CC BY
99
УДК 902.01
КУРГАН АРЖАН-1, ВОЛГО-КАМЬЕ И СЕВЕРНЫЙ КАВКАЗ: НЕОЧЕВИДНЫЕ СВЯЗИ
© 2015 г. Н.Ю. Смирнов
Статья посвящена публикации и культурно-хронологической интерпретации одного неизвестного предмета — бронзовой орнаментированной кольцевидной пряжки с диаметральной перемычкой — из кургана Аржан-1 (Тува) конца IX - начала УШ в. до н. э. Курган исследовался в 1971-1974 гг. М.П. Грязновым и М.Х. Маннай-оолом. Аналогии этой пряжке, а также структурные и орнаментальные параллели выявляются в древностях ананьинской культурно-исторической области (АКИО) и западного варианта кобанской культуры Северного Кавказа, а также в предскифских комплексах Восточной Европы. Это позволяет не только обозначить один из векторов культурных связей социума, оставившего материальный комплекс кургана Аржан-1, но и дополнительно аргументировать синхронизацию этого памятника с первым периодом раннего этапа АКИО, ранними этапами кобанской культуры, а также с кругом ранних пред-скифских памятников Восточной Европы. Пряжка из кургана Аржан-1 публикуется впервые.
Ключевые слова: Тува, курган, ранние кочевники, хронологические индикаторы, Восточная Европа, ананьинская культурно-историческая область, западный вариант кобанской культуры, предскифские комплексы.
Уникальность кургана Аржан-1, ключевого памятника для понимания культурных процессов, характеризующих начальный этап эпохи ранних кочевников Евразии, кроме очевидных и известных аспектов, во многом строится еще и на том, что не все данные о нем были в свое время равноценно опубликованы. Безусловно, существующие книги М.П. Гряз-нова -русскоязычная монография и ее немецкое издание (Грязнов, 1980; Grjaznov, 1984) - и многочисленные статьи как автора раскопок, так и других исследователей, обращавшихся к материалам Аржана-1 (напр.: Савинов, 2002; Смирнов, 2005; 2009; 2012; Чугунов, 2009 и др.), облегчают знакомство с погребальным сооружением и вещевыми находками, но все
же не дают исчерпывающей информации. Этот небольшой этюд - еще одна лепта в общую копилку знаний о кургане Аржан-1.
Ниже впервые публикуется один малоизвестный, но достаточно важный в культурно-хронологическом отношении предмет, обнаруженный в камере № 2 кургана Аржан-1 - бронзовая кольцевидная пряжка с диаметральной перемычкой и орнаментом на рамке (рис. 1:1-2в; 3: 1). Это небольшое изделие в виде кольца с диаметральной перемычкой, отлитое из бронзы, вероятно в разъемной форме или по восковой модели (?). Рамка пряжки имеет орнамент: четыре группы желобков, расположенные крестообразно, напротив друг друга. Ее диаметр - 3 см. Пряжка происхо-
LllllJllllllll'UlilUiiiiiJ
Рис. 1. Бронзовая орнаментированная кольцевидная пряжка с диаметральной перемычкой 1-2в - курган Аржан-1, камера № 2 (фото автора)
Рис. 2. Распространение кольцевидных пряжек с диаметральной перемычкой и структурные и орнаментальные параллели к ним 1 - курган Аржан-1, кам. № 2 (ФО НА ИИМК РАН, О.2928.31); 2 - Першинский м-к, п. №21 (по: Коренюк, 2009); 3 - Тетюшский м-к, гр. № 1, п. № 95 (по: Халиков, 1977); 4 - м-к Клин-яр III, «клад» (по: Козенкова, 1998); а - м-к Мебельная фабрика-1, п. №25 (по: Козенкова, 1998); б - Акозинский м-к (по: Патрушев, 19846); в - Ст. Ахмыловский м-к. п. № 900 (по: Патрушев, Халиков, 1982); г - Мошанецкий клад (по: Смирнова, Войнаровський, 1994)
дит из камеры № 2 кургана Аржан-1 (Грязнов, 1980, с. 26; ФО НА ИИМК РАН, О.2928.31, 11). Дата пряжки устанавливается по дате комплекса кургана Аржан-1: в широких рамках это конец IX - начало VIII в. до н. э., в более узких - последняя треть IX в. до н. э. (Евразия в скифскую эпоху, 2005, с. 68, рис. 2: 21).
В камере № 2 располагалось сопроводительное захоронение 30 взнузданных коней, трупы которых, по мнению М.П. Грязнова, «были поставлены плотными рядами» и занимали все свободное пространство (Грязнов, 1980, с. 26). Эта камера имеет особое значение. Она расположена вплотную к камере № 1 - центральному погребальному сооружению комплекса и очевидно строилась на этапе, непосредственно следующем за возведением камеры № 1 (там же, с. 14, рис. 3). Наряду с пряжкой в камере № 2 обнаружена знаменитая подвесная бляха с изображением свернувшегося кошачьего хищника, резные части рукояти парадной плети, многочисленные элементы конских уздечек и детали колесничной упряжи, в том числе роговое ярмо-рогатка (Грязнов, 1980, с. 26; Смирнов, 2012, с. 427-430, рис. 1: 4-9). Изначальное расположение и функцию пряжки сейчас установить невозможно ввиду того, что камера была ограблена в древности и многие вещи были перемещены или вовсе изъяты. Так как захоронений людей в этой камере не было, пряжка может быть условно отнесена к элементам конского снаряжения. Однако можно предложить и иной вариант ее использования - в качестве соединяющего элемента мужского пояса. На такую возможность указывает нахождение в камере № 2 парадной плети,
относящейся к снаряжению наездника или возницы. Случаи обнаружения поясной фурнитуры вместе с деталями рукоятей конских плетей известны в достаточном количестве.
Эта пряжка уникальна для материальной культуры ранних кочевников Тувы начала I тыс. до н. э. Ничего похожего на такие изделия не встречается не только в древностях Саяно-Алтая, но и восточной зоны степей в целом.
Аналогичного типа пряжки обнаруживаются на территориях далеко к западу от Тувы: в Волго-Камье и на Северном Кавказе, а определенные параллели в орнаментике - на вещах с Северного Кавказа и из Среднего Поднестровья (рис. 2).
Ближайшая по месту находки пряжка, также отлитая из бронзы, но в открытой форме, происходит из погребения № 21 Першинского могильника в Прикамье (Коренюк, 2009, с. 269, рис. 1: 7). Ее рамку отличает обилие желобчатого декора - он плавно размещен по всей окружности с лицевой стороны (рис. 3: 2). Диаметр пряжки - 2,5 см. Этот комплекс относится к начальному этапу ананьинской культуры - концу XIX вв. до н. э. (там же). Пряжка была обнаружена при исследовании наполовину разрушенного береговой абразией погребения. Это единственная сохранившаяся в могиле вещь лежала в области правой ключицы покойного. Все могилы, располагающиеся рядом, по инвентарю датируются IX в. до н. э. (благодарю С.Н. Коренюка за уточнение этой информации; сообщение по электронной почте от 24. 06. 2015). Условия обнаружения пряжки не дают достаточных оснований для определения ее назначения, но и не
Рис. 3. Кольцевидные пряжки с диаметральной перемычкой 1 - курган Аржан-1, кам. № 2 (ФО НА ИИМК РАН, О.2928.31); 2 - Першинский м-к, п. № 21 (по: Коренюк, 2009); 3 - Тетюшский м-к, гр. № 1, п. № 95 (по: Халиков, 1977); 4 - м-к Клин-яр III, «клад» (по: Козенкова, 1998)
Рис. 4. Структурные и орнаментальные аналогии кольцевидным пряжкам с диаметральной перемычкой 1 - м-к Мебельная фабрика-1, п. № 25 (по: Козенкова, 1998); 2 - Акозинский м-к (по: Патрушев, 19846); 3 - Ст. Ахмыловский м-к. п. № 900 (по: Патрушев, Халиков, 1982); 4 - Мошанецкий клад (по: Смирнова, Войнаровський, 1994)
противоречат гипотезе о ее принадлежности мужскому поясу.
Аналогичная пряжка такого же диаметра, отлитая из бронзы в открытой форме, но лишенная орнамента на лицевой поверхности (рис. 3: 3), найдена в погребении № 95 из группы № 1 Тетюшского могильника на Волге (Халиков, 1977, с. 51, рис. 21: А1). Исследователи ананьинских древностей относят этот комплекс к первому этапу раннего периода АКИО - IX -середине VIII в. до н. э. (Кузьминых, Чижевский, 2014, с. 107, рис. 2: 14). В могиле пряжка лежала с правой стороны от черепа покойного, а слева от него располагался железный нож (Халиков, 1977, с. 51). Учитывая этот факт, можно предположить, что за головой умершего был положен его пояс, скреплявшийся интересующей нас пряжкой, на котором и висел нож в чехле из каких-то органических материалов.
Далее на юго-запад последним регионом, где встречена пряжка такого типа, является Северный Кавказ, а точнее территория распространения памятников западного варианта кобанской культуры. В «кладе» сопроводительного инвентаря из разрушенного мужского погребения могильника Клин-яр III, на окраине г. Кисловодска (Андреева, Козенко-ва, 1986, с. 257, рис. 1: 3; Козенкова, 1998, с. 60-61, табл. XIX, 15), содержалась бронзовая, отлитая в открытой форме пряжка без орнамента (рис. 3: 4). Диаметр пряжки - 2 см. Судя по составу вещей - защитные браслеты-налокотники, кинжал с металлическим наконечником ножен и размеру пряжки, - последняя относится к деталям портупеи из мужского поясного набора (Козенкова, 1998,
с. 61). Дату «клада» В.И. Козенкова вначале определяла широко - IX-VIII вв. до н. э. (Андреева, Козенкова, 1996, с. 258; Козенкова, 1998, с. 61), а затем сузила до третьей четверти IX в. до н. э. (Козенкова, 1996, с. 93). Таким образом, он относится к ранним комплексам второго этапа развития западного варианта кобанской культуры.
Перечисленными выше экземплярами исчерпывается количество идентичных кольцевых пряжек с диаметральной перемычкой, известных к настоящему времени. Можно отметить тенденцию некоторого уменьшения их размеров в западных комплексах по сравнению с параметрами пряжки из кургана Аржан-1 (возможно, это связано с ее иным назначением?). Отличительной чертой последней является и то, что она отлита в разъемной форме или по утрачиваемой восковой модели (?), о чем свидетельствуют литейные швы на боковых сторонах перемычки (рис. 1: 2б). Но указанные особенности в целом не выделяют ее из общего типа.
В вопросе о приоритете восточных и западных культурных традиций в изобретении такой лаконичной, но знаковой вещи, преимущество остается за регионом Северного Кавказа и Восточной Европы в целом. Об этом свидетельствуют следующие факты. Во-первых, подавляющее большинство круглых пряжек с диаметральной перемычкой (три из четырех) обнаружены в ранних комплексах АКИО и кобанской культуры (рис. 2: 2-4; 3: 2-4). Во-вторых, на Северном Кавказе, в более поздних памятниках второго этапа развития западного варианта кобанской культуры, относящихся к VIII - началу VII вв. до н. э.:
погребения 18 и 25 могильника Мебельная фабрика-1 и погребения 3/6 могильника Лермонтовская скала-2, в значительном количестве имеются типологически схожие подвесные или нашивные украшения (рис. 2: а; 4: 1), отлитые из сурьмы в открытой форме и орнаментированные желобками по всей поверхности рамки (Козенкова, 1998, с. 48, табл. XIII, 16). В-третьих, на мой взгляд, дальнейшее развитие такого элемента мужского пояса, как круглые пряжки с диаметральной перемычкой можно проследить в памятниках АКИО VII-VI вв. до н. э. (рис. 2: б, в; 4: 2, 3), видимо, захватывающих конец второго этапа раннего периода. В Акозинском могильнике обнаружена бронзовая концевая подвеска к поясу с кольцевидным завершением, отличающаяся от стандартных форм наличием диаметральной перемычки в кольце (Патрушев, 1984, с. 54, рис. 24: 26). Аналогичная подвеска, только богато орнаментированная, происходит из погребения 900 Старшего Ах-мыловского могильника (Патрушев, Халиков, 1982, с. 119-120, табл. 127, 1а3).
Две пряжки из четырех украшены достаточно простым орнаментом из расположенных по окружности рамки или сгруппированных в четырех зонах желобков (рис. 3: 1, 2). Первый мотив орнамента, представленный на пряжке из Першинского могильника, имеет параллели в декоре описанных выше украшений из сурьмы из могильников Мебельная фабрика-1 и Лермонтовская скала-2 на Северном Кавказе. Второй мотив, украшающий пряжку из Аржана-1, отчасти можно
проследить в структуре расположения декора в виде выступающих завитков на кольце поясной подвески из Акозинского могильника. Но более интересна и показательна параллель, обнаруживающаяся в декоре колец от колесничной упряжи из Мошанецко-го клада в Среднем Поднепровье, где идентичный орнаментальный мотив еще и аналогично расположен на изделиях (рис. 2: г; 4: 4). Важно, что комплекс Мошанецкого клада, содержавший предметы колесничной упряжи, относится к пласту предскифских памятников Восточной Европы -IX - первой половины VIII в. до н. э. (Смирнова, Войнаровський, 1994, с. 140, рис. 1: 1).
Таким образом, выделяется характерный, но чрезвычайно редкий тип поясной или портупейной пряжки (а, возможно, и детали конского снаряжения, учитывая стилистическую и семантическую близость украшений воинских поясов и конской сбруи, свойственную всаднической субкультуре этого периода), зафиксированный на юго-западном и юго-восточном концах горно-степной полосы Евразии - на Северном Кавказе и Туве и в контактной лесной зоне к северу от степной полосы - в Волго-Камье.
Более того, учитывая достаточно узкую дату всех комплексов, где были обнаружены пряжки, захватывающую последнюю треть IX в. до н. э., этот тип является четким хронологическим маркером периода культурных контактов между Западом и Востоком, предшествующего распространению скифской культуры в горно-степной полосе Евразии.
ЛИТЕРАТУРА
1. АндрееваМ. В., Козенкова В. И. Комплекс начала I тысячелетия до н. э. из урочища Клин-яр (Кисловодская котловина) // СА. - 1986. - №1. - С. 253-258.
2. ГрязновМ. П. Аржан. Царский курган раннескифского времени. - Л.: Наука, 1980. - 64 с.
3. Евразия в скифскую эпоху. Радиоуглеродная и археологическая хронология. - СПб.: «Теза», 2005. - 290 с.
4. Козенкова В. И. Культурно-исторические процессы на Северном Кавказе в эпоху поздней бронзы и в раннем железном веке. (Узловые проблемы происхождения и развития кобанской культуры). - М.: ИА РАН, 1996. - 163 с.
5. Козенкова В. И. Материальная основа быта кобанских племен (орудия труда, украшения, предметы культа, посуда: систематизация и хронология). Западный вариант. - Т. 5 / САИ. - Вып. В2-5. - М.: ИА РАН, 1998.- 200 с.
6. Коренюк С. Н. К вопросу о датировке начального этапа ананьинской культуры Волго-Камья // Изв. Самарского научного центра РАН. - Т. 11. - №2 (28). -Самара, 2009. - С. 265-270.
7. Кузьминых С. В., Чижевский А. А. Хронология раннего периода ананьинской культурно-исторической области // Поволжская археология. - 2014. - №3 (9).
- С. 101-137.
8. Патрушев В. С. Марийский край в VII-VI вв. до н. э. (Старший Ахмылов-ский могильник). - Йошкар-Ола: Марийское книжное изд-во, 1984. - 231 с.
9. Патрушев В. С., Халиков А. Х. Волжские ананьинцы (Старший Ахмылов-ский могильник). - М.: Наука, 1982. - 280 с.
10. Пламеневская О.Л. Материалы к дипломной работе (по раскопкам кургана Аржан в 1971-72 гг.). Таблица зарисовок конской сбруи и упряжи из камеры № 2 кургана (по материалам раскопок М.П. Грязнова в 1971 и 1972 гг.) / ФО НА ИИМК РАН. - ед. хр. О.2928.31.
11. Савинов Д. Г. Ранние кочевники Верхнего Енисея. Археологические культуры и культурогенез. - СПб.: Изд-во Санкт-Петербургск. гос. ун-та, 2002. - 204 с.
12. Смирнов Н.Ю. Псалии аржанского типа (опыт классификации и типологии) // АМА. - СПб.: «Нестор-История», 2005. - С. 67-85.
13. Смирнов Н. Ю. Некоторые замечания к вопросу о переднеазиатских им-портах в комплексе кургана Аржан // ЗИИМК. - СПб.: « Дмитрий Буланин», 2009.
- №4. - С. 110-121.
14. Смирнов Н. Ю. На чём ездил аржанский «царь»? // Культуры степной Евразии и их взаимодействие с древними цивилизациями. - Кн. 2. - СПб: «Периферия», 2012.- С. 424-432.
15. Смирнова Г. I., Войнаровський В. М. Мошанецький скарб бронз шммершського типу з Середнього Поднютров'я // Археолопя. - Кив: Кивська Академiя €вробiзнесу, 1994. - №1. - С. 137-141.
16. Халиков А. Х. Волго-Камье в начале эпохи раннего железа. VIII-VI вв. до н. э. - М.: Наука, 1977. - 264 с.
17. Чугунов K. B. Аржан-1 и Аржан-2: сравнительный анализ // Наследие народов Центральной Азии и сопредельных территорий: изучение, сохранение и использование. - Ч. I. - Кызыл: «Аныяк», 2009. - С. 48-52.
18. GrjaznovM. Р. Der Großkurgan von Arzan in Tuva, Südsibirien / Materialien zur Allgemeinen und Vergleichenden Archäologie. - Bd. 23. - München: Verlag C. H. Beck, 1984. - 90 S.
Информация об авторе:
Смирнов Николай Юрьевич, кандидат исторических наук, научный сотрудник, Институт истории материальной культуры РАН (г. Санкт-Петербург, Российская Федерация), [email protected]
BARROW OF ARZHAN-1, THE VOLGA- KAMA REGION AND THE NORTHERN CAUCASUS: UNOBVIOUS COMMUNICATIONS
N.Yu. Smirnov
The article is devoted to the publication and cultural and chronological interpretation of an unknown object — a bronze ornamented buckle with annular diametrical jumper — from the barrow of Arzhan-1 (Tuva) dating to the end of IX - beginning of the VIII cent. BC. The barrow was excavated in 1971-1974 by M. P. Gryaznov and M. H. Mannai-ool. Analogies of the buckle, as well as structural and ornamental parallels are found in the antiquities of the Ananyino cultural and historical area (ACHA) and the western variant of the Koban culture of the Northern Caucasus, as well as in the pre-Scythian complexes of Eastern Europe. This allows not only to identify one of the vectors of cultural relations of society, the material complex of the barrow of Arzhan-1 which was left by, but additionally argue synchronization of this monument to the first period of the early stage of ACHA, the early stages of the Koban culture, as well as a range of the pre-Scythian monuments in Eastern Europe. Buckle from the barrow of Arzhan-1 is published for the first time.
Keywords: Tuva, kurgan, the epoque of early nomads, chronological markers, Eastern Europe, the Ananyino cultural and historical area (ACHA), the western version of the Koban culture, the pre-Scythian complexes.
REFERENCES
1. Andreeva M. V., Kozenkova V. I. Kompleks nachala I tysyacheletiya do n. e. iz urochishcha Klin-yar (Kislovodskaya kotlovina) [The complex of the early I millennium B.C. from the Klin-yar (Kislovodsk basin)]. In: SA [Soviet Archaeology], 1986, no. 1, p. 253-258.
2. Gryaznov M. P. Arzhan. Tsarskiy kurgan ranneskifskogo vremeni [Arzhan. The royal barrow of the Early Scythian time]. Leningrad: Nauka Publ., 1980, 64 p.
3. Evraziya v skifskuyu epokhu. Radiouglerodnaya i arkheologicheskaya khronologiya [Eurasia in Scythian Time. Radiocarbon and Archaeological Chronology]. St. Petersburg: "Teza" Publ., 2005. 290 p.
4. Kozenkova V. I. Kul'turno-istoricheskie protsessy na Severnom Kavkaze v epokhu pozdney bronzy i v rannem zheleznom veke. (Uzlovye problemy proiskhozhdeniya i razvitiya kobanskoy kul'tury) [Cultural and historical process in the Northern Caucasus during the Late Bronze and Early Iron Ages (crucial issues on origin and development of the Koban culture)]. Moscow: IA RAS Publ., 1996, 163 p.
5. Kozenkova V. I. Material'naya osnova byta kobanskikh plemen (orudiya truda, ukrasheniya, predmety kul'ta, posuda: sistematizatsiya i khronologiya). Zapadnyy variant. Tom 5 [Material bases of the Koban tribes household life (tools, decorations, cult items, crockery: classification and chronology). Eastern version. Vol. 5]. In: SAI [Corpus of archaeological sources]. Moscow: IA RAS Publ., 1998, issue V2-5, 200 p.
6. Korenyuk S. N. K voprosu o datirovke nachal'nogo etapa anan'inskoy kul'tury Volgo-Kam'ya [Towards the issue on dating of the initial stage of the Ananyino culture in the Volga-Kama river region]. In: Izv. Samarskogo nauchnogo tsentraRAN [Proceedungs of Samara Research Centre of RAS]. Samara, 2009, vol. 11, issue 2 (28). p. 265-270.
7. Kuz'minykh S. V., ChizhevskiyA.A. Khronologiya rannego perioda anan'inskoy kul'turno-istoricheskoy oblasti [Chronology of early period of the Ananyino cultural and historical area]. In: Povolzhskaya arkheologiya [Volga River region Archaeology], 2014, issue 3 (9), p. 101-137.
8. Patrushev V. S. Mariyskiy kray v VII-VI vv. do n. e.: (Starshiy Akhmylovskiy mogil'nik) [The Mari Land in the VII-VI cent. B.C. (The older Akhmylovo burial ground)]. Yoshkar-Ola: Mari Book Publ., 1984, 231 p.
9. Patrushev V. S., Khalikov A. Kh. Volzhskie anan'intsy (Starshiy Akhmylovskiy mogil'nik) [The Ananyino people of the Volga River (The older Akhmylovo burial ground)]. Moscow: Nauka, 1982, 280 p.
10. Plamenevskaya O. L. Materialy k diplomnoy rabote (po raskopkam kurgana Arzhan v 1971-72 gg.). Tablitsa zarisovok konskoy sbrui i upryazhi iz kamery №2 kurgana (po materialam raskopok M. P. Gryaznova v 1971 i 1972 gg.) [Materials for the research paper (by the excavations of burial mound of Arzhan in 1971-72). Table of sketches of harness from the camera no. 2 (based on excavations of M. P. Gryaznov in 1971 and 1972)]. Department of photography of the Scientific archives of the Institute for the History of Material Culture, d. O.2928.31
11. Savinov D. G. Rannie kochevniki Verkhnego Eniseya. Arkheologicheskie kul'tury i kul'turogenez [The early nomads of the Upper Yenisei. Archaeological cultures and cultural genesis]. St. Petersburg: St. Petersburg State UniversityPubl., 2002, 204 p.
12. Smirnov N. Yu. Psalii arzhanskogo tipa (opyt klassifikatsii i tipologii) [Cheekpieces of the Arzhan type (An attempt of classification and typology)]. In: AMA [Almanac of young archaeologists]. St. Petersburg: Nestor-Istoriya Publ., 2005, p. 6785.
13. Smirnov N. Yu. Nekotorye zamechaniya k voprosu o peredneaziatskikh importakh v komplekse kurgana Arzhan [Some remarks on the issue of the Near Eastern imports in the complex of mound burial of Arzhan]. In: ZIIMK. [Notes of the Institute for the History of Material Culture]. St. Petersburg: Dmitriy Bulanin Publ., 2009, issue 4, p. 110-121.
14. Smirnov N. Yu. Na chem ezdil arzhanskiy «tsar'»? [What kind of vehicle did the Arzhan "king" use?]. In: Kul'tury stepnoy Evrazii i ikh vzaimodeystvie s drevnimi tsivilizatsiyami. [Cultures of the Steppe zone of Eurasia and their interaction with Ancient civilizations]. St. Petersburg: Periferiya Publ., 2012, vol. 2, p. 424-432.
15. Smyrnova G. I., Vojnarovs'kyj V. M. Moshanec'kyj skarb bronz kimmerijs'kogo typu z Seredn'ogo Podnistrov'ja [Moshanetsky treasure of bronzes of Cimmerian type from the Middle Dnieper]. In: Arheologija. [Archaeology]. Kiev: Kiev Academy of Eurobusiness, 1994, issue 1, p. 137-141.
16. Khalikov A. Kh. Volgo-Kam'e v nachale epokhi rannego zheleza. VIII-VI vv. do n. e. [The Volga-Kama rivers region in the beginning of the Early Iron Age (VIII-VI cent. BC)]. Moscow: Nauka Publ., 1977, 264 p.
17. Chugunov K. B. Arzhan-1 i Arzhan-2: sravnitel'nyy analiz [Arzhan-1 and Arzhan-2: comparative analysis]. In: Nasledie narodov Tsentral'noyAzii i sopredel'nykh territoriy: izuchenie, sokhranenie i ispol'zovanie [Heritage of the nations of Central Asia and contiguous territories: research, conservation and use]. Part I. Kyzyl: "Anyyak" Publ., 2009, p. 48-52.
18. Grjaznov M. P. Der Großkurgan von Arzan in Tuva, Südsibirien. In: Materialien zur Allgemeinen und Vergleichenden Archäologie. Bd. 23. München: Verlag C. H. Beck, 1984, 90 p.
Information about the author:
Smirnov Nikolai Yu, Ph.D. (History), research scientist, Institute for the History of Material Culture, Russian Academy of Sciences (St. Petersburg, Russian Federation), [email protected]
