CC BY
20
Г. Гамалея
КУЛЬТУРНЫЕ УНИВЕРСАЛИИ НА ПРОСТРАНСТВЕ ОТЕЧЕСТВЕННОГО ТЕЛЕВИДЕНИЯ
Искажение смыслов
Верный признак кризиса культуры, когда ЕГО перестают замечать. Мы не заметили и не осознали до конца «стеснение жизни духа» в советское время, отворачиваемся от реальности сегодня, стараясь ее не видеть, относимся к ней как к банальной мифологеме. Вместе с тем, сегодня мы невольные свидетели происходящих системных изменений. Поменялись просвещенческие парадигмы образования в широком смысле слова — это просвещение и воспитание (на светской и религиозной почве), возникает главный вопрос: «Способны ли мы сегодня облагородить природу человека, привить ему нравственные устои, позволяющие сохранять основы нормальной социальной жизни?». Именно так его сформулировал доктор педагогических наук, директор Московской школы Евгений Ямбург в недавней дискуссии с культурологом, доктором философских наук Игорем Яковенко. И продолжал: «Проблема эта общемировая, кросскультурная, суть ее сводится к главному вопросу: способно ли в принципе образование в широком смысле слова, включающее обучение и воспитание (на светской и религиозной почве), облагородить природу человека, привить ему нравственные устои, позволяющие сохранять основы нормальной социальной жизни? Вопрос остается открытым»1.
Когда-то мы уповали на язык, веру, традиции, как элементы культуры имеющие целостную силу и позволяющие человеку, живущему в разных пространствах, оставаться самим собой. Экспансия более сильных культур оказалась разрушительной и для нашей культуры, это раскололо культурное пространство и заразило своими представлениями об иных ценностях и политической форме. «Мы свидетели раскола и утекания постсоветского пространства, а в культурном смысле, мы не можем интегрировать в себя даже часть своей же территории. Например — русская Россия не считает представителей Северного Кавказа частью нации. Это не меньшая проблема в связи с поиском национальной идеи как «культурной стяжки, как каркаса»2 — утверждает И. Яковенко. Сегодняшняя общая гонка за лидерами экономики, трещит по швам, приводит к истощению природных ресурсов, навязывая при этом вестернизированную культуру. И этот тренд продолжается не первое столетие. «Как случилось, — вопрошал вслед за Достоевским Л. Шестов, — что судьба живых людей оказалась в зависимости от каменных стен и дважды два четыре, которым до людей нет никакого дела, которым вообще ни до
кого и ни до чего никакого дела нет?»3. Разговоры о модернизации остаются разговорами и «трендом», до тех пор, пока невозможны изменения взглядов на мир и на самих себя, без освоения новых передовых практик и понимания, что в культуре и базовом культурном сознании (ментальности) мешает (изначально) встать в ряд развитых стран. Бунт Ницше против универсалий морали поставил под сомнение само их существование. Истина, Разум, Добро — эти культурные универсалии дискредитировали себя в Х!Х и, как писал И. Хейзинга, «по-настоящему наступило время отрицания морали»4.
ХХ век бросил человека на произвол судьбы, отверженного и свободного от любых обязательств. «Ценностные универсалии утратили свой ориентирующий смысл, и ушли в культурную память, став памятью о невозвратном прошлом. Разум с его безмерными претензиями на верховенство в бытии людей, Истина, монополия на которую служила и служит корыстной жестокости и властолюбию, Вера, не спасающая людей на земле, но часто призывающая под знамена жесточайшего фанатизма — были обвинены в том, что именно они и породили варварство», — с горечью отмечал В. Н. Порус5. Уверсалии существуют как подобия, как имитация самих себя, и их часто используют для «обмана масс». На человека работают, и весьма успешно, СМИ и особенно телевидение, производя символы и знаки. Это стало индустрией обращения человека в свою веру.
Но человек для телевидения — просто деньги, исходный капитал и успех капитализации. А само телевидение для масс — сладкий сон, сладкое снотворное, общепрописанный наркотик, «прозак» — изобретенный цивилизацией стимулятор, под воздействие которого люди находятся одновременно в возбуждении и полусонном состоянии. Люди не готовы к новой реальности, но бесплатный наркотик всегда с ними — он дает отдых от окружающей реальности. Создаваемая телевидением реальность — это только настоящие мгновения нашей жизни, это выхваченный материал нарративных историй и только. Все истории конфигурируются в соответствии с заданными целями и концепциями. Даже архивные материалы, опыт, документы пересматриваются, перестраиваются, нарушая прямолинейность логики и достоверности, когда это касается визуальной занимательности и привлечения зрителя.
Ярким примером может служить показанный неоднократно, особенно в преддверии праздника Победы, кинофильм «Жуков» (1 канал). Это другое прочтение истории и биографии великого «Маршала Победы» — Г. К. Жукова. Личная жизнь Человека стала для авторов увеличительным стеклом, сквозь которое зритель смотрит на героя. Это порой кажется правкой, искривленного амбициозными политиками прошлого взгляда на историческую личность, это калейдоскоп, который разбивает взгляд зрителя на осколки, фрагменты, пре-зентирующие разные вещи в разное время и в разных обстоятельствах. Такой подход дает другое представление о личности, отнюдь не разрушающее, а
творящую новую мифологию Победителя, придавая особое значение неизвестным сюжетам, разворачивающимся параллельно основному действию.
Таким же образом выстроены фильмы о И. Сталине, его жене, детях, Е. Фурцевой, Ю. Андропове, Л. Брежневе и других политических деятелях советской эпохи. В связи с чем таким острым стал вопрос об отношении к истории в политике контентов нашего телевиденияa? ( см. фильмы — Н.Досталя «Раскол» -17 в, В. Хотиненко «1612» — о Минине и Пожарском, А. Смирнова «Жила одна баба» — о драматических событиях крестьянского восстания на Тамбовщине; С. Снежкина «Белая гвардия» о 1917 г. и др) — главные федеральные каналы). Новые фильмы о Великой отечественной войне — ко Дню Победы (разного художественного качества) были показаны на всех каналах. Может быть потому, как писал Франклин Анкерсмит, «в историческом опыте человек переживает радикальную странность прошлого; здесь прошлое не есть конструкт рассудка, но реальность, которая переживаема с той же непосредственностью и прямотой, какие часто приписываются возвышенному»6.
Телевизионная реальность как общепрописанный наркотик
Несколько последних лет, помоему, стало новым понимание истории «как учителя жизни» — «historia maqistra vitae» (лат.) — и отношение к ней. Возможно, наступают периоды жизни общества, когда появляются срочные задачи понять меняющийся мир и его культуру, а не только экономику и социум. Когда происходит глобализация культуры и вместе с ней возникают новые субкультуры, появляется культурная агрессия, обостряются конфликты, острая ностальгия по прошлому, с мучительным чувством утраты. Скорей всего, они связаны с мрачным взглядом на настоящее. Это новые вызовы времени и ответ на них выливается во внешнюю реакцию на порабощение и догматизм.
Прошлое становится легитимизацией памяти. Память помогает пережить настоящее, память это опыт прошедшего, которое вызывает тревогу о будущем. «Мы смотрим в зеркало прошлого, для того чтобы увидеть перспективу будущего. Сегодня наше историческое отношение к будущему формируется, главным образом, в виде критики будущих перспектив»7. На протяжении почти всего мая 2012 года по всем каналам, даже на детском, шел показ советских фильмов. Политики, постоянно апеллируя к фактам, запечатленным на советских видео и аудионосителях, надеются на них воспитать будущие поколения. Зритель уже судит о прошлой жизни как о фильме, в котором смешано время, чувственная концепция истины и фреймоподобная трактовка реальности.
Телевидение прекрасно понимает свою просветительскую силу и мощь в области культурных ориентаций людей в практической жизни и, наконец, в
вопросах привнесения «элементов разума в политику. Но не учитывает главного: «Просвещаться народу — дело долгое и трудное». Недаром более ста лет тому это отметил Н. Г. Чернышевский: «Пользоваться уроком может только тот, кто понимает его, кто достаточно приготовлен, довольно просвещен. Когда мы будем просвещенны, как Запад, только тогда мы будем в состоянии пользоваться историей, хотя бы в той слабой степени, в какой пользуются ею западные народы»8.
В течение нескольких последних лет, сначала на Петербургском пятом канале, а затем на канале «Россия» (1) идет программа «Исторический процесс» с двумя ведущими — Н. Сванидзе и С. Кургиняном с поддержкой экспертов-специалистов и зрительским голосованием. И всегда побеждает С. Кургинян. Для победы достаточно передернуть факты, примитивно переврать даты (зритель все равно их не помнит или не знает), а по искренности превзойти В. Жириновского. Это первый серьезный публичный телеопыт — коммуникации по важнейшим проблемам исторической жизни нашего отечества. Казалось бы, эти знания мы обязаны знать — революция, Гражданская война, коллективизация и др. Как будто, мы за двадцать с лишним лет должны были уйти от советской идеологической риторики, получив массу новой информации, но система кодирования знаний исторического мышления сильно противоречит знаниям одного из оппонентов, и ...голосующего зрителя. Оказалось, разнятся не только историческая память, но и опыт, процедуры понимания и оценок прошлого и настоящего, а потому программа часто выливается в скандалы. В дискуссиях побеждает тот, кто настроен более враждебно и агрессивно при продвижении своих убеждений, часто без теоретических ссылок и извлечения ошибок из полученной исторической практики.
Во всех форматах повсеместным стало обращение телевидения к истории революции, Гражданской и Отечественной войн, осмысление их опыта, возможно для того, чтобы помочь найти зрителям смысл в их современном существовании при растущем в некоторых стратах ощущении его бессмысленности. Показ в новых фильмах судеб, искренности служения его героев идее патриотизма, как трансляции смысла жизни, как противопоставление современному потерянному миру кажется безусловным выходом в изменении зрительского мировоззрения. Я наивно полагаю, что политики и СМИ обнаружили интерес в необходимости знания истории, умении использовать ее опыт в практической жизни, в том числе, в политике, равно как и в правилах нравственного поведения как необходимости существования цивилизации.
Этот способ культуры исторического мышления известен с древнейшей истории (см. историю Вавилона) и стал характерным для всех развитых цивилизаций вплоть до современности. Сегодня прошлое демонстрирует нам, как изменяются правила жизни и поведения людей, соответственно, меняется история групп, обществ и целых культур. Историки культуры называют это
«специфическим историческим восприятием». К нему относится использование «визуального опыта различения времен — как условие приобретения исторического опыта на уровне эстетики»9.
Но без истории и исторической памяти люди существовать не могут, как и не могут никак не относиться к прошлому. Очевидно, поэтому сначала была история идей выдающихся людей, потом история самих людей, а сегодня она расширилась до истории жизни простого человека, стала интересной форма существования людей в любых действиях — начиная от приготовления национальных блюд до аспектов поведения. «Историописание» на экране обладает особой привлекательностью для зрителя. Случилось это, как считает философ Питер Берк, в результате стремительности социальных изменений, «которые еще ускоряются, а отсюда результатом ускорения является неприятное чувство отрыва от своих корней. Отсюда — психологическая необходимость для многих людей восстановить контакт с прошлым»10.
Сегодня читатель и зритель остро чувствует и переживает потери прошлого, боится окончательно потерять контакт с прошлым, ищет свою укорененность, а потому дорожит микроисторией, пытается восстановить документы и передать свою память детям. И как бы не было тяжело, болезненно и трагично, память необходима. Все «лжи» и «правды» нашего прошлого мы несем в себе. Русская культура помимо жестокого и неприкрашенного изображения действительности оставила нам в наследство идею свободы. Воспользоваться этим наследством может только человек, освободившийся из рабства. Очевидно, именно этим вызван возросший интерес к литературным и киномемуарам, документальному кино и исповедям с телеэкрана. Человек на экране вспоминает истории, касающиеся множества событий, он старается донести некоторые истины и избегать лжи. История интересна зрителям еще и как поиск истины и морали. Это обеспечило успех многосерийных исповедей — Л. Лунгиной «Подстрочник», И. А.Антоновой усадило у телеэкрана зрителей разных возрастов и разного жизненного опыта. Телевидение может гордиться многолетним и очень успешным токшоу — «Линия жизни» (канал «Культура»), появившейся недавно диалогической передачей — «Белая студия», построенной на собеседовании с людьми, заслуживающими быть услышанными. Это люди, которых так долго ждал наш телевизионный экран. Как подарок зрителям была предоставлена возможность познакомиться с великим дирижером современности — Валерием Гергиевым; гордостью отечественной театральной режиссуры — Марком Захаровым; кинорежиссером и руководителем киностудии «Мосфильм» — Кареном Шахназаровым; солистом Большого Театра — Николаем Ци-скаридзе и др. Мне кажется, очень важна концептуальная, заложенная в программу идеология — раскрыть, услышать рассказы о пути каждого из героев в мировую известность. Всем интересна семья, в которой вырос и
сформировался герой, что читали, слушали, чему и как учились, каким был путь формирования личности, ставшие лицом и гордостью нашей культуры. Может потому, что экраны обезлюдели — они «забиты» персонажами громких скандалов, а телевидение давно уже не задавало высокий уровень нравственных претензий.
Появление этой программы со своими особыми гостями, людьми безупречной репутации, была давно необходима, хотя сейчас она еще не устоялась, а потому не безупречная, но заданный собеседниками уровень общения, вызвал интерес даже у молодежи. Это — личности, обладающие не только высоким профессиональным мастерством, но и с высочайшим уровнем личного человеческого достоинства. Такие герои на отечественном телевидении редкие и хотелось бы думать, что это не эпизод и не новая мода, это ответ на настоятельный вызов времени в поиске моральных авторитетов.
Еще одна передача, появившаяся в новом сезоне на канале ТВЦ с высоко профессиональной ведущей — Кирой Прошутинской, привлекла внимание телезрителей разных возрастов — «Жены». Программа коснулась едва ли не самой сложной проблемы современности — семьи, роли каждого из ее членов, и женщины — жены, особенно, в сохранении этого неустойчивого сегмента общества. Интересно выстроенная трехчастная структура — «ОНА», «ОН», «ОНИ», в каждой из которых ведется разговор о событиях и жизненных историях Героини, с включением мнений мужа, близких друзей и родственников. В результате складывается — собирается, как из пазлов, объемная картина жизни семьи и роли в ней героини.
Безусловно, в этой программе очень большую роль играет высокий профессионализм ведущей — Киры Прошутинской. Кажется, простой разговор двух женщин. Но — тонкое понимание женской психологии, судеб героинь, искусное владения диалогом, уважение и внимание к гостье выводит обычную программу на абсолютно недосягаемый уровень доверия и культуры общения. Без единого «желтого пятнышка» идет программа, в которой гостья рассказывают о детстве, юности, пути к замужеству, о значении «ЕГО», любви, дома, близких в ее жизни.. Все гости, пришедшие к Кире Прошутинской, люди известные или жены известных и уважаемых людей: Нелли Кобзон — красавица и просто жена и мать, Т. Устинова — писатель, С. Немоляева — театральная актриса, Татьяна Тотьмянина — фигуристка, Олимпийская чемпионка и др. Это люди разных профессий, возрастов и опыта. И еще, это публичный разговор. Разговор с большой долей искренности, не просто интересный открытием для зрителей, но, во многом, поучителен, хотя бы потому, что очень важная часть общения с «НЕЙ» отводится рассказу о путях формирования характера, понимания любви, сложности строительства и сохранения семьи, созданию и поддержанию духовных отношений внутри дома. На мой взгляд, появление подобных программ, помимо развлечения,
несет главное — ненавязчивый и полезный опыт и пример жизнестроитель-ства, во время повсеместного его разрушения.
Эти форматы ценны в поисках точек опоры в современной жизни, в которых так нуждаются люди, особенно молодые. Это встречи с Личностями, это трансляции смыслов, которые ищут современники. Эта новая социокультурная история — это история снизу, микроистория, и она отвечает запросам зрителя больше, чем официальная история. Остаться от нее в стороне СМИ не могут и не должны.
Но отечественное телевидение всегда было не только в авангарде охранительной политики, но и в изготовлении политического трэшпродукта, в процессе превращение индивида в массу. Последнее время оно активно мобилизовалось на борьбу с мифологическими «оранжистами» и тьмой рассерженных горожан, но и на запуск ненависти всех на всех. В чести и моде стала милитаристская эстетика и разделение страны на своих и чужих. В период подготовки к выборам президента, каналы телевидения наперегонки пускали новую путиниану — это была базовая модель, обогащенная разными сюжетами и поворотами, в центре которой современный супергерой . Это был герой сродни мифологическому, он избавляет страну от пожаров, от американцев, кризиса, с огромным списком благодеяний за 12 лет и с реанимированной мифологией «свой-чужой». Если держава держится на одном человека то, что будет «с родиной и с нами», если он исчезнет?
Для убедительной наглядности 14 марта, в день выборов президента Первый канал ТВ запустил многочасовую программу с обсуждением текущего момента и фильма С.Снежкина — новая версия экранизации романа М.А.Булгакова «Дни Турбинных». Амальгама зеркала экрана замутилась от коньюктурности современных мотивов. Не булгаковской оказалась не только «Белая гвардия», но и биологические исходники, из которых вылеплены герои. Современное прочтение оказалось не в силах прочитать пафос и проблемы романа. Есть только метраж, который отрабатывается при мелкой общей оптике. «Белая гвардия» отечественному телевидению и нашему времени не сдалась.
Лучший изготовитель «заказных», постыдно артикулированных, политических пасквилей, конечно же — НТВ. Но, как говорится в фильме «Калина красная», «народ и сам к разврату готов». Это звучит как призыв к выходу на новые «рубежи». Народ даже не оскорбляет непочтительное отношение к себе. Смешно и горько, но ТВ, самим фактом существования, утверждает новое варварство. Оно сегодня культивирует фанатизм, властолюбие, жестокость, ложь. В условиях современного социокультурного кризиса, уже давно происходит варваризация культуры. Разрушется и вытесняется ее духовное содержание, с одной стороны, с другой, — возникают другие ценности как «альтернативные, антагонистические, которые могут соответственным образом превзойти
былые высшие ценности и занять их место или преобразовать их путем постепенных поправок и подстановок»11.
Иохан Хейзинга — выдающийся нидерландский историк и культуролог ставит под сомнение возможность христианской веры. «Удавалось ли ког-далибо христианству, даже во времена, когда оно располагало наиболее пылкой и всеобщей поддержкой, — писал он, — сделать среднего человека лучше и мудрее? Выполняло ли оно когдалибо в качестве культуросозида-ющей и культуроохраняющей силы то, что заключалось в самой его сущности?»^, С.309]. В последнее время выявилось, что отечественная церковь и ее клирики превыше всех искусств тоже ценят телевидение, считая его наиважнейшим инструментом пиара. Зачем попу пиар? Но... наш народ привык доверять медийным персонажам. Церковь и ее чиновники — Вс. Чаплин с его постоянными предъявлениями публике угроз Страшного Суда и вечной погибелью, заполонили все программы. Сегодня можно долго перечислять скандалы, с которыми в последнее время ассоциируется церковь, с ее стяжательством, карьеризмом и должностными погрешимостями, которые заполнили прессу и экран.
Без руля и без ветрил
Культурные универсалии существуют сегодня, имитируя самих себя, используются «для обмана масс», превращая уникальный индивид в «массового человека». В ткани самого общества происходят болезненные процессы, равно как и трагические изменения в культуре, о чем свидетельствуют полемические дискуссии, посвященные проблемам культуры, вызванные и спровоцированные очень острой статьей И.Яковенко: «Сегодня утверждается непонятный старшим поколениям, новый космос, а России предстоит принять логику истории, чтобы родилась новая Россия. Трансформация культуры, критически неадекватна вызовам времени, и ей приходится ломать старую систему норм и ценностей. Иначе — уход российской цивилизации с исторической арены»12. Сегодня реально страна сходит с этой арены. Результат — социокультурная деградация, в которой эффект толпы с ее критическим отношением к личности, к действительности вызывает примитивные реакции и психическую зараженность.
Все это ярко продемонстрировала предвыборная кампания главного претендента на высокий пост, как на площадях и весях, так и в увеличительной бесстыдности зеркала телевидения. Телевидение еще раз продемонстрировала специфику России как мобилизационного общества. Различие между культурой управляющих и культурой управляемых в том, что эта культура держится на политических идеях «вестернизации страны», примитивного утилитаризма, утопизма и эсхатологизма; культуре большинства
с традиционными ценностями этатизма и патернализма. Государство и его население с традиционным неуважением к свободе само развращает своих временщиков. А впрочем, кто кого? Каким ежедневным и многочасовым, будничным идет процесс превращения народа в «массу», согласных воспринимать существование «двух» польз и «двух нравственностей».
Массовая культура и СМИ сделали сегодняшнее общество обществом тривиальных наслаждений. С экранов главных федеральных каналов регулярно транслируется «краткий курс счастливой жизни». Современная мен-тальность пронизана отношениями и идеологией купли-продажи. Примером того служит самые рейтинговые программы первого канала «Пусть говорят» и «Давай поженимся» и др. У нас ежедневный, самый рейтинговый Первый канал заполнен то брянскими детоубийцами, то юным маньяком, вдохновенно рассказывающего как лучше отрезать голову у жертвы или отделять ноги от туловища. Народ в студиях, под аплодисменты, слушает все это, смотрит, как добрые дядьки из телевизора помогли убить мать, растлили внучку, а красиво ухоженные дамы добавляют подробности к реконструкции самоубийства подруги. Все довольны, все были в телевизоре. Все герои. Зритель, как в теплую воду, погружается в миф и неиссякаемую жизненную иллюзию о том, что зло будет непременно наказано, а потом возвращается в мир, где «зло может придти в дом, так же буднично, как сантехник» (по выражению Андрея Звягинцева — режиссера фильма «Елена»). «Но существование и функционирование культуры в качестве норм и высших ценностей, писал И. Яковенко, — порой выглядит или героизмом или инноваций, или безумием. Культура привязана к инструментальности или технологическому прогрессу как к независимой перемене цивилизации. Но «разбитая культура» несет в себе страх, разочарование и угнетенность, потерю способности реагировать. Она не может ни обуздать, ни регулировать, ни подчинить себе ускоренное развитие техники потому, что не господствует над изменениями, не поспевает за ней, а порой и не понимает ее»13.
Для всех нас вопрос культуры — едва ли не важнейший вопрос настоящего и будущего. Конфликты, раздирающие мир — это конфликты между разными культурами. Можно сказать, что результат будет определять развитие судьбы всего человеческого рода. Но как справедливо заметил Сенека, «если не знаешь, куда плывешь, никакой ветер попутным не будет». И стоит наконец решить, что есть главные ценности, способные объединить людей. В России, к сожалению, нет дефицита страха, но есть огромный дефицит смысла. Хорошо бы при этом соблюдать интеллектуальную безопасность в стране, находящейся на исторической развилке, думать о том, «как наше слово отзовется».
Хотя, существует мнение, что в борьбе за выживание, выживают только виды, лишенные культуры.
1 Ямбург Е. А способно ли образование облагородить человека? В этом и есть главный вопрос. Я — пытаюсь. \\ «Новая газета». 16.04.2012. № 42.
2 Яковенко И. Образование новой России. Публичная лекция // «Новая газета». 18.03.2012. № 29.
3 Шестов Л. Кирегегард и экзистенциональная философия. — М., 1992. С. 22.
4 Хейзинга И. Затемненный мир.// Культурные утраты ушедшего века. Выпуск IV. - СПб., 2010. С. 253.
5 Порус В. Н. У края культуры (философские очерки). — М., 2009. С. 23.
6 Доманская Э. Философия истории после постмодернизма. — М., 2010. С. 144.
7 Рюзен Й. Может ли вчера стать лучше? О метаморфозах прошлого в исто-рии.//Диалог со временем. Вып. 10. — М., 2003. С. 48-65.
8 Чернышевский Н. Г. Полн. соб. соч. в 15 т. Т 11. — М., 1949. С. 617.
9 Рюзен Й. Может ли вчера стать лучше? О метаморфозах прошлого в исто-рии.//Диалог со временем. Вып. 10. — М., 2003. С. 48-65.
10 Берк. П. Историческая антропология и новая культурная история. //«НЛО». № 75. 2005.
11 Лем С. Философия случая. — М., 2005. С. 383.
12 Яковенко И. Образование новой России. Публичная лекция // «Новая газета». 18.03.2012. № 29.
13 Там же.
