CC BY
70
УДК 008
Е. О. Васильчук, А. Ю. Павлова*
ЛАТЕНТНЫЙ КОНФОРМИЗМ КАК ДОМИНАНТА ПОЛИТИЗАЦИИ ИДЕЙНОГО БАЗИСА ПАНК-СУБКУЛЬТУРЫ
Рассмотрены особенности взаимосвязи панк-субкультуры с социокультурным пространством советской и постсоветской России с точки зрения политического и идеологического факторов.
Ключевые слова: панк-субкультура, политизация, идеологизация, конформизм, бунт
The article has considered the peculiarities of interrelations between punk-subculture and socio-cultural space of Soviet and post-Soviet Russia from the point of view ofpolitical and ideological factors.
Keywords: punk-culture, politicization, ideologization, conformism, riot
Политические факторы во многом определили появление в советском и постсоветских обществах (имеются в виду страны, входившие в СССР: Россия, Украина, Белоруссия и пр.) такого феномена, как субкультура. Одна из первых субкультур СССР - стиляги - в противовес стандартам внешнего вида и поведения «правильной» советской молодежи (прежде всего представителей ВЛКСМ, КПСС и пр.) взяла за основу условно «американский» образ жизни, а хиппи - «дети солнца» - в условиях жесткого идеологического прессинга пытались противостоять самой идее государства как института управления обществом. Движение Советского Союза к краху в 1980-е гг. сопровождалось появлением особых субкультур, идейными вдохновителями которых были «ДДТ», «Машина времени», «Кино», «Гражданская оборона». Их называли рокерами, а после перестройки, когда началось научное осмысление феномена субкультур, данное явление получило название рок-культуры, с которого в России и начался так называемый субкультурный бум.
Официальное открытие границ обеспечило поток в субкультурное пространство России множества западных, а позже и восточных образцов. Это во многом способствовало процессам субкультурного заимствования. Однако подобное массовое увлечение «не нашим» становится причиной возникновения среди части молодежи явно выраженных и наглядно демонстрируемых ксенофобских настроений (наци-скинхеды). Существование данной субкультуры, тем более парадоксальной для ряда постсоветских обществ, чем больше становится известно реальных фактов из рассекреченных архивов, касающихся победы СССР в Великой Отечественной войне, в контексте вестернизации и
* Основные теоретические и прикладные аспекты, представленные в данной статье, выполнены исследователем в качестве соисполнителя по программе грантов Президента РФ для государственной поддержки молодых российских ученых -МД-6764.2012.6 «Художественный потенциал Южного Урала: региональные тенденции развития культуры».
открытых границ - пример определенной деформации. Это еще одно «взрывоопасное» столкновение (результат воздействия политических факторов) субкультур внутри субкультурного пространства и субкультурности с иными формами политической жизни. Мы имеем в виду, к примеру, молодежную политику, направленную на создание скинхедам официальной оппозиции (движение «Наши»), однако идейно им близкой, а также деятельность государства по созданию специализированных военизированных субкультур и их популяризацию. Причина многих мировоззренческих сдвигов под влиянием политических факторов в следующем: в доперестроечный период большинство возникающих субкультур четко представляли, какой политической идеологии они оппозиционны, следовательно, формировали то мировоззренческое, что позволяло им противостоять существующему строю. Все декларируемое как мировоззренческое в современных политических субкультурах (особенно тех, которые создаются властью целенаправленно) часто не совпадает с собственно мировоззренческим в данной субкультуре. Важен сам факт оппозиции одним и солидарности с другими, а основание такого позиционирования нередко осознается как зависимый и второстепенный признак. В итоге политическое в современных политических субкультурах не является мировоззренческим, а мировоззренческое в иных субкультурах с политикой, как правило, не связано. В данном контексте особый интерес представляет панк-субкультура, возникшая в качестве политической оппозиции и, несмотря на почтенный возраст, продолжающая активно выступать против политической власти и государственных порядков.
Прежде чем перейти непосредственно к объекту анализа, определимся с основными терминами. Политизация субкультуры есть процесс формирования принципов сближения с субъектами политики и насыщения политизированными идео-логемами сознания представителей современных молодежных течений с дальнейшим оформлением специфических мировоззренческих конструкций
56
как совокупности идей участников субкультурных движений. Процесс этого насыщения происходит прежде всего под воздействием различных произведений искусства (литературных или музыкальных), которые несут на себе отпечаток общественных ожиданий своих «идеологов». Мы сознательно заключаем термин идеологи в кавычки, тем самым подчеркивая, что политика как форма социальной и интеллектуальной активности человека не является конечной целью представителей отдельных молодежных субкультур, поэтому в таком контексте целесообразно вести речь не о принципиально новой разновидности политической идеологии, а о появлении специфических идейных конструкций, базирующихся на радикальных элементах различных политико-идеологических доктрин; таким образом, термины политизация и идеологизация в рамках данной работы в силу вышеуказанной специфики являются синонимами.
Далее проясним ключевой для данной работы термин - латентный конформизм. Конформизм в Большом энциклопедическом словаре определяется как «пассивное принятие существующего порядка, отсутствие собственной позиции, некритичное следование образцу, обладающему наибольшей силой давления» [3, с. 567]. Конечно,
подобное явление совершенно не принято ассоциировать с таким явлением, как субкультура, поскольку основными характеристиками субкультур служат дистанция и альтернативность. Здесь стоит, однако, оговориться, что, находясь в некоторой дистанции, субкультура все же является частью культуры доминантной, поэтому не может быть альтернативна ей целиком. Дистанцирование происходит на основе неудовлетворенности группой какой-либо частью культуры, что провоцирует возникновение альтернативных идей и, как следствие, нового образования. Таким образом, мы можем отметить, что субкультура альтернативна не всей доминантной культуре, а какому-то конкретному ее сегменту, от которого и дистанцируется. Особенности этого наглядно выраженного дистанцирования могут быть представлены в следующих отличительных признаках: внешний вид (стиляги), идеология (рок-культура), эстетика (готы), актуальные ценности (реконструкторы) и др.
Разбирая особенности панк-субкультуры, мы говорим не только о дистанцировании и альтернативности. В данном случае альтернативность доводится до пика, приобретая характер оппозиции, противостояния, бунта. О бунте писал Р. Мертон, изучая девиационное поведение субкультурных групп [6; 7]. Но, учитывая временной промежуток, отделяющий теорию Мертона от современных научных разработок, стоит разобрать подробнее значение термина бунт и адаптировать его к актуаль-
ной реальности. В понимании Р. Мертона бунт есть «отвержение культурных целей общества и средств их достижения, но при этом замена их новыми нормами» [11]. Однако так ли однозначно определение группы как бунтующей? Такова ли она изнутри? На этом акцентировал внимание в 1950-е гг. другой американский социолог А. Коэн [См. подробнее: 2], критиковавший теорию Мертона. Коэн утверждал, что поведение, оцениваемое обществом как девиантное, на самом деле может являться нормой в ближайшем окружении. Таким образом, личность, формируясь в рамках той или иной субкультуры, в точности воспроизводит групповые стандарты и ценностно-мировоззренческие установки. Собственно во многом благодаря Коэну в социологии и появился субкультурный подход [См. напр.: 4; 8; 9; 12]. Своеобразное противоречие - бунтующей против «большого» [11] общества является сама субкультура (ее ценностно-мировоззренческое ядро), тогда как каждый представитель этой субкультуры не считает свое поведение девиантным. В подтверждение данного тезиса можно привести высказывание известного контрабандиста и грабителя Аль-Капоне: «Мои аферы строго следуют американским правилам... Эта наша американская система... предоставляет всем и каждому из нас великий шанс, надо только ухватить его обеими руками и выжать из него все возможное» [11]. Конечно, стоит иметь в виду, что теория Коэна рассматривала делинквентные субкультуры, однако, на наш взгляд, подобная ситуация складывается со многими из них. Таким образом, мы можем утверждать, что термин бунт применим к феномену субкультур, как его рассматривает Р. Мертон, лишь единожды - в момент возникновения субкультуры. Далее у вновь возникшего образования есть два пути - исчезнуть сразу же и благодаря этому сохранить цель и ценность бунта или «встать на поток», когда постоянное воспроизводство бунта само становится нормой.
Таким образом, то, что позиционируется как бунт, на самом деле может являться конформизмом, а в силу того, что подобная традиционность «скрыта от глаз», то характер ее латентный.
Панк-субкультура позиционирует себя как одну из наиболее радикальных и непримиримых к окружающей действительности субкультур, однако в то же время она склонна к быстрой политизации. Анализируя особенности идеологизации панк-субкультуры, мы считаем целесообразным выделить основные циклы в этом процессе и рассмотреть степень влияния определенных нами групп факторов на формирование этих особенностей.
Концептуально выстраивая модель идеологизации, мы исходим из следующих параметров, определяющих ее особенности:
57
- временные границы каждого цикла идеологизации панк-субкультуры;
- специфика общественно-политической ситуации в трансформационных постсоветских обществах;
- методы и сценарии идеологизации панк-субкультуры;
- взаимодействие с общественно-политическими движениями, объединениями, партиями и т. д.;
- реакция органов официальной государственной власти на вызовы панк-субкультуры.
Первый цикл, начавшийся в 1979 г., мы определяем как контридеологизация. Панк-субкультура, возникшая в СССР, была вынуждена развиваться в условиях специфической культурной и интеллектуальной ситуации, детерминированной доминированием одной официально признанной и поддерживаемой властными структурами идеологии, которая охватывала все сферы общественной жизни. Характерными признаками этой ситуации были суровая регламентированность и однообразие культурных процессов, жесткий идеологический контроль со стороны государства, духовный застой и обездвиженность, идейный вакуум, нехватка возможностей свободно тиражировать альтернативные идеи и интеллектуальные замыслы. Среди весомых факторов, повлиявших на формирование протестного и социально-нигилистического потенциала панк-
субкультуры, следует отметить культурную западноевропейскую и американскую интервенцию, под которой мы понимаем постепенное проникновение субкультурных идеологий на территорию Советского Союза, пропагандирование ценностей, западного образа и стиля жизни, всестороннюю критику советской политико-идеологической ортодоксии, методов государственного управления и хозяйствования. Нередко эта критика была необъективной, ориентированной не на рациональное, а на эмоционально-чувственное восприятие, которое обусловливало частичное искривление и абсурдизацию подлинной ситуации в СССР.
Выделенные нами философско-интеллекту-альные и культурно-эстетические факторы влияния тесно переплетаются с социально-экономическими (застой в экономическом развитии, дефицит подавляющего большинства товаров народного потребления, появление криминальных группировок в экономике) и общественно-политическими (од-нопартийность, процесс активной политической социализации молодой личности в результате влияния официальных государственных структур (комсомольских, партийных, административных и т. д.), невозможность открыто излагать альтернативные политические взгляды, альтернативные влияния со стороны неформальных политизиро-
ванных сообществ и западноевропейских государств, падение авторитета государственнополитической власти). Не менее важными, по нашему убеждению, являются социально-психологические факторы влияния. Возраст представителей неформальных молодежных сообществ, в том числе панк-субкультуры, составлял 17-25 лет, что предопределяло наличие незначительного жизненного опыта, юношеского максимализма с его желанием радикальных изменений и ростом протест-ных настроений.
Совокупность этих факторов влияния на молодежное сознание способствовала появлению недоверия к официальным государственным институциям, отрицанию имеющихся принципов реализации общественных отношений, усилению роста социального критицизма и недовольства засильем коммунистической ортодоксии во всех сферах советского общества, что в конечном итоге приводило к отрицанию ценностей советской идеологии и противопоставлению ей анархического бунтарства как альтернативного мировоззрения и системы норм социальной практики. Таким образом, возникли реальные возможности для появления контридеологизации, т. е. отрицания сущностных принципов существования советского общества и его идеологической оболочки.
В этот период панк-субкультура своим оппозиционным устремлением определила противостояние с коммунистической идеологической ортодоксией, которая регламентировала существование советского общества. Например, представитель панк-коллектива «Гражданская оборона» Д. Селиванов сформулировал задачу панковского протеста следующим образом: «Я считаю, что панк должен нести в себе очень сильный деструктивный заряд для разрушения в идейном смысле стереотипов, которые сложились у человека, у советского, в частности, человека, который запрограммирован советской моралью с детского сада, а вот когда он в это во все влетает, его стереотипы начинают разрушаться, и он что-то начинает понимать. А если это голый эпатаж, то это уже не панк» [10]. Его мысль продолжает Е. Летов: «С середины 1985 года наша эпатажная деятельность стала так или иначе носить политический характер. Поскольку реальность была воплощена в определенные политические формы, для ее преодоления, для того, чтобы пробить сцену, для этого пришлось действовать на политическом уровне, хотя мы к этому тогда еще не были готовы. Ни сознательно, ни энергетически, никак. Тогда мы записали первые две песни, которые можно считать антисоветскими» [5, с. 2].
Среди методов противостояния мы прежде всего выделяем эпатажные самоназвания панк-групп. Например, выбирая возможные названия
58
для своего творческого проекта, Е. Летов вспоминал: «Мы перебирали кучу самых эпатажных названий, считая что, сейчас работает только то, что “через край”, что носит самый радикальный характер, не вписывается ни в какие рамки» [Там же]. Рассматривались такие варианты, как «Посев» (журнал, издававшийся антисоветской организацией «Народно-трудовой союз» (НТС) в г. Брюсселе), что, по мнению Е. Летова, «. было самым эпатажным названием, которое можно было придумать в то время.» [Там же]; «Враг Народа» - как достаточно красноречивое эпатажное название; окончательный вариант - «Гражданская оборона». После непродолжительного свертывания деятельности в 1990 г. с целью ухода от коммерциализации собственного творчества коллектив существовал под названием, в котором использовалась обсценная лексика. Аналогично подбирали названия для своих проектов родственные «Гражданской обороне» коллективы, например, «Великие Октябри» - название проекта Я. Дягилевой как сознательная аб-сурдизация одного из официальных государственных праздников в СССР; «Черный Лукич» - название одного из проектов В. Кузьмина, который его происхождение мотивировал специфическим прозвищем В. И. Ленина в Сибири [1] и т. д.
Нигилистически окрашенные идеи социального протеста находят свое проявление в политизированных антисистемных названиях и текстах отдельных композиций вышеназванных панк-коллективов. Например, «КГБ-рок», «Песня о Ленине», «Все идет по плану», «Волна патриотизма», «Лед под ногами майора» группы «Гражданская оборона»; «Коля Мяготин», «Советское», «Праздник вянущих гвоздик», «Афган», «Лейтенант Киреев», «Одеяльце для Миши Горбачева» группы «Черный Лукич»; «Товарищ Горбачев», «Афганский синдром» группы «Инструкция по выживанию» и др. Фразеологическая эпатажность панк-коллективов сочеталась со скандальными выступлениями на рок-концертах, как правило, заканчивавшимися их срывами (например, выступление Е. Летова и братьев Е. и О. Лищенко на I Новосибирском рок-фестивале).
В условиях однопартийности советского общества взаимодействие с общественно-политическими движениями было невозможным. Реакцией со стороны органов официальной государственной власти на вызовы панк-субкультуры стало запрещение указанным группам участвовать в рок-мероприятиях (концертах, фестивалях и т. д.) и осуществлять записи композиций, проведение профилактических бесед с участниками панк-коллективов органами ВЛКСМ и КГБ, откровенные гонения против наиболее непримиримых представителей панк-субкультуры (например, при-
нудительное удерживание Е. Летова в психиатрической больнице, направление другого участника группы «Гражданская оборона» К. Рябинова на службу в Вооруженные Силы СССР, невзирая на существенные изъяны здоровья и т. д.). В свою очередь это существенно отразилось на творчестве панк-коллективов и привело к трансформации идей социального протеста, содержавшихся в их творчестве, в установки демонстративного, радикального антикоммунистического и антисоветского направления без предоставления преимуществ любой из имеющихся политических идеологий.
Однако углубление процессов демократизации советского общества, повлекшее за собой появление свободы слова и политических дискуссий, привело к коммерциализации значительной части советских рок-групп и обусловило постепенный отход некоторых панк-коллективов от антикоммунистических и антисоветских позиций в собственной манифестации. Например, в 1990 г. Е. Летов, имея неопровержимый авторитет в среде панк-андеграунда, дал прощальный концерт группы «Гражданская оборона» в г. Таллинне и объявил о ее роспуске. Как следствие, в период с 1990 по 1993 г. наблюдается практически полное отсутствие концертной деятельности и выпуска новых альбомов панк-групп «сибирской волны».
С 1990 г. начинается новый цикл идеологизации панк-субкультуры, обозначенный нами как гиперидеологизация. Он совпадает со временем распада Советского Союза и существенным осложнением общественно-политической и социальноэкономической ситуации в постсоветских государствах. Среди общественно-политических факторов влияния на формирование идейного базиса панк-субкультуры нами отмечаются появление многопартийности, доминирование политиков и политических сил, демонстративно порывающих с патриотическими традициями, присутствие и усиление влияния западноевропейских государств и США на внутренние дела постсоветских стран, рост недоверия к «демократическому» политическому режиму, притеснение коммуно-патриотической и националистической оппозиции. С ними тесно связываются такие социально-экономические факторы, как экономический кризис, безработица, стремительное обнищание населения, тотальная криминализация экономики. Среди философско-интеллектуальных и культурно-эстетических факторов доминируют засилье низкокачественных культурных коммерческих продуктов, в первую очередь поп-музыки, бездуховность, возможность свободно тиражировать альтернативные мысли. Вместе с тем мы констатируем непосредственное влияние социальнопсихологических факторов, к которым причисляем взросление идеологов панк-субкультуры (26-35 лет)
59
и, как следствие, обретение ими жизненного опыта, появление рациональных взглядов на общественное развитие, желание социальных изменений, рост политически окрашенных оппозиционных и проте-стных настроений. Поэтому, осмыслив события, происходившие в это время в постсоветской России, представители панк-коллективов «сибирской волны» отказываются от своей прежней антикоммунистической и антисоветской направленности и выступают на стороне «патриотической» оппозиции, объединившей коммунистические и имперско-националистические элементы.
В творчестве панк-коллективов «сибирской волны» этого периода ярко проступают апология советского строя и воспевание его идеологических постулатов, причем российские коллективы акцентируют свое внимание на глубинно-психологических и философских аспектах советской идеологии без чрезмерной политизации композиций, тогда как белорусские коллективы по большей части демонстративно переходят на позиции возвеличивания тех событий и фигур в истории, которые были разоблачены во время перестройки как преступления против человечества.
В это время начинается активное сотрудничество панк-коллективов с радикальными общественно-политическими движениями, в частности Национал-большевистской партией Э. Лимонова, в которой Е. Летов считался одним из основателей, имея партийный билет № 4; движением «Трудовая Россия» В. Анпилова; Авангардом красной молодежи С. Удальцова и т. д. Радикальные движения получили возможность рекрутировать в свои ряды новых активистов из числа сторонников указанных панк-коллективов, а панк-коллективы получили своеобразный импульс для дальнейшего творчества, сочетая политико-идеологическое влияние радикальных движений со своими взглядами и в свою очередь радикализируя отдельные идеологические сегменты этих общественно-политических объединений и транслируя их идеи, что способствовало их более продуктивному усвоению в массовом сознании. Существенного противодействия вызовам представителей панк-субкультуры, кроме осложнения осуществления концертной деятельности, изоляции от средств массовой информации, со стороны органов официальной государственной власти не было.
Постепенная стабилизация общественнополитической и социально-экономической ситуации, осознание бесперспективности протеста радикальными политическими методами, его идейная исчерпанность приводят к появлению нового цикла идеологизации панк-субкультуры, начавшегося в 1997-1998 гг. и обозначенного нами как деидеологизация. Вместе с тем нецелесообразно игнори-
ровать роль социально-психологических факторов, а именно: возраст «идеологов» - 36-50 лет, осмысление прожитых лет и подведение своеобразных итогов предыдущей деятельности, девальвация оппозиционных настроений и разочарование в необходимости протеста. Это усиливается влиянием таких философско-интеллектуальных и культурноэстетических факторов, как разочарование в политике как философско-интеллектуальном процессе и инкорпорация андеграундных художников в структуру массовой культуры, что приводит к смещению акцентов с социальной и политической проблематики в философскую и религиозномистическую плоскость.
В этот период происходит постепенный отход панк-коллективов «сибирской волны» от сотрудничества с радикальными общественнополитическими движениями и начинается долговременный период творческой стагнации, завершающийся в начале 2000-х гг. В творчестве панк-коллективов этого периода практически отсутствуют политические мотивы, в композициях прослеживаются философские размышления, лишенные радикальных оценок событий и резкого мировоззренческого противостояния, своеобразно подводящие итоги предыдущих творческих актов и замыслов. Отдельные композиции этих групп попадают в ротацию средств массовой информации, расширяются пределы и география концертной деятельности, способствуя инкорпорации бывших носителей панковского протеста в официальную культуру, лишая их контркультурной агрессивной направленности и оставляя им возможность субкультурного выражения путем осуществления концертной деятельности, легального выпуска и распространения своих звукозаписей.
Исследование процессов идеологизации панк-субкультуры показывает зависимость направленности творчества панк-коллективов от системы общественных отношений, сложившейся в постсоветских трансформационных обществах. Нами показано, что основным стимулятором творчества панк-коллективов является иллюзия противостояния с мнимым врагом, в частности с официальными государственными институциями, и борьба с их реакцией на собственные вызовы.
При игнорировании панковского протеста как существенного дестабилизирующего общественного фактора происходит постепенная потеря силовой линии идейного базиса панк-субкультуры, следствием чего становится идейная исчерпанность творчества панк-коллективов и нехватка существенного интеллектуального и социального запроса на их творчество.
Сущность идей панк-субкультуры дает основания определить особенности ее взаимодействия с
бо
социумом как латентный конформизм, поскольку траектория развития ее идей непосредственно зависит от изменения актуальной общественнополитической и социально-экономической ситуации. Формы реализации протестности, социального критицизма и нигилизма показывают, что нонконформистские установки панк-субкультуры непосредственно зависят от особенностей развития духовной и социальной атмосферы, политической
системы общества, вынуждая «идеологов» панк-субкультуры выстраивать ориентиры своего творчества в диаметрально противоположных направлениях. Кроме того, значительное влияние оказывает возрастной фактор, который обусловливает взросление представителей панк-субкультуры, обретение ими жизненного опыта. Это нивелирует максимализм и бескомпромиссность, существенно снижает уровень агрессивности и радикализма.
1. Аксютина, О. Интервью с Димой Кузьминым [Электронный ресурс] / О. Аксютина // «Черный Лукич»: [официальный сайт группы]. - Режим доступа: http://www.lukich.info/article/18.
2. Аномия, субкультуры и преступность [Электронный ресурс]. - Режим доступа:
http://scienceoflaw.ru/books/item/fD0/s00/z0000001/st022.shtml. - Дата обращения: 24.11.2012.
3. Большой энциклопедический словарь. 2-е изд., перераб. и доп. / гл. ред. А. М. Прохоров. - М.: БРЭ; СПб.: Норинт, 2000 - 1456 с., ил.
4. Левикова, С. И. Молодежная культура / С. И. Левикова - М.: Вуз. кн., 2002 - 359 с.
5. Летов, Е. Именно так все и было (творческо-политическая автобиография) / Е. Летов // Лимонка. - 1994. - № 2. - С. 2.
6. Мертон, Р. Социальная структура и аномия / Р. Мертон // Социс. - 1992. - № 2. - С. 104-114.
7. Мертон, Р. Социальная структура и аномия / Р. Мертон // Социс. - 1992. - № 7. - С. 92-96.
8. Омельченко, Е. Л. Начало молодежной эры или смерть молодежной культуры? [Электронный ресурс] /
Е. Л. Омельченко. - Режим доступа: http://www.polit.ru/analytics/2006/06/30/youthculture.html. Загл. с экрана. - Дата обращения: 17.01.2011.
9. Омельченко, Е. Л. Смерть молодежной культуры и рождение стиля «молодежный» / Е. Л. Омельченко // Отечеств. зап. - 2006. - № 3 (29). - С. 51-54.
10. Селиванов, Д. Интервью [Электронный ресурс] / Д. Селиванов, Р. Неумоев // [Мемориальный сайт]. - Режим доступа: http://selivanov.lenin.ru/neumoev-selivanov.html.
11. Теория аномии [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.study-land.ru/materialy/sotsiologiya/deviatsiya-i-sotsialnyy-kontrol/teoriya-anomii/view-details.html. Загл. с экрана - Дата обращения: 17.01.2011.
12. Флиер, А. Я. Культурология для культурологов: учеб. пособие для магистрантов, аспирантов и соискателей / А. Я. Флиер. - М.: Согласие, 2010. - 672 с.
Сдано 30.10.2012
61
