CC BY
86
УДК 911.3(470.5) н. и. Шутова
культурный ландшафт кАмСко-вятСкого региона: основные итоги, принципы и методы изучения*
Статья посвящена характеристике основных принципов и методов изучения сельского ландшафта Камско-Вятского края. На примере ареального изучения удмуртских и русских сельских округ обсуждаются общие и особенные черты культурного пространства. Выявлено, что в формировании культурного ландшафта доминировало интеллектуальное и духовное содержание.
Ключевые слова: природный и культурный ландшафт, сельская округа, сакральное пространство.
Взаимоотношения природы, человека, общества и связанные с ними воззрения являются одной из ключевых тем современной мировой науки. В последние два десятилетия кон. XX - нач. XXI в. особенно актуализировался исследовательский интерес к разработке проблем культурного и сакрального ландшафта. Проводились специальные тематические семинары и конференции, дискуссии, посвященные содержанию понятия «культурный ландшафт», применяемых подходов и методов его изучения. Результаты теоретических изысканий и практических разработок по культурному ландшафту отдельных регионов изложены в многочисленных статьях, тематических сборниках и монографиях [22; 23; 8; 12; 13; 19; 16; 17; 3; 4 и др.; см. обзор немецкой историографии: 21].
В нашем регионе также проводились работы по изучению формирования и трансформации культурного ландшафта от раннего Средневековья до кон. XX в., осмыслению сложных многоплановых процессов адаптации сообществ людей к рассматриваемой природной среде. В процессе проведенных ареальных археолого-этнографических исследований были накоплены материалы по культурному ландшафту более 20 микрорайонов Камско-Вятского края. Частично
* Статья подготовлена в рамках Программы фундаментальных исследований Президиума РАН «Традиции и инновации в истории и культуре». Проект: «Этнокультурное наследие Камско-Вятского региона: источники, материалы, исследования».
эти данные вводились в научный оборот при освещении вопросов формирования сакральной топографии и обрядовой деятельности народов региона [26; 9; 10 и др.]. Важным этапом выполненных изысканий стало издание коллективной монографии «Историко-культурный ландшафт Камско-Вятского региона», Ижевск, 2009 [27]. Книга была подготовлена и опубликована в рамках Программы фундаментальных исследований Президиума РАН «Адаптация народов и культур к изменениям природной среды, социальным и техногенным трансформациям» 2006-2008 гг.
Понятие «культурный ландшафт»
Единой общепризнанной концепции культурного ландшафта в научной литературе не существует. Это связано с многогранностью и многоаспектностью рассматриваемой темы, применением разных подходов и методов разработки этой проблемы. Специалисты различных научных дисциплин (географы, экологи, археологи, историки, топонимисты, культурологи, фольклористы) привносят свое понимание в содержание термина культурный ландшафт, принципов и способов его изучения, что существенно расширяет и углубляет трактовку этой научной проблемы.
Приведем лишь некоторые наиболее характерные определения.
По мнению культурологов, культурный ландшафт определяется как «природно-культурный территориальный комплекс, сформировавшийся в результате эволюционного взаимодействия природы и человека, его социокультурной и хозяйственной деятельности и состоящий из характерных сочетаний природных и культурных компонентов, находящихся в устойчивой взаимосвязи и взаимообусловленности» [2. С. 16]. Известный специалист в области ланд-шафтоведения А. Г. Исаченко отмечает: «История ландшафтов рассматривается как длительный процесс взаимодействия человека (во всей совокупности его изменяющихся экономических, социальных, технологических, политических, этнических характеристик) с конкретными ландшафтами, испытывающими при этом непрерывные естественные изменения» [6. С. 10]. С точки зрения концепции культурно-динамического ландшафта, разрабатываемой Г. А. Исаченко и А. М. Резниковым, культурный ландшафт рассматривается как «длитель-новременное (многолетнее) состояние практически любого ландшафта, в ходе которого сообщество людей целенаправленно преобразует ландшафт для своей жизнедеятельности, удовлетворения материальных и/или духовных нужд (обживает ландшафт, то есть «делает своим»)» [7. С. 99]. Немецкий географ Й. Штадельбауэр понимает под культурным ландшафтом проявление результатов взаимодействия населения, расселения и хозяйственной активности на географически оконтуренном участке земного пространства [см. по: 21. С. 48-50].
Предложенная В. Н. Калуцковым и его коллегами исследовательская модель этнокультурного ландшафта представляет собой сложную многокомпонентную систему, которая включает духовную культуру, локальное сообщество людей, хозяйственные занятия, поселенческую структуру, языковые особенности, топонимию и природный ландшафт [8]. Архангельский исследователь Н. М. Теребихин и его коллектив работают над философско-культурологическим и конкретно-
историческим осмыслением этнических традиций и религиозно-мифологических механизмов освоения (доместикации) пространства в культуре народов Севера России [24; 16; 17; 3; 4].
Термин «культурный ландшафт» нами рассматривается как реальный природно-культурный комплекс, который сформировался в результате взаимодействия сообщества людей с определенной географической средой. Поскольку культурный ландшафт подвергался значительной трансформации в ходе исторического развития, постоянно эволюционировал, это понятие дополнено определением «исторический», то есть «историко-культурный ландшафт». В узком значении культурный ландшафт являет собой пространственно-временную организацию территории, обусловленную природными факторами и человеческой деятельностью. В широком смысле изучение историко-культурного ландшафта каждого ареала предполагает рассмотрение разных проблем -природно-географической характеристики местности, системы расселения, взаимодействия разных этнических и социальных групп населения, способов хозяйственного (рационального) и духовного (символического) освоения и преобразования природной среды.
Подходы и методы изучения
Соответственно приведенным выше воззрениям наука располагает богатым разнообразием подходов и методов исследования. Среди них отметим региональный принцип исследования природно-культурного ландшафта (Ю. А. Веденин); концепцию культурно-динамического ландшафта, разрабатываемую Г. А. Исаченко и А. М. Резниковым; исследовательскую модель этнокультурного ландшафта, предложенную В. Н. Калуцковым и его коллегами; философско-культурологическое осмысление пространства Русского Севера, предпринятое Н. М. Теребихиным и его коллегами, и др.
Большой интерес представляют практические наработки в комплексном изучении (археологическое, историческое, этнографическое) системы расселения и освоения отдельных регионов: екатеринбургских коллег, исследующих традиционный и православный религиозный ландшафт народов Урала и Западной Сибири [20. С. 259-263; 15; 5; 14], разработки археологов и этнологов Москвы и Петербурга по Центральным районам и Северо-Западу России [1; 11; 25] и мн. др.
В контексте заявленной нами концепции историко-культурного ландшафта преимущественное внимание, согласно классификации А. Н. Ямскова [28. С. 72-73], нами уделяется:
- культуре природопользования и расселения (орудия труда и навыки их применения; система расселения и критерии выбора мест под поселения; поселения, маршруты передвижения по освоенной территории и хозяйственные постройки и т. п.);
- культуре гуманитарной (в первую очередь, народные исторические знания, мифология и религия);
- культуре материального жизнеобеспечения (преимущественно жилище и предметы домашнего обихода).
В качестве первичной единицы изучения культурного ландшафта нами принята округа. В нашем понимании округа - локальная сельская территория, в пределах которой проживало сообщество людей (сельская община), обладающее некоторой структурной целостностью, связанное определенными хозяйственными, социальными, родственными и духовными интересами. Границы округи на практике нередко очерчены рамками природных ареалов, в нашем случае - преимущественно речными бассейнами. Такие стихийно сложившиеся (догосударственные) культурные микрорайоны с центральным поселением и периферией нередко являли довольно стойкое явление и позднее составили основу административных, территориальных и церковных образований Российского государства.
Близкое значение к слову «округа» имеет «микрорайон», однако эти термины не синонимичны. Слово «микрорайон» означает локальную территорию, ограниченную географическими рамками - горами, речными бассейнами. Границы его могли совпадать с пределами округи полностью либо частично.
Детальную характеристику культурного ландшафта каждой отдельной местности рассматриваемого огромного региона невозможно отразить в рамках не только одной монографии, но и нескольких книг. Обобщенная характеристика сильно сгладила бы специфические особенности территориально-культурного комплекса каждого локального ареала и дала усредненную, поверхностную картину культурного ландшафта Камско-Вятского края. Поэтому нами предпринято освещение рассматриваемой проблемы в четырех направлениях.
1. Выполнена реконструкция средневекового культурного пространства региона, определены место и значение археологических памятников в природной и культурной (духовной) среде населения региона XVШ-XX вв. Новый подход к археологическим данным заключался в том, что традиционные типы археологических памятников (городища, могильники, поселения, клады) рассматривались сквозь призму почитания этих объектов в Новое и Новейшее времена. Прослежены хронологические изменения в использовании археологических памятников со времен Средневековья до современности.
Этот раздел являл собой результат нового осмысления прежних, собранных на протяжении десятков, лет археологических материалов. Произведен личный осмотр памятников на местности, собраны сведения относительно значимости этих культурных объектов в местной среде. По мере возможности привлечены исторические свидетельства (письменные документы, сведения краеведов и исследователей XVШ-XIX вв.), фольклорно-этнографические данные (легенды, предания, сведения информантов), природные (географические, флористические, геоботанические и зоологические) характеристики объектов.
2. Выполнено «сквозное» ландшафтно-историческое исследование территории Кузебаевской округи (в синхронном и диахронном разрезах) в бассейне Ижа (Алнашский район УР). Этот выбор среза обусловлен уникальными особенностями изучаемого ареала, расположенного в природной нише вблизи крупной водной артерии края - Камы, что предопределило раннее освоение этой территории древними племенами. А со времен Средневековья до кон. XX в., этот край периодически заселялся разными этническими группами населения.
Деревня Кузебаево и ее окрестности являлись местом сосредоточения археологических памятников раннесредневековой эпохи, а также культурных и культовых объектов Нового и Новейшего времен. С научной точки зрения, рассматриваемый ареал - один из важнейших пунктов, в котором мы имели счастливую возможность наблюдать точки соприкосновения природного ландшафта и жизнедеятельности человеческих сообществ, с одной стороны, и культурную корреляцию археологических и этнографических реалий, с другой. Обращение к внимательному исследованию именно этого микрорайона обусловлено и тем, что жители д. Кузебаево и Кузебаевской округи до недавнего времени сохраняли редкую и уникальную систему культовой деятельности, дохристианскую в своей основе, особенности фольклора, календарной и семейной обрядности. Дана характеристика географических, экологических и биологических показателей ареала. Для каждой эпохи (ГУ-УГГ вв., XVI - кон. XIX в., кон. XIX-XX в.) прослежены система расселения, способы хозяйствования, особенности культурного ландшафта и пр.
3. Дана характеристика локальных форм и путей формирования историко-культурного ландшафта кукморских удмуртов в Кукморском р-не Татарстана правобережья Вятки (на примере 3 локальных округов Староучинская, Старою-мьинская, Нырьинская/Старокня-Юмьинская округи). Своеобразие этих ареалов обусловлено их расположением в верховьях мелких рек на правобережье Вятки в удмуртско-татарско-русско-марийской зоне. Большая часть этих земель была заселена предками современных удмуртов довольно поздно, в XVI-XVП вв. Культурное наследие обитателей этого куста удмуртских деревень характеризуется наличием архаичных элементов и следов иноэтничных наслоений разных эпох. Содержание процессов формирования историко-культурного ландшафта этого ареала рассматривается достаточно статично, что в определенной мере обусловлено состоянием источников и начальной стадией изучения этого микрорайона в рассматриваемом ключе.
Выбор избранных для анализа рассматриваемых удмуртских ареалов обусловлен характером и информативными возможностями собранных нами источников, позволяющих выполнить реконструкцию более или менее полноценной картины культурного ландшафта местности. Во многих других районах такое ареальное описание культурного ландшафта затруднено из-за слабой сохранности необходимых для этого исторических и фольклорно-этнографических материалов.
4. Анализировалась проблема формирования культурного ландшафта также и русских православных округов в двух ареалах - Белохолуницком, Малмыж-ском и Вятско-Полянском р-нах Кировской области. В результате выявлены общие и особенные черты в формировании историко-культурного ландшафта отдельных микрорайонов в Камско-Вятском регионе по этноконфессиональному принципу.
Наряду с материалами, касающимися непосредственно проблемы историко-культурного ландшафта выбранных ареалов, приведены данные по вопросам этнической истории каждой локальной группы населения, состояния традиционной материальной и духовной культуры обитавшего в их пределах
населения (этноса). Приоритетным направлением оставалось изучение степени сохранности объектов духовного наследия региона: заброшенных и действующих священных и природных комплексов, культовых памятников и сооружений, кладбищ. Это позволило представить характер влияния природно-географических характеристик местности на жизнедеятельность людей, возможность использования человеческими коллективами в конкретную историческую эпоху природно-географических факторов для удовлетворения своих потребностей. Обстоятельный анализ источников позволяет определить степень и формы взаимодействия природы и общества в повседневной и обрядовой жизни удмуртского населения, осмыслить своеобразие культовых мест региона.
Основные результаты
В итоге впервые подготовлены модели реконструкции историко-культурного ландшафта средневековой эпохи и более десятка сельских локальных округов Нового и Новейшего времен. Рассмотрены картина заселения и история каждой округи от Средневековья до кон. XX в., способы освоения пространства, хозяйственные занятия, особенности материальной и духовной культуры местных жителей в разные эпохи. Впервые прослежены основные закономерности формирования культурного ландшафта рассматриваемых локальных территорий Камско-Вятского края, прослежен характер взаимодействия и взаимообусловленности конкретной природной среды и деятельности социума по его культурному обустройству.
Проведенное исследование особенностей культурного ландшафта отдельных микрорайонов Камско-Вятского региона разных исторических эпох показало, что его формирование началось с заселения территории, хозяйственного и духовного освоения края разными этническими группами. При сплошной залесенности и относительной переувлажненности рассматриваемых земель водные артерии являлись единственным надежным средством передвижения в древности и Средневековье, поэтому заселение территорий осуществлялось преимущественно по берегам рек. Это предопределило оформление приречной пространственной структуры расселения в рассматриваемом регионе. Для поселений во все периоды выбирались приблизительно одни и те же природно-ландшафтные зоны с благоприятными характеристиками - близостью водных путей, наличием сельскохозяйственных земель, богатством топливно-энергетических ресурсов, разнообразием рельефа местности.
Одной из характерных черт освоения являлось гнездовое расположение поселений. К примеру, на юге Удмуртии по правым притокам р. Камы - рекам Ижу, Тойме и др. в средневековье каждое гнездо (куст) поселений занимало площадь радиусом 3-5 км от центра округи и располагалось друг от друга на расстоянии около 10 км и более (Кузебаевское, Благодатское, Варзиятчинское и др.). В свою очередь, несколько таких кустов поселений составляли большую компактную группу населения. Это свидетельствует о существовании определенной социальной структуры средневековых племен, низшими элементами которой являлись локальные общины, а высшими - крупные территориальные объединения.
В пределах каждого куста поселений, или сельской округи, зарождались устойчивые хозяйственные, социальные и духовные связи сообщества людей. Такие стихийно сложившиеся локальные коллективы в последующем составили базу административных и территориальных образований Нового и Новейшего времен (округи, приходы, волости). Наше исследование показало существование удивительной преемственности культурной традиции этнических групп населения, выбиравших для обитания одни и те же природные ареалы на протяжении длительных исторических отрезков времени. Однако тенденции в выборе конкретного ландшафтного участка для проживания в пределах одного ареала в разные периоды истории менялись в зависимости от природно-климатических условий эпохи и направлений хозяйственной деятельности. Средневековые поселенцы предпочитали устраивать городище и неукрепленные поселения на более возвышенных береговых террасах вдоль крупных и средних рек региона, удмурты XVП-XVШ вв. нередко выбирали для жилья относительно невысокие участки местности, осваивали верховья небольших рек и водоразделы. Высотные доминанты местности во все эпохи служили в качестве религиозных духовных центров.
«Сквозное» исследование Кузебаевского ареала показало, что в пределах одного природного базового ландшафта за исторический период сменилось несколько культурных ландшафтов, каждый из которых являлся результатом деятельности определенного локального сообщества людей. Современный Ку-зебаевский территориально-культурный комплекс содержит в себе объекты наследия разных эпох: ГV-V, VII, XVП-XVШ вв. и рубежа XIX-XX в. Реликтовый культурный ландшафт средневекового и позднесредневекового времени вполне гармонично вписался в развивающееся культурное пространство XX века. Еще в Средневековье здесь сформировалось гнездо поселений с ярко выраженной сельскохозяйственной доминантой, со своим центром и периферией. Основу этой сельской округи составили отдельные поселки, в них жили одна или несколько семей. Каждое поселение имело ближайшую зону освоения радиусом 1-2 км. Вблизи жилых и хозяйственных построек располагались сельскохозяйственные угодья (сенокосы, огороды, пашни). Ремесленным, хозяйственным, культурным и духовным центром округи являлось Кузебаевское I городище, расположенное в 1 км от современной деревни. Период с VIII до кон. XVI в. характеризуется хозяйственным запустением рассматриваемого микрорайона. На рубеже XVI-XVП вв. эти края осваивает удмуртское население и занимает обжитые (старопашенные) участки местности. Численность обитателей округи стремительно возрастает, активно заселяются водораздельные территории в верховьях мелких рек и ручейков.
Феномен Кузебаево заключается в том, что, начиная со Средневековья и до XXI в. оно выступало в качестве виртуального духовного центра для окрестного населения. Вследствие каких-то не установленных причин жители этого ареала обладали особой религиозностью, склонностью к занятиям духовными практиками и пристрастием к сохранению культурного наследия давно ушедших поколений. Хотя Кузебаево служило главным хранителем традиционной народной религии местных удмуртов, однако оно не было официальным административным
центром вплоть до вт. пол. XX в. Лишь в 1972 г. организовали Кузебаевский сельский Совет с центром в д. Кузебаево. С XVIII в. большая часть кузебаевцев была христианизирована, но церковные приходы создали в соседних селениях (Асаново, Варзи-Ятчи, Голюшурма).
На первый взгляд, каждая сельская округа или община (Кузебаевская, Староучинская, Нырьинская, Староюмьинская и др.) в кон. XIX - нач. XX в. обладала некими особыми нюансами в способах оформления культурного ландшафта, мировосприятии и в системе обрядовой деятельности. Однако в целом все рассмотренные ареалы характеризуются общими чертами расселения и хозяйственного, и духовного обустройства территории, что позволяет говорить о существовании единообразного удмуртского этнокультурного пространства. Состояние локальных форм и путей формирования историко-культурного ландшафта этих микрорайонов указывает на существование традиционной удмуртской системы расселения и организации духовного пространства сельской округи. Как правило, она предполагала наличие религиозного центра с окружным святилищем, основными сакральными ценностями в старой материнской деревне, сети более мелких деревень, каждая из которых имела свою общедеревенскую святыню, группу семейных или патронимических культовых объектов. За пределами селений располагались священные места для почитания хозяев Дикой Природы и умерших предков. Святилища высшего ранга (Куриськон, Булда, Луд, Великая куала) занимали площадки выше по течению реки от деревни. Культовые объекты низшего ранга, за исключением кладбищ, - ниже по течению реки, нередко в низинных местах. В представлениях людей того времени низший (нечистый) уровень виртуального пространства был связан с духами умерших, существами подземного/подводного мира.
Колонизация рассматриваемых территорий русскими и постепенная христианизация удмуртского населения сопровождались увеличением плотности населения, усилением взаимодействия контактирующих народов, изменениями этнической и конфессиональной структуры населения региона. Эти факторы внесли существенные коррективы в характер культурного пространства края и способствовали формированию новой картины сакрального ландшафта. При этом элементы старого (традиционного) и нового (православного) не просто замещали друг друга, но и подвергались причудливой трансформации: накладывались друг на друга, переплетались, совмещались. Существование разных форм и традиций почитания дохристианских, христианских и мусульманских культовых объектов в зоне интенсивных межэтнических контактов формировали сложную, многослойную и мозаичную систему сакрального пространства отдельных территорий.
В православных территориях, заселенных преимущественно русским и обрусевшим населением, село с храмом (иногда - несколькими храмами и часовней), приходским кладбищем, святым родником или местом у реки для проведения молебнов с водосвятием являлось главным религиозным центром местности. Здесь отмечали окружной церковный праздник, проходили окружные ярмарки. В селе регулярно велись церковные службы, совершались церковные таинства и требы. Вокруг каждого села располагалась сеть более мелких деревень, выселков, починков, в некоторых из них имелись свои почитаемые памятные часовни. Каждая
деревня отвечала за проведение какого-либо календарно-приуроченного праздника, на который съезжались знакомые и родственники со всей округи. Таков, к примеру, ландшафт русских селений Полом, Иванцево, Сырьяны, Всехсвятское бывшей Вобловицкой волости Слободского уезда (ныне Белохолуницкий район Кировской обл.), расположенных по левым притокам Вятки.
В русских селениях бывшего Малмыжского уезда Вятской губернии (ныне дд. Киняусь, Ершовка, Матвеево, Каракули, Чекашево, сс. Кулыги, Слудка, Ме-риновщина и Старый Бурец Вятскополянского и Малмыжского р-нов Кировской обл.) правобережья Вятки выявлена сложная система почитания сакральных объектов. Она включала официальные христианские (церкви, часовни над родниками, кресты) и неофициальные святыни (священные деревья, столбы-часовни). Часовни-памятники ставились у разъездов дорог, у ключа, на границе с полем, в деревне у домов, по пути движения крестного хода из г. Елабуги с чудотворным образом Спасителя, который «поднимали» вверх по течению р. Вятки. Маркированная подобными культовыми объектами территория называлась «Спасов округ» - сакральное пространство, в котором не случается ничего плохого: ни несчастий, ни болезней. Обетные святыни очерчивали в горизонтальном пространстве два сакральных круга: первый ограничивал территорию своей деревни, выделяя ее среди соседних селений; второй маркировал ареал «своих» деревень, входящих в «Спасов округ», что служило залогом стабильности и благополучия и отделяло близкородственное население от «чужого» [18. С. 181-191].
Основу виртуального пространства в русских деревнях «Спасова округа» в бывшем Малмыжском уезде составляли движение крестного хода с иконой Спасителя и размещение культовых памятников по пути его следования. Своеобразие культурного ландшафта этой местности проявилось в существовании нескольких кругов сакральности, движении крестного хода строго вверх по течению реки Вятки из г. Елабуги, в особом оформлении официальных и неофициальных святынь, в характере их почитания. Перечисленные элементы имеют многочисленные параллели в традиционных удмуртских обрядах и позволяют говорить о причудливом симбиозе христианских идей и реликтов дохристианской культуры в практике и представлениях жителей этой местности.
В нашем исследовании рассмотрены преимущественно реликтовые культурные ландшафты в очагах сельского расселения. Ярким примером сельского крестьянского ландшафта остается д. Кузебаево и окрестности. В силу определенных исторических и географических причин здесь сохранился свой уникальный микрокосм, воплощенный в пространственной структуре поселений, угодий и священных мест, преданиях и духовных традициях, в устройстве быта и хозяйства, а особенно в сакральном осмыслении окружающего мира. Уникальность этого микрорайона состоит в удивительной перекличке эпох и народов, в культурной преемственности и приверженности к сохранению яркой индивидуальности. Эта территория представляет не столько природную, сколько историко-культурную ценность. Материалы и полученные результаты исследования демонстрируют сохранившееся богатство традиционной культуры Камско-Вятского края и указывают на те опасности, которые возникают для ее сохранения в условиях глобализации, унификации культуры и быта.
Общие черты в формировании историко-культурного ландшафта отдельных микрорайонов обусловлены кустовой (гнездовой) системой расселения вдоль средних и мелких рек региона. Для рассмотренных ареалов характерно максимальное сельскохозяйственное освоение окружающих территорий. Необработанными оставались переувлажненные и непродуктивные земли, овраги, балки, лога, склоны долин рек, леса, неудобные для распашки. Последние вырубались, так как лесоматериалы служили основным топливом и строительным материалом для местных жителей. Значительные объемы древесины использовали местные заводы, сплавляли по рекам. Жилые и хозяйственные постройки, разграниченные угодья разного назначения, окружающие леса представляли собой четко фрагментированную зону с концентрической структурой.
Особого внимания требует проблема сохранности ландшафтов. Как показывают наши полевые материалы, наблюдается необратимый процесс исчезновения общего контура этнокультурного (сакрального) ландшафта и кардинальное вымывание заключенной в ландшафте богатой исторической информации. Этому способствуют неблагоприятные факторы - быстрое исчезновение десятков деревень, разрушение сельской поселенческой инфраструктуры, стремительный уход из жизни нескольких поколений людей (родившихся на рубеже XIX-XX вв., в 1930-1940 гг.). Последствия этих процессов таковы: забываются топонимы и история их возникновения, прекращают существование приуроченные к конкретным участкам ландшафта традиционные обряды и празднества, молодежные гуляния. Из памяти поколений стирается знание об особенностях историко-культурного ландшафта местности как одной из разновидностей духовного наследия ушедших эпох.
Эволюция культурного и природного ландшафта в исторической перспективе происходит под усиливающимся антропогенным влиянием человека и общества на природу. Со времен основания первых поселков проводилась расчистка лесов под пашни и сенокосы, луга и лесные угодья вытаптывались домашней скотиной. Интенсивное давление человека на природу наблюдается с XVП-XVШ вв., что связано с увеличением численности и плотности населения, возрастанием поголовья скота и посевных площадей, строительством заводов, потребностью в продукции лесной и лесообрабатывающей промышленности. Велось строительство речных мельниц и средств коммуникаций: основание пароходного сообщения по Каме и Вятке, устройство грунтовых, а затем и асфальтированных дорог, проведение линий электропередач. Еще более резко лесные угодья сокращаются в XIX-XX вв. Введение в строй и эксплуатация Камского водохранилища привело к сокращению богатых пойменных лугов и активизации водно-эрозионных процессов в регионе. Антропогенное воздействие на природный ландшафт сопровождается неблагоприятными геоморфологическими процессами - карстовыми и оползневыми явлениями, образованием оврагов, подмывами рек и пр.
Проблема этничности культурных ландшафтов
Проблема этничности культурных ландшафтов отвечает на вопрос, что есть в окружающих ландшафтах этнического (удмуртского, русского или др.).
Несомненно, эта тема лежит в плоскости понятия «этнокультурный ландшафт». Рассмотрим результаты проведенных нами исследований.
Выявлено, что большинство природно-хозяйственных систем, существовавших в этих микрорайонах в предыдущие эпохи, не сохранилось и представлено ландшафтно-историческими памятниками (археологическими, историческими, этнографическими), которые образуют с окружающей природой единое целое и отражают разные периоды хозяйственной и культурной деятельности человека в конкретных ландшафтных условиях. Характерные черты культурного ландшафта отдельных округ в кон. XIX - нач. XX в. были обусловлены в большей степени этническими и конфессиональными различиями обитавших там групп населения.
На примере рассматриваемых удмуртских и русских микрорайонов прослежены как своеобразие виртуального пространства локальных территорий, так и черты общетипологического свойства в их формировании и эволюции. Исследование историко-культурного ландшафта удмуртских округ показывает более высокую степень взаимосвязанности их обитателей с природной средой. Такие элементы ландшафта, как возвышения, низины, родники, известные своими особыми свойствами, камни, старые и сильные деревья - активно использовались в ритуальной практике местного населения. Эти природные объекты выступали в качестве сакральных памятников. Особое значение придавалось системе размещения культовых мест относительно окультуренного деревенского пространства и речной долины. Существовала сеть сакральных локусов и в пределах каждого частного подворья.
В сравнении с дохристианскими правилами формирования культурного пространства, православное религиозное пространство в меньшей степени соотнесено с природными характеристиками местности. Как правило, православные сакральные объекты представляют собой искусственные, рукотворные сооружения. Система размещения храмов, часовен, памятников, с одной стороны, также приурочена к определенным географическим точкам местности, но, с другой стороны, демонстрирует сильную привязанность к поселениям и к результатам человеческой деятельности. Христианские культовые объекты чаще всего маркируют участки заселенной территории (село, деревню, починок, его центр, окраины, сеть дорог, перекрестки) и устроены в память каких-либо особых событий в жизни людей.
В целом, как в рамках традиционного удмуртского общества, так и среди православного населения края сформировалась особенная целостная система размещения культурных и культовых объектов, которые маркировали важные точки виртуального пространства округи. Оно имело ясно очерченную структуру с центром и периферией, строгую внутреннюю иерархию священных мест, систему их почитания и правила гостевания в пределах округи. Хорошо организованная система размещения и функционирования дохристианских и христианских культовых памятников и сакральных локусов, коллективное проведение аграрных и календарных праздников способствовали единению и сплочению людей каждой округи не только в хозяйственном и социальном плане, но и в духовном смысле. В пределах каждой локальной территории происходили регулярное воспроизводство сакральных ценностей и психологическая релаксация людей.
Все это способствовало успешной адаптации сельского сообщества к занимаемой природной среде и к социально-экономическим условиям обитания.
Целостная характеристика историко-культурного пространства региона, раскрывающая способы адаптации местного удмуртского и русского населения к существующей природной среде, показывает, что в формировании и эволюции культурных ландшафтов, наряду с природными процессами, характером расселения и хозяйственной деятельностью населяющих его коллективов, явно доминирует интеллектуальное и духовное (религиозное) содержание. Следовательно, в основе своеобразия этнокультурного пространства лежали культовые площадки, святилища и могильники, система и закономерности их размещения в окружающей природной среде, правила обустройства и почитания этих объектов, их общественный статус, семантика и историко-культурное значение. Выявленные закономерности формирования и трансформации историко-культурного ландшафта свидетельствуют о существовании такого феномена, как память культурного ландшафта, которая на протяжении длительного хронологического периода, независимо от исторических катаклизмов, хранит прошлые территориальные организации, реликтовые типы мест, духовные и языковые явления, материальные свидетельства ушедших эпох.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Буров В. А. «А погост жабна пуст...». М., 1994. 137 с.
2. Веденин Ю. А., КулешоваМ. Е. Культурные ландшафты как категория наследия // Культурный ландшафт как объект наследия. М.: Ин-т наследия; СПб.: Дмитрий Буланин, 2004. С. 13-36.
3. Геокультурное пространство Европейского Севера: генезис, структура, семантика = Geocultural space of European North: genesis, structure, semantics / Сост. П. С. Журавлев и др.; отв. ред. Н. М. Теребихин. Архангельск: Поморский университет, 2009. (Поморские чтения по семиотике культуры = Pomor readings on semiotics of culture; вып. 4). 561 с.
4. Геокультурное пространство Европейского Севера: генезис, структура, семантика = Geocultural space of European North: genesis, structure, semantics / Сост. А. Н. Комо-лятова и др.; отв. ред. Н. М. Теребихин. Архангельск: С(А)ФУ, 2011. (Поморские чтения по семиотике культуры = Pomor readings on semiotics of culture; вып. 5). 504 с.
5. Главацкая Е. М. Религиозный ландшафт Урала: феномен, проблемы реконструкции, методы исследования // Уральский исторический вестник. 2008. № 4 (21). С. 76-82.
6. Исаченко А. Г. Ландшафтоведение вчера и сегодня // ИРГО. 2006. Вып. 5. С. 1-20.
7. Исаченко Г. А. Культурный ландшафт и процессы запустения // Культурный ландшафт: теоретические и региональные исследования. М.: Изд-во МГУ, 2003. С. 93-106.
8. Калуцков В. Н., Иванова А. А., Давыдова Ю. А., Фадеева Л. В., Родионов Е. А. Культурный ландшафт Русского Севера: Пинежье, Поморье / Семинар «Культурный ландшафт»: первый тематический выпуск докладов. М.: Изд-во ФМБК, 1998.
9. Капитонов В. И. Современное состояние и перспективы сохранения священных рощ в Удмуртии // Культовые памятники Камско-Вятского региона: Материалы и исследования. Ижевск, 2004. С. 205-211.
10. Культовые памятники народов Камско-Вятского региона: Материалы и исследования / Науч. ред. Н. И. Шутова. Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2004.
11. Кулешова М. Е. Функционально-планировочная организация крестьянских культурных ландшафтов Кенозерья // Культурный ландшафт как объект наследия. М.: Ин-т наследия; СПб.: Дмитрий Буланин, 2004. С. 247-285.
12. Культурный ландшафт: теоретические и региональные исследования / Отв. ред. В. Н. Калуцков, Т. М. Красовская. М.: Изд-во МГУ, 2003.
13. Культурный ландшафт как объект наследия / Под ред. Ю. А. Веденина, М. Е. Кулешовой. М.: Ин-т наследия; СПб.: Дмитрий Буланин, 2004.
14. Манькова И. Л. Формирование православного ландшафта Зауралья в XVII в. // Уральский исторический вестник. 2008. № 4 (21). С. 83-97.
15. Перевалова Е. В., Карачаров К. Г. Река Аган и ее обитатели. Екатеринбург; Нижневартовск: УрО РАН; Студия «ГРАФО», 2006. 352 с.
16. Поморские чтения по семиотике культуры: Вып. 2: Сакральная география и традиционные этнокультурные ландшафты народов Европейского Севера России. Архангельск: Поморский ун-т, 2006. 480 с.
17. Поморские чтения по семиотике культуры: Вып. 3: Сакральная география и традиционные этнокультурные ландшафты народов Европейского Севера России. Архангельск: Поморский ун-т, 2008. 642 с.
18. Приказчикова Ю. В. Священные деревья и столбы-часовни в культурном ландшафте юга Вятского края // Культовые памятники Камско-Вятского региона: Материалы и исследования. Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2004. С. 181-191.
19. Рельеф и человек. Материалы Иркутского геоморфологического семинара (Иркутск, 27-29 сентября 2004 г.). Иркутск: Ин-т земной коры СО РАН, Ассоц. геоморфологов России, 2004. 178 с.
20. Сийкала А.-Л. Локусы этнической принадлежности: история в ландшафте священных рощ // Коренные этносы Севера Европейской части России на пороге нового тысячелетия: История, современность, перспективы. Сыктывкар, 2000. С. 259-263.
21. Стрелецкий В. Н. Культурно-ландшафтные исследования в Германии: традиции и современность // Культурный ландшафт: теоретические и региональные исследования. М.: Изд-во МГУ, 2003. С. 42-54.
22. Теребихин Н. М. Лукоморье (очерки религиозной геософии и маринистики Северной России). Архангельск: Изд-во Поморского гос. ун-та, 1999.
23. Теребихин Н. М. Сакральная география Русского Севера (Религиозно-мифологическое пространство северорусской культуры). Архангельск: Изд-во Поморского пед. ун-та, 1993.
24. Теребихин Н. М., Подоплекин А. О., Журавлев П. С. Проект «Сакральная география и традиционные этнокультурные ландшафты народов Европейского Севера России»: основные направления и перспективы исследования // Поморские чтения по семиотике культуры: Вып. 2: Сакральная география и традиционные этнокультурные ландшафты народов Европейского Севера России. Архангельск: Поморский ун-т, 2006. С. 452-471.
25. Чернов С. З. Русский средневековый ландшафт как объект археологических исследований (на примере Древнего Радонежа) // Культурный ландшафт как объект наследия. М.: Ин-т наследия; СПб.: Дмитрий Буланин, 2004. С. 322-332.
26. Шутова Н. И. Дохристианские культовые памятники в удмуртской религиозной традиции: Опыт комплексного исследования. Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2001. 304 с.
27. Шутова Н. И., Капитонов В. И., Кириллова Л. Е., Останина Т. И. Историко-культурный ландшафт Камско-Вятского региона. Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН. 2009. 244 с.
28. Ямсков А. Н. Этноэкологическое исследование культуры и концепция культурного ландшафта // Культурный ландшафт: теоретические и региональные исследования. М.: Изд-во МГУ, 2003. С. 62-92.
Поступила в редакцию 17.02.2012
N. I. Shutova
Cultural Landscape of the Kama-Vyatka region: the Main Results, Principles and Methods of Study
The paper is devoted to description of the basic principles and methods for the study of the rural landscape of Kama-Vyatka region. The general and peculiar features of cultural spaces are discussed on the example of areal characteristics of the Udmurt and Russian rural districts. It was revealed the intellectual and spiritual content dominated in formation of the cultural landscape.
Keywords: natural and cultural landscape, rural district, sacred space
Шутова Надежда Ивановна,
доктор исторических наук, профессор, ведущий научный сотрудник, Удмуртский институт истории, языка и литературы УрО РАН
г. Ижевск E-mail: [email protected]
Shutova Nadezhda Ivanovna,
Doctor of Science (History), professor, leading research associate, Udmurt Institute of history, language and literature Ural branch of the Russian Academy of Sciences
Izhevsk
E-mail: [email protected]
