CC BY
36
УДК 581.524.34
DOI: 10.21685/2307-9150-2016-4-3
Н. А. Леонова
ИСТОРИЯ АНТРОПОГЕННОГО ПРЕОБРАЗОВАНИЯ РАСТИТЕЛЬНОГО ПОКРОВА ЛЕСОСТЕПНЫХ ЛАНДШАФТОВ ЗАПАДНЫХ СКЛОНОВ ПРИВОЛЖСКОЙ ВОЗВЫШЕННОСТИ1
Аннотация.
На формирование растительности лесостепных ландшафтов западных склонов Приволжской возвышенности значительное влияние оказывают различные формы и интенсивность хозяйственной деятельности. Спорово-пыль-цевой анализ с учетом археологических, архивных и современных данных о совместном обитании лесных, лесостепных и степных видов животных и растений позволяет предполагать наличие на лесостепных территориях в течение голоцена мозаичной структуры биоценотического покрова: сложных сочетаний лесных, луговых, степных и опушечных сообществ. Длительное и интенсивное освоение этой территории привело к существенным изменениям растительного покрова. Установлено, что за последние 300 лет площадь лесных массивов сократилась более чем на половину, а площадь распаханных земель увеличилась в 1,5 раза.
Ключевые слова: растительный покров, западные склоны Приволжской возвышенности, лесостепь, антропогенная трансформация растительности, природопользование.
N. A. Leonova
THE HISTORY OF MAN-MADE TRANSFORMATION
OF VEGETATION ON FOREST-STEPPE LANDSCAPES OF WESTERN SLOPES OF THE VOLGA UPLANDS
Abstract.
The formation of the vegetation on forest-steppe landscapes of western slopes of the Volga Uplands is strongly influenced by different forms and intensity of economic activities. The spore-pollen analysis, taking into account the archaeological, archival and current data on cohabitation of forest, forest steppe and steppe species of animals and plants, suggests the presence of a mosaic biocenotic cover in the forest-steppe areas during the Holocene: complex combinations of forest, meadow, steppe and forest-edge communities. Prolonged and intensive development of the area has led to significant changes in the vegetation cover. It has been found that over the past 300 years, the forest area has decreased by more than a half, while the area of cultivated land has increased 1,5 times.
Key words: vegetation, western slopes of the Volga Uplands, anthropogenic transformation of vegetation, nature management.
Представления о растительности Приволжской возвышенности складывались в течение довольно длительного времени. Первые данные о растительном покрове появились в конце XIX в. и связаны с именами А. Н. Бе-
1 Работа выполнена при поддержке проекта РФФИ № 16-04-00395 А.
кетова (1884; 1896), О. О. Баума (1869-1870), М. Н. Богданова (1871), С. И. Коржинского (1892, 1898, 1899), Г. И. Танфильева (1896, 1902), Д. И. Литвинова (1894).
Начиная с середины прошлого века резко возрастает количество работ, посвященных исследованию истории растительности Русской равнины спо-рово-пыльцевым методом стратифицированных отложений [1-14]. Исходя из геоморфологических данных, а также с учетом палеоботанического материала авторами предложены сходные варианты ранних этапов эволюции растительного покрова Русской равнины и Приволжской возвышенности (в позднем неоплейстоцене и голоцене). Большинство авторов признают, что в доагрикультурное время на территории Приволжской возвышенности преобладала лесная растительность (широколиственные, сосновые, сосново-широколиственные леса), но значительная территория была занята степной растительностью.
Анализ ареалов широколиственных и темнохвойных видов деревьев, полученных на основе баз данных спорово-пыльцевых спектров [15], позволил высказать предположение о совместном произрастании этих видов на протяжении всего голоцена на большей части Восточной Европы и о существовании здесь смешанной неморально-бореальной флоры.
Однако спорово-пыльцевой анализ имеет ряд существенных недостатков для интерпретации состава растительного покрова по спорово-пыльце-вым спектрам. Пыльца разных видов отличается по степени сохранности, дальности ее переноса, пыльцевая продуктивность существенно разнится у растений разных видов [10, 16-18]. Плохо сохраняется в торфе пыльца ясеня, клена, пихты, лиственницы [19], не сохраняется совершенно пыльца рода тополь [11, 18].
Обобщающая монография по становлению растительности Приволжской возвышенности была представлена В. В. Благовещенским [20], в которой автор обсуждает естественную историю становления растительности региона и отдельно подчеркивает важную роль хозяйственной деятельности в этом процессе.
Отечественная и зарубежная литература располагает достаточно обширными сведениями об антропогенной трансформации растительного покрова [21-31]. Авторами убедительно показаны изменения растительного покрова, почв, климата и гидрологического режима в разные времена и на разных уровнях: от локального до глобального, под влиянием различных форм и интенсивности хозяйственной активности. Наиболее значимые и резкие изменения связаны с уничтожением лесов при освоении территорий.
Хозяйственное освоение лесостепных территорий западных склонов Приволжской возвышенности началось очень рано - начиная с мезолита -около 10-6-го тыс. до н.э. и проходило на фоне интенсификации форм и методов хозяйственной деятельности. Активное заселение территории наблюдалось в неолитический период (5-3 тыс. л.н.) и сопровождалось прямым антропогенным воздействием (рубка) на леса: древесина использовалась для построек, обогрева, обжига керамики, приготовления пищи [32, 33].
В эпоху бронзы (3-2 тыс. до н.э.) скотоводство, причем кочевое, становится главным видом хозяйства жителей [32, 34]. В это время в спорово-
пыльцевых спектрах появляется пыльца культурных злаков [13, 35], а в остеологическом материале сокращается доля костей диких копытных (зубра, тура, тарпана) и увеличивается доля домашнего скота [36-39].
В начале I тысячелетия нашей эры основу хозяйства населения (мордвы) составляло оседлое скотоводство, а в конце I тысячелетия основным занятием становится земледелие в сочетании с лесными промыслами. В хозяйстве сначала преобладает подсечно-огневое земледелие, затем - переложное. С этого времени земледелие становится ведущим мощным фактором антропогенного преобразования природных экосистем, наряду с рубками, пожарами и выпасом.
Таким образом, в эпоху Средневековья, задолго до строительства городищ, существовало активное использование территории в подсечно-огневом и переложном земледелии, сопровождавшееся частой сменой лесных и открытых угодий, в ряде случаев по причине деградации почв (вплоть до полного ее смыва). По характеру исходных экосистем антропогенному использованию предшествовала лесная растительность. В одних местах она уменьшалась за счет распашки, в других из-за активного выпаса скота.
С XVI в. начинается новый этап хозяйственного освоения лесостепных территорий западных склонов Приволжской возвышенности, что очень сильно отразилось на соотношении между лесом и безлесными пространствами. Появляются первые поселения, затем начинают строиться крепости, и к XVII в. создается целая система засечных черт, которая защищала местное население от набегов южных кочевников - ногайцев, кубанцев и других, что способствовало дальнейшему активному освоению территории. Достоверных данных о соотношении лесов и безлесных территорий в это время нет, однако о характере растительного покрова, в частности участии в нем лесов, можно судить по организации оборонительной линии от набегов кочевников с южных территорий (рис. 1). Оборонительные сооружения засечных черт состояли из лесных и полевых укреплений. В лесах сооружались засеки - завалы из под-рубленых и срубленных деревьев. Межлесные участки укреплялись рвами и земляными валами, по верху которых возводилась деревянная стена, низменные и болотные места - частоколами и надолбами. По Засечной черте ставились башни (глухие и проезжие), остроги, города-крепости. Засечные леса считались заповедными. В них запрещалось рубить деревья и прокладывать дороги. На более чем половине Пензенской засечной черты в качестве естественных укреплений выступали дремучие леса, которые конница противника была не в состоянии преодолеть (например, верховье р. Суры до ее поворота на север занимал большой Сурский лес, поэтому здесь почти не существовало искусственных укреплений). Пензенско-ломовско-керенская черта упиралась в непроходимые Мещерские леса, которые соединялись с большим Цнинским лесом, тянущимся вдоль правого берега Цны до самого Тамбова.
Постройка засек, валов, крепостей и острогов предоставила возможность интенсивного заселения обширной территории, которая стала обустраиваться десятками и сотнями городов и других населенных пунктов. В новых городах-крепостях во исполнение царского указа отводились земли тем, кто нес обязанности по защите рубежей.
Рис. 1. Засечные черты Русского государства в ХУ1-ХУ11 вв. [40]
К концу XVII в., оставляя занятия бортничеством, требовала отказа себе новых земель под пашню мордва. Отходили от традиционного воинского ремесла служилые татары, ориентируясь на скотоводство и земледелие. Селясь среди лесов, на реках (Сура, Кадада, Труев), татары вместо воинской службы отправляли лашманную повинность (сплав корабельного леса). Перенаселенность деревень и сел, отдаленность полей вынуждали делать выселки, хутора на бывших зимовьях и при других хозяйственных объектах, из которых развивались самостоятельные населенные пункты [41-43]. Жители гнали смолу и выжигали поташ, для производства которого требовалось большое количество золы. Многочисленные поташные заводы (будные станы) выжигали сотни и тысячи десятин превосходного корабельного леса.
Распашка земли, вначале охватившая преимущественно безлесные участки, в дальнейшем шла в значительной мере за счет площади, занятой лесом [44, 45]. Согласно данным, относящимся к концу XVII в. (1696), лес покрывал свыше 55 % территории [46]. Согласно архивным данным на 1750 г. площадь лесов составляла «около половины всех земель» [47], к концу XVIII в. уже более половины территории была хозяйственно освоена: занята пашней, а также участками сенокоса (рис. 2).
В течение всего XIX в. продолжался процесс уничтожения лесов. Леса отступали под натиском пашни, вырубки для нужд промышленных предприятий, масса лип уничтожалась из-за лыка, шедшего на изготовление лаптей, рогож. Факты «невероятно быстрого истребления лесов» отмечены даже в официальных статистико-экономических обзорах Центрального статистического комитета Министерства внутренних дел [48]. Так, только в одном из уездов (Городищенском) в 1844 г. драньем лыка и плетением рогож занималось более 10 500 человек [49].
%
90 -| 80 -70 60 -50 40 -30 -20 -10 -
0 Н I г I 1 I I I
1696 1784 1792 1X50 1895 1907 2010 2013 » сельхоз. угодья — • — лес
Рис. 2. Изменение площади сельхозугодий и леса по годам (%)
Даже в начале XX в., когда свыше 1/10 всех крестьянских дворов губернии было занято кустарными промыслами, более половины всех кустарей приходилось на промыслы, связанные с обработкой дерева [50]. Развиваются отрасли промышленности, широко использовавшие местные леса: в Пензе создается бумажная фабрика, одна из крупнейших в России, большое развитие получает лесопиление, мебельная фабрика, с конца XIX в. губерния превратилась в важный район спичечной промышленности [51].
Много древесины уходило на нужды населения. Вырубка и вывозка строевого леса и дров, заготовляемых лесопромышленниками в местных казенных лесных дачах, были главным промыслом сельского населения. В этих же дачах заняты местные плотники и пильщики, приготовляя срубы для изб, доски и тес. Лес был почти единственным источником топлива для бытовых нужд.
Появление на рубеже XIX и XX вв. железной дороги усилило вывоз ценных пород древесины для изготовления шпал, телеграфных столбов, строительства станционных и служебных построек. Вырубка леса сопровождалась закрытием старых поселков на местах вырубленных делянок и открытием новых там, где еще не ступала нога дровосека. Лесоразработки из года в год наращивают объемы и темпы. Для нужд столицы вырубаются обширные лесные площади, прокладываются узкоколейные дороги для вывозки древесины. Лес сплавляется весной по рекам. Рубки проводились без всяких норм и сроков. За короткое время насаждения ценных пород были сильно истощены [40, 52].
Таким образом, наиболее масштабные рубки в XVIII-XIX вв. привели к сокращению лесных массивов в 3,5 раза. Лес встречался небольшими разрозненными участками вдоль берегов рек. При этом пашня занимала участки, на которых уничтожались леса. В середине XIX в. на долю пашни приходится около 50 % территории, а накануне Первой мировой войны - уже 63 % (на долю пашни в некоторых южных уездах приходилось до 70-85 %) [51].
В начале XX в. хвойные казенные леса рубились по обороту в 100-140 лет, хотя допускалась рубка и 60-летних сосен [51, 52].
В настоящее время лесистость составляет около 20 % (см. рис. 2). Некоторое увеличение площади лесов происходит за счет естественного зарастания залежей (неиспользуемых в течение последних 10-20 лет земель сельскохозяйственного назначения).
Анализ видового состава древостоя в середине XVIII в. показал, что преобладали лиственные леса, в которых господствующим видом являлся Quercus robur, также отмечались Acer platanoides, Alnus glutinosa, Populus trémula, Betula pendula, Tilia cordata, Ulmus glabra. Соотношение лиственных лесов к хвойным, с доминированием сосны обыкновенной, составляло 13:1. В 1867 г., т.е. примерно через 100 лет, в материалах для географии и статистики России, собираемых офицерами генерального штаба, отмечается, что основную массу лесов составляет Populus tremula: «Осина - господствующее дерево во всех местностях Пензенской губернии» [44, с. 297]. Второе место -сосна (25 %), затем - дуб и береза. «Кроме этих, почти все лиственные породы произрастают в здешних лесах в больших или меньших количествах, но только в виде дровяного и кустарного леса» [44, с. 298]. В настоящее время (еще через 100-150 лет) более половины лесостепных территорий (51 %) занимают вторичные (производные леса) мелколиственные леса: березняки и осинники, сосняки занимают треть (31,5 %), дубравы сохранились лишь на 17,5 % территории.
Длительное масштабное сокращение лесистости, уменьшение протяженности и площади экотонов на фоне увеличения сельхозугодий, размеры которых в сотни (а возможно и тысячи) раз превысили размеры исходно природных местообитаний, привели к потере смешанного характера флоры и фауны. Некогда единый биоценотический покров расчленился на две принципиально различные группы экосистем [53]: экосистемы, способные поддерживать себя при спонтанном развитии (теневые леса), и экосистемы, требующие для своего поддержания постоянных антропогенных воздействий (пойменные и суходольные луга, луговые степи, леса с господством пионерных видов деревьев).
Анализ картографического материала [54, 55], результатов рекогносцировочного обследования почвенного покрова [56] позволяет утверждать, что современные фрагменты луговых степей на водоразделах (вошедшие в состав заповедника «Приволжская лесостепь») возникли на антропогенно преобразованных территориях - распаханных участках, сенокосных полянах, пастбищах, значительная часть которых, очевидно, была лесной, имеют вторичное происхождение, и возраст их не превышает 300 лет, а в большинстве случаев - не более 100 [57].
Существенный вклад в понимание характера растительного покрова голоцена могут внести данные по составу фауны модельной территории: сосуществование видов животных открытых (степных, луговых) и сомкнутых (лесных) местообитаний будет диагностировать наличие лесостепных комплексов в растительном покрове территории.
Анализ палеоботанических, палеонтологических и археологических данных [23, 58, 59] показывает, что на большей части Восточной Европы в середине и начале позднего голоцена наблюдался смешанный характер
флоры и фауны. Широколиственные и темнохвойные виды деревьев практически всюду произрастали совместно, а останки северного оленя, сайги во второй половине голоцена найдены на большей части центра Русской равнины [60]. Совместное присутствие животных открытых, закрытых и полуоткрытых ландшафтов позволяет сделать заключение о том, что лесной покров не представлял собой монолитного образования, а был насыщен открытыми пространствами разного размера, достаточного для устойчивого существования даже таких животных, как сайга и северный олень. Такой облик природных ландшафтов, очень постепенно теряющих ключевые виды животных и растений, сохранялся вплоть до позднего голоцена.
В археологических памятниках XI-XIV вв. лесостепных территорий встречены кости лося, зайца, медведя, барсука [61]. Население в это время разводило две группы крупного рогатого скота: I группа «лесной, мелкий, комолый» и II группа «степного» облика, сравнительно крупный, с небольшими роговыми стержнями. Особенностью региона является и то, что здесь преобладают лошади «степного» облика - довольно крупные животные со сравнительно массивным скелетом [62]. Находки степных видов животных -степной сурок, сайга - известны со среднего голоцена [60, 63]. Данные о совместном обитании лесных и степных видов животных (по результатам размещения и добыче охотничье-промысловых зверей) отмечаются в архивных документах XVII-XVIII вв. [58, 64, 65]. Так, в топографических описаниях Пензенского наместничества (1784) [66] отмечаются медведи, волки, лисицы, зайцы, куницы, порешни (выдры), белки, сурки, горностаи и ласточки (ласки). В конце XIX в. И. И. Спрыгиным [67] отмечалось сокращение численности степного сурка и расширение области распространения крапчатого суслика [65]. В начале XX в. отмечается хорь светлый [68].
В настоящее время на западных склонах Приволжской возвышенности обитают лесные виды: лось, лесная куница, бобр, кабан, рысь; лесостепные: косуля европейская, хомяк обыкновенный; степные: степной сурок, большой тушканчик, малый крапчатый суслик; на заповедных степных участках и по югу модельной территории встречаются виды, основной ареал которых находится южнее - степная гадюка, степная пеструшка, хорь светлый, серый хомячок, дрофа.
Флора модельной территории насчитывает 1445 реально выявленных аборигенных (1075) и адвентивных (370) видов сосудистых растений [69]. Анализ эколого-ценотической структуры флоры (проводился по списку флоры, составленному на основе геоботанических описаний автора с дополнениями, насчитывает 924 вида сосудистых растений) показал, что абсолютными доминантами являются виды отрытых пространств - 63,5 %: луговой (46) и степной (17,5) ЭЦГ, на долю неморальных видов приходится 15,2 %.
Таким образом, наличие в стратифицированных отложениях пыльцы деревьев и травянистых растений открытых местообитаний, подкрепленное археологическими, архивными и современными данными о совместном обитании лесных, лесостепных и степных видов животных и растений, позволяет предполагать наличие на лесостепных территориях в течение голоцена мозаичной структуры биоценотического покрова: сложных сочетаний лесных, луговых, степных и опушечных сообществ.
На формирование растительности лесостепных ландшафтов западных склонов Приволжской возвышенности значительное влияние оказывают антропогенные факторы. Длительное и интенсивное освоение этой территории привело к существенным изменениям растительного покрова. За последние 300 лет площадь лесных массивов сократилась более чем на половину, а площадь распаханных земель увеличилась в 1,5 раза.
Еще в середине XVIII в. в лесостепных ландшафтах западных склонов Приволжской возвышенности лиственные леса с доминированием Quercus robur значительно преобладали над хвойными из Pinus sylvestris. В начале XXI в. более половины лесостепных территорий (51 %) занимают вторичные (производные леса) мелколиственные леса: березняки и осинники, сосняки занимают треть (31,5 %), дубравы сохранились лишь на 17,5 % территории.
Водораздельные луговые степи сохранились только в составе особо охраняемых природных территорий: заповедников, памятников природы, окруженных агроландшафтами.
Список литературы
1. Доктуровский, В. С. О торфяниках Пензенской губернии (из материалов по изучению заповедных участков) / В. С. Доктуровский // Труды по изучению заповедников. - М., 1925. - С. 1-15.
2. Чигуряева, А. А. Ивановские торфяники / А. А. Чигуряева // Ученые записки СГУ. Сер. Биология. - 1941. - Т. 15, вып. 7. - С. 3-82.
3. Чигуряева, А. А. Торфяники и озерные отложения Юго-Востока / А. А. Чигуряева // Ученые записки СГУ. - 1946. - Т. 16, вып. 1. - С. 102-116.
4. Пьявченко, Н. И. Итоги изучения торфяников и истории ландшафтов Среднего Поволжья / Н. И. Пьявченко // Труды конференции по споропыльцевому анализу 1948 г. - М. : МГУ, 1950. - С. 21-42.
5. Пьявченко, Н. И. Торфяные болота, их природное и хозяйственное значение / Н. И. Пьявченко. - М. : Наука, 1958. - 152 с.
6. Семенова-Тян-Шанская, А. Н. Изменение растительного покрова лесостепи Русской равнины в XVI-XVIII вв. под влиянием деятельности человека / А. Н. Семенова-Тян-Шанская // Ботанический журнал. - 1957. - Т. 42, № 9. -С. 53-72.
7. Нейштадт, М. И. История лесов и палеогеография СССР в голоцене / М. И. Нейштадт. - М. : Изд-во АН СССР, 1957. - 404 с.
8. Марков, К. К. Четвертичный период / К. К. Марков, Г. И. Лазуков, В. А. Николаев. - М. : МГУ, 1965. - Т. 2. - 436 с.
9. Хотинский, Н. А. Голоцен Северной Евразии / Н. А. Хотинский. - М. : Наука, 1977. - 200 с.
10. Гричук, В. П. История флоры и растительности Русской равнины в плейстоцене / В. П. Гричук. - М. : Наука, 1989. - 180 с.
11. Кожевников, Ю. П. Проблемы интерпретации споропыльцевых спектров в реконструкции растительного покрова / Ю. П. Кожевников // Ботанический журнал. - 1995. - Т. 80, № 9. - С. 1-19.
12. Эволюция экосистем Европы при переходе от плейстоцена к голоцену (24-8 тыс. л.н.) / А. К. Маркова, Т. ван Кольфсхотен, Ш. Бохнкке, П. А. Косинцев, И. Мол, А. Ю. Пузаченко, А. Н. Симакова, Н. Г. Смирнов, А. Верпоорте, И. Б. Головачев. - М. : КМК, 2008. - 556 с.
13. Благовещенская, Н. В. Динамика растительного покрова центральной части Приволжской возвышенности в голоцене / Н. В. Благовещенская. - Ульяновск : УлГУ, 2009. - 283 с.
14. Изменение растительности на южной границе зоны широколиственных лесов Восточно-европейской равнины в голоцене (реконструкция по палеоботаническим данным болота Источек. Тульская область) / Е. Ю. Новенко, И. С. Зюганова, Е. М. Волкова, К. В. Дюжова // Современные концепции экологии биосистем и их роль в решении проблем сохранения природы и природопользования. - Пенза : Изд-во ПГУ, 2016. - С. 318-321.
15. Смирнова, О. В. Методологические подходы и методы оценки климаксного и сукцессионного состояния лесных экосистем (на примере Восточноевропейских лесов) / О. В. Смирнова // Лесоведение. - 2004. - № 3. - С. 15-27.
16. Сукачев, В. Н. К вопросу интерпретации результатов спорово-пыльцевых анализов / В. Н. Сукачев // К первой международной палинологической конференции. - М. : Изд-во АН СССР, 1962. - С. 3-15.
17. Сладков, А. Н. Введение в спорово-пыльцевой анализ / А. Н. Сладков. - М. : Высшая школа, 1981. - 271 с.
18. Удра, И. Ф. Расселение растений и вопросы палео- и биогеографии / И. Ф. Уд-ра. - Киев : Наукова думка, 1988. - 200 с.
19. Заклинская, Е. Д. Спорово-пыльцевой анализ и палеопалинология / Е. Д. За-клинская. - М. : Наука, 1980. - С. 3-9.
20. Благовещенский, В. В. Растительность Приволжской возвышенности в связи с ее историей и рациональным использованием / В. В. Благовещенский. - Ульяновск : УлГУ, 2005. - 715 с.
21. Серебрянная, Т. А. Влияние человека на растительность Среднерусской возвышенности (по палинологическим данным) / Т. А. Серебрянная // Антропогенные факторы в истории развития современных экосистем. - М. : Наука, 1981. -С. 52-60.
22. Küster, H. Geschichte des Waldes. Von der Urzeit bis zur Gegenwart / H. Küster. -Beck, 2003. - 266 p.
23. Восточноевропейские леса. История в голоцене и современность / под ред. О. В. Смирновой. - М. : Наука, 2004. - Кн. 1. - 428 с.
24. Human-environment interactions: learning from the past / J. A. Dearing, R. W. Battar-bee, R. Dikau, I. Larocque, F. Oldfield // Regional Environmental Change. - 2006. -№ 6 (1-2). - P. 115-123.
25. Mosaic cecles in agricultural landscapes of Northwest Europe / M. Kleyera, R. Biedermanna, K. Henlec, E. Obermaierd, H.-J. Poethked, P. Poschlode, B. Schödera, J. Sette-lef, D. Vetterleing // Basic and Applied Ecology. - 2007. - Vol. 8. - P. 295-309.
26. Couplings between changes in the climate system and biogeochemistry / K. L. Denman, G. Brasseur, A. Chidthaisong, P. Ciais, P. M. Cox, R. E. Dickinson, D. Hauglustaine, C. Heinze, E. Holland, D. Jacob, U. Lohmann, S. Ramachandran, P. L. da Silva Dias, S. C. Wofsy, X. Zhang // Climate Change 2007: The Physical Science Basis. Contribution of Working Group I to the Fourth Assessment Report of the Intergovernmental Panel on Climate Change / ed. by S. Solomon, D. Qin, M. Manning, Z. Chen, M. Marquis, K. B. Averyt, M. Tignor, H. L. Miller. - Cambridge ; New York : Cambridge University Press, 2007. - P. 501-587.
27. Бобровский, М. В. Лесные почвы Европейской России: биотические и антропогенные факторы формирования / М. В. Бобровский. - М. : КМК, 2010. - 359 с.
28. High-Resolution Global Maps of 21st-Century Forest Cover Change / M. C. Hansen, P. V. Potapov, R. Moore, M. Hancher, S. A. Turubanova, A. Tyukavina, D. Thau, S. V. Stehman, S. J. Goetz, T. R. Loveland, A. Kommareddy, A. Egorov, L. Chini, C. O. Justice, J. R. G. Townshend // Science. - 2013. - 15 November. - Vol. 342 (6160). -P. 850-853.
29. Глумскова, Ю. А. Изменение растительного покрова севера Пензенской области / Ю. А. Глумскова, И. И. Кивишева, Н. А. Леонова // Лесостепь Восточной Европы: структура, динамика и охрана : сб. ст. Междунар. науч. конф., посвящ.
140-летию со дня рождения И. И. Спрыгина (г. Пенза, 10-13 июня 2013 г.). - Пенза : Изд-во ПГУ, 2013. - С. 139-141.
30. Леонова, Н. А. Пространственно-временная трансформация растительности верхнего плато Приволжской возвышенности (в пределах Пензенской области) / Н. А. Леонова // Фундаментальные исследования. - 2014. - № 9. - С. 81-85.
31. Леонова, Н. А. История природопользования и современное состояние растительности лесных ландшафтов низкого плато Приволжской возвышенности / Н. А. Леонова // Современные проблемы науки и образования. - 2014. - № 6. -URL: http://www.science-education.ru/120-15566
32. Белорыбкин, Г. Н. Изучение буртас: итоги и перспективы / Г. Н. Белорыб-кин // Краеведение. - 1998. - № 1-2. - С. 31-35.
33. Белорыбкин, Г. Н. Динамика хозяйственного и этнокультурного развития Западного Поволжья в средние века (по археологическим данным) : автореф. дис. ... д-ра ист. наук / Белорыбкин Г. Н. - Ижевск, 2003. - 51 с.
34. Белорыбкин, Г. Н. Заселение Пензенского края / Г. Н. Белорыбкин // Пензенская энциклопедия. - М. : Большая Российская энциклопедия, 2001. - С. 588-589.
35. Благовещенская, Н. В. Динамика лесных экосистем верхнего плато Приволжской возвышенности в голоцене / Н. В. Благовещенская // Экология. - 2006. -№ 2. - С. 83-88.
36. Цалкин, В. И. Материалы для истории скотоводства и охоты в Древней Руси / В. И. Цалкин // Материалы и исследования по археологии. - М. : АН СССР, 1956. -№ 51. - 185 с.
37. Цалкин, В. И. Фауна из раскопок археологических памятников Среднего Поволжья (материалы для истории скотоводства и охоты СССР) / В. И. Цалкин // Труды Куйбышевской археологической экспедиции. Материалы и исследования по археологии. - М. : АН СССР, 1958. - Т. 2, № 61. - С. 221-281.
38. Цалкин, В. И. Древнее животноводство племен Восточной Европы и Средней Азии / В. И. Цалкин // Материалы и исследования по археологии. - М. : Наука, 1966. - № 135. - 159 с.
39. Андреева, Е. Г. Древние млекопитающие по археозоологическим материалам Среднего Повожья и Среднего Прикамья / Е. Г. Андреева, А. Г. Петренко // Из археологии Волго-Камья. - Казань, 1976. - С. 137-189.
40. Полубояров, М. С. Древности Пензенского края в зеркале топонимики / М. С. Полубояров. - М. : ФОН, 2010. - 224 с.
41. Тихомиров, И. А. К истории колонизации Пензенского края в ХУЛ веке / И. А. Тихомиров // Журнал Министерства народного просвещения. - 1909. -№ 6 ; 1910. - № 11. - С. 274-298.
42. Полубояров, М. С. Заселение Пензенского края в XVII - начале XVIII вв. / М. С. Полубояров // Земство. - 1995. - № 2. - С. 171-196.
43. Лебедев, В. И. Засечные черты / В. И. Лебедев, Л. В. Лебедева // Пензенская энциклопедия. - М. : Большая Российская энциклопедия, 2001. - С. 192-194.
44. Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами генерального штаба. Пензенская губерния. - СПб. : Тип. Бургеля, 1867. - Т. 17 : в 2 ч. -Ч. 2. - 400 с.
45. Ландо, И. И. Историко-географическая характеристика народного хозяйства Пензенского края (дореформенный период) / И. И. Ландо // Ученые записки ПГПИ им. В. Г. Белинского. - Пенза, 1959. - Вып. 6. - С. 175-253.
46. Цветков, М. А. Изменение лесистости Европейской России с конца XVII столетия по 1914 г. / М. А. Цветков. - М. : Изд-во АН СССР, 1957. - С. 126.
47. Государственный архив Пензенской области. Ф. 5. Оп. 1. Д. 2911. Л. 3.
48. Военно-статистическое обозрение Российской империи. Т. XIII. Ч. 4. Пензенская губерния. - СПб., 1849. - С. 57.
49. Штукенберг, И. Ф. Описание Пензенской губернии / И. Ф. Штукенберг // Статистические труды И. Ф. Штукенберга. - СПб., 1857. - С. 15.
50. Краткий очерк кустарных промыслов Пензенской губернии. - СПб., 1902. - С. 1.
51. Ученые записки ПГПУ им. В. Г. Белинского. - Пенза, 1959. - С. 256-268.
52. Прохоров, А. А. Зубова Поляна: (Прошлое и настоящее Зубово-Полянского района Мордовии) / А. А. Прохоров, Г. Н. Петелин. - Саранск : Мордовское книжное изд-во, 1998. - 212 с.
53. Смирнова, О. В. Популяционная организация биоценотического покрова лесных ландшафтов / О. В. Смирнова // Успехи современной биологии. - 1998. -№ 2. - С. 25-39.
54. Планы генерального межевания уездов Пензенской губернии 1766-1861 гг. -URL: http://maps.southklad.ru
55. Менде, А. И. Топографические карты Пензенской губернии 1849-1866 гг. / А. И. Менде. - URL: http://starayakarta.com
56. Пономаренко, Е. В. Методические подходы к анализу сукцессионных процессов в почвенном покрове / Е. В. Пономаренко // Сукцессионные процессы в заповедниках России и проблемы сохранения биологического разнообразия / под ред. О. В. Смирновой, Е. С. Шапошникова. - СПб. : РБО, 1999. - С. 34-57.
57. Леонова, Н. А. Основные этапы преобразования растительного покрова западных склонов Приволжской возвышенности / Н. А. Леонова // Материалы Всероссийской (с международным участием) научной школы-конференции «Современные концепции экологии биосистем и их роль в решении проблем сохранения природы и природопользования», посвященной 115-летию со дня рождения А. А. Уранова (г. Пенза, 10-14 мая 2016 г.). - Пенза : Изд-во ПГУ, 2016. - С. 315-317.
58. Паллас, П. С. Путешествие по разным местам Российского государства / П. С. Паллас. - СПб., 1773. - Ч. 1. - 117 с.
59. Гептнер, В. Г. Млекопитающие Советского Союза. Т. 1. Парнокопытные и непарнокопытные / В. Н. Гептнер, А. А. Насимович, А. Г. Банников. - М. : Высшая школа, 1961. - 776 с.
60. Цалкин, В. И. Материалы и исследования по археологии древнерусских городов / В. И. Цалкин // Материалы и исследования по археологии. - М. ; Л. : Изд-во АН СССР, 1954. - Т. 3, № 41. - С. 211-236.
61. Иконников, Д. С. Материальная культура Верхнего Посурья и Примокшанья XI-XIV вв. : автореф. дис. ... канд. ист. наук / Иконников Д. С. - Казань, 2009. -22 с.
62. Иконников, Д. С. Историография изучения вопроса о животноводстве Верхнего Посурья и Примокшанья / Д. С. Иконников // Пензенский археологический сборник. - Пенза, 2007. - С. 195-197.
63. Современная зональность Восточной Европы как результат преобразования позд-неплейстоценового комплекса ключевых видов / О. В. Смирнова, В. Н. Калякин, С. А. Турубанова, М. В. Бобровский // Мамонт и его окружение: 200 лет изучения. -М. : Геос, 2001. - С. 200-208.
64. Полное собрате ученыхъ путешествш по Россш. Том шестой. Записки Путе-шеств1я Академика Фалька. - СПб. : Императорская Академ1я Наукъ, 1824. -С. 27-33.
65. Кириков, С. В. Промысловые животные, природная среда и человек / С. В. Ки-риков. - М. : Наука, 1966. - 349 с.
66. Топографическое описание Пензенского наместничества (1784) // Российский государственный военно-исторический архив. Ф. ВУА. Д. 18912. Лл. 1-65 об.
67. Спрыгин, И. И. Некоторые сведения о фауне степи около д. Поперечной / И. И. Спрыгин // Материалы к описанию степи около д. Поперечной Пензенской губернии и заповедного участка на ней. - Пенза : Типо-литография им. тов. Воровского, 1923. - C. 43-45.
68. Федорович, Ф. Ф. Звери и птицы Пензенской губернии / Ф. Ф. Федорович // Тр. ПОЛЕ. - Пенза, 1915. - Вып. 2. - С. 41-46.
69. Васюков, В. М. Растения Пензенской области / В. М. Васюков. - Пенза : ПГПУ им. В. Г. Белинского, 2004. - 184 с.
References
1. Dokturovskiy V. S. Trudy po izucheniyu zapovednikov [Works on nature reserves studies]. Moscow, 1925, pp. 1-15.
2. Chiguryaeva A. A. Uchenye zapiski SGU. Ser. Biologiya [Proceedings of SSU. Series: Biology]. 1941, vol. 15, iss. 7, pp. 3-82.
3. Chiguryaeva A. A. Uchenye zapiski SGU [Proceedings of SSU]. 1946, vol. 16, iss. 1, pp. 102-116.
4. P'yavchenko N. I. Trudy konferentsii po sporopyl'tsevomu analizu 1948 g. [Proceedings of the conference in spore-pollen anaysis of 1948]. Moscow: MGU, 1950, pp. 21-42.
5. P'yavchenko N. I. Torfyanye bolota, ikh prirodnoe i khozyaystvennoe znachenie [Peat bogs, their natural and economic improtance]. Moscow: Nauka, 1958, 152 p.
6. Semenova-Tyan-Shanskaya A. N. Botanicheskiy zhurnal [Botanical journal]. 1957, vol. 42, no. 9, pp. 53-72.
7. Neyshtadt M. I. Istoriya lesov i paleogeografiya SSSR v golotsene [The history of forests and paleogeography of USSR in the Holocene]. Moscow: Izd-vo AN SSSR, 1957, 404 p.
8. Markov K. K., Lazukov G. I., Nikolaev V. A. Chetvertichnyy period [The Quaternaty]. Moscow: MGU, 1965, vol. 2, 436 p.
9. Khotinskiy N. A. Golotsen Severnoy Evrazii [The Holocene of Northern Eurasia]. Moscow: Nauka, 1977, 200 p.
10. Grichuk V. P. Istoriya flory i rastitel'nosti Russkoy ravniny v pleystotsene [The history of flora and vegetation of the Russian plain in the Pleistocene]. Moscow: Nauka, 1989, 180 p.
11. Kozhevnikov Yu. P. Botanicheskiy zhurnal [Botanical journal]. 1995, vol. 80, no. 9, pp. 1-19.
12. Markova A. K., van Kol'fskhoten T., Bokhnkke Sh., Kosintsev P. A., Mol I., Puzachen-ko A. Yu., Simakova A. N., Smirnov N. G., Verpoorte A., Golovachev I. B. Evolyutsiya ekosistem Evropy pri perekhode ot pleystotsena k golotsenu (24-8 tys. l.n.) [The evolution of the European ecosystem during the transition from the Pleistocene to the Holo-cene (24-8 thousand years ago)]. Moscow: KMK, 2008, 556 p.
13. Blagoveshchenskaya N. V. Dinamika rastitel'nogopokrova tsentral'noy chasti Privolzh-skoy vozvyshennosti v golotsene [The plant cover dynamics in the central part of the Volga Uplands in the Holocene]. Ulyanovsk: UlGU, 2009, 283 p.
14. Novenko E. Yu., Zyuganova I. S., Volkova E. M., Dyuzhova K. V. Sovremennye kon-tseptsii ekologii biosistem i ikh rol' v reshenii problem sokhraneniya prirody i prirodo-pol'zovaniya [Modern conceptions of biosystem ecology and its role in solving issues of nature preservation and management]. Penza: Izd-vo PGU, 2016, pp. 318-321.
15. Smirnova O. V. Lesovedenie [Forest studies]. 2004, no. 3, pp. 15-27.
16. Sukachev V. N. K pervoy mezhdunarodnoy palinologicheskoy konferentsii [To the first international palynological conference]. Moscow: Izd-vo AN SSSR, 1962, pp. 3-15.
17. Sladkov A. N. Vvedenie v sporovo-pyl'tsevoy analiz [Introduction into the spore-pollen analysis]. Moscow: Vysshaya shkola, 1981, 271 p.
18. Udra I. F. Rasselenie rasteniy i voprosy paleo- i biogeografii [Dissemination of plants and issues of paleo- and biogeography]. Kiev: Naukova dumka, 1988, 200 p.
19. Zaklinskaya E. D. Sporovo-pyl'tsevoy analiz i paleopalinologiya [The spore-pollen analysis and paleopalynology]. Moscow: Nauka, 1980, pp. 3-9.
20. Blagoveshchenskiy V. V. Rastitel'nost' Privolzhskoy vozvyshennosti v svyazi s ee isto-riey i ratsional'nym ispol'zovaniem [Vegetation of the Volga uplands in connection with its history and rational use]. Ulyanovsk: UlGU, 2005, 715 p.
21. Serebryannaya T. A. Antropogennye faktory v istorii razvitiya sovremennykh ekosistem [Anthropogenic factors in the history of modern ecosystem development]. Moscow: Nauka, 1981, pp. 52-60.
22. Küster H. Geschichte des Waldes. Von der Urzeit bis zur Gegenwart [The history of forests. From prehistoric to present times]. Beck, 2003, 266 p.
23. Vostochnoevropeyskie lesa. Istoriya v golotsene i sovremennost' [East Eauropean forests. The history in the Holocene and present times]. Ed. by O. V. Smirnova. Moscow: Nauka, 2004, bk. 1, 428 p.
24. Dearing J. A., Battarbee R. W., Dikau R., Larocque I., Oldfield F. Regional Environmental Change. 2006, no. 6 (1-2), pp. 115-123.
25. Kleyera M., Biedermanna R., Henlec K., Obermaierd E., Poethked H.-J., Poschlode P., Schödera B., Settelef J., Vetterleing D. Basic and Applied Ecology. 2007, vol. 8, pp. 295-309.
26. Denman K. L., Brasseur G., Chidthaisong A., Ciais P., Cox P. M., Dickinson R. E., Hauglustaine D., Heinze C., Holland E., Jacob D., Lohmann U., Ramachandran S., P. L. da Silva Dias, Wofsy S. C., Zhang X. Climate Change 2007: The Physical Science Basis. Contribution of Working Group I to the Fourth Assessment Report of the Intergovernmental Panel on Climate Change. Ed. by S. Solomon, D. Qin, M. Manning, Z. Chen, M. Marquis, K. B. Averyt, M. Tignor, H. L. Miller. Cambridge; New York: Cambridge University Press, 2007, pp. 501-587.
27. Bobrovskiy M. V. Lesnye pochvy Evropeyskoy Rossii: bioticheskie i antropogennye faktory formirovaniya [Forest soils of European Russia: biotic and anthropogenic formation factors]. Moscow: KMK, 2010, 359 p.
28. Hansen M. C., Potapov P. V., Moore R., Hancher M., Turubanova S. A., Tyukavina A., Thau D., Stehman S. V., Goetz S. J., Loveland T. R., Kommareddy A., Egorov A., Chi-ni L., Justice C. O., Townshend J. R. G. Science. 2013, 15 November, vol. 342 (6160), pp. 850-853.
29. Glumskova Yu. A., Kivisheva I. I., Leonova N. A. Lesostep' Vostochnoy Evropy: struk-tura, dinamika i okhrana: sb. st. Mezhdunar. nauch. konf., posvyashch. 140-letiyu so dnya rozhdeniya 1.1. Sprygina (g. Penza, 10-13 iyunya 2013 g.) [East European forest-steppe: structure, dynamics and protection: proceedings of the International scientific conference devoted to the 140th anniversary of I. I. Sprygin (Penza, 10th-13th June 2013)]. Penza: Izd-vo PGU, 2013, pp. 139-141.
30. Leonova N. A. Fundamental'nye issledovaniya [Fundamental research]. 2014, no. 9, pp. 81-85.
31. Leonova N. A. Sovremennye problemy nauki i obrazovaniya [Modern problems of science and education]. 2014, no. 6. Available at: http://www.science-education.ru/120-15566
32. Belorybkin G. N. Kraevedenie [Regional studies]. 1998, no. 1-2, pp. 31-35.
33. Belorybkin G. N. Dinamika khozyaystvennogo i etnokul'turnogo razvitiya Zapadnogo Povolzh'ya v srednie veka (po arkheologicheskim dannym): avtoref. dis. d-ra ist. nauk [Dynamics of economic and ethnocultural development of Western Volga region in the middle ages (by archeological data): author's abstract of dissertation to apply for the degree of the doctor of historical sciences]. Izhevsk, 2003, 51 p.
34. Belorybkin G. N. Penzenskaya entsiklopediya [Penza encyclopedia]. Moscow: Bol'-shaya Rossiyskaya entsiklopediya, 2001, pp. 588-589.
35. Blagoveshchenskaya N. V. Ekologiya [Ecology]. 2006, no. 2, pp. 83-88.
36. Tsalkin V. I. Materialy i issledovaniya po arkheologii [Archeological materials and research]. Moscow: AN SSSR, 1956, no. 51, 185 p.
37. Tsalkin V. I. Trudy Kuybyshevskoy arkheologicheskoy ekspeditsii. Materialy i issledovaniya po arkheologii [Proceedings of Kuybyshev archeological expedition. Archeological research and materials]. Moscow: AN SSSR, 1958, vol. 2, no. 61, pp. 221-281.
38. Tsalkin V. I. Materialy i issledovaniya po arkheologii [Archeological materials and research]. Moscow: Nauka, 1966, no. 135, 159 p.
39. Andreeva E. G., Petrenko A. G. Iz arkheologii Volgo-Kam'ya [From archeology of Volga and Kama regions]. Kazan, 1976, pp. 137-189.
40. Poluboyarov M. S. Drevnosti Penzenskogo kraya v zerkale toponimiki [Antiquities of Penza region in the mirror of toponymy]. Moscow: FON, 2010, 224 p.
41. Tikhomirov I. A. Zhurnal Ministerstva narodnogo prosveshcheniya [The journal of the Ministry of public education]. 1909, no. 6; 1910, no. 11, pp. 274-298.
42. Poluboyarov M. S. Zemstvo [Zemstvo]. 1995, no. 2, pp. 171-196.
43. Lebedev V. I., Lebedeva L. V. Penzenskaya entsiklopediya [Penza encyclopedia]. Moscow: Bol'shaya Rossiyskaya entsiklopediya, 2001, pp. 192-194.
44. Materialy dlya geografii i statistiki Rossii, sobrannye ofitserami general'nogo shtaba. Penzenskaya guberniya [Materials for geography and statistics of Russia, collected by general staff officers. Penza province]. Saint-Petersburg: Tip. Burgelya, 1867, vol. 17: in 2 part. Part. 2, 400 p.
45. Lando I. I. Uchenye zapiski PGPI im. V. G. Belinskogo [Proceedings of PSPU named after V. G. Belinsky]. Penza, 1959, iss. 6, pp. 175-253.
46. Tsvetkov M. A. Izmenenie lesistosti Evropeyskoy Rossii s kontsa XVII stoletiya po 1914 g. [Changes of the forest-steppe in European Russia from late XVII century to 1914]. Moscow: Izd-vo AN SSSR, 1957, p. 126.
47. Gosudarstvennyy arkhiv Penzenskoy oblasti [State archives of Penza region]. F. 5. Op. 1. D. 2911. L. 3.
48. Voenno-statisticheskoe obozrenie Rossiyskoy imperii. T. XIII. Ch. 4. Penzenskaya guberniya [The military statistical review of the Russian Empire. Vol. XIII. Part 4. Penza province]. Saint-Petersburg, 1849, p. 57.
49. Shtukenberg I. F. Statisticheskie trudy I. F. Shtukenberga [Statistical works by I. F. Shtu-kenberg]. Saint-Petersburg, 1857, p. 15.
50. Kratkiy ocherk kustarnykh promyslov Penzenskoy gubernii [A brief sketch of cottage craft of Penza province]. Saint-Petersburg, 1902, p. 1.
51. Uchenye zapiski PGPU im. V. G. Belinskogo [Proceedings of PSPU named after V. G. Belinsky]. Penza, 1959, pp. 256-268.
52. Prokhorov A. A., Petelin G. N. Zubova Polyana: (Proshloe i nastoyashchee Zubovo-Polyanskogo rayona Mordovii) [The Zubova glade: (The past and the present of Zubovo-Polyansky district of Mordovia)]. Saransk: Mordovskoe knizhnoe izd-vo, 1998, 212 p.
53. Smirnova O. V. Uspekhi sovremennoy biologii [Progress of modern biology]. 1998, no. 2, pp. 25-39.
54. Plany general'nogo mezhevaniya uezdov Penzenskoy gubernii 1766-1861 gg. [Plans of general land surveying in Penza province 1766-1861]. Available at: http://maps. southklad.ru
55. Mende A. I. Topograficheskie karty Penzenskoy gubernii 1849-1866 gg. [Topographic maps of Penza province 1849-1866]. Available at: http://starayakarta.com
56. Ponomarenko E. V. Suktsessionnye protsessy v zapovednikakh Rossii i problemy sokh-raneniya biologicheskogo raznoobraziya [Seral processes in nature reserves of Russia and problems of biological diversity preservation]. Saint-Petersburg: RBO, 1999, pp. 34-57.
57. Leonova N. A. Materialy Vserossiyskoy (s mezhdunarodnym uchastiem) nauchnoy shkoly-konferentsii «Sovremennye kontseptsii ekologii biosistem i ikh rol' v reshenii problem sokhraneniya prirody i prirodopol'zovaniya», posvyashchennoy 115-letiyu so dnya rozhdeniya A. A. Uranova (g. Penza, 10-14 maya 2016 g.) [Proceedings of the All-Russian (with international participation) scientific conference "Modern conception of biosystem ecology and its role in settling issues of nature preservation and management", devoted to the 115th anniversary of A. A. Uranov (Penza, 10th-14th May 2016)]. Penza: Izd-vo PGU, 2016, pp. 315-317.
58. Pallas P. S. Puteshestvie po raznym mestam Rossiyskogo gosudarstva [Traveling across various places of the Russian State]. Saint-Petersburg, 1773, part 1, 117 p.
59. Geptner V. G., Nasimovich A. A., Bannikov A. G. Mlekopitayushchie Sovetskogo Soyu-za. T. 1. Parnokopytnye i neparnokopytnye [Mammals of the Soviet Union. Vol. 1. Cloven-hoofed and odd-toed]. Moscow: Vysshaya shkola, 1961, 776 p.
60. Tsalkin V. I. Materialy i issledovaniya po arkheologii [Archeological materials and research]. Moscow; Leningrad: Izd-vo AN SSSR, 1954, vol. 3, no. 41, pp. 211-236.
61. Ikonnikov D. S. Material'naya kul'tura Verkhnego Posur'ya i Primokshan'yaXI-XIVvv.: avtoref. dis. kand. ist. nauk [Material culture of Upper Sura and Mokshan regions in XI-XIV centuries: author's abstract of dissertation to apply for the degree of the candidate of historical sciences]. Kazan, 2009, 22 p.
62. Ikonnikov D. S. Penzenskiy arkheologicheskiy sbornik [Penza archeological collection]. Penza, 2007, pp. 195-197.
63. Smirnova O. V., Kalyakin V. N., Turubanova S. A., Bobrovskiy M. V. Mamont i ego okruzhenie: 200 let izucheniya [The mammoth and its environment: 200 years of research]. Moscow: Geos, 2001, pp. 200-208.
64. Polnoe sobranie uchenykh"puteshestviypo Rossii. Tom shestoy. Zapiski Puteshestviya Akademika Fal'ka [Complete collection of scientific travels across Russia. Vol. 6. Travel notes of academician Falk]. Saint-Petersburg: Imperatorskaya Akademiya Nauk", 1824, pp. 27-33.
65. Kirikov S. V. Promyslovye zhivotnye, prirodnaya sreda i chelovek [Fur trade animals, the environment and the man]. Moscow: Nauka, 1966, 349 p.
66. Rossiyskiy gosudarstvennyy voenno-istoricheskiy arkhiv [Russian State Military Historical Archives]. F. VUA. D. 18912. Ll. 1-65 ob.
67. Sprygin I. I. Materialy k opisaniyu stepi okolo d. Poperechnoy Penzenskoy gubernii i zapovednogo uchastka na ney [Materials describing the steppe near the village of Poperechnaya of Penza province and the reserve in it]. Penza: Tipo-litografiya im. tov. Vorovskogo, 1923, pp. 43-45.
68. Fedorovich F. F. Tr. POLE [THE FIELD]. Penza, 1915, iss. 2, pp. 41-46.
69. Vasyukov V. M. Rasteniya Penzenskoy oblasti [Plants of Penza region]. Penza: PGPU im. V. G. Belinskogo, 2004, 184 p.
Леонова Наталья Алексеевна кандидат биологических наук, доцент, кафедра ботаники, физиологии и биохимии растений, Пензенский государственный университет (Россия, г. Пенза, ул. Красная, 40)
E-mail: [email protected]
Leonova Natal'ya Alekseevna Candidate of biological sciences, associate professor, sub-department of botany, physiology and biochemistry of plants, Penza State University (40 Krasnaya street, Penza, Russia)
УДК 581.524.34 Леонова, Н. А.
История антропогенного преобразования растительного покрова лесостепных ландшафтов западных склонов Приволжской возвышенности / Н. А. Леонова // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Естественные науки. - 2016. - № 4 (16). - С. 23-37. БОГ 10.21685/23079150-2016-4-3
