CC BY
167
КУПЛЯ-ПРОДАЖА КАК ОБЯЗАТЕЛЬСТВО В СВЕТЕ ИСТОРИИ И ФИЛОСОФИИ ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА
(Окончание. Начало в № 3, 4 за 2017 г.) В.А. Слыщенков
Факультет права, Московская высшая школа социальных и экономических наук
119571, Российская Федерация, Москва, пр-т Вернадского, 82, корп. 2 E-mail: vslyshchenkov@universitas.ru
Между вещной продажей, т.е. обменом товара на наличные без возникновения обязательства, и обязательственной продажей или куплей-продажей, заключающейся во взаимных правах и обязанностях по исполнению договора, имеется глубокое сущностное различие. Подобно примитивному обмену, вещная продажа функционирует как два встречных дарения. Любое такое отношение следует заведенному порядку без проверки осуществляемых действий на разумность или правильность, каждая сторона руководствуется собственным произволом, поэтому является для другой лишь средством. Переход от вещной продажи к купле-продаже есть переход от долга к свободе как основе отношения. Если безденежный обмен товара на товар не предполагает сравнения ценности вещей, то вещная продажа как обмен товара на деньги уравнивает продаваемую вещь и покупную цену, тем самым уравнивает продавца и покупателя. Обязательство купли-продажи осуществляет это равенство как равенство в свободе путем установления прав и обязанностей сторон. Свобода имеет форму прав и обязанностей: созданный римской юриспруденцией договор купли-продажи впервые подчиняет отношения между частными лицами идее свободы. Развитие купли-продажи в основном соотносится с развитием общественной свободы.
В публикуемой в данном номере третьей части статьи представлены результаты исследования русских архивных купчих на недвижимость XV—XVI вв., а также регулирования вещной продажи по Соборному уложению 1649 г. На основе понимания древнерусской продажи как вещной продажи здесь и сейчас, не допускающей кредита, обосновывается новое прочтение берестяной грамоты № 318 (середина XIV в.). Обязательственная продажа рассматривается сквозь призму социального значения юриспруденции, что позволяет понять договор купли-продажи как явление свободы. Единство равенства и свободы людей является предметом юриспруденции. Критикуется вдохновленное марксистским экономическим учением антиправовое стремление к равенству без свободы.
8 Вещная продажа, договор купли-продажи, история купли-продажи, дарение, мена, обязательство, долг и ответственность, свобода, древнерусское право, Русская Правда, берестяные грамоты.
VI. От вещной продажи к договору купли-продажи: место договора мены. Договор купли-продажи появился в отечественном законодательстве неожиданно, по всей видимости, благодаря рецепции (заимствованию) из западноевропейских правопорядков после того, как Петр I открыл русское общество и культуру западному влиянию. Устав о словесном таможенном суде 1727 г.1 включал правила о продаже, некоторые из них определенно указывают на обязательственный характер сделки. «Кто у кого, — гласит Устав, — купит товар и имеет в том маклерское письмо, или таможенную записку, или между собою договорное письмо со объявлением срока, или при свидетелях, а товару принимать и денег платить...: в том от суда принуждать и без записки; буде же и по приеме товара денег не заплатит и у истца в платеже сроку не выпросит, а хотя и выпросит, да волокитой платеж продолжать учнет, таковых, буде есть деньги, то в платеже денег принудить же задержанием под караулом, записав в судебную книгу. Буде же к платежу деньгам не в состоянии, то купленной товар продать публично настоящею ценою; а ежели чего не достанет, или уже тот товар избит, то из прочих его товаров и пожитков, також и продажею деньги возвратить и истца удовольствовать»2. Следующая статья предусматривала отобрание товара у продавца, взявшего или задаток, или деньги полностью, но не отдающего товар покупателю по причине повышения рыночной цены3.
Согласно этим узаконениям обязанности покупателя принять товар и заплатить деньги, а равно обязанность продавца поставить товар основываются на соглашении сторон, исполнение которого отложено на будущее. Причем в соответствии с классической мо-
1 Приложение к Сенатскому указу от 26 августа 1727 г. // Полное собрание законов Российской империи с 1649 г. Том VII. 1723—1727. СПб., 1830. С. 842—855 (документ № 5145). Точное время утверждения Устава не указано (Там же. С. 843), но вполне достоверно состоялось в царствование Петра II (1727—1730 гг.). См. также: Неволин К.А. История российских гражданских законов. Часть третья. Книга вторая об имуществах // Неволин К.А. Полное собрание сочинений. Т. 5. СПб.,
1858. С. 58—59.
2
Полное собрание законов Российской империи с 1649 г. Т. VII. С. 847.
3
См.: там же. С. 848. Присуждение в натуре является не менее уместной и правильной мерой ответственности за неисполнение обязательства, чем возмещение убытков, и уходит корнями в древнеримские шйта агЬИгапав (см.: Дернбург Г. Пандекты. Т. I. Общая часть / Пер. с нем. Г. фон Рехенберга. М., 1906. С 361—363; Дождев Д.В. Римское частное право. М., 1996. С. 185—186).
делью консенсуальной купли-продажи собственность переходит к покупателю в момент передачи вещи независимо от уплаты покупной цены, что усматривается из предписания о продаже купленного товара на торгах для погашения долга по уплате цены. Статья о принудительном изъятии проданного, но не переданного товара содержит указание на предварительное принятие продавцом задатка или цены, что свидетельствует о синаллагматической структуре договора. Иначе говоря, продавца можно принудить взять цену, чтобы потом забрать товар. Задаток предстает здесь не столько обеспечением исполнения, что обычно означает возврат полученного задатка в двойном размере, сколько доказательством заключения договора, который нужно исполнять в строгом соответствии с его условиями.
Итак, в 1727 г. впервые в русском позитивном праве продажа становится обязательственной сделкой, консенсуальным договором купли-продажи, создающим права и обязанности в силу простого соглашения сторон4. Напротив, ближайшее допетровское торговое законодательство — Новоторговый устав 1667 г.5 — не содержало подобных правил. Учреждение для купцов словесного суда, допускающего устные доказательства при разрешении споров, оправдывалось ссылкой на купеческое обыкновение6. Однако законодательное закрепление обязательственной конструкции продажи, особенно в формулировках Устава 1727 г., выглядит радикальным нововведением, скорее воспроизведением западных образцов, чем достижением отечественной юриспруденции7.
4 «Продажа... движимых имуществ совершалась и совершается посредством простого соглашения между продавцом и покупщиком» (Неволин К.А. История российских гражданских законов. Часть третья. Книга вторая об имуществах. С. 58).
5 Российское законодательство X—XX веков. Т. 4. Законодательство периода становления абсолютизма. М., 1986. С. 117—146.
6 Сенатский указ от 1 февраля 1726 г. // Полное собрание законов Российской империи с 1649 г. Т. VII. С. 567 (документ № 4828).
7
Устав был подготовлен Комиссией о коммерции при Коммерц-коллегии (Там же. С. 843), которую тогда возглавлял А.И. Остерман, немец по происхождению, бывший сподвижником Петра I. Его считают составителем, среди прочего, разработанного в Коммерц-коллегии по немецким лекалам Вексельного устава 1729 г. (Российское законодательство X—XX веков. Т. 5. Законодательство периода расцвета абсолютизма. М., 1987. С. 422). Весьма вероятно, именно А.И. Остерман был автором и Устава о словесном таможенном суде, включая содержащиеся в нем правила о консенсуальной купле-продаже, которые заимствованы, следовательно, из немецкого права.
Первоначально ограниченная купеческой торговлей консенсу-альная купля-продажа распространилась на отношения по отчуждению движимого имущества в других слоях русского общества (кроме крестьянства), по всей видимости, только после вступления в силу в 1835 г. Свода законов гражданских (т. Хч. 1 Свода законов Российской Империи; далее — СЗГ), который включил приведенные положения Устава о словесном таможенном суде в сокращенном виде (ст. 1513—1514 СЗГ)8. Несмотря на дальнейшие колебания относительно момента перехода права собственности на товар — в момент заключения договора по образцу ст. 1583 Гражданского кодекса Франции (далее — ГКФ) или передачи вещи, как в римском праве9 — обязательственную продажу (в форме консенсуального договора купли-продажи) движимых вещей можно считать вполне утвердившейся в отечественном правопорядке, по меньшей мере, с первой половины XIX в. Развитие же продажи недвижимого имущества продолжилось несколько иначе, по более сложному пути.
Закрепленный Соборным уложением 1649 г. крепостной порядок отчуждения недвижимости путем составления документа о продаже (купчей крепости) площадными подьячими (предшественниками современных нотариусов), дополняемый официальным признанием (регистрацией) сделки и вводом во владение или отказом, т.е. передачей с участием органа власти владения землей10, предопределил основные черты механизма производного приобретения недвижимого имущества почти до конца досоветского периода11. Продажа недвижимости оставалась по существу
вещной сделкой, немедленным обменом денег на имущество без
8
Здесь и далее СЗГ приводится по шестому изданию 1914 г., см.: Свод законов гражданских Российской империи // Кодификация российского гражданского права: Свод законов гражданских Российской империи, Проект Гражданского уложения Российской империи, Гражданский кодекс РСФСР 1922 года, Гражданский кодекс РСФСР 1964 года. Екатеринбург, 2003. С. 37—320). См. также: Неволин К.А. История российских гражданских законов. Часть третья. Книга вторая об имуще-ствах. С. 58.
9 Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. М., 1995. С. 183— 187.
10 Подробнее см.: Неволин К.А. История российских гражданских законов. Часть вторая. Книга вторая об имуществах // Неволин К.А. Полное собрание сочинений. Т. 4. СПб., 1857. С. 56—57, 181; Энгельман И. О приобретении права собственности на землю по русскому праву. СПб., 1859. С. 84—87.
11 См.: Победоносцев К.П. Курс гражданского права. Первая часть: Вотчинные права. М., 2002. С. 330—341.
возникновения обязательства12 вплоть до 1886 г., когда Правительствующим Сенатом (высшим судебным органом тогдашней России) единая прежде процедура составления купчей крепости у младшего нотариуса и ее утверждения старшим нотариусом была разделена на два этапа, каждый с особым юридическим значением. Составляемый младшим нотариусом акт о продаже теперь признавался договором купли-продажи, порождающим обязанности продавца передать имущество в собственность и покупателя уплатить цену, а утверждению акта старшим нотариусом придавался вещный эффект перехода права собственности13. Однако даже тогда продажа недвижимости не стала полноценным (обязательственным) договором, так как сохранялась неопределенность относительно допустимости кредита, т.е. отсрочки или рассрочки платежа. Законодательство (ст. 1424 СЗГ) предусматривало, что цена должна быть уплачена полностью в момент совершения купчей крепости, т.е. не позднее утверждения акта старшим нотариусом. Хотя вопреки этому судебная практика допускала продажу недвижимости в кредит, купчие на условиях отсрочки или рассрочки уплаты цены были, по всей видимости, крайне редкими. Кроме того, делались основанные на буквальном толковании закона заявления о том, что любая продажа в кредит возможна только как абстрактное заемное обязательство (например, оформленное выданным покупателем простым векселем), поэтому старший нотариус не должен утверждать купчую крепость, в которой написано, что цена будет уплачена позднее14.
12
В этой связи показательно, что М.М. Сперанский, составитель Свода законов Российской империи, считал купчую не договором, а актом передачи права собственности: «Здесь должно различить договор о продаже или запродажный договор от самой продажи. Запродажный договор производит обязательство продать в известный срок и на известных условиях. Продажа, напротив, есть действие, factum, основанное на согласии, на словесном уговоре, который никакими законами не определяется; она не производит обязательства, но есть или совершение или свидетельство состоявшегося уже и вступившего в исполнение обязательства. Купчая крепость никогда не считалась обязательством: это traditio symbolica. Она производит не иск (actio), и процесс по ней не принадлежит к исковым процессам, но к вотчинным или крепостным (vindicatio)» (Сперанский М.М. Объяснительная записка содержания и расположения Свода законов гражданских // Архив исторических и практических сведений, относящихся до России, издаваемый Николаем Калачовым. Книга вторая. СПб., 1859. С.21).
13
Подробнее см.: Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 320—321.
14 Подробнее см.: Петерсон Н. Допустима ли в купчих крепостях замена заявления продавца: «а взял я за то имение 000 рублей» — обязательством покупщика уплатить цену имения впоследствии, в определенные сроки // Журнал Министерства юстиции. 1908. № 2. С. 159—171.
Юридическая квалификация составленной младшим нотариусом купчей крепости как консенсуального договора купли-продажи, а не просто проекта акта о продаже, кажется торопливой переделкой нотариального порядка отчуждения недвижимости вполне в духе начатой Правительствующим Сенатом после судебной реформы 1864 г. обширной квазизаконодательной работы по модернизации русского гражданского права на основе западных образцов15. Без этого вмешательства продажа в кредит (когда покупатель является должником продавца на основании купчей крепости, а не особой заемной сделки), а равно основанное на купчей обязательство очистки, т.е. ответственность продавца за эвикцию (ст. 1427 СЗГ), и другие обязательства по усмотрению сторон, по всей видимости, постепенно превратили бы купчую крепость из вещной сделки в реальный договор купли-продажи с вещным эффектом. В этой гипотезе совершение договора в предписанной форме совпадает с моментом перехода от продавца к покупателю права собственности и опосредованного владения недвижимостью (т.е. владения покупателем через остающегося в непосредственном владении продавца); дополнительно же купчая служит источником разнообразных обязательств, в том числе по уплате цены (которое могло быть исполнено немедленно). Именно таким образом купля-продажа недвижимости была понята на рубеже XIX—XX вв. авторами масштабных кодификаций российского частного права — Гражданского уложения 1905 г. (далее — ГУ) и Вотчинного устава 1896 г. Хотя эти кодексы остались проектами, т.е. не были приняты в качестве законов, они являются важнейшими памятниками отечественной цивили-стической доктрины, показывающими досоветскую гражданско-правовую науку и практику на вершине развития.
Согласно ст. 224 Гражданского уложения16, а также ст. 19 Вотчинного устава покупатель недвижимого имения становится собственником «со времени внесения приобретателя в вотчинную
15 Подробнее см.: Васьковский Е.В. Правотворческая деятельность новых судов в сфере процесса и права гражданского // Судебные уставы 20 ноября 1864 г. за пятьдесят лет. Т. II. Пг., 1914. С. 375—413; Гуляев А.М. Общие учения системы гражданского права в практике Гражданского Кассационного Департамента Правительствующего Сената за пятьдесят лет // Журнал Министерства юстиции. 1914. № 9. С. 333—409.
16 Обязательственное право ГУ приводится по изданию: Гражданское уложение. Книга пятая. Обязательства. Проект Высочайше учрежденной Редакционной Комиссии по составлению Гражданского Уложения. Том первый. С объяснениями. СПб., 1899.
книгу»17. Документ (договор) о передаче вещных прав на недвижимость есть, по терминологии Вотчинного устава, «вотчинный
to
акт»18, который должен под страхом недействительности совершаться в вотчинном установлении, т.е. регистрационном органе, по месту нахождения имения (ст. 4 Вотчинного устава). Статья 260 Вотчинного устава далее предусматривает, что после подписания вотчинный акт вносится в вотчинную книгу начальником вотчинного установления ex officio, так что ни одна из сторон «не вправе отступиться от него»19. Иначе говоря, подчеркивают составители, «покупщик становится собственником имения со времени внесения в вотчинную книгу, а так как совершение вотчинного акта и внесение по оному статьи в вотчинную книгу составляют одно непрерывное действие, причем внесением статьи лишь заканчивается совершение акта... то следовательно и при новом вотчинном порядке приобретение права собственности будет совпадать с заключением дого-вора»20. Таким образом, продажа недвижимости конструируется как договор с вещным эффектом. Иными словами, договор заключается в порядке вотчинного делопроизводства, а переход права собственности приурочивается к заключению договора. Этот договор порождает различные обязательства, в том числе очистки (ст. 193, 203 ГУ) и уплаты цены при отсрочке платежа (ст. 199, 219 ГУ), а также обязанность продавца передать непосредственное владение недви-жимостью21 — уже не просто покупателю, а собственнику.
Придание ГУ договору купли-продажи недвижимости вещного эффекта — причем не только «для сторон» в смысле ст. 1583 ГКФ, а против всех (erga omnes) — искажает обязательственную конструкцию сделки, по-новому воспроизводит, осовременивает архаичную вещную продажу. При таком подходе нельзя обязаться передать недвижимость в собственность: покупатель становится соб-
17 Проект Вотчинного устава с объяснительной к нему запиской. Том первый. СПб., 1893. С. 145.
18 Там же. С. 48.
19 Проект Вотчинного устава с объяснительной к нему запиской. Том второй. СПб., 1893. С. 264.
20
Гражданское уложение. Книга пятая. Обязательства. Проект Высочайше учрежденной Редакционной Комиссии по составлению Гражданского Уложения. Том первый. С объяснениями. С. 400 (пояснение к ст. 186).
21
Статья 195 ГУ: «При передаче недвижимого имения продавец обязан принять надлежащие меры, чтобы покупщик мог беспрепятственно вступить во владение имением...» (Там же. С. 434).
ственником одновременно с заключением договора. Поэтому по умолчанию уплата цены также приурочена к совершению договора (ст. 219 ГУ). Договор и исполнение практически сливаются в одном акте. Напротив, купля-продажа движимого имущества по ГУ выглядит более соответствующей обязательственной природе договора, поскольку право собственности на движимые вещи переходит от продавца к покупателю в момент передачи (ст. 224 ГУ). Тем самым исполнение принципиально отделяется от заключения договора. Однако вещная продажа опять возрождается в основополагающем определении: «По договору продажи продавец передает или обязуется передать определенное недвижимое или движимое имущество в собственность покупщику за условленную денежную сумму (покупную цену)» (ст. 186 ГУ)22.
В этом определении слово «передает» означает вещный эффект договора купли-продажи, т.е. переход права собственности на проданное имущество одновременно с заключением договора. Составители ГУ разъясняют: «Выражение "передает или обязуется передать "... обнимает собой как продажу, сопровождаемую немедленным переходом имущества в собственность покупщика (передает), так и продажу, при которой такой переход наступает лишь впоследствии (обязуется передать)»23. Однако «передает» подразумевает также передачу владения имуществом. Тогда договор купли-продажи недвижимости, по которому продавец всегда «передает» в собственность, оказывается способом передачи проданного имущества, иначе говоря, выступает реальным договором, хотя продавец остается непосредственным владельцем после совершения договора. Договор продажи недвижимости в качестве передачи владения предстает своего рода соединением constitutum possessorium и символической передачи (traditio symbolica) посредством выполнения вотчинных формальностей. Подобным образом купля-продажа движимого имущества, по мысли авторов ГУ, становится реальным договором, когда продавец совершает передачу вещи одновременно с заключением договора, т.е. «передает» (а не «обязуется передать») товар в собственность. Такой реальный договор купли-продажи преобладает в торговом обороте: «Продажа движимых вещей также сопровождается обыкновенно немедленной передачей
22
Статья 195 ГУ: «При передаче недвижимого имения продавец обязан принять надлежащие меры, чтобы покупщик мог беспрепятственно вступить во владение имением...» (Там же. С. 384).
23
Там же. С. 400 (пояснение к ст. 186) (сохранен курсив оригинала). Труды Института государства и права РАН. 2017. Том 12. № 5
их, т.е. в силу ст. 224 сего проекта немедленным поступлением их в собственность покупщика»24.
Однако практическая распространенность продажи с немедленным исполнением не оправдывает закрепления реальной структуры сделки в определении договора купли-продажи. Принятый ст. 186 ГУ подход умаляет консенсуальность договорного отношения, осложняет юридическую квалификацию соглашения о продаже движимого имущества, состоявшегося прежде исполнения. Такое соглашение создает права и обязанности или, хотя все существенные условия оговорены, представляет собой лишь необязывающую заблаговременную договоренность о будущей продаже (соглашение о намерениях)? Этот вопрос актуален также для современных правопорядков, которые признают консенсу-альную куплю-продажу25. Законодательное допущение конкурирующей реальной конструкции продажи (совершение договора посредством передачи владения товаром) отрицательно сказывается на обязательственном эффекте (юридической силе) простого соглашения, так как связывает возникновение договора с передачей вещи. Иначе говоря, поскольку передача укрепляет соглашение, реальный договор купли-продажи вытесняет консенсуаль-ный в качестве модели договорного отношения. Это происходит именно потому, что без должной законодательной поддержки консенсуальный договор кажется на практике менее убедительным, можно сказать, менее реальным26. Купля-продажа как ре-
24 Там же (сохранен курсив оригинала).
25
Пример подобного спора по американскому праву см.: Carawan E. The Athenian Law of Agreement // Greek, Roman and Byzantine Studies. 2006. Vol. 46. No. 4. P. 341.
26 Подобно ст. 186 ГУ, английский Закон о продаже товаров (Sale of Goods Act) 1979 г. содержит двоякое определение купли-продажи: «Договор купли-продажи товаров — это договор, по которому продавец передает (transfers) или соглашается передать (agrees to transfer) собственность на товар покупателю за денежное предоставление, именуемое ценой» (п. 1 ст. 2). Пункты 4 и 5 той же статьи Закона разъясняют подразумеваемое в этом определении различие между продажей или отчуждением (sale) и соглашением о продаже (agreement to sell). Если собственность переходит к покупателю в момент заключения договора, договор именуется sale. Если же стороны намерены передать собственность в будущем, договор называется agreement to sell. Но в отличие от определения в ст. 186 ГУ, двойственность понимания купли-продажи движимого имущества в английском праве не наносит ущерб консенсуальной природе договора. Закон по умолчанию предусматривает переход к покупателю права собственности на индивидуально-определенные вещи в момент совершения договора (ст. 18). По образцу ст. 1583, 1141 и 2279 ГКФ при за-
альный договор продолжила традицию вещной продажи в отече-
27
ственном частном праве27.
Договор купли-продажи, согласно ГУ, не только создает разнообразные права и обязанности, но также предполагает ответственность в форме возмещения убытков, т.е. реального ущерба и упущенной выгоды (ст. 112, 116 ГУ). Напротив, действовавшее в то время законодательство не разъясняло содержание убытков. Разделение на реальный ущерб и упущенную выгоду закрепляется в судебной практике лишь благодаря решениям Правительствующего Сената, принятым в 1880 г. и позднее. Отталкиваясь, весьма вероятно, от западноевропейских образцов, Правительствующий Сенат прямо указывал, что «под убытком закон разумеет ни один только положительный, вещественный ущерб в имуществе, но и лишение выгод, которые можно было получить от имущества»28.
ключении договора собственность отчуждается только для сторон, т.е. не затрагивает третьих лиц, пока не передано владение вещью (что усматривается из правила ст. 24 Закона о второй продаже продавцом). Поскольку продажа (sale) по английскому закону переносит собственность, а также опосредованное владение — т.е. владение покупателем вещи, остающейся под контролем продавца, ибо переход собственности как таковой означает передачу опосредованного владения (см.: Benjamin's Sale of Goods / Ed. by A.G. Guest. 4th ed. London, 1992. P. 332 (7-078)) — только для сторон, а не против всех, такая продажа (sale) является не менее консен-суальным договором, чем соглашение о продаже (agreement to sell). Напротив, ст. 224 ГУ устанавливала правило о переходе собственности в момент передачи движимой вещи, здесь продавец передает покупателю право собственности с эффектом против всех. Поэтому выражение «передает или обязуется передать» в ст. 186 ГУ подразумевает различие между реальным и консенсуальным договором.
27
Показательно, что во внесенном в 1913 г. министром юстиции на рассмотрение Государственной думы проекте обязательственной части ГУ определение купли-продажи было исправлено со следующей мотивировкой: «При таком определении, однако, допускается смешение договорного и вещного элементов, тогда как договор продажи является в действительности сделкой чисто консенсуального характера. С одной стороны, превращение договора продажи в сделку реальную противоречило бы общепринятой конструкции этого договора, единственно отвечающей потребностям юридического быта, с другой же стороны, с присвоением передаче значения формы договора, переносящего право собственности, продажа вместе с тем становилась бы договором не обязательственным, а вещным» (Обязательственное право. Проект министра юстиции, внесенный 14 окт. 1913 г. в Гос. думу. Объяснительная записка к проекту министра юстиции. Вып. 1—3/Подред. Н. В. Сорина. СПб., 1914. Ст. 198: пояснение). Определение купли-продажи в ст. 198 проекта обязательственного права 1913 г. говорит только об обязанности передать вещь.
28
Цит. по: Гражданское уложение. Книга пятая. Обязательства. Проект Высочайше учрежденной Редакционной Комиссии по составлению Гражданского Уложения. Том первый. С объяснениями. С. 260 (пояснение к ст. 116).
Однако при реальной конструкции купли-продажи недвижимости согласно ГУ, когда договор и исполнение сливаются в одном вотчинном акте, правила об убытках за неисполнение договора продажи никак не защищают стороны после согласования продажи, но прежде оформления сделки в регистрационном органе. Ведь в этот период обязывающего договора еще нет, любая сторона может поэтому отступиться от договоренностей. «Между тем, — отмечают авторы ГУ, — продажа недвижимых имуществ, обыкновенно связанная не только с издержками и хлопотами для сторон, но и с переменою их оседлости и хозяйства, весьма часто является длительным фактом или договорным отношением, продолжающимся дотоле, пока не окончены будут... необходимые для той или другой стороны подготовительные хозяйственные меры и распоряжения, как то: продажа или сдача покупщиком своего прежнего хозяйства и покупка или наем продавцом нового помещения или земельного участка и т.п. Во всех случаях этого рода простой, необязательный для сторон, проект акта, очевидно, недостаточно ограждал бы их интересы...»29. Решению этой проблемы служит кодифицированный ГУ договор запродажи. Запродажа издавна известна русскому праву, закреплена в ст. 1679—1690 СЗГ и впервые упомянута в законодательстве в 1773 г. в качестве подготовитель-
30
ного этапа продажи недвижимого имущества30.
По ст. 236 ГУ договор запродажи есть предварительный договор о заключении в будущем договора купли-продажи: «По договору запродажи одна сторона обязуется продать, а другая купить к назначенному в договоре сроку определенное недвижимое имение за условленную цену»31. Из приведенного определения видно, что в отличие от действовавшего законодательства (ст. 1690 СЗГ) ГУ ограничивает применение запродажи оборотом недвижимости. Запродажа движимости является излишней ввиду консенсуального договора купли-продажи движимого имущества, по которому сто-
29
Цит. по: Гражданское уложение. Книга пятая. Обязательства. Проект Высочайше учрежденной Редакционной Комиссии по составлению Гражданского Уложения. Том первый. С объяснениями. С. 516 (пояснение к ст. 236).
30 Высочайшая резолюция на доклад Генерал-Прокурора от 22 октября 1773 г. // Полное собрание законов Российской империи с 1649 г. Т. XIX. 1770—1774. СПб., 1830. С. 843—845 (документ № 14049); также см.: Неволин К.А. История российских гражданских законов. Часть третья. Книга вторая об имуществах. С. 39.
31
Гражданское уложение. Книга пятая. Обязательства. Проект Высочайше учрежденной Редакционной Комиссии по составлению Гражданского Уложения. Том первый. С объяснениями. С. 236.
роны обязываются к будущему исполнению. Напротив, заключение договора купли-продажи недвижимости совпадает с переходом к покупателю права собственности и опосредованного владения приобретенным имуществом. В такой ситуации запродажа охраняет интерес сторон совершить продажу в будущем, юридически обязывая к заключению договора купли-продажи недвижимости32. Действительно, посредством предварительного договора можно сделать обязательным заключение реального договора: предварительные договоры в основном используются для подготовки реальных или формальных (т.е. консенсуальных по установленной форме) договоров33.
Иначе говоря, запродажа как предварительный договор отчасти возмещает отсутствие консенсуального договора купли-продажи недвижимости, позволяя под защитой закона отложить передачу имущества и уплату цены на будущее время. Статья 237 ГУ предписывала совершать договор запродажи всегда в письменной форме. Здесь видно, что вообще (обязательственный) договор об отчуждении недвижимости нельзя совершить устно. Заранее заключенный устный договор, скорее всего, обречен на повторное заключение в рамках публичных процедур передачи собственности на недвижимое имущество, а значит, утрачивает самостоятельное значение, сливается с переходом права собственности и превращается в вещную продажу.
Договор запродажи не полностью заменяет консенсуальный договор купли-продажи, потому что не регулирует отношение сторон с достаточной гибкостью. Договор продажи недвижимости, будучи согласно ГУ реальным договором, заключается одновременно с регистрацией покупателя собственником и передачей опосредованного владения имуществом. Уплата цены в качестве встречного предоставления также приурочена к заключению договора продажи, если не оговорена отсрочка платежа. В отличие от консенсуальной купли-продажи договор запродажи не приспособлен для предоплаты. Ведь цена уплачивается на основании договора купли-продажи, который согласно принятому ГУ вотчинному
32
Гражданское уложение. Книга пятая. Обязательства. Проект Высочайше учрежденной Редакционной Комиссии по составлению Гражданского Уложения. Том первый. С объяснениями. С. 511—518.
33
Ср. Дернбург Г. Пандекты. Т. II. Обязательственное право / Пер. с нем под ред. П. Соколовского. М., 1911. С. 25.
порядку возникает лишь в момент перехода права собственности (и опосредованного владения) к покупателю.
Составителям ГУ не удалось последовательно провести обязательственную конструкцию запродажи. Неисполнение договора запродажи влечет возмещение убытков, кроме того, допускается штрафной задаток (arrapoenalis), т.е. потеря задатка передавшей стороной или уплата получившей стороной двойной суммы задатка (в зависимости от того, какая сторона ответственна за неисполнение) без возмещения убытков (ст. 238, 55, 56 ГУ). Задаток удерживает архаическое значение штрафа за выход из соглашения, тем самым запродажа из предварительного договора превращается в соглашение о задатке. В этой части ГУ воспроизводило подход действовавшего законодательства, которое, по существу, приравняло расписку о задатке к запродаже (запродажной записи), устанавливая в качестве меры ответственности неисправной стороны штрафной задаток (ст. 1686, 1688 СЗГ). Возмещение убытков от неисполнения запродажи было предусмотрено лишь судебной
" 34
практикой34.
До конца досоветского периода многие имущественные и личные отношения между крестьянами регулировались обычным правом, т.е. были выведены из сферы действия законодательства35. Во второй половине XIX в. продажа движимого и недвижимого имущества по крестьянским обычаям была, вероятно, уже не вещной сделкой (обменом денег на товар), но реальным (не консенсуаль-ным) договором, который считался заключенным в момент вручения задатка36. Допускалась продажа в кредит37. Хотя преобладающей мерой ответственности неисправной стороны был штрафной задаток (но без удвоения), волостные суды — возможно, под влиянием законодательного регулирования — иногда выносили решения об обязательной уплате покупной цены или отобрании у продавца проданной вещи38. Переход права собственности, по всей видимости, приурочивался к моменту передачи вещи39.
34 См.: Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 326.
35 См.: там же. С. 38—39.
36 См.: Пахман С.В. Обычное гражданское право в России. Юридические очерки. Т. I. СПб., 1877. С. 125, 141.
37 См.: там же. С. 128—129.
38 См.: там же. С. 129, 131—132.
39 См.: там же. С. 130.
По меткому выражению К.И. Скловского, договор мены находится «на периферии купли-продажи»40. Досоветское законодательное регулирование служит несколько гротескной иллюстрацией этого тезиса: начиная с 1786 г. мена недвижимостью запрещена (за некоторыми исключениями) по фискальным соображениям, а именно, для обеспечения уплаты пошлин по купчим крепостям (ст. 1374 СЗГ)41. Проект ГУ отказывался от этого неуместного ограничения, но посвящает договору мены только одну ст. 241, содержащую определение договора и предписание о распространении на мену правил о продаже.
Как торговая операция обмен, конечно, исторически предшествует продаже, однако договор мены, напротив, появляется только после договора купли-продажи. Иначе говоря, мена становится договором, консенсуальным по современному российскому праву (п. 1 ст. 567 Гражданского кодекса РФ) или реальным по римскому праву, под влиянием обязательственной продажи. Обмен есть отношение нужды42, где каждый подчинен вещи и другому, вообще долгу. Взаимная зависимость сторон иллюстрируется, среди прочего, старинным русским обычаем угощения (могарыча) по поводу совершения сделки. Поэтому основополагающее юридическое определение мены (а равно дарения) — вовсе не договор, а вещная сделка, т.е. способ приобретения права собственности.
Напротив, купля-продажа не может сводиться к вещной продаже (т.е. обмену товара на наличные) без существенного обеднения отношения. Деньги создают дистанцию между сторонами, ибо предполагают объективную (рыночную) оценку интереса к вещи, а значит, уравнивают продавца и покупателя по отношению к покупной цене. Такого равенства нет в безденежном обмене (ради потребления), потому что нет меры для определения сравнительной ценности (стоимости) вещей. Поскольку объективное проявляется посредством субъективных решений, согласование таких решений или общая воля сторон приобретает ключевое значение.
40 Скловский К.И. Собственность в гражданском праве. М., 2008. С. 133.
41 См. также: Гражданское уложение. Книга пятая. Обязательства. Проект Высочайше учрежденной Редакционной Комиссии по составлению Гражданского Уложения. Том первый. С объяснениями. С. 531—532 (пояснение к ст. 241).
Ср.: Гегель Г. Философия права / Пер. с нем. Б.Г. Столпнера, М.И. Левиной. М., 1990. С. 228 (§183). Капиталистическое гражданское общество — это система нужды, где эгоистические цели обусловливают всестороннюю зависимость.
Последующее признание простого соглашения источником прав и обязанностей, т.е. появление юридически обязывающего договора купли-продажи, актуализирует равенство, заложенное в обмене товара на деньги, через соответствие прав каждой стороны ее обязанностям. Баланс прав и обязанностей в разнообразных ситуациях поддерживается правовыми предписаниями, относящимися к порядку заключения договора, недействительности волеизъявления, качеству товара (ср. противоположное архаическое правило caveat emptor), оплате в кредит или предоплате, извещениям о неисполнении, средствам правовой защиты, срокам предъявления требований и многими другими. Посредством договора купли-продажи равенство из предпосылки становится целью.
Иными словами, равенство осуществляется в правильном обмене, а не обмене как таковом. Поскольку речь идет о правильности для сторон, искомое равенство закрепляет свободу каждой стороны по отношению к другой. Договор направлен в будущее, т.е. служит основанием будущего исполнения, потому что является формой свободы. В договоре, пишет К.И. Скловский, «человек — владелец своего будущего, а это допустимо только у свободного»43. Обязательство преобразует обмен в свободное и ответственное сотрудничество: отныне действие первично, а вещь вторична — важнее быть, чем иметь. Свобода превращается в норму благодаря договору купли-продажи.
VII. Заключение. Проведенное исследование позволяет сделать следующие выводы.
1. Купля-продажа, будучи обязательственным отношением, отличается от вещной продажи как обмена товара на деньги без возникновения обязанностей для будущего исполнения. Купля-продажа впервые появилась в римском праве как консенсуальный договор, юридическая сила которого основана на соглашении независимо от передачи товара или уплаты цены. В ситуации вещной продажи право собственности приобретается уплатой цены, тогда как в рамках купли-продажи — передачей вещи на основании договора.
43 Скловский К.И. Указ. соч. С. 127. Нужно подчеркнуть, что именно договорное обязательство, а не обещание (стипуляция) вообще, ведет к желаемому будущему. Ведь в договоре отражается разумность правопорядка, тогда как обещание, клятва и т.д. может выражать произвол или случайность решения, т.е. несвободу. Обещание как таковое создает не будущее, а лишь долг.
2. Вещной продаже могут предшествовать необязывающие договоренности, которые создают нравственный долг, но не ответственность. Отсутствие подкрепленной ответственностью обязанности исполнить позволяет любой стороне выйти из соглашения. Ответственность имеет другой источник, обычно передачу вещи или уплату задатка, и носит деликтный характер, т.е. направлена на удовлетворение негативного интереса пострадавшей стороны (как будто соглашения не было).
3. Вещная продажа не предусматривает разделения прав и обязанностей, иными словами, не проводит различия между осуществляющим право кредитором и исполняющим обязанность должником. Определяющим на любой стороне является долг как синкретичное единство права и обязанности. Например, если продавец передал товар, он должен взять деньги, иначе покупатель вынужден вернуть товар. Вещная продажа функционирует как дарение и ответный дар наподобие примитивного обмена. Опосредованная долгом и страхом взаимная зависимость составляет основное содержание такого отношения, поэтому стороны не знают себя свободными и равными.
4. Обязательство купли-продажи отделяет право от обязанности, назначая каждой стороне роль должника или кредитора. Обнаруженная инаковость преобразует зависимость в свободное сотрудничество на основе согласования интересов. Договор подчиняет будущее, предусматривая права, обязанности и ответственность, поэтому признает только разумную волю сторон. В договорных правах и обязанностях свобода как самореализация становится нормой отношений частных лиц.
5. Договор всегда служит источником обязательства, т.е. взаимных прав и обязанностей сторон, необязательственных договоров не существует. Поэтому вещная продажа — не договор, а сделка или соглашение. Мена и дарение признаются договорами под влиянием обязательственной купли-продажи, но по существу остаются вещными сделками, способами приобретения права собственности. Напротив, купля-продажа отличается от вещной продажи, как дерево от семени: обязательственное отношение переводит равенство продавца и покупателя, присутствующее в вещной продаже благодаря деньгам как всеобщему эквиваленту, из внешней данности в сознательное осуществление. Появление договора купли-продажи показывает, что равенство людей означает равенство в свободе.
6. Свобода имеет форму прав и обязанностей. В основе правопорядка лежит диалог, направленный на достижение равенства в свободе, т.е. соответствия прав и обязанностей. Без прав нет обязанностей, и наоборот, без обязанностей невозможны права. Отя-гощенность некоторых отношений зависимостью и подчинением препятствует взаимности прав и обязанностей. Например, современные трудовые отношения напоминают примитивный обмен, ведь каждая сторона — работник и работодатель — скорее следует своему долгу, чем осуществляет право или исполняет обязанность.
7. Консенсуальный договор купли-продажи движимого имущества впервые упоминается в законодательстве в 1727 г. применительно к купеческой торговле и окончательно закрепляется в российском правопорядке в первой половине XIX в. Продажа недвижимости по существу остается вещной сделкой почти до конца досоветского периода. Утверждение договора купли-продажи затрудняется относительной неразвитостью юриспруденции и общественной свободы. Обязательственная конструкция купли-продажи заимствуется из западноевропейских юрисдикций.
8. Древнерусские правовые документы, включая законодательство и частные акты до конца XVII в., изображают только вещную продажу как совпадение соглашения и исполнения, продажа в кредит не допускается, право собственности переходит в момент уплаты цены. Это видение открывает перспективу нового истолкования противоречивой новгородской берестяной грамоты № 318 — купчей середины XIV в.
9. Архивные купчие грамоты на недвижимость XV—XVI вв. свидетельствуют о постепенном развитии от неформальных документов, содержащих сведения о продаже, к формальным актам, которые доказывают совершение продажи. Со второй половины XV в. письменная форма продажи недвижимости становится обязательной. На этой основе к середине XVI в. возникает публичная регистрация купчих грамот. Регистрационный порядок не преодолевает вещную продажу, соглашение и исполнение по-прежнему сливаются в одном акте. Начиная с XVIII в. развивается запродажа, которая отчасти восполняет отсутствие консенсуального договора купли-продажи недвижимого имущества.
10. Составители проекта Гражданского уложения 1905 г., демонстрирующего досоветскую цивилистическую доктрину на вершине ее развития, не вполне устранили вещную конструкцию продажи. Допускается реальный договор купли-продажи движимого
имущества, заключаемый посредством передачи товара, что возрождает традицию вещной продажи и отрицательно сказывается на обязательственном эффекте консенсуального договора купли-продажи, который также предусмотрен для отчуждения движимых вещей. Продажа недвижимости конструируется как реальный договор, заключение которого в регистрационном органе совпадает с переходом права собственности и опосредованного владения к покупателю.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
Васьковский Е.В. Правотворческая деятельность новых судов в сфере процесса и права гражданского // Судебные уставы 20 ноября 1864 г. за пятьдесят лет. Т. II. Пг.: Сенатская типография, 1914. С. 375—413.
Гегель Г. Философия права / Пер. с нем. Б.Г. Столпнера, М.И. Левиной. М.: Мысль, 1990.
Гуляев А.М. Общие учения системы гражданского права в практике Гражданского Кассационного Департамента Правительствующего Сената за пятьдесят лет // Журнал Министерства юстиции. 1914. № 9. С. 333—409.
Дернбург Г. Пандекты. Т. I. Общая часть / Пер. с нем. Г. фон Рехенбер-га. М.: Университетская типография, 1906.
Дернбург Г. Пандекты. Т. II. Обязательственное право / Пер. с нем под ред. П. Соколовского. М.: Университетская типография, 1911.
Дождев Д.В. Римское частное право. М.: Норма, 1996.
Неволин К.А. История российских гражданских законов. Часть вторая. Книга вторая об имуществах // Неволин К.А. Полное собрание сочинений. Т. 4. СПб.: Типография Эдуарда Праца, 1857.
Неволин К.А. История российских гражданских законов. Часть третья. Книга вторая об имуществах // Неволин К.А. Полное собрание сочинений. Т. 5. СПб.: Типография Эдуарда Праца, 1858.
Пахман С.В. Обычное гражданское право в России. Юридические очерки. Т. I. СПб.: Типография II Отделения Собственной Е.И.В. Канцелярии, 1877.
Петерсон Н. Допустима ли в купчих крепостях замена заявления продавца: «а взял я за то имение 000 рублей» — обязательством покупщика уплатить цену имения впоследствии, в определенные сроки // Журнал Министерства юстиции. 1908. № 2. С. 159—171.
Победоносцев К.П. Курс гражданского права. Первая часть: Вотчинные права. М.: Статут, 2002.
Скловский К.И. Собственность в гражданском праве. М.: Статут, 2008.
Сперанский М.М. Объяснительная записка содержания и расположения Свода законов гражданских // Архив исторических и практических сведений, относящихся до России, издаваемый Николаем Калачовым. Книга вторая. СПб.: Типография II Отделения Собственной Е.И.В. Канцелярии, 1859. С. 1—26.
Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. М.: Спарк, 1995.
Энгельман И. О приобретении права собственности на землю по русскому праву. СПб.: Типография Николая Тиблена и Комп, 1859.
Benjamin's Sale of Goods / Ed. by A.G. Guest. 4th ed. London: Sweet and Maxwell, 1992.
Carawan E. The Athenian Law of Agreement // Greek, Roman and Byzantine Studies. 2006. Vol. 46. No. 4. P. 339—374.
SALE AS OBLIGATION IN THE LIGHT OF THE HISTORY AND PHYLOSOPHY OF CIVIL LAW
Vladimir A. Slyshchenkov
Law Department, Moscow School of Social and Economic Sciences
82, building 2, prospect Vernadskogo, Moscow 119571,
Russian Federation
E-mail: vslyshchenkov@universitas.ru
There is a deep distinction between cash sale, i.e. exchange of goods for ready money without formation of obligation, and obligational or contractual sale which consists in rights and duties aimed at performance of a contract. Like a primitive non-monetary exchange a cash sale functions as two reciprocal donations. Any relationship of this kind falls into an established routine without being tested for reasonableness or correctness, each party expresses its own arbitrariness hence serves only as a means for the other. A transition from cash sale to obligational sale is a transition from duty to freedom as a basis of the relationship. Non-monetary exchange of goods for goods does not imply comparison of value of things but cash sale as exchange of goods for money equalizes the thing sold with the purchase price hence equalizes the seller and the purchaser. Obligational sale realizes this equality as equality in freedom by way of determining contractual rights and duties. Freedom has a form of rights and duties: a contract of sale created by Roman jurisprudence for the first time subordinated relationships between private persons to idea of freedom. Development of obligational sale generally corresponds to development of social freedom.
The third part of the article published in this issue describes a gradual transition in Russian law to obligational sale during the period from XVIII century to the beginning of XX century. Obligational sale establishes itself first in the sphere of turnover of movables only in XIX century not without influence of West European legal regulations. A forward sale in its capacity of either an earnest agreement or a preliminary contract partially made up for want of contract of sale of immovables. Draft Civil Code of 1905 provided both for consensual and for real contract of sale for conclusion of which a simple agreement does not suffice but delivery of property is required. A real construction of sale continued the tradition of cash sale in domestic law.
Cash sale, contract of sale, history of sale, donation, exchange, obligation, duty and liability, freedom, Russkaya Pravda, birch manuscripts.
REFERENCES
Carawan, E. (2006). The Athenian Law of Agreement, Greek, Roman and Byzantine Studies, 46(4), pp. 339—374.
Dernburg von, H. (1896-1903). Pandekten. 5. verb. Aufl. [Pandects. 5th ed.] Berlin: Müller. (in Germ.) [Russed.: Dernburg von, H. (1906). Pandekty. Tom I. Оbshchaya Сhast'. Translated from German by G. von Rekhenberg. Moscow: Universitetskaya tipografiya; Dernburg von, H. (1911). Pandekty. Tom II. Obyazatel'stvennoe parvo. Translated from German by P. Sokolovskiy Moscow: Universitetskaya tipografiya].
Dozhdev, D.V. (1996). Rimskoe chastnoe pravo [Roman Private Law]. Mosocw: Norma. (in Russ.).
Engel'man, I. (1859). O priobretenii prava sobstvennosti na zemlyu po russkomu pravu [On the Acquisition of Ownership of Land Under Russian Law]. Saint Petersburg: Tipografiya Nikolaya Tiblena i Komp. (in Russ.).
Guest, A.G. ed. (1992). Benjamin's Sale of Goods. 4th ed. London: Sweet and Maxwell.
Gulyaev, A.M. (1914). Obshchie ucheniya sistemy grazhdanskogo prava v praktike Grazhdanskogo Kassatsionnogo Departamenta Pravitel'stvuyushchego Senata za pyat'desyat let [General Teachings of the Civil Law System in the Practice of the Civil Cassation Department of the Governing Senate for Fifty Years]. Zhurnal Ministerstva yustitsii [Journal of the Ministry of Justice], (9), pp. 333—409. (in Russ.).
Hegel, G.W.F. (1821). Grundlinien der Philosophie des Rechts [Elements of the Philosophy of Right] Berlin: Nicolai. (in Germ.) [Russ. ed.: Hegel, G.W.F. (1990). Filosofiyaprava. Translated from German by B.G. Stolpner, M.I. Levina (1990). Moscow: Mysl'].
Nevolin, K.A. (1857). Istoriya rossiiskikh grazhdanskikh zakonov. Chast' vtoraya. Kniga vtoraya ob imushchestvakh [History of Russian Civil laws. Part
Two. Book Two on Property]. In: Nevolin, K.A. Polnoe sobranie sochinenii. Tom
4 [Complete Works. Volume 4]. Saint Petersburg: Tipografiya Eduarda Pratsa. (in Russ.).
Nevolin, K.A. (1858). Istoriya rossiiskikh grazhdanskikh zakonov. Chast' tret'ya. Kniga vtoraya ob imushchestvakh [History of Russian Civil Laws. Part two. Book Three on Property] In: Nevolin, K.A. Polnoe sobranie sochinenii. Tom
5 [Complete Works. Volume 5]. Saint Petersburg: Tipografiya Eduarda Pratsa. (in Russ.).
Pakhman, S.V. (1877). Obychnoe grazhdanskoepravo v Rossii. Yuridicheskie ocherki. Tom I. [Customary Civil Law in Russia. Legal Essays. Volume I.]. Saint-Petersburg: Tipografiya II Otdeleniya Sobstvennoi E.I.V. Kantselyarii. (in Russ.).
Peterson, N. (1908). Dopustima li v kupchikh krepostyakh zamena zayavleniya prodavtsa: "a vzyal ya za to imenie 000 rublei" — obyazatel'stvom pokupshchika uplatit' tsenu imeniya vposledstvii, v opredelennye sroki [Is it Permissible in the Merchant's Fortresses to Replace the Seller's Statement: "But I Took for that Estate 000 rubles" — by the Obligation of the Bidder to Pay the Price of the Estate Afterwards, at Certain Times]. Zhurnal Ministerstva yustitsii [Journal of the Ministry of Justice], (2), pp. 159—171. (in Russ.).
Pobedonostsev, K.P. (2002). Kurs grazhdanskogo prava. Pervaya chast': Votchinnyeprava [The Course of Civil Law. First Part: Patrimonial Law]. Moscow: Statut. (in Russ.).
Shershenevich, G.F. (1995). Uchebnik russkogo grazhdanskogo prava [The Textbook of Russian Civil Law]. Moscow: Spark. (in Russ.).
Sklovskii, K.I. (2008). Sobstvennost' vgrazhdanskomprave [Property in Civil Law]. Moscow: Statut. (in Russ.).
Speranskii, M.M. (1859). Ob»yasnitel'naya zapiska soderzhaniya i raspolozheniya Svoda zakonov grazhdanskikh [Explanatory Note the Content and Location of the Code of the Laws of Civil]. In: Arkhiv istoricheskikh i prakticheskikh svedenii, otnosyashchikhsya do Rossii, izdavaemyi Nikolaem Kalachovym. Kniga vtoraya [Archive of Historical and Practical Information Related to Russia Issued by Nicholay Kalachev. The Second Book.]. Saint-Petersburg: Tipografiya II Otdeleniya Sobstvennoi E.I.V. Kantselyarii. pp. 1—26. (in Russ.).
Vas'kovskii, E.V. (1914). Pravotvorcheskaya deyatel'nost' novykh sudovv sfere protsessa i prava grazhdanskogo [Law-making Activity of New Courts in the Field of Civil Procedure and Civil Law]. In: Sudebnye ustavy 20 noyabrya 1864g. za pyat'desyat let. Tom. II [Judicial Statutes of November 20, 1864 during Fifty Years. Vol. II]. Petrograd: Senatskaya tipografiya, pp. 375—413. (in Russ.).
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ:
Слыщенков Владимир Александрович — кандидат юридических наук, доктор права (Ph.D. in Law), заведующий кафедрой сравнительного права факультета права Московской высшей школы социальных и экономических наук.
AUTHOR'S INFO:
Vladimir A. Slyshchenkov — Candidate of Legal Sciences, Ph. D. in Law, Chair of the Comparative Law Department, Moscow School of Social and Economic Sciences.
ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:
Слыщенков В.А. Купля-продажа как обязательство в свете истории и философии гражданского права (окончание) //Труды Института государства и права РАН. 2017. Том 12. № 5. С. 63—84.
FOR CITATION:
Slyshchenkov, V.A. (2017). Sale as Obligation in the Light of the History and Philosophy of Civil Law (final installment). Trudy Instituta gosudarstva i prava RAN [Proceedings of the Institute of State and Law of the RAS], 12(5), pp. 63—84.
