CC BY
184
Бибик Олег Николаевич
доктор юридических наук, доцент кафедры уголовного права и криминологии Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского (e-mail: [email protected])
Культурологические аспекты противодействия преступности
В статье исследуется роль культуры в процессе противодействия преступности. Отмечается, что влияние культуры на преступность может быть как положительным, так и отрицательным. Указывается на необходимость преодоления ряда культурно детерминированных стереотипов в сфере противодействия преступности.
Ключевые слова: противодействие преступности, культура, стереотипы, уголовная репрессия, идеология уголовного права.
O.N. Bibik, Doctor of Law, Assistant Professor of the Chair of Criminal Law and Criminology of the Omsk F.M. Dostoyevsky State University; e-mail: [email protected]
Culturological aspects of counteraction to crime
The article examines the role of culture in the process of counteraction to criminality. It is noted that the influence of culture on the criminality can be both positive and negative. There is a need to overcome of culturally determined stereotypes in the process of counteraction of criminality.
Key words: counteraction to criminality, culture, stereotypes, criminal repression, ideology of criminal law.
Противодействие преступности представляет собой систему мероприятий, осуществляемых органами власти, физическими и юридическими лицами, по профилактике, выявлению и пресечению преступлений, применению мер государственного принуждения в целях не допустить совершение указанных деяний в будущем. Данная деятельность неразрывно связана с культурой, представляющей собой совокупность искусственно созданных человеком артефактов материального и нематериального содержания. В этой связи в уголовном праве и криминологии закономерно возникает интерес к рассмотрению соответствующих проблем через призму культуры [1; 2, с. 15, 39; 3].
Культура имеет фундаментальное значение для формирования психики человека, мышление и поведение которого опосредованы культурой [4, с. 569, 590-596; 5, с. 155]. Исходя из предложенного подхода очевидно, что культура, наряду с обществом, должна оказывать существенное влияние на противодействие преступности. Проанализируем основные направления, в рамках которых это влияние проявляется в наибольшей степени.
Прежде всего, культура определяет основные параметры системы противодействия
преступности. В частности, осуществляющие противодействие субъекты - общество и государство - играют данную роль, поскольку она зафиксирована в культуре. Посредством культуры закрепляются цели (восстановление социальной справедливости, предупреждение преступлений, ресоциализация виновного) и средства противодействия, одним из которых является уголовное наказание. Культура детерминирует представления об объекте противодействия, поскольку преступность выступает как исключительно антропологический, искусственный, надприродный феномен. Деяние характеризуется в качестве преступного именно с точки зрения культуры, ведь природа таких критериев не создает. Криминализация деяний неизбежно осуществляется на основе культурных ценностей, определяющих объекты и приоритеты уголовно-правовой охраны.
Культура играет важную роль в процессе профилактики преступлений, которая предполагает устранение причин и условий их совершения. В основном именно культура обеспечивает выработку у общества «иммунитета» к преступной деятельности. Поскольку личность создается посредством культуры, воспитание человека, приобщение к культуре (инкультура-ция) оказывают серьезное влияние на преду-
21
преждение преступлений, формирование модели правопослушного поведения человека. Культура должна рассматриваться как основное средство противодействия преступности, поскольку именно она знакомит человека со стандартами поведения, принятыми в обществе, в том числе уголовно-правовыми запретами.
Влияние культуры на профилактику преступлений является в некоторых случаях отрицательным, поскольку она нередко либо прямо санкционирует, либо одобряет преступления, относится к ним снисходительно. Негативное влияние в этом плане оказывает массовая культура. Так, кинематограф зачастую используется для трансляции ценностей криминальной субкультуры. Как следствие, существует немало примеров совершения преступлений, мотивированных подражанием тем или иным киногероям (copycat crimes). СМИ популяризируют преступников, пропагандируют преступный образ жизни.
Выявление, пресечение преступлений также зависит от культуры, что находит свое проявление не только в совершенствовании навыков, знаний сотрудников правоохранительных органов по регистрации, расследованию преступлений (указанные знания, подобно открытиям У. Гершеля в области дактилоскопии, безусловно, являются частью нематериальной культуры), но и в стимулировании участия негосударственных субъектов, общественности в этой деятельности. Общественная поддержка является важнейшим условием эффективности противодействия преступности [6, с. 120126]. Вместе с тем нередко препятствием для этого являются специфические культурные ценности.
Например, в России существует стойкое неприятие сотрудничества с государством при выявлении, пресечении преступлений. Причиной тому является авторитарная модель управления, порождающая иждивенчество, пассивность граждан, пренебрежительное отношение к защите публичных интересов, прочно укоренившееся отношение к взяточничеству, мздоимству как к неизбежному злу. Помощь правоохранительным органам в изобличении, поимке преступника нередко рассматривается как предательство (феномен «стукачества»). Кроме того, дело осложняется тем, что в России в принципе имеет место неуважительное отношение к закону, недоверие к правовым институтам, отвечающим за его реализацию, включая полицию, готовность решать спорные ситуации посредством насилия.
Применение уголовной репрессии чрезвычайно драматично связано с культурой. Примером указанной взаимосвязи могут быть многочисленные особенности систем уголовных наказаний, существующих в мире, детерминированные культурными различиями. Так, есть страны, в которых применяются телесные, позорящие, членовредительские наказания, отрубание головы, казнь на электрическом стуле. Более содержательно культура связана с целями наказания, поскольку обусловливает их приоритетность. Практически во всех правовых системах признается в качестве первоочередной такая цель, как восстановление социальной справедливости, возмездие. При этом в некоторых случаях, преимущественно в отношении несовершеннолетних, государственное принуждение нацелено, прежде всего, на ресо-циализацию преступника.
Культура детерминирует идеологию уголовного права как систему взглядов и идей, относящихся к сфере уголовно-правового регулирования, противодействия преступности. В конечном итоге, уголовное право (как национальное, так и международное) - это наиболее рельефное, наглядное отражение культуры, специфических ценностей, традиций и обычаев, нелицемерное свидетельство истинного уровня развития общества. Эволюция уголовно-правовых теорий, концепций является наглядным тому подтверждением. В некоторых случаях они основываются на устаревших или неточных данных, стереотипах, возникших на более раннем этапе. Преодоление этих стереотипов - важная задача на пути повышения эффективности противодействия преступности. В этой связи можно отметить, по крайней мере, четыре современных стереотипа, нуждающиеся в преодолении, переосмыслении.
Стереотип № 1. Основная роль в сфере противодействия преступности должна отводиться уголовной репрессии. Наиболее репрессивные наказания являются (по мнению обывателей и даже некоторых теоретиков, практиков) наиболее эффективными. В этом плане смертная казнь есть едва ли не панацея от всех бед.
Как утверждают эксперты Всемирной организации здравоохранения, состояние здоровья человека на 50% зависит от образа жизни, на 20% - от состояния окружающей среды, на 20% - от наследственных факторов и лишь на 10% - от системы здравоохранения, качества обслуживания медицинскими работниками [7]. Аналогичным образом обстоит дело и в сфере противодействия преступности, эффектив-
ность которого в большей степени зависит от результатов инкультурации (в том числе социализации) индивида. Коэффициент полезного действия уголовной репрессии, который еще предстоит более точно оценить криминалистам и криминологам, вряд ли будет превышать 15-20%.
Социологические опросы показывают, что только около 20% граждан не совершают преступлений, боясь наказания, тогда как практически все остальные не делают этого в силу воспитания, различных моральных причин [8, с. 50-51; 9, с. 270-271]. То есть до 80% граждан не готовы совершать преступления благодаря успешной инкультурации, усвоению соответствующих культурных ценностей. При этом доля рецидивной преступности колеблется в пределах 30%. Если исходить из того, что подавляющее большинство преступлений приходится на «неблагонадежных» лиц из числа тех, кто ранее не решался совершить деяние, испытывая страх перед наказанием, то получается, что вклад в противодействие преступности в результате применения уголовной репрессии составит менее 15%.
Если иметь в виду, что значительная часть осужденных могла избежать в будущем рецидива преступлений без фактического исполнения наказания, то эффективность уголовной репрессии будет еще меньше. Учет личности при назначении наказания, который как раз и призван решить указанную задачу, осуществляется совершенно формально. В уголовном деле попросту нет достаточных сведений для учета личности преступника при выборе меры государственного принуждения. К этому нужно еще добавить отсутствие научно обоснованных санкций в Особенной части УК РФ. Их установление больше напоминает рулетку, когда законодатель пытается попасть пальцем в небо. В результате уголовная репрессия применяется «на глазок», что закономерно снижает ее и без того низкую эффективность.
Стереотип № 2. Основным субъектом противодействия преступности должно быть государство.
Как отмечалось выше, подавляющее большинство людей не совершают преступлений благодаря своему воспитанию, правильному усвоению правил поведения в обществе, успешной инкультурации. Следовательно, главную роль в профилактике преступности играют субъекты, обеспечивающие инкульту-рацию индивида, включая его социализацию. К таковым следует отнести семью, социальные
группы, формирующиеся в учебных заведениях (от детского сада и до вуза), трудовые коллективы, «производителей» культуры (включая СМИ, телевидение, киноиндустрию и т.п.). По подсчетам исследователей, 60-90% уголовно-правовой информации люди получают в рамках школьного и профессионального образования [10, с. 15].
Задача социальной группы - привить субъекту правомерную модель поведения, обеспечить его инкультурацию. В психологии отмечается, что из форм коллективной жизни возникает индивидуальная реакция, развитие идет не к социализации, а к превращению общественных отношений в психические функции, поскольку именно коллектив создает у индивида (ребенка) высшие психические функции. Средством для выполнения указанной задачи и выступает культура. «Врастая» в культуру, индивид начинает выполнять ее установки интуитивно, даже не осознавая этого [11, с. 178-180, 210; 4, с. 618].
Примером существенного влияния социума посредством культуры на решение вопросов противодействия преступности является Япония, в которой достигнутый уровень преступности во многом обусловлен наличием общинной психологии, традиционной системы регулирования общественных отношений (чувство стыда, чести и достоинства, требование самоотречения, самовоспитания, гордость, ценностные ориентации, предусматривающие вместо соперничества гармонию, сочувствие к человеку), особенностями национальной культуры, которая включает в себя высокоразвитое сознание солидарности в семье, локальном обществе, высокий уровень образования и трудолюбия [12, с. 139-141].
Успешная инкультурация человека в современном мире зависит в некоторой степени от государства, которое создает условия для повышения эффективности этого процесса (например, посредством защиты интересов семьи, несовершеннолетних граждан). Вместе с тем ведущую роль играют все же негосударственные субъекты.
Стереотип № 3. Эффективность противодействия преступности в решающей степени зависит от совершенства уголовного законодательства, практики его применения.
По крайней мере, о наличии указанного выше стереотипа в науке свидетельствует содержание многих публикаций, в которых в центре внимания оказываются проблемы квалификации деяний, совершенствования системы уголовных наказаний, практики их назначения. Вместе
23
с тем куда более важной представляется проблема несовершенства регулятивных отраслей права, которые через бланкетные нормы связаны с применением уголовной репрессии.
Например, изъяны налогового законодательства стимулируют хозяйствующие субъекты «оптимизировать» платежи в бюджеты всех уровней, что оборачивается уголовным преследованием за уклонение от уплаты налогов, сборов. Отсутствие внятных правил предоставления земельных участков обусловливает злоупотребления чиновников, коррупционную преступность. Решение проблемы нелегального предпринимательства в нашей стране осуществляется посредством уголовного запрета (ст. 171 УК РФ). При этом в РФ имеются существенные бюрократические барьеры для ведения бизнеса. Несовершенство регулятивного законодательства вкупе с коррупцией представляется более действенным стимулом к занятию незаконным предпринимательством, нежели уголовное наказание - стимулом к легальной деятельности.
Стереотип № 4. Любое преступление есть абсолютное зло, за причинение которого должно следовать справедливое возмездие.
Цель возмездия характерна для самых разных уголовно-правовых систем и, по сути, представляет собой культурную универсалию. Обеспечивая социальную стабильность, достижение указанной цели одновременно сопровождается причинением обществу серьезнейшего ущерба, который впоследствии дает о себе знать не только в виде рецидивной преступности, но и в ухудшении условий для нормальной жизнедеятельности членов семьи преступника, а в конечном итоге - в замедлении темпов социально-экономического развития общества. Таким образом, идея возмездия оказывается лишь самым примитивным вариантом решения проблемы поддержания стабильности общественных отношений.
Современная культура, «обложившая» общество красными флажками идеи возмездия, не дает выйти за эти рамки, заставляя применять уголовную репрессию сверх необходимых объемов. Небольшой прогресс в этом плане достигнут лишь в отношении противодействия преступности среди несовершеннолетних, где общество оказалось готово (в большинстве случаев) поставить на первое место не восстановление социальной справедливости, а ресо-циализацию виновного.
Выход из создавшейся ситуации видится в том, чтобы изменить культурные стереотипы:
возмездие, восстановление социальной справедливости должно по мере развития общества уступать место цели ресоциали-зации.
Общество не всегда пытается понять преступника, что приводит к необдуманному применению репрессии. Наиболее показательными в этом плане являются преступления, обусловленные особенностями культуры. Существует немало примеров совершения подобных деяний. Так, индус был пойман в Нидерландах за тем, что бросал «мусор» в реку. Выяснилось, что он выполнял ритуал поминовения усопших, в котором остатки сожженных в ходе ритуала деревьев и цветов бросают в поток воды. В Германии врач был обвинен в причинении телесных повреждений 4-летнему ребенку из мусульманской семьи, которому он сделал обрезание по религиозным канонам [13, р. 121-122; 14, р. 3-4, 21-22].
Преступления, совершаемые по причине несогласия с господствующей идеологией, также не всегда в реальности представляют общественную опасность, например, подверглись уголовной репрессии, были высланы из Советского Союза представители русской, советской интеллигенции (Н.А. Бердяев, С.Л. Франк, И.А. Ильин, А.И. Солженицын и др.). Попытка государственного переворота рассматривается как преступление либо как революция в зависимости от успеха переворота - как известно, победителей не судят. М. Лютер, решившийся на противостояние католической церкви, был признан еретиком. Но вряд ли кто-то сможет опровергнуть среди прочих огромные гуманистические достижения Реформации. Объявленный преступником Галилей, который поддерживал гелиоцентрическую картину мира, вовсе не был примером абсолютного зла, его «недостаток» состоял лишь в том, что великий ученый опередил современников в познании физических явлений.
В отношениях «преступник - государство» требуется адекватно реагировать на попытки людей решить проблему криминальным путем, попытаться их понять. Только при преодолении культурного стереотипа восприятия преступника как врага, которого следует уничтожить или которому, по крайней мере, необходимо сурово отомстить, можно надеяться на благоприятные результаты.
Помимо преодоления указанных выше стереотипов, перед всеми науками криминального цикла стоит насущная задача по внедрению в теорию и практику противодействия преступно-
24
сти накопленных знаний о культуре. В этом плане можно отметить, по крайней мере, несколько наиболее перспективных направлений.
Во-первых, противодействие преступлениям экстремистской и террористической направленности, «преступлениям ненависти». Можно с уверенностью утверждать, что современный экстремизм, терроризм детерминирован культурными различиями и противоречиями. Еще в 1938 г. в своей работе «Конфликт культур и преступность» Т. Селлин обоснованно предположил наличие в обществе антагонистических нормативных систем отдельных групп (например, иммигранты и прочие меньшинства), которые могут вступать в конфликт с господствующей культурой, поскольку они противоречат требованиям закона. Данные отклонения приводят к совершению преступления в зависимости от степени расхождения и столкновения с правовыми нормами, потребностями и ценностями господствующей культуры.
На всем протяжении истории человечества идет процесс глобализации, который многократно ускорился в начале XXI в. В настоящее время глобализация осуществляется на основе европейских ценностей, таких как демократия, политический плюрализм, свобода совести, индивидуализм и т.д. Вследствие подобного монокультурного подхода она с неизбежностью повлекла конфликт Запада и Востока. Достаточно вспомнить, какой общественный резонанс произвели размещенные в датской газете карикатуры на пророка Мухаммеда. Можно привести массу других примеров исламофобии: формирование в СМИ негативного стереотипного отношения к мусульманам и исламу, широкий показ художественных и документальных фильмов, в которых мусульмане ассоциируются исключительно с насилием и терроризмом, и т.п. Имеются и многочисленные примеры исламского экстремизма.
Провал политики мультикультурализма привел к криминализации ряда культурных практик. Принимаются законодательные меры по введению уголовной ответственности за наиболее серьезные нарушения требований доминантной культуры, например ношение паранджи и других аналогичных головных уборов. Такие законы приняты и уже применяются в Европе, в частности во Франции и Бельгии, в интересах обеспечения общественной безопасности, соблюдения прав женщин.
Между тем, как уже отмечалось выше, уголовная репрессия есть неэффективное средство противодействия совершению подобных деяний ввиду неполного усвоения субъектами соответствующих культурных ценностей, их незавершенной инкультурации. Поэтому усилия общества и государства должны быть направлены на устранение причин и условий, приводящих к конфликту культур, большую интеграцию индивидов на добровольных началах в доминантную культуру. Актуальным в этой связи представляется применение концепции диалога культур, сформулированной М.М. Бахтиным и В.С. Библером.
Какими бы ни были расхождения между Западом и Востоком, нужен диалог культур, диалог цивилизаций, который способен противостоять поляризации общества, росту экстремистских настроений. Даже после кровавых террористических атак, совершенных в том числе в России, США, Западной Европе, на Ближнем Востоке, указанному диалогу нет эффективной альтернативы.
Во-вторых, учет особенностей культуры виновного, потерпевшего, проявившихся при совершении преступлений, в процессе квалификации деяний, назначения уголовного наказания. Указанные особенности смогут пролить свет на характер и степень общественной опасности преступления, его мотивы и цели, наличие квалифицирующих признаков (например, применительно к убийствам на почве кровной мести), серьезность последствий нанесенного потерпевшему ущерба, обусловить как смягчение, так и усиление уголовной ответственности. Кроме того, названные особенности могут рассматриваться как доказательства, подтверждающие обстоятельства, имеющие важное значение для расследования и рассмотрения уголовного дела. Отечественная судебная практика содержит множество примеров упоминания культурных особенностей индивидов, которые оценивались в процессе правоприменения, что лишний раз доказывает актуальность их подробного изучения.
Само по себе наличие культурных особенностей в преступлении не свидетельствует об их значимой роли. Такой подход может существенно исказить правоприменительную практику, поскольку он основан на стереотипах (например, принадлежность к какому-либо этносу порождает представления о наличии мотива кровной мести или слабом интеллектуальном развитии). Вместо этого необходим анализ внутреннего отношения виновного, потерпев-
25
шего к культурным особенностям, а также анализ характера и степени их влияния на лицо при совершении преступления.
XXI в. - это эпоха нового великого переселения народов. И дело не только в миграционных процессах, происходящих в Европе. Развитие информационного общества, глобализация подталкивают людей к поискам лучшей доли за пределами своей страны. В этих условиях в уголовном праве и криминологии должна быть выработана стратегия противодействия преступности, детерминированной особенностями культуры. В противном случае эффективность уголовно-правового регулирования существенно уменьшится.
В-третьих, совершенствование традиционной системы мер государственного принуждения в уголовном праве с учетом существующих культурных практик, прежде всего института примирения. Необходимо более широко использовать механизм примирительных процедур, учитывающий менталитет соответствующего этноса, чтобы цели мер государственного принуждения были соблюдены в отношении как официальной, так и этнической культуры. Например, в УК РСФСР 1960 г. была норма (ст. 231) об уголовном наказании за уклонение от примирения. Возможно, ее отсутствие в действующем УК РФ должно рассматриваться как упущение.
Примирение - эффективная процедура, потребность в которой доказана практикой. По этой причине данная процедура оказалась востребованной на современном этапе развития российской государственности. В частности, в Ингушетии, Чечне были сформированы примирительные комиссии, куда вошли также представители органов власти, духовенства. В российской судебной практике отмечаются случаи применения наказаний, не связанных с лишением свободы, условного осуждения при совершении тяжких и особо тяжких преступлений против личности, что было продиктовано примирением враждующих семей и связано с желанием сохранить достигнутый мир и взаимоотношения.
Учитывая распространенность обычаев, связанных с кровной местью, в некоторых регионах России, помимо применения уголовной репрессии к виновным, эффективным представляется использование характерных для соответствующего этноса культурных практик в целях недопущения совершения новых общественно опасных деяний. Следует отметить, что в зарубежных странах успешно применяют-
ся различные процедуры медиации, обусловленные традициями и обычаями проживающих в них народов.
В-четвертых, исследование и преобразование материальной культуры в целях противодействия преступности. В криминологии уже обращалось внимание на то, что научно-техническая революция, вызывающая серьезные социальные последствия, в том числе индустриализацию, урбанизацию, автомобилизацию, миграцию, является комплексной причиной преступности. Вместе с тем роль материальной культуры в этом процессе намного более значительная. В частности, она детерминирует совершенствование, эволюцию орудий и средств, способов и методов совершения преступлений. В конечном итоге, развитие материальной культуры влияет на структуру преступности. Достаточно для примера отметить технические, компьютерные преступления, включая интернет-преступность.
Зачастую технические изобретения имеют «двойное назначение», их с успехом можно применять как на благо, так и во зло, при совершении преступлений. Развитие материальной культуры, появление новых материальных артефактов должно сопровождаться криминологическим исследованием на предмет возможного использования данных артефактов в противоправных целях, выработкой адекватных мер профилактики и предупреждения соответствующих деяний.
Материальная культура не только детерминирует изменения в преступности, ее структуре, но и во многом обусловливает выбор средств противодействия преступности, формы, методы деятельности правоохранительных органов. Внедрение достижений научно-технического прогресса способно существенно повысить безопасность общественных отношений. Так, использование средств технического контроля за поведением граждан (в том числе средств видеонаблюдения) в зарубежных странах дало серьезный положительный результат: увеличилась раскрываемость преступлений, снизился уровень преступности. В нашей стране аналогичная программа «Безопасный город», осуществляемая с 2014 г., только набирает обороты.
Необходимо реализовать идеи по противодействию преступности, заложенные в концепции защищаемого пространства (Defensible Space) О. Ньюмана, экологической криминологии (Environmental Criminology), которая заключается в усилении неформального соци-
26
ального контроля, взаимопомощи посредством рациональной организации окружающей материальной среды. Например, изменение архитектуры города способно уменьшить число преступлений, поскольку население изменит свое поведение и обеспечит защиту территории от них. Это может быть осуществлено, в частности, за счет повышения возможности естественного наблюдения путем размещения окон в зданиях, определения маршрутов движения пешеходов, уличного освещения, видеонаблюдения, контроля доступа в помещение и т.п. За рубежом также активно разрабатываются различные стандарты, используемые в строительстве недвижимости, производстве товаров, оказании услуг, которые снижают риск совершения преступлений (Crime Prevention Through Environmental Design).
В России концепция CPTED практически неизвестна, а потому не получила распространения. В связи с этим зачастую нарушаются ее рекомендации и требования, в том числе в отношении проектирования и строительства жилых домов (например, жилые дома располагаются «слепыми торцами» на улицу, отсутствует разграничение по зонам и степеням приватности). Состояние анонимности играет только на руку злоумышленникам. Плохая освещенность улиц напрямую коррелирует с количеством совершаемых преступлений против личности, собственности. Особенности застройки (например, узкие улицы, исключающие использование автомобилей, наличие большого количества закоулков, проходных дворов и т.п.) существенно затрудняют действия правоохранительных органов.
В отечественном законодательстве практически отсутствуют положения, содержащие требования к помещениям в целях их защиты от преступных посягательств. Федеральный
1. Бибик О.Н. Введение в культурологию уголовного права. М., 2012.
2. Гилинский Я. И. Криминология: курс лекций. СПб., 2002.
3. Симоненко А. В. Криминологическое познание культуры в контексте теоретического наследия отечественной криминологии // Вестн. Нижегород. акад. МВД России. 2015. № 2(30).
4. Выготский Л. С. Психология. М., 2000.
5. Коул М. Культурно-историческая психология: наука будущего. М., 1997.
6. Квашис В. Е., Морозов Н.А. Полиция Японии: организация, функции, эффективность // Науч. портал МВД России. 2015. № 1(29).
закон от 17 ноября 1995 г. № 169-ФЗ «Об архитектурной деятельности в Российской Федерации» (ст. 2) вообще не предъявляет к архитектурному проекту требований по безопасности от преступной деятельности.
За рубежом (например, в Великобритании) полиция активно консультирует организации и граждан с тем, чтобы защитить их от преступлений, создать безопасную окружающую материальную среду. В России пока, к сожалению, в данном вопросе не наблюдается эффективное взаимодействие, что приводит к многомиллиардным убыткам, другим общественно опасным последствиям, которые вполне возможно минимизировать. В системе МВД России должно быть создано подразделение, которое будет вырабатывать правила, позволяющие защищать граждан и организации от преступников. В отношении организаций, финансируемых из бюджетов всех уровней, это должны быть обязательные требования, а в отношении граждан, частных компаний - рекомендации.
Материальная культура должна не только выступать объектом преступных посягательств, но и эффективно использоваться для предотвращения данных деяний, а достижения научно-технического прогресса - своевременно вовлекаться в процесс противодействия преступности.
Предложенные выше рекомендации не гарантируют результатов в краткосрочной перспективе. Вместе с тем не вызывает сомнений тот факт, что противодействие преступности -это, говоря спортивным языком, забег на длинную дистанцию, марафон, а вовсе не спринт, который мы, к сожалению, наблюдаем в современном российском уголовном законодательстве и правовой литературе.
1. Bibik O.N. Introduction to cultural studies of criminal law. Moscow, 2012.
2. Gilinskiy Ya.I. Criminology: course of lectures. St. Petersburg, 2002.
3. Simonenko A.V. Of criminological knowing of cultures in the context theoretical heritage national criminology // Bull. of Nizhny Novgorod academy of the MIA of Russia. 2015. № 2(30).
4. Vygotsky L.S. Psychology. Moscow, 2000.
5. Cole M. Cultural-historical psychology: the science of the future. Moscow, 1997.
6. Kvashis V.E., Morozov N.A. The Japanese ppolice: organization, function, efficiency // Sci. portal of the Ministry of the Interior of Russia. 2015. № 1(29).
27
7. Образ жизни и здоровье человека. URL: http://www.relga.ru/Environ/WebObjects/tgu-www.woa/wa/Main?level1=main&level2=articles& textid=3426 (дата обращения: 13.07.2016).
8. Марцев А. И. Избр. тр. Омск, 2005.
9. Шаргородский М.Д. Наказание, его цели и эффективность // Избр. работы по уголовному праву. СПб., 2003.
10. Горячев И.Н. Презумпция знания закона и принцип несущественности юридической ошибки в уголовном праве России: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2010.
11. Александров Ю.И., Александрова Н.Л. Субъективный опыт, культура и социальные представления. М., 2009.
12. Морозов Н.А. Преступность и борьба с ней в Японии. СПб., 2003.
13. Fateh-Moghadam B. Religiöse Rechtfertigung? Die Beschneidung von Knaben zwischen Strafrecht, Religionsfreiheit und elterlichem Sorgerecht // Zeitschrift für rechtswissenschaftliche Forschung. 2010. Heft 2.
14. Van Broeck J. Cultural Defence and Culturally Motivated Crimes (Cultural Offences) // European Journal of Crime, Criminal Law and Criminal Justice. 2001. Vol. 9(1).
7. Lifestyle and human health. URL: http://www. relga.ru/Environ/WebObjects/tgu-www.woa/wa/ Main? level1=main&level2=articles&textid=3426 (date of access: 13.07.2016).
8. MartsevA.I. Sel. works. Omsk, 2005.
9. Shargorodsky M.D. Punishment, its purpose and effectiveness // Sel. works on criminal law. St. Petersburg, 2003.
10. Goryachev I.N. The presumption of knowledge of the law and the principle of immateriality legal errors in criminal law of Russia: auth. abstr.... Master of Law. Ekaterinburg, 2010.
11. Alexandrov Yu.I., Alexandrova N.L. Subjective experience, culture, and social notions. Moscow, 2009.
12. Morozov N.A. Crime and the fight against it in Japan. St. Petersburg, 2003.
13. Fateh-Moghadam B. Religiöse Rechtfertigung? Die Beschneidung von Knaben zwischen Strafrecht, Religionsfreiheit und elterlichem Sorgerecht // Zeitschrift für rechtswissenschaftliche Forschung. 2010. Heft 2.
14. Van Broeck J. Cultural Defence and Culturally Motivated Crimes (Cultural Offences) // European Journal of Crime, Criminal Law and Criminal Justice. 2001. Vol. 9(1).
ИЗДАНИЯ КРАСНОДАРСКОГО УНИВЕРСИТЕТА МВД РОССИИ
Актуальные вопросы обеспечения общественной безопасности и противодействия преступности в Крымском федеральном округе : материалы Все-рос. науч.-практ. конф., 16 июня 2016 г. / под общ. ред. С. А. Буткевича. - Краснодар : Краснодарский университет МВД России, 2016. - 370 с.
Представлены доклады и тезисы выступлений участников Всероссийской научно-практической конференции «Актуальные вопросы обеспечения общественной безопасности и противодействия преступности в Крымском федеральном округе».
Для профессорско-преподавательского состава и научных сотрудников образовательных и научно-исследовательских организаций МВД России, Министерства образования и науки Российской Федерации, представителей органов законодательной и исполнительной власти Республики Крым, практических работников правоохранительных, судебных и следственных органов, докторантов, адъюнктов, слушателей, курсантов и студентов.
28
