CC BY
45
УДК 911.52 DOI: 10.24411/1816-1863-2018-14081
р
о
КУЛЬТУРНЫЕ С. Н. Артемова, к. г. н, доцент °
ЛднЛШАФТЫ Пензенского государственного Т
ЛАНДШАФТЫ университета (ПГУ), о
ПЕНЗЕНСКОГО КРАЯ art-serafima@yandex.ru,
В ПЕРИОД С XVII Д* С* Иконников, к. ист. н, Ь
зав. лабораторией Пензенского Т
ДО СЕРЕДИНЫ X|X ВЕКОВ государственного университет (ПГУ), °
ikonnikof-ds@mail.ru и
Культурные ландшафты региона формируются в результате наложения их антропогенных моди- H
фикаций на предыдущих этапах хозяйственного освоения. Цель данной работы — провести ис- р
торико-геоэкологический анализ процесса хозяйственного освоения территории Пензенской о
области в период с XVII до середины XIX вв. и раскрыть особенности формирования культурных g
ландшафтов. Методологической основой исследований является теория культурного ландшафта н
и теория геоэкологического анализа процессов хозяйственного освоения ландшафтов. Истори- е
ко-геоэкологический анализ данного этапа хозяйственного освоения проводился путем сравни- п
тельного анализа пространственно-временной информации о природе, населении и его хозяйст- л
венной деятельности на данном этапе и наложения ее на современную ландшафтную карту Пен- с
зенской области. Анализ исторических, палеогеографических и архивных картографических к
данных позволяет выделить исследуемый период как стадию начала крупноочагового хозяйс- х
твенного освоения территории Пензенской области. На формирование культурных ландшафтов х
значительное влияние оказывает строительство засечных черт и русские переселенцы. Транс- с
формация природных ландшафтов происходит, с одной стороны, в связи с возведением и функ- ш
ционированием оборонительных линий, с другой стороны, в связи с хозяйственной деятельнос- е
тью человека, наибольшей трансформации подверглись ландшафты к северу от засечных черт. н
Произошло значительное сокращение лесов в связи с развитием строительства, земледелия, по- ы ташного производства в регионе и вырубки лесов для нужд кораблестроения в России.
Cultural landscapes of the region are formed as a result of the imposition of their anthropogenic modi- H fications at the previous stages of economic development. The purpose of this work is to conduct a his- т torical and geoecological analysis of the process of economic development of the territory of the Penza о region in the period from the XVII to the middle of the XIX century and reveal the features of the formation of cultural landscapes. The methodological basis of the research is the theory of cultural landscape and the theory of geo-ecological analysis of the processes of economic development of landscapes. Historical and geoecological analysis of this stage of economic development was carried out by comparative analysis of spatial and temporal information about nature, population and its economic activity at this stage and its imposition on the modern landscape map of the Penza region. The analysis of historical, paleogeographic and archival cartographic data makes it possible to single out the period under study as the stage of the beginning of the large-focal economic development of the territory of the Penza Region. The formation of cultural landscapes is significantly influenced by the construction of the borderline and Russian immigrants. The transformation of natural landscapes occurs on the one hand, in connection with the construction and operation of defensive lines, on the other hand, in connection with human activities. Landscapes to the north of the zasechny traits have undergone the greatest transformation. There was a significant reduction in forests due to the development of construction, agriculture, potash production in the region and deforestation for the needs of shipbuilding in Russia.
Ключевые слова: процесс хозяйственного освоения, историко-географический анализ, культурные ландшафты, Пензенская область, Верхнее Посурье и Примокшанье, оборонительные черты, пашенное земледелие, русские переселенцы.
Key words: process of economic development, historical and geographical analysis, cultural landscapes, the Penza region, Upper Doucet and Primokshanye, defensive features, arable farming, Russian migrants.
03
В последние годы активизируется работа по изучению культурных ландшафтов, формирующихся как результат длительного хозяйственного освоения территории. Мы придерживаемся определения культурного ландшафта, как «целостное проявление национальной культуры в определенных географических условиях» [1]. В районах длительного хозяйственного
освоения происходит трансформация геосистем под влиянием как природных, так и антропогенных факторов.
Причем результаты антропогенного воздействия в отдельные периоды накладываются друг на друга и образуют многочисленные антропогенные модификации ландшафтов, а именно культурные ландшафты. В них нашла отражение культура
О
IX
X с
X
X
ф
с
ф
и о
X
X ^
и
ф
и ф
X X
о
о ^
X
о
с с
о
т
I-
и
ф
IX
о
I-
и о а
о ^
взаимоотношении человека с природои, материальное и духовное культурное наследие коренных этносов. Анализ многовекового процесса хозяйственного освоения ландшафтов, смены землепользования на данной территории даст возможность оценить опыт этносов по внедрению адаптивного природопользования и устойчивого развития региона. Вопросы истори-ко-геоэкологического анализа процесса хозяйственного освоения регионов на примере Мордовии отражены в работах Ямаш-кина А. А. [2, 3].
В д анной работе сделана попытка исто-рико-геоэкологического анализа процесса хозяйственного освоения территории Пензенской области в период с XVII до середины XIX вв. Предыдущие этапы были рассмотрены ранее [4, 5].
Материалы и методы. Интегральная характеристика культурного ландшафта, включающего в себя природное и культурное наследие, возможна лишь при взаимодействии естественнонаучных и гуманитарных наук. Наиболее полно раскрыть уровень освоенности можно только с использованием исторического подхода.
В основе работы лежит теория и методы геоэкологического анализа процессов хозяйственного освоения ландшафтов, разработанная Ямашкиным А. А. [2]. Информационная база формируется из сведений общественных наук и комплекса географических данных (минеральные, почвенные, водные, растительные и промысловые ресурсы). Исследуемый период отражен в археологических, исторических источниках и первых картографических материалах. Исходными материалами для исследования природного и исторического наследия на исследуемой территории явились работы Лебедева В. И. [6], Мяс-никова Г. В. [7], Чекалина Ф. Ф. [8], Крот-кова А. А. [9].
Об особенностях природы вмещающего ландшафта того времени можно судить лишь по данным фундаментальных и региональных палеогеографических исследований с использованием радиоуглеродного метода и споро-пыльцевого анализа [10]. Пространственные изменения природных л андшафтов отражены в архивных картографических источниках: «Ландкарта Пензенской провинции» 1730 г., атласы Суры 1767 г., атласы лесов Российской империи 1782 г., материалы Генерального
межевания конца XVIII в., карта Пензенской губернии военно-топографической съемки 1863—1866 гг. под руководством генерал-лейтенанта, топографа А. И. Менде (1798—1868 гг.) [11, 12].
Историко-геоэкологический анализ данного этапа хозяйственного освоения проводился путем сравнительного анализа пространственно-временной информации о природе, населении и его хозяйственной деятельности на данном этапе и наложения ее на современную ландшафтную карту Пензенской области [13].
Результаты и обсуждение. Формирование культурных л андшафтов происходит в тесном взаимодействии человека с природой. В рассматриваемый период хозяйственного освоения территории Верхнего Посурья и Примокшанья испытывали, как и вся Восточная Европа, глубокое и резкое похолодание климата, которое па-леогеграфы назвали «Малый ледниковый период» (ЭРКИ (этап резких климатических изменений) 600—150 л. н.) [10]. Со второй половины XVII в. климат отличался повышенным увлажнением, холодным летом и мягкой зимой. Это время максимального смещения к югу границы лесов в лесостепи. Продуктивность лесных ландшафтов возрастает, также возрастает и привлекательность территории для народов из соседних регионов.
XVII век в историю региона вошел как период активной русской колонизации. Это время представляет большой научный интерес с точки зрения истории землепользования и формирования культурного ландшафта. В этот период шел процесс экономического освоения земель, сравнительно недавно вошедших в состав Русского Государства. Территория Верхнего Посурья и Примокшанья вместе со Средним Поволжьем и севером Волго-Донского междуречья были присоединены после длительной борьбы русских великих князей с Казанским и Астраханским ханствами в 1550-х гг.
Экономическое освоение вновь приобретенных территорий осложнялось близким положением «Дикого поля» и постоянной угрозой со стороны кочевых народов. Перед русскими царями в XVI—XVII вв. встала задача организации обороны южных и юго-восточных территорий государства, соприкасавшихся со степными пространствами. Для этого проводилась
Рис. 1. Территория современной Пензенской области в XVII — начале XVIII вв. (по данным Лебедева, 2006; Мясникова, 1989; Полубоярова, 1992; Белоусова, 2001) Числовые и буквенные обозначения:
Заповедные лесные массивы (приблизительное место положения): I. Массив, соединявшийся с Ценским лесом. II. Вадовский лес. III. Большой Мокшанский лес. IV. Большой Сурский лес. Военные поселения:
1. Пензятская слобода. 2. Колояр. 3. Анзыбей. 4. Вазерки. 5. Пыркино. 6. Синорова. 7. Усть-Шукша. 8. Сандерки. 9. Кутля. 10. Ломовская слобода. 11. Посопная Пелетьма. 12. Казачья Пелетьма. 13. Вьяс. Основные дороги (приблизительное местоположение):
А. Идовская дорога. Б. Бурдасская дорога. В. Вадовская дорога. Г. Большая Ломовская дорога. Д. Дорога Керенск-Наровчат. Е. Ломовская дорога. Ж. Инсарская дорога. З. Московская, Большая Посольская или Старая Ногайская дорога. И. Дорога Пенза-Саратов. К. Казачья или Мокшазаровская дорога
ТЗ
а
Ш
О Г> -I
тз
о
-I
а>
О-
Г> -I 03
о
а л
X
ТЗ
О
03
а л
а>
с
а>
О-
Г> ^
X н
а
г> а>
а> т т
у
-I
о
03
переселенческая политика. От переселенцев требовалось обеспечение военной безопасности этой территории и его хозяйственное освоение. В связи с этим антропогенные факторы ландшафтообразо-вания в этот период можно разделить на две группы: 1) факторы, связанные с возведением и функционированием оборонительных линий; 2) факторы, связанные с хозяйственно -экономической деятельно -стью человека.
Оборонительные линии XVI—XVII вв. состояли из засек (в лесных районах) и валов с деревянными укреплениями (на открытых пространствах). Составной частью оборонительных линий были крепости и военные поселения. Первая оборонительная черта была проложена в XVI в. [6]. Однако она находилась к северу от территории современной Пензенской области. Первая система оборонительных линий появляется здесь во второй четвер-
ти XVII в. [6]. Ее направление было очерчено В. И. Лебедевым, историком и краеведом (рис. 1).
Керенская черта: примыкала к Тамбовской черте. Вероятно, граница между Тамбовской и Керенской линиями находилась в районе села Конобеево, близ места впадения реки Выши в Цну [6, с. 24]. Керенская черта соединяла реки Цну и Вад, при этом пересекая Большой Ценс-кий лес в Вадо-Вышенском междуречье (рис. 1). Оборонительная линия пересекала реку Вад севернее современного села Большая Лука и проходила в юго-восточном направлении вдоль правого берега Вада д о Керенска (современный Вадинск) и далее до устья речки Каргалей, где соединялась с Ломовской чертой [6].
Верхнеломовская черта проходила от устья Каргалея в юго-восточном направлении до Водовского острожка (близ современной деревни Пеньки), затем направ-
О
IX
X с
X
X
ф
^
ф
и о
X
X ^
и
ф
и ф
X X
о
о
СР X X
о ^
с
о
т
I-
и
ф
IX
о
СР
I-
и о а о
лялась к Вадовскому лесу на водоразделе Вадско-Ломовского междуречья. Засека прорезала Вадовский лес, подходила к реке Ломовке в районе устья речки Толков-ки, поворачивала на северо-восток и проходила по левому берегу Ломовки до Верхнего Ломова и далее [6, с. 26].
Границей между Верхнеломовской и Нижнеломовской оборонительными чертами В. И. Лебедев считал устье реки Шуструй, откуда линия шла по левому берегу реки Ломовки, достигая реки Мокши в районе современных Прянзерок. Ниж-неломовская оборонительная черта граничила с Инсарской, которая проходила далее в северо-восточном направлении к Инсару [6, с. 28].
В целом, по территории современной Пензенской области в середине XVII века оборонительная черта проходила по линии Керенск (Вадинск) — Верхний Ломов — Нижний Ломов — Инзерский острог (Инсара). Под ее защитой к середине XVII в. оказалась северо-западная часть современной Пензенской области.
Следующим этапом освоения региона было строительство Пензенской оборонительной черты в 1676—1680 гг. [6, с. 44], которая перекрывала степной коридор в Сурско-Мокшанском междуречье. Источники говорят о том, что степные ландшафты распространялись здесь на север до Инсара и Шишкеева [6, с. 41].
Общее направление оборонительной черты можно провести по линии Пенза— Рамзай—Мокшан (рис. 1). От Мокшана она шла на север, в направлении Большого Мокшанского леса и соединялась с оборонительной линией, проложенной во второй четверти XVII века. В начале 1680-х гг. Пензенская черта была продолжена на восток до Налуевского городища (современный п.г.т. Городище Пензенской области) [6, с. 47]. С формированием Пензенской оборонительной черты было тесно связано заселение пространства в левобережье Суры между Пензой и Саранском, где в это время возникает большое число населенных пунктов (рис. 1). В 1718—1720 гг. между Доном и Волгой была построена Царицынская оборонительная линия, с целью обезопасить южную границу России от набегов кубанских татар и других кочевников [6, с. 52]. В результате южная часть территории современной Пензенской области стала до-
ступна для широкого хозяйственного освоения.
Строительство оборонительных линий было тесно связано с переселенческой политикой. Переселение осуществлялось различными способами. Отчасти в приграничной зоне расселялось служилое население (стрельцы, казаки и т. д.). В конце XVII в. вдоль дороги, соединявшей Пензу и Саранск, насчитывалось 13 поселений, из которых 11 представляли собой слободы, заселенные казаками. Вдоль засечной черты нередко расселяли жителей Украины, бежавших от притеснений со стороны польских феодалов и страдавших от набегов кочевников [6], а также поселенцев из внутренних районов Русского государства, в частности, сосланных фальшивомонетчиков [7, с. 195].
Строительство оборонительных черт оказывало сильное влияние на хозяйственное освоение региона. Так, иезуит Филипп Авриль, проезжавший из Астрахани в Москву осенью 1687 г., сообщал, что между Саратовом и Пензой приходилось передвигаться по безлюдной территории, где не было «ни жилищ, ни хижин». Он далее сообщает, что «...ничего подобного нам не пришлось уже испытывать после того, как мы достигли Пензы — маленького городка, находящегося в нескольких лье от этой большой невозделанной равнины... Затем мы останавливались каждый день уже в поселках, чтобы провести ночь под кровлей» [8, с. 75].
Таким образом, система оборонительных линий XVI — начала XVIII вв. служила границей, по разные стороны которой процессы ландшафтообразования шли по-разному. Пензенская оборонительная линия играла роль такого рубежа в течение четырех десятилетий, до строительства Царицынской черты [7, с. 184].
Преобразования ландшафтов, связанные со строительством и поддержанием функционального состояния оборонительной и дорожной системы (далее — ОДС) были значительны (строительство засек и валов с деревянными стенами, крепостей и т. п.). В то же время функционирование отдельных элементов ОДС было привязано к ландшафту и требовало его сохранности в более или менее неизменном виде. На открытых пространствах воздвигались земляные валы, а в районах, покрытых лесом, проводились засеки. Зарастание
степей и лугов лесом и исчезновение лесов делали оборонительные сооружения нефункциональными. Поэтому к периоду русской колонизации относятся первые попытки охраны окружающей среды, том числе заповедание отдельных территорий, профилактика пожаров и т. д. Воеводам предписывалось следить за тем, чтобы местные жители не приходили в заповедные засечные леса, где запрещалось рубить деревья, ломать ветки, драть лыко и прокладывать тропы [7, с. 199].
Наиболее крупным лесным массивом являлся Большой Сурский лес в правобережье Суры [7, с. 52], его отдельные участки были заповеданы. Большой Мокшанский лес в правобережье р. Мокши, с запада ограничивавший степной коридор, также был частично заповедан, так как через него проходила засечная черта (часть оборонительной линии, соединявшей Пензу и Мокшан). Был заповедан Вадовский лес, занимавший территорию водораздела, откуда берут начало реки Вад, Ломов и Бур-тас и часть территории Вадско-Ломовс-кого междуречья до района современного села Коповка (около 16 км к ЮЮВ от Вадинска). В правобережье Выши, частично занимая пространство Вадо-Вышс-кого междуречья, находился лесной массив, соединявшийся с Большим Ценским лесом, который также был частично заповедан [6, с. 24].
Большое ландшафтообразующее значение имела хозяйственная деятельность местного населения. На географию расселения накладывали отпечаток два обстоятельства: во-первых, массовое расселение осуществлялось только к северу от оборонительных черт, во-вторых, наиболее крупные лесные массивы были заповеданы. Таким образом, для сельскохозяйственных работ до XVIII в. могли использоваться только открытые пространства (в том числе степные коридоры) в северной части региона. Это привело к тому, что в течение второй половины XVII в. здесь сформировались два локальных участка, где уровень антропогенного воздействия был особенно сильный.
Первый участок находился в Вадо-Мокшанском междуречье, к северу от Ва-довского леса. Наиболее крупные поселения в этом районе — Керенск (Вадинск), Нижний Ломов и Наровчат. На момент строительства оборонительной черты здесь
могли сохраняться хозяйственные традиции, унаследованные от золотоордынско-го времени, так как в XIV в. здесь располагался крупный городской центр — город Мохши, являвшийся центром северо-западного улуса Золотой Орды [9].
Второй участок наиболее активного антропогенного ландшафтообразующего воздействия находился в пространстве, ограниченном с востока течением реки Суры и Большим Сурским лесом, с запада — Большим Мокшанским лесом, с юга — пензенской засечной чертой. Этот вытянутый с севера на юг участок осваивался заново. В этом районе, вдоль дороги, соединявшей Пензу и Саранск, в соответствии со «Строительной книгой города Пензы», было поострено тринадцать слобод, населенных конными и пешими казаками, рейтарами и т. д. [11]. Автохтонное население, представленное в основном мордвой, на этих поселениях было сравнительно малочисленно. Большая часть населения была переведена сюда из других районов Русского государства. Всем поселенцам были выделены участки земли для обработки и сенокошения [7, с. 151—156]. Для строительства использовали оставшиеся от заповедания незначительные участки леса.
Одновременно со строительством и обустройством жилья шло сельскохозяйственное освоение открытых пространств. Русские переселенцы принесли в Верхнее Посурье и Примокшанье сравнительно высокоразвитые земледельческие традиции, основывавшиеся на пашенном земледелии и трехпольном севообороте. Автохтонное население, представленное финно-угорскими и тюркскими народами, к моменту начала русской колонизации региона, вероятно, уже было знакомо с пашенным земледелием, о чем говорят находки палеоботанических материалов и земледельческих орудий на археологических памятниках домонгольского и золото-ордынского времени [14]. Но вероятность существования трехполья в Верхнем Посурье и Примокшанье до появления русского населения было маловероятно. Перелог сохранялся в некоторых районах у мордвы вплоть до середины XIX в.
К середине XVIII в. происходят существенные изменения в хозяйственном укладе населения: значительный упадок бортничества и преобладание пашенного
тз а ш
о г>
-I
тз
о
-I
а>
О-
Г> -I 03
о
а л
X
ТЗ
О
03
а л
а>
п
а>
О-
Г> ^
X н
а
г> а>
а> т т
у
-I
о
03
О
i-^
X
X с
X X
CD С CD U О
X
X ^
и
CD U
CD X X
о
m
О
ср
X X
о ^
с
о
m
I-
U
CD
IX
О
ср
I-
и о а о ср
земледелия и поташного производства, а также развиваются стекольные, винокуренные, кожевенные, маслобойные и другие ремесла. Активная вырубка леса связана также с развитием кораблестроения в России и законами Петра I, в соответствии с которыми вырубались ценные породы деревьев вдоль крупных рек (дуб, клен, вяз, ильм, сосна).
Таким образом, в результате активного хозяйственного освоения происходит значительное сокращение лесов. Особенно пострадали пойменные леса Суры и Мокши, а также склоновые и водораздельные леса северной лесостепи в пределах вторичных моренных равнин. Сохранение
некоторых сравнительно крупных лесных массивов в правобережье р. Суры и на водно-ледниковых равнинах Окско-Донс-кой низменности до настоящего времени могли быть частично обусловлены запове-данием этих территорий на протяжении конца XVII — начала XVIII вв. Основные массивы пашни были приурочены к местностям луговых степей вторично моренных равнин, преимущественно в северных районах. В целом процесс освоения начинает носить крупноочаговый характер.
Работа выполнена в рамках гранта РФФИ (региональный конкурс). Проект № 17-11-58005- ОГН/18.
Библиографический список
1. Калуцков В. Н., Иванова А. А., Давыдова Ю. А. и др. Культурный ландшафт Русского Севера: Пинежье, Поморье // Семинар «Культурный ландшафт»: Первый темат. вып. докл. — М., 1998. — 136 с.
2. Ямашкин А. А. Геоэкологический анализ процесса хозяйственного осоения ландшафтов Мордовии. — Саранск: Изд-во Мордовского ун-та, 2001. — 232 с.
3. Ямашкин А. А. Природное и историческое наследие культурного ландшафта Мордовии: монография. — Саранск, 2008. — 164 с.
4. Иконников Д. С., Артемова С. Н., Приказчикова О. Ф., Жогова М. Л. Особенности формирования культурных ландшафтов Пензенской области на ранних этапах // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Естественные науки. — 2017. — № 4. — С. 116—127.
5. Артемова С. Н., Иконников Д. С., Ломов С. П. Общая характеристика развития и динамики ландшафтов Верхнего Посурья и Примокшанья в голоцене // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Естественные науки. — 2017. — № 3 (19). — С. 91—106.
6. Лебедев В. И. Легенда или быль: По следам засечных сторожей. — 2-е изд. — Пенза: ГУМНИЦ, 2006. — 124 с.
7. Мясников Г. В. Город-крепость Пенза. — 2-е изд., перераб. и доп. — Саратов: Приволж. Книжн. Изд-во. Пензен. отделение, 1989. — 232 с.
8. Чекалин Ф. Ф. Саратовское Поволжье с древнейших времен до конца XVII века. — Саратов, 1892. — 80 с.
9. Кротков А. А. Наровчат и его окрестности в историко-археологическом отношении (Посвящается Наровчатскому кружку краеведения): К 145-летию со дня рождения. — Пенза, 2011. — 74 с.
10. Новенко Е. Ю. Изменения растительности и климата Центральной и Восточной Европы в позднем плейстоцене и голоцене в межледниковые и переходные этапы климатических макроциклов. — М.: ГЕОС, 2016. — 228 с.
11. Военно-статистическое обозрение Российской империи. — СПб., 1852. — Т. V.
12. Штукенберг И. Ф. Описание Пензенской губернии // Статистические труды И. Ф. Штукенбер-га. — СПб., 1957.
13. Ямашкин А. А., Артемова С. Н., Новикова Л. А., Леонова Н. А., Алексеева Н. С. Ландшафтная карта и пространственные закономерности природной дифференциации Пензенской области // Проблемы региональной экологии. — 2011. — № 1. — С. 49—57.
14. Иконников Д. С. Очерки истории хозяйства Верхнего Посурья и Примокшанья XI—XIV вв.: Археологическое исследование. — Saarbrücken: LAP LAMBERT Academic Publishing, 2013. — 187 с.
CULTURAL LANDSCAPES OF THE PENZA REGION IN THE PERIOD FROM THE XVII TO THE MIDDLE OF THE XIX CENTURY
S. N. Artemova, Ph. D. (Geog. Sc.), Associate Professor at the Penza State University (PSU), art-serafima@yandex.ru,
D. S. Ikonnikov, Ph. D. (Histor. Sc.), Head of Laboratory at the Penza State University (PSU), ikonnikof-ds@mail.ru,
References
"O
. Kalutskov V. N., Ivanova A. A., Davydova Yu. A. et al. Kul'turnii' landshaft Russkogo Severa: Pinezhye, q Pomor'e [Cultural landscape of the Russian North: Pinezhye, Pomerania] //Cultural Landscape Seminar 0
c
(Seminar "Cultural Landscape" First Theme. issue report). Moscow, 1998. — 136 p. [in Russian]
2. Yamashkin A. A. Geoekologicheskii' analiz protsessa khozyai'stvennogo osvoeniya ladshaftov Mordovii [Geoecological analysis of the process of economic development of the landscapes of Mordovia]. — T Saransk: Publishing house of Mordovian University, 2001. — 232 p. [in Russian]
3. Yamashkin A. A. Prirodnoe i istoricheskoe nasledie kul'turnogo landshafta Mordovii [Natural and historical heritage of the cultural landscape of Mordovia] / monograph. (monograph). Saransk: 2008. — 164 p. [in Russian]
4. Ikonnikov D. S., Artemova S. N., Prikazchikova O. Ph., Zhogova M. L. Osobennosti formirovaniya ^ kul'turnykh landshaftov Penzenskoy oblasti na rannikh etapakh [Features of the formation of cultural ^
landscapes of the Penza region in the early stages] // Izvestiya vysshikh uchebnykh zavedeniy. Povolzhskiy region. Yestestvenniye nauki. Penza. — 2017. — № 4 (20). — P. 116—129. [in Russian]
T3
5. Artemova S. N., Ikonnikov D. S., Lomov S. P. Obshchaya kharakteristika razvitiya i dinamiki landshaftov O
03
Verkhnego Posur'ya i Primokshan'ya v golotsene [General characteristics of the development and dynamics Q
x
of the landscapes of the Upper Posur'e and Primocshan'e area in the Holocene] // Izvestiya vysshikh uchebnykh zavedeniy. Povolzhskiy region. Yestestvennyye nauki. Penza. — 2017. — № 3 (19). — P. 91—106. [in Russian] e
6. Lebedev V. I. Legenda ili bil': Po sledam zasechnikh storozhei' [Legend or true story: In the footsteps of ^ zasechny watchmen]. 2nd ed. Penza: HUMNITS, 2006. — 124 p. [in Russian] K
7. Myasnikov G. V. Gorod-krepost' Penza [Fortress city Penza] / 2nd ed., Pererab. and add. — Saratov: X Privolzh. Book Publ. Penz. Separated., 1989. — 232 p. [in Russian] h
8. Chekalin F. F. Saratovskoe Povolzh'e s drevnei'shikh vremen do kontsa XVII veka [Saratov Volga region ^ from ancient times to the end of the XVII century]. Saratov, 1892. — 80 p. [in Russian] ^
9. Krotkov A. A. Narovchat i ego okrectnosty v istoriko-arkheologicheskom otnoshenii (Posvetshaetsya H Narovchatovskomu kruzhku kraevedeniya): K 145-letiyu so dnya rozhdeniya [Narovchat and its environs x in historical and archeological respect (Dedicated to the Narovchat circle of local history): On the 145th X anniversary of his birth]. Penza, 2011. — 74 p. [in Russian] n
10. Novenko E. Yu. Izmeneniya rastitel'nosti i klimata Tsentral'noi' i Vostochnoi' Evropi v pozdnem plei'stot- H sene i golotsene v mezhlednikovie I perekhodnie etapi klimaticheskikh makrotsiklov [Vegetation and cli- T mate changes in Central and Eastern Europe in the Late Pleistocene and Holocene during the interglacial § and transitional stages of climatic macro-cycles. Moscow: GEOS, 2016. — 228 p.
11. Voenno-statisticheskoe obozrenie Rossii'skoi' imperii [Military statistical review of the Russian Empire]. St. Petersburg: 1852. — T. V. [in Russian]
12. Shtukenberg I. F. Opisanie Penzenskoi' gubernii. Statisaticheskie trudi I. F. Stukenberga [Description of the Penza province. Statistical works of I. F. Stukenberg. St. Petersburg, 1957. [in Russian]
13. Yamashkin A. A., Artemova S. N., Novikova L. A., Leonova N. A., Alekseyeva N. S. Landshaftnaya karta i prostranstvennyye zakonomernosti prirodnoy differentsiatsii Penzenskoy oblasti [Landscape map and spatial patterns of natural differentiation of the Penza region] // Problems of Regional Ecology. — 2011. — № 1. — P. 49—57. [in Russian]
14. Ikonnikov D. S. Ocherki istorii khoziasyv Verkhnego Posur'ia i Primokshan'ia XI—XIV vekov: Arkheo-logicheskoe issledovanie. [Essays on the history of the economy of the Upper Doucer and the Sinks of the XI—XIV c. Archaeological research]: Saarbrücken: LAP LAMBERT Academic Publishing, 2013. — 2011. — 187 p. [in Russian]
87
№4, 2018
