CC BY
34
Аотгенхуар (КНР)
Белгородский государственный институт искусств и культуры
Сум Бэр (КНР)
Белгородский государственный национальный исследовательский университет
КУЛЬТУРНЫЕ ИНДУСТРИИ И ЭТНОКУЛЬТУРНАЯ СПЕЦИФИКА КИТАЙСКОГО МУЗЫКАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ
В статье анализируется роль и значение народной музыкальной культуры и музыкального образования в современной культурной политике КНР и ее место в развитии культурной индустрии в свете решения назревших проблем современного этапа китайского культурного строительства. В этой связи данная культурная практика в развитии музыкальной культуры рассматривается в русле политики наращивания «мягкой силы государства, актуальной для современной КНР и других дружественных стран, включая Россию. Такая государственная культурно -идеологическая стратегия актуализирует задачу философско-культурологического понимания музыкальной культуры и образования Китая в контексте этической парадигмы «воспитания музыкой», восходящей к древней национальной традиции, и ее анализа как важного фактора и необходимого условия культурного строительства в современной КНР.
Ключевые слова: традиционность, китайская музыка, образование, воспитание, музыкальный профессионализм, культурная политика, культурные реформы, культурные индустрии.
Aotgenhuar (PRC)
Belgorod State University of Arts and Culture
(Belgorod, Russia) Sum Baer (PRC) Belgorod State National Research University
(Belgorod, Russia)
CULTURAL INDUSTRIES AND ETHNOCULTURAL SPECIFICITY OF CHINESE MUSIC EDUCATION
The article analyzes the role and importance of folk music culture and music education in the modern cultural policy of the PRC and its place in the development of the cultural industry in the light of solving urgent issues of the modern stage of Chinese cultural construction. In this regard, this cultural practice in the development of musical culture is considered in line with the policy of building up the "soft power of the state, which is relevant for the modern PRC and other friendly countries, including Russia. Such a state cultural and ideological strategy actualizes the task of a philosophical and cultural understanding of the musical culture and education of China in the context of the ethical paradigm of "music education" dating back to the ancient national tradition, and its analysis as an important factor and a necessary condition for cultural construction in modern China.
Keywords: traditionality, Chinese music, education, upbringing, musical professionalism, cultural policy, cultural reforms, cultural industries.
DOI 10.22405/2304-4772-2021 -1 -2-118-125
В современной российской и мировой философско-культурологической литературе имеются различные точки зрения на модное понятие «культурные индустрии», как узкие (преимущественно рассматривающие «производство культуры» в современной массовой индустрии), так и расширительные («культурные индустрии понимаются как «производство культуры и человека») [3]. Существует и ограничение «культурных индустрий» только сферой собственно «художественного творчества, что предполагает ещё более узкое наполнение данного понятия, связывая его только с «творчеством» или даже с «авторским творчеством».
И расширительное, и узкое определения «культурных индустрий», на наш взгляд, связаны с недооценённым понятием К. Маркса «духовное производство» [5]. Собственно, когда М. Хоркхаймер и Т. Адорно вводили понятие «культуриндустрия», то они и мыслили в неомарксистском дискурсе, хотя, скорее всего, сводили их только к «искусству». Они фактически давали «узкое» понимание культурных индустрий, связывая их с информационными феноменами цивилизации модерна (масс-медиа, газеты, журналы и т.п.) и капиталистическим индустриальным производством. Тем не менее, следует иметь ввиду Марксово «духовное производство», понятие, которое даёт более широкое видение проблемы.
В таком разнообразии точек нет ничего странного, так как и само понятие «культура» является в социально-гуманитарных науках самым неопределённым или, лучше сказать, слишком «переопределённым» концептом. Содержательно и синтетически понятие «культурные индустрии» попытался определить А. Я. Флиер: «В этой связи представляется наиболее корректным формулирование такого определения феномена культурных индустрий, чтобы оно охватывало оба понимания слова «культура». Это важно потому, что культурные индустрии фактически распространяются не только на художественное производство как таковое, но и на производство социальное, на производство общества как культурного явления, на производство «человека культурного», производство знания о культуре, да и производство культурных артефактов, не являющихся художественными по своим основным функциям (например, религиозных, этнографических и др.)» [10]. И хотя и оно страдает определённой расплывчатостью, так как также растворяет «культурные индустрии» в таких понятиях, как «деятельность», «духовное производство», мы его будем далее использовать в качестве «рабочего», так как оно предполагает обращение и к такой «культурной индустрии», как образование.
Также следует предварительно определиться с понятием «мягкая сила», каковыми являются культурные индустрии. В этой связи наш коллега Ян Пэн Тао пишет: «... концепция наращивания «мягкой силы государства» была сформулирована Ху Цзиньтао (ноябрь 2006), в которой именно культура вошла в число инструментов, с помощью которых можно укреплять «мягкую силу» страны, а основной вектор ее развития - это придание нового блеска национальной культуре, повышение ее международной престижности» [14, с. 25]. В настоящее время концептуальное решение этой и других задач, лежащих в поле национальной культурных практик «мягкой силы», которые
предусматриваются во многих стратегических решениях ЦК КПК «о совершенствовании политики культурной индустрии, поддержке развития культурной индустрии, усилении мощи и конкурентоспособности всей индустрии культуры нашей страны» [4], и стали «важной составляющей генеральной стратегии по экономическому и социальному развитию, что является показателем признания и одобрения верховной властью страны политики культурной индустрии» [4].
Тем самым под новым углом зрения обозначается целый ряд вопросов, связанных с сохранением и развитием культурного наследия Китая в условиях модернизации всей цивилизационной системы. Современный китайский автор Цзя Сюйдун пишет: «Появление стратегической политики китайской культурной индустрии - это неизбежный результат усиления в роли основного духа и общей стратегии политики реформ и открытости; объективное требование и сознательный выбор развития культуры в условиях новой истории общества» [12, с. 13]. В сегодняшних культурно-интеграционных процессах современного Китая мы первостепенную значимость отдаем народно-песенной и исполнительской культуре, которая, выступает важнейшей составляющей китайской национальной традиции и является квинтэссенцией духовных основ национально-культурного строительства.
В целом можно заключить, что в условиях перехода к стратегии культурной индустрии народная музыкально-инструментальная и исполнительская традиция, как и традиционная система музыкального образования, подвергаются опасности вытеснения на периферию новых культурных «маяков», отраженный свет которых нельзя оценивать однозначно. Здесь нужны дополнительные философские анализы. Мы сразу можем сказать: в нашем понимании важно соблюдение меры между «уважением к древности», что присуще традиционному отношению к народной культуре, и новыми процессами музыкальной индустриализации, в том числе и музыкального образования, на которые ориентируется китайская культурная индустрия. В их русле отметим серию административных правительственных ограничений по надзору за моральными нормами в обществе, особенно в молодежном и детском его сегменте., в частности, Приказ «Госуправления по делам радио, кино и телевидения» о закрытии вульгарных и откровенно развлекательных передач (включая реалити-шоу), вещающих многочисленными станциями спутникового телевидения, отдавая приоритеты «правильной тематике» (программы по вопросам семейных отношений, ток-шоу по поддержке талантливой молодежи и др.), ограничение института социального мониторинга и др. [13].
Одновременно наблюдается тенденция «культурной маркетизации»/ индустриализации/коммерциализации, идущей по принципу «платные компенсируют бесплатные», идущая под эгидой «новых реформ и открытости», в водоворот которой подпадает не только сфера досуга и развлечений, но и государственные бюджетные культурные формы, что вызывает нашу обоснованную тревогу. Поскольку в итоге введения хозрасчетной системы управления трансформируется сам способ производства культуры, выдающий
«нагора» сомнительного свойства культурно-развлекательные продукты и услуги.
Мы уже писали, что «прогнозируя возможные будущие риски от данных введений для народной музыкальной культуры, рекомендуем обратить внимание на новые действенные меры по выработке защитных механизмов по укреплению, популяризации и продвижению феномена народной музыкальной культуры, класса этнических инструментов не только внутри страны, но и за её пределами» [8, с. 64]. Тем более, что ситуация в современном миропорядке демонстрирует тревожные симптомы в сфере сохранения традиций, что характерно не только для отдельно взятых стран и народов, но и для всего мира. Полагаем, что мы не ошибаемся в такой культурной диагностике.
Важным стратегическим «эффектом ожидания» от политики культурной индустрии заключается в том, что впервые речь идет о всестороннем и достаточно радикальном преобразовании самих оснований системы китайской культуры, включая новые задачи в сфере управления, в противовес прежней модели «культура - продукт плановой макроэкономики». В этой связи отметим, что как таковой генезис и последующая динамика культурных форм традиционной инструментальной музыки тесным образом связаны с особенностями развития не только музыкальной культуры и музыкального образования, но и всего культурного поля «базовой культуры» в условиях порой агрессивного медиапространства. В результате современная эволюция традиционной музыкальной культуры на этапе социальных и культурных трансформаций в китайском обществе выявляет специфическую динамики культуры как таковой.
Сегодня в вихре современных культурных трансформаций в первую очередь оказываются традиционные уклады жизни и сферы духовного производства. Отсюда многие культурные традиции становятся если не утерянными, попадая в «реку забвения», то во многом теряют свою изначальную значимость и интерес. На наш взгляд, наиболее уязвимыми в этом ключе является древние этносы (в том числе и монгольский на территории Китая), наиболее подверженные сложным процессам музыкальной интеграции. В данном смысловом контексте наше внимание приковано к феномену монгольской народной музыки в культурно-образовательном поле КНР, к уникальной специфике ее звукового воспроизводства и восприятия смысловых музыкальных образов.
Основу классической китайской философии музыки и воспитания музыкой составила конфуцианская школа, которая намного предвосхитила базовые основания современной музыкально-образовательной системы Китая, сформировала и развила традиционные аксиологические установки равенства возможностей (своеобразный демократизм) каждого человека и приоритет морально-нравственного содержания в музыкальном обучении.
С началом модернизации социально-экономической и культурной системы КНР в 90-е годы ХХ века, реформированию подверглась и всё китайское образование, что было связано с введением обязательного среднего образования в рамках местного самоуправления, проведена оптимизация
высшего и среднего профессионального образования, в том числе и педагогического. Модернизация затронула, прежде всего, содержательную сторону с одновременным устранением некоторых «идеологических препятствий». Современные исследователи в этом плане отмечают, что реформы поставили фундаментальную цель: «всеохватывающее развитие личности в моральном, умственном, физическом и эстетическом отношениях, а также в трудовом (производственном) отношении» [7, с. 44-45]. Всё это открыло путь к освоению зарубежного опыта, к разработке инноваций в теории и практике, повышению общего культурного уровня китайской политической нации.
В соответствии с данными тенденциями произошли существенные изменения и в музыкальном образовании. Прежде всего, были расширены учебные программы с включением в них музыки различных стилей и форм, отражающей культурное и национальное многообразие Китая с множеством «малых культур». Был введен единый государственный язык - путунхуа, призванный объединить все многочисленные народности Китая. С целью объединения различных культур на территории Китая было (помимо языковой реформы) обращено особое дополнительное внимание на высокую роль в жизни китайского общества и в образовательной системе общей для всех народностей традиционной философии и искусства.
Все эти мероприятия, с одной стороны, имели положительный эффект для развития музыкального образования. Однако, с другой стороны, главное традиционное предназначение музыки продолжало декларироваться как «функциональное», рассматривалось преимущественно именно как «средство» обучения, что обедняло сам процесс музыкального образования и не давало полноценно подготовленного профессионала в музыкальной области.
На наш взгляд, такой крен со стороны государства на «музыкальный функционализм» во многом объясняется тем, что в китайском обществе сегодня музыка служит не только достижению совершенства (по Конфуцию), но и внешним политическим целям. Как Сунь Цзинань и Чжоу Чжуцюань, пишут о воспитательных задачах музыкального образования: «воспитывать в учениках любовь к своей стране, народу, груду, социализму . совершенствовать знания и эстетическое чувство учеников параллельно с ростом их физического и духовного здоровья; воспитывать в учениках интерес к музыке и развивать их основные представления, навыки игры и пения и умение читать ноты; воспитывать в учениках национальную гордость и уверенность в себе на ... примерах китайского фольклора, а также расширять их музыкальный опыт путем знакомства с иностранными сочинениями, чтобы научить их воспринимать и выражать чувства с помощью музыки» [9, с. 14].
Каковы же особенности и основные проблемные зоны сегодняшнего школьного музыкального образования, с учетом провозглашенного государственного курса, основные направления которого в музыкальной сфере мы обозначили выше? Содержательный аспект здесь заключается в восприятии музыки и пения в процессе обучения в музыкальных школах: «Именно восприятие музыки традиционно составляло основу обучения, и только в
последнее время в уроки стали включаться элементы творчества. Характерно, что китайские педагоги придают решающее значение творческому процессу, хотя и не отрицают значение результата. Именно процесс позволяет развить творческий дух учеников, мотивировать их к активному обучению музыке» [2, с. 102-103]. В этой связи следует преломить и скептическое отношение к музыкальному воспитанию в общеобразовательных школах, где порой упор делается на «прагматичные» дисциплины.
Исследователи, изучающие зарубежный опыт музыкального образования (Д. Дж. Харгривз, А. К. Норт и др.), ссылаясь на советские авторитеты, отмечают: «Весьма показательна позиция китайских педагогов-музыкантов, которые считают, что «если мастерство не будет достигнуто рано, то оно может не быть достигнуто вообще». В этой связи китайские специалисты не спешат с развитием у детей творческих способностей. Мнение американских специалистов противоположно: они считают, что «если творческие способности не пробудить рано, они не разовьются никогда, а мастерство можно приобрести позже» [1, с. 119]. Вместе с тем, на протяжении последних лет китайская педагогика постепенно отходит от упора на мастерство «к ориентации на творческую деятельность» [6, с. 45]. Здесь очень важно не просто переносить идеи западной музыкальной педагогики на национальную культурную почву, а транслировать их, творчески перерабатывая с учётом этнокультурных традиций многообразных народов Китая.
Во многом именно поэтому необходимо следовать в русле поставленных национально-ориентированный целевых установок, провозглашенных на государственном уровне и поддерживаемых народом, чтобы «китайский человек» мог противопоставить однообразному глобализованному миру разнообразие культурных традиций собственной страны, в том числе в музыкальной культуре и музыкальном образовании, что будет только укреплять цивилизационную китайскую идентичность.
Литература
1. Асафьев Б. В. Музыкальная форма как процесс. 2-е изд. Л.: Музыка, 1971. 376 с.
2. Бодина Е. А. Проблема результативности музыкального образования в современной зарубежной педагогике // Известия ВГПУ. 2014. № 3 (264). С. 102-105.
3. Вейнмейстер А. В., Иванова Ю. В. «Культурные индустрии» и «креативные индустрии»: границы понятий [Электронный ресурс] // Международный журнал исследований культуры. 2017. № 1 (26). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kulturnye-industrii-i-kreativnye-industrii-granitsy-ponyatiy/viewer (дата обращения: 01.03.2021).
4. Доклад о развитии мировой культуры - культурное многообразие, столкновение и сосуществование множества (2000) : [на кит. яз.]. Пекин: Изд -во Пекин. ун-та, 2002.
5. Духовное производство: социально-философский аспект проблемы духовной деятельности / отв. ред. В. И. Толстых. М.: Наука, 1981. 352 с.
6. Как учат музыке за рубежом / сост., авт. предисл. Д. Дж. Харгривз, А. К. Норт ; пер. с англ. В. Бронгулеев. M.: Классика-ХХ1, 2009. 205 с.
7. Салимова К., Додде Н. Педагогика народов мира: история и современность : междунар. проект : учеб. пособие для вузов. М.: Пед. о-во России, 2001. 568 с.
8. Сум Бэр. Китайская народная музыка как фактор воспитания (традиции и современность) // Наука. Искусство. Культура. 2020. Вып. 1 (25). С. 58-65.
9. Сунь Цзинань, Чжоу Чжуцюань. Краткое изложение общей истории музыки в Китае : [на кит. яз.]. Цзинань: Образование провинции Шаньдун, 1993.
10. Флиер А. Я. Культурные индустрии в истории и современности: типы и технологии [Электронный ресурс] // Информационный гуманитарный портал «Знание. Понимание. Умение». 2012. № 3 (май - июнь). URL: http://zpu-iournal.ru/e-zpu/2012/3/Flier Cultural-Industries/ (дата обращения: 01.03.2021).
11. Хезмондалш Д. Культурные индустрии / пер. с англ. И. Кушнаревой. 2-е изд. М.: ИД ВШЭ, 2018. 453 с.
12. Цзя Сюйдун. Культурная Политика и индустрия Китая в контексте глобализации // Век глобализации. 2018. № 2. С. 101-114.
13. Шабалов М. П. Основы культурной политики Китая [Электронный ресурс] // Культура и безопасность : интернет-журнал о культуре как факторе национальной безопасности. 2015. 17 апр. URL: http://sec.chgik.ru/osnovyi-kulturnoy-politiki-kitaya-2/ (дата обращения: 01.03.2021).
14. Ян Пэн Тао. Культурно-исторический генезис и проблемные зоны китайской музыкально-образовательной культуры // Наука. Искусство. Культура. 2020. Вып. 3 (27). С. 25-32.
References
1. Asafiev B. V. Muzykal'naya forma kakprotsess. 2-ye izd. [Musical form as a process. 2nd ed.]. Leningrad: Muzyka Publ., 1971. 376 p. [In Russian]
2. Bodina Ye. A. Problema rezul'tativnosti muzykal'nogo obrazovaniya v sovremennoy zarubezhnoy pedagogike [The Problem of Music Education Efficiency in Modern Foreign Pedagogy]. Izvestiya VGPU [Ivzestia of the Volgograd State PedagogicalUniversity]. 2014. Issue 3 (264). Pp. 102-105. [In Russian]
3. Veinmeister A. V., Ivanova Yu. V. «Kul'turnyye industrii» i «kreativnyye industrii»: granitsy ponyatiy ["Cultural Industries" And "Creative Industries": The Concepts' Boundary]. [International Journal of Cultural Research]. 2017. Issue 1 (26). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kulturnye-industrii-i-kreativnye-industrii-granitsy-ponyatiy/viewer (accessed: 01 March 2021). [In Russian]
4. Doklad o razvitii mirovoy kul'tury - kul'turnoye mnogoobraziye, stolknoveniye i sosushchestvovaniye mnozhestva [World Culture Report - Cultural
Diversity, the Clash and Coexistence of the Many]. Beijing: Beijing University Press, 2002. [In Chinese]
5. Dukhovnoye proizvodstvo: sotsial'no-filosofskiy aspekt problemy dukhovnoy deyatel'nosti [Spiritual production: social and philosophical aspect of the problem of spiritual activity]. Exec. editor V. I. Tolstykh. Moscow: Nauka Publ., 1981. 352 p. [In Russian]
6. Kak uchat muzyke za rubezhom [How music is taught abroad]. Comp., foreword by D. J. Hargreaves, A. K. North. Transl. from English by V. Banguleev. Moscow: Klassika-XXI Publ., 2009. 205 p. [In Russian]
7. Salimova K., Dodde N. Pedagogika narodov mira: istoriya i sovremennost': mezhdunar. proyekt: ucheb. posobiye dlya vuzov [Pedagogy of the peoples of the world: history and modernity: international. project: textbook for universities]. Moscow: Pedagogicheskoye obshchestvo Rossii Publ., 2001. 568 p. [In Russian]
8. Sum Baer Kitayskaya narodnaya muzyka kak faktor vospitaniya (traditsii i sovremennost') [Chinese Folk Music As A Factor Of Education (Tradition And Modernity)]. Nauka. Iskusstvo. Kul'tura. 2020. Issue 1 (25). Pp. 58-65. [In Russian]
9. Sun Jinan, Zhou Zhuquan Kratkoye izlozheniye obshchey istorii muzyki v Kitaye [A summary of the general history of music in China]. Jinan: Education of Shandong Province Publ., 1993. [In Chinese]
10. Flier A. Ya. Kul'turnyye industrii v istorii i sovremennosti: tipy i tekhnologii [Cultural Industries in History and Contemporaneity: The Types and Technologies]. Informatsionnyy gumanitarnyy portal «Znaniye. Ponimaniye. Umeniye» [The informational humanitarian portal "Knowledge. Understanding. Skill"]. 2012. Issue 3 (May - June). URL: http://zpu-journal.ru/e-zpu/2012/3/Flier_Cultural-Industries/ (accessed: 01 May 2021). [In Russian]
11. Hesmondhalgh D. Kul'turnyye industrii [Cultural industries]. Transl. from English by I. Kushnareva. 2nd ed. Moscow: ID VSHE Publ., 2018. 453 p. [In Russian]
12. Jia Xudong Kul'turnaya Politika i industriya Kitaya v kontekste globalizatsii [Cultural Policy and Industry of China in the Context of Globalization]. Vek Globalizatsii [Age Of Globalization]. 2018. Issue 2. Pp. 101-114. [In Russian]
13. Shabalov M. P. Osnovy kul'turnoy politiki Kitaya [Fundamentals of Cultural Policy in China]. Kul'tura i bezopasnost' : internet-zhurnal o kul'ture kak faktore natsional'noy bezopasnosti. 2015. 17 April. URL: http://sec.chgik.ru/osnovyi-kulturnoy-politiki-kitaya-2/ (accessed: 01 March 2021). [In Russian]
14. Yang Pengtao Kul'turno-istoricheskiy genezis i problemnyye zony kitayskoy muzykal'no-obrazovatel'noy kul'tury [Cultural and Historical Genesis and Problem Areas of Chinese Musical and Educational Culture]. Nauka. Iskusstvo. Kul'tura. 2020. Issue 3 (27). Pp. 25-32. [In Russian]
Статья поступила в редакцию 30.06.2021 Статья допущена к публикации 10.07.2021 The article was received by the editorial staff 30.06.2021 The article is approved for publication 10.07.2021
