CC BY
59
Кульчицкая И.Б.
КВАНТИТАТИВНАЯ ВАРИАТИВНОСТЬ СЛОВА В КИТАЙСКОЙ РЕЧИ
Известный отечественный синолог А. А. Драгунов в своей работе «Грамматическая система современного китайского разговорного языка» выдвинул и доказал предположение, что одной из двух основных проблем китайской грамматики является проблема с т р у к т у р н ы х е д и н и ц китайской речи. Тем самым он обратил внимание на важность и необходимость учета количества слогов в лингвистических единицах при рассмотрении особенностей их функционирования в современном китайском языке (далее по тексту - СКЯ) [2].
В нем, как формоизолирующем языке, количественно-слоговой состав слова является одним из условий формирования синтаксических связей единиц крупнее, чем слово. Еще одно требование китайской стилистики - равнозначное связывание единиц. Все это приводит к тому, что в процессе речевого функционирования слова могут менять свою протяженность, появляясь в речи в виде вариантов разного количественного состава. Наиболее типичный случай - варьирование доминирующих в СКЯ слов двусложного состава и односложных.
Предложенный А.А. Драгуновым подход применяется не только в чисто лингвистических исследованиях, но и при проведении литературоведческого анализа художественного перевода современной китайской литературы. В качестве примера остановимся на вступительной статье к книге рассказов известного современного писателя Фэн Цзицая [11]. Предваряя книгу, Н.А. Спешнев1 предложил рассматривать текст прежде всего с точки зрения лингвистики «в плане выявления некоторых его формальных (точнее количественных) характеристик»,
1 Спешнев Николай Алексеевич родился в 1931 г. в Пекине, где прошли его детство и юность. Суждения ученого представляют значительный интерес при изучении китайского речевого узуса и специфики слова, т.к. они отражают его многолетний опыт «языкового существования» в среде носителей китайского языка (в т.ч. обучение с 1 по 8 класс в китайской средней школе), а также его собственный опыт экспериментального изучения ритмической природы языка. Более подробная информация о нем содержится в автобиографической книге «Пекин -страна моего детства. Китайская рапсодия. Записки синхронного переводчика» [12] и на сайте восточного факультета Санкт-Петербургского государственного университета. - И.К.
а потом уже учитывать и качественную (литературоведческую) сторону, потому что для Фэн Цзицая характерно типичное «лингвистическое оформление» [11, с. 14-15].
К важнейшим лингвистическим параметрам языка Н.А. Спешнев относит фонетику, лексику, морфологию и синтаксис. Он вводит по отношению к художественному тексту такое понятие, как эвфония (по-китайски xie yin сеинь или yue’er yuyin юээр юйинь), когда речь идет о звуковом подборе слов
для большей выразительности речи. Для художественного текста это означает, что из равновозможных выражений писателем будет выбираться то, звучание которого будет наиболее ощутимо, потому что в китайском языке эти две стороны «тесно переплетены друг с другом» [11, с. 16].
Китайской звучащей речи свойственен определенный ритм, создаваемый речевыми тактами. «Ритм прозы лежит в структуре и системе объединения речевых тактов. Порядок ударений важен лишь как один из признаков структуры речевого такта. Ритмическая организация речи подчинена определенным правилам. Скажем, в расположении ударений избегают ставить два ударения подряд. В китайском языке, например, два соседних ударных слога, т.е. слоги, в которых полностью реализован тон, непременно отделены друг от друга паузой» [11, с. 17].
Правильное сочетание ритмического членения с синтактико-семантическим создает такую характеристику китайской речи, как эвритмия. Требованиями ритма обусловлен выбор количественных характеристик лингвистических единиц. «Как известно, в основе внутреннего ритма китайского текста лежит бином - двусложное сочетание морфем, которое представляет собой опорную лингвистическую единицу, необходимую при восприятии текста носителем языка. О бинарности китайского языка говорилось много, этот феномен позволяет создать тот ритм языка, благодаря которому его носитель ощущает внутреннее равновесие ритмической группы или целого предложения» [11, с. 17].
О признании существования количественной вариативности слова Н.А. Спешнев пишет: «Внутренний ритм можно определить как равномерное чередование соизмеримых языковых единиц, чередование замедления и ускорения, напряжения и ослабления, пауз и звучания. Все это определяется композиционно-синтаксической организацией речи, где в китайском языке важную роль играет вопрос количественного соотношения слогов в составе языковых единиц, т.е. принципы слоговой организации речи. Для создания внутреннего ритма хорошо
организованной речи существенное значение имеют принципы и приемы сочетания односложных и двусложных слов. Для китайского языка характерна стройная и симметричная организация речи. Китайские ученые считают, что стремление довести лексическую единицу до двусложного состава является важнейшей тенденцией ритмической организации китайской речи. Двусложные и четырехсложные сочетания создаются ежечасно бесчисленное количество раз, причем весьма свободно. Объединение двусложных сочетаний в четырехсложные также является важнейшей тенденцией ритмической организации китайской речи» [11, с. 17-18].
Целесообразно привести еще два очень важных вывода из цитируемой работы, значение которых выходит за рамки только художественного текста и распространяется на область не только письменного текста, но и обычной разговорно-бытовой речи. «Надо полагать, что в китайском языке четкий фиксированный ритм позволяет китайцу при восприятии речи предсказать количественный состав слова или словосочетания в составе высказывания» [11, с. 19].
Квантитативная вариативность является также одним из средств создания эстетических достоинств текста. «Музыкальная эстетика китайского языка состоит именно в упорядоченности и равновесности текста, в гармоничности его звучания, <...>текст произведения прежде всего должен радовать слух, иначе -быть благозвучным» [11, с. 19]. И это создается не только за счет определенного рисунка чередования разных тонов, хотя «китайскому языку не чужды приемы эвфонии. Качественная эвфония имеет дело с благозвучием и выразительностью». Ссылаясь на экспериментальные работы А.В. Венцова и В.Б. Касевича [1], которые доказали, что «чем больше выражена скоррелированность синтактико-семантического членения с ритмическим, чем совершеннее эвритмия, тем в принципе выше уровень избыточности текста и соответственно легче его восприятие», Н.А. Спешнев объясняет создание благозвучия за счет чередования тонов, а в прозе, по его словам, кроме того «равновесие заключается в том, что в пределах одного предложения синтаксически одинаково построенные отрезки состоят из одинакового числа слогов. На равновесность предложения принципиальным образом влияет количество слогов в слове или словосочетании» [11, с. 19].
Н.А. Спешнев считает, что для носителей языка при восприятии звучащей речи очень важной опорой является именно ее слоговая группировка. В подтверждение он цитирует Лу Чживэя: «Слоги в предложении группируются по
два и по четыре.» и данный ритмический рисунок «.радует слух и позволяет гладко произносить». Также приводится мнение выдающегося китайского лингвиста Люй Шусяна о примате двусложных слов для построения китайского предложения - «равновесного с точки зрения стилистики», потому что «в современном китайском языке односложные слова не могут употребляться самостоятельно, а обязательно требуют своего расширения до двух слогов. Они воспринимаются как более отточенные, законченные по форме и к тому же из них удобнее, в свою очередь, создавать четырехсложные сочетания. Именно поэтому многосложные слова или словосочетания нередко сокращаются до двух слогов» [11, с. 21].
Проблема квантитативной вариативности невольно затрагивается, когда китайские и отечественные исследователи говорят о такой отличительной особенности слов современного китайского языка, как их возможности «сжиматься» или «увеличиваться». Так, Люй Шусян в «Очерке грамматики современного китайского языка» касается этой особенности, и в его терминологии это лингвистическое явление называется проблемой одно-, двусложности китайского слова. «В современном китайском языке структура слова часто оказывается под влиянием одно- и двусложности, наиболее очевидно проявляется тенденция к «обретению двусложности» [9]. Например, количество слогов в односложном слове увеличивается до двух: если у некоего человека фамилия Чжан, то его зовут или «лао Чжан» или «сяо Чжан», но если у него фамилия Оу Ян, то его так и зовут -Оу Ян, а не «лао Оу Ян», «сяо Оу Ян».
Люй Шусян приводит и другие примеры увеличения количества слогов в именных односложных словах из разных областей жизни. Например, односложным географическим названиям всегда сопутствует родовое понятие, в котором нет необходимости у двусложных. Сравним следующие названия уездов: Дасин, Шуньи или уезд Тун, уезд Чжо, в название которых обязательно входит само слово ‘уезд’; другой пример - это двусложные названия стран В ф Япония, Индия, с одной стороны, и, с другой стороны, Франция, ^Д Англия (в название которых входит иероглиф Д‘страна’). Показывая, что это явление никак не связано с грамматическими характеристиками определенной части речи (существительных), а имеет отношение только к особенностям функционирования в языке односложных слов, Люй Шусян предлагает рассмотреть и похожую ситуацию у числительных. Так, например, если про первые десять дней какого-нибудь
месяца необходимо говорить «первое число», «второе число», то начиная с одиннадцатого числа можно добавлять, а можно не добавлять к цифровому выражению само слово ‘число’. «Обратной стороной» только что рассмотренного явления является способность двусложных слов при образовании сложных слов «сжиматься» в их составе до односложных. Приведем примеры, когда двусложное слово в составе сложного слова сокращается до односложного: dianying
‘кино’ -> Шй yingpian ‘кинокартина’ | Шт dilei ‘ сухопутная мина’ и ЖШ shuilei ‘морская мина’ bulei ‘закладывать мины’, ЙШ saolei ‘разминировать’ | huangdou ‘соевые бобы’ doufu ‘соевый творог’
furu ‘засоленный соевый творог’.
Люй Шусян выводит строгие правила квантитативной сочетаемости на уровне словосочетания, когда «количественная» величина управляемого слова зависит от количества слогов в главном слове. Воспользуемся его примерами: Ж Тт jinxing xuexi ‘продолжать учебу’ (при невозможности сказать *ЖТт ^ jinxing xue, употребив односложное слово ‘учеба’) | ИЙШШ da sao jiedao ‘подметать улицы’ (невозможно употребить односложное слово ‘улица’ * 1ТЙШ dasao jie ). Но в случае, если впереди стоящее слово превращается в односложное, то следующее за ним слово тоже лучше превратить в односложное, приведем уже использовавшийся пример: дасао цзедао ‘подметать улицы’ -> да цзе. В свою очередь, большое количество четырехсложных слов современного китайского языка образовано из двух двусложных слов1 [9, с. 2-3].
Подобные же случаи изменения «протяженности» слов приводит и
Н.А. Спешнев на примере словосочетаний из двух двусложных слов, когда оба слова «сокращаются» до односложных: yiwu ‘бесплатный’ и ЖЖ yanchu
‘спектакль’ превращаются в % Ж, а ЖЙ huxiang bangzhu ‘помогать друг
другу’ сокращается до ЖЙ [11, с. 23-24].
Данная языковая способность отразилась и на процессах словообразования в СКЯ. Как отмечают современные лексикологи, «двусложные слова не всегда справляются со своим предназначением эффективного средства общения. В силу этого появляются неологизмы большей количественной структуры. В основном
1 В отечественной китаистике для обозначения подобных процессов используется термин «морфемная контракция», предложенный И. Д. Клениным [6]. - И.К.
информационная нагрузка разрешается с помощью четырехсложных и трехсложных образований (они называются в порядке роста их продуктивности). Трех- и четырехсложные образования в количественном отношении явно превосходят двусложные новые слова» [4, с. 15]. Но появляющиеся в языке неологизмы сложного количественного состава тоже стремятся образовывать более простые варианты, которые будут удобны в общении. Подтверждение этого содержится на страницах самого словаря - два количественно различающихся варианта термина ‘кнопочный телефон’ [4, с. 36-37], двусложные сочетания наименований непристойной (порнографической) продукции, где первое слово сокращено до одного иероглифа со значением ‘желтый’: huang shu хуан шу
‘книга с непристойным содержанием’, Мй huangpian хуанпянь ‘порнографические кино- и телефильмы’, huangdai хуандай ‘«желтая» видеокассета’ [4,
с. 240-241]. Название всемирно известных спортивных соревнований - Олимпийские игры - в сокращенном варианте (первый иероглиф китайского названия) вошло в ряд терминов: МЙ ao ban аобань ‘специальные группы будущих участников’, ММ ao xing аосин ‘олимпийская звезда’ и др. [4, с. 38]. Приведем еще пример. Несколько лет назад в состав КНР вернулась бывшая португальская колония, которая по административному делению Китая получила название «Специальный административный район Аомынь», а оно было сокращено до Ш Е Ao qu (дословно: первый иероглиф из названия + район) [4, с. 39].
Приведенные словарные примеры - это уже зафиксированные факты языка, попавшие в язык из речевого общения. Количественно-вариативные формы слов осознаются носителями языка и помещаются в словарную статью. В качестве примера приведем статью из нормативного китайского словаря Сяньдай ханьюй цыдянь [13, с. 7] с ключевым словом ‘седло’. В статье даются оба варианта: односложный Ш an ань, значение которого не описывается, но раскрывается через двусложную форму, и в этом случае помещается пример употребления ^Ш ma’an ма’ань (дословно: лошадь + седло) и Ш^ anzi аньцзы с подробным словесным разъяснением значения этого слова. Особенностью словарных фиксаций-статей варьирующихся единиц является то, что другие возможные вариантные формы могут встретиться при описании значений других лексических единиц или в примерах к ним. В данном случае при толковании значения выражения Ш Ш anchan аньчань ‘седло и чепрак’ встречается трехсложное образование ^Ш^
ma’anzi ма ’аньцзы в качестве объяснения значения первого из компонентов сочетания. Из этого следует, что словарные статьи (а приведенная является типичной) не содержат никаких комментариев о правилах выбора того или иного варианта. Требования ли ритма, или какое-то ограничение на функционирование послужило, например, причиной выбора трехсложной формы в последнем случае -сказать трудно. Для выбора этого варианта могли быть и иные причины, что показали работы автора данной статьи с информантами по методу close procedure [8, с. 103-106].
Предполагая, что использование данного метода не позволило определить окончательный диапазон факторов, автор подготовила и провела специальное экспериментальное исследование по методике направленной беседы с инфор-мантами1. Это была свободная беседа, в которой экспериментатор пытался добиться от каждого из информантов объяснения выбора одно- или двусложной формы слова, т.е. стремился получить метаязыковые комментарии.
Для уточнения факторов были отобраны 20 лексических единиц СКЯ с разной степенью частотности употребления в речевом узусе. Эти лексические единицы не относятся ни к одной из групп специализированных в своем употреблении слов, например, неологизмов, архаизмов или окказионализмов. Это все так называемые «базовые» лексические единицы современного китайского языка. Часть слов - более широко употребительные обиходные слова, а часть - менее широко употребительные наименования предметов, встречающихся в определенных ситуациях, как упомянутое ‘седло’, ‘мишень’, ‘опухоль’ и др. Единственно, что объединяет отобранные слова - это их способность к количественному варьированию. Специально отметим, что Н.Н. Коротков подобные общеупот-ребимые слова относит к области «живого, разговорного языка», в которой «доминирующее место занимают слова односложные» [7, с. 61].
Проверка речевого функционирования этих слов проводилась в процессе индивидуальных бесед последовательно с 6 информантами - китайскими студентами в возрасте 20-25 лет, приехавшими в Институт русского языка им. Пушкина на стажировку по русскому языку, уже пройдя курс обучения в высших учебных заведениях КНР.
1 Исследование было осуществлено в соответствии с рекомендациями научных сотрудников Отдела экспериментальных исследований речи Института языкознания РАН. См.: «Метод эксперимента и его применение в речевых исследованиях» и «Речевые исследования: теория, эксперимент, практика». - И.К.
Среди информантов были жители Пекина, представители и севера, и юга страны, принадлежащие к различным речевым узусам [подробнее об этой особенности СКЯ см.: 3]. Информанты, среди которых были лица и мужского, и женского пола, свободно пользовались русским языком в рамках обсуждаемой тематики. В заданиях на русском языке их просили употребить предлагавшуюся лексическую единицу в определенной ситуации в высказывании на родном языке или перевести предлагавшуюся фразу. В качестве вида общения с информантами была выбрана направленная беседа, сопровождавшаяся необходимым комментарием со стороны испытуемых [см.: 14, с. 4-5].
На примере речевых реакций испытуемых на слово ‘седло’ продемонстрируем, насколько разные факторы, кроме уже названных ритма, эвфонии и равновесности, влияют на выбор в бытовой речи вариативной формы1. Так, например, информант № 4 - житель юга, во всех речевых реакциях употреблял только односложный вариант, по его утверждению, это слово нельзя употребить в вариативной форме с суффиксом -цзы. По словам информанта № 1 - жителя Пекина, говорившего на литературном языке, наоборот, односложный вариант употребить нельзя как наименование предмета, о котором идет речь, но при переводе нескольких атрибутивных сочетаний разной сложности он употребил разные квантитативные варианты: ‘большое седло’ Ж Ш ёа ап да ань, ‘маленькое седло’ ^Ш х1ао ап сяо ань, ‘новое большое седло’ ^ ^ Ж Ш^ хтёе ёа ап21 синьдэ да аньцзы, ‘новое войлочное седло’ ^ Ш Ш^ хт 2Иап ап21 синь чжань аньцзы. Этот же информант предоставил интересный комментарий, основанный на личном опыте: у деревенских жителей существуют устойчивые ассоциации с лошадью и седлом, они могут называть ‘седло’ либо Ш ап ань, либо Ш^ ап-21 аньцзы.
Как показали ответы других информантов, на употребление вариантов в большой степени влияет и привычка пользоваться более близкой родной диалектной разновидностью языка, особенно если речь идет о таком предмете, который знаком с детства в домашней обстановке. Информантка № 2 - житель провинции Сычуань, которой было предложено перевести атрибутивные сочетания с
1 Данное извлечение из материалов протокола эксперимента произведено в целях иллюстрации теоретических положений статьи. Материалы эксперимента в полном объеме будут изложены в кандидатской диссертации автора, защита которой запланирована на 2012 г. - И.К.
2 Для удобства изложения информантам были присвоены порядковые номера, под которыми их речевые реакции описаны в протоколе эксперимента и данной статье. - И.К.
проверяемым словом, подчеркнула, что ‘новое седло’ лучше сказать ^ Ш ^ хт ап21 синь аньцзы, «принято говорить именно так». По ее словам, употребить двусложный вариант было бы правильнее и в сочетании ‘хорошее седло’ Ш Ш^ Иао ап71 хао аньцзы, ведь здесь они употребляются изолированно, но во фразе эти сочетания будут употребляться с односложным вариантом: ^Ш хт ап синь ань, ШШ Ьао ап хао ань и т.д. Когда ей предложили для перевода атрибутивное сочетание со значением принадлежности, то она отреагировала так: ‘седло дедушки’ ^ Ш^ уеуе ёе ап71 е’е дэ аньцзы, с комментарием, что ^
Ш уеуе ёе ап е ’е дэ ань тоже понятно, но лучше употреблять в двусложном варианте. При переводе фраз, где проверяемое слово выступало дополнением, информантка предъявила разные количественные варианты: односложный ‘Я хочу покататься на лошади , мне надо на лошадь надеть седло’ Ш Й §^Ц, ШШ^ ^ Ц Ш Wo xiang qi та, wo хиуао §е1 та zhaoshang ап Во сян ци ма, во сюй ’яо гэй ма чжаошан ань (хотя при этом она заметила, что употребление двусложного варианта тоже возможно zhaoshang ап71 Ш^ чжаошан аньцзы) и двусложный ‘У меня есть новое седло, я хочу его надеть на лошадь’ Ш^ Ш
^ , Ш Й Й ^ Ц ^ о Wo you у1 ge хт ап71, wo xiang Ьа 1а zhuang 7а1 та shang. Во ю игэ синь аньцзы, во сян ба та чжуан цзай ма шан. Употребляя в данном случае двусложный вариант Ш^ ап71 аньцзы, информантка комментирует, что так удобнее, свободнее произносить, в китайском языке такое явление называется термином ЩР шунькоу1. Но при переводе фразы, где проверяемое слово выступало подлежащим, информантка предъявила следующий перевод с комментарием ‘Мое седло уже старое, надо поменять на новое’ Ш Ш^ ^ Т » Ш ^ ^ о Wode ап71 yijing laole, yinggai huan у1 ge хтёе. Водэ аньцзы ицзин лао лэ, ингай хуань и гэ синь дэ - если бы в этом случае было употреблено Ш 6^ Ш wode ап водэ ань, то это не было бы похоже на типичный китайский язык, так может сказать иностранец. Если китаец услышит такое выражение, он его поймет, но звучит оно не совсем правильно. С информанткой №2 было проверено употребление правильного варианта при перечислении необходимых для верховой езды предметов: ‘уздечка, стремена и седло’, она под-
1 В «Китайско-русском словаре» встречаются соотносимые понятия «шунькоу» - «легко произносить, выговаривать» [5, с. 849] и «аокоу» - «трудно произносить, неудобопроизносимый» [5, с. 9]. - И.К
твердила, что если перечислять все названия отдельно, то про ‘седло’ надо будет сказать ^Ш ma’an ма 'ань или Ш^ anzi аньцзы, если при перечислении употребить Ш an ань, то будет звучать некрасиво, неблагозвучно.
Информантка № 3 употребляла разные квантитативные варианты: ‘маленькое седло’ ^ Ш xiao an сяо ань, ‘слезай с седла’ Т Ш НЕ ! xia an ba! ся ань ба! (экспликация: спускаться + седло + частица повелител. наклонения), ‘В седло!’ ^ ^Ш Е ! shang ma’an ba ! шан ма'ань ба! Она высказала предположение, что ^ Ш^ shang anzi шан аньцзы тоже можно сказать. Насколько ей известно, такое выражение может звучать в разговоре между знакомыми людьми в деревне, где лошадь еще является основным транспортным средством - люди могут так говорить друг другу в бытовом общении. По ее словам, в разговорной речи китайцы употребляют и Ш an ань, и Ш^ anzi аньцзы: ‘снять седло’ Ф. Ш^ qu anzi цюй аньцзы, ‘большое седло’ Ж Éfà ^Ш dade ma’an дадэ ма'ань, ‘маленькое седло’ ^ Éfà ^Ш xiaode ma’an сяодэ ма'ань, в конкретной ситуации можно сказать и Ж Ш da an да ань и ^ Ш xiao an сяо ань. И она привела пример такой ситуации: когда в твоем присутствии выбирают седло, уместно спросить ‘Вот большое седло, вот маленькое седло, какое выберешь? ’ ä ^ Ж ШШ 7JN
ШШ Ш Ш Ж ? Zhe shi da an, zhe shi xiao an, ni tiao na yi ge? Чжэ ши да ань, чжэ ши сяо ань, ни тяо на и гэ? - в таком виде фраза звучит нормально.
Информантку № 5 попросили определить правильность и понятность фразы ‘Я вчера купила седло’ Ш ШШ Wo zuotian maile yi ge an Во
цзотянь майлэ и гэ ань, в которой умышленно был употреблен универсальный классификатор вместо специального классификатора для этого слова, а также само слово в односложном варианте. Информантка сказала, что такая фраза не для всех понятна: кто-то поймет, а кто-то не поймет. Надо сказать ^Ш ma’an ма'ань или Ш^ anzi аньцзы. Односложное слово редко употребляется. Тогда исследователь попросил определить понятность фразы ‘Седло, сделанное из кожи’ ^ ^ Ш yong pige zuode an юн пигэ цзо дэ ань (экспликация: предлог со
значением «использовать» + кожа + делать + показатель определения + седло), на что информантка сказала, что на слух фраза понятна и что так можно сказать, ведь перед словом ‘седло’ есть определение, а если бы его не было, то было бы
непонятно. Но добавила, что лучше употреблять ЦШ ma’an ма'ань или anzi аньцзы.
Информант № 6 переводил предлагавшиеся фразы с двусложным вариантом anzi аньцзы, тогда исследователь попросил его перевести две фразы, где
перед проверяемым словом стояли притяжательные местоимения: ‘Это мое седло, ты перепутал’ Ш Eft Ш Zhe shi wode an, ni nahunle Чжэ
ши водэ ань, ни нахуньлэ или ‘Я взяла твое седло, ошиблась’ Ш ^ ШТ» #^Т о Wo na nide an le, nacuole Во на нидэ ань лэ, нацолэ — в которых информант употребил односложный вариант. И все информанты были согласны с тем, что в литературном языке слово ‘седло’ в основном существует в хорошо понятных всем устойчивых фразеологический оборотах, например ‘Хорошей лошади требуется хорошее седло’ ШЦ Ш Ш Ш Hao ma pei hao an Хао ма пэй хао ань или ‘Раз уж купили лошадь, надо приобрести седло’ ^б^ Ш Ц Ж Ш 6Ü Ш Ш Maideqi ma jiu peideqi an Майдэци ма цзю пэйдэци ань.
Таким образом, в китайской речи квантитативная вариативность слова относится к довольно распространенным явлениям, что подтверждает сделанные много лет назад на материалах сплошной расписки текстов художественной литературы выводы Н.Н.Короткова о том, подобные вариантные пары охватывают значительный процент современной лексики, являются сосуществующими в современном языке и во многих случаях «односложное слово не менее, а более употребительно, чем его двусложный вариант» в разговорной речи [5, с. 63]. Этот факт объясняется самой типологической спецификой китайского языка, а именно его формоизолирующим строем. Впервые применивший этот термин В.М. Солнцев усматривал одну из типологических черт в наличии в СКЯ двух форм существования слова [10, с. 19].
В целом, опираясь на результаты эксперимента с информантами-носителями языка, можно сделать вывод: выбор односложного или двусложного варианта слова определяется целой системой факторов, среди которых имеются ритмические (окружение из одно- или двусложных слов, независимое или фразовое употребление), эвфонические (по заявлению информантов, это субъективное восприятие произносимого отрывка речи, как или шунькоу, или аокоу), семантические (определенность/неопределенность, конкретно-ситуативное или абстрактно-ситуативное значение), синтаксические (синтаксическая позиция, наличие/отсутствие определяющего слова или цепочки слов), лексико-
грамматические (определяющее слово выражено местоимением или прилагательным и др.), диалектические (в диалектах шире используются однослоги), стилистические (например, лаконизм армейской команды или фразеология из старого языка вэньянь ) и др. Все эти факторы в той или иной степени осознаются носителями китайского языка. Представляется, что именно это подтверждает высокую продуктивность и сложную функциональную дифференциацию квантитативной вариативности слова в китайской речи.
* * *
1. Венцов А.В., Касевич В.Б. Проблемы восприятия речи. М.: Едиториал УРСС. 2003.
2. Драгунов А.А. Грамматическая система современного китайского разговорного языка. Л.: Изд-во ЛГУ, 1962.
3. Завьялова О.И. Большой мир китайского языка. М.: Вост. лит-ра, 2010.
4. Китайско-русский словарь новых слов и выражений / сост. В.Г. Буров, А.Л. Семенас. М.: Восточная книга, 2007.
5. Китайско-русский словарь (Хань-э цыдянь). Пекин, Шанъуиньшугуань, 1989.
6. Кленин И.Д. Проблема морфемной контракции в современном китайском языке // Изучение китайского языка: науч.-метод. сб.: в 2 т. М.: Издательский дом «Муравей», 1997. Т. 2.
7. Коротков Н.Н. Проблемы слова в китайском языке (о неоднородности словарного состава современного китайского литературного языка) // Спорные вопросы грамматики китайского языка. М.: Вост. лит-ра, 1963. С. 53-73.
8. Кульчицкая И.Б. Использование методов полевой лингвистики при описании сочетаемости формантов с именными единицами в СКЯ // Китайское языкознание: материалы IX международной конференции. М.: Институт языкознания РАН, 1998.
9. Люй Шусян. Очерк грамматики современного китайского языка // Сяньдай ханьюй бабай цы (800 слов современного китайского языка). Пекин, Шаньу иньшугуань, 1984.
10. Солнцев В.М. Типологические свойства изолирующих языков (на материале китайского и вьетнамского языков) // Языки Юго-Восточной Азии. М.: Наука, 1970.
11. Спешнев Н.А. О некоторых стилистических особенностях китайского художественного текста. // Фэн Цзицай. Чудаки: книга для чтения на китайском языке с переводом и вступительной статьей Н.А.Спешнева. СПб.: КАРО, 2006.
12. Спешнев Н.А. Пекин - страна моего детства. Китайская рапсодия. Записки синхронного переводчика. СПб.: «Бельведер», 2004.
13. Сяньдай ханьюй цыдянь (Словарь современного китайского языка, изд. Группой словарей Института языка АОН КНР). Пекин, Шанъуиньшугуань, 1984.
14. Шахнарович А.М. Метод эксперимента в лингвистическом и психолингвистическом исследовании речи. // Речевые исследования: теория, эксперимент, практика. М.: Гуманитарий, 2007. С. 3-8.
