CC BY
57
УДК 008 ВОРОБЬЕВА Е.А.
КУЛЬТУРНОЕ ПРИГРАНИЧЬЕ КАК ФОРМА ОСМЫСЛЕНИЯ БЫТИЯ КУЛЬТУРЫ Воробьева Е.А., старший преподаватель Читинского государственного университета
Аннотация. В статье разрабатываются некоторые аспекты теории культурного пространства. В частности, проанализированы зоны взаимодействия культур, которые определяются как «культурное приграничье», являющееся фактором формирования нового культурного пространства. В связи с этим переосмысливается онтологический статус границ, характеризующихся сегодня динамичностью, ситуативностью и контекстудальностью. Ключевые слова: культурное пространство, зоны взаимодействия культур, культурное приграничье.
В настоящее время актуальность рассмотрения культуры через ее пространственные характеристики подтверждается множеством исследований, посвященных данной проблеме. В этом плане понятие культурное пространство становится предметом научной рефлексии в философии культуры. Мы
исходим из того, культурное пространство, в первую очередь, характеризуется таким свойством, как днелогичность. То есть, культурное пространство представляет собой не только сферу со-существования различных культур, но и возможность их диалогического взаимодействия. Так, В.К. Назаров1, анализируя формирование культурного пространства России, обращается к работам евразийцев, которые утверждали, что на становление русского этноса большое влияние оказали монголы, причем речь идет именно о диалогическом плюрализме культур, входящих в евразийское культурное пространство, а ни в коем случае не о доминировании, поглощении одной культурой других. На этом основании осознаваемым культурное пространство становится только при столкновении с другой культурой. Данные факты позволяют нам принять позицию Ким Мин Су2 в определении культурного пространства как пространства коммуникативного. Коммуникация
происходит как на уровне хронологическом, так и на уровне топологическом, способствуя самоидентификации культурного пространства, выделению его смысловых элементов. Культурное пространство -особый коммуникативный универсум, где коммуникация между локальными культурами осуществляется в результате диалога между ними, через образование особого коммуникационного поля смыслового пересечения. Диалог, взаимопроникновение - это не только способ взаимодействия культур, но и непременное условие их развития. Закрытые культуры, оставаясь внутренне самодостаточными, культуры обреченные. Развитие, которое происходит благодаря открытости, «происходит в системе координат как глобальных, так и локальных в пространственно-временном отношении и всегда глубинных по сущно-стно-временным, архетипическим основаниям»3.
Сегодня диалог между культурами начинает осуществляться в иных «измерениях», в иных коммуникативно-семиотических условиях, образуя глобальное коммуникативное поле. Наиболее ценным в такой форме диалога культур, как показал Ю.М.Лотман4, является не область их смыслового совпадения, а, напротив, не пересекаемая по смыслу область культур, вынуждающая вести диалог между культурами в виде деятельности по переводу смысла и значения символов иной культуры на язык собственной. Зона пересечения отдельных культур, которую мы рассматриваем как культурное приграничье, выделяется уже за счет использования интегративных механизмов. Культурное приграничье
обеспечивает диалогичность культурного пространства, которое обуславливает наличие Другого Я, следовательно, и наличие границ между Своим миром и миром Чужого (Иного). Антропологичность культурного пространства позволяет делать вывод о том, что стремление человека упорядочить в своем сознании окружающий мир приводит к действиям по созданию границ. Таких границ множество, так как в пространстве присутствует множество разнонаправленных смыслообразующих зон, областей. Наше внутреннее восприятие окружающего мира в значительной мере обусловлено вербальными категориями, которые мы используем для его описания. Весь процесс дробления внешнего мира на категории, имеющие названия, а также последующее упорядочение этих категорий в соответствии с нашими потреб-
ностями основывается на том, что мы имеем возможность манипулировать моделью мира, которую мы осознаем. Когда мы используем различного рода знаки, чтобы отделить один класс предметов или действий от другого, мы создаем искусственные границы на том пространстве, которое в своем естественном виде является континуальным. Это понятие границы осмысливается сегодня в некоторых современных гуманитарных исследованиях5. Наиболее разработана данная проблематика в исследованиях В.А. Каганского6, который отмечает, что «пространство - универсум, где есть места, позиции, смежность, удаленность, близость, расстояния, направления, области, зоны, границы. Для пространства осмысленны вопросы: где? куда? как далеко? рядом с чем? в центре? на периферии?»7. Эта позиция представляется нам достаточно объективной, так как любая культура всегда стремится к установлению собственных границ, к определению и выделению пространства собственного бытия и «зоны» бытия Другого. Социокультурная граница отражает представления о дихотомической структуре жизненного мира, и поэтому, как правило, мыслится как пространственная. Все пространство бытия человека пересечено видимыми и невидимыми границами. Границы, проходящие в пространстве, занимают важное место в культуре. Границы - самый напряженный,
конфликтный, смыслообразующий участок культурного пространства, определяющий отношения Свой-Чужой. Экзистенциалисты, например, вводят понятие пограничной ситуации, в которой выявляется суть человеческого существования. Граница - место выбора дальнейшего Пути человека, именно здесь его подстерегают опасности и испытания, так как это место наибольшего удаления от центра «своего» мира, следовательно, это зона наименьшего воздействия собственных защитных сил, это пространство действия законов Другого, чужого мира. В мифологической модели мира порог (граница дома) - место жительства домового. В наивной картине мира можно проследить влияние данного представления на жизнь человека через наличие и следование различным приметам: нельзя прыгать через порог, сидеть, стоять на нем, передавать через него что-либо. Так, например, у многих народов существует обычай переносить невесту через порог. Не менее важно и то,
что граница, проходящая в физическом пространстве, имеет и субъективное осмысление. Так, Л.М. Дробижева, трактует этническую границу как акт сознания8; момент «закрепления» культурных границ в сознании определяет самоидентификацию человека в пространстве культуры и саму идентичность места. Границы также являются
инструментом маркирования противоположных по содержанию, но равнозначных зон,
образующих смысло-ценностное содержание культурного пространства, которое выражается
через фундаментальные категории упорядочивания мира, рождения Логоса из Хаоса: мирской/священный (профанный/сакральный). В этом контексте
понятие Иного Мира образуется в результате перевертывания характерных черт повседневной жизни. Этот Мир и Иной Мир понимаются как топографически отдельные пространства, разделенные пограничной зоной, которая обладает качествами обоих пространств. Пограничная зона является сосредоточием обрядовой деятельности, поэтому в мифологическом мышлении пограничная зона реализуется в создании «мостийЗАпдареущрствует некая неопределенность относительно отграничения зоны сакрального от зоны профанного. М. Дуглас9 писала о том, что высокое и низкое, священное и нечистое являются пограничными зонами, вполне соотносимыми, где строго разделить одно от другого не представляется возможным. Скорее, различимы будут представления о Собственном и Чуждом, которые дают возможность каждому человеку идентифицировать себя согласно конкретной культурной ситуации. Следует также учесть, что в архаических коллективах верования выполняли не только сакральные, но и светские функции, например, регулировали социальное поведение, упорядочивали хозяйственную деятельность. Следовательно, мы не можем говорить о четком разграничении данных зон: они могут «наслаиваться» друг на друга, совпадать в конкретной культурной ситуации. Э. Лич10, анализируя данный факт, отмечал, что при осмыслении категориальных различий внутри единого пространства значимыми становятся именно границы, поэтому мы обращаем внимание на различия, а не на подобия, следовательно, мы полагаем, что маркеры таких границ обладают особой значимостью, являются что особыми «порогами», что всегда сопряжено с обрядами, с переходом из одного социального статуса в другой. Во всех человеческих обществах в подавляющем большинстве случаев ритуалы - это «обряды перехода», отмечающие пересечение границы между одной социальной категорией и другой: ритуалы достижения половой зрелости, свадебные, погребальные и другие инициационные обряды.
Наличие границ делает положение человека в культурном пространстве прозрачнее, позволяет определить его место. В этом отношении с первого взгляда может показаться объективным соотнесение положения человека на границах, разделяющих культурное пространство на какие-либо области, с понятием «маргинальность». Термин «маргинальность» возник для объяснения одного из способов человеческого существования - на «границе» культурных миров. Согласно Р. Парку11, «маргинальный человек» - индивид, находящийся на границе двух различных, нередко конфликтующих между собой культур. Идея Р. Парка была развита Э. Стоунквистом. Понятие маргинального человека у Э. Стоунквиста характеризует социального субъекта, участвующего в культурном конфликте. Им становится индивид, находящийся на краю каждой из культур, но не принадлежащей ни одной из них. Э. Стоунквист рассматривает маргинального человека как ключевую личность в контактах культур: «стремясь интегрироваться в доминирующую группу общества, члены подчиненных групп (например, этнических общин) приобщаются к её культурным стандартам; формирующиеся таким образом «культурные гибриды» неизбежно оказываются в «маргинальной» ситуации - на краю доминирующей группы, никогда их полностью не принимающей, так и группы происхождения, отторгающей их как отступников»12. Границы всяких ограниченных порядков, создаваемых определенными структурами, обозначают «зоны маргинальности» и способы перехода, пересечения границ13. Оппонентом данной теории является В.А. Каган-ский, который выступает против отождествления границ с маргинальностью, рассматривая вопрос о статусе границ. Например, выделение границ различных этнических кварталов происходит только в сознании человека и отношение к ним выражается в боязни эти кварталы посещать.
В.Л. Каганский считает, что семиотический (даже культурный) статус границ относителен. Например, будут совершенно различны решения границы двух смежных культурных областей с позиций представителей каждой из этих областей. Бывают ситуации, когда одновременно с разных позиций граница не только локализуется по-разному, но и является в одних аспектах, с одних позиций условной линией, а с других - переходной зоной (то есть вторичной, производной от разграничиваемых ею областей). Следовательно, мы можем сделать вывод о ситуативности, контекстуальное™ границ. Поэтому В.Л. Каганский замечает, что пригородную зону между крупным городом и сельской средой современного советско-постсоветского пространства нельзя категорично отнести ни к городской, ни к сельской, хотя эта пригородная зона имеет черты той и другой14. То есть здесь можно говорить не столько об инверсии самой оппозиции «центр - периферия», сколько об инверсии смысла категорий «центр» -«граница». Метод деконструкции, предложенный постмодернистами, также направлен на децентрирование различного рода структур, на разрушение бинарных оппозиций, которые, по мнению постмодернистов, подчинены логике раба и господина и ограничивают творческую свободу человека. Исследование границ как
компонентов морфологии пространства нередко выявляет у них функции активно действующих центров; границы как бы «превращаются» в центры15. Представления о проницаемости границ возможны потому, что сам факт существования границ детерминирован идеей движения (в первую очередь, перехода, преодоления границ, выхода за пределы определенного локуса). В таком случае мы можем говорить о пространстве потоков в противовес классическому пониманию пространства как пространства мест. То есть маргинальность фиксируется не на границах, а в особых областях пространства. «И граница эта - не местообитание, среда, а барьер, свойства / функции которого актуализируются при пересечении ее персонажем.»16. Мы можем предположить, что именно эта особенность является основанием переосмысления значения маргинальности. Так, СП. Гурин расширяет сферу использования данного понятия, предлагая использовать его в философии культуры, теории познания, тем самым укрепляя динамичность онтологического статуса маргинальности. Как утверждает исследователь, «использование понятия маргинальности подчеркивает сложность внутреннего устройства бытия, нетриви-альность его структуры и топологии, многомерность и нелинейность онтологических и антропологических пространств, особое значение динамических и энергетических характеристик бытия человека»17. Данные факты
позволили А.А. Пылковой ввести в круг гуманитарных интересов понятие «приграничье» как особый пространственно-культурный феномен, «единое социокультурное пространство сопредельных регионов, структурируемое трансграничными социокультурными сетями». Исследователь подчеркивает, что актуализированные этим взаимодействием смыслы, транслируясь через границу, выступают основанием для формирования новой идентичности,
рожденной в диалоге и ориентированной на диалог. Принимая во
внимание данные тезисы, исследователи выделяют особый цивилизационно-культурный тип -пограничные цивилизации планетарного уровня19. Принцип преобладания гетерогенности над гомогенностью, многообразия над единством соединяет латиноамериканскую и российскую пограничные цивилизации. Любая культура представлена пространственно-
временным континуумом, соотношение пространства и времени различно в различных социокультурных общностях. При анализе русского культурного пространства акцентируется пространственная характеристика культурного бытия, то есть выделяется особая роль пространства. Также и с латиноамериканской цивилизацией, где пространство доминирует над временем. Как в латиноамериканской, так и в российской мысли пространство приобретает определенную ценностную нагрузку, в структуре континуума оно играет ведущую роль20. К определяющим характеристикам пространства пограничных цивилизаций относят его беспредельность, необозримость, неизмеримость.
Важным для интерпретации процесса культурогенеза во всех пограничных цивилизационных общностях, которые возникают на периферии стабильных цивилизаций, является наличие или отсутствие культурного взаимовлияния. Пограничные цивилизации также способны распространять культурные ценности за пределы своих границ как в сторону удаления от центра, так и в направлении самого центра. До сих пор речь шла о
границах пространственных. Как известно, во многом определяющими бытие человека являются и временные границы. Обращаясь к анализу данных границ, мы, тем самым, считаем необходимым включение в структуру культурного пространства и компонент времени. Связь пространства со временем прослеживается через периодическое обновление, изменение составляющих его частей, что обуславливает неоднородность пространства21.
Итак, одним из факторов существования культурного пространства выступает диалог между «временами»: прошлым, настоящим, будущим; между разными видами времени: мифологическим, виртуальным, историческим, духовным, личностным и т.д.
Разнообразие «времен» осваивается и используется культурой, составляя ее главное пространство. Самым важным результатом диалога времен является более адекватная оценка своего настоящего. Одновременное сосуществование и диалог разных времен - специфический признак культурного пространства. Актуальное сосуществование прошлого, настоящего и будущего превращает время в реальное пространство культуры. Именно через призму времени нами воспринимается все существующее в мире, все доступное нашему сознанию и нашему объяснению. О непосредственном соотношении времени и человеческой жизни говорит, например, наличие «антропо-ориентированного», «анторопоморфизированного» календаря у эвенков23. Временем определяется и ценность всех событий человеческой жизни: «все уже в прошлом» или «помню все, как вчера». В мифах индоевропейских народов время мыслится бесконечным и изначальным; оно предписывается только земному, срединному миру, в верхнем мире его нет, так как это пространство Вечности, но творится время именно там и оттуда отправляется на землю.
В этом контексте вызывает интерес позиция Т.А. Алексиной24, которая выделяет три типа темпоральной ориентации культурного пространства: ретроспективную (ориентацию на
прошлое), презентивную (ориентация на настоящее), перспективную (ориентацию на будущее). Поэтому можно говорить и об ориентации на Вечность (вневременная ориентация). Так, например, в менталитете русского человека очень ярко прослеживается перспективная ориентация. Для традиционных культур реальное настоящее время не имеет ни значения, ни смысла, оно - ничто и уходит в никуда, т.е. для них характерна ориентация на вечность, которая тоже не лишена смысла. Н. Бердяев писал о том, что самая большая душевная потеря человека -потеря связи с вечностью. Известно, что календарные праздники
упорядочивали жизнь архаического сообщества, осуществляя «пороговые действия», провоцирующие к постоянному подчеркиванию оппозиции человека и мира при неразрывности их внутренних взаимосвязей. Тем не менее, целостность человека представляется неизменной.
Итак, мы констатируем тот факт, что сегодня практически размыты границы культур как в пространственном, так и во временном измерениях. Таким образом, мы считаем, что культурное приграничье обозначается через специфически очерченные границы, важнейшими свойствами которых является динамичность, ситуативность, контекстуальность. В свою очередь, наличие культурного приграничья является фактором формирования нового культурного
пространства при условии реализации диалога как важнейшего принципа взаимоотношений различных компонентов культурного пространства.
Назаров В.К. Общенациональная идея как фактор интеграции культурного пространства России: евразийская версия// Культурное пространство Восточной Сибири и Монголии: Материалы международной научно-практической конференции. - Улан-Удэ: Издательско-полиграфический комплекс ВСГАКИ, 2002. - 503 с. С.
12-21
2 Ким М.С. Язык культурного пространства Южной Кореи / Ким Мин Су Автореф. дис.канд. филос. наук.: 09.00.13. -Чита, 2004. -28 с.
3 Егоров В.К. Философия культуры России: контуры и проблемы. - М.: Изд-во РАГС, 2002. - 656 с. Стр. 61.
4 Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. М., 1992.
5 Лич Э. «Культура и коммуникация: Логика взаимосвязи символов. К использованию структурного анализа в социальной антропологии» Пер. с англ. - М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 2001. - 142 с;
Митин И.И. Комплексные географические характеристики. Множественные реальности мест и семиозис пространственных мифов. Смоленск: Ойкумена, 2004. С. 7-57; Пылкова А.А. Приграничье как феномен культуры (на примере Дальнего Востока России)// Автореф. дис... канд. культурологии. Комсомольск-на-Амуре, 2004 г.;
Топоров В.Н. Проблемы культурного приграничья. Функция границы и образ «соседа» в становлении этнического самосознания (русско-балтийская перспектива) // Советское славяноведение. 1991, № 1;
Виноградова Л.Н. Граница как особая пространственная категория в народной культуре //Культура и пространство. Славянский мир. Издательство «Логос», 287 с. С. 19-26; и др.
6 Каганский В.А. Культурный ландшафт и советское обитаемое пространство. Сб. ст. М.: Новое литературное обозрение, 2001; Географические границы: противоречия и парадоксы // Географические границы. М.: Изд-во МГУ, 1982; Природоохранная деятельность и ценность границ // Уч. зап. Тартуск. ун-та. Вып. 704. Тарту,
1985; Проблема границ в географическом пространствоведении // Пространство и время в географии. Казань: Изд-во Каз. ун-та, 1987; Центры и границы как дополнительные категории географического пространствоведения // Центрографический метод в экономической географии. Л.: ГО СССР, 1989; Советское пространство: конструкция и деструкция // Иное. Т. 1. М.: Аргус, 1995; Граница как позиция и предмет понимания // Понимание как усмотрение и построение смыслов. Тверь, 1996; Центр -провинция - периферия - граница. Основные
зоны культурного ландшафта // Культурный ландшафт: вопросы теории и методологии исследования.
М.; Смоленск: Изд-во СГУ, 1998; Этюды о границах. I. Ситуация границы и граница // Мир психологии. 1999. № 3.
7 Каганский В.А. Культурный ландшафт и советское обитаемое пространство. М., 2001
8 Дробижева Л.М. Этнические границы и этнические различия. / Л.М. Дробижева // Этносоциум, 2005. -№ 2. - С. 20 - 23.
9 Дуглас М. Чистота и опасность. М.: Гардарика, 2000. - 210 с.
ю Лич Э. Культура и коммуникация: Логика взаимосвязи символов. К использованию структурного анализа в социальной антропологии. Пер. с англ. - М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 2001. - 142 с.
11 Park R.E. Human migration & the marginal man // American Journal of Sociology. - Chicago, 1928. - Vol.33, №6. - P.881-893.
12 Stonequist E.V. The Marginal Man. A Study in personality and culture conflict. - New York, Russell & Russell 1961.-P.218.
13 Иконникова Н.К. Социальные и культурные порядки // Личность. Культура. Общество. 2000. Т.П.
Спец. Вып. Материалы Всероссийской научной конференции «Человек, общество и культура в контексте глобальных из менений» 19-21 октября 2000 г. 293 стр. Стр. 58-66.
14 Каганский В. Л. Советское пространство: конструкция и деструкция // Иное. Т. 1. М.: Аргус. 1995. 15Каганский В.Л. Вопросы о пространстве маргинальности. [Электронный ресурс] http://magazines.russ.ru/nlo/1999/37/kagan.html
16 Каганский В. Л. Этюды о границах. I. Ситуация границы и граница // Мир психологии. 1999. № 3.
17 Гурин СП. Маргинальная антропология [Электронный ресурс] http//anthropology.ru/ru/texts/gurin/marigin/html
18 Пылкова А.А. Приграничье как феномен культуры (на примере Дальнего Востока России) Автор, дисс. На соискание ученой ст. канд. культурологи. Комсомольск-на-Амуре, 2004.
19 Шемякин Я.Г. Отличительные особенности «пограничных» цивилизаций (Латинская Америка и Россия в сравнительно-историческом освещении)// Общественные науки и современность.3, 2000.
Стр. 96-113; Земсков В.Б. Латинская Америка и Россия (проблема культурного синтеза в пограничных цивилизациях). ОНС, №5, 2000 г. Стр. 96-103
20 Земсков В.Б. Латинская Америка и Россия (проблема культурного синтеза в пограничных цивилизациях). ОНС, №5, 2000 г. Стр. 96-103
2 Культурология. XX век. Энциклопедия. Т.2. - СПб., 1998. - С. 141-143.
22 Алексина Т.А. «Чужое» как «иное»: расширяющееся пространство культурного диалога. [Электронный ресурс] http//www.auditorщm.m/aud/v/шdex.php?a=vconf&c=get Form&r=thesisDesc&id thesis=1748
23 Туголуков В.А. Следопыты верхом на оленях. М.: Наука, 1969 - 213 с. Стр. 91-93.
24 Алексина Т.А. «Чужое» как «иное»: расширяющееся пространство культурного диалога. [Электронный ресурс] http//www.auditorщm.m/aud/v/шdex.php?a=vconf&c=get Form&r=thesisDesc&id thesis=1748
