 26-го армейского корпуса, которые 29 июня заняли Елгаву. Основные силы 1-го армейского корпуса двигались на Яунелгаву, но его авангард (до двух механизированных полков), повернув на север, утром 29 июня через Бауску неожиданно прорвался в юго-западную часть Риги — Пардаугаву (Задвинье), куда 30 июня вступили и части 26-го армейского корпуса. Еще раньше противнику удалось у Крустпилса, Ливаны, Даугавпилса захватить несколько плацдармов на правом берегу Даугавы. Части РККА, отбиваясь от противника, отходили за реку.

В такой напряженной обстановке проводилось формирование рабочих отрядов в Риге, когда на базе бывших подразделений рижской Рабочей гвардии было принято решение создать три объединенных батальона, по три роты в каждом. Утром 25 июня в ЦК КП(б)Л были вызваны 18 бывших бойцов и командиров интернациональных бригад, принимавших участие в боях в Испании,ис ними встретился первый секретарь ЦК КП(б)Л Я.Э.Калнберзин.«Тов. Калнберзин сообщил, что принято решение послать нас в батальоны Рабочей гвардии, которые находятся в стадии организации. Наша задача — помочь их сформировать и поделиться боевым опытом, полученным в Испании», — вспоминал об этой встрече Алберт Спаланс36. Там же участники боев в Испании были разделены на три группы по шесть человек и направлены в соответствующие батальоны в качестве политруков или командиров рот, а также штабных работников.

Рабочие отряды возглавили: 1-й батальон — командир А. Нарбатович, начштаба Г. Брозиньш (штаб находился в здании нынешней 22-й школы на ул. Бруниниеку, 10), 2-й батальон — командир К. Годкалн, начштаба К. Розенберг (штаб находился в здании нынешней Агенскалнской государственной гимназии на ул. Лавизес, 2а), 3-й батальон — командир Ф. Вейсенфелд, начштаба Я. Беникис (штаб — в здании напротив цирка, ул. Меркеля, 11), 25 и 26 июня в большой спешке происходило формирование батальонов — бойцы брались на учет, распределялись по ротам, взводам и отделениям. Командиры по своим старым связям собирали кого могли. Быстро восстановить рижскую Рабочую гвардию в полном составе не представлялось возможным. В отряды рижских рабочегвардейцев вошло около 1000 бойцов.

Для усиления командного состава рабочих батальонов из командиров Красной армии были назначены помощники командиров рот (ротами командовали рижские рабочие)37. «Вечером 26 июня, — вспоминал участник боев в Испании, заместитель командира 3-го батальона Жанис Фолманис (Грива), — мы получили оружие — винтовки, патроны, ручные гранаты и автоматы. Оружие было разных систем и устаревшее... Получение оружия приподняло настроение гвардейцев... Вся ночь на 27 июня прошла в лихорадочной работе. Гвардейцы учились обращаться с оружием, особенно с гранатами и автоматами, так как среди нас было мало таких, кто хорошо умел им пользоваться»38.

Патрули Рабочей гвардии совместно с красноармейцами следили за соблюдением порядка в Риге, вели поиски диверсантов и парашютистов, сведения о высадке которых то и дело поступали из разных концов города и его окрестностей. В те дни рабочегвардейцы уничтожили несколько групп вражеских лазутчиков близ завода «Сарканайс квадратс», в районах Шмерли, Межапаркс и в других частях города39.

Действия антисоветского подполья активизировались в течение дня 27 июня, когда город начали оставлять многие учреждения, в том числе милиция и управление НКВД. Рабочегвардеец Эльмар Ривош, мотоциклист-вестовой,вспоминает: «Я в разъездах по городу. На Московской [улице] становлюсь мишенью автоматического ружья. Даю полный газ и проезжаю без царапины. День подходит к концу. На площади между каналом и железнодорожной насыпью копаем себе окопы. Патрули приводят арестованных. Большинство отпускают, некоторых расстреливают... Есть, наверно, среди них невинные. Тяжело. Ночью перестрелка среди Красных амбаров40. У нас есть убитые, но мы тоже ухлопали несколько молодцов»41.

С первых дней войны в Латвии активно действовало пронацистское подполье,организация идеятельность которого координировалась германскими спецслужбами через своих сотрудников (Г. Целминьш, А. Пленснерс, В. Деглав и др.). Отряды, порой насчитывавшие по нескольку десятков боевиков, нападали на отступавших красноармейцев и расправлялись с пытавшимися эвакуироваться в советский тыл мирными жителями. В Риге череда огневых точек у Центрального вокзала и вдоль главной магистрали города — улицы Бривибас свидетельствовала о том,что в последние дни июня 1941 г. здесь велась

организованная охота на людей. Впоследствии некоторые из этих отрядов преобразовались в «силы самоохраны», деятельность которых, по замыслу германских спецслужб, должна была быть кратковременной и ограничиться расправами с советскими активистами и еврейскими погромами, однако какой-либо существенной роли в контроле территории, оккупированной немецкой армией, для них предусмотрено не было.

Оборонительные бои в Риге—тема для специального исследования,которая нашла подробное освещение в ряде работ42. В ночь с 27 на 28 июня 1941 г. город оставило правительство республики, развернувшее свою деятельность в Валке, куда начали стягиваться многочисленные отряды партийно-советского актива. В Риге войск почти не было, кроме нескольких подразделений 22-й мотострелковой дивизии войск НКВД, офицеров и комендантской роты штаба округа. Во второй половине дня 27 июня было решено организовать оборону вдоль набережной реки Даугавы силами находившихся в городе бойцов Красной армии и рабочих батальонов. На набережной рыли окопы, из булыжников возводили укрытия. Основные силы Рабочей гвардии во главе с командиром 1-го батальона А. Нарбатовичем во второй половине дня 27 июня расположились в районе понтонного моста, рядом с двумя ротами 5-го полка внутренней охраны НКВД. Там же разместился отошедший из Бауски отряд пограничников во главе с майором О. Крастыньшем43. Около рынка и железнодорожного моста позиции заняли гвардейцы 2-го рабочего батальона под командованием К. Годкална.

3-й батальон еще утром 27 июня выехал на поезде из Риги и взял под охрану мосты и узловые пункты на шоссейных и железных дорогах в районе Икшкиле— Крустпилс (линия обороны по Даугаве),а также Кегумскую гидроэлектростанцию. Здесь бойцы этого батальона находились вплоть до 30 июня,не имея связи с Ригой и действуя по своему усмотрению. У Лиелварде они обнаружили поврежденный националистами паром. Рабочий с ВЭФа Волдемар Круминьш исправил его. Благодаря этому, удалось переправить через реку Даугава отходившую с боями 11-ю стрелковую дивизию. За спасение дивизии В. Круминьш был награжден орденом боевого Красного Знамени.

27 и 28 июня через рижские мосты двигались отступавшие из Курземе войска, уходившее от врага гражданское население. К вечеру 28 июня в Ригу отошло управление 10-го стрелкового корпуса и несколько его значительно ослабленных в боях у границы подразделений. В 23 часа 30 минут командир корпуса издал приказ о приведении наличных частей в порядок, с тем чтобы упорно оборонять восточный берег реки Даугавы. Отмечалось, что оборону необходимо «строить исходя из особенно прочного прикрытия Риги»44.

С утра 29 июня развернулись ожесточенные бои в районе Пардаугавы — заречной части Риги — между отходившими из Курземе войсками и прорвавшимися со стороны Бауски подразделениями гитлеровцев. В этих боях принимали участие рабочегвардейцы 2-го батальона. На некоторое время удалось задержать продвижение противника к мостам через Даугаву, которых гитлеровцы сумели достигнуть лишь к середине дня. Защитники города

Ь взорвали понтонный и Земгальский мосты. Железнодорожный мост подорвать

5 не удалось из-за плохой подготовки к взрыву45. По этому мосту на правый берег

7 сумел прорваться поддержанный пятью самоходными штурмовыми орудиями

2 передовой немецкий отряд. В итоге боя к вечеру 29 июня положение удалось

™ восстановить: пробравшийся в правобережную часть города противник ч был полностью уничтожен46. К этому же времени саперам 10-й стрелковой

га "47

¡^ дивизии удалось повредить и железнодорожный мост47, что лишило немцев га возможности переправиться на правый берег Даугавы.

о

Бой у Железнодорожного моста в Старой Риге, 29 июня 1941 г.

Позиции защитников Риги непрерывно обстреливались артиллерией и подвергались авиационным бомбежкам. Всю набережную и Старую Ригу затянуло дымом. В такой обстановке бойцы рабочих батальонов во взаимодействии с подразделениями Красной армии и войск НКВД держали оборону. Бой вылился в ожесточенную перестрелку через реку. У церкви Св. Петра был смертельно ранен командир 1-й батальона Рабочей гвардии А. Нарбатович.

В течение дня 30 июня противник подтягивал силы и готовил переправу через Даугаву в районе острова Доле, в нескольких километрах выше Риги. Рабочегвардейцы в ночь на 30 июня покинули Ригу и направились в Валку. 1 июля 1941 г. начальник генерального штаба сухопутных войск Германии

генерал-полковник Ф. Гальдер в своем дневнике записал следующее: «На фронте группы армий «Север» все идет согласно плану. Только в районе Риги передовые отряды 1-го и 26-го армейских корпусов, видимо, оказались в тяжелом положении, которое сегодня несколько облегчилось...»48. В ночь на 1 июля из Риги стали отходить в направлении Сигулды также подразделения 8-й армии49. 1 июля вся Рига была захвачена немцами.

Отход рабочих батальонов и других добровольческих отрядов, созданных в разных районах Латвийской ССР, происходил совместно с частями 8-й и 27-й армий в основном по двум направлениям. В силу сложившейся на фронте обстановки 27-я армия отступала на северо-восток к Острову и Опочке с задачей занять там оборонительный рубеж. Вместе с ее частями двигались добровольческие подразделения, созданные в латгальских уездах. 8-я армия отходила на север — в Эстонию,туда же направлялось большинство рабочих батальонов и отрядов партийно-советского актива. После оставления Риги важное значение приобрели Валмиера и Валка. Там формировались добровольческие отряды, куда включались советские активисты, успевших уйти из других городов и сел Латвии.

Первыми в Валмиере и Валке организовались в батальон бывшие бойцы местной Рабочей гвардии. Прибывшие из волостей в Валмиеру люди были вооружены, распределены по взводам и размещены в школьном здании. Состав батальона наглядно характеризуется данными о 3-й роте, которой командовал председатель Розенского волостного исполкома Аугуст Корпс. Основу ее составили розенские волостные активисты — 47 человек, из которых 32 состояли прежде в Рабочей гвардии50. Бойцы батальона заняли позиции у города вдоль реки Гауи, а также несли патрульную службу.

В Валмиеру к этому времени прибыло много милиционеров из Риги и других мест Латвии. Под руководством заместителя наркома внутренних дел Латвийской ССР по милиции Я. Пиесиса они были распределены по оперативным группам, по 30-50 человек в каждой. Эти группы на автомашинах и автобусах 2 и 3 июля 1941 г. выехали в Лимбажи, Руйиену, Цесис, Лудзу, Абрене, Илуксте, Апе и Мадону с задачей поддерживать там порядок.

В Лимбажи милиционеры (до 30 человек) и местные советские активисты (до 10 человек, в большинстве своем бывшие члены Рабочей гвардии, под руководством председателя Лимбажского горисполкома П. Закиса51) расположились в трехэтажном здании на северной окраине города. Бойцы заняли позиции вокруг дома, в окнах были выставлены пулеметы.

В первой половине дня 4 июля к Лимбажи подошли две группы латышских националистов. Одна из них (от 50 до 100 человек52), состоявшая из саулкрастских и пабажских айзсаргов, двигалась по дороге из Саулкрасты, а вторая (более 20 человек) приближалась к городу со стороны Риги. Заняв находящиеся на северной окраине Лимбажи кладбище и народный дом, боевики пытались атаковать город, однако, встретив сильный огонь милиционеров и рабочегвардейцев, отступили. Завязалась упорная перестрелка. Прибывшие из Риги айзсарги захватили вокзал и начали

наступление на милиционеров с южной стороны, но вскоре и они были вынуждены залечь под сильным пулеметным огнем.

Северная окраина Лимбажи стала местом жаркого боя. На помощь милиционерам из Валмиеры поспешил отряд (30 чел.) латвийских пограничников во главе с майором Ольгертом Крастыньшем. Они ворвались в Лимбажи со стороны Цесисской улицы, отбили натиск националистов и помогли милиционерам выйти из города. В это же время со стороны Риги в город вошло подразделение военных моряков. Они выбили айзсаргов из здания вокзала. Продолжавшийся свыше шести часов бой закончился к 10-11 часам вечера. Под прикрытием темноты милиционеры, пограничники и моряки оставили Лимбажи и двинулись в северном направлении к Пярну.

7 июля севернее города Алуксне (поселок Зиемери) рабочегвардейцы разгромили сильный отряд националистов, прибывший из Алуксне.

Ожесточенные схватки произошли вблизи местечка Рауна. Собравшиеся там антисоветские повстанцы производили нападения на небольшие группы бойцов Красной армии. Рабочегвардейцы разогнали националистов и установили контроль над Рауной. Ветеран Альберт Паже вспоминал, как в Рауне несколько человек из местной молодежи хотели уйти вместе с отступавшими латышскими добровольцами: «Но родители категорически воспротивились. Как только мы ушли, айзсарги их арестовали, а потом повесили в присутствии родителей, затем казнили и их»53. После войны у развалин раунского замка была установлена памятная плита с 14 фамилиями казненных.

В Цесисе и его округе до 11 часов 4 июля порядок поддерживал Елгавский рабочий батальон.Рабочегвардейцы получили с военных складов 7 пулеметов, а в магазинах изъяли все велосипеды, что позволило создать маневренную роту велосипедистов54.

Рабочие отряды в начале июля создавались в Валке. 30 июня 1941 г. секретарь ЦК КП(б) Латвии Я. Э. Калнберзин дал указание специально назначенной тройке (бывшие красные латышские стрелки — заместитель председателя СНК Латвийской ССР Роберт Кисис, ректор Латвийского государственного университета Янис Юргенс и инструктор ЦК КПЛ А. Яхимович) срочно сформировать батальоны с задачей обеспечить оборону города. В течение 1-3 июля были созданы три отдельных батальона и один особый отряд. Кроме того, к обороне Валки были привлечены еще шесть отрядов, подошедших в эти дни к городу с юга. В каждом батальоне были созданы три роты, которые, в свою очередь, делились на три взвода, по 30-40 чел. в каждом. 2 июля состоялись ротные собрания, на которых были избраны командиры и ротные политработники. На городском стадионе бойцы знакомились с устройством стрелкового оружия, обучались метанию гранат.

К 4 июля вокруг Валки располагалось до 2700 бойцов, объединенных в десять отдельных батальонов и рот55. Эти подразделения должны были защищать город от регулярных войск противника. Кроме того, из Валки и других мест, в соответствии с указаниями директивного письма ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 29 июня 1941 г. партийным и советским организациям

прифронтовых областей, в еще не оккупированные районы Латвии был направлен ряд отрядов для вывоза материальных ценностей.

В ночь с 4 на 5 июля, после того как командование Северо-Западного фронта отдало войскам 8-й армии приказ отойти на новый рубеж Пярну— Вильянди—Тарту, советские части, а также и руководящие органы Латвийской ССР оставили Валку. Отряды партийно-советского актива и рабочие батальоны, располагавшиеся в этом районе, отошли на территорию Эстонской ССР. Отдельные подразделения покидали Видземе и в последующие дни — 5-7 июля56. К 8 июля вся территория Латвии была оккупирована гитлеровскими войсками.

ЛАТЫШСКИЕ ДОБРОВОЛЬЧЕСКИЕ ПОЛКИ

В начале июля вместе с отступающими частями Красной армии отряды Рабочей гвардии оставили Латвию. По решению ЦК КП (б) и СНК Латвийской ССР на базе этих отрядов при содействии ЦК КП(б) Эстонии и командования 8-й армии было создано два рабочих добровольческих (истребительных) полка.Базой для создания одного полка (1-го) стали бойцы рабочих батальонов и отрядов партийного и советского актива, сконцентрировавшихся к северу от Валги. В районе Тырва 6 июля началось его формирование. Основу части составляли рабочегвардейцы из Риги, Тукумского и Валмиерского уездов. Возглавил полк начальник милиции Тукумского уезда, в прошлом красный латышский стрелок, Аугуст Жунс (1904-1941), комиссаром был назначен 1-й секретарь ЛКСМ Латвии Эдуард Либертс (1909-1981). Помощником командира полка стал Карлис Васкис, командиром 1-го батальона — Аугуст Пупа, 2-го батальона — Янис Виксниньш, 3-го — Фрицис Вейсенфелд. Одним из политработников полка был участник гражданской войны в Испании Жанис Фолманис (писатель, известный под псевдонимом Жан Грива). Полк под названием «истребительный» был подчинен в оперативном отношении штабу 10-го стрелкового корпуса 8-й армии. Вооружение его состояло из английских винтовок, 16 английских ручных пулеметов «Виккерс» и одного немецкого, снятого со сбитого самолета. 16 июля командование 8-й армии издало приказ о включении латышского рабочего истребительного полка, располагавшегося тогда в Коэру, в состав 10-й стрелковой дивизии в качестве 1-го отдельного Латышского стрелкового полка.

Группы латышских добровольцев, отступавшие в северо-восточном направлении, вошли в состав другого полка (2-го), который был сформирован в середине июля у местечка Торма севернее Тарту. Командиром полка стал проректор Латвийской сельскохозяйственной академии Карлис Улпе,до этого командовавший Елгавским рабочим батальоном, комиссаром — заведующий отделом ЦК КП(б)Л Карлис Циелавс (1889-1974), начальником штаба — Янис Скрастыньш. Командиром 1-го батальона стал Фрицис Пуце, комиссаром — Арнольд Деглав, командиром 2-го батальона — Криш Годкалн, комиссаром — Эдуард Озолиньш, командиром 3-го батальона — лейтенант Владимир Попов,

комиссаром — Евгений Долбе, начальником разведки полка — прибывший с группой пограничников из-под Пярну Ольгерт Крастыньш. Полк получил наименование 2-го отдельного Латышского стрелкового полка. В течение 15 июля происходило формирование его подразделений. В связи с тем что латышские добровольцы должны были выполнять боевые задания на территории Тартуского уезда, их передали в оперативное подчинение уездному штабу добровольческих отрядов, который возглавлялся секретарем Тартуского укома КП(б) Эстонии Э. Авальдом. Для организации постоянной связи между латышскими и эстонскими добровольческими подразделениями уездный штаб командировал в латышский полк 16 эстонских оперативных работников.

Командирами в добровольческих латышских полках в первую очередь назначались прошедшие школу гражданской войны в Испании бывшие бойцы интернациональных бригад, а также лица, занимавшие младшие командные должности во время службы в латвийской армии. В ходе боев выдвинулось много талантливых воинов, которым в дальнейшем в случае необходимости поручали командовать ротами и взводами. В полках состояло также несколько кадровых командиров Красной армии; в частности, начальником штаба (после гибели 24 июля А. Жунса — командиром) 1-го полка являлся капитан А. Мельников.

Латыши составляли большинство бойцов, но было много русских, особенно из Риги и восточной части Латвии, а также представителей других национальностей.

Согласно письму ЦК КП(б) Латвии и СНК Латвийской ССР ЦК КП(б) Эстонии от 26 июля 1941 г.,на 16 июля число латвийских бойцов на территории Эстонской ССР составляло 2400 чел.57 По другим данным, численный состав означенных латышских полков был следующим: в 1-м полку на 26 июля — 1314 чел.58 (позднее — 1480). Во 2-м полку на 16 июля — 1200 чел.59

Известны также другие группы добровольцев из Латвии, действовавшие в то время на территории Эстонии: Елгавский истребительный батальон под командованием заведующего кафедрой Елгавского учительского института К. Жубита, латышский контингент 6-го эстонского истребительного полка в районе Нарвы и др. Имеются документальные свидетельства о ряде групп латвийцев, участвовавших в военных действиях на территории Эстонии в составе эстонских добровольческих формирований и частей 8-й армии. Так, в составе одной из двух караульных команд, созданных 9 июля 1941 г. службой тыла 8-й армии для обеспечения железнодорожных перевозок, было 47 граждан Латвии, в основном сотрудников 15-го (Юрмальского) отделения милиции60.

Из воспоминаний С.С. Лащенко (12-й погранотряд): «По приказу командования 9 июля в 11 часов оставлен город Пярну. Отход происходил с боем. Мы в количестве 240 человек с несколькими станковыми пулеметами за городом заняли оборону и в 16 часов начали бой с подошедшими немецкими войсками. Бой длился 17 часов. В этом бою я командовал группой пограничников-латышей.

Мы имели 4 станковых пулемета и 27 бойцов. Мы обороняли самый тяжелый рубеж, отбили 4 атаки и стойко держались»61. В этих же боях у Пярну участвовали бойцы рабочего отряда, отошедшего из Лимбажи62. В июле-сентябре 1941 г. разведывательное управление штаба Северо-Западного фронта и Краснознаменного Балтийского флота укомплектовало из состава латышских добровольцев несколько разведывательных групп, которые были заброшены на занятую немцами территорию Латвии63.

Они являлись добровольцами — сознательными и стойкими. Все, кто колебался, чувствовал душевную слабину, имели возможность дезертировать раньше,еще на территории Латвии.Кто-то мог в Валке сесть в отходящий эшелон и отправиться на восток в качестве эвакуированного. Именно так поступило немалое число представителей партийно-советского и комсомольского актива, интеллигенции. Сражаться с гитлеровцами оставались прежде всего идейные рабочие парни. Они оказались в крайне сложных условиях. Воинскую присягу не принимали и военнослужащими не считались, красноармейской формы нет, синие «гвардистские» блузы вызывали сильное подозрение у окружающих,тем более что многие из бойцов не знали русского языка. В условиях царившей тогда шпиономании это создавало крайне опасные ситуации, когда рабочегвардейцев нередко задерживали органы безопасности. Оружие не советское, патронов к нему мало, питание не организовано, снабжения нет... Рабочегвардейцы испытывали сильные затруднения с боеприпасами, поскольку вооружены были винтовками и пулеметами английского производства, которые ранее принадлежали старой латвийской армии и организации айзсаргов. В связи с этим они не могли пользоваться патронами, употреблявшимися в Красной армии, и пополнение боеприпасов стало сложной проблемой. Самое страшное, что все они по существу являлись смертниками. Для немецкой армии эти люди были вооруженными некомбатантами, «бандитами» и в случае пленения подлежали расстрелу на месте. Но верные долгу, они шли на смерть. Причем все добровольно.

Боевой путь обоих латышских полков можно разделить на два этапа: первый — «эстонский», когда они с начала июля до середины августа (1-й полк — до 27 августа) оперировали на территории Эстонии, и второй — «ленинградский» (до конца октября), отмеченный их участием в боях на подступах к Ленинграду.Вначале (1-й полк—до 16 августа,2-й—до 6 сентября) оба полка рассматривались как добровольческие народные формирования типа истребительных батальонов, затем их признали регулярными армейскими частями, и их бойцы после принятия присяги были зачислены в ряды Красной армии.

Официальное включение в середине июля латышских добровольческих полков в состав сил 8-й армии означало решение ряда вопросов, неурегулированность которых мешала нормальной деятельности подразделений. Они зачислялись на все виды армейского довольствия, тогда как до этого продовольствие и снаряжение полкам приходилось добывать самим. По воспоминаниям ветеранов, местные жители относились к ним

неприязненно, дескать, латышские бандиты — пришли и забрали имущество, продукты... Годы спустя бывшие рабочегвардейцы говорили с досадой: «Мы ведь никого не грабили, брали на время посуду, ложки, тарелки, чтобы поесть. Мы брали простыни, для бинтов, ведь надо было раненых перевязывать...»

Принцип добровольности выгодно отличал латышские полки от других частей Красной армии, укомплектованных по мобилизации, но до сентября оставался нерешенным вопрос о присвоении командному составу латышских добровольческих частей воинских званий, отсутствие которых иногда оказывалось помехой во взаимоотношениях с соседними подразделениями.

В тактическом отношении оба полка в основном участвовали в активной обороне,их подразделениям приходилось также вести бои в полном окружении. Разделенные первоначально озером Выртсъярв, а позднее оказавшись отрезанными немцами друг от друга, оба полка действовали совершенно самостоятельно,в оперативном отношении подчиняясь разным соединениям. Поскольку в районах, где действовали латышские полки, сплошной линии фронта не было и бои в основном велись у главных коммуникаций, то и батальоны каждого из полков зачастую оперировали в отрыве друг от друга, не имея постоянной связи со штабом (особенно это относится к 1-му полку). Боевой путь латышских добровольческих полков отмечен могилами погибших бойцов. Чаще всего мы не знаем мест их захоронения, так и оставшихся навсегда безымянными.

1-Й ЛАТЫШСКИЙ ДОБРОВОЛЬЧЕСКИЙ ПОЛК

Первой боевой задачей, поставленной перед 1-м латышским полком, стало освобождение городка Пыльтсамаа от эстонских националистов, которые блокировали дороги в тылу советских войск, нападали на местных активистов и красноармейцев, совершали диверсии. Вечером 7 июля 1-й батальон полка занял Пыльтсамаа и, опираясь на помощь местных активистов, установил в нем порядок. Командир батальона А. Пупа вспоминал: «Жители города вышли нам навстречу, в нас они видели освободителей от белого террора. Руководство полка установило тесный контакт с эстонской ротой самоохраны. Местные жители и командование эстонских добровольцев давали нам сведения и указания, где прячутся бандиты»64. В дальнейшем столкновения с повстанцами из «Омакайтсе»65 стали частью постоянной боевой работы латвийских рабочегвардейцев.

В Пыльтсамаа продолжилось формирование полка. Комплектовались роты, взводы, отделения. Состоялся митинг, на котором бойцы приняли письмо-воззвание к трудящимся Латвии: «Свободолюбивый латышский народ! Революционный пролетариат Латвии всегда был в рядах борцов против исторических врагов народа — немецких баронов, являющихся сейчас интервентами. Ненависть, которая росла столетиями в сердцах латышского народа, пусть теперь горит в ваших сердцах! Пусть разгорается беспощадная борьба! Уничтожим везде и повсюду немецко-фашистских захватчиков, где только они появятся в облике кровавого пса. Мы, промышленные рабочие ВЭФа, вагоностроительного завода,

завода «Саркана звайгзне» и других предприятий и учреждений, рабочие из всех городов и сел Латвии, с оружием в руках вместе с Красной армией будем бороться против немецких захватчиков на территории Эстонской ССР. Мы шлем вам горячий боевой привет! Будем бороться до окончательного разгрома фашизма! Ждите нас, мы скоро вернемся как победители!»66.

Из Пыльтсамаа полк двинулся далее на север, где получил новую задачу — охранять коммуникации в центральной части Эстонии в районе населенных пунктов Катиквере, Арисвере, Пуяту, Валли, Коэру в тылу 11-й стрелковой дивизии. Полк действовал побатальонно в тесном взаимодействии с частями Красной армии и эстонскими истребительными отрядами, а также местными партийными и советскими органами Эстонской ССР.Так, например,роты 1-го батальона, разместившегося в местечках Коэру и Валли, несли охрану мостов и дорог. Бойцам удалось уничтожить несколько вооруженных диверсионных групп эстонских националистов. Вблизи местечка Колга-Яани латышскими добровольцами была разгромлена автоколонна гитлеровцев, которые потеряли несколько автомашин и 25 чел. убитыми67.

16 июля решением Военного совета 8-й армии по согласованию с ЦК КП(б) Латвии полк был включен на правах отдельной части в состав 10-й стрелковой дивизии68, понесшей в боях большие потери. В соответствующем приказе указывалось также, что в полк с 17 июля вливается Валмиерский истребительный батальон под командованием А. Лукашенко69. 10-я стрелковая дивизия выделила полку в дополнение к его вооружению и снаряжению несколько минометов, 2 станковых и 4 ручных пулемета, гранаты, обмундирование, 30 лошадей, полевую кухню и т. д. Одновременно полк получил приказ занять позиции в районе города Тюри.

Бойцы Валмиерского батальона, организованного в конце июня из партийных и советских активистов Валмиеры и ее уезда, которые первоначально участвовали в эвакуации материальных ценностей из района Валмиеры, 4 июля двинулись с большим обозом по маршруту Валмиера— Руйиена—Тарту—Нарва. 10 июля батальон достиг поселка Мерекюла на берегу Финского залива, где передал для дальнейшей эвакуации в глубь страны большое стадо скота и обоз в 150 подвод.На следующий день состоялся митинг, на котором было принято решение: женщин, стариков, детей и всех тех, кто не может сражаться, эвакуировать дальше, а остальным остаться в батальоне для борьбы с врагом. Было решено командиром батальона назначить командира запаса А. Лукашенко, начальником штаба — инструктора отдела кадров Валмиерского уездного комитета партии К. Миллера, комиссаром — первого секретаря уездного комитета партии Арвида Калниньша. 17 июля батальон, насчитывавший 320 человек, покинул Мерекюла и на следующий день прибыл в город Пайде, в район расположения 1-го латышского рабочего полка.

Следуя из Коэру через Пайде, подразделения 1-го латышского полка прибыли в Тюри. В Эстонии в те дни линии фронта в обычном понимании этого слова еще не было, прикрывались лишь главные дороги, и поэтому

полк действовал разобщенно. 1-й батальон расположился юго-западнее Тюри, в районе Яндья, а 2-й и 3-й — на южной окраине города.

В это время, преодолевая сопротивление частей 10-й стрелковой дивизии и отрядов эстонских ополченцев, в центральные районы Эстонии вторглись передовые силы немецкого 26-го армейского корпуса — части 61-й и 217-й пехотных дивизий. К 17 июля они приблизились к Тюри — важному узлу железных и сухопутных дорог70. Вечером 18 июля штаб 10-го стрелкового корпуса 8-й армии, прикрывавшего своими частями этот район Эстонии, издал приказ о переходе с утра 19 июля в наступление силами 10-й, 22-й и 11-й стрелковых дивизий и 156-го полка 16-й стрелковой дивизии с целью нанести удар противостоящим войскам противника и выйти на северный берег реки Навести, протекающей между Тюри и Вильянди. 10-й стрелковой дивизии ставилась задача совместно со 156-м полком 16-й стрелковой дивизии и латышским полком (последний находился в резерве командира 10-й дивизии) окружить и уничтожить противника в районе Рыуза—Суурейыэ—Мядара и выйти на реку Навести. При этом латышский полк в дальнейшем намечено было использовать на стыке 10-й и 22-й стрелковых дивизий71. План этот осуществить не удалось, поскольку перешедшие в наступление соединения 10-го корпуса, встретившие войну на границе с Восточной Пруссией, были измотаны и ослаблены в предшествовавших боях. Упорные бои южнее Тюри затянулись, причем главную роль в них зачастую играла артиллерия72. С переменным успехом они продолжались в этом районе до конца июля.

20 июля батальоны 1-го латышского рабочего полка вступили в бой с частями немецкой 61-й пехотной дивизии, которая, закончив перегруппировку своих сил, в этот день пыталась наступать в направлении Тюри—Рапла. После короткой артиллерийской подготовки бойцы латышского полка совместно с красноармейцами отбросили немцев южнее Тюри примерно на 1 км73. Когда противник начал обстреливать позиции полка из минометов, бойцы заметили, что из 28 выпущенных по ним мин не разорвалось 18. Вывинтив взрыватели, они обнаружили, что вместо взрывчатки в минах был песок, нашли и записки: «Помогаем, чем можем. Чехословацкие рабочие»74.

21 и 22 июля бои под Тюри продолжались. Противник, встретив упорное сопротивление непосредственно у города, предпринимал попытки обойти его справа и слева. Особенно в эти дни отличились бойцы 1-го батальона, продолжавшие сражаться у Яндья. 22 июля гитлеровцы атаковали позиции латышских стрелков, однако батальон не дрогнул. Понеся потери, враг откатился на исходный рубеж. Стрелки захватили радиостанцию, пулеметы и винтовки. Командир 10-го стрелкового корпуса генерал-майор Николаев объявил всем бойцам и командирам 1-го латышского полка благодарность за проявленные в бою упорство и решительность75. Представитель политотдела 8-й армии старший политрук Старчевский 25 июля доносил в политотдел: «С этим полком я участвовал в бою у Яндья. Надо отметить, что латышский полк по своим моральным и политическим качествам находится на высоком уровне. У Яндья первая рота проявила выдержку и хладнокровие. Несмотря на ураганный

огонь она нанесла противнику значительный урон». Политрук особенно отметил действия командира 2-й роты Лагздыня, который, взяв английский ручной пулемет, во время атаки огнем из него обеспечил продвижение роты, продолжая при этом четко командовать взводами76.

23 июля бои, происходившие теперь непосредственно у Тюри, приняли особенно ожесточенный характер. К исходу дня гитлеровцам обходным маневром справа удалось захватить город. 3-й батальон латышского полка под командованием Жаниса Фолманиса получил приказ отступить на правый берег реки Пярну в нескольких километрах от Тюри и занять здесь оборону у железной дороги на Пайде. За реку отошли и другие батальоны полка, заняв оборону у Карьякюла, севернее Яндья и северо-западнее Тюри. На этих позициях бойцы 10-й стрелковой дивизии и латышского полка находились вплоть до 30 июля. Особенно упорные бои происходили на подступах к Пай-де. Позиции полка ежедневно подвергались сильному артиллерийскому и минометному обстрелу, он нес большие потери.

Обычно немцы перед наступлением начинали интенсивную стрельбу в центре своих боевых порядков, имитируя подготовку к атаке на этом участке, и в то же время основной удар наносили с флангов, с тем чтобы окружить советские части. В результате такого маневра противнику удалось занять Тюри77. Изучив тактику противника, командование латышского полка противопоставило ей свою — укрепление флангов и контрудары по центру. Бойцы полка приобретали навыки ведения боя, научились окапываться, искусно маскироваться. Умело действовали разведчики 2-го батальона Я. Бартуш и К. Зиемелис. Проникнув в тыл противника примерно на 15-20 км, они по пути уничтожили два вражеских миномета, мотоцикл и подожгли дом, где укрепились два немецких пулеметчика.

Ярким эпизодом стали действия 3-го батальона у Кирнаской школы возле дороги Тюри—Пайде. Здание школы (бывшая баронская усадьба) располагалось на возвышенности и господствовало над окружающей местностью. Бойцы батальона укрылись за массивной каменной оградой, откуда вели меткий огонь по врагу. В подвале школы находился штаб батальона, а на чердаке — штабные и артиллерийские наблюдатели. При помощи артиллеристов бойцы отбили несколько атак немцев, пытавшихся прорваться на дорогу, ведущую к Таллину. 24 июля, когда бойцы батальона ринулись в рукопашную схватку с противником, был тяжело ранен командир полка Аугуст Жунс; его увезли в госпиталь в Тапу, где он вскоре скончался.

В результате наступления немецких войск полк вместе с другими подразделениями Красной армии оказался в окружении. Немцам удалось перехватить все дороги, ведущие к Таллину. Учитывая это, а также большую растянутость фронта 10-й стрелковой дивизии — до 55 км (при наличии в ротах по 15 человек)78, командир дивизии в ночь с 31 июля на 1 августа приказал частям дивизии и латышскому полку отходить на рубеж Лелле— Кяру—Апари. При этом латышский полк своими 1-м, 2-м и 4-м батальонами прикрывал отход частей дивизии. На указанной линии закрепиться

не удалось, и 2 и 3 августа части дивизии продолжали двигаться на новые рубежи, ведя с противником сдерживающие бои79. Идти приходилось через труднопроходимые болотистые места. Захватив с собой оружие, снаряжение и раненых, в результате трехдневного перехода бойцы вышли к Мустла, где проходила линия фронта, и 2 августа заняли боевой рубеж, приняв участие в Таллинской оборонительной операции80.

Под Мустла снова начались упорные и кровопролитные бои. Бойцы полка отбили несколько немецких атак, зачастую переходивших в рукопашные схватки. Особенно мужественно сражались бойцы 1-го батальона, прикрывавшие отход полка. Из строя выбыли командир батальона А. Пупа, командиры рот К. Карклиньш,А. Зиранс, политрук роты П. Бейкманис,депутат Верховного Совета Латвийской ССР Я. Янсон, бойцы Ниманис, Алкснис и многие другие81.

Был ранен 15-летний Артур Катлапс (из Ерской волости Валмиерского уезда), который, взобравшись на вершину ели, удачно корректировал огонь 82-мм минометов 4-го батальона, а также несмотря на обстрел вел непрерывное наблюдение за противником82. Метко разили врагов стрелки братья Алфред и Янис Меднисы, проявившие в обороне храбрость и упорство. Орган Центрального Комитета КП Эстонии газета «Коммунист» 9 августа писала: «Коммунисты и комсомольцы Латвии сейчас сражаются на боевой линии за свою социалистическую Родину — у Таллина. Рабочие из Риги проявляют примеры мужества и геройства».

Под натиском превосходящих сил врага подразделения полка вынуждены были отходить дальше, к Таллину, продолжая вести упорные бои. 5 августа латышские воины вели бои на рубеже Ау-Аэла-Эс-Выбу близ Рапла. 6 августа разгорелся бой у станции и населенного пункта Кеава южнее Рапла. Сначала части 10-й дивизии были потеснены противником, но затем в результате контратаки положение было восстановлено.Особенно оперативно действовали стрелки латышского полка. Его передовые подразделения, поддержанные минометной батареей под командованием М. Мершона,уничтожили до взвода противника и подорвали машину с боеприпасами83.

У населенного пункта Козе к юго-востоку от Таллина полку удалось прочно закрепиться. Здесь линия фронта, как и на других участках в Эстонии, в результате упорного сопротивления советских войск на некоторое время стабилизировалась. Важную роль в этом сыграли артиллеристы, день и ночь громившие из орудий пехоту и танки противника.

Район Таллина приобретал все большее значение для оборонявшихся в Эстонии советских войск. Таллин оставался единственным портом, через который шло снабжение этих войск. Верховное главнокомандование приказало командованию Балтийского флота защищать Таллин до последней возможности и возложило руководство обороной города на Военный совет флота, подчинив ему 10-й стрелковый корпус.

Используя передышку, командование 10-го стрелкового корпуса принимало срочные меры по укреплению ослабленных в предшествующих

боях частей. Некоторые из них с целью пополнения людьми и вооружением выводились на вторую линию обороны. 7 августа в тыл, в район населенных пунктов Перила и Кивиллоо, был выведен и латышский полк, находившийся здесь до 21 августа. За это время малочисленные батальоны, роты, взводы, отделения были объединены. Полк стал регулярной частью Красной армии. 16 августа бойцы и командиры полка приняли присягу, младшему командному составу были присвоены воинские звания. Полк получил также минометы, стрелковое вооружение, военное обмундирование.

18 августа 1941 г.в радиопередаче из занятой немцами Риги сообщалось,что в Эстонии действуют латышские части, которые препятствуют наступлению германских войск на Таллин. Гитлеровцы предлагали премию в 5000 марок тем, кто будет содействовать поимке латышских бойцов и командиров. Лицам же, которые окажут им помощь, угрожали смертной казнью84.

19 августа немцы после сильной артиллерийской и минометной подготовки возобновили наступление по всему фронту у Таллина. Защитники города к исходу 24 августа под давлением превосходящих сил противника были вынуждены отойти непосредственно к городу. Бойцы 1-го латышского полка заняли позиции вблизи предместья Таллина Нымме, между Вильяндским шоссе и озером Юлемисте. Здесь рабочегвардейцы приняли свой последний бой в Эстонии. «Удерживать этот участок нам помог батальон морской пехоты Балтийского флота, имевший несколько бронемашин. Морские пехотинцы были доблестными, самоотверженными бойцами, и вскоре мы с нашими новыми фронтовыми товарищами установили самые близкие связи», — вспоминал командир 3-го батальона Жанис Фолманис85. За один день 24 августа было отражено 12 атак противника.Особенно стойко сражались бойцы 3-го батальона. В результате двухдневных ожесточенных боев значительная часть их погибла, но никто не отошел без приказа. Комиссар батальона М. Луманис был ранен в ногу. Когда санитары на носилках выносили его с поля боя, началась контратака батальона. Раненый выхватил наган и, преодолевая боль, бросился в цепи атакующих. Там он и погиб. Здесь же погибли секретарь Ленинского райкома партии Риги П. Валбакс, секретарь Кировского райкома комсомола Риги А. Озолиньш86, инструктор Валмиерского укома партии Я. Спреслис и др.

2-я рота 1-го батальона под командованием Эдуарда Упеслея укрепилась в старинном здании в предместьях города и четыре дня выдерживала осаду, а потом, прорвав кольцо окружения, вышла к своим. К концу боев из трехсот рабочегвардейцев этой роты в живых осталась лишь сотня. Вот отрывок из письма-завещания бойца 1-го латышского полка комсомольца Бины Лурье, погибшего во время уличных боев в Таллине: «Жалко умирать в 24 года, но в настоящей борьбе, где на весы истории всего человечества ставятся миллионы жизней, я свою также отдаю, зная, что будущее поколение и вы, оставшиеся в живых, будете нас чтить, вспоминать как освободителей мира от ужасной чумы...»87.

Ночью 27 августа отдельным группам вражеских солдат удалось прорваться на окраины Таллина. Начался обстрел из артиллерии и тяжелых минометов рейда и причалов порта. Бои достигли кульминации. Комиссар 1-го

латышского полка Э. Либертс вспоминал: 27 августа «...противник предпринял в послеобеденные часы решающее наступление. Фашисты были пьяны и шли в атаку с громкими криками, поливая наши позиции автоматным огнем... Мы подпустили гитлеровцев на 40-50 м и тогда открыли огонь из шести станковых и десятка ручных пулеметов. От сильного огня оружие накалилось, а потерявшие последний рассудок ,,завоеватели мира" все продолжали лезть на нас через трупы своих солдат. Только к вечеру гитлеровцы прекратили атаки, но зато усилили артиллерийский и минометный обстрел»88.

Оценив сложившуюся обстановку, советское командование отдало приказ об эвакуации. В соответствии с приказом командования бойцы латышского полка в ночь на 28 августа отошли на последний рубеж — к морю. Отступление, жертвуя собой, прикрывала героическая 2-я рота 1-го батальона. Во время боя командир роты Эдуард Упеслея был тяжело ранен и попал в плен. В 1943 г. сумел бежать из лагеря и добраться до Латвии, где установил связь с рижским антифашистским подпольем. Он был снова схвачен, заключен в Центральную тюрьму в Риге и весной 1944 г. казнен89.

Мужественно сражались с нацистами также заместитель командира роты Э. Циммерс, рабочий рижской шоколадной фабрики «Узвара» Р. Бран-дис и многие другие бойцы. Немало подвигов совершили в те дни женщины полка, выполнявшие обязанности санинструкторов. Десятки раненых под артиллерийским и пулеметным огнем вынесли с поля М. Кандате, З. Лутере, Л. Васкс, А. Брисоне, Э. Геркане и др.

По словам генерал-майора в отставке В.М. Козлова, 1-й латышский добровольческий полк использовался в качестве «ударной надежной силы на самых напряженных участках фронта. Неоднократно отдельные роты полка придавались частям соединения, а порой и другим дивизиям90. Эта часть из добровольцев была в эти трудные дни самым надежным подразделением». Он же отмечал: «10-я стрелковая дивизия составляла основное ядро 10-го корпуса, а ядро 10-й стрелковой дивизии составлял латышский стрелковый полк»91.

В ходе упорной и кровопролитной борьбы на территории Эстонии пять немецких дивизий группы армий «Север» были отвлечены от наступления на главном направлении — на Ленинград и понесли, особенно под Таллином, большие потери. Бои в Эстонии происходили в очень сложных условиях. Частям приходилось оборонять протяженные, растянутые рубежи при наличии открытых флангов.И все же бойцы армии,флота и отряды народного ополчения сумели оказать гитлеровцам сильное сопротивление, в силу чего его суточное продвижение сократилось с 25 до 1-2 км92.

Эвакуация морем из Таллина происходила при ожесточенных бомбардировках с воздуха, Финский залив был заминирован противником. Во время трагического Таллинского перехода погибли десятки боевых кораблей и гражданских судов. Среди многих тысяч жертв были и бойцы 1-го латышского добровольческого полка. Его поредевшие подразделения совместно с 10-й стрелковой дивизией были вывезены из Таллина на острова Гогланд и Котлин (Кронштадт).

Из остатков полка был сформирован латышский батальон, вошедший в состав 62-го стрелкового полка 10-й стрелковой дивизии. Его формирование началось 3 сентября в Кронштадте, а закончилось 7 сентября в Стрельне под Ленинградом93. Командиром батальона был назначен Жанис Фолманис (Жан Грива), начальником штаба — Борис Егоров, политруком — Карлис Васкис. Всего в батальоне, в составе которого были три стрелковые, пулеметная и минометная роты, числилось 237 бойцов, из них 179 латышей, 27 русских, 21 еврей, 4 поляка, 2 белоруса, по одному литовцу, немцу, татарину и эстонцу94. Кроме того, ряд бывших бойцов 1-го полка был зачислен в минометную батарею 62-го стрелкового полка.

После того как советские части 12 сентября оставили Красное Село (южнее Стрельны), 62-й полк вместе с другими частями 10-й стрелковой дивизии, являвшейся на тот момент последним резервом командования под Ленинградом, при поддержке танков контратаковал гитлеровцев в районе шоссе Володарский — Красное Село. Несколько дней шли бои за Новое Село, которое неоднократно переходило из рук в руки. В конце концов, противнику удалось потеснить советские войска, занять Стрельну и 16 сентября выйти к Финскому заливу. В ходе боя 62-й полк понес большие потери, причем латышский батальон был расчленен на две части. Хозяйственный взвод и минометная рота оказались восточнее Стрельны, остальные подразделения батальона — западнее ее. Первые, как это показано ниже, продолжали под командованием В. Озолиньша сражаться с гитлеровцами у Ленинграда, а вторые — 50-60 человек во главе с Ж. Фолманисом и К. Васкисом — двинулись с боями в сторону Петергофа (ныне Петродворец). Они выбили гитлеровцев из деревни Васильево, а затем упорно обороняли мост у Немецкой колонии. По выходе к Петергофу группа была включена в состав уже находившегося в этом районе 76-го латышского отдельного стрелкового полка (бывшего 2-го латышского рабочего полка)95.Впоследствии многие бойцы и командиры бывшего 1-го латышского полка продолжали сражаться с врагом в рядах Латышской стрелковой дивизии.

2-Й ЛАТЫШСКИЙ ДОБРОВОЛЬЧЕСКИЙ (76-Й ОТДЕЛЬНЫЙ) ПОЛК

2-й латышский полк, включенный в состав 125-й стрелковой дивизии 8-й армии, 16 июля получил приказ выступить на фронт,а 18 июля уже вступил в боевые действия против немецких войск в районе Одисте—Лальси—Лейе (севернее озера Выртсъярв). Завязались бои, которые с переменным успехом продолжались до 22 июля, когда полк получил приказ отойти к Пуурмани и занять там оборону. Высланная во время движения полка разведка донесла, что к его позициям движется моторизованная колонна немцев. Находчивость проявила группа разведчиков, которой командовал Полис. Когда быстро продвигавшаяся разведка столкнулась с колонной немецких мотоциклистов, которая следовала по дороге, именно хладнокровие Полиса и знание

им немецкого языка позволили группе уйти. Захваченный в плен немецкий ефрейтор сообщил, что его дивизия прибыла 15 июля из Франции и перед ней была поставлена задача «в маршевом порядке следовать до Таллина». Пленный также сообщил, что целью колонны является окружение 125-й стрелковой дивизии96.

Латышские добровольцы устроили засаду недалеко от местечка Лальси и неожиданно напали на крупный немецкий отряд, продвигавшийся в северном направлении. В результате короткого боя гитлеровцы были разбиты. Рабочегвардейцы захватили 2 легковые машины, 82 велосипеда и много различного оружия97. Успешные действия части, «которой командовал тов. Ульпе», отмечала газета «Правда» в № 288 от 17 октября 1941 г.

Следует указать, что полк сражался не в полном составе98. Согласно приказу командования 8-й армии, в число его подразделений должен был войти также Елгавский рабочий (истребительный) батальон под командованием Кришьяна Жубитиса, однако до вступления полка в бой объединение не состоялось, так как Елгавский батальон оперировал против отрядов эстонских националистов рассредоточенно: штаб батальона и одна из его рот разместились в Курси, другая рота находилась в Йыгева, а третья рота выполняла в районе Лохусуу задание по охране дорог и мобилизации лошадей для нужд армии. Помимо того, отдельно от основных сил полка действовала его 7-я рота, которая по заданию штаба 125-й стрелковой дивизии несла одним взводом комендантскую службу в Тарту, а остальными силами держала оборону на делящей город пополам реке Эмайыги.

В это время общая обстановка на данном участке фронта ухудшилась. Гитлеровцы, обладавшие перевесом в живой силе и технике, вышли в тыл 125-й и 48-й стрелковым дивизиям, прикрывавшим район Тарту.

Латышские добровольцы получили приказ занять оборону севернее Элиствере и сдерживать натиск врага. Оторвавшись от противника, полк 23 июля основными силами совершил переход и занял новые позиции. На следующий день во время налета вражеской авиации был убит командир полка К. Улпе и тяжело ранен комиссар К. Циелавс. Последний передал командование начальнику штаба Я. Скрастыньшу (который также вскоре погиб), а комиссаром полка назначил военкома 2-го батальона Э. Озолиньша99. 25 июля, во второй половине дня немецкие войска атаковали позиции латышских добровольцев. Полк на протяжении семи часов стойко оборонялся и отошел к северо-востоку лишь после того, как противник открыл сильный минометный огонь100.

26 июля оказавшиеся в окружении части РККА101 предприняли попытку прорваться на северо-восток, к городу Муствеэ. Бой был исключительно ожесточенным, обе стороны понесли большие потери. Погиб командир 2-го батальона 2-го латышского рабочего полка К. Годкалн. Группа советских войск вырвалась из кольца, но 466-му стрелковому полку 125-й стрелковой дивизии и латышскому полку пробиться не удалось. Выйдя из боя и сосредоточившись в болотистой местности, эти части произвели

перегруппировку и предприняли новую попытку прорваться, которая, однако, также оказалась безуспешной.Тогда было принято решение выходить из окружения небольшими подразделениями.

Прорывавшиеся группы включали красноармейцев, бойцов 2-го латышского полка, бойцов Тартуского истребительного батальона, местных советских и партийных активистов. Они несли на себе оружие, снаряжение и раненых товарищей, громя по пути небольшие вражеские подразделения. 30 июля, например, одна из групп решила атаковать немецкий саперный батальон в имении Роэла.Перед боем была проведена разведка,а находившийся в рядах атакующих комсорг Роэлаской волости П. Пенков помог точно наметить объекты нападения. Атакующие действовали несколькими группами. Удар был молниеносным. Одна из групп захватила и сожгла сарай, где находилась вражеская огневая точка, прикрывавшая подступы к имению, а вторая овладела мостом, отрезав гитлеровцам путь к отступлению. Затем бой был перенесен в имение. «В аллеях парка, где были размещены немецкие пулеметы, произошли рукопашные схватки. Сопротивление врага было сломлено... Продолжалось лишь сражение за жилое здание. У главного входа двое латышей бросили в окна гранаты, потом ворвались в дом. "Быстрее, быстрее!" — передавался приказ. Один из латышей облил грузовые машины бензином — я их поджег. После войны, когда я посетил Роэла, местные краеведы мне рассказали, что огонь уничтожил 48 грузовиков и 40 мотоциклов, кроме того, склад и передвижные авторемонтные мастерские», — вспоминал впоследствии К. Метсаотс, один из бойцов Тартуского истребительного батальона102. Во время этого боя, прикрывая отход товарищей, был тяжело ранен в обе ноги политрук Карлис Розенбергс. Схваченный немцами, он был расстрелян 4 сентября 1941 г.103

4 августа в районе местечка Тудулинна многие бойцы 466-го стрелкового и 2-го латышского полков вышли из окружения. В последующие дни рабочегвардейцы полка совместно с добровольцами из местного населения провели несколько операций против отрядов эстонских националистов. Командование полка поддерживало тесный контакт с партийными и советскими органами на местах, решало с их помощью вопросы снабжения и координировало свои действия с эстонскими добровольческими подразделениями. Местные активисты помогали ориентироваться в незнакомых местах, сообщали о расположении националистических групп и регулярных частей немецкой армии.

11 августа новым командиром 2-го латышского полка был назначен Ф. Пуце, комиссаром — А. Деглав, начальником штаба — Г. Брозиньш. В местечке Йыхви произвели переформирование части. В ее состав теперь вошел Елгавский добровольческий батальон. Кроме того, были созданы кавалерийский эскадрон и велосипедная рота. Это повысило мобильность полка и позволило совершать быстрые броски в лесах и болотах Выруского уезда, где на машинах не всегда можно было проехать.

Дислоцируясь в районе Йыхви, полк выполнял в основном задания по борьбе с вооруженными группами эстонских националистов и охране

коммуникаций советских войск. Германские спецслужбы еще до начала войны готовили на территории Финляндии эстонских диверсантов, намереваясь использовать их в ходе боевых действий. Об этом, в частности, пишет известный немецкий разведчик Оскар Райле104. Латвийским рабочегвардейцам приходилось вести борьбу с германской агентурой. Ряд действий такого рода был проведен совместно с отрядами эстонских добровольцев. Так, например, в начале августа объединенный отряд, состоявший из 1-го батальона латышского полка под командованием П. Догадова и кавалерийского эскадрона Тартуского добровольческого батальона, провел крупную операцию по очистке от антисоветских и диверсионных отрядов богатой лесами и болотами местности, расположенной к югу от шоссе между Раквере и Йыхви. В результате этой операции был уничтожен ряд неприятельских групп105.

О действиях латышских добровольцев против эстонских националистов можно судить по заметкам, опубликованным в нацистских газетах, выходивших в Эстонии в период немецкой оккупации. Так, в июле 1941 г. возле хутора Кааве (Йыгеваский район) отряд «Омакайтсе» напал на местных советских активистов. Это нападение было отбито бойцами латышского истребительного батальона106. В другой заметке отмечается, что наличие в районе Торма латышских и эстонских добровольческих батальонов мешало группам антисоветских повстанцев наладить связь с регулярными германскими войсками107. Газеты сообщали также об успешном бое латышского добровольческого батальона с немецким подразделением у местечка Латкалу (Вильяндиский район), в ходе которого гитлеровцы имели потери108. Сведения о боевых действиях латышей на территории Эстонии можно найти в сборнике, изданном в Швеции в 1957 г., где сообщается об отступлении отряда «Омакайтсе» под натиском латышского истребительном батальона в болото Умбузи109.

Между тем обстановка резко обострилась. 7 августа 1941 г. немецкие войска у местечка Кунда прорвались к Финскому заливу и рассекли тем самым фронт обороны 8-й армии надвое. 10-й стрелковый корпус, действовавший в районе Таллина, оказался изолированным от 11-го корпуса, находившегося в районе Нарвского перешейка. Ослабленные в предшествовавших боях части последнего стали отходить к реке Нарва и 17 августа у города Нарва перешли на ее правый берег — в Ленинградскую область.

12 августа штаб 125-й стрелковой дивизии приказал латышскому полку выйти на рубежАрвиты—Копли—Пагари—Рауди,чтобы прикрыть дороги,ведущие с юга на Йыхви110,через который отходили к Нарве части дивизии. Это стало последним боевым заданием, которое латышские добровольцы выполняли на территории Эстонии. Перед этим командование полка в сопровождении ездовых отправило ленинградцам 220 породистых коров, 30 лошадей и 3 племенных быков, отбитых у местных националистов111. Отходя с рубежа на рубеж, рано утром 16 августа полк по берегу Нарвского залива пересек границу Эстонии и достиг селения Верхняя Лужица, где сосредоточились боевые подразделения и тылы. В это время в районе Кингисеппа гитлеровцы,форсировав реку Луга,вышли в расположение

находившихся там артиллеристов, которые, не имея стрелкового прикрытия, попали в крайне тяжелое положение. Латышский полк, находясь на этот раз в подчинении 191-й стрелковой дивизии, получил задачу атаковать врага у деревни Кошкино и обеспечить вывоз артиллерии. 23 августа рабочегвардейцы стремительной атакой выбили немцев с занимаемых ими рубежей и затем два дня стойко обороняли эти позиции. За это время удалось полностью вывезти орудия, боеприпасы и тракторы в безопасное место112. От Кошкино полк под непрерывными ударами авиации и зачастую артиллерии был вынужден отойти к деревне Ицепина, а затем к Копорью, у которого занимал позиции на стыке между 268-й и 191-й стрелковыми дивизиями. 3 сентября латышский полк получил приказ сосредоточиться у деревни Устье к северу от Копорья, вблизи Финского залива113.

Бойцы полка были утомлены длительными переходами и ожесточенными боями. Личная одежда, в которой добровольцы сражались с первых дней, изрядно истрепалась. 28 августа, например, начальник штаба полка Г. Брозиньш записал в своем дневнике: «Зябнем, так как плохо одеты, многие босиком, только в синих гимнастерках да изодранных брюках»114. В Устье личный состав получил военное обмундирование, так что теперь «ребята, — как далее отметил Г. Брозиньш, — одеты как картинки»115. Впервые за долгий боевой путь латышским добровольцам было выдано денежное довольствие. В тот же день из полученных средств они добровольно внесли в фонд обороны 10 тыс. рублей116. 6 и 7 сентября бойцы приняли присягу и были зачислены в кадры Красной армии. Отныне полк, преобразованный в регулярную часть, получил наименование «76-й отдельный латышский стрелковый полк».Командиром полка был утвержден Ф. Пуце, возглавлявший 2-й латышский полк с 11 августа.

В полку к этому времени остался 381 чел. Он состоял из четырех стрелковых рот (их командирами и политруками были, соответственно, Макс Гуревич и Х. Перманд, А. Горохов и Б. Вайливилас, В. Саша-Заша и К. Репе, А. Круминьш и Ф. Бергманис), объединенных в два батальона (1-м командовал Янис Паневиц, 2-м — Кришьян Жубитис), конного взвода (командир — Н. Криевс), транспортной роты (командир — С. Феодоров, политрук — Зелма Лутере) и санитарного взвода (командир — Я. Плацис, политрук — Лидия Васкс). На вооружении полка были винтовки, один станковый и три ручных пулемета, три автомата ППД и 15 полуавтоматических винтовок; имелась 91 лошадь (из них 21 — в конном взводе), четыре грузовые и одна легковая автомашины. Из числа командиров четверо — Ф. Пуце, Г. Брозиньш, М. Гуревич, Х. Перманд — сражались в рядах интербригад в Испании.

На собрании, где присутствовало 200 человек, приняли резолюцию с обращением к Комитету Обороны города Ленинграда: «Мы, командиры, политработники и бойцы 76-го отдельного латышского стрелкового полка, торжественно клянемся защищать колыбель Октябрьской революции — город Ленина — и до последней капли крови, не жалея сил, обещаем бороться до окончательной победы над фашизмом и до изгнания последнего изверга с нашей земли. Фашистам не видать нашего любимого города Ленинграда»117.

В полку было хорошо организовано питание. Бойцы, находившиеся на передовой, регулярно получали горячую пищу в термосах,что было заслугой старшин рот К. Миллера, П. Шнейдера, Э. Аудериньша, А. Крауклиса118. Однако полк не имел своей санитарной части, в нем не было даже врача. Медицинскую помощь раненым оказывали сестры, не имевшие специального медицинского образования. По просьбе командования полка медико-санитарным отделом 8-й армии в полк был направлен военный врач III ранга А.Михайлов, который сумел быстро организовать медицинскую службу и эвакуацию раненых в госпитали.

Вечером 8 сентября передышка закончилась. По приказу штаба 8-й армии 76-й полк был переведен в Ораниенбаум. Через день последовал новый приказ — войти в подчинение 11-й стрелковой дивизии и занять оборону у деревни Ропша. Командир дивизии поставил перед полком и другими частями задачу выбить гитлеровцев из Ропши.

К тому времени обстановка под Ленинградом стала весьма напряженной. 25 августа группировка германских войск, прорвавшихся в обход Луги в район Чудово, при активной поддержке авиации возобновила наступление. Ослабленные в предшествовавших боях советские части начали отходить на Кириши и Пушкин, оголив направление на Мгу. Воспользовавшись этим, немцы 8 сентября захватили Шлиссельбургу результате чего Ленинград оказался блокированным с востока.С этого времени сообщение с городом поддерживалось только по Ладожскому озеру и по воздуху, что значительно осложнило оборону. Одновременно противник предпринял наступление своим левым крылом юго-западнее и южнее Ленинграда, стремясь разгромить советские войска, оборонявшиеся в Красногвардейском (Гатчинском) и Слуцко (Павловско)-Колпинском укрепленных районах, и прорваться в Ленинград. 9 сентября на узком (до 60 км) участке от Ропши до Колпино перешли в наступление 11 германских дивизий, активно поддерживаемых авиацией и артиллерией119.

Деревня Ропша находилась в полосе главного удара немецких войск, поэтому здесь разгорелись тяжелые кровопролитные бои. Подступы к деревне непрерывно бомбила авиация и обстреливала артиллерия. 10 сентября при выдвижении на огневой рубеж 76-й латышский полк только от артиллерийского огня потерял ранеными и убитыми 30 человек120.

12 сентября подразделения полка перешли в наступление. Г. Брозиньш в этот день записал в своем дневнике: «Приказ — в 05.00 перейти реку и выгнать врага из Ропши. Ребята просто героически проводят атаку. Переходят реку вброд. Захвачен 1 пленный, пулеметы и ленты. Контрудар немцев вынуждает отойти... Отличились товарищи Вилхелм Данишевский, Жанис Нейхофер и Роберт Импе. Днем бешенный огонь по позициям и командному пункту»121.

Тяжелые бои за Ропшу продолжались до 14 сентября. Деревня несколько раз переходила из рук в руки. Особенно упорные схватки происходили в массивных корпусах ткацкой фабрики, расположенной у реки. В ходе боев полк понес новые потери — вышли из строя 73 бойца и командира122. Смертью героя пал командир взвода 4-й роты Эдгар Зариньш. 23 декабря 1941 г., когда полк уже был расформирован, боевой листок 3-й роты одного из батальонов

11-й стрелковой дивизии писал: «Он держался со своим подразделением до последней возможности и не отступил без приказа. Позиции были оставлены лишь тогда, когда осталось в живых 3 человека, среди которых один был ранен. Зариньш скончался от ран, но не отступил ни на шаг»123.

В ночь на 14 сентября подразделения 76-го отдельного латышского стрелкового полка отошли на северо-запад, к деревне Михайловское, где в течение последующего дня отбивали немецкие атаки. Отважно действовал старший сержант Я. Зушевич. Когда бойцы были прижаты к земле минометным и пулеметным огнем, он первым поднялся в атаку и увлек за собой остальных, в результате чего был сбит вражеский заслон. Янис Зушевич, бывший подпольщик и политзаключенный, пользовался в полку большим уважением. Благодаря его бдительности полковая разведка в районе Кошкино обнаружила переодетых в красноармейскую форму гитлеровцев, пытавшихся зайти в тыл советским войскам124.

15 сентября полк получил приказ отойти на участок северо-западнее Олики и занять позиции у дороги напротив этой деревни. Снова завязались упорные бои, в ходе которых немцам удалось прорвать линию фронта сильно ослабленных частей 8-й армии и отбросить их в сторону Ораниенбаума (ныне Ломоносов). Одновременно была прорвана оборона левого соседа 8-й армии — 42-й армии, в результате чего противник овладел Красным Селом, Урицком и вышел к Финскому заливу в районе Стрельны на фронте протяженностью около 20 км, создав тем самым еще большую угрозу Ленинграду. 8-я армия находилась теперь на Ораниенбаумском «пятачке», отрезанная от остальных сил Ленинградского фронта. Связь с ней можно было поддерживать только по Финскому заливу, который здесь насквозь простреливался врагом.

Удерживая Ораниенбаумский плацдарм, 8-я армия сыграла важную роль в обороне Ленинграда. В решающий момент она отвлекла на себя с направления главного удара три пехотные и одну охранную дивизию противника125. В ожесточенных боях за удержание Ораниенбаумского плацдарма участвовали и воины 76-го отдельного латышского стрелкового полка. Отражая натиск превосходящих сил противника, полк к 23 сентября был вынужден с частями 11-й стрелковой дивизии отойти к деревне Агакули (15-17 км северо-западнее Ропши), где получил приказ занять позиции у канала севернее деревни и оставаться на второй линии обороны. При отходе был вторично контужен и надолго вышел из строя командир 2-го батальона К. Жубитис. Батальон возглавил Роберт Импе, смелый и решительный командир, о котором армейская газета писала, что он «ходит первым в атаки, не раз со своим подразделением выбивал немцев из окопов, фашисты знают его тяжелую руку»126.

В результате упорного сопротивления советских войск наступательные возможности немецкой армии под Ленинградом иссякли. Впервые с начала войны вермахт в бессилии остановился перед крупным стратегическим объектом. Фронт в этом районе начал стабилизироваться.

В районе Агакули,где находился 76-й латышский полк,действовала немецкая 291-я пехотная дивизия, части которой (504-й, 505-й, 506-й пехотные полки)

Ь 23-29 июня 1941 г. испытали на себе удары героических защитников Лиепаи.

5 О боях дивизии под Агакули ее историограф В. Конце пишет: «24 сентября

7 после налетов немецкой авиации были атакованы высоты у Агакули. На следующий

2 день после перегруппировки соседей последовало наступление 504-го полка на Томуси.

™ Сначала были достигнуты кое-какие результаты, но вскоре пришлось отдать Томуси

ч противнику. Было достигнуто положение, когда фронт стабилизировался»127. 2 Подразделения 8-й армии прибегали к тактике активной обороны,

га периодически атакуя немцев, с тем чтобы приковать их к плацдарму.

ю Латышский полк, например, 26 сентября получил приказ атаковать высоту 76.3

с у Агакули. Вот как описывает этот бой командир 1-й роты Ж. Нейхофер: «Задание

га

| серьезное: занять сильно укрепленную высоту. Другие части потерпели неудачу. План

§ готов. Необходимо действовать с хитростью. Нам придают один танк. Задание

с; танку — привлечь на себя внимание. Он идет по правую сторону горы, а мы ползем

....................через кусты с левой стороны. Командир полка Фрицис Пуце ползет, как угорь, впереди

£ других. Нас немного — только шестьдесят128, но это закаленные в боях бойцы. Танк

га

га работает прекрасно. Немцы нас не замечают. Когда танк прекратил огонь, раздалась

и команда: "Вперед!" Не прошло и получаса, как высота была занята... Противно ^ смотреть на раненых фрицев с перекошенными от страха лицами. Просят, чтобы

(Г)

и не стреляли. Мы не убийцы...»129. Были захвачены трофеи: пулеметы, минометы, ^ винтовки, патронные ленты и т.д.; кроме того, было взято 4 пленных130.

Далее следовало выбить противника из деревни Агакули. После ^ тщательной подготовки и получения пополнения (40 красноармейцев)131 бойцы полка под вечер 29 сентября при поддержке танка снова двинулись в атаку. Они вплотную подошли к деревне, однако, попав под сильный огонь, были вынуждены залечь, а затем отойти на исходный рубеж. Во время атаки вражеская пуля сразила командира полка Фрициса Пуце, который шел впереди своих солдат. Лишь на третий день Роберту Импе с несколькими бойцами удалось вынести тело Ф. Пуце с поля боя. Командир был похоронен

с почестями недалеко от штаба полка у канала. Вспоминая погибшего, Г. Брозиньш писал: «Как тяжело ему было отступать! Ни его характер, ни убеждения не терпели отступления перед врагом. Каждый шаг при отступлении от Риги до Ленинграда под напором превосходящих сил немцев был болезненным и тяжелым, как по острым камням...»132.

Командование полком принял на себя Я. Паневиц. «Паневиц — участник Первой мировой войны... Он учил молодежь, как надо сражаться. Требуя дисциплинированности от других, он в то же время был строг к себе. 25 сентября 1941 г. вражеская пуля ранила Паневица в голову. После перевязки в санбате его уже видели на передовой. Он Янис Паневиц твердо выполнял обязанности бойца — был первым

при наступлении, а если обстановка требовала, отступая, уходил последним», — вспоминает о Я. Паневице один из его соратников133.

Вместо получившего контузию комиссара полка А. Деглава его обязанности временно стал исполнять комсорг Я. Райд — комсомольский активист из Тарту, который в Эстонии был прикомандирован к полку как оперативный работник.

В составе 80-й стрелковой дивизии латышские добровольцы продолжали вести бои вблизи деревни Агакули. 2 октября по приказу штаба 8-й армии утомленный многодневными непрерывными боями 76-й отдельный латышский стрелковый полк был отведен на полтора километра от передовой линии в резерв командующего армией.

После короткой передышки полк занял оборону у берега Финского залива в Новом Петергофе, на крайней восточной оконечности Ораниенбаумского плацдарма. Его соседом справа был 163-й стрелковый полк 11-й стрелковой дивизии, слева же было море. 6 октября воины-латыши пережили волнующие минуты: к ним для пополнения прибыла группа бойцов и командиров 1-го латышского добровольческого рабочего полка (командир Ж. Фолманис), которые, как отмечалось выше, после эвакуации из Таллина были собраны в начале сентября в Кронштадте, а затем переброшены в район Стрельны. Полк пополнялся и за счет других латышей, направляемых в его состав согласно приказу командования 8-й армии.

Вместе с другими частями 8-й армии воины-латыши почти весь октябрь находились на передовой линии на окраине Петергофа. Они врылись в землю и из окопов вели огонь по гитлеровцам. Некоторые бойцы поднимались на третий этаж разбитого здания военного городка и оттуда обстреливали немецкие позиции. Чувствительные потери немцам наносили отличные стрелки Мауриньш и Гравитис, вооруженные винтовками с оптическим прицелом. Обычно они выходили на «охоту» ранним утром, когда гитлеровцы занимались утренним туалетом или отправлялись на кухню за завтраком. Полку была придана батарея 76-миллиметровых орудий, которая поддерживала стрелков своим огнем. Действенную помощь оказывали крупнокалиберные орудия Кронштадтской крепости. По воспоминаниям участников боев, в значительной степени именно благодаря их мощным ударам по врагу удалось удержать Ораниенбаумский плацдарм. В осенние дни 1941 г. часто шли дожди, боевые позиции заливало водой, по утрам было холодно, не хватало продовольствия. Но латышские стрелки цепко удерживали свои позиции. Отважно действовали девушки-санитарки. Зелма Лутере, Лидия Васкс, Алиса Брисоне, Валентина Иванова и их боевые подруги спасали под неприятельским обстрелом жизнь раненых. Бывали моменты, когда девушки брали в руки винтовки и сами вели огонь по врагу.

В ходе летних и осенних боев полк понес значительные потери и фактически утратил боеспособность, поскольку в строевых подразделениях почти не осталось людей. На 7 октября 1941 г. в полку состояло 196 чел., из них только 51 на передовой линии134.

Людей волновала дальнейшая судьба полка. Рихард Шнейдер (1908-1974) и Зелма Лутере были делегированы в Ленинград к члену Военного совета Ленинградского фронта А.А. Жданову. В Смольном делегацию принял представитель Военного совета фронта, которому делегаты сообщили, что после продолжительных боев в латышском полку осталось очень мало людей и они просят для дальнейшей борьбы с врагом направить их в Латышскую стрелковую дивизию. Как вспоминает З. Лутере, представитель Военного совета указал, что Ленинград блокирован и выезд из города затруднен. 20 октября 1941 г. последовал приказ штаба 8-й армии о расформировании 76-го отдельного латышского стрелкового полка, в котором к тому времени в строю осталось всего 167 чел. Из рядового и сержантского состава полка (95 человек) была создана стрелковая рота, которую передали в распоряжение 11-й стр.дивизии135,а 28 командиров и политработников откомандировали в резерв штаба 8-й армии.На этом закончился боевой путь 76-го отдельного латышского стрелкового полка, воины которого самоотверженно защищали Ленинград.

Командир 11-й стрелковой дивизии, в чьем подчинении находился латышский полк во время боев под Ленинградом, генерал-майор В. И. Щербаков позднее дал высокую оценку его бойцам и командирам. «Личный состав латышского полка, — писал он, — являл собой образец преданности социалистической Родине и постоянной готовности выполнять любое боевое задание. На латышей смело можно было положиться в любом сражении»136.

Командиром латышской стрелковой роты 11-й дивизии был назначен рижанин, бывший моряк Волдемар Круминьш (тот самый рабочегвардеец, который спас отступавшую 11-ю дивизию), политруком — елгавчанин Рихард Шнейдер.

4 ноября 1941 г. части 11-й стрелковой дивизии, в том числе рота под командованием В. Круминьша, были морем перевезены с Ораниенбаумского плацдарма в Ленинград, где в течение декабря располагались в Володарском (ныне Невский) районе города. Ленинград в это время начал испытывать большие трудности в отношении снабжения продовольствием. Паек был скудным, и измотанным в боях людям приходилось нелегко. На день выдавали всего по сто граммов хлеба и немного муки для похлебки. Но бойцы не унывали. В те дни они приняли резолюцию, звучавшую как клятва: «Мы — латышская стрелковая рота, наша родина оккупирована врагом. Нам выпала честь защищать город Ленинград. Мы с честью выполним эту задачу и в неразрывном единстве с другими народами Советского Союза разгромим фашистские войска...» Под резолюцией стояли подписи: В. Круминьш, Б. Булис, К. Миллер, К. Гайлис, Р. Качанов, сержант Р. Клейн137.

Вскоре 11-я стрелковая дивизия была направлена на Колпинский участок фронта, где занимала оборону до 3 января 1942 г. В эти дни восточнее Ленинграда советские войска вели упорные бои с целью прорыва блокады города. 11-я стрелковая дивизия через замерзшее Ладожское озеро была переброшена на «Большую землю» — в распоряжение 54-й армии Волховского фронта, войска которого продолжали предпринимать одну за другой попытки деблокировать Ленинград. Но прорвать блокаду тогда не удалось.

11-я стрелковая дивизия в ходе упорных боев освободила станцию и поселок Погостье в районе между Мгой и Киришами (юго-восточнее Ленинграда). Батальон, в состав которого входила рота В. Круминьша, получил задание закрепиться в поселке и удерживать его во что бы то ни стало. Бойцы роты расположились в подвалах нескольких домов. Рядом, в лесу, окружавшем Погостье, засели немцы; они прочно зарылись в землю, настроили дзотов. Здесь в схватках с врагом проявили себя В. Круминьш, А. Крауклис, В. Арманович, К. Анисимович, Я. Зушевич, Р. Шнейдер, Я. Плацис, Б. Булис, Ж. Ламберт, В. Бандениекс, В. Акерманис и др. Некоторые из них, в том числе командир роты Круминьш, сержант Гротс, рядовые Балтер, Палтыньш, погибли в боях138.

Еще в августе ЦК КП(б) Латвии и СНК Латвийской ССР вошли с ходатайством в Государственный Комитет Обороны о создании латышской стрелковой дивизии. В сентябре было принято соответствующее решение, и в Гороховецких лагерях под Горьким началось формирование 201-й латышской стрелковой дивизии Красной армии.В связи с этим встал вопрос о направлении латышских бойцов и командиров из-под Ленинграда в формирующуюся дивизию. 20 октября командование 8-й армии издает приказ № 0102, на основании которого, согласно указанию командующего войсками Ленинградского фронта, 76-й отдельный латышский стрелковый полк был расформирован. Командный состав полка направлялся в распоряжение начальника отдела кадров, а политсостав — в распоряжение Политотдела 8-й армии. Из бойцов было сформировано отдельное подразделение, которое находилось во втором эшелоне 11-й стрелковой дивизии. 4 ноября их вывели с Ораниенбаумского плацдарма. 29 января 1942 г. через замерзшее Ладожское озеро последние бойцы рабочих добровольческих полков выехали к месту формирования новой Латышской дивизии. На тот момент их оставалось всего 12 человек...

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

История латышской Рабочей гвардии, самоотверженность и мужество, проявленные ее бойцами в начальных сражениях Великой Отечественной войны, есть тема незаслуженно замалчиваемая и почти забытая. В последнее время много и часто говорят об истории Латышского легиона СС, но крайне редко вспоминается подвиг латышских добровольцев, воевавших с нацизмом в самое трудное время, когда многие представители партийно-советского актива спасались в эвакуации, в глубоком тылу, когда многие благоразумные обыватели элементарно выжидали, чья сторона возмет верх.

Несколько тысяч бойцов Рабочей гвардии не выжидали. Они сражались, честно исполняя свой долг. Они защищали будущее своей страны, они боролись с поистине инфернальным злом — германским нацизмом, ценой собственной жизни отстаивали свои идеалы и принципы.

Помимо двух латышских полков, на территории Эстонии вели бои с противником еще другие, в основном небольшие отряды латышских добровольцев.Так,например,рота латышей входила в состав эстонского Нарвского

рабочего полка. Отдельные группы латышей сражались в рядах др. эстонских добровольческих отрядов. Об общей численности латвийских добровольцев, воевавших на территории Эстонии летом 1941 г., имеются весьма разноречивые данные. Очень трудно учесть все группы латышской Рабочей гвардии, входившие в состав эстонских добровольческих батальонов и рабочих полков.

Боевой вклад бойцов и командиров латышских добровольческих полков, внесенный ими во время боев на территории Эстонии и Ленинградской области, впечатляет. Они являлись надежной ударной силой на самых напряженных участках фронта.Мы помним,что неоднократно их отдельные роты придавались для усиления частям и соединениям, сражавшимся в оборонительных боях 1941 г. на земле Прибалтики и в те трудные дни отряды латышских добровольцев становились одними из самых надежных подразделений Красной армии. Их подвиги, их кровь, их безвестные могилы стали весомым вкладом в общенародную Победу. Можно с уверенностью сказать, что героическая борьба латышских рабочих полков в июле-августе 1941 г. благотворно повлияла на решение о создании латышской стрелковой дивизии.

Не все рабочегвардейцы погибли в первые месяцы боев. Некоторые из них вернулись в строй после излечения в госпиталях, влившись в ряды латышской стрелковой дивизии. Одни успешно боролись с нацистскими захватчиками под Москвой, Старой Руссой, Даугавпилсом, Резекне и Ригой. Другие продолжали сражаться в подполье и партизанских отрядах. Но в большинстве своем бойцы латышской Рабочей гвардии сложили голову в годы войны. В 1966 г. в Риге прошел слет ветеранов Рабочей гвардии. На нем присутствовало около 150 человек-

Светлая им память!

1 Эта статья подготовлена на основе материалов, на протяжении многих лет собиравшихся Эриком Адольфовичем Жагарсом, который лично беседовал со многими ветеранами-рабочегвардейцами в 1960—1970-е гг.

2 Осенью 1939 г., по данным политуправления Латвии, в 12 волостях страны (возможно, что это число неполно) были созданы подпольные военно-революционные комитеты, целью которых являлась подготовка восстания против буржуазно-националистической диктатуры К. Улманиса. Эти ВРК организовывали при себе боевые группы (17 июня 1940 г. одна из таких групп разоружила айзсаргов в Карсавской волости Лудзенского уезда). По свидетельству Э. Жагарса, многие из ветеранов-рабочегвардейцев на вопрос о времени вступления в ряды латвийской Рабочей гвардии, отвечали: «В 1939 году». Они считали это началом своего боевого пути.

3 Очерки истории Коммунистической партии Эстонии. Таллин, 1963. Т.2. С. 42.

4 Айзсарги (латыш. тгватдв — защитник) — массовая военизированная националистическая организация в Латвии, созданная в марте 1919 г. для борьбы с большевиками. Действовала сначала на обязательной основе, а с 1921 г. — на добровольной. Послужила основной силой в осуществлении антиконституционного государственного переворота 15 мая 1934 г. и была главной опорой авторитарного режима К. Улманиса. Вместе с женскими и детскими подразделениями к июню 1940 г. достигла численности около 60 тыс. чел. и строилась по территориальному принципу. Организация была разоружена и распущена советской

властью в июле 1940 г. Во время германской оккупации бывшие айзсарги явились одним из основных резервов нацистских коллаборационистов.

5 Бикерниекский лес — район Риги. В июле 1941 г. местные пособники гитлеровцев расстреляли здесь первые несколько групп евреев. В целом там были убиты тысячи местных и привезенных из других европейских стран евреев, а также советских активистов, антифашистов, пленных красноармейцев — всего по данным судебного процесса 1946 г. (Рига) более 46 тыс. человек (по оценкам современных латышских историков число жертв составляет около 35 тыс. чел.). В 2001 г. здесь был открыт мемориал.

6 Агенскалнские сосны — сосновый бор, покрывавший песчаный дюнный вал в Задвинье, на территории бывшего имения Шварцгоф. В 1958-1961 гг. на этой территории был построен микрорайон типовых жилых домов.

7 Gordons F. Maldigu prieksstatu tragedija || Latvijas Avize. 2007. 4. okt.

8 Levins D. Ebreju vesture Latvijä: No apmesanäs säkumiem lidz musu dienäm | Tulk. No ivrita val. Riga, 1999. 84. lpp.; Gordons F. Op. cit.

9 См.: Жагарс Э.А. Участие евреев Латвии в советских силовых структурах в 1940-1941 годах || Евреи Латвии и Советская власть 1923-1953. Рига: Институт философии и социологии ЛУ, 2010. С. 194-204; Dribins L, Zvinklis A, Stranga A, Bleiere D., Zagars Ë, Steimans J, Sneidere I. Latvijas ebreji un padomju vara 1928—1953. Zinätnisks apcerejums. Riga: LU Filozofijas un sociologijas instituts, 2009. 161.-171. lpp.

10 Часть Абренского уезда Латвии, до Рижского мирного договора между Россией и Латвией 1920 г. входившая в состав Островского уезда Псковской губернии, в августе 1944 г. возвращена в состав РСФСР. Ныне Пыталовский район Псковской области РФ. (Прим. ред.)

11 Латвийский государственный архив — Партийный архив. ЛГА. Ф. РА-106. Оп. 1. Д. 7. Л. 27.

12 Там же. Ф. 102. Оп. 1. Д. 156.

13 Там же. Ф. 120. Оп. 1. Д. 23. Л.З.

14 ЛГА. Ф. РА-106. Оп. 1. Д. 7. Л. 8.

15 Там же. Ф. 912. Оп. 1. Д. 14. Л. 21.

16 Там же. Ф. 106. Оп. 1. Д. 7. Л. 21, 29.

17 Там же. Ф. 108. Оп. 1. Д. 3. Л. 7.

18 Там же. Ф. 110. Оп. 1. Д. 16. Л. 113.

19 В 6 главе своей книги «Плен» израильский историк Арон Шнеер утверждает, что, по воспоминаниям П.Е. Емельянова, «бывшего начальника штаба 10-го батальона», до 50% бойцов этого подразделения составляли евреи: URL: http:||www.jewniverse.ru|RED|Shneyer| glava6kr_ar%5B2%5D.htm (дата обращения 19.04.2017). Собранные нами данные позволяют утверждать, что эта цифра сильно завышена. В частности, Петр Емельянов (командир, а не начальник штаба) вспомнил 29 фамилий (среди них ни одного еврея), а Владимир Алексеев из 159 гвардейцев назвал только 10 человек еврейской национальности.

20 ЛГА. Ф. 105. Оп. 1. Д. 19. Л. 71-72.

21 Там же. Ф. РА-101. Оп. 1. Д. 35. Л. 5.

22 Rjabinis J. Strädnieku gvardi Abrenes aprinki ||Vaduguns. 1966. 9. maijs.

23 ЛГА. Ф. РА-101. Оп. 2. Д. 255. Л. 80.

24 ЛГА. Ф. РА-101. Оп. 2. Д. 46. Л. 20.

25 Там же. Д. 170. Л. 64-67.

26 Там же. Ф. 270. Оп. 2. Д. 32. Л. 4.

27 Cina. 1941. 8. marts.

28

ЛГА. Ф. РА-124. Оп. 1. Д. 16. Л. 56.

29 ЛГА. Ф. РА-101. Оп. 2. Д. 75. Л. 49-98.

30 ЛГА. Ф. 912. Оп. 1. Д. 4. Л. 14.

31 Правда. 1941. 25 июня; СССР в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. (Краткая хроника). М., 1964. C. 12.

32 Биленко С.В. Истребительные батальоны в Великой Отечественной войне. М., 1969. С. 119.

33 ЛГА. Ф. РА-301. Оп. 1. Д. 40; Жубитис К. Гвардейцы Елгавы // На правый бой, на смертный бой. Рига, 1968. Т. 1. С. 31-44.

34 См. URL: http://rusedin.ru/2011/07/11/pervaya-nedelya-vojny-v-elgave/ (дата обращения 19.04.2017).

35 Савченко В.И. Латышские формирования Советской Армии на фронтах Великой Отечественной войны. — Рига, 1975. С. 24.

36 ЛГА. Ф. РА-301. Оп. 1. Д. 98. Л. 39.

37 Там же. Д. 35. Л. 23.

38 На правый бой, на смертный бой. Рига, 1968. Т. 1. С. 47.

39 ЛГА. Ф. РА-301. Оп. 1. Д. 34. Л. 48.

40 Товарные склады в районе рижского Центрального рынка.

41 Ривош Э. Записки. Рига, 2006. С.145.

42 Борьба латышского народа в годы Великой Отечественной войны. 1941-1945. Рига, 1970. С. 119125; Борьба за Советскую Прибалтику в Великой Отечественной войне. 1941-1945. Рига, 1966. Кн. 1. С. 92-95; Булдыгин С. Борьба за Ригу в 1941 году. СПб.: «Гангут», 2013; Интернет-сайт общественной организации «RIGA CV». Девять огненных дней. URL: http://www.rigacv.lv (дата обращения 20.04.2017).

43 ЛГА. Ф. РА-301. Оп. 1. Д. 34. Л. 3-6.

44 ЦАМО РФ. Ф. 8-й армии. Оп. 5554. Д. 34. Л. 34.

45 Там же. Ф. 334. Оп. 5592. Д. 7. Л. 71.

46 Там же.

47 ЦАМО РФ. Ф. 125-й сд. Оп. 691930. Д. 1. Л. 7.

48 Гальдер Ф. Военный дневник. М., 1971. Т. 3. Кн. 1. С. 69.

49 Савченко В.И. Указ. соч. С. 30.

50 ЛГА. Ф. РА-301. Оп. 1. Д. 114. Л. 70.

51 Савченко В.И. Указ. соч. С. 32.

52 Там же.

53 Паже А. Мы всегда были со своей страной // Капиталист. 2003. № 6. Ноябрь.

54 ЛГА. Ф. РА-301. Оп. 1. Д. 34. Л. 3-6.

55 Там же. Д. 44. Л. 1-9.

56 Там же. Д. 35. Л. 26-27.

57 ЛГА. Ф. РА-301. Оп. 1. Д. 44. Л. 20а.

58 ЦАМО РФ. Ф. 8-й армии. Оп. 5592. Д. 33. Л. 115.

59 ЛГА. Ф. РА-301. Оп. 1. Д. 44. Л. 2.

60 ЦАМО РФ. Ф. 8-й армии. Оп. 5554. Д. 32. Л. 126-127.

61 Савченко В.И. Указ. соч. С. 68.

62 Там же.

63 Достоверно судьба их неизвестна.

64 ЛГА. Ф. РА-301. Оп. 1. Д. 109. Л. 64.

65 Omakaitse («Самооборона») — эстонская военизированная националистическая организация.

66 Там же. Д. 46. Л. 2.

67 Райд Я.Г. Боевые действия латышских добровольческих полков против немецко-фашистских захватчиков на территории Эстонской ССР в 1941 году. Эстонский государственный архив,

фонд 32, опись 12, дело 24; Интернет-сайт Русского общества в Латвии (РОвЛ). URL: http://voin. russkie.org.lv/raid_latyshskie_dobrovolcy_v_estonii_1941.php (дата обращения 20.04.2017).

68 ЦАМО РФ. Ф. 8-й армии. Оп. 5554. Д. 32. Л. 191.

69 Там же. Л. 211а.

70 Ларин П. Эстонский народ в Великой Отечественной войне. 1941-1945. Таллин, 1964. С. 69-72.

71 ЦАМО РФ. Ф. 8-й армии. Оп. 5554. Д. 34. Л. 93.

72 Савченко В.И. Указ. соч. С. 74.

73 ЦАМО РФ. Ф. 344. Оп. 5592. Д. 7. Л. 107.

74 ЛГА. Ф. РА-301. Оп. 1. Д. 46. Д. 18; Гамшик Д., Пражак И. Бомба для Гейдриха. М., 1965. С. 110.

75 ЦАМО РФ. Ф. 10-го ск. Оп. 1. Д. 2. Л. 19.

76 ЦАМО РФ. Ф. 8-й армии. Оп. 5592. Д. 33. Л. 132-133.

77 ЛГА. Ф. РА-301. Оп. 1. Д. 46. Л. 67.

78 Таллин в огне. Таллин, 1971. С. 41.

79 ЦАМО РФ. Ф. 8-й армии. Оп. 5554. Д. 87. Л. 61.

80 ЛГА. Ф. РА-301. Оп. 1. Д. 109. Л. 69.

81 Там же. Д. 104. Л. 8.

82 Там же. Д. 117. Л. 59.

83 ЦАМО РФ. Ф. 8-й армии. Оп. 5554. Д. 87. Л. 62.

84 Райд Я.Г. Указ. соч.

85 На правый бой, на смертный бой. Рига, 1968. Т. 1. С. 57.

86 ЛГА. Ф. РА-301. Оп. 1. Д. 16. Л. 94.

87 Говорят погибшие герои: Предсмертные письма советских борцов против немецко-фашистских захватчиков (1941-1945 гг.). М., 1982. С. 26.

88 Таллин в огне. Таллин, 1971. С. 223.

89 Советская молодежь. 1968. 23 oктября.

90 Например, 16-й дивизии. ЦАМО РФ. Ф. 8-й армии. Оп. 5554. Д. 87. Л. 45.

91 Материалы конференции в Институте истории партии при ЦК КП Эстонии, доклад генерал-майора в отставке В.М. Козлова.

92 Таллин в огне. Таллин, 1971. С. 75.

93 ЛГА. Ф. РА-301. Оп. 1. Д. 65. Л. 3.

94 Там же. Л. 96.

95 ЛГА. Ф. РА-301. Оп. 1. Д. 104. Л. 4.

96 Там же. Д. 44. Л. 5.

97 Райд Я.Г. Указ. соч.

98 ЛГА. Ф. РА-301. Оп.1. Д. 118. Л. 39.

99 Там же. Д. 44. Л. 9.

100 Там же. Л. 5.

101 1-й батальон 2-го латышского рабочего полка успел заблаговременно отойти из района Паламузе на северо-восток и избежать окружения.

102 Metsaots K. Söjaveteraanid pajatavad. Tallinn, 1966. lk. 21-22. В ходе боя было убито до 70 гитлеровцев, уничтожены 2 бронетранспортера. Погибло 28 бойцов латышского полка (их легко было отличить по синим гимнастеркам — форме Рабочей гвардии Латвии).

103 Сохранился список (21 фамилия), составленный Тартуской префектурой политической полиции на лиц, задержанных в районе Тарту. Это были в основном бойцы 2-го латышского полка, выходившие из окружения. Против многих фамилий стоит отметка «расстрелян». По воспоминаниям участников событий, гитлеровцы уничтожили еще две группы рабочегвардейцев — 20 человек в Муствээ и 30 в Торма. См.: Савченко В.И. Указ. соч. С. 89.

журнал российских и восточноевропейских исторических исследовании

04 Райле O. Тайная война. М., 2002. С. 166-167.

05 Райд Я.Г. Указ. соч.

Eesti Söna. 1942. № 168. 24.VII. Eesti Söna. 1942. № 169. 25.VII. Eesti Söna. 1942. № 165, 22.VII.

Eesti riik ja rahvas II maailmasöjas IV. Stokholm, 1957. lk. 111. На правый бой, на смертный бой. Рига, 1968. Т. 1. С. 72. 11 Там же. С. 71.

ЦАМО РФ. Ф. 8-й армии. Оп. 5592. Д. 33. Л. 311. 13 ЦАМО РФ. Ф. 8-й армии. Оп. 5592. Д. 33. Л. 312.

На правый бой, на смертный бой. Рига, 1968. Т. 1. С. 75. 15 Там же. С. 76.

ЦАМО РФ. Ф. 8-й армии. Оп. 5592. Д. 33. Л. 313. 17 Там же. Там же. Л. 314.

История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945 гг. М., 1961. Т. 2. С. 89-90. На правый бой, на смертный бой. Рига, 1968. Т. 1. С. 77. Там же. С. 78.

22 ЛГА. Ф. РА-301. Оп.1. Д. 89. Л. 7.

23 Там же. Д. 66. Л. 8.

24 Там же. Л. 9. Там же. Д. 89. Л. 9. Ленинский путь. 1941. 10 октября.

27 Conze W. Die Geschichte der 291. Infanteriedivision 1940-1945. Bad Nauheim, 1953. S. 28. По данным Г. Брозиньша, в атаке участвовало 30 человек (см.: На правый бой, на смертный бой. В 2-х т. Т. 1. Рига, 1968. С. 80.). ЛГА. Ф. РА-301. Оп.1. Д. 32. Л. 122-124. 30 На правый бой, на смертный бой. Рига, 1968. Т. 1. С. 80. Там же. С. 81.

ЛГА. Ф. РА-301. Оп.1. Д. 44. Л. 50. 33 ЛГА. Ф. РА-301. Оп.1. Д. 24. Л. 3. ЦАМО РФ. Ф. 8-й армии. Оп. 5592. Д. 34. Л. 381.

35 ЛГА. Ф. РА-301. Оп.1. Д. 44. Л. 73; ЦАМО РФ. Ф. 8-й армии. Оп. 5592. Д. 6. Л. 193.

36 Коммунист Советской Латвии. 1966. № 11. С. 62. ЛГА. Ф. РА-301. Оп.1. Д. 66. Л. 10.

Там же. Д. 103. Л. 20.

ГУСЕВ ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ — историк, редактор культурно-просветительского вестника KLIO.LV (kum@klio.lv). Латвия.

ЖАГАРС ЭРИК АДОЛЬФОВИЧ — кандидат исторических наук, архивист, археограф, редактор энциклопедий. Латвия.