CC BY
17
СОВРЕМЕННЫЕ КУЛЬТУРНЫЕ ПРОЦЕССЫ И ЯВЛЕНИЯ
МОСКОВСКИЙ ФОРУМ КУЛЬТУРЫ «РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА КАК НАЦИОНАЛЬНЫЙ ПРОЕКТ»
19 НОЯБРЯ 2015 ГОДА
КУЛЬТУРФИЛОСОФСКИЕ ОПТИКИ ИЗУЧЕНИЯ КУЛЬТУРЫ: ДОСТИГНУТОЕ И НЕДОСТИЖИМОЕ
Светлана Николаевна ОВОДОВА,
магистр философии, преподаватель кафедры теологии и мировых культур социально-гуманитарного факультета Омского государственного университета имени Ф.М. Достоевского, г. Омск e-mail: sn_ovodova@rambler.ru
В статье постулируются принципы анализа культуры в культурфилософских исследованиях посредством выявления ключевых моделей конструирования культуры. Выявляются достоинства и ограничения предложенных подходов.
Ключевые слова: культура, человек, модели культуры.
OPTICS CULTURAL AND PHILOSOPHICAL STUDY OF CULTURE: ACHIEVEMENTS AND UNATTAINABLE
S. N. Ovodova, Master of Philosophy, teacher of Department of theology and world cultures, Faculty of Social Sciences and Humanities, Dostoevsky Omsk State University e-mail: sn_ovodova@rambler.ru
This article discusses the principles of cultural analysis in the philosophy of culture by identifying the key models of cultural interpretation, identifies strengths and limitations of these approaches. Key words: culture, people, models of culture.
До сих пор не существует однозначного определения культуры. Каждое определение высвечивает лишь одну из возможных граней культуры. Неоднозначность определения культуры связана с тем, что культура конструируема. В пределах каждого исследования конструируется условная совокупность явлений, которая мыслится в качестве модели культурной реальности. Это детерминировано тем, что культура не дана в ощущениях, подобно материи, это умозрительный образ.
Моделей культуры множество, они разнообразны, что обусловлено принципами их конструирования. Модель культуры, во-первых, собирается из окружающих исследователя явлений посредством уподобления культуры зримому образу, аналогу - принцип аналогии (образы: организм, географическая среда, машина, текст), во-вторых, модель культуры выстраивается на основе определения бинарных оппозиций - принцип бинарных оппозиций, в-третьих, модель культуры конструируется через доминантную составляющую - принцип доминаты (в качестве доминанты выступают язык, религия, искусство, наука, материальная составляющая).
Выделенные принципы конструирования понятия культуры позволяют упорядочить культурный материал, а также определить главные принципы, которыми руководствуются исследователи, когда описывают культурную реальность. В рамках философии и теории культуры осуществляется рефлексия над «живым» культурным материалом, что выражается в концептуализации культурного материала и в формулировании понятия культуры, выделении в нем сущностных характеристик. Формирование определенной модели понимания культуры в теоретическом аспекте трансформирует культурную реальность, так как сущностные характеристики, мыслимые в понятии, начинают воплощаться в культурной реальности. Таким образом, свойство, выхваченное из целостной культурной реальности и положенное в основание понятия, начинает мыслиться доминирующим как в теоретической сфере, так и в культурной практике, что также отражается на антропологических проектах, легитимных в пределах определенной культурной реальности. Свойство, зафиксированное в модели культуры в качестве ключевого, также отражает антроп-ную характеристику, проявляющуюся в культурной реальности.
В рамках первой выделенной модели конструирования культуры (принцип аналогии) поиск связи между культурой и зримым образом, аналогом основан на метафоричности мышления. Культура возводится к некоторому прообразу, который встречается в повседневности человека. Характеристики прообраза, его принцип устроения переносятся на культуру, которая начинает рассматриваться как воплощение данного образа. Уподобление культуры зримому образу представляет собой мышление аналогиями, которые выстраиваются между зримым образом и культурой. Развитие культуры мыслится как приближение к аналогу посредством метафорического уподобления.
В качестве наиболее популярного аналога для уподобления необходимо указать на организм. При уподоблении культуры организму культура понимается как нечто живое, растущее, эволюционирующее и, как следствие, конечное, так как конечен (смертен) любой организм. В этом образе соотносятся человек и культура, темп развития культуры мыслится в категориях возраста, живые пульсации культуры соизмеримы с течением жизни человека. Так, например, наиболее известные аналогии культуры и организма мы находим в творчестве И.Г. Гердера, Г.В.Ф. Гегеля, О. Шпенглера.
Организм - это не единственный аналог для понимания культуры, связанный с природой, географическая среда, а именно ее пространственный прообраз, также служила основанием для типологизации культур. В рамках данной модели выстраивалось взаимоотношение: культура - ландшафт, где признавалась зависимость характера культуры от географических особенностей местности. Географическая среда определяет повседневность человека, так как культурные практики оказываются зависимыми от природной среды, в пределах которой они оформляются. Если
вспомнить этимологию слова «культура», то связь земли и культуры оказывается закономерной, так как культура от лат. cultura - 'возделывание, воспитание, образование, развитие, почитание'. Характер возделывания (обрабатывания земли), приспособления народа к особенностям среды отражался на культуре, то есть синонимом характера культуры мог стать ландшафт, видимый образ географических особенностей. К сторонникам такого принципа конструирования понятия культуры мы можем причислить Ш.Л. Монтескье, Ф. Ратцеля, Л. фробениуса, Н. Бердяева. Каждый из них связывал развитие культуры с той местностью, на которой культура зарождалась и развивалась.
Визуальная представленность ландшафта и его влияние на становление и оформление человеческих обществ послужили основанием для его соотношения с культурой и использования в качестве аналога последней. Так же как и в предыдущем случае, когда в качестве аналога культуры употреблялся организм, мы видим, что понятие культуры наполнятся в соответствии с тем, какой видимый образ применяется к ней исследователем. Ландшафт, как аналог, имеет свои достоинства: с ним культурфилософский подход обогащается за счет конкретного исторического и географического материала и методологий.
Природное представляет собой не единственно возможный аналог для понимания культуры. Механизмы, порожденные культурой, также становятся аналогами. Одним из важнейших творений культуры является техника. Она позволяет эффективней решать поставленные задачи, под ее влиянием изменились не только сфера производства, но и культура, и общество. Технологизация труда, выработка рецептурной деятельности, воспроизведение идеального образца - эти антропные характеристики зафиксированы в образе техники как аналога для понимания культуры. Видимым образом техники является машина (Л. Мамфорд, Г. Маркузе, К. Кизи). Стоит отметить, что излишнее подчеркивание роли техники в культуре, а также полное уподобление культуры машине приводят к нивелированию свободы человека. Механистичность культуры, настроенность ее носителей на продуктивность - вот те особенности культуры и антропологические характеристики, которые представлены в образе машины-комбината. Отвержение культуры-машины, культуры-комбината, всеобщего контроля пронизывает все произведения битников. Можно сказать, что битниками для понимания культуры также использовался аналог машины, вернее совокупности машин - комбинат. Образ комбината может модифицироваться, называться у авторов по-разному, но, как заметил П.Л. Зайцев, принцип остается одинаковым [6, с. 126].
Идея «сделанности» культуры продолжается в следующем аналоге - тексте. К такому пониманию культуры обратились философы-постмодернисты. В XX веке обострился интерес к языку, возникает множество способов работы с текстом и его интерпретаций. В пределах такого подхода мир трактуется как нарративный дискурс, что влечет за собой понимание культуры как заполненного цитатами интертекстуального поля, оперирование с которым происходит по законам текстуальности. Основой культуры признается код, посредством работы с ним выносятся суждения относительно смысловой составляющей культуры, то есть, согласно данному подходу, смыслы в культуре имеют текстуальный характер.
При постижении культуры через уподобление аналогу, прообразу, через метафорическое уподобление и перенесение характеристик аналога на культуру происходит подмена понятия культуры аналогом. Понятие культуры заполняется при
помощи замещения свойствами аналога свойств культуры, само понятие культуры при этом не раскрывается.
Следующим принципом построения модели культуры, подлежащим теоретическому описанию, является определение ее бинарных оппозиций. При моделировании культуры посредством указания на бинарные оппозиции определяется диапазон, в пределах которого формируется смысловое поле культуры.
Определение бинарных оппозиций, как правило, происходит по основанию какого-либо свойства культуры. Примерами «работы» данного принципа являются концепции Ф. Ницше о дионисийском и аполлоническом началах в культуре [8, с. 46], А.С. Хомякова о кушитских и иранских культурах [13, с. 368], П. Флоренского о ночных и дневных культурах [12], Л. Фробениуса о хтонической и теллурической культурах, К. Юнга об интроверсивных и экстраверсивных культурах [14, с. 101]. Каждый из авторов ведет поиски смысла культуры через ее полярные составляющие, отчего анализ культур представляет собой разворачивание эвристического потенциала бинарных оппозиций.
Выделение двух принципов, начал или сил, организующих культуру и пронизывающих все ее сферы (аполлонического и дионисийского, хтонического и теллурического, интровертного и экстравертного, кушитского и иранского, к которым можно добавить популярные у отечественных авторов «западное» и «восточное», «государственное» и «гражданское» и т.п.), является одним из возможных способов понимания сущности культуры. Каждая выделенная бинарная оппозиция представляется продуктивной в пределах целостной концепции автора, а вне - теряет универсальность и не может служить объясняющей схемой для культурного материала, не вошедшего в концепт.
Последним принципом понимания культуры, подлежащим рассмотрению, является определение доминанты в культуре. Выделение доминантной составляющей при создании моделей культуры основано на представлении о том, что культура может быть выведена из сферы культурной деятельности, что представляется смыс-лозадающей характеристикой для всей культуры в ее целостности. Классификация культур в рамках данного подхода выстраивается через ранжирование сфер культурной деятельности, например, когда культуры различают исходя из религии, искусства, науки или материальной сферы.
Одной из самых очевидных культурных доминант выступает язык. Каждая культура имеет свою языковую картину мира, мир культуры явлен в языке, то, что не имеет именования, считается вообще не существующим. Язык выступает способом и основанием постижения мира, ведь понимаем мы мир через язык и структурируем его посредством языка. Различие культур обосновывается различием языковых картин, каждая их которых представляет собой определенный способ концептуализации действительности. Своеобразие национального характера культуры находили в языке В. Гумбольдт, Э. Сепир, Б.Л. Уорф.
Следующей культурной доминантой является религия. При понимании культуры посредством соотнесения ее с преобладающей религией, можно выстроить разные модели трактовки роли религии в культуре. В качестве одной из таких моделей выступает понимание религии как первоначала культуры. Руководствуясь данным принципом, для того чтобы познать культуру, необходимо постичь религию, так как именно посредством нее происходило формирование основ культуры. Впоследствии религия может подвергнуться секуляризации и потерять главенствующее ме-
сто в культуре, как это произошло с европейской культурой в эпоху Просвещения, но в снятом виде религия всегда будет присутствовать в культуре. Реализацию такой интерпретации культуры мы находим у Э. Тайлора в работе «Первобытная культура», где он говорит о минимуме религии (анимизме) [10, с. 210-212], в трудах П. Флоренского, М. Вебера, Р. Нибура.
Модель понимания культуры посредством религии может иметь и иной вариант: когда религия задает цель существования культуры. Это связано с эсхатологией, представлением о конце мира. Страх, связанный с осознанием конечности человеческого бытия и неизбежности воздаяния за содеянное, отодвигает культуру на второй план, а в качестве важнейшей заботы выступают религиозные ценности. В чистом виде описанный принцип моделирования культуры использует Августин в сочинении «О граде Божьем» [1], где целью земной человеческой деятельности является воплощение града Божьего на земле. Поиском идеального сочетания религии и культуры занимался П. Тиллих, что выразилось в его разработках в области теологии культуры [11].
Если в качестве сферы, выступающей доминантной для конструирования культуры, выступает искусство, то акцент переносится на творческое начало культуры. М. Бахтин в работе «Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса» [3], посредством анализа романа «Гаргантюа и Пантагрюэль», вскрывает механизмы функционирования средневековой культуры. Типологическая схема С. Аверинцева была разработана посредством анализа литературного процесса [2]. В.С. Библер культуру понимает как драматическое произведение, когда возможно общение, но никак не обобщение участников диалога [5].
На волне сциентистских устремлений XX века в качестве культурной доминанты стала пониматься наука. Дж. Бернал, автор понятия «научно-техническая революция», в сочинении «Наука в истории общества» [4] прослеживает влияние науки на развитие культуры, а равно зависимость науки от культурных традиций. Таким образом, история науки, по Берналу, приравнивается к истории культуры, именно в ней происходит все существенное в развитии человечества. В.С. Степин выделяет три типа научной рациональности: «классический - неклассический -постнеклассический» [9, с. 285-290]. Определение круга характеристик, составляющих сущность типов, является отражением общих тенденций в культуре.
Иногда культуры различаются исходя из их предметной, материальной составляющей или принципов материального производства. В таких исследованиях первичным является вещественная сторона культуры, а духовная признается зависимой от материального оснащения и сил, способствующих достижению некоего материального качества. Для Ф. Гребнера культура есть набор культурных объектов. Границы культурных кругов определялись им, исходя из используемых в культурных практиках вещей. Это сводит культурный процесс к процессу распространения вещей, и сторонников этой точки зрения достаточно в наш век всеобщего потребления.
Выделенные подходы еще раз показывают, насколько многообразна культура. Создать концепцию, соединяющую достижения всех подходов, не представляется возможным, настолько различны их основания. Каждая культурфилософская концепция работает не со всем многообразием проявлений действительности, а конструирует определенную культурную реальность, актуализируя действительность в определенном модусе. Развитие культуры мыслится исследователями как раз-
вертывание принципов, заданных в авторских определениях понятия культуры, а не как ее реальное бытование. Так, при понимании культурной реальности через соотнесение ее с неким аналогом или визуальным образом развитие культурной реальности представляется как приближение к этому аналогу, то есть культурная реальность должна становиться более органичной (если этим аналогом является организм), механистичной (если аналог - машина) или текстуальной (если аналог - текст). Понимание культуры через аналог или визуальный образ указывает на доминирование в культурной реальности визуального способа постижения действительности, объективированного в тексте и изображении. В случае если понятие культуры моделируется посредством определения в ней бинарных оппозиций, то авторами развитие культурной реальности представляется как приближение к одному из «чистых» типов, что влечет за собой акцентирование свойства культуры, положенного в основание такой оппозиции, а иные свойства культуры уходят в тень. Если моделирование понятия культуры основано на выделении доминантной сферы культуры (религии, искусства, науки и т.п.), то вся культурная реальность сводится именно к ней, а существенными в культурной реальности считаются только те изменения, которые происходят в доминантной сфере.
Эти модели позволяют исследователям работать с особенным в культуре, соотнося отдельное культурное событие с идеальными образцами, причем каждый подход в процессе интерпретации высвечивает нечто свое, провоцируя философа на эклектику и эмпирический поиск мультиметодологии. Продолжение указанных традиций исследования культурной реальности предполагает поиск новых образов или новой, более точной бинарной оппозиции и рассмотрение культурного материала через их призму. Например, следующим аналогом для понимания культурной реальности может выступить цифровая сеть, доминантной сферой - дизайн, бинарной оппозицией технократическая - экологическая культура. Предложенные примеры продолжения исследовательских традиций, несмотря на то, что они схватывают актуальное состояние культурной реальности, все же более помогают понять смысл самого аналога, образа или сферы культуры - цифровой сети, дизайна, технократической и экологической тенденций в культуре, но они не ближе к пониманию сущности культурной реальности, чем все остальные.
При построении теоретического ядра исследователями, как правило, указываются внеантропные характеристики, ключевые свойства культуры, куда человек оказывается уже вписанным. Человек рассматривается как носитель культуры, но не как ее творец, константы человеческого бытия при моделировании культуры не учитываются. Подобная ситуация, описанная, в частности, постмодернистами, объясняется пластичностью антропных характеристик. Культура же должна зиждиться на жестких основаниях. Антропное в культуре не проявлено, хоть имплицитно в ней содержится, что имеет существенные как культурные, так и антропологические последствия: культура все более дробится, работы, пытающиеся охватить культурную реальность как целое, сменяют поиск трендов культурного развития, человек дистанцируется от собственной культурной традиции, теряется в экзотике культурных новаций, модифицирующих его естество.
Выход из сложившегося парадокса возможен, если рассматривать культуру в призме человеческой деятельности, тогда культурное естественным образом вырастает из человеческого, искусственное оказывается детерминировано естественным. Данный подход, в частности, реализовывался Э.С. Маркаряном [7].
Теоретическое, понятийное рассмотрение культуры расходится с культурной реальностью (живыми культурными практиками) в силу того, что теоретизирование с неизбежностью связано с абстрагированием, обобщением и унификацией и не может охватить весь культурный материал в его полноте, зато позволяет выявить в многообразии культурного материала значимые стороны. Каждая из представленных типологий фиксирует значимую для культурной реальности характеристику, проясняющую и природу культурной реальности, и антропное свойство, отраженное в культурной реальности и эксплицированное в понятии культуры. Хотя непосредственно в основание описанных моделей не положены антропные характеристики, но они содержатся внутри выделенных типологий культурной реальности. «Взгляд» на культуру обусловлен антропными способами восприятия действительности, человек воспринимает и описывает культурную реальность посредством доступных ему форм.
Литература
1. Августин Блаженный. О граде Божьем. - Минск : Харвест ; Москва : АСТ, 2000. - 1296 с.
2. Аверинцев С. С. Судьбы Европейской культурной традиции в эпоху перехода от античности к средневековью // Из истории средних веков и Возрождения : [сборник статей] / Научный совет по истории мировой культуры ; [отв. ред. В.А. Кар-пушин]. - Москва : Наука, 1976. - С. 17-64.
3. Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. - Москва : Художественная литература, 1990. - 543 с.
4. Бернал Дж. Наука в истории общества. - Москва : Издательство иностранной литературы, 1956. - 736 с.
5. Библер В. С. От наукоучения - к логике культуры : Два философских введения в двадцать первый век. - Москва : Политиздат, 1991. - 413 с.
6. Зайцев П. Л. Агональный конфликт: мужские инициационные практики и конфликты в современном мире : монография / науч. ред.: д-р филос. наук Д.М. Фе-дяев. - Омск : Амфора, 2011. - 154 с.
7. Маркарян Э. С. Теория культуры и современная наука: логико-методологический анализ. - Москва : Мысль, 1983. - 284 с.
8. Ницше Ф. Рождение трагедии из духа музыки / [пер. с нем. Г.А. Рачинского]. -Санкт-Петербург : Азбука-классика, 2005. - 203 с.
9. Степин В. С., Горохов В. Г., Розов М. А. Философия науки и техники : учебное пособие для вузов. - Москва : ПИФ «Контакт-альфа», 1995. - 380 с.
10. Тайлор Э. Б. Первобытная культура : [пер. с англ.] / [предисл. и примеч. А.И. Пер-шица]. - Москва : Политиздат, 1989. - 573 с.
11. Тиллих П. Избранное. Теология культуры : [пер. с англ.] / [отв. ред. и авт. по-слесл. С.В. Лезов]. - Москва : Юристъ, 1995. - 479 с.
12. Флоренский П. А. Автореферат // Вопросы философии. - 1988. - № 12. - С. 114.
13. Хомяков А. С. Полное собрание сочинений : в 8 томах. - Москва : Университетская типография, 1886-1906. - [Т. 5] : Записки о всемирной истории. - Москва : Университетская типография, 1900. - 614 с.
14. Юнг К.-Г. Психологический комментарий к «Тибетской книге Великого освобождения» // О психологии восточных религий и философий. - Москва : Московский философский фонд : Медиум, 1994. - 255 с.
