CC BY
54
УДК 902.01;903.5; 903.2 https://doi.oig/10.24852/2019.1.27.136.149
ПРЕДМЕТЫ КОНСКОГО СНАРЯЖЕНИЯ ИЗ ЗУЕВСКОГО МОГИЛЬНИКА АНАНЬИНСКОЙ КУЛЬТУРЫ ШНУРОВОЙ КЕРАМИКИ В УДМУРТИИ
© 2019 г. Е.М. Черных
Статья подготовлена к 120-летию открытия Зуевского могильника, который является одним из немногих крупных ананьинских некрополей в Прикамье. Зуевский (Зу-евоеключевской I) могильник - один из немногих крупных ананьинских некрополей в Предкамье, изделия из которого используются в культурно-хронологических схемах древностей раннего железного века. При этом полной публикации памятника до сих пор нет. В статье анализируется коллекция предметов, использовавшихся для снаряжения коня. Детали конского убора на протяжении I тысячелетия до н. э. претерпевали значительные изменения и их сопоставительное изучение в разных регионах позволяет судить как о всаднической культуре прикамского населения, так и о времени и направлениях контактов с раннекочевническими обществами Евразии. Предметам экипировки коня отводится важное место в датировке и хронологии памятников. В Зу-евском могильнике выборка деталей конской упряжи немногочисленна, но представлена практически всеми категориями, датировка которых укладывается в рамки среднего периода АКИО (по С.В. Кузьминых и А.А. Чижевскому) - VI-V вв. до н. э. Предметы конского снаряжения из Зуевского могильника, при общей избирательности (и фраг-ментированности) комплектов, демонстрируют общие для раннеананьинских могильников черты. Присутствие в материалах могильника предметов характерных для ран-нескифского комплекса позволяет автору высказать предположение о возможно более раннем начале функционирования Зуевского некрополя - с рубежа VTI-VT вв. до н. э.
Ключевые слова: археология, ранний железный век, ананьинская КИО, Прикамье, Удмуртия, снаряжение коня, аналогии, датировка.
А.В. Збруева, характеризуя ана- с. 218). Вместе с тем, по подсчетам
ньинское общество, очень осторож- К.А. Смирнова, выполненным для
но заметила, что «предметы конской Старшего Ахмыловского могильника,
упряжи в могилах ананьинского вре- только 3,5% погребений этого круп-
мени - явление почти столь же ис- нейшего в лесной полосе Восточной
ключительное, как и рыболовные Европы некрополя начала железного
крючки» (1952, с. 152). Оставим без века содержали детали узды (1998,
внимания сопоставительные пасса- с. 50). Исследования А.А. Чижев-
жи, для нас более важен сам факт ского дают несколько иную картину.
редкости деталей узды в захоронени- Среди рассмотренных им 1752 по-
ях ананьинцев. Спустя четверть века, гребений АКИО детали конской упря-
А.Х. Халиков, систематизировав су- жи были отмечены почти в четверти
щественно увеличившиеся к концу комплексов (подсчитано на основе
1970-х гг. ананьинские материалы, количественных данных, приводимых
пришел к выводу, что в начале желез- А.А. Чижевским при характеристике
ного века население Волго-Камья уже комплексов отдельных культур АКИО
прочно освоило верховую езду (1977, в работе 2008 г.). По всей видимости,
Рис. 1. Зуевский (Зуевоключевской I) могильник: 1 - вид на местоположение могильника с ЮЮЗ (фото Е.М. Черных, 2011 г.); 2 - вид на площадку могильника с СЗ (фото 1995 г.); 3 - топографический план (ручная съемка Л.Д. Макарова, 1995 г.).
Fig. 1. Zuevsky (Zuevy Kliuchi I) burial ground: 1 - view of the site of the burial mound from SSW (photograph by E.M. Chernykh, 2011); 2 - view of the site of the burial mound from the NW (photograph of 1995); 3 - topographic plan (manual surveying by L.D. Makarov, 1995).
расхождения обусловлены методикой подсчетов, прежде всего, особенностями выборки. К.А. Смирновым подсчеты производились от общего количества погребений с оружием (к тому же, он учитывал только находки удил и псалиев), А.А. Чижевским - от всех погребений (были рассмотрены и другие категории материала - ворворки, бляшки, пронизки, налобники).
120 лет назад, в 1898 г., А.А. Спицыным был раскопан Зу-евский могильник в Сарапульском уезде Вятской губернии; современная административно-территориальная принадлежность определяется его местоположением в черте д. Зуевы Ключи Каракулинского района Удмуртской Республики (рис. 1: 1-3). В соответствии с принятыми в российской археологической науке требованиями могильник получил второе название - Зуевоклю-чевской I (Голдина, Черных, 2011, с. 86-87). Частичная публикация материалов раскопок увидела свет 85 лет назад, благодаря усилиям М.Г. Худякова (1933), но наиболее выразительные находки чуть раньше были опубликованы А.М. Тальгре-ном, поставившим этот могильник в один ряд с Ананьинским (1919, р. 38-45). До сих пор Зуевский могильник остается одним из наиболее крупных ананьинских некрополей Прикамья (218 погребений, раскопанных в 1898 г., были дополнены 10, изученными в конце 1990-х гг. С.Е. Пере-вощиковым (Перевощиков, Широбо-кова, 1996, с. 284-285; его же, 1997, с. 273-274; Черных, Перевощиков и др., 1999, с.125-127). К сожалению, могильник сильно разрушен в последние годы дачной застройкой, а уполномоченный орган не находит
механизмов для обеспечения этому уникальному для Удмуртии памятнику должного уровня охраны. Актуальной остается и полная публикация материалов раскопок1.
На основании уже введенных в научный оборот материалов памятник принято датировать VI-IV вв. до н. э. Но, очевидно также, что могильник раскопан далеко не полно, раскопки А.А. Спицына документированы неудовлетворительно, по сути, реконструкция погребальных комплексов вызывает много вопросов. Современные представления о периодизации и хронологии культурных образований раннего железного века Волго-Ка-мья оправдывают новое обращение к коллекциям предметов из погребений Зуевского могильника, что предполагается сделать в формате отдельной коллективной работы.
В данной статье рассматривается одна из наиболее важных категорий погребального инвентаря, представленного в могильнике - детали конского убора, которые, по признанию специалистов в этой области материальной культуры, изменялись на протяжении железного века весьма динамично и потому часто используются для разработки хронологических схем и периодизации археологических памятников и культур.
В коллекциях Зуевского могильника предметы конского снаряжения представлены как функциональными, так и декоративными деталями сбруи - удила, псалии, распределители ремней, бляшки и пронизи узды, пряжка, ворворки). Они происходят из 17 погребений (5,9% от всех изученных погребений). Но есть в анализируемой коллекции и предметы, приобретенные у местных жителей.
Удила и псалии
Металлические удила, первоначально из бронзового сплава, вошли в экипировку ананьинских всадников еще в предскифское время (Чижевский, 2011, с. 43). Наряду с бронзовыми, а также роговыми, уже в ран-неананьинское время появляются и их железные аналоги (Халиков, 1977, с. 222; Кузьминых, Чижевский, 2014, с. 122; Махортых, 2017, с. 189-191). Зуевские удила принадлежат к одному типу петельчатых. Они выполнены из кованых стержней, загнутых в петли с обеих сторон. Стержни-звенья имеют овально-округлое либо прямоугольное сечение петли, как правило, различный диаметр. У удил из погребений петли одного звена расположены в перпендикулярных плоскостях (рис. 2: 1), а у удил из числа покупок А.А. Спицына - в одной (рис. 2: 5). Величина ротовой части зуевских удил варьировала от 13,3 см (п. 107) до 19 см (п. 30).
Железные удила вошли в обиход скифских всадников в VII в. (Махортых, 2014, с. 178, 183) и существовали на протяжении всего скифского времени (Граков, 1971, с. 96-97; Вальчак, 2009, с. 33-34). В комплексах раннего этапа АКИО железные удила появляются, согласно хронологическим разработкам А.А. Чижевского, не позднее середины VII в. до н. э. (Кузьминых, Чижевский, 2014, с. 122). Для уточнения даты удил важны находки фиксаторов -псалиев. Действительно, в обоих зуевских погребениях с удилами найдены псалии, также железные. Сильно фрагментированный обломок пса-лия происходит из комплекса п. 214. Кроме того, в коллекции имеются еще 4 псалия из разрушенных погребений (с участка раскопа 1996 г. и из
числа купленных А.А. Спицыным в 1898 г.).
Все псалии Зуевского могильника изготовлены из железа и принадлежат к двум группам уздечных комплектов, получивших распространение в степной зоне Евразии и предполагавших различный характер соединения удил и псалиев.
Двухпетельчатые псалии (п. 107) длиной 12 см, с изогнутым стержнем. На концах слегка сплющенных стержней сохранились «шишечки» грибовидной формы. В монографии А.В. Збруевой форма этих псалиев еще неплохо атрибутируется (1952, табл. XII-4); до настоящего времени петли не сохранились (рис. 2: 2). Выразительные экземпляры двухпетель-чатых псалиев представлены в ранне-ананьинских погребениях 563 и 900 Ст. Ахмыловского могильника (Ха-ликов, 1977, рис. 82-7, 11). Двухпе-тельчатые железные псалии относят к переходному (по предположению Д.С. Гречко, тупиковой форме: 2017, с. 58) периоду в эволюции узды, принципиально изменившему систему взнуздывания лошадей и пришедшемуся, очевидно, на финал бытования раннескифского комплекса середины - второй половины VI в. (Махортых, 2017, с. 191).
Двудырчатые псалии представлены двумя типами: Г-образные и прямые стержневидные. Псалии Г-образной формы (3 экз.) имеют более или менее оформленное восьмер-ковидное расширение в центре. По оформлению концов выделены два варианта: а - стержень слегка изогнутый, округлый в сечении, с заостренными концами (н., рис. 2: 8); б - стержень овального сечения, один конец заострен, второй - тупо обрублен (п. 30; рис. 2: 4). Появившись в VI в.,
Рис. 2. Зуевский (Зуево-ключевской I) могильник. Удила и псалии: 1-2 -погр. 107; 3-4 - погр. 30; 5-7 - покупки А.А. Спицына в 1898 г.; 8 - находка с участка (раскопки С.Е. Перевощикова). Fig. 2. Zuevsky (Zuevy Kliuchi I) burial ground. Bit and psalia: 1-2 - burial 107; 3-4 - burial 30; 5-7 - purchases by А.А. Spitsyn in 1898; 8 - finding from the site
(excavations by S.E. Perevoshchikov).
такие псалии получают наибольшее распространение в следующем столетии (Смирнов, 1961, с. 83-84; Очир-Горяева, 2012, с. 186). По наблюдениям А.Д. Таирова, в уздечных наборах ранних кочевников Южного Зауралья такие псалии в целом маркируют комплексы второй половины VI - середины V в. до н. э. (2004, с. 3, рис. 6).
Псалии прямые стержневидные (2 экз.; из покупок). В отличие от «классических» псалиев скифской узды (тип IV, по К.Ф. Смирнову), зуевские не имеют утолщений на концах. Они различаются по форме сечения стержня и характеру расширения в центральной части. Вариант а - с уплощенным вось-мерковидным расширением и двумя
круглыми отверстиями в центральной части, концы стержня имеют овальное сечение с одной стороны и прямоугольное - с другой (рис. 2: 6). Вариант б - расширение в центральной части практически отсутствует, оно выражено только периметром пробитых крупных отверстий, выступающих за пределы стержня (рис. 2: 7). Стержни овально-округлые в сечении различаются толщиной (0,6 и 0,8 см). Во всаднической культуре железные стержневидные пса-лии фиксируются с начала V в. до н. э. (Смирнов, 1961, с. 84; Савченко, 2009, с. 242). На Южном Урале они датированы в целом IV в. до н. э., хотя известны и в погребениях V в. (кург. 5 Ново-Кумакского могильника (Смир-
Рис. 3. Зуевский (Зуевоключевской I) могильник: 1- п. 20; 2, 14 - п. 9; 3-6 - п. 59; 7 - п. 30; 8 - п. 41; 9 - п. 12; 10 - п. 8; 11 - п. 145; 12, 16 - п. 94; 13, 15, 20 - покупки 1898 г.; 17 - пп. 162-163; 18 - п. 29; 19 - п. 158; 21 - п. 199.
Fig. 3. Zuevsky (Zuevy Kliuchi I) burial ground: 1- b. 20; 2, 14 - b. 9; 3-6 - b. 59; 7 - b. 30; 8 - b. 41; 9 - b. 12; 10 - b. 8; 11 - b. 145; 12, 16 - b. 94; 13, 15, 20 - purchases of 1898; 17 - b. 162-163; 18 - b. 29; 19 - b. 158; 21 - b. 199.
нов, 1977, с. 7-8)). В.Н. Васильев вообще рассматривает их в качестве хроноиндикатора уже раннесармат-ского прохоровского культурного комплекса (2004, с. 155).
Детали сбруи и уздечных ремней
Обстоятельный анализ с хронологической оценкой и реконструкцией уздечных наборов и сбруйной фурнитуры раннескифского времени на Алтае был выполнен П.И. Шульгой (2008). Близкую работу проделал Е.И. Савченко по
среднедонским курганам У-Ш вв. до н. э. (2009). Обширная сводка древней всаднической культуры степной Евразии составлена М.А. Очир-Горяевой (2012). Располагая, таким образом, массовыми аналогиями, мы можем с большей уверенностью дать атрибуцию целого ряда предметов из Зуевского могильника, назначение которых долгое время оставалось неясным. Детали конской сбруи и уздечек встречены в 14 погребениях (6,1% от
всех погребений), а также среди случайных находок.
Бляшки-застежки (7 экз.) служили для скрепления и украшения ремней оголовья. Все они литые бронзовые. Различаются размерами, способом крепления и оформлением.
Тип I - полусферические гладкие, крепились при помощи петли (3 экз., пп. 8, 12, 145; рис. 3: 9, 10, 11). Все бляхи довольно крупных размеров, от 2,5 до 3,5 см в диаметре.
Тип II (3 экз., п. 9, 20, 41; рис. 3: 8, 14) - с плоским округлым щитком и петлей на обороте. По оформлению щитка выделены два варианта: а - с гладким щитком и припаянной с тыльной стороны петлей; б - крупная бляха с уплощенной поверхностью, диаметром 5 см, оформленная семью круглыми прорезями и ободком по краю в виде насечек, имитирующих витье, с петлей на обороте. Крупные бляхи типа с различными вариантами солярных узоров были характерны для культур бронзового и раннего железного века Кавказа. В раннеана-ньинских могильниках они также хорошо известны. Особенно представительной является их выборка из Старшего Ахмыловского могильника (Патрушев, 1984, с. 23-32). Бляха, почти идентичная зуевской, происходит из комплекса п. 57 Луговского могильника (Збруева, 1952, табл. II-12). В.С. Патрушев полагает, что их бытование на ананьинской территории имело узкие хронологические рамки - в пределах VII - середины VI в. до н. э. - и южные истоки (1984, с. 24, 30).
Бляхи обоих типов были широко распространены у ранних кочевников евразийских степей. Они маркировали статусные захоронения всадни-
ков, украшали ремни конского оголовья или входили в состав нагрудных ремней. Но бляхи «с запонкой» (типа происходящей из п. 145), как кажется, характерны только для их восточного фланга - Приаралье (Вишневская, 1973, с. 105; Итина, Яблонский, 1997, рис. 75), Восточный Казахстан и Алтай (Шульга, 2008, с. 97-98), в ареале памятников сако-майэмирского круга VИ-VI вв. На Алтае было четко прослежено использование таких блях для скрепления подпружных ремней. Подобные бляхи найдены в Старшем Шиповском могильнике в Башкирском Приуралье (Савельев, Яблонский, 2014, рис. 3-10, 11), что также указывает на юго-восточный вектор связей прикамского населения.
Тип III. Бляшка с круглым колечком в основании и плоской шляпкой на ножке, декорированной вихревой розеткой (п. 30; рис. 3: 7). В снаряжении верхового коня на Алтае в VIII-V вв. такие бляшки использовались в качестве застежек подбородных и нагрудных ремней (Шульга, 2008, с. 82-83, рис. 58). В раннеананьин-ском Першинском могильнике Пермского Прикамья бляшки с кольцом на длинной ножке имели гладкую полусферическую шляпку. С.Н. Коренюк рассматривает их в числе хроноинди-каторов VII - первой половины VI в. (2000а, с. 78, рис. 3-6; 2000б, с. 34-35). Бляшки, близкие зуевской, известны в погребениях Старшего Ахмыловско-го могильника, где также датированы VII - серединой VI в. до н. э. (Патрушев, 1984, с. 30).
Распределители уздечных ремней
Группа 1 - цилиндрические
Тип I. Низко-цилиндрическая обойма с выпуклым щитком и четырьмя сквозными отверстиями с
каждой стороны, очень крупных размеров, изготовлена из высококачественной бронзы (1 экз., случайная находка; рис. 3: 13). Диаметр 4,0 см, высота - 2,5 см. Такие обоймы имеют хорошие аналогии в материалах Уйгарака и Южного Тагискена У11-У1 вв. до н. э. (Вишневская, 1973, с. 104; Итина, Яблонский, 1997, с. 58, рис. 36: 4, 5).
Тип II. Мелкие (диаметром 11,2 см) уплощенно-цилиндриче-ские обоймы с выпуклым верхним и плоским нижним четырехугольным щитком, четырьмя овальными отверстиями (3 экз., п. 9, 20, 94; рис. 3: 1, 2). Аналогичные образцы гладких обойм-пронизей представлены в раннеананьинских комплексах Те-тюшского (п. 183), Ст. Ахмыловского (п. 104) и п. 3 Мурзихинского I (IV) и рассматриваются как иллюстрация тесных контактов населения Волго-Камья с раннескифскими группами Предкавказья и лесостепного Под-непровья (Махортых, 2017, с. 191). В ареале кобанской культуры такие обоймы бытовали в первой половине I тыс. до н. э. (Козенкова, 1982, с. 31; 2002, с. 97, рис. 17). В приаральских комплексах они немногочисленны (Вишневская, 1973, с. 104), а на Алтае бытуют на протяжении всего ран-нескифского времени (Шульга, 2008, с. 82). В курганах кочевников Южного Урала они имели более крупную форму и грубое исполнение (Мечет-Сай, кург. 2, Пятимары, кург. 8); рассматриваются как диагностический признак У в. (Очир-Горяева, 2012, с. 262-263), без его второй половины (Таиров, 2004, рис. 6).
Группа 2 - плоские. Оригинальная крупная круглая бляха с четырьмя выступами на оборотной стороне (рис. 3: 12), изготовленная из железа, про-
исходит из комплекса п. 94. В дневнике А.А. Спицына упоминаются следы золочения на ее лицевой стороне (1933, с. 12). Почти идентичные бляхи известны в составе уздечного набора из кургана 7 могильника Сара на Южном Урале (Смирнов, 1961, с. 97, рис. 50: 1-3; Очир-Горяева, 2012, с. 309, илл. 343).
Еще один оригинальный образец, очевидно, распределителя происходит из пп. 162-163 (рис. 3: 17). Прямые аналогии мне не известны. Отдаленное сходство он обнаруживает с крестовидными пронизями из сакских могильников Приаралья, датированных VII-VI вв. до н. э. (Вишневская, 1973, табл. XVIII-33, XIX-7; Итина, Яблонский, 1997, с. 58, рис. 47: 14). Похожие распределители известны и на Алтае в раннескифское время (Шульга, 2008, рис. 57: 28).
Ворворки имели широкое хождение в ареале раннекочевнических культур. С их помощью фиксировались, а иногда и украшались перекрещивающиеся ремни узды. В Зуевском могильнике они обнаружены в двух погребениях (№№ 48 и 158). Еще один предмет происходит с участка раскопа 1996 г. Представляли собой полые конусы различного размера, изготовленные из меди и железа, усеченно- или удлиненно-конической формы, с отверстием в центре, диаметром основания 2,2-3,8 см, высотой 0,7-1,0-4,0 см (рис. 3: 19). Ворворки удлиненно-конической формы встречаются в савроматских памятниках Южного Приуралья (Смирнов 1964, рис. 48: 3в).
Пронизки использовались для украшения ремней сбруи. Принадлежат к типу щитковых:
Вариант I (4 экз., п. 59; рис. 3: 3-6) круглые в сечении, с орнаментиро-
ванным щитком на лицевой стороне. Похожие пронизи, но с овальной тру-бицей, известны в комплектах VII-VI вв. до н. э. могильника Гилево-10 (Шульга, 2008, с. 88, 99, рис. 17, 19).
Вариант II (1 экз., п. 89) трапециевидные в сечении, с широкой петлей и фигурным щитком.
Возможно, к принадлежностям узды следует отнести еще один предмет из п. 89 - костыльковидную пронизь с овальным отверстием в центральной части. Подобная происходит из п. 523 Ст. Ахмыловского могильника.
К этой же категории предметов, очевидно, могут быть отнесены крупные кольцевидные бронзовые бусы-пронизки из ряда погребений.
Наносные подвески (2 экз.). Одна из подвесок плоская трапециевидная, с петлей для продевания ремешка оголовья (п. 199; рис. 3: 21), вторая (из числа покупок) - более выразительная, ажурная зооморфная, представляет собой профильное изображение хищной птицы (рис. 3: 20). Это почти канонизированный у саков образ сидящего с повернутой головой орла. Практически полная аналогия подвеске (только изготовленная из золота) известна среди находок в Восточном Казахстане («золотой» курган № 5 Чиликты), датированная рубежом VII-VI вв. до н. э. (Черников, 1964, с. 30-31). П.И. Шульга предложил свое видение развитияобраза«сакскогоорла»(2008, рис. 61). «Зуевский орел» в этой схеме занимает наиболее раннюю позицию. Предметный разбор прикамских находок, выполненных в стилевых традициях «сакского мира», содержится и в недавней работе Ю.Б. Полидови-ча (2013, с. 108-116). Новые материалы из курганных могил центрально-
азиатских и зауральских кочевников, дают дополнительные свидетельства о начале поступления сакских им-портов в среду ананьинских племен Прикамья не позднее второй половины VII - середины VI в. до н. э. (По-лидович, 2013, с. 113; Таиров, 2007, с. 131-136).
Подпружная пряжка (1 экз., п. 29; рис. 3: 18). Небольшая плоская пряжка без язычка предположительно отнесена к блоку уздечного повода. Пряжка отлита из бронзы, имеет овальную форму с «клювовидным» выступом с одной стороны и двумя выступами-«усами» - с другой, с двумя разновеликими отверстиями.
Со снаряжением всадника также могли быть связаны находки, атрибутируемые как рукояти плетей. В коллекции Зуевского могильника до последнего времени к таковым относился единственный предмет, купленный А.А. Спицыным у местных крестьян. Это небольшая бронзовая рукоять в виде уплощенного цилиндра, оформленного с тыльной стороны зооморфной головкой (грифон? хищная птица?), высотой 3,4 см и диаметром отверстия 1,5 см. Корпус декорирован узором в виде «елочки» (рис. 3: 15).
Недавно Н.Ю. Смирнов в докладе «Плети ананьинской культуры: хозяйственная традиция или идеологическая новация» (Доклад на III Ананьинской конференции, Болгар, 29 ноября, 2016 г.) высказался за вероятность атрибуции как рукояти плети еще одного предмета, хорошо известного специалистам - костяной палочки со скульптурными изображениями медведей из п. 94 (рис. 3: 16).
Таким образом, предметы конского снаряжения из Зуевского могильника при общей избирательности (и
фрагментированности) комплектов демонстрируют общие для раннеа-наньинских могильников черты как юго-западных (кавказско-днепровских), так и юго-восточных (юж-но-уральско-казахстано-алтайских) влияний. Присутствие в материалах
Примечания и благодарности:
1 Предметы из раскопок А.А. Спицына хранятся в Государственном Эрмитаже (№ кол. 609), материалы 1990-х гг. (раскопки С.Е. Перевощикова) - в Удмуртском госуниверситете (№ кол. 1979, 2076). Автор признательна хранителям коллекций Отдела ареологии Восточной Европы и Сибири Е.И. Оятевой и Е.А. Шаблавиной за возможность работы с материалами могильника.
ЛИТЕРАТУРА
1. Вальчак С.Б. Конское снаряжение в первой трети 1-го тыс. до н. э. на юге Восточной Европы. М.: Таус, 2009. 291 с.
2. Васильев В.Н. К хронологии раннепрохоровского комплекса // Уфимский археологический вестник. 2004. Вып. 5. С. 153-172.
3. Вишневская О.А. Культура сакских племен низовьев Сырдарьи в У11-У вв. до н.э.: по материалам Уйгарака. М.: Наука, 1973. 160 с.
4. Граков Б.Н. Скифы. Научно-популярный очерк. М.: Изд-во МГУ, 1971. 168 с.
5. Гречко Д.С. Об эволюции конской узды на юге Восточной Европы в У1 в. до н. э. // Древности 2017: Харьковский историко-археологический ежегодник. Вып. 15 / Ред. С.И. Посохов. Харьков: Национальный университет им. В.Н. Каразина, 2017. С. 53-70.
6. Збруева А.В. История населения Прикамья в ананьинскую эпоху / Материалы и исследования по археологии Урала и Приуралья. Т. У / МИА. № 30. М.: Изд-во АН СССР, 1952. 326 с.
7. Итина М.А., Яблонский Л. Т. Саки Нижней Сырдарьи (по материалам могильника Южный Тагискен). М.: РОССПЭН, 1997. 187 с.
8. Козенкова В.И. Типология и хронологическая классификация предметов ко-банской культуры. Восточный вариант. М.: Наука, 1982. 177 с.
9. Коренюк С.Н. Ананьинская культура в трудах А.П. Смирнова и новые данные в ее изучении // Научное наследие А.П. Смирнова и современные проблемы археологии Волго-Камья / Труды ГИМ. Вып. 122 / Отв. ред. И.В. Белоцерковская. М.: ГИМ, 2000. С. 68-78.
10. Коренюк С.Н. О находках изделий сакского типа в Пермском Прикамье // Пермское Прикамье в истории Урала и России. Материалы Всероссийской научной конференции / Отв. ред. В.В. Шилов. Березники: Изд-во Пермского университета, 2000б. С. 33-35.
11. Кочевники Евразии на пути к империи. Из собрания Государственного Эрмитажа. Каталог выставки / Науч. ред. М.Б. Пиотровский. СПб: «Славия», 2012. 271 с.
12. Кузьминых С.В., Чижевский А.А. Хронология раннего периода ананьинской культурно-исторической области // Поволжская археология. № 3. 2014. С. 101-137.
13. Марсадолов Л.С. О необходимости и возможности создания единой хронологической шкалы памятников кочевых племен степей Евразии 1-го тыс. до н. э. // Сарматские культуры Евразии: проблемы региональной хронологии. Доклады к 5 межд. конф. «Проблемы сарматской археологии и истории» / Отв. ред. Б.А. Раев. Краснодар: Фирма НСС, 2004. С. 69-85.
14. Махортых С.В. Конское снаряжение всадников Предкавказья и украинской лесостепи в У11-У1 вв. до н. э. // Всадники Великой степи: традиции и новации / Тру-
могильника предметов, характерных для раннескифского комплекса, позволяет высказать предположение о возможно более раннем начале функционирования Зуевского некрополя -с рубежа У11-У1 вв. до н. э.
ды филиала Института археологии им. А.Х. Маргулана в г. Астана. Т. IV / Науч. ред. А. Онгар. Астана: ФИА им. А.Х. Маргулана в г. Астана, 2014. С. 174-187.
15. Махортых С.В. О скифо-кавказском направлении контактов населения ана-ньинской культуры в УЛ-У! вв. до н. э. // Археология евразийских степей. 2017. № 3. С. 183-209.
16. Очир-ГоряеваМ.А. Древние всадники степей Евразии. М.: ТАУС, 2012. 470 с.
17. Патрушев В. С. Марийский край вв. до н. э. (Старший Ахмыловский могильник). Йошкар-Ола: Марийское книжное издательство, 1984. 229 с.
18. Перевощиков С.Е., Широбокова Н. Ф. Исследования Зуево-Ключевских II поселения и могильника // АО 1995 года / Отв. ред. В.В. Седов. М.: Наука, 1996. С. 284-285.
19. Перевощиков С.Е., Широбокова Н.Ф., Салангин Д.А. Исследования Зуево-Ключевских могильников и стоянки // АО 1996 года / Отв. ред. В.В. Седов. М.: Наука, 1997. С. 273-274.
20. Полидович Ю.Б. О контактах населения Волго-Камья с сакским миром на примере изделий в «зверином стиле» // Историко-культурное наследие - ресурс формирования социально-исторической памяти гражданского общества (XIV Бадеров-ские чтения): Материалы Всероссийской научно-практической конференции / Гл. ред. Р.Д. Голдина. Ижевск, 2013. С. 108-116.
21. Савельев Н.С., Яблонский Л.Т. Степь и лесостепь на начальном этапе ранне-сарматской культуры Южного Урала // Ананьинский мир: истоки, развитие, связи, исторические судьбы / Отв. ред. С.В. Кузьминых, А.А. Чижевский / Археология евразийских степей. Вып. 20. Казань: Отечество, 2014. С. 478-504.
22. Савченко Е.И. Снаряжение коня скифского времени на Среднем Дону, как археологический источник // Археология Среднего Дона в скифскую эпоху: Труды Донской археологической экспедиции ИА РАН, 2004-2008 гг. / Отв. ред. В.И. Гуляев. М.: ИА РАН, 2009. С. 221-326.
23. Смирнов К.А. Верховая езда у племен дьяковской, городецкой и ананьинской культур // РА. 1998. № 3. С. 48-56.
24. Смирнов К.Ф. Вооружение савроматов // МИА. № 101. М.: АН СССР, 1961. 162 с.
25. Смирнов К.Ф. Савроматы (ранняя история и культура сарматов). М.: Наука, 1964. 379 с.
26. Смирнов К. Ф. Орские курганы ранних кочевников // Исследования по археологии Южного Урала / Отв. ред. Р.Г. Кузеев. Уфа: БФ АН СССР, 1977. С. 3-51.
27. Таиров А.Д. Периодизация памятников ранних кочевников Южного Зауралья VП-П вв. до н.э. // Сарматские культуры Евразии: проблемы региональной хронологии. Доклады к 5 межд. конф. «Проблемы сарматской археологии и истории» / Отв. ред. Б.А. Раев. Краснодар: Фирма НСС, 2004. С. 3-21.
28. Таиров А.Д. Кочевники урало-казахстанских степей в вв. до н.э. Челябинск: Изд-во ЮУрГУ, 2007. 274 с.
29. Халиков А.Х. Волго-Камье в начале эпохи раннего железа (VIП-VI вв. до н. э.). М.: Наука, 1977. 264 с.
30. Худяков М.Г. Зуевский могильник // Древности Камы по раскопкам А.А. Спи-цына в 1898 г. // Материалы ГАИМК. Вып. 2. Л.: Типография «Печатный Двор», 1933. С. 5-14.
31. Черников С.С. Золотой курган Чиликтинский долины (к вопросу о происхождении «скифского искусства») // Памятники Кавказа и Средней Азии / КСИА. Вып. 98 / Отв. ред. Т.С. Пассек. М.: Наука, 1964.С. 29-32.
32. Черных Е.М., Перевощиков С.Е., Лаптева Т.А. К 100-летию исследования Зу-евского могильника: возобновление раскопок комплекса памятников у д. Зуевы Ключи // XIV Уральское археологическое совещание (21-24 апреля 1999 г.).: Тезисы докладов / Отв. ред. С.А. Григорьев. Челябинск: Рифей, 1999. С. 125-127.
33. Чижевский А.А. Погребальные памятники населения Волго-Камья в финале бронзового - раннем железном веках (предананьинская и ананьинская культурно-исторические области) // Археология евразийских степей. Вып. 5. Казань: Школа, 2008. 172 с.
34. Чижевский А.А. Начало раннего железного века в Волго-Камье // Переход от эпохи бронзы к эпохе железа в Северной Евразии: Материалы Круглого стола в СПбГУ 23-24 июня 2011 года / Отв. ред. В.А. Алекшин, В.С. Бочкарев. СПб.: ИИМК РАН, 2011. С. 41-45.
35. Шульга П.И. Снаряжение верховой лошади и воинские пояса на Алтае. Ч. 1. Раннескифское время. Барнаул: Азбука, 2008. 276 с.
36. Tallgren A.M. Die Kupfer- und Bronzezeit in Nord- und Ostrussland. II. L'epoque dite d'Ananino dans la Russie orientale. Helsinki, 1919. 203 p. (SMYA. T. XXXI).
Информация об авторе:
Черных Елизавета Михайловна, кандидат исторических наук, доцент, Удмуртский государственный университет (г. Ижевск, Россия); emch59@mail.ru
ITEMS OF HORSE EQUIPMENT FROM ZUEVSKY BURIAL GROUND OF ANANYINO CULTURE OF CORD CERAMICS IN UDMURTIA
E.M. Chernykh
The paper has been prepared in connection with the 120th anniversary of the Zuevsky burial ground. Zuevsky (Zuevy Kliuchi I) burial ground is one of the few large Ananyino necropolises in the cis-Kama region, which items are used in cultural and chronological schemes of the early Iron Age antiquities. At the same time, there is still no complete publication of the monument. The author analyzes a collection of items used as the horse equipment. Details of horse harness during the I millennium BC got significant changes. Its comparative study in different regions allows to make conclusions of the horseman culture on the Kama river, time and directions of contacts with early nomade societies of Eurasia. The items of horse equipment take an important place in the dating and chronology of monuments. The selection of horse equipment in Zuevsky burial is not numerous, but it is represented by the most part of categories. Dating of ones fits into the framework of the middle period of the Ananyino culture (according to Sergey Kuzminykh and Andrew Chizhevsky) -6th-5th BC. The items of horse equipment from the Zuevsky burials despite their fragmented nature demonstrate common features with other early Ananyino cemeteries. The presence in the materials of the burial ground of objects characteristic of the early Scythian complex allows the author to make an assumption about probably earlier beginning of the Zuevsky necropolis functioning.
Keywords: archaeology, Early Iron Age, Ananyino, Prikamye, Udmurtia, horse equipment, analogies, dating.
REFERENCES
1. Val'chak, S. B. 2009. Konskoe snariazhenie vpervoi treti I-go tys. do n. e. na iuge Vostochnoi Evropy (Horse Harness in the First Third of the 1st Millennium B.C. in the South of Eastern Europe). Moscow: "Taus" Publ. (in Russian).
2. Vasil'ev, V. N. 2004. In Ufimskii arkheologicheskii vestnik (Ufa Archaeological Bulletin) 5. 153-172 (in Russian).
3. Vishnevskaya, O. A. 1973. Kul'tura sakskikh plemen nizov'ev Syrdar'i v VII-V vv. do n.e.: po materialam Uigaraka (Culture of the Saka Tribes of the Lower reaches of the Syr Darya in the 7th - 5th cc. B.C.: Based on Materials from Uigarak). Moscow: "Nauka" Publ. (in Russian).
4. Grakov, B. N. 1971. Skify. Nauchno-populiarnyi ocherk (The Scythians. Popular scientific essay). Moscow: Moscow State University (in Russian).
5. Grechko, D. S. 2017. In Posokhov, S. I. (ed.). Drevnosti 2017: Khar'kovskiy istoriko-arkheologicheskiy ezhegodnik (Antiquities 2017: Kharkiv Historical & Archaeological Annual. 2017) 15. Kharkiv: V.N. Karazin Kharkiv National University, 53-70 (in Russian).
6. Zbrueva, A. V. 1952. Istoriia naseleniia Prikam'ia v anan'inskuiu epokhu (History of the Population of the Kama River Region in the Ananyino Time). Series: Materialy i issledovaniia po arkhe-ologii Urala i Priural'ia (Materials and Research on the Archaeology of Ural and the Cis-Urals Area) V Materialy i issledovaniia po arkheologii SSSR (Materials and Research in the USSR Archaeology) 30. Moscow: Academy of Sciences of the USSR (in Russian).
7. Itina, M. A., Yablonskiy L. T. 1977. Saki Nizhnei Syrdar'i (po materialam mogil'nika Iuzhnyi Tagisken) (The Sakas of the Lower Syr Darya (Based on Materials from Yuzhny Tagisken Burial Ground)). Moscow: "ROSSPEN" Publ. (in Russian).
8. Kozenkova, V. I. 1982. Tipologiia i khronologicheskaia klassifikatsiiapredmetov kobanskoi kul'tury. Vostochnyi variant (Typology and Chronological Classification of Koban Culture Items. The Eastern Variant). Moscow: "Nauka" Publ. (in Russian).
9. Koreniuk, S. N. 2000. In Belotserkovskaia, I. V. (ed.). Arkheologicheskii sbornik. Pogrebal'nyi obriad (Archaeological Collection of Papers. Funeral Rite). Series: Proceedings of the State Historical Museum 122. Moscow: State Historical Museum, 68-78 (in Russian).
10. Koreniuk, S. N. 2000. In Shilov, V. V. (ed.). Permskoe Prikam'e v istorii Urala i Rossii. Materialy vserossiiskoi nauchnoi konferentsii (Perm Kama Region in the History of the Urals and Russia. Materials of the All-Russian Scientific Conference). Berezniki: Perm State University, 33-35 (in Russian).
11. In Piotrovsky, M. B. (ed.). 2012. Kochevniki Evrazii na puti k imperii. Iz sobraniia Gosudarstvennogo Ermitazha. Katalog vystavki (The Nomad World. From the Archaeological Collections of the State Hermitage Museum. Exhibition Catalogue). Saint Petersburg: "Slaviya" Publ. (in Russian).
12. Kuzminykh, S. V., Chizhevsky, A. A. 2014. In Povolzhskaya arkheologiya (Volga River Region Archaeology) (3), 101-137 (in Russian).
13. Marsadolov, L. S. 2004. In Raev, B. A. (ed.). Sarmatskie kul'tury Evrazii: problemy regional'noi khronologii (Sarmatian Cultures of Eurasia: Issues of Regional Chronology). Krasnodar: Kuban State University, 69-85 (in Russian).
14. Makhortykh, S. V. 2014. In Ongar, A. (ed.). Vsadniki Velikoi stepi: traditsii i novatsii (Riders of the Great Steppe: Traditions and Innovations.). Series: Trudy filiala Instituta arkheologii im. A. Kh. Margulana v g. Astana ( Proceedings of the Branch of the Institute of Archaeology named after A.Kh. Margulan in Astana) IV. Astana: The Branch of the Institute of Archaeology in Astana. 174-187 (in Russian).
15. Makhortykh, S. V. 1994. 2017. InArkheologiiaEvraziiskikh stepei (Archaeology of Eurasian Steppes) 3. 183-209 (in Russian).
16. Ochir-Goriaeva, M. A. 2012. Drevnie vsadniki stepei Evrazii (Ancient horsemen of the Eurasian steppes). Moscow: "Taus" Publ. (in Russian).
17. Patrushev, V. S. 1984. Mariiskii krai VII-VIvv. do n.e. (StarshiiAkhmylovskii mogil'nik) (The Mari Land in 7th - 6th Centuries B.C. (Starshiy Akhmylovsky Burial Mound)). Yoshkar-Ola: "Mariiskoe knizhnoe izdatel'stvo" Publ. (in Russian).
18. Perevoshchikov, S. E., Shirobokova, N. F. 1996. In Sedov, V. V. (ed.). Arkheologicheskie otkrytiia 1995 goda (Archaeological Discoveries of 1995). Moscow: "Nauka" Publ., 284-285 (in Russian).
19. Perevoshchikov, S. E., Shirobokova, N. F., Salangin, D. A. 1997. In Sedov, V. V. (ed.). Arkheologicheskie otkrytiia 1996goda (ArchaeologicalDiscoveries of1996). Moscow: "Nauka" Publ., 273-274 (in Russian).
20. Polidovich, Yu. B. 2013. In Goldina, R. D. (ed.). Istoriko-kul'turnoe nasledie - resurs formirovaniia sotsial'no-istoricheskoipamiati grazhdanskogo obshchestva (XIV Baderovskie chteniia): Materialy Vserossiiskoi nauchno-prakticheskoi konferentsii (Historical and cultural heritage-a resource for the formation of social and historical memory of civil society (15th Bader reading): Materials of the all-Russian scientific and practical conference). Izhevsk: Udmurt State University, 108-116 (in Russian).
21. Savel'ev, N. S., Yablonsky, L. T. 2014. In Kuzminykh, S. V., Chizhevskii, A. A. (eds.). Anan'inskii mir: istoki, razvitie, sviazi, istoricheskie sud'by (The World of Ananyino: Origins, Evolution,
Relations, Historical Fate). Series: Arkheologiia Evraziiskikh stepei (Archaeology of Eurasian Steppes) 20. Kazan: "Otechestvo" Publ., 478-504 (in Russian).
22. Savchenko, E. I. 2009. In Gulyaev, V. I. (ed.). Arkheologiya Srednego Dona v skifskuyu epokhu: Trudy Donskoy arkheologicheskoy ekspeditsii IA RAN, 2004-2008 gg. (Archaeology of the Middle Don Region in the Scythian Epoch: Proceedings of the Don Archaeological Expedition of the Institute of Archaeology of the Russian Academy of Sciences, 2004-2008). Moscow: Institute of Archaeology, Russian Academy of Sciences, 221-326 (in Russian).
23. Smirnov, K. A. 1998. In Rossiiskaia Arkheologiia (Russian Archaeology) (3), 48-56 (in Russian).
24. Smirnov, K. F. 1961. Vooruzhenie savromatov (Armament of the Sauromatians). Series: Materialy i issledovaniia po arkheologii SSSR (Materials and Studies in Archaeology of the USSR) 101. Moscow: Academy of Sciences of the USSR (in Russian).
25. Smirnov, K. F. 1964. Savromaty. Ranniaia istoriia i kul'tura sarmatov (The Sauromatians. Early History and Culture of the Sarmatians). Moscow: "Nauka" Publ. (in Russian).
26. Smirnov, K. F. 1977. In Kuzeev, R. G. (ed.). Issledovaniia po arkheologii Iuzhnogo Urala (Studies on the Archaeology of the Southern Urals). Ufa: Bashkir Research Center, Ural Branch of the Russian Academy of Sciences (in Russian).
27. Tairov, A. D. 2004. In Raev, B. A. (ed.). Sarmatskie kul'tury Evrazii: problemy regional'noi khronologii (Sarmatian Cultures of Eurasia: Issues of Regional Chronology). Krasnodar: Kuban State University, 3-21 (in Russian).
28. Tairov, A. D. 2007. Kochevniki uralo-kazakhstanskikh stepei v VII-VIvv. do n.e. (The nomads of the Ural-Kazakhstan steppein the 7"h-6th centuries BC). Chelyabinsk: South Ural State University (in Russian).
29. Khalikov, A. Kh. 1977. Volgo-Kam'e v nachale epokhi rannego zheleza. VIII-VI vv. do n. e. (The Volga-Kama Region in the Beginning of the Early Iron Age (8lh-6'h Centuries BC)). Moscow: "Nauka" Publ. (in Russian).
30. Khudiakov, M. G. 1933. InDrevnosti Kamypo raskopkam A.A. Spitsyna v 1898 g. (Antiquities of the Kama Area on the A. A. Spitsyn's Excavations in 1898). Series: Proceedings of the State Academy for the History of Material Culture 2. Leningrad: "Pechatnyi Dvor" Typography, 5-14 (in Russian).
31. Chernikov, S. S. 1964. In Passek, T. S. (ed.). Kratkie soobshcheniia Instituta arkheologii (Brief Communications of the Institute of Archaeology) 98. Moscow: "Nauka" Publ., 29-32 (in Russian).
32. Chernykh, E. M., Perevoshchikov, S. E., Lapteva, T. A. 1999. In Grigor'ev, S. A. (ed.). XIV Ural'skoe arkheologicheskoe soveshchanie (14th Ural Archaeological Conference). Cheliabinsk: "Rifei" Publ., 125-127 (in Russian).
33. Chizhevsky, A. A. 2008. Pogrebal'nye pamiatniki naseleniia Volgo-Kam'ia v finale bronzovogo - rannem zheleznom vekakh (predanan'inskaia i anan'inskaia kul'turno-istoricheskie oblasti) Burial sites of the population of Volga-Kama in the Final Bronze - Early Iron Ages (pre-Ananyino and Ananyino cultural and historical areals). Series: Archaeology of Eurasian Steppes, 5. Kazan: "Shkola" Publ. (in Russian).
34. Chizhevsky, A. A. 2011. In Alekshin, V. A., Bochkarev, V. S. (eds.). Perekhod ot epokhi bronzy k epokhe zheleza v Severnoi Evrazii: Materialy Kruglogo stola v SPbGU 23-24 iiunia 2011 goda (Transition from the Bronze Age to the Iron Age in Northern Eurasia: Proceedings of the Round Table Head at Saint Petersburg State University on June 23-24, 2011). Saint Petersburg: Institute for the History of Material Culture, Russian Academy of Sciences, 41-45 (in Russian).
35. Shulga, P. I. 2008. Snariazhenie verkhovoi loshadi i voinskie poiasa na Altae. Ch.1. Ranneskifskoe vremia (Equipment of the Saddle Horseand Warrior Belts in Altai Part I. Early Scythian period). Barnaul: "Azbuka" Publ. (in Russian).
36. Tallgren A.M. Die Kupfer- und Bronzezeit in Nord- und Ostrussland. II. L'epoque dite d'Ananino dans la Russie orientale. Helsinki, 1919. 203 p. (SMYA. T. XXXI).
About the Author:
Chernykh Elizaveta M. Candidate of Historical Sciences, Professor. Udmurt State University, Universitetskaya St., 1, Izhevsk, 426034, Udmurt Republic, Russian Federation; emch59@mail.ru
Статья поступила в номер 11.02.2019 г
