CC BY
32Дунаев В.Ю.
д.филос.н. профессор, гл.н.с. Института философии, политологии и религиоведения КН МОН РК, г. Алматы
Курганская В.Д.
д.филос.н. профессор, гл.н.с. Института философии, политологии и религиоведения КН МОН РК, г. Алматы
КУЛЬТУРНО-ЦИВИЛИЗАЦИОННАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ В АРХИТЕКТУРЕ ФОРМИРУЮЩЕГОСЯ МИРОПОРЯДКА1
Ключевые слова: культура, цивилизация, общественная формация, идентичность, мировой порядок, глобализация.
В социально-философской, исторической, культурологической рефлексии Нового времени сформировались две парадигмы анализа социально-исторического процесса: формационный и цивилизационный подходы. Формационный подход к периодизации и направленности процессов исторического развития базируется на просвещенческой концепции линейно-стадиальной прогрессивной эволюции социально-исторического мира. Цивилизационная парадигма восходила к представлениям романтизма об органическом единстве самобытных национальных культур (локальных цивилизаций). В философии истории Гегеля формационная периодизация всемирно-исторического процесса совмещена -на основании общедиалектического принципа единства исторического и логического - с цивилизационным подходом (с типологией культурных миров). У К. Маркса членение истории на последовательно сменяющие друг друга общественно-экономические формации является определяющей концептуально-методологической структурой анализа исторического процесса и его периодизации. Согласно К. Марксу, типологический аспект анализа всемирной истории базируется не на цивилизационном подходе, а на концепции трёх всемирно-исторических «эпох»: «Отношения личной зависимости (вначале совершенно первобытные) - таковы те первые формы общества, при которых производительность людей развивается лишь в незначительном объеме и в изолированных пунктах. Личная независимость, основанная на вещной зависимости - такова вторая крупная форма, при которой впервые образуется система всеобщего общественного обмена веществ, универсальных отношений, всесторонних потребностей и универсальных потенций. Свободная индивидуальность, основанная на универсальном развитии индивидов и на превращении их коллективной, общественной производительности в их общественное достояние, - такова третья ступень»2.
Формационный подход мировоззренчески обусловлен идеей социально-экономического прогресса и методологически определен линейной логикой всемирно-исторического развития. Для цивилизационного подхода оба этих постулата не имеют принципиального значения. В рамках цивилизационной парадигмы применяются как модели линейно-поступательного культурно-цивилизационного развития человечества (в том числе с западной постиндустриальной цивилизацией как универсальным типом современной цивилизации как таковой, - аналогично тому, как в формационном подходе коммунистическая формация является объективным завершением предыстории человечества), так и модели сосуществования или взаимодействия локальных, автономных культурно-цивилизационных миров («культурно-исторических типов»).
В современной литературе получил признание тезис о необходимости совмещения цивилизационной и форма-ционной парадигм в анализе тенденций и перспектив развития современного общества. «Цивилизационный и стадиальный подходы можно понимать как синхронный и диахронный методы описания действительности... нельзя противопоставлять цивилизационный и формационный подходы, как нельзя противопоставлять длину ширине. Это разные измерения относительно целостного исторического процесса...»3. По мнению В.С. Стёпина, «цивилизационный и формационный подходы выступают как дополнительные способы описания исторического процесса»4.
Попыткой встать над противоположностями цивилизационного и формационного подходов является миросис-темный подход (Ф. Бродель, И. Валлерстайн). Миросистемный подход выступил с претензией на концептуализацию глобалистского видения современного человечества в его взаимосвязанной общности. И. Валлерстайн определяет мировую систему как единую глобальную форму разделения труда между множеством стран, культур и цивилизаций. При этом отдельные страны, общества и цивилизации рассматриваются только как временный результат соединения тех или иных факторов единой капиталистической системы.
1 Исследование проведено в рамках финансирования КН МОН РК (Грант ВЮ0965263 «Социальная модернизация казахстанского общества: идейно-мировоззренческие основания, концептуальные модели, социокультурные процессы, социально-
политические технологии»).
2
Маркс К. Экономические рукописи 1857-1861 гг. (Первоначальный вариант «Капитала»). В 2-х ч. Ч. 1. - М.: Политиздат,
1980. - С. 103.
3
История Востока в четырёх томах. Т. 1. Восток в древности. - М.: Восточная литература, 1997. - С. 8.
4 Стёпин В.С. Научное познание и ценности техногенной цивилизации // Вопросы философии. - М., 1989. - № 10. - С. 4.
Одним из основных положений миросистемной парадигмы является тезис о том, что в современном мире уже нет цивилизаций как «чистых», самобытных, обладающих имманентной логикой развития и собственными нормативно-ценностными системами образований. Внутренние структуры автохтонных цивилизаций подверглись глубокому преобразованию в глобальной сети взаимодействий, поэтому анализ взаимоотношений локальных цивилизаций мало что может дать для понимания сущности и тенденций трансформации современного мира. Действительно, использование (со времён Гобино и Ренувье) термина «цивилизация» для обозначения двух, казалось бы, совершенно разных культурно-исторических феноменов - мировой цивилизации и локальных цивилизаций - порождает комплекс достаточно сложных мировоззренческих и методологических проблем.
Относительно устоявшиеся взгляды на соотношение понятий мировой и локальных цивилизаций можно резюмировать в таких определениях:
Мировая цивилизация - определенный этап в эволюции человеческого общества, датируемый с момента неолитической революции. В этом плане процесс всемирной истории можно рассматривать как последовательность ряда состоявшихся мировых цивилизаций (в их число обычно включаются неолитическая, раннеклассовая, античная, средневековая, прединдустриальная, индустриальная цивилизации) и одной цивилизации, ныне находящейся в стадии становления - постиндустриальной.
Локальные цивилизации выражают особенности жизненных циклов совокупностей этносов, наций, стран, государств, объединяемых общностью социокультурного строя, нормативно-ценностных систем, исторической судьбы, геоэкономических и геополитических интересов. О. Шпенглер предложил феноменологически четкую дефиницию объектов, с которыми работал он сам (до него - Данилевский, а позднее Тойнби), определив локальные цивилизации (по терминологии О. Шпенглера - «высокие культуры») как «группы народов подчеркнуто выраженного стиля и единого мирочувствования», пребывающие под влиянием «имманентной государственной идеи»1.
Общая схема соотношения двух рассматриваемых здесь модальностей понятия цивилизации определяется представлением о том, что динамика мировых цивилизаций реализуется через изменения состава и содержания локальных цивилизаций. Ж. Гобино, Н.Я. Данилевский, О. Шпенглер, А. Тойнби, Г. Рюккерт, П. Сорокин, С. Хантингтон и многие другие авторы предложили различные наборы локальных цивилизаций и схемы их развития. Анализ этих концептуальных моделей позволяет сделать общий вывод о том, что эволюция локальных цивилизаций выражается как в периодически происходящей смене лидирующих локальных цивилизаций, центров исторического прогресса, которые осуществляют прорыв к следующей его ступени, так и в линейно-эволюционной смене их поколений
Российский историк Н.Н. Крадин пишет: «Без преувеличений можно сказать, что в настоящее время мир-системный подход является наиболее перспективной методологией для описания крупномасштабных исторических процессов»2. Однако с этим утверждением трудно согласиться. Основным методологическим пороком миросистемной парадигмы является ее редукционизм. Миросистемный подход рассматривает в качестве определяющего центрально-периферическое членение глобального экономического пространства. При этом структура сопутствующих хозяйственно-экономическому устройству мира факторов - цивилизационного, культурного, политического, информационного и т.д. компонентов глобальных взаимосвязей и их организации - в целом должна быть адаптирована к единой системе мироэкономики (хотя и не обязательно должна ее механически дублировать). Для цивилизационного же подхода принципиальную роль играет рассмотрение и сопоставление цивилизаций как относительно независимых друг от друга образований, взаимодействие которых отнюдь не всегда имеет структуру центр-периферия и не описывается в категориях однолинейного исторического процесса.
Можно отметить, что примитивный экономический детерминизм миросистемной теории И. Валлерстайна преодолевается уже в рамках формационного подхода. В рамках общего формационного подхода Марксом выделяется три типа социальных систем:
• социальные системы докапиталистических формаций характеризуются преобладанием естественной детерминации, то есть социальная организация была непосредственно связана с характером воздействий природных факторов;
• капитализм является системой с преобладанием производственно-экономической детерминации общественной жизнедеятельности и ее институтов;
• революционное преобразование буржуазной системы ведет к возникновению социальных систем, в которых будет преобладать социально-историческая детерминация ассоциированной деятельности свободных индивидуальностей.
Методологические аспекты миросистемной парадигмы обретают предметную релевантность в контексте неолиберальной идеологии геополитического подхода. Наиболее респектабельным обоснованием этой идеологии является теория Ю. Хабермаса. Все его рассуждения о коммуникативной рациональности и перекрещивающемся консенсусе как процедурах реализации демократии служат, в конечном счете, обоснованием стратегии построения нового мирового порядка, новой системы глобального мироустройства. Из концепции Ю. Хабермаса логически следует сформулированное им положение, согласно которому «свою традиционную внешнюю политику государства лишь в
1 Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. 1. Гештальт и действительность. - М.: Мысль, 1993. -
С. 197.
2 Крадин Н.Н. Проблемы периодизации исторических макропроцессов // История и математика: Альманах. - М.: Либроком, 2009. - № 5. - http://cliodynamics.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=51&Itemid=1
том случае начнут согласовывать с императивами мировой внутренней политики, если всемирная Организация сможет под собственным командованием применять вооруженные силы и осуществлять полицейские функции»1.
В связи с этими утверждениями Ю. Хабермаса А.С. Панарин указывает, что нельзя не отметить революционную методологическую новацию современного либерализма: «Оказывается, наряду с традиционной мировой политикой, субъектами которой выступают суверенные государства, существует еще и мировая внутренняя политика, где такой суверенитет не действует»2. Но не только суверенитет государств перестает быть структурой мировой системы. «Мировая внутренняя политика» наряду с принципом суверенитета национальных государств демонтирует и принцип культурно-цивилизационной стратификации социального мира. Отныне мир предстает не сообществом качественно различных, но равнодостойных цивилизаций, а ареной борьбы цивилизации с варварской и террористической периферией. Соответственно, качественно иную модальность приобретает и пресловутое «столкновение цивилизаций». В рамках концепции мировой внутренней политики дипломатические конфликты и вооруженные столкновения цивилизаций выступают в форме гражданских конфликтов и гражданской войны.
В этих условиях следует методологически определиться с вопросом о том, трансформируются ли традиционные цивилизации в условиях глобализации, либо феномен локальных цивилизаций уходит в прошлое. По этой проблеме существуют различные точки зрения. Согласно одной из них (преобладающей), в настоящее время мир переживает период цивилизационного кризиса. В его основе лежит всемирно-исторический процесс смены мировых цивилизаций - уход с исторической сцены индустриальной цивилизации (начало которой было положено промышленной революцией последней трети XVIII в.) и становление постиндустриальной, креативно-гуманистической, ноосферно-информационной и т.п. цивилизации3. Формирование постиндустриальной цивилизации является монополией Запада. Однако в рамках этой цивилизации сохраняются базовые культурно-цивилизационные различия.
Согласно другой, также весьма распространённой точке зрения, в настоящее время существует только одна западная цивилизация, поглотившая остальные и преобразующая мир по своему образу и подобию.
Обе эти модели отводят регионам не-Запада роль варварской периферии или колоний «первого мира», о чём как о фатальной неизбежности перехода к «расколотой цивилизации» пишет, например, В. Л. Иноземцев. При этом, по мнению В. Л. Иноземцева, формирование однополюсного мира следует расценивать как становление «справедливого, если не идеального, мирового порядка»4, как объективно обусловленный результат процесса перехода к постэкономической эпохе для стран «золотого миллиарда» и к эпохе «обновленного колониализма» для аутсайдеров глобализации.
В.Л. Иноземцев и Е.С. Кузнецова утверждают: «У нас нет убедительных подтверждений самой возможности позитивного, взаимообогащающего взаимодействия культурных систем различного цивилизационного происхождения». Страны незападного мира в принципе не способны принять его ценности (выходит, что западная цивилизация и постиндустриальное общество как её венец не имеют в своей основе общечеловеческих ценностей). «Исторический опыт показывает, что традиционные общества маловосприимчивы к внешнему влиянию. Их легче уничтожить, нежели преобразовать»5.
В сегодняшней ситуации взаимодействие двух типов цивилизаций способно привести к экспансии незападных социальных структур в постиндустриальный мир и к последующей деградации западных обществ. Осознав опасности, которыми чреват прием бесконечного числа мигрантов, западный мир перейдет к оборонительным действиям, тем более что значение развивающихся стран для экономики постиндустриального мира неуклонно снижается. При таком сценарии Запад начнет проводить политику относительной закрытости для переселенцев из периферийных стран. Экономическая помощь странам «третьего» мира резко сократится - скорее всего, ее станут получать преимущественно те страны, которые согласятся перенять западные ценности, отказавшись от собственного суверенитета.
В.Л. Иноземцев прогнозирует реализацию следующего сценария развития глобализации: закладываются основы нового типа цивилизации - постиндустриальной цивилизации монополюсного мира. На противоположном полюсе формируется мир нищеты и упадка. Между тем «Россия окончательно упустила шанс занять место в списке стран лидеров постиндустриального мира и никогда не сможет претендовать на подобное место»6.
К счастью, обрисованная В. Л. Иноземцевым апартеидная модель постиндустриализма, которая реализуется западной цивилизацией, не является ни единственной, ни фатально предписанной миру. Вместе с тем нужно со всей ответственностью отнестись к словам А.С. Панарина о том, что для всех новых независимых государств советская программа останется последней программой развития; впереди их ждали программы управляемой деградации. Ведь Запад только за собой сохранял понятие политической нации, в рамках которой этнические различия не могут иметь политического статуса. Только за собой Запад сохраняет «суперэтнические универсалии прогресса, потеснив этноцентристский стиль ретро в сферу досуговых игр и потребительских стилизаций». На Восток же, прежде всего, на постсоветское пространство как сырьевую периферию цивилизации, проецируется негативное понятие империй, в рамках которого любые интеграционные процессы подлежат ценностно-мировоззренческой, политической и военной репрессии.
1 Хабермас Ю. Вовлечение другого. Очерки политической теории. - СПб.: Наука, 2001. - С. 310-311.
2
Панарин А.С. Стратегическая нестабильность в XXI веке. - М.: Алгоритм, 2003. - С. 158.
3
Яковец Ю.В. Взаимодействие цивилизаций Востока и Запада: осевая проблема XXI века. Доклад к IV Международной Кондратьевской конференции и XV Междисциплинарной дискуссии. - М.: МФК, 2001. - С. 17.
4 Иноземцев В. Л. Расколотая цивилизация. - М.: Аса<!ет1а-Наука, 1999. - С. 592.
5 Иноземцев В. Л., Кузнецова Е.С. Глобальный конфликт XXI в. (Размышления об истоках и перспективах межцивилизаци-онных противоречий) // Полис. - М., 2001. - № 6. - С. 138.
6 Иноземцев В.Л. Неизбежность монополюсной цивилизации // Мегатренды мирового развития. - М.: Экономика, 2001. -
С. 59.
Современная демократическая идея в глазах западной элиты, равно как и западного обывателя, утрачивает общечеловеческие черты и приобретает статус расовой идеи, неразрывно связанной с миссией западного человека: «Так прослеживается нисходящий ряд расистской инволюции «демократии»: сначала демократия и прогресс выступали как не имеющие племенных признаков универсалии, адресованные всем без изъятия. Затем, после проведенного «реформаторами» деления населения на демократическое меньшинство и «агрессивное» «красно-коричневое» большинство, прогресс обрел откровенно элитные черты. И наконец, после того, как на Западе перестали «преувеличивать» различие между «реформаторскими элитами» и «туземными массами» в постсоветском пространстве, прогресс стал обретать черты расистской идеологии, предназначенной исключительно для внутреннего пользования в привилегированном пространстве мирового центра. Периферийному же пространству отныне адресована не демократическая идея, а идея реколонизации и авторитарного внешнего управления»1. А. С. Панарин подчёркивал, что общественное мнение Запада уже вполне подготовлено к введению санкций против постсоветских режимов как запятнанных коррупцией, сращенных с криминальными элементами, неэффективных в управлении, бессильных в борьбе с силами преступности и терроризмом и т. д. Современная санкционная политика Запада в отношении России демонстрирует верность этого прогноза.
Культурно-цивилизационное развитие в эпоху глобализации характеризуется как возникновением качественно новых характеристик и актуализацией ранее подавляемых тенденций, маргинальных возможностей этого процесса, так и вступлением целого ряда его важнейших параметров в фазу инверсии. Ряд социальных теоретиков рассматривает возможность сохранения на долгосрочную перспективу состояния многообразия цивилизаций, причем лидирующая роль, или роль носителя нового цивилизационного качества (Н.Н. Моисеев), может при определенных условиях перейти к цивилизациям Востока.
Но существует и более радикальная оценка современного состояния и судеб цивилизации. А.А. Зиновьев утверждает, что жизнь человечества вступила в качественно новое социальное состояние, в котором уже нет места цивилизациям. Исторически эволюция социальной организации протекала как переход от предобщества к обществу (на этой стадии возникают цивилизации) и затем к сверхобществу. Переход от общества (цивилизации) к сверхобществу («сверхцивилизации», «сверхгосударству», «сверхэкономике») означает, что время автономной эволюции исторически сложившихся цивилизаций прошло, как и исчезли условия для возникновения новых цивилизаций. «Сохранившиеся в какой-то мере цивилизации, включая западноевропейскую, обречены на исчезновение. На их место приходят социальные образования иного рода, более адекватные современным условиям на планете»2. Цивилизации, в том числе и западноевропейская цивилизация, со второй половины XX века сходят со сцены всемирной истории, начинают поглощаться социальными гигантами более высокого уровня организации - объединениями стран в единые наднациональные блоки как структурные элементы глобального сверхобщества.
А.А. Зиновьев утверждает: глобальное сверхобщество формируется не как мирное сосуществование равноправных стран, народов, цивилизаций, культур, но как переплетение многих линий иерархического структурирования системы нового мирового порядка. Основной линией при этом является разделение человечества на западную часть и все прочие. «Происходящий процесс объединения всего человечества в единое целое является в реальности покорением всего человечества западным миром как единым целым»3.
В теории Ю. Хабермаса воспроизводится деление на первый, второй и третий миры, но с существенной коррекцией самого принципа этого деления. А именно: основанием деления становится неолиберально переформулированная кантовская идея всемирно-гражданского умиротворения. В соответствии с этой интерпретаций тройственный принцип миросистемного структурирования замещается дихотомией: «Только государства первого мира могут себе позволить до определенной степени согласовывать свои национальные интересы с теми нормативными аспектами, которые сколько-нибудь определяют всемирно-гражданский уровень требований Объединенных Наций»4.
Это утверждение Ю. Хабермаса интересно также и тем, что в нем под логической формой дескриптивного суждения на деле высказывается стратегический императив. Иными словами: тезис о том, что национальные интересы и ценности Запада согласуются с интересами и ценностями мирового сообщества в целом, является идеологическим камуфляжем тезиса о том, что обеспечение партикулярных интересов стран первого мира должно стать содержанием и смыслом стратегии «внутренней мировой политики» глобального сообщества. Подобное смешение логически гете-роморфных классов высказываний в современном социодискурсе является закономерным следствием переплетения онтологически гетероморфных типов культурно-цивилизационного процесса в современную эпоху.
А.А. Зиновьев отмечает, что историческое развитие протекает в форме сложного взаимодействия двух типов процессов: стихийного (естественноисторического) и сознательно-волевого (планируемого, управляемого, проектируемого, программируемого). «При научном описании упомянутых типов процессов требуются различные системы понятий и утверждений методологии науки»5. Требуемое различие концептуально-методологического аппарата обусловлено фундаментальным различием онтологии естественноисторических и сознательно-волевых процессов, стихийного развития общественной реальности и ее социального конструирования. В этом плане принципиальное значение имеет сформулированное А.С. Панариным положение: «Настоящее стратегическое видение - и в этом состоит методологический парадокс нового века - достигается только в случае, если мы научимся принимать всерьез события
1 Панарин А.С. Народ без элиты. - М.: Алгоритм; Эксмо, 2006. - С. 179.
2
Зиновьев А. Глобальное сверхобщество и Россия. - Мн.: Харвест, М.: АСТ, 2000. - С. 28.
3 Там же, с. 78.
4 Хабермас Ю. Вовлечение другого. Очерки политической теории, с. 305-306.
5 Зиновьев А. Глобальное сверхобщество и Россия, с. 80.
и сдвиги в духовной сфере»1. Один из таких сдвигов состоит в том, что в современном мире сверхсложных и предельно изощренных технологий (научных и социальных) мировоззрение людей (в том числе и принимающих стратегические решения) строится в соответствии с наиболее примитивной, манихейской структурой. Однако универсальная цивилизация не может быть ни западной либо восточной, ни христианской либо исламской и т.д. Она может быть, по определению, только универсально человеческой цивилизацией, в процесс создания которой на равных включаются все страны и народы.
Современный мир не является в строгом смысле слова ни однополярным, ни многополярным, ни биполярным. Поляризация хаотического пространства «всеобщей и недифференцированной анархии» (С. Хантингтон) должна привести к одному из двух сбалансированных состояний: однополярному позитивно-синергетическому, гармоничному миру, объединенному «мягкой гегемонией» США, либо к новому варианту биполярности. По всей видимости, мировая система движется по указанному С. Хантингтоном пути биполярного разделения по культурно-цивилизационному основанию в соответствии с полицивилизационной парадигмой: «Мир в каком-то смысле уже делится на два, но принципиальное различие эта парадигма проводит между Западом как доминирующей до сих пор цивилизацией и всеми остальными, которые, однако, имеют между собой мало общего (если имеют что-либо общее вообще). Короче говоря, мир разделен на западную и не западную совокупности»2.
Отметим, что полицивилизационная парадигма может определять как синергетические, так и антагонистические модели разрешения конфликта. В данном случае подразумевается, естественно, антагонистическая модель. Поэтому достижение международной системой сбалансированного состояния будет означать эскалацию противостояния полюсов нового мирового порядка. Поскольку культурные разделительные линии цивилизаций станут линиями фронтов будущего, то неизбежно, что фронтовые линии будут проходить и по территории полиэтнических, мульти-культурных государств. Таким образом, стабилизация нового мирового порядка для государств Евразии означает рост политических рисков и угроз внутренней стабильности, достигнутому уровню межэтнического и межконфессионального согласия.
Возвращаясь к модели многополярного мира С. Хантингтона, следует подчеркнуть два обстоятельства. Во-первых, проведенный им анализ совершенно чётко выделяет и трезво квалифицирует реальные процессы культурно-цивилизационного развития глобального мира как столкновение цивилизаций. Во-вторых, этот анализ свидетельствует о том, что в терминах и по логике геополитики рационально мыслить о межкультурных отношениях возможно лишь в рамках той матрицы цивилизационного подхода, в которой априорно предположена логика силовых взаимодействий культур и цивилизаций по формуле Арнольда Тойнби: «Вызов - ответ». Тем самым исследования культур-но-цивилизационных процессов помещаются в дисциплинарное пространство не герменевтики и трансцендентализма, диалектики и семантики, а логистики и стратегии.
Главная и труднейшая проблема для всякой цивилизации, для всякой этнокультурной или национально-государственной общности состоит в том, чтобы сохранять и творчески развивать собственные духовные основания, не опускаясь до фанатичного этноцентризма и фундаментализма - с одной стороны, не впадать в мондиалистскую всеядность постмодернизма - с другой, но культивируя в самой себе способность к диалогу, к обмену цивилизацион-ным опытом, к стратегическому планированию собственного культурно-цивилизационного развития. Рационально понятая культурно-цивилизационная идентичность и отвечающая ей социально-политическая практика в современном мире могут и должны быть основаны не на религиозной, идеологической или этнической монолитности, а на способности к критической рефлексии, самоотстранению и самоостранению, диалогу и консенсусу, на великодушном и творческом восприятии «инаковости».
Глобализация открывает возможности и создаёт условия совмещения в архитектонике формирующегося миропорядка различных этапов и уровней научно-технологического, духовно-нравственного, социально-экономического развития. Контуры нового типа мироустройства пока ещё только вырисовываются. Идут дискуссии о характере и типе будущего общества, которое многие интеллектуалы обозначили как «цивилизацию постматериалистических ценностей». Формирование такого типа цивилизации предполагает решительную реформацию в области духовных оснований социального развития, в системе общественных ориентиров и ценностей.
Очевидно, что современный мир подошёл к точке бифуркации и оказался перед проблемой трудного выбора. Вполне вероятна возможность того, что вектор культурно-цивилизационного развития станет продолжением основных тенденций индустриализма с поправкой на новые информационно-коммуникативные технологии. Но эта парадигма развития не имеет будущего, принимая во внимание экологические, культурные и нравственные тупики техно-центричной цивилизации. Чем больше эти тупики осознаются, тем явственнее намечается сдвиг в мировой культуре, связанный с утверждением новых экологических и духовно-нравственных приоритетов. Социокультурный опыт незападных стран, несмотря на их экономическую и научно-технологическую отсталость, привлекает всё больше внимания и, по сути, реабилитируется в своей исторической и человеческой значимости. Поэтому можно предположить, что эти страны внесут существенную лепту в формирование образа будущего общества. Более того, само это общество оформится как результат «наложения» универсалий постиндустриализма на специфику основных цивилизационных регионов планеты. Будущая цивилизация, несмотря на возрастающую вероятность реализации кризисно-катастрофического сценария трансформации миропорядка, всё ещё не утеряла шансы стать многоукладной и многоликой, сохраняя в своей культурной памяти и конвертируя в технологиях (промышленных и социальных) все многообразие циви-лизационного опыта стран, регионов, народов.
1 Панарин А.С. Стратегическая нестабильность в XXI веке, с. 299.
2
Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. - М.: АСТ, 2003. - С. 40.
