CC BY
71
УДК 347.218.3: 347.23
Искендерова Яна Юрьевна
соискатель кафедры социологии и психологии
Южно-Российского государственного политехнического университета
(НПИ) им. М.И.Платова
milena.555@mail .ru
Yana Yu. Iskenderova
competitor of the department of sociology
and psychology Platov south-Russian state polytechnic university (NPI) milena.555@mail .ru
Культурно-цивилизационные особенности формирования и функционирования института частной собственности в России
Cultural-civilizational peculiarities of formation and functioning of the institution of private property in Russia
Аннотация. В статье анализируются культурно-цивилизационных особенности развития российского социума и их влияние на формирование и функционирование института собственности в России. Автор обращает внимание, что неустойчивость института частной собственности в России обусловлена, во-первых, российской этатистско-патерналистской моделью государственности, во-вторых, ценностями православия.
Ключевые слова: институт собственности, институциональная матрица, геополитический фактор, модель российской государственности, институт власти-собственности.
Annotation. The article analyzes the cultural-civilizational specifics of development of Russian society and their influence on the formation and functioning of the institution of property in Russia. The author draws that the instability of the Institute of private property in Russia is caused, firstly, the Russian statist-paternalist model of statehood, secondly, the values of Orthodoxy.
Keywords: property Institute, the institutional matrix, the geopolitical factor, model Russian statehood, Institute of power-property.
Анализ результатов проводимых в России социально-экономических реформ заставляет задуматься о причинах трудностей в их реализации. Одной из причин неэффективности социально-экономических реформ в стране является, прежде всего, безоглядное заимствование западных институциональных основ рыночной экономики, абстрагирование от специфики российского социокультурного контекста. Понимание этого должно привести к более взвешенной оценке возможностей модернизации экономики с учетом культурно-цивилизационных особенностей России.
Ключевым институтом экономической системы общества является институт собственности, эффективное функционирование которого выступает основой успешной модернизации страны. В связи с этим любые преобразования должны учитывать культурно-цивилизационные факторы, влияющие на формирование и функционирование института собственности в России.
В настоящее время проблема институционализации отношений собственности в обществе теоретически осмысливается в различных областях знания: философии, истории, экономики, правоведении, социологии. Это дает основания использовать трансдисциплинарную методологию, которая позволяет абстрагироваться от конкретных аспектов изучения собственности в предметном поле той или иной науки, выявить ее сущностные черты и социокультурный характер. Несмотря на то, что традиционно понятие собственности считается сугубо экономической категорией, мы предлагаем рассматривать ее как социальное отношение присвоения и отчуждения, детерминированное конкретно-историческим типом общества. Это открывает методологическую возможность социологического исследования института собственности. Применение трансдисциплинарной методологии позволяет исследовать собственность как систему отношений присвоения и отчуждения в социуме как в контексте «longue duree» - «долгой длительности», то есть культурно-цивилизационной специфики общества, так и в ситуации «hi с et nunc» - «здесь и сейчас», которая определяется современными тенденциями общественного развития.
В данной статье мы ограничимся рассмотрением культурно-цивилизационных особенностей развития российского социума и их влиянием на формирование и функционирование института собственности в России.
В отечественном социальном знании проблема социокультурных особенностей института собственности в российском обществе исследуется в работах А.Ахиезера, Е.С. Балабановой, О. Бессоновой, Н.Н. Зарубиной, С. Кирдиной и др. [1]. В частности, С.Кирдина выдвинула гипотезу о наличии различных институциональных матриц, восточной и западной, определяющих функционирование основных общественных институтов. По ее мнению, институциональная матрица, - «это устойчивая, исторически сложившаяся система базовых институтов, регулирующих взаимосвязанное функционирование основных общественных сфер — экономической, политической и идеологической» [2]. Тем самым, модель институциональной матрицы определяется культурно-цивилизационными особенностями развития общества, влияющими на формирование и функционирование института собственности в обществе.
По мнению ряда исследователей, русская цивилизация представляет собой диалектический синтез, существующий в виде восточного и западного мировоззренческих и культурно-этнических начал, определяющий специфику ее институциональной матрицы (А.Ахиезер, А.Г.Дугин, Л.Семенникова) [3]. Это во многом определяет маргинальное состояние России, то есть возникновения таких пограничных культурных районов, которые, с одной
стороны, не примыкают ни к Востоку, ни к Западу, а представляет собой благоприятную почву для разнообразного культурного развития. С точки зрения, А.Ахиезера, страна как бы разрывается между двумя цивилизациями: восточной и западной, традиционной и либеральной. Он отмечает, что выйдя за рамки традиционной цивилизации, она не сумела преодолеть границы либеральной цивилизации: «занимая промежуточное положение между этими цивилизациями...» [4]. Такая специфика русской цивилизации является, прежде всего, результатом ее геоклиматического и геополитического положения.
В современном социальном знании геоклиматическая концепция уникальности русской цивилизации является достаточно разработанной. Эта концепция обосновывает уникальность исторического развития, менталитета, социально-культурного и психологического типа людей, которые живут на территории центральной России, тем обстоятельством, что формированием культуры происходило в условиях наличия сильных перепадов природно-климатических зон [5].
Одной из природно-географических особенностей развития России, на которую обращают внимание исследователи, была малая плотность населения на больших пространствах, что, с одной стороны, не вело к острой борьбе за территорию, ресурсы, но, с другой стороны, повышало необходимость мобилизации в определенных условиях. Жизнь в режиме выживания и мобилизации требовала наличия жестких распределительных механизмов внутри социума, что способствовало формированию наиболее эффективной формы организации социально-экономической жизни в непростых климатических и географических условиях — общинной.
Важнейшими характеристиками общинных форм экономической деятельности выступали редистрибуция и реципрокация. Редистрибутивные практики обеспечивались обычаями уравнительного перераспределения: потлачем (дарением излишков), помочами (совместной трудовой деятельностью), «нарядами миром», складчиной. Таким образом, ценностно-нормативной основой общинной формы организации экономической деятельности было представление о человеке не как автономном субъекте, обладающем собственными средствами производства, а как части коллектива, социума, который обеспечивает ему доступ к этим средствами для своего жизнеобеспечения. Таким образом, общинная модель трудовой деятельности основывалась на общинной форме собственности, основой которой выступала коллективная форма землевладения, которая доминировала вплоть до IX века на территории России: земельные участки находились в собственности родовых или соседских общин.
Другим фактором, определившим специфику функционирования социальных институтов в России, стал геополитический фактор, представляющий совокупность политических, экономических и культурных связей, заданных определенными географическими реалиями. Геополитический фактор предопределил специфику модели государственности, которая оказала существенное влияние на формирование и функционирование института собственности, поскольку именно государство определяло «правила игры» в
обществе.
По мнению исследователей, государственность в России является разновидностью государственности восточного типа, особенностью которой является культ государственной власти, преклонение перед ней [6]. В основе такой модели государственного устройства лежат представления о том, что государство, являясь «творцом» всех общественных отношений, должно опекать российское общество, а человек должен испытывать перед ним священный пиетет. Данную модель принято называть этатистско-патерналистской. Такая модель государственного устройства приучает человека к пассивному выжиданию, ослабляет самостоятельную активность частных лиц, порождает иждивенческие настроения в обществе. Это, в свою очередь, оказывает влияние на представления человека о своих правах, в том числе и права на собственность.
Цивилизационной особенностью российской государственности стало то, что ее институты складывались в русле форсированного создания вначале «военно-национального» и «вотчинного», а затем «полицейского» и «интервенционистского» государства. Своеобразие «вотчинного государства», возникшего в XVI веке в эпоху Московского Царства, проявлялось в том, что московские князья, а затем русские цари, обладавшие огромной властью, были убеждены, что русская земля принадлежит им, что вся страна является их «собственностью», ибо строилась и создавалась по их повелению [7]. Такое представление вело к тому, что все живущие в России люди начинают считаться «государевыми слугами», которые находятся в прямой и безусловной зависимости от царя, и поэтому не имеют права претендовать ни на собственность (в европейском смысле), ни на какие-либо иные «естественные» права.
Становление единого централизованного управления вело к формированию институтов, характерных для восточной институциональной матрицы [2]. Особая роль государства в жизни общества определялась исключительно объективными факторами: необходимости внешней защиты, локальной разобщенности русских земель и многовековым процессом их собирания. Именно это, по мнению исследователей, «способствовало развитию сильного (экспансионистского) государства, вмешивающегося во все сферы жизни общества» [8].
Таким образом, именно государство в России исторически выступало ключевым институциональным субъектом, определяющим функционирование основных институтов (политических, экономических, идеологических) в обществе.
Российская государственность, выступая доминантной формой социальной интеграции, задавала для российского общества единый нормативный порядок, и, тем самым, оказала существенное влияние на развитие института собственности в России, который в отечественном научном дискурсе получил название институт «власть-собственность». Специфика данного института заключается в том, что основным субъектом, определяющим права собственности, выступало исключительно государство. Слияние
верховной власти и собственности составило основу вотчинной власти, которая наделяла монарха всеми правами на землю и давала ему полномочия требовать службы от всех без исключения своих подданных. Как отмечают исследователи, «начавшийся развиваться в Киевской Руси институт частной собственности был заменен в дальнейшем . слиянием власти и собственности, что оказало существенное влияние на отношение к этому институту вообще.» [9].
В условиях российской государственности наделение человека собственностью означало его «привязывание» к государству. Поскольку государство в России являлось единоличным собственником земли, то в «национальной экономике преобладали не столько отношения собственности, сколько владения, поскольку все слои населения в той или иной форме были законодательно прикреплены к земле» [10].
Преобладание в России институтов государственной, а не частной собственности, вело к формированию модели раздаточной экономики, в которой владение собственностью носило сугубо условный характер, то есть оно в значительной степени определялось государством. Такие отношения между государством и экономическими агентами вели к незащищенности собственников и произволу со стороны государства и его представителей. Как отмечают исследователи, «ненадежная защита прав собственности. обуславливали низкий уровень доверия в обществе, неблагоприятный инвестиционный климат, откачку ресурсов, репатриацию прибыли, недоинвестирование, хроническую нехватку ресурсов государства для осуществления своих программ. Возникал порочный круг, когда нестабильность приводила к нехватке ресурсов, а необходимость изыскания дополнительных ресурсов должна была обеспечить право государства в нужный момент «прижать» собственника, по своему усмотрению менять правила игры» [8; с.73]. Таким образом, в исторической практике российского государства всегда неявно присутствовало право экспроприации собственности, что определяло высокие риски экономической деятельности и ее зависимость от власти.
О негативном отношении российской монархии к частной собственности свидетельствует тот факт, что она не признавала принцип нерушимости прав обладания даже личным имуществом: «в отличие от стран Западной Европы, где королевская власть была лишена права вторгаться в дела, касающиеся частной собственности своих подданных, царская власть в России и в этом вопросе была неограниченной вплоть до конца XVIII в., когда царизм признал частную собственность дворянства на землю. Но, несмотря на это, практически до ХХ в. в России частная собственность на землю не воспринималась как вполне легитимная» [11].
Действительно, в период от Петра I до Екатерины II имеют место определенные колебания в отношении правительства к частной собственности от ограничения до признания и нормативного закрепления. Например, существовавшее до XVIII в. неограниченное право собственности на промышленные заведения было ущемлено законодательством Петра I. В частности, указом 1704 года все частные мельницы были объявлены казенными. Подобным же способом были ограниченны и права частных лиц на
мануфактуры и фабрики, фактическим хозяином которых стала учрежденная государством Мануфактур - коллегия. Но в дальнейшем, в правление Екатерины II, начинает нормативно закрепляться право собственности для привилегированных сословий — дворян и горожан. Так, охрана имущественных прав дворян со стороны государства гарантировалась двояко: «отменялась конфискация родовых имений даже за самые тяжкие преступления (ст.23 Жалованной грамоты) и запрещалось «отнятие» имения без суда» (ст. 24) [12].
Таким образом, именно модель российской государственности оказала существенное влияние на такой важный социальный институт, как институт собственности. Приоритетность институтов государственной, а не частной собственности в России, вела к правовой незащищенности собственников, произволу со стороны государства и его представителей.
Специфику цивилизационного развития России определяют не только геоклиматический и геополитический факторы, но и религиозные установки. Факт влияния религиозной системы ценностей на мотивацию и институционализацию экономической деятельности людей был глубоко исследован М.Вебером. По его мнению, именно религия создает тот универсум ценностей и высших смыслов, в соответствии с которыми происходит организация повседневной жизни верующего человека, наделяющая его жизнь смыслом и ориентирующая на ценности высшего порядка.
Действительно, начиная с эпохи появления мировых религий, конфессия становится духовной основой культурно-цивилизационного развития стран. Очевидно, что ценностные установки католичества и православия, а затем и появившегося в XVI веке протестантизма, оказывали существенное влияние на значимость тех или иных институтов.
В православной картине мира любая мирская деятельность оценивается по ее духовному и нравственному содержанию, руководствуется исключительно высшими религиозными мотивами, а не утилитарными целями. Поэтому православный верующий не ставит, подобно католику и, тем более, протестанту, перед собой задачу рационального мирского поведения со скрупулезным подсчетом успехов и неудач, потерь и приобретений, искушений и добродетелей. Прежде всего, он сосредотачивается на внутренней, духовной жизни, ищет в ней источник нравственного совершенствования.
Известно, что конфессиональные нормы православия легитимируют существование бедности как типа культуры. Материальное благосостояние человека отделялось от его экономической активности и устремленности. В нравственную обязанность православного христианина обязательно входила помощь бедным: через подаяние воплощалась заповедь о любви к ближнему.
Необходимо отметить, что отчасти именно в помощи бедным реализовывалась практика общинного перераспределения собственности, в которой главным инструментом редистрибуции выступает милостыня и благотворительность. Исследователи обращают внимание, что большая часть населения России, «не отрекаясь от земного труда и хозяйственной деятельности, считала идеалом образ жизни людей «не от мира сего» и
поддерживала их пожертвованиями и милостыней» [13]. Осуждая алчность, стяжательство, православие проповедовало высокую ценность социального равенства, уравнительности в распределении благ.
Таким образом, базовые ценности православия наложили нравственно-этический отпечаток на отношение человека к собственности. Если западная институциональная матрица, основанная на многовековой культуре частной собственности, развивала такие качества «экономического человека», как индивидуализм, рационализм, прагматизм, то для русского человека было свойственно убеждение, что человек выше собственности, поскольку духовное для него имело абсолютный приоритет над земным, материальным.
Указанные особенности культурно-цивилизационнного развития России оказали сильное влияние на формирование и функционирование института собственности в обществе: с одной стороны, масштабы государственного вмешательства в экономическую сферу определили неустойчивость института частной собственности, слабость которого в России всегда связывалась именно с высокой экономической активностью государства; с другой стороны, на отношение к собственности повлияли такие ценности православия, как негативное отношение к накопительству, богатству, к материальной сфере в целом.
В целом следует отметить, что длительное доминирование института власти-собственности и православных ценностных установок в российском обществе сформировало устойчивые стереотипы хозяйственного поведения, которые безусловно препятствуют развитию институтов свободной рыночной экономики. Поэтому при разработке программ модернизации российской экономики, подразумевающих институциональные инновации по западному образцу, необходимо учитывать не только их экономическую эффективность, но и устойчивость культурно-цивилизационных институциональных особенностей развития основных сфер общественной жизни.
Литература:
1. Ахиезер А. С. Социально-культурные проблемы России: Философский аспект. М., 1992; Балабанова Е. С. Особенности российской экономической ментальности // Мир России. 2001. № 3; Бессонова О. Э. Институциональная теория хозяйственного развития России // Социальная траектория реформируемой России: Исследования Новосибирской экономико-социологической школы. Новосибирск: Наука РАН, 1999. Зарубина Н. Н. Социально-культурные основы хозяйства и предпринимательства. М: Магистр, 1998; Кирдина С. Г. Институциональные матрицы и развитие России. М.: ТЕИС, 2000.
2. Кирдина С. Г. Институциональные матрицы и развитие России. М.: ТЕИС, 2000. - С.24-29.
3. Ахиезер А. С. Социально-культурные проблемы России: Философский аспект. М., 1992; Дугин А. Г. Основы геополитики. Геополитическое будущее России. Мыслить пространством. М., 1999; Семенникова Л. И. Цивилизационные парадигмы в истории России. //
Общественные науки и современность. 1996. № 5.
4. Ахиезер А. С. Социально-культурные проблемы России: Философский аспект. М. 1992. - С. 14.
5. Ильин В. В., Ахиезер А.С. Российская цивилизация: содержание, границы, возможности. М.: Изд-во МГУ, 2000; Паршев А. П. Почему Россия не Америка. Книга для тех, кто остается здесь. М.: Форум, 2001.
6. Гуляихин В. Н. Архетипы политической культуры российских граждан // Проблемы общества и политики. 2013. № 14; Лубский А. В. Государственность и нормативный тип личности в России // Гуманитарный ежегодник. 6. Ростов н/Д, М.: Изд-во Социально-гуманитарные знания. 2007.
7. Лубский А. В. Государственность и нормативный тип личности в России // Гуманитарный ежегодник. 6. Ростов н/Д,; М.: Изд-во Социально-гуманитарные знания. 2007. - С.126 -127.
8. Балабанова Е. С. Особенности российской экономической ментальности //Мир России. 2001. № 3. - С. 71.
9. Горичева Л. Экономические проблемы и национальное самосознание //Вопросы экономики. 1993. № 8. - С. 37.
10. Бессонова О. Э. Институциональная теория хозяйственного развития России // Социальная траектория реформируемой России: Исследования Новосибирской экономико-социологической школы. Новосибирск: Наука РАН, 1999. - С. 73.
11. Шамхалов Ф. Собственность и власть. М.: ЗАО «Изд-во «Экономика», 2007. - С.155.
12. Ефремова Н. Н. Судебная защита права собственности в России XVIII в. // Собственность: право и свобода. М.: Институт государства и права РАН, 1992. - С.51.
13. Окольская Л. А. Российская формула труда: исторический экскурс // Человек. 2006. № 4.- С.17.
Literature:
1 . Akhiyezer A. S. Welfare problems of Russia: Philosophical aspect. M, 1992; Balabanova E. S. Features of the Russian economic mentality//World of Russia. 2001
. No. 3; Bessonova O. E. The institutional theory of economic development of Russia//the Social trajectory of the reformed Russia: Researches of Novosibirsk economical and sociological school. Novosibirsk: Science of the Russian Academy of Sciences, 1999. N. N. mark welfare bases of economy and business. М: Master, 1998; Kirdina S. G. Institutional matrixes and development of Russia. M.: TEIS, 2000.
2 . Kirdina S. G. Institutional matrixes and development of Russia. M.: TEIS, 2000. - P. 24-29.
3 . Akhiyezer A. S. Welfare problems of Russia: Philosophical aspect. M, 1992; Dugin A. G. Fundamentals of geopolitics. Geopolitical future of Russia. To think space. M, 1999; Semennikova L. I. Civilization paradigms in the history of Russia. // Social sciences and present. 1996. No. 5.
4 . Akhiyezer A. S. Welfare problems of Russia: Philosophical aspect. M1992. - Page 14.
5 . Ilyin V. V., Akhiyezer A.S. Rossiyskaya civilization: contents, borders,
opportunities. M.: Moscow State University publishing house, 2000; Parshev A. P. Pochemu Russia not America. The book for those who remains here. M.: Forum, 2001.
6 . Gulyaikhin V. N. Archetypes of political culture of the Russian citizens//society and policy Problems. 2013 . No. 14; Lubsky A. V. Gosudarstvennost and standard type of the personality in Russia//the Humanitarian year-book. 6 . Rostov N/ ff, M.: Publishing house Social and humanitarian knowledge. 2007.
7 . Lubsky A. V. Gosudarstvennost and standard type of the personality in Russia//the Humanitarian year-book. 6 . Rostov N / ff; M.: Publishing house Social and humanitarian knowledge. 2007. - P. 126 -127.
8 . Balabanova E. S. Features of the Russian economic mentality/World of Russia. 2001 . No. 3. - Page 71.
9 . Goricheva L. Economic problems and national consciousness//economy Questions. 1993 . No. 8.- Page 37.
10 . Bessonova O. E. The institutional theory of economic development of Russia//the Social trajectory of the reformed Russia: Researches of Novosibirsk economical and sociological school. Novosibirsk: Science of the Russian Academy of Sciences, 1999. - Page 73.
11 . Shamkhalov F. Sobstvennost and power. M.: JSC Publishing House Ekonomika, 2007. - Page 155.
12 . Efremova N. N. Judicial protection of the property right in Russia XVIII century//Property: right and freedom. M.: Institute of the state and right of the Russian Academy of Sciences, 1992. - Page 51.
13 . Okolsky L. A. Rossiyskaya work formula: historical digression/Person. 2006. No. 4. - Page 17.
