CC BY
64
РЕЛИГИОВЕДЕНИЕ И СОЦИОЛОГИЯ КУЛЬТУРЫ
УДК 130.2
КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ МОТИВА СВЯТОСТИ В СОВРЕМЕННОЙ НАРОДНОЙ КУЛЬТУРЕ (на материале Белгородского края)
С.М. КЛИМОВА1’
С.П. КОНОВАЛЕНКО2’
V Белгородский
государственный
университет
e-mail:
2) Белгородский государственный институт культуры и искусств
Статья посвящена изучению феномена святости в народной культуре. Рассмотрены принципы построения духовных стихов, представлены результаты экспедиционных практик в Белгородской области.
Ключевые слова: народная культура, народное православие, духовные стихи, христианские и народные образы святых.
Исследование духовных основ русской культуры всегда было чрезвычайно востребовано в научном дискурсе. Эта потребность связана со спецификой русского философского мышления, акцентировавшего особое внимание на понятиях «народ», «нация», «идентичность», «идеалы» и т.д. Сегодня, как и обычно, в переходные периоды, важнейшим становится прояснение аксиологических доминант культурного развития страны. Имманентная связь русской интеллектуальной мысли с русской народной культурой может стать основанием современных культурологических размышлений. Ф. И. Буслаев обратил внимание на сравнительно медленное хронотопи-ческое изменение народной культуры и народного самосознания. После провала многообразных проектов «переделки» русского народа с помощью чиновничьих реформ или усилий отдельных интеллектуалов-энтузиастов в конце Х1Х-нач. XX века, появилась реальная возможность научного (объективного) изучения жизненного ми-
ра русского человека. Научные выводы об относительной консервативности русской народной культуры и ее привязанности к древним идеалам, позволяют без труда указать на актуальность современных усилий по изучению разных пластов народного сознания. В современном социокультурном пространстве заметно активизировался интерес к вопросам, связанным с разнообразными явлениями фольклора, особенно в сфере художественного творчества. Значительное место здесь занимает певческое искусство, опирающееся на народные национальные традиции.
На Руси святость рано стала высшим идеалом, высшей духовной ценностью. Первоначальные представления о святом вынесены славянами из глубокой индоевропейской древности1. Переняв лексику язычества, православие переосмыслило её основные значения. В язычестве святость была синонимом таинственной избыточной энергетической жизненной силы, приписываемой классу особых предметов или особых субъектов. «Эпитет «святой» в русской и славянской традиции определял, прежде всего, символы вегетативного плодородия: святое дерево, рай (первоначально вариант мирового дерева), роща, колос, жито, корова. С введением христианства сложилось представление о новом типе святости — духовном, понимаемом как некое «сверхчеловеческое» благодатное состояние, когда происходит возрастание (вспухать, увеличиваться в объёме, возрастать) в дух, творчество в духе»2. Святое для славян было преисполнено «иночеловеческой силой». Ино (сверх) человеческое — синоним неизъяснимого, потустороннего и опасного. Однако в языческом понимании святости первостепенное значение имело не устрашение, но «животворение» или энергия роста, развития и преобразования. Концепт святости в народной культуре создаётся в процессе вытеснения идеи мощи, как признака сверхъестественного существования, из материальной сферы, через попытку ликвидации «телесного» субстрата и замены его духовным. При этом концепт сохраняет все позитивные составляющие языческой святости, прежде всего, его энергетический «компонент», то есть сверхъестественные способности и возможности, направленные на самосовершенствование и мистико-религиозное откровение. Святыми становятся места обитания православных святых: пустыни, леса, монастыри, скиты. В язычестве эти места изначально святые. Православная святость — субстрат, на котором сформировалось понятие «духовной» святости. «Жито свято не потому, что растёт, а оно растёт, так как свято»3. Таким образом, специфика воззрений русского народа связана с феноменом «народного православия» - своеобразного синкретизма христианских и языческих представлений в культуре. Язычество и православие становятся «дуальной моделью» духовной народной культуры. Мотив святости уникально представлен в мифах, фольклоре, апокрифах, бытовой и обрядовой лексике и других текстах русской культуры по сегодняшний день.
Русская религиозность таит в себе не только традиционные православные пласты. Нет однозначной характеристики и у понятия «народная душа». Хотелось бы подчеркнуть душевную чистоту народной веры, а у исповедующих её - способность приближения к Богу в высшей мере, что максимально отражено в феномене «народной святости». Важно отметить, что чуждая, привнесённая «сверху» и со стороны официальной церкви эта идея была переосмыслена в соответствии с логикой мифомагического мышления, адаптирована к уровню восприятия простого народа и только тогда обрела своё место в их повседневной жизни, превратившись в органическую часть народной культуры. При этом она фактически вышла из-под контроля догматического богословия и обрела собственное бытование. Это выразилось, прежде всего, в том, что, во-первых, изменилась традиционно-религиозная функция святого в народном восприятии (на материале фольклора делаем предварительный вывод) и, во-вторых, почитание святых быстро обросло разнообразными спонтанно возникающими обрядами, легендами, текстами духовных стихов, где народная фантазия не знает предела.
Именно народная обрядность «как сфера более стойкая и инертная, как область, поддающаяся более точному наблюдению»4 стала на многие годы объектом изучения специалистов разных направлений в науке. Полевые материалы, собранные нами и нашими коллегами в последние десятилетия в российской провинции, позволяют сделать вывод относительно широкого бытования духовных идеалов (образов
1 Топоров В.Н. Святость и святые в русской духовной культуре. Том 1. Первый век христианства на Руси — М.: «Гнозис» — Школа «Языки русской культуры», 1995. — 875 с., Бенве-нист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов. М.: Прогресс, 1995
2 Топоров В.Н. Святость и святые в русской духовной культуре. Том 1. Первый век христианства на Руси — М.: «Гнозис» — Школа «Языки русской культуры», 1995. — с.7-9.
3 Там же.- с.18.
4 Кагаров Е.Г. Религия древних славян. Культурно-бытовые очерки по мировой истории. М., 1918. № 4. с.1.
святых) в народной и в третьей культуре5 рубежа XX — XXI веков. В картотеке собираемого нами материала, хранятся тексты, свидетельствующие о различных проявлениях духовного сознания и поведения неграмотных, малограмотных, имеющих среднее и высшее образование жителей как сельских, так и городских населённых пунктов нашего региона. Именно народная обрядность «как сфера более стойкая и инертная, как область, поддающаяся более точному наблюдению»6 стала на многие годы объектом изучения специалистов разных направлений в науке.
Приведем распространенный пример описания образа «главного» святого — Христа, в народном восприятии. В народном сознании образ Христа неразрывен с природными элементами, специфически акцентирующими основные евангелиевские или апокрифические сюжеты. Так, по свидетельству старожилов села Горки Краснен-ского района Белгородской области, именно верба является самым главным атрибутом празднования въезда Иисуса в Иерусалим. Рассказывает Мавра Ивановна Корнева (1915 г.р.): «Вот, ты, знаешь про Вербное воскресенье? А как, ты, знаешь?... Нет. Я табе расскажу, как было». И у неё засветились глаза. «Въезжал Иисус в Ерусалим на ослике. Ослик ма-а-ленький, а ноги у Христа дли-и-нные. Ён йих волочить по земле. А по бокам дороги стоять беднаи и богатаи. Богатаи кидають деньги (монеты), а бедным кидать нечего. У йих были только вербочки. Так аны и срывали пушки с веток и бросали под ноги Христу. Пушки-то на монеты похожии. Тах-то вот» (экспедиция БГЦНТ от 17 мая 2007 года, беседу вела старший научный сотрудник Н.В. Кривчикова).
Чтобы сделать язык новой веры понятным, необходимо было установить соответствия старых и новых персонажей, то есть осуществить перевод с традиционного религиозного дискурса на народный и бытовой. Такому «переводу» и был подвергнут языческий пантеон. Фигуры верхних уровней иерархии совпали в новой модели с христианской «верхушкой»: божественным семейством, ангелами, святыми, мифологические функции получил и сам Христос. Критерии, по которым можно установить, с каким языческим персонажам соотнести ту или иную фигуру святого быстро выработались. Учёные указывают на основные критерии: созвучное звучание имени; содержание христианского предания о той или иной фигуре, сведения Писания или житий; комплекс представлений, уже закрепившийся за данной фигурой в византийско-болгарском двоеверии.
Народное творчество представляет собой сложное единство многих жанров, различных по происхождению и функционированию. Особенно сложно определить жанр «поющегося фольклора», поскольку он обладает исполнительским синкретизмом художественных качеств. Таким проявлением «поющегося фольклора» являются духовные стихи. Например, один и тот же духовный стих можно отнести к разным жанрам: это и «философское» раздумье о жизни, и назидание, и апокриф и т.д. Духовные стихи — это яркий и красочный источник познания народной веры. Жанр духовного стиха был исследован П.В. Киреевским, А.Н. Веселовским, А.В. Марковым, В.П. Адриановой-Перетц, Г.П. Федотовым. Народная вера, отраженная в духовных стихах, не в полной мере соответствует многим догматам православия. Это касается и догмата Святой Троицы, образа Христа, образа Богоматери, сближённого в народном сознании с образом Матери-Земли. В то же время это — не упрощённый, сильно обеднённый вариант книжной «церковной» веры, а достаточно сложная и структурно единая система «народной этики», состоящей, по мнению Н.И. Толстого, из трёх элементов: ритуалистического, каритативного (преисполненного любви) и натуралистиче-ски-родового.
Сосредоточенность православного русского сознания на нравственной природе человеческого бытия определила и жанровое своеобразие духовного стиха. Как известно, общая тенденция в изменении научного понятия «жанр» — стремление к выделению всё более малой единицы, объединяющей произведения по большему числу конкретных признаков. По результатам экспедиционных исследований, которые про-
5 Толстой Н. И. Язык и народная культура. Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. — М.: Индрик, 1995.
6 Кагаров Е.Г. Религия древних славян. Культурно-бытовые очерки по мировой истории. М., 1918. № 4. с.1.
водились нами в Белгородской области на протяжении последних трёх лет, мы предлагаем следующую жанровую классификацию духовных стихов: 1) покаяние (пример «Уж, ты, келья», «Псальма о блудном сыне»); 2) о Христе, Богородице, святых (пример «Самарянка», «Покров Пресвятой Богородицы», «Плач Богородицы», «Духовная песнь о батюшке Серафиме», «Ночь над Палестиной»); 3) назидание (пример «Как ходил грешный человече», «Не ропщи на суровую долю»); 4) раздумья о жизни (пример «Житейское море», «А это было в давние года», «Пароход»); 5) хвалебные (пример «Странички», «Хвалите, Господа»); 6) о Страшном Суде (пример «Покайтеся, люди, спогляньте», «Христос выходил с учениками из храма»). Все стихи отражают понимание житий, четий Миней, патериков, апокрифов. Тематика Ветхого завета встретилась нам лишь в одном духовном стихе «Псальма о Лазаре». Сюжет о богатом и бедном Лазаре в близок к евангельскому тексту, его причислить к исключительно к апокрифическим. Русские духовные тексты уклонились от Евангелия, они более своеобразны, в них Лазари стали братьями хотя это переосмысление — принадлежность позднего времени. Пример данного стиха зафиксирован в селе Подсереднем Алексеевского района и хуторе Дальние Россошки Красногвардейского района: «Жили-прожили два брата родных, Да один был брат богатай, а другой убогай...».
Духовные стихи поются в народной среде, как правило, во время всех постов, при исполнении погребально-поминального обряда и воспринимаются как аутентичные православию самими носителями культуры. Народные исполнители к духовным стихам относятся трепетно. Значительность смысла духовных стихов, аккумулирующих связанные с человеческой жизнью нравственные понятия, сочетается с присущей им интонационной исповедальностью. Духовные стихи покаянной тематики отражают как философские, так и личностные психологические проблемы: бренность мира и греховность человека; тщетность земной жизни и стремление уйти из мира в пустыню как путь к спасению, ожидание смерти и Страшного суда. Все эти темы, включающие мотивы покаяния и эсхатологии, были не абстрактными и далёкими, а вполне определёнными и реальными для исполнителей. Исследователи указывали на то, что духовный стих в каждой культуре повторяет уже сложившуюся систему жанров фольклора. По мнению музыковедов, духовный стих в процессе изменения культурной ситуации утрачивает лишь свою стилистику, «обряжается в другие одежды», «обрастает вторичными жанровыми признаками», сохраняя при этом и свои исконные черты, другими словами, трансформируется. Секрет такого «тысячелетнего выживания», популярности любимого жанра народной культуры, как нам представляется, кроется в глубокой народной вере и народном творческом гении. По мнению А.Н. Веселовского, причина ранней утраты духовного стиха в западных католических странах кроется в ритме жизни, в её страстности и нервности, устремлённости вперёд, когда новые впечатления и образы способствовали забвению старого предания. Не стоит забывать, что Запад, скованный латынью, отличался косностью и большей традиционностью в области религиозной культуры, Восток, напротив, отличало брожение религиозной мысли, свободное отношение к источникам религии. Поэтому, именно здесь (на Востоке) народные стихи служат полным выражением народного религиозного воззрения.
В настоящее время в ходе экспедиционных исследований было выявлено, что все исполнители духовных стихов находятся в преклонном возрасте и пение является для них своеобразной проповедью (или исповедью, в зависимости от текстовых смысловых нагрузок) самим себе. Многие из исполнителей — люди воцерковленные. Но некоторые находят свою веру в исполнении, рассматривая его как своеобразное служение. Мировоззрение носителей определённого слоя народной культуры, представленного жанрами духовного стиха, характеризуется крайней мистичностью. Выбор правильного духовного пути в мистической культуре напрямую связан с вниманием к мелочам, к таким деталям и событиям, которые для постороннего взгляда не содержат ничего особенного; в этом в народной культуре видится обретение тайного зрения — более глубокого взгляда на мир, не признающего случайностей и совпадений. Так, значительный интерес представляет народный «самиздат» духовных стихов — рукописные и машинописные тексты, хранящиеся в толстых тетрадях, завёрнутые в «бе-
лые свяченые платки» (народная терминология) и сложенные за иконами в Красном углу. То есть стихи сами становятся объектами святости и эта святыня, как икона, передается из поколения в поколение. Рукописность — важный компонент одухотворения букв, слов и звуков. Этот феномен практически не подвергался рассмотрению. Налицо непосредственная связь между устной и книжной традицией. Таким образом, делая все необходимые оговорки, «мы всё же можем искать в духовных стихах выражения глубочайших подсознательных стихий религиозной души русского народа.»7, выражения его свободы (не физической, но духовной), духовного творчества (творчества в духе), святости (как открывшего в себе свет, возжённый Творцом).
Поясним сказанное на примере одного из самых почитаемых на Руси святых — пророка Ильи. Образ Ильи Фесвитянина в народном сознании — мотив низведения небесного огня, а также легендарное вознесение Ильи на небо, в народном мировоззрении привели к отождествлению его с Перуном. Способствовала этому, по наблюдениям исследователя XIX века А.П. Щапова, и церковная традиция. В старинных рукописных сборниках, например, молния объяснялась следующим образом: «Молния есь сияние огня, сущаго вверху на тверди; небесный же огнь, то ты разумей огнь сущий, его же Илия молитвою сведе на полена и на всесожжение: сего огня сияние есть молния»8. Происходило взаимовлияние церковной и народной традиции: сформировав вольно или невольно в народном сознании образ Ильи как громовержца, церковь затем сама заимствовала в свой обиход народные представления, ещё более далёкие от канонического образа. Илья враждебен к людям за грехи:
. Первый увидел те слёзы Вопли внемлющим воплем
С горных высот бытия Ветер до Девы донёс.
Старый пророк Громоносец Вышла она из-за стога,
Злобы наказатель Илия. Смотрит в морозную мглу,
Мчатся крылатые кони Видит, настала погибель
Над нечестивым селом, От Громоносца селу.
С огненной он колесницы Жалость зажглась в её сердце,
Огненным машет бичём. Боже, прости им всё зло
Мечет громоносные стрелы, С плеч Свой Покров развернула
Сыпет кроменный град Им же покрыла село.
В крыши тесовых и тёплых, Милостью неизречённой
Гонящих странников, хат. Грозный смягчился Илия,
Грянул громом нежданным — Матерь Святая, спасла их
В лютую вьюгу, мороз, Дивная благость Твоя.
(Отрывок из псальма «Покров Пресвятой Богородицы», запись сделана 25.08.2006 г. в посёлке Красная Яруга Белгородской области Коноваленко С. Информаторы: Мишенина В.И. (1928 г.р.), Коновалова В.Р. (1941 г.р.)).
Имена христианских святых незаметно «проникали» в древний славянский обрядовый фольклор: календарный, свадебный и погребальные обряды. Деяния Кузнеца получили отражение в народной традиции: в частности Илья-пророк наделяется функциями небесного кузнеца:
Благослови, Боже, душель моё. Кузьма — Демьяна, душель моё,
Кузьма — Демьяна, душель моё. Да скуй же ты крепко, душель моё.
Сталина стояла, душель моё, Да крепко-накрепко, да до старого веку.
Свадьбу ковала, душель моё, До седой головушки, душель моё
Да двум молодожёнам. До белой головушки, душель моё.
Сталина* в народной терминологии — кузня; душель — припевное слово, не имеет точного смысла, используется на общий манер (тип лю-ли).
(«Благослови, Боже, душель моё» — свадебная, исполнялась в начале свадьбы. Песня записана 01.02.1995 г. в с. Лаптевка Ракитянского района Белгородской области Щуровым В.М., Карачаровым И.Н.)
7 Топоров В.Н. Святость и святые в русской духовной культуре. Том 1. Первый век христианства на Руси — М.: «Гнозис» — Школа «Языки русской культуры», 1995. — с.16.
8 Щапов, А.П. Исторические очерки народного миросозерцания и суеверия (Православного и старообрядческого). // СПб., 1863. Т. 1. с.14.
Аналогичным образом можно проанализировать и другие представления, связанные со всеми популярными фигурами народного христианства: Христом, Богородицей, архангелами Михаилом и Гавриилом, святым Николаем, Иоанном Крестителем, святыми Кузьмой и Демьяном, апостолами Петром и Павлом, Иоанном Богословом, святым Тихоном, святыми Флором и Лавром, святыми Зосимой и Саватием Соловецкими, святыми Параскевой-Пятницей и Анастасией-Воскресенье. Образ святого — образ являющийся, по сути, плодом коллективного творчества, созданный по всем законам фольклорного сознания.
1. Бенвенист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов. М.: Прогресс, 1995
2. Кагаров Е.Г. Религия древних славян. Культурно-бытовые очерки по мировой истории. М., 1918. № 4.
3. Топоров В.Н. Святость и святые в русской духовной культуре. Том 1. Первый век христианства на Руси — М.: «Гнозис» — Школа «Языки русской культуры», 1995. — 875 с.
4. Федотов, Г.П. Стихи духовные (Русская народная вера по духовным стихам) / Вступ. ст. Н.И. Толстого; Послесл. С.Е. Никитиной; Подготовка текста и коммент. А.Л. Топоркова. — М.: Прогресс, Гнозис, 1991. — (Традиционная духовная культура славян / Из истории изучения). — 192 с.
5. Указ. соч. Цит. по: А.В. Марков Беломорские былины, 1901.
6. Щапов, А.П. Исторические очерки народного миросозерцания и суеверия (Православного и старообрядческого). // СПб., 1863. Т. 1.
7. Толстой Н. И. Язык и народная культура. Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. — М.: Индрик, 1995.
CULTURALOGICAL ANALYSIS OF SANCTITY'S MOTIVE IN MODERN FOLKLORE CULTURE
(example of the Belgorod region)
Список литературы
S.M. KLIMOVA1 S.P. KONOVALENKO2)
The article studies a phenomenon of sanctity in the national culture. The author observes principles of construction of spiritual verses and presents results of expeditions in the Belgorod region.
1)Belgorod State University
e-mail:
Key words: folklore culture, folk orthodoxy, spiritual verses, Christian and folk images of saints.
2) Belgorod State Institute of Culture and Arts
