CC BY
51
12. Очерки истории Хакасии (с древнейших времен до современности) / гл. ред. В.Я. Бутанаев; науч. ред. В.И. Молодин. - Абакан, 2008.
13. Капчигашев, И. Родина ячян // Хызыл аал. - 1944. - 1 сентября.
Bibliography
1. Gosudarstvennoe uchrezhdenie Respubliki Khakasiya «Nacionaljnihyj arkhiv Respubliki Khakasiya» (GURKh «NARKh»). - F.2. Op.1.
D. 562. L.81.
2. GURKh «NARKh». - D. 406. L.66.
3. GURKh «NARKh». - D.326. L.109.
4. Abdina, E.A. Gazeta «Khihzihl aal» v godih Velikoyj Otechestvennoyj voyjnih (1941-1945 gg.) // Khakasiya v Godih Velikoyj Otechestvennoyj
voyjnih: boevoyj i trudovoyj podvig. - Abakan, 1995.
5. GURKh «NARKh». - F.2. Op.1. D. 797. D. 150-151.
6. GURKh «NARKh». - D. 940. L. 98-99.
7. Nagruzov, I. Pabazihnihnjh chakhi // Khihzihl aal. - 1941. - 18 iyulya.
8. Asochakova, E. Boecterni chihlihg tonandihrarbihs // Khihzihl aal. - 1942. - 20 sentyabrya.
9. Kraevoe gosudarstvennoe byudzhetnoe uchrezhdenie «Gosudarstvennihyj arkhiv Krasnoyarskogo kraya». - F. P-26. Op. 3. D.423. L. 87.
10. Kihzlasov I. Ihihrchihnih ayag chokh odirchebis / I. Kihzlasov, S. Chaptihkov // Khihzihl aal, 1942. 13 sentyabrya.
11. Bainov, G.A. Fronttanjh pisjmo // Khihzihl aal. - 1944. - 23 sentyabrya.
12. Ocherki istorii Khakasii (s drevneyjshikh vremen do sovremennosti) / gl. red. V.Ya. Butanaev; nauch. red. V.I. Molodin. - Abakan, 2008.
13. Kapchigashev, I. Rodina ychyn // Khihzihl aal. - 1944. - 1 sentyabrya.
Статья поступила в редакцию 12.04.12
УДК 94 (571.15) Mamontova O.S. POTTERY CRAFT OF THE ALTAI (MINING) DISTRICT IN THE LATE XIXth- EARLY XXth CENTURIES. The article presents a general characteristic of the development of the pottery craft on the territory of the Altai mining district at the turn of the XIXth-XXth centuries.
Key words: the Altai mining district, the Cabinet of his Imperial Majesty, pottery craft, abundance, production capacity.
О.С. Мамонтова, с.н.с. Алтайского гос. краеведческого музея, г. Барнаул, E-mail: [email protected]
КУСТАРНОЕ ГОНЧАРСТВО АЛТАЙСКОГО (ГОРНОГО) ОКРУГА В КОНЦЕ XIX - НАЧАЛЕ ХХ ВВ.
Представлена общая характеристика развития кустарного гончарного производства на территории Алтайского (горного) округа на рубеже XIX-XX вв.
Ключевые слова: Алтайский (горный) округ, Кабинет Его Императорского Величества (ЕИВ), гончарное производство, численность, производительность.
История развития промыслов в России на сегодняшний день является одной из актуальных тем. Она включает в себя ряд разнообразных вопросов, разработкой которых занимаются историки, этнографы, экономисты, юристы. Одним из распространенных на территории России в конце XIX - начале ХХ вв. являлся гончарный промысел, который изучал ряд дореволюционных и советских ученных. Данное производство на территории Алтайского (горного) округа в указанный период времени не становилось объектом самостоятельного исследования. Отдельных аспектов развития гончарства в округе, касались сибирские ученые Е.И. Соловьева, Г.А. Бочанова, В.А. Скубневский и другие.
Целью данной статьи является общая характеристика развития кустарного гончарства в Алтайском (горном) округе в конце XIX - начале ХХ вв. В связи с тем, что в научной среде так и не был выработан точный понятийный аппарат, мы будем понимать под кустарным производством - изготовление изделий для сбыта на рынок неизвестному потребителю. Источниками для написания статьи послужили статистические издания конца XIX - начала ХХ вв., исследования по развитию кустарной промышленности Западной Сибири советских и российских исследователей, опубликованные и неопубликованные материалы фондов Государственного архива Алтайского края.
Алтайский (горный) округ на рубеже XIX - ХХ вв. располагал всеми необходимыми факторами для развития гончарства.
Наличие сырья, топлива, потребителя, мизерное количество завозимой керамики из Европейской части России и с Урала располагало к появлению крупных гончарных центров в округе.
Несмотря на это, кустарное гончарство развивалось медленно.
Одной из причин, негативно влиявших на темпы роста, была политика государства в отношении Алтая как горного округа, ограничивающая развитие обрабатывающих промыслов. Желание Кабинета Его Императорского Величества (ЕИВ) сохранить лесной фонд для собственных нужд, мизерные продажи глета привели к тому, что на протяжение XIX в. гончары округа испытывали дефицит топлива и сырья для своего производства. Игнорируя правительственные запреты и ограничения, гончарные мастерские открывались в горнозаводских, рудничных селени-
ях с 1820-1840-х гг. Здесь существовал рынок сбыта и к тому же гончарством занимались жители данных населенных пунктов, для которых оно было источником дополнительных доходов [1 , л. 6 об.-7]. Руководство округа понимало, что в связи с этим гончарное производство невозможно перенести из горнозаводских, рудничных селений. В результате, были предприняты попытки решить этот вопрос на законодательном уровне. Так, в постановлении Кабинета ЕИВ от 1893 г. оговаривались условия функционирования гончарен. От их владельцев требовалось заблаговременно приобретать лесной материал на дрова исключительно из валежника и сухостойного леса по лесорубным билетам за двойную плату по установленной таксе. Глет необходимый для поливы посуды, требовалось покупать при заводе за установленную плату в 2 рубля 50 копеек за пуд. За аренду земли было необходимо уплатить 1 рубль на бессрочном арендном праве. Помимо соблюдения всех этих пунктов, владелец не имел права увеличивать производительность [2, л. 249-249 об.]. Данное постановление устанавливало правила работы гончарен, расположенных в горнозаводских, рудничных селениях. Годом ранее вышло положение разрешавшее организацию гончарного производства в городах [3, л. 13]. В 1894 г. Министерство Внутренних дел передало документ начальнику Алтайского округа, в котором оговаривался порядок разрешения устройства заведений обрабатывающей промышленности, в том числе и гончарных, не потребляющих значительного количества лесных материалов и незначительных по производству. Лица, желавшие устроить подобное заведение, должны были подать формальное прошение начальнику округа, оплаченное установленным гербовым сбором. Если место под планируемое заведение входило в состав планового надела какого-либо селения, то требовалось приложить общественный приговор этого селения на уступку просимого участка земли под заведение. Начальник округа выдавал свое свидетельство об отводе участка [4, л. 105-105об.]. Данное постановление касалось как уже функционирующих гончарен, так и открывающихся, в независимости от того где они располагались, в городе, горнозаводском селении, рудничном поселке или в сельской местности.
200 iso 160 140 120 100 so 60 40 20 О
1881 1882 1883 1884 1885 1886 1888 1891 1892 1893 1895 1896 1902 1905 ■ Рид 1 ■ Рид 2
Рис. 1. Динамика численности гончаров и гончарных заведений с 1881 по 1905 гг. в г. Барнауле, Бийске, Кузнецке, Колывани, Барнаульском, Бийском, Кузнецком, Змеиногорском (данные с 1896 г.) округах (уездах)
I - численность гончарных заведений; II - численность гончаров.
Источники: Обзор Томской губернии за 1881 год. - Томск: Губернская типография, 1882; Обзор Томской губернии за 1882 год. - Томск: Губернская типография, 188З; Обзор Томской губернии за 188З год. - Томск: Губернская типография, 1884; Обзор Томской губернии за 1884 год. - Томск: Губернская типография, 1885; Обзор Томской губернии за 188З год. - Томск: Губернская типография, 1884; Обзор Томской губернии за 1885 год. - Томск: Губернская типография, 1886; Обзор Томской губернии за 1886 год. - Томск: Губернская типография, 1887; Обзор Томской губернии за 1887 год. - Томск: Типография губернского правления, 1889; Обзор Томской губернии за 1891 год. - Томск: Типография губернского правления, 1892; Обзор Томской губернии за 1892 год. - Томск: типография губернского правления, 189З; Обзор Томской губернии за 189З год. - Томск: Губернская типография, 1894; Обзор Томской губернии за 1894 год. - Томск: Губернская типография, 1895; Обзор Томской губернии за 1896 год. - Томск: Губернская типография, 1897; Обзор Томской губернии за 1902 год. - Томск: Губернская типография, 1904; Обзор Томской губернии за 1905 год. - Томск: Губернская типография, 1906.
В 1890-х гг. наметился рост количества гончарных заведений (рис. 1). Данный подъем был связан с фактическим ослаблением контроля правительства над деятельностью гончаров ипереселенческими волнами конца XIX - начала ХХ вв.
Анализ анкет сельскохозяйственной переписи 1917 г. выявил, что процент мастеров среди столыпинских переселенцев в округе составлял 0,29 %, средистарожил - 0,14 % [5, с. 199]. Такая незначительная разница в показателях связана с тем, что у старожильческого населения занятие гончарством было дополнительным заработком к сельскохозяйственному производству. Тогда как переселенцам приходилось адаптироваться на новом месте. Доход от сельского хозяйства был еще не велик, и им приходилось искать дополнительный источник доходов чаще, чем старожилам. Это и приводило к увеличению вовлеченности переселенцев в промысловую деятельность.
Со временем увеличился объем выпускаемых изделий на территории округа. Если в 1888 г. производительность гончаров составляла в среднем 400-2000 изделий в год на человека, то в 1892 г. - от 1000 до 2000 единиц [1, л. 19 об.-20, 22 об.-27, 3032, 35 об.-36, 55 об.-57; 6, с. 203]. В 1909 г. каждый гончар Барнаульского, Бийского, Кузнецкого, Змеиногорского уездов изготавливал от 200 до 10000 экземпляров глиняной утвари в год [7, с. 1, 16-17, 21, 27]. В 1911 г. гончары Барнаульского и Бийского уездов произвели около 150 тысяч единиц различной посуды [8, с. 27].
Несмотря на общий рост производительности, она оставалась невысокой. Это было связано с рядом причин. Во-первых, условия труда, инструменты, технология практически не менялись со временем. Производственный процесс чаще всего был сосредоточен либо в жилом помещении, в хозяйственной постройке, помещении рядом с домом, приспособленных под мастерскую [1, л. 30, 31 об.-32; 9, л. 9 об.; 10, л. 387 об.-388; 11, л. 7]. Как правило, по предписанию строительного устава, гончарни устраивались за границей селения на расстоянии от 10 до 300 саженей у водоемов, около гор или сопок [1, л. 16 об.-17, 22 об.-27, 30-32, 35 об.-36, 55 об.-56, 74 об.-75]. В среднем, площадь мастерских колебалась от 2 до 8 квадратных саженей. Однако, встречались как крупные в 18-72 квадратные сажени, так и маленькие помещения в 3 квадратных аршина. У единиц рабочая площадь превышала 1 десятину. Так, в ведомости оце-
ночной комиссии Змеиногорского уезда за 1913 г. был описан «гончарный завод» Н.Г. Козьмина, жителя с. Тарханское Бобровской волости Змеиногорского уезда. Помещение «завода» было деревянным, без пола и потолка. Высота 3 аршина, ширина и длина по 4 аршина. Общая площадь помещения 48 кубических аршин или 1,77 сажени. В мастерской имелся деревянный круг. Комиссия оценила заведение в 15 рублей и рабочие приспособления в 3 рубля [12, л. 62 об.-63]. Подобное описание гончарной мастерской в г. Змеиногорске, стоимость которого составляла 10-15 рублей на 1892 г., давалось в «Материалах по исследованию арендного хозяйства в Алтайском округе» [6, с. 203]. В начале ХХ в., согласно «Ведомости обложения торговых и промышленных заведений по Бийскому уезду», оценочная стоимость гончарен варьировалась от 2 до 20 рублей [13, л. 236-237, 239.].
Сезонность (осенне-зимне-весенний период) гончарного производства также оказывала негативное влияние на рост производительности. В Алтайском (горном) округе на рубеже веков изготовление гончарной посуды давало населению дополнительный заработок к его основным занятиям: работам на заводах, сельскохозяйственной деятельности [11, л. 7; 14, л. 279]. Данные сельскохозяйственной переписи 1917 г. показали, что 66,6% гончаров участвовали в пахотных работах, 83,3% - в сенокосе и уборке урожая, 100% имели крупнорогатый скот, лошадей, 40% гончаров содержали овец и коз [15, с. 150, 154]. В единичных случаях мастера работали круглогодично [16, с. 94-95]. Производство посуды в летний период или круглогодично могло говорить о том, что либо у гончара были помощники - члены его семьи, которые брали на себя основные сельскохозяйственные работы, либо это было его основное занятие, либо в силу своего возраста он не участвовал в сельскохозяйственных работах. Гончары прибегали к помощи членов семьи не только при выполнении полевых работах, но и в самом промысле. Например, крестьянин с. КолыванскоеЗмеиногорского уезда И.М. Кусков в 1916-1917 гг. работал в гончарной мастерской вместе с женой [17, л. 39-39 об.]. В с. Островном Барнаульского уезда крестьянин В.П. Белоносов работал со средним сыном. Старший сын при этом проживал отдельно от родителей и самостоятельно производил посуду [18, л. 29-29 об., 71-71 об.]. Женщины были
не только помощниками мужей в производственном процессе, но и сами организовывали его. Например, в 1881 г. в Зыряновс-ком горнозаводском селении открыла свою мастерскую жена обывателя Змеевской волости В. Рыбьякова [1, л. 19 об.-20]. В д. Рассказиха Шадринской волости в 1909 г. было зарегистрировано 24 хозяйства, в которых «из стари» выделкой посуды занимались женщины [7, с. 16]. В 1917 г. в с. Колывань Змеиногорского уезда работали гончарами П. Балахнина, С. Рогачевс-кая, Е. Шипунова. В с. Милованово Верх-Чингизской волости Барнаульского уезда Е.И. Зырянова, М. Коковякина, С. Крапивина были единственными мастерами на все село и его окрестности [19, л. 57-58, 79-80, 95-97; 20, л. 72; 21, л. 11, 133].
Таблица 1
Стоимость посуды в Алтайском (горном) округе в рублях за сотню штук. 1885-1912 гг.
Сбыт изделий проводился на месте производства, в окрестных селах путем развозки, случайному или постоянному скупщику [7, с. 16-17; 22, с. 124-125]. Цены в уездах округа на различные виды посуды варьировались (см. таблицу №1). Это зависело от затрат на производство, конкуренции, стоимости сельскохозяйственной продукции, удаленности населенных пунктов.
Библиографический список
Источники: Алтай. Историко-статистический сборник по вопросам экономического и гражданского развития Алтайского горного округа. Под ред. П.А. Голубева. - Томск: Типо-литография Михайлова и Макушина, 1890. - С.101, 108; Кустарные промыслы Томской губернии. Сост. членами стат. семинария под ред. проф. М.Н. Соболева. - СПб., 1909. - С. 16-17, 22, 26; Туфанов И.И. Отчет специалиста инженера-технолога И.И. Туфанова по обследованию кустарных гончарных промыслов в Барнаульском и Бийском уездах Томской губернии // Отчеты по обследованию гончарного, ткацкого и кожевенного кустарного промыслов, произведенному в 1912 г. в отдельных районах Томской губернии. -Томск, 1913. - С. 26.
Доход, получаемый от промысла, был не большим. В 1888 г. годовая прибыль гончаров составляла в среднем 50-100 рублей. В 1909 г. доход гончаров составлял 5-70 рублей в год [7, с. 1]. К 1913 г. прибыль выросла и варьировалась в Барнаульском и Бийском уездах от 20 до 200 рублей, в Змеиногорском - 40-125 рублей, в Кузнецком - 25-100 рублей в год [16, с. 96]. Чтобы судить насколько большое значение имел заработок от промысла в хозяйстве, следует указать, что в среднем годовой приход-расход средней крестьянской семьи был равен, примерно, 300 рублям [23, с. 784-785]. В связи с этим гончары продолжали заниматься сельским хозяйством, используя промысел как дополнительный источник дохода.
Наметившийся рост гончарного производства в 1910-х гг. начал сокращаться в связи с различными экономическими факторами. Проведение Сибирской железной дороги привело к появлению на местном рынке дешевой железной, стеклянной, фаянсовой посуды. С развитием товарного животноводства, маслодельных заводов началось снижение спроса на глиняную утварь, так как суточные удои сдавались на переработку в маслобойни [22, с. 122]. Например, в Змеиногорске за восемь лет количество мастеров уменьшилось на 98,5% и к 1917 г. составило всего три человека [24].
В целом кустарное гончарное производство на территории Алтайского (горного) округа в конце XIX - начале ХХ вв. было развито слабо и даже в Томской губернии занимало 17-е место по доходности среди промыслов по обработке сырья [22, с. 122]. Причины этого крылись в политике, проводимой Кабинетом ЕИВ, сезонности, низком технико-технологическом уровне производства. Приток переселенцев из Европейской части России и их большая вовлеченность в гончарный промысел только расширили его географию, но не привели к кардинальной модернизации технических и технологических процессов, улучшению условий труда.
Наименование 1885 г. 1890 г. 1909 г. 1912 г.
Горшок Э-5 1-5 Э-20 4-12
Горшок большой 10-Э0
Крынка 2 1-10 5-6
Корчага 10 7-15 1-Э5 15-Э0
Топник 7
Колыванка 4-7
Колыванка большая 10
Кувшин Э-10
Ладка 4-5
Чашка 4 1-4
Чашка малая 2
Чашка большая Э
Блюдо 2
Тарелка 8
Банка садовая 20
1. ГААК. Ф. 3. Оп. 1. Д. 714.
2. ГААК. Ф. 163. Оп. 1. Д. 168.
3. ГААК. Ф. 3. Оп. 1. Д. 120.
4. ГААК. Ф. 3. Оп. 1. Д. 1472.
5. Разгон, В.Н. Столыпинская аграрная реформа и Алтай: монография / В.Н. Разгон, А.А. Храмков, К.А. Пожарская. - Барнаул, 2010.
6. Материалы по исследованию арендного хозяйства в Алтайском округе. - Барнаул, 1896. - Т. I.
7. Кустарные промыслы Томской губернии. Сост. членами стат. семинария под ред. проф. М.Н. Соболева. - СПб., 1909.
8. Туфанов, И.И. Отчет специалиста инженера-технолога И.И. Туфанова по обследованию кустарных гончарных промыслов в Барнаульском и Бийском уездах Томской губернии // Отчеты по обследованию гончарного, ткацкого и кожевенного кустарного промыслов, произведенному в 1912 г. в отдельных районах Томской губернии. - Томск, 1913.
9. ГААК. Ф. 170. Оп. 1. Д. 267.
10. ГААК. Ф. 3. Оп. 1. Д. 492.
11. ГААК. Ф. 174. Оп. 1. Д. 460.
12. ГААК. Ф. 56. Оп.1. Д. 1.
13. ГААК. Ф. 170. Оп. 1. Д. 412.
14. ГААК. Ф. 170. Оп. 1. Д. 69.
15. Разгон, В.Н. Промысловые занятия сельского населения Алтая по материалам сельскохозяйственной переписи 1917 г. // Историческое профессиоведение / под ред. В.Н. Владимирова. - Барнаул, 2004.
16. Сельскохозяйственный обзор Томской губернии за 1913 год. - Томск, 1914.
17. ГААК. Ф. 233. Оп. 1б. Д. 277.
18. ГААК. Ф. 233. Оп. 1. Д. 120.
19. ГААК. Ф. 233. Оп. 1. Д. 328.
20. ГААК. Ф. 233. Оп. 1б. Д. 276.
21. ГААК. Ф. 233. Оп. 1б. Д. 278.
22. Бочанова, Г.А. Обрабатывающая промышленность Западной Сибири. Конец XIX - начало ХХ в. - Новосибирск, 1978.
23. Н.Ф. Кустарно-ремесленная промышленность в Томской губернии // Сибирское сельское хозяйство. - 1914. - № 23.
24. Подсчитано по: ГААК. Ф. 233. Оп. 1б. Д. 166. Л. 94; Д. 171. Л. 4; Д. 172. Л. 88; Д. 276. Л. 28, 72, 74; Д. 277. Л. 39; Д. 278. Л. 11, 133; Д. 493. Л. 29.
Bibliography
1. GAAK. F. 3. Op. 1. D. 714.
2. GAAK. F. 163. Op. 1. D. 168.
3. GAAK. F. 3. Op. 1. D. 120.
4. GAAK. F. 3. Op. 1. D. 1472.
5. Razgon, V.N. Stolihpinskaya agrarnaya reforma i Altayj: monografiya / V.N. Razgon, A.A. Khramkov, K.A. Pozharskaya. - Barnaul, 2010.
6. Materialih po issledovaniyu arendnogo khozyayjstva v Altayjskom okruge. - Barnaul, 1896. - T. I.
7. Kustarnihe promihslih Tomskoyj gubernii. Sost. chlenami stat. seminariya pod red. prof. M.N. Soboleva. - SPb., 1909.
8. Tufanov, I.I. Otchet specialista inzhenera-tekhnologa I.I. Tufanova po obsledovaniyu kustarnihkh goncharnihkh promihslov v Barnauljskom i Biyjskom uezdakh Tomskoyj gubernii // Otchetih po obsledovaniyu goncharnogo, tkackogo i kozhevennogo kustarnogo promihslov, proizvedennomu v 1912 g. v otdeljnihkh rayjonakh Tomskoyj gubernii. - Tomsk, 1913.
9. GAAK. F. 170. Op. 1. D. 267.
10. GAAK. F. 3. Op. 1. D. 492.
11. GAAK. F. 174. Op. 1. D. 460.
12. GAAK. F. 56. Op.1. D. 1.
13. GAAK. F. 170. Op. 1. D. 412.
14. GAAK. F. 170. Op. 1. D. 69.
15. Razgon, V.N. Promihslovihe zanyatiya seljskogo naseleniya Altaya po materialam seljskokhozyayjstvennoyj perepisi 1917 g. // Istoricheskoe professiovedenie / pod red. V.N. Vladimirova. - Barnaul, 2004.
16. Seljskokhozyayjstvennihyj obzor Tomskoyj gubernii za 1913 god. - Tomsk, 1914.
17. GAAK. F. 233. Op. 1b. D. 277.
18. GAAK. F. 233. Op. 1. D. 120.
19. GAAK. F. 233. Op. 1. D. 328.
20. GAAK. F. 233. Op. 1b. D. 276.
21. GAAK. F. 233. Op. 1b. D. 278.
22. Bochanova, G.A. Obrabatihvayuthaya promihshlennostj Zapadnoyj Sibiri. Konec XIX - nachalo KhKh v. - Novosibirsk, 1978.
23. N.F. Kustarno-remeslennaya promihshlennostj v Tomskoyj gubernii // Sibirskoe seljskoe khozyayjstvo. - 1914. - № 23.
24. Podschitano po: GAAK. F. 233. Op. 1b. D. 166. L. 94; D. 171. L. 4; D. 172. L. 88; D. 276. L. 28, 72, 74; D. 277. L. 39; D. 278. L. 11, 133; D. 493. L. 29.
Статья поступила в редакцию 12.04.12
УДК 94 (571.1) «1861-1905»
Churkin M.K. RESETTELMENT MOVEMENT IN WESTERN SIBERIA ESTIMATES AND DECISIONS OF THE RUSSIAN GOVERNMENT (1861-1905 gg.). This paper examines the key approaches the power structures of the Russian Empire to the organization and regulation of the migrant movement in Siberia in the second half of the nineteenth - early twentieth centuries. An attempt is made periodization resettlement policy, the identification of meaningful aspects of migration depending on the mood, the specific implementation in the post-reform period.
Key words: immigration policy, resettlement movement, colonization, the migration legislation, the central and regional government, agrarian crisis, loan practices.
М.К. Чуркин, д-р ист. наук, доц., проф. каф. отеч. истории Омского гос. педагогического университета,
г. Омск, E-mail: [email protected]
ПЕРЕСЕЛЕНЧЕСКОЕ ДВИЖЕНИЕ В ЗАПАДНУЮ СИБИРЬ В ОЦЕНКАХ И РЕШЕНИЯХ РОССИЙСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА (1861-1905 ГГ.)
В работе рассматриваются ключевые подходы властных структур Российской империи к организации и регламентации переселенческого движения в Сибирь во второй половине XIX - начале ХХ вв. Производится попытка периодизации переселенческой политики, выявления её содержательных аспектов, зависимости от миграционных настроений, специфики реализации в пореформенный период.
Ключевые слова: переселенческая политика, переселенческое движение, колонизация, переселенческое законодательство, центральная и региональная власть, аграрный кризис, ссудная практика.
Проблема переселенческой политики российского правительства - одна из наиболее актуальных тем в современном сибиреведении и отечественной историографии. В разные периоды к данной проблематике обращались такие исследователи, как М.С. Симонова, Е.М. Брусникин, Е.Д. Фёдорова, В.Н. Худяков, И.В. Островский и др. [1] Результатом научных изысканий стало определение основных направлений государственной политики в сфере аграрных миграций, выявление отношения государства к переселенческому вопросу, характеристика государственных мероприятий и законодательства по вопросам регулирования крестьянских переселений.
В границах настоящей работы предпринимается попытка выявления роли политических мероприятий российского правительства в организации переселенческого движения. При этом автор, априори склонен считать, что в рассматриваемый период правительство лишь фиксировало в своих программах переселенческую активность населения, что, в конечном счете, находило выражение в конкретных (запретительно-разрешительных) политических мероприятиях государства на восточных окраинах страны. Безусловно, политический фактор оказывал определенное влияние на переселенческое движение, но только в качестве корректирующего крестьянские миграции элемента. Другими словами, те или иные правительственные инициативы в переселенческом вопросе, выраженные законодательно или циркулярно, могли искусственно ограничить численность мигрантов, переориентировать направ-
ление движения переселенческих потоков, но были совершенно бессильны в области принятия и осуществления решений о переселении самими крестьянами.
Очевидно, что утверждение в сознании населения России в ходе колонизационного движения на новые земли миграционной парадигмы явилось первичным условием, вызвавшим к жизни принятие государством комплекса стабилизационных решений, которыми оно сообразно конкретно-историческим условиям закрепляло, направляло и контролировало миграционные процессы.
Задачи колонизации сибирских пространств со второй половины XIX в. перестали рассматриваться центральной властью исключительно с точки зрения пополнения государственной казны или места концентрации политических и уголовных элементов. Период с 1861 по 1905 г. стал первым опытом организации массовых народных миграций, не связанных с непосредственной военной угрозой или исправительно-карательными нуждами. В соответствии с ситуацией, правительственные органы объективно оказались поставлены в условия разработки такого варианта переселенческой политики, который был бы более или менее свободен от репрессивных способов её реализации.
В рамках указанного периода отношение правительства к переселенческому движению неоднократно менялось, что было связано с отсутствием чёткой политической программы и ясных представлений власти о задачах и формах колониза-
