CC BY
63
f
16. Suner M. Free relatives and the matching parameter // The Linguistic Review. 1984. Vol. 3. P. 363-387.
17. Vries, de M. The Syntax of Relativization. Doctoral dissertation, University of Amsterdam. Utrecht, 2002.
18. Wilder C. Transparent free relatives // ZAS Papers in Linguistics. 1998. Vol. 10. P. 191-199.
О.О.Петрова
Культурно-идеологическая семантика в религиозном дискурсе в толковых словарях русского языка Х1Х-ХХ1 вв.
Данное исследование посвящено рассмотрению толкований лексики религиозного дискурса, содержащей культурно-идеологическую семантику, а также сравнительно-сопоставительному анализу их репрезентации в толковых словарях разных периодов (Х1Х-ХХ1 вв.). Основными источниками послужили такие лексикографические издания, как «Словарь церковнославянского и русского языка», составленный Вторым отделением Императорской Академии Наук 1847 г., «Толковый словарь русского языка под ред. Д.Н. Ушакова 1935-1940 гг., «Толковый словарь русского языка с включением сведений о происхождении слов» под редакцией Н.Ю. Шведовой 2011 г.
Ключевые слова: культурно-идеологическая семантика, религиозный дискурс, религионимы, показатели дискурсивной ограниченности, оценочные характеристики, модальные частицы сомнения.
Структура лексикона словаря всегда отражает как официальную, так и обыденную, массовую, идеологию общества. Статусная иерархия была и остается в религиозном дискурсе, где выделяют три степени священства: епископы, пресвитеры, диаконы. Во всех словарях религиозная социально-статусная лексика изоморфна лексике светской (высокопревосходительство - высокопреосвященство, черный люд - черное монашество, царь небесный - царь земной и под.).
Словарь 1847 г. (далее СЦРЯ) - это словарь церковнославянского и русского языков. Как отмечают составители словаря, « ... в древней Руси
ш две стороны народного быта, духовная и вещественная, изображались S различно: первая - языком Церковно-Славянским с Славяно-Русским наречием, вторая - Русским; первые два вида были священными, последуй ний - общественным, житейским...» [5, Предисловие, с. III]. В словаре 114 749 слов.
По наблюдениям А.М. Четыриной, в СЦРЯ «содержится более 3100 лексических единиц (лексем, отдельных ЛСВ, "особых выражений"), репрезентирующих православную картину мира» [8, с. 507].
Толкования православных религионимов в СЦРЯ даны в фактологическом ключе: «в отличие от толковых словарей русского языка советского времени, дефиниции православных религионимов в Словаре 1847 г. не сопровождаются семантическими ограничителями типа "по религиозным верованиям", "у верующих" и т.п. То, что связано с Богом, являлось для русского человека первой половины XIX века безусловно истинным» [Там же, с. 508].
Здесь же автор пишет о «дидактической направленности» толкований православных религионимов [Там же, с. 510].
Соглашаясь во многом с А.М. Четыриной, заметим, что, действительно, обилие православных религионимов, нередкая их визуальная ориентированность на антропоморфность божественных объектов и явлений делало средневекового русского простолюдина носителем религиозной картины мира как второй реальности. Ср. СЦРЯ: Ангел, ангеловидно, ангеловидный, ангелозрачный, ангелоименный, ангелолепный, ангеломуд-рый, ангелоначальный, ангелонравный, ангелобразный, ангелоподобный, ангелоподражаемый, ангелочек, ангелов, ангельский.
Однако не все и не всегда в начале и середине XIX в. считали безусловно истинными религиозные понятия. В том же словаре уже отмечаются лексемы атеист, безбожие и подобные.
Толковые словари обнаруживают следующую динамику словарных статей религионимов: в СЦРЯ значения подаются в фактологическом ключе (при большом числе религиозных понятий), этические оценки в них абсолютные: добро - зло, добронравие - злонравие, праведность -греховность, всенепорочный - вселестный... и т.п.
В СЦРЯ слов, включающих корень бог, около 400. Само слово Бог многозначно и нередко входит в состав устойчивых выражений.
«Бог. 1. 'Предвечное и всемогущее, совершеннейшее существо, все создавшее и о всем промышляющее'. 2. 'Ложное языческое существо'. Слава Богу! (благодарственное восклицание), Бог весть. Бог знает (означает изъявление недоумения или сомнения), ей Богу. Видит Бог (род божбы), Бог подаст (отказ просящему милостыню), Бог посетил (гово-
рится в случае посетившего несчастья), Бог в помощь. Бог на помочь ш х (приветствие трудящемуся), Бог с тобой (пожелание
или прощение обидчику, или сомнение с правдивости сообщаемого. 1 Дай Бог, Дай Боже (пожелание удачи), Ради Бога (просьба о помощи), § С богом (пожелание удачи), Чем Бог послал (угощаю тем, что есть)» [5]. ©
В СЦРЯ заявлены однополярные категоричные идеологические доминанты: православие - атеизм.
Названия других религий, носителей этих религий, Священных книг, имена верховных богов в СЦРЯ часто отсутствуют, хотя в русских словарях предшествующего периода отмечались некоторые рассматриваемые лексемы: протестант (1782 г.), Коран (1773 г.) и подобные. Однако данная тенденция прослеживается непоследовательно. Места отправления нехристианского религиозного культа в СЦРЯ частично обозначены: зафиксированы слова мечеть, синагога, минарет.
Мечеть. 'Магометанский молитвенный храм'.
Синагога. 'Дом, куда Евреи собираются для молитвы и для слушания ветхозаветных книг'.
Минарет. 'У турок: башня при мечети, с которой протяжным голосом призывают на молитву'.
В СЦРЯ отмечено слово чалма, но нет лексемы чадра. Зафиксирована лексема капеллан 'священник при домашней Римско-Католической церкви '. Слова же капелла, как отмечено ранее, нет.
Современная языковая картина в отношении к другим религиям выглядит иначе. В.Н. Шапошников отмечает в современном русском языке, «кроме широкого употребления православной лексики, использование в повседневном обиходе терминологии иных религий: мусульманства (мечеть, рамазан), индуизма (Кришна, гуру), иудаизма (синагога, хану-ка), некоторых других. Слышна терминология сект, причем порою довольно широко. Распространилось слово конфессия» [9, с. 106].
Сопоставление толкований слова богословие в разных словарях обнаруживает, что в СЦРЯ не отмечены другие религии, кроме православия, а в словаре под ред. Н.Ю. Шведовой (далее ТСШ) [7] нет привязанности к конкретной, определенной религии.
СЦРЯ: «Богословие. 1. 'Учение о Боге'. 2. 'Стар. Особенная форма, по которой в начале Царских грамот призывалась Святая Троица'» [5].
ТСШ: «Богословие. 'Совокупность доктрин какой-н. религии, религиозное учение'. Христианское (православное, католическое, протестантское) богословие» [7].
oj Отсутствие названий других религий, носителей этих религий, Свя-
^ щенных книг, имен верховных богов в СЦРЯ могло служить основой
л
о неприязни к иной вере.
3 СЦРЯ не избегает семантических ограничений, негативных оценочных характеристик в отношении к язычеству и народной мифологии. Эти оценки могут содержаться и в иллюстрациях.
СЦРЯ: «Идол. 1. 'Изваяние ложного божества; кумир. - Многие непросвещенные народы поклоняются идолам'.
Бог. 2. 'Ложное божество языческое'. - У язычников было много богов.
Язычник. 'Не знающий истинного Бога, идолопоклонник'. - Язычники досель обращаются в Христианство.
Чародеяние. 'То же, что чародейство'. - Дела плоти известны... прелюбодеяние, блуд, нечистота, непотребство, идолослужение, чародеяние... (Галатам. V. 19 и 20)» [5].
В словаре под редакцией Д.Н. Ушакова (далее ТСУ) [6] сокращается число религионимов: словообразовательное гнездо с корнем бог составляет всего около 50 слов. Толкования включают не только семантические ограничители дискурсивной отнесенности (по религиозным верованиям, у верующих, в религии), но и оценочные характеристики, как правило, негативные.
В ТСУ в семантической структуре лексического значения Н.А. Купина отмечает так называемые «семы подделки», «семы враждебности» [3, с. 22, 28].
Ю.Н. Михайлова, рассматривая толкования религионимов в советском словаре под ред. С.И. Ожегова 1953 г., пишет: «.отрицательная оценка. передавалась при помощи группы идеологических маркеров (дурман, культ, миф, суеверный, схоластический, пережиток, религиозные предрассудки), которые использовались как идеологические ярлыки и способствовали маргинализации религиозной лексики в советский период развития русского языка. Эти добавки отражали наличие идеологического прагматического компонента в лексическом значении религио-нима» [4, с. 13]. Все перечисленные оценочные характеристики можно найти и в ТСУ.
«Значительная часть толкований религионимов сопровождается сигналами субъективной модальности. Соответствующие денотаты оцениваются с позиции достоверности/недостоверности его существования. В толкования регулярно включаются метаязыковые сигналы, объединенные модальным значением 'сомнение в достоверности существования объекта': частицы якобы, как бы, будто бы, несвободные сочетания так называемый... Таким образом, вся дефиниция (как целостное высказыва-
ние), включающая любой из этих показателей, приобретает модальность ш х недостоверности. Цель приписывания такой модальности дефинициям ¡5 православных религионимов состоит в том, чтобы навязать пользователю 1 словаря атеистическое мировосприятие..» [Там же]. §
ТСУ: «Бог [бох]. 'По религиозным верованиям - верховное существо, © стоящее будто бы над миром или управляющее им'. - Идеей бога пользуются господствующие классы как орудием угнетения трудящихся масс. Бог есть (исторически и житейски) прежде всего комплекс идей, порожденных тупой придавленностью человека и внешней природой и классовым гнетом, - идей, закрепляющих эту придавленность, усыпляющих классовую борьбу. (Ленин).
Со словом бог в разговорной речи сохранилось много ходячих выражений, в которых это слово уже потеряло свой смысл и которые употребляются в качестве вводных слов, наречий, присловий, частиц и т. п. Бог знает, бог весть (устар.), слова богу, как бог на душу положит» [6].
Помета дискурсной отнесенности «по религиозным верованиям», сопровождающая дефиницию в советском словаре, указывает на дискурсивное ограничение употребления, а сигнал субъективной модальности недостоверности, выраженный частицей будто бы, указывает на относительность воззрения, свидетельствует об отсутствии абсолютной, безусловной истинности, подвергает сомнению существование Бога вообще.
ТСУ: «Христос. '[Х прописное]. Название мифического лица, Иисуса, культ которого лежит в основе христианской религии'. - Христа ради: 1) букв. «во имя Христа», возглас, которым нищие просили милостыню, 2) употр. при усиленной просьбе в знач. Христа раде - «пожалуйста» (устар.). Христа славить - устар. (ходить по домам на рождестве с пением церковных песен). Христос с ним (с ней, ними; разг. фам. устар.) в знач. «пусть». Христос с тобой (разг., устар.) (выражение удивления по поводу слов, или поступка собеседника.)» [Там же]. В толковании значения показателем оценочной характеристики являются следующие семы: мифическое лицо, культ.
ТСУ: «Соборование. '(Церк.). Одно из семи т. наз. таинств православной церкви - помазание тела больных или умирающих, то же, что елеосвящение'» [6]. В качестве сигнала дискурсивного ограничения дана помета «т. наз. », ставящая под сомнение таинства православной церкви.
ТСУ: «Пасха. 2. 'Христианский праздник, посвященный т. наз. воскресению Христа'. Церковник. 2. 'Лицо, сохранившее церковные предрассудки и поддерживающее церковь'» [Там ж]. Оценочной характеристикой является семантическая составляющая предрассудки.
ТСУ: «Крещеный. 1. 'Подвергшийся обряду крещения'» [7].
ш Подобные значения Ю.Н. Михайлова определяет как «каузативные».
^ «Согласно официальной идеологии, проповедующей атеизм, добровольное принятие и участие в религиозных обрядах было невозможным.
3 значение представлено как каузативное. Субъект обрядового действия испытывает внешнее воздействие, а не добровольно участвует в религиозном таинстве» [4, с. 15].
Ср: ТСШ: «Крещеный. 1. 'Принявший обряд крещения'». В более позднем словаре из толкования исключается сема «принуждения».
Также в ТСУ приводится второе значение слова крещеный: 2. 'В знач. сущ. крещеный. Христианин (прост. устар.)'.
Пометы «устар.», «дореволюц.» отражают историко-культурную составляющую прагматического компонента. С помощью подобных показателей, по мнению Ю.Н. Михайловой, «насаждалось восприятие соответствующих слов как принадлежащих к пассивному запасу языка» [4, с. 15]. «Религиозная константа как компонент идеологии вытесняется ТСУ с помощью помет типа "устар., дореволюц. ", а также идеологических добавок "антинародная ", "не проверенная данными науки "» [3, с. 28].
Анализируя количественные и качественные изменения, произошедшие в классе православных религионимов на рубеже Х1Х-ХХ вв., Ю.Н. Михайлова на примере толкового словаря под редакцией С.И. Ожегова 1953 г. отмечает полное искоренение из словарей советского периода и соответственно из самого языка устойчивых формул, включающих лексемы Бог, Христос, Господь (ради Бога, Христа ради, дай Бог, Бог с тобой, Господь с тобой, слава тебе Господи и т. п.). Она отмечает: «Устойчивые формулы, выполняющие фатическую функцию в речевой коммуникации, позволяют выделить коннотативные признаки положительной оценки, присущие слову господь. Исключение подобных устойчивых единиц в СО (словаре под ред. С.И. Ожегова) есть способ "изгнания " религиозной лексики из языка повседневности» [4, с. 12].
В данном случае позиция исследователя слишком категорична. Нельзя утверждать, что подобные выражения полностью исчезли из языка советского времени, т.к. они зафиксированы в ТСУ, Словаре современного русского литературного языка 1950-65 гг., хотя многие из них даются как устаревшие.
Многие исследователи (В.Н. Шапошников, В.Г. Костомаров, Ю.Н. Михайлова и др.) пишут об актуализации нейтральной подачи конфессиональной лексики и идиоматики в постсоветский период. «Нормой сейчас стала нейтральное употребление многих слов и выражений, которые в советскую эпоху имели насмешливо-иронический оттенок: правед-
ник, праведный, вечная память, почить в бозе, как на духу и подобные» ш х [2, с. 159]. 11
Исследователь фиксирует возращение, восстановление лексики старо- 1 славянского происхождения, которую зачисляли в религиозную: благорас- § положенность, благотворитель, вопрошать, глашатай, гордыня, деяние, © державный, духовный, жертвенный, инакомыслие, ратный, стезя, супостат... [Там же, с. 160].
ТСШ: «Бог [в нормативном произношении в формах ед.ч. на месте «г» - напряженный придыхательный согласный, средний между «г» и «х»]. 1. 'В религии: верховное всемогущее существо, управляющее миром или (при многобожии) одно из таких существ'. 2. '(Б прописное). В христианстве: триединое существо, творец и всеобщее мировое начало'. - Бог Отец, Бог Сын, Бог Дух Святой. 3. 'Перен. Предмет поклонений, обожания (устар. книжн.)'. 4. 'Гений, необыкновенный талант'. 5. 'Перен. То, что главенствует, определяет собою что-н., является содержательным центром (высок.)'» [7].
В ТСШ снимаются оценочные характеристики, но дается указание на дискурсивные ограничения использования лексемы (в толкование включаются дискурсивные показатели: в религии, в христианстве, в православии и т.п.). Ю.Н. Михайлова называет подобные пометы «информативно-комментирующим фрагментом, указывающего на конфессиональную принадлежность» [4, с. 12].
Расширяется информативная составляющая, которая в ТСУ сокращалась, вплоть до недостаточной информативности.
Ср.: СЦРЯ: «Заутреня. 'Церковная служба, совершаемая утром прежде обедни'. - Идти к заутрене.» [5].
ТСУ: «Заутреня. 'Церк. Одна из церковных служб у православных христиан'. - Звонят к заутрене.» [7]. Толкование недостаточно информативно.
ТСШ: «Заутреня. 'Ранняя (на рассвете, до обедни) церковная служба у православных'». Информативная составляющая расширилась, как в СЦРЯ, но добавился дискурсивный показатель «у православных».
В ТСШ возвращено написание с прописной буквы многих религиони-мов (Творец, Спаситель, Богородица, Божий, Его святая воля. ).
В ТСУ, а также в других поздних словарях у религионимов появляются вторичные значения, разрушающие сакральный статус первичных, что для СЦРЯ было недопустимым (в пределах семантической структуры слова или в границах словообразовательного гнезда формируются значения, относящиеся к разным дискурсивным практикам: в сознании чело-
ш века отмечается интерференция этих различных, часто противоположных ^ по идеологии, смыслов).
ТСУ: «Грех. 'Перен. Предосудительный поступок, преступление'. - В 3 наши горячие дни замедление темпов - тяжелый грех пред делом социализма. «Известия», 1931 г., № 97.
Иисусик. 'Разг., фам. Человек, прикидывающийся невинным, кротким'» [6]. Данное вторичное оценочное значение зафиксировано и в ТСШ.
ТСУ: «Безбожник. 2. '|| Член антирелигиозного общества; лицо, ведущее антирелигиозную пропаганду (нов.)'. 3. 'Употреблялось как укоризненное бранное слово в значении дурной, озорной человек (устар.)'.
Религия. 'Взгляды и представления, основанные на мистике, на вере в чудодейственные силы и существа'.
Церковник. 1. 'То же, что церковнослужитель'. 2. 'Лицо, сохранившее религиозные предрассудки и поддерживающее церковь'. 3. 'У старообрядцев-беспоповцев - православный (устар.)'.
Святоша. 2. 'Лицемер, притворяющийся праведником, ханжа (презрит.)'.
Рай. 3. 'Перен. Об очень хороших условиях жизни, о покойной, счастливой жизненной обстановке (разг.)'. - Кабы не было блох да становых, что бы это за рай, а не жизнь была. (Салтыков-Щедрин)» [6].
Иногда религиозные значения уходят на второй план, основными становятся вторичные. «Знаменательно распределение значений внутри семантической структуры слова создатель: основное значение его связывается не с Богом, а с именем Ленина. Именно Ленин в новой идеологической религии должен восприниматься как «создатель». Значение же «Бог, творец мира» толкуется как вторичное и устаревшее: Создатель. 1. 'Тот, кто создал что-н'. - Создатель учения. Создатель теории. 21 января 1924 г. в Горках, под Москвой, умер наш вождь и учитель, создатель большевистской партии Ленин. Истор. ВКП (б ). 2. 'Бог как творец мира (книжн. устар. религ.)'» [3, с. 29].
Наличие вторичных значений, разрушающих сакральный статус первичных, наблюдается и в других словарях.
ТСШ: «Ипостась. 1. 'Один из ликов триединого божества Троицы (книжн.)'. 2. ' В некоторых сочетаниях: проявление чьей-нибудь сущности, а также (обычно ирон.) чья-нибудь роль, качество'. - Странная, неожиданная ипостась кого-нибудь. - В своей обычной ипостаси кто-нибудь. - Фашизм в любой его ипостаси. - Журналист в ипостаси адвоката» [7].
Иногда вторичные значения вытесняют прямые, и те могут в целом ш х утрачиваться. Например, в ТСУ полностью отсутствует религиозное зна- и ¡^ чение слова проклятие. |
ТСУ: «Проклятие. 1. 'Выражение кому-н. безусловного и бесповорот- § ного осуждения, знаменующего полный разрыв, отторжение (от себя, от © общества; книжн.)'. - Да падет проклятьем это безмерное злодейство на правительство, на общество, на подлую, подкупную журналистику, которая накликала это гонение... - Проклятье вам, проклятье, и, если возможно, месть. Герцен (о царском правительстве, осудившем Чернышевского на каторгу). - Предать кого-н. проклятию. 2. Негодующее бранное слово. - Осыпать проклятиями. При громе плесков иль проклятий. Пушкин. - Со скрежетом сына носила и с проклятьем его родила. Некрасов. 3. Употр. в знач. междометия, выражающего сильное негодование» [6].
ТСШ: «Проклятие. 1. 'Официальное отлучение от церкви, анафема'» [6].
Таким образом, данные рассмотренных толковых словарей XIX-XXI вв. свидетельствуют о том, что под влиянием господствующих в обществе идеологий религиозный дискурс претерпевает значительные изменения. Это касается и качественных, и количественных характеристик проанализированных религионимов.
Библиографический список
1. Словарь современного русского литературного языка. 1-е изд. М.-Л., 19501965. Т. 1-17.
2. Костомаров В.Г. Русский язык в советском обществе и современном мире // Русский язык в школе. 1977. № 3. С. 25-28.
3. Купина Н.А. Тоталитарный язык: Словарь и речевые реакции. Екатеринбург-Пермь, 1995.
4. Михайлова Ю.Н. Религиозная православная лексика и ее судьба: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Екатеринбург, 2004.
5. Словарь церковнославянскаго и русского языка, составленный Вторым отделением Императорской Академии наук. СПб., 1847. Т. 1-4.
6. Толковый словарь русского языка / Под ред. Д.Н. Ушакова. Т. 1-4. М., 1935-1940.
7. Толковый словарь русского языка с включением сведений о происхождении слов / Отв. ред. Н. Ю. Шведова. М., 2011.
8. Четырина А.М. Лексикографическое представление фрагмента языковой картины мира: православная лексика в «Словаре Церковнославянского и русского языка» // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. 2008. С. 507-510.
9. Шапошников В.Н. Русская речь 1990-х. Современная Россия в языковом отображении. М., 1998.
