CC BY
146
Внутских А.Ю., Гайшун Р.Н. «Культура vs Природа»: философский анализ дискуссии о соотношении биологического и социального уровней организации // Вестник Пермского национального исследовательского политехнического университета. Культура. История. Философия. Право. - 2016. - № 1. - С. 23-33.
Vnutskikh A.Yu., Gaishun R.N. "Culture" vs "Nature": philosophical analysis of discussions about correlation of biological and social levels of organization. Bulletin of Perm National Research Polytechnic University. Culture. History. Philosophy. Law. 2016. No. 4. Pp. 23-33.
УДК 141
А.Ю. Внутских, Р.Н. Гайшун
«КУЛЬТУРА VS ПРИРОДА»: ФИЛОСОФСКИЙ АНАЛИЗ ДИСКУССИИ О СООТНОШЕНИИ БИОЛОГИЧЕСКОГО И СОЦИАЛЬНОГО УРОВНЕЙ ОРГАНИЗАЦИИ
Статья посвящена сравнительному анализу концепций соотношения «культуры» (социального уровня организации) и «природы» (биологического уровня организации) в человеке в социо-этологии, социобиологии, а также в некоторых версиях марксистской философии. Основная цель работы - выявление в соответствующих концепциях «надбиологических» черт культуры, а также конкретных механизмов, связывающих биологическое и социальное в человеке. Показано, что в концепциях социобиологов и социоэтологов «надбиологический» характер культуры в лучшем случае постулируется, однако механизм ее связи с природными основаниями человеческого бытия не раскрывается. Вместе с тем авторы приходят к выводу, что, несмотря на редукционистский, недиалектический характер концепции социобиологии, ее последователи справедливо фокусируют внимание на «белых пятнах» в исследовании механизмов связи биологического и социального. В качестве «кандидатов» на роль таких механизмов рассматриваются стабилизирующий отбор и эпигенетические сигналы, которые способны наследственно закреплять биологические характеристики, в большей мере соответствующие новому облику культуры. Однако следует признать, что черты современной культуры индуцируют не только адаптивные, но и дезадаптивные «ответы» человеческой биологии, провоцируют обострение социально-биологического кризиса.
Ключевые слова: социоэтология, социобиология, редукционизм, коэволюция биологического и социального в человеке, стабилизирующий отбор, эпигенетика.
A.Yu. Vnutskikh, R.N. Gaishun
«CULTURE» VS «NATURE»: PHILOSOPHICAL ANALYSIS OF DISCUSSIONS ABOUT CORRELATION OF BIOLOGICAL AND SOCIAL LEVELS OF ORGANIZATION
The article is devoted to comparative analysis of the of "culture -nature" correlation's conceptions in sociobiology and some versions of Marxist philosophy. The main objective of the paper is identification of emergent features of the culture, as well as specific mechanisms of the link between biological and
© Внутских Александр Юрьевич - доктор философских наук, доцент, профессор кафедры философии и права, ФГБОУ «Пермский национальный исследовательский политехнический университет», e-mail: avnut@inbox.ru.
© Гайшун Роман Николаевич - студент направления «Философия», ФГБОУ «Пермский государственный национальный исследовательский университет», e-mail: gaishun-roman@mail.ru.
social levels of organization. The authors suggest that these emergent features of the culture postulated only in the concepts of sociobiology and socioethology. The mechanisms of interaction between biological and social levels of organization are not identified in these conceptions. So, the authors conclude that sociobiology based on reductionist, non-dialectical principles. However, sociobiology rightly focused on the "research gaps" in our understanding of biological mechanisms of interaction of social and biological levels of man's organization. "Candidates" for the role of such mechanisms are stabilizing selection and epigenetic signals. These mechanisms are able to consolidate biological characteristics that are more relevant in new cultural circumstances. However, some features of contemporary culture induce non-adaptive «answers» of human biology, and provoke socio-biological crisis.
Keywords: socioethology, sociobiology, reductionism, coevolution of biological and social levels of man's organization, stabilizing selection, epigenetics.
В 70-е годы XX века в качестве оригинального теоретического синтеза антропологии, генетики, этологии животных и человека, популяционной биологии, кибернетики и теории информации возникло направление, получившее название социобиология. Один из основоположников этого научного направления - Эдвард Уилсон определил социобиологию как «систематическое изучение биологических основ любого социального поведения» - включая человеческое [1, p. 4]. К каким же результатам пришли сторонники социобиологии в ходе решения этой задачи? Как они видят соотношение «культуры» и «природы», социального и биологического в человеке?
Один из предшественников социобиологической концепции, знаменитый социоэтолог, лауреат Нобелевской премии Конрад Лоренц определял над-биологическую надстройку человеческой сущности как «сверхличное единство познания, умения и желания, возникающее из способности человека умножать знание путем традиции» [2, с. 247], отмечая при этом, что она основана и построена на более простых проявлениях жизни. То есть под собственно социальными он подразумевал в первую очередь идеальные свойства: способность передавать и сохранять знания и установки посредством общения, культуры. С одной стороны, этим подчеркивалась специфичность социального, несводимость «культуры» к «природе». Но с другой стороны, само человеческое познание трактовалось Лоренцем как биологическое свойство - как получение информации из окружающей среды и выработка ответа, позволяющего к ней адаптироваться. Знание, по Лоренцу, - это отражение реальной действительности, получаемое в результате «столкновения» с ней познавательного аппарата как человека, так и любого другого живого существа.
Объясняя происхождение культуры, Лоренц вводит понятие фульгура-ции (схожее с диалектическим концептом «скачок»), но выводит он ее не из качественных, а из количественных изменений - как результат синтеза биологических элементов [2]. Поэтому общество у него оказывается суммой биологических существ, социальное поведение которых объясняется в основном наследственными факторами, через проведение прямых аналогий с поведением животных [2, 3]. Таким образом, в целом концепцию Лоренца можно считать редукционистской. «Надбиологическая» сущность культуры им скорее постулируется, а не выводится из биологии; этот постулат едва ли вытекает из основных положений его концепции.
Примерно в этом же русле развивается и понимание соотношения социального и биологического у самих социобиологов. Э.О. Уилсон дает понятие социальности (эусоциальности) как «образа жизни, при котором представители нескольких поколений образуют группы, основанные на альтруистическом разделении труда» [4, с. 156]. Он определяет общество как «группу особей, принадлежащих к одному виду и организованную кооперативным образом» [1, р. 7]. К важнейшим характеристикам обществ Уилсон относит коммуникацию, координацию, иерархию и регуляцию, отличая их тем самым от репродуктивных групп, выделяемых в популяционной биологии. Однако свойство труда, создающего все элементы культуры, его разделение и кооперацию он приписывает не только человеку, но и насекомым, приматам, хищникам и другим животным, считая человека лишь одной из нескольких «вершин социальной эволюции». Социальная эволюция, по Уилсону, - это «результат генетического ответа популяций на экологическое давление в условиях ограничений, накладываемых филогенетической инерцией» [1, р. 20], т.е. вариант эволюции биологической.
Вслед за этологами Уилсон склонен объяснять происхождение социального поведения генетическими факторами. Важная составляющая его исследования состоит в отыскании генетических основ альтруистического поведения и обосновании его эволюционного значения [1, р. 50-63]. Уилсон предлагает развивать новую дисциплину - антропологическую генетику, которая призвана создавать модели социального поведения и анализировать их филогенез путем сравнения с другими родственными нам видами [1, р. 275]. Тем самым социобиологи пытаются бороться с односторонней редукцией бихевиоризма, но «попадают в сети» не менее односторонней редукции генетической.
Собственно культуру Уилсон определяет как негенетическую «иерархическую систему приспособлений и устройств для отслеживания параметров среды» [1, р. 284], которая обеспечивает адаптацию более быструю, чем отбор генов. Причем под средой здесь понимается не только природная среда, но и среда общественно-экономическая, из развития которой Уилсон и выводит изменения в культуре, религии, морали и др. Таким образом, и социальная «среда», в действительности не противостоящая человеку, а произведенная им, и все социальные свойства человека, в том числе труд и познание определяются Уилсоном как явления природные, вполне объяснимые в рамках популяци-онно-генетической теории.
Р. Докинз стремится избежать редукционизма в объяснении культуры, человеческого поведения и психики, но, по существу, обходит вопрос их происхождения, считая генетический отбор и отбор «мемов» («генов» культуры) двумя самостоятельными процессами. Докинз делает правильный вывод о тенденции эволюции живого к независимости поведения индивидов от своих «хозяев-генов», но не объясняет его. С другой стороны, описывая закономер-
ности меметического отбора (т.е. процесса познания, эволюции общества), он отождествляет их с законами биологического и даже физико-химического отбора, редуцируя тем самым человека и его психику до уровня механизма [5].
Редукционистские аспекты социобиологической концепции критиковали в первую очередь зарубежные биологи - например, такие известные, как Р. Лево-нтин и С. Гулд, а также философы марксистской ориентации - например, А. Вудс и Т. Грант. Они доказывали, что даже многие анатомо-физиологические признаки особей (не говоря уже о признаках психических) не зависят напрямую от генов, а формируются в результате сложного индивидуального взаимодействия генотипа организма со средой. Также они критиковали попытку Уилсона и других социо-биологов объяснять наличие любого устойчивого признака его адаптивным значением и естественным отбором. По словам Левонтина, биологическая материя создала только возможность появления общества и предопределила необходимость антропосоциогенеза. Собственно же социальная эволюция и раскрытие потенциала человеческой индивидуальности (анатомо-физиологической, психической, социальной) связаны с социально-экономической и культурной историей общества, а не с генетическим отбором [6, 7].
В свою очередь, А. Вудс и Т. Грант отмечают, что хотя для высших приматов характерны жизнь в сообществах, наличие протоязыка и использование предметов в качестве орудий, однако ни одно существо, кроме человека, не нуждается в труде, обществе и языке для своего существования как вида. Опираясь на труды Ф. Энгельса, С. Гулда, Т. Добжанского, С. Роуза, они доказывают, что появление социальности в качестве своей фундаментальной основы имеет не развитие мозга и интеллекта, а труд, к биологическим предпосылкам которого относятся также прямохождение и развитие руки как универсального инструмента [8].
И упомянутые выше британские марксисты, и авторитетные американские биологи - это «левые» интеллектуалы, которые критиковали социобиоло-гию в том числе и потому, что согласно ее принципам оказывалось возможным устанавливать биологические (т.е. природные, естественные и неизбежные) характеристики того, что возможно и что невозможно в обществе. «Например, если все известные человеческие общества (и общества шимпанзе и горилл) организованы иерархически, то меритократия (в человеческом обществе) возможна, но бесклассовое общество равных невозможно» [9, р. 121].
Какой же собственный вклад в дискуссию по поводу вопросов, поднимаемых социобиологией, внесли марксисты? В свое время основоположники марксизма полагали дарвиновскую теорию биологической эволюции важным элементом «естественно-научной основы» их взглядов, хотя, по мнению К. Маркса, существенным изъяном классического дарвинизма было отсутствие в нем номологического объяснения прогресса. Маркс счел, что, поскольку «прогресс у Дарвина чисто случайный», это затрудняет «применение (дарви-
низма) к истории и политике» в их марксистском понимании [10, с. 209]. Отметим, что в качестве возможной альтернативы взглядам Ч. Дарвина в этой части Маркс рассматривал по сути ламаркистскую концепцию П. Тремо о прямом влиянии географических условий на черты национального характера и уровень социально-экономического развития народов.
В СССР после окончания периода весьма неоднозначного отношения к дарвинизму, вызванного попытками использования его отдельных положений в таких реакционных концепциях, как социал-дарвинизм и расизм, и засильем лысенковщины в отечественной биологии, тезис Ф. Энгельса о дарвинизме как «естественно-научной основе» философии марксизма особых споров не вызывал. Но вторая половина XX века была и периодом развития социоэтологии и социобиологии, для которых дарвинизм также был фундаментом научного мышления. Как складывалась взаимная рефлексия представителей советского марксизма и социобиологической концепций?
В советской философии и науке второй половины XX века социобиология воспринималась как концепция в фундаментальном, теоретико-методологическом смысле ошибочная, хотя и не лишенная рациональных моментов. Так, известные специалисты в области философии естествознания Р.С. Карпинская и С.А. Никольский основным противоречием социобиологии полагали принципиальную несовместимость двух основных замыслов ее сторонников: с одной стороны, сугубо биологического, т.е. редукционистского ракурса рассмотрения человека, а с другой стороны - программы создания синтеза наук о нем [11, с. 161]. В свою очередь, самими социобиологами марксистский подход трактовался как один из вариантов социального детерминизма. В интерпретации Ч. Ламсдена и Э. Уилсона «марксизм... трактует историю как результат действия внешних (выделено нами - А.В., Р.Г.) сил, в частности, экономических изменений <...> социальное существование обусловливает. сознание. Таким образом, утверждается, что социалистическая утопия или любой аналогичный род утопии могут быть созданы без обращения сколько-нибудь серьезного внимания на биологию» [12, с. 327].
Однако у этой дискуссии был и другой аспект. С одной стороны, философы-марксисты признавали, что социобиология характеризуется общим гуманистическим строем мышления и привлекает внимание исследователей к важным и пока недостаточно изученным механизмам связи «биологии и культуры», социального и биологического в человеке [11, с. 63, 189]. С другой стороны, хотя социобиологи считали, что «традиционный марксистский взгляд существенно противоречит открытию глубинных структур в операциях разума и развитию взглядов на особенности социального поведения», они признавали, что «если бы исследователям, ориентированным на марксизм, удалось согласовать свои понятия с этими открытиями. это было бы впечатляющим экспериментом в социологии науки» [12, с. 327].
Такого рода «эксперимент» в рамках марксистской исследовательской программы и был поставлен представителями философской школы Пермского классического университета В.В. Орловым, Т.С. Васильевой, Н.Б. Оконской, Г.С. Красновым и их последователями. Ими с позиций современной формы марксистской философии изучались проблемы соотношения биологического и социального уровней развития материи, роли человеческой биологии в процессе развития общества. В соответствии с этим подходом человек определяется как интегральное социальное существо. Это означает, что сущность человека имеет социальный характер, но само понятие социального не может быть определено без учета всех предшествующих форм материи, в том числе биологической. Соответственно, человеческая биология является включенным низшим, или «теневой системой» социальной формы материи. Под теневой системой В.В. Орлов понимает совокупность элементов низшего уровня, образующих «целостную систему с особой структурой, лежащую в основе системы высшего» [13, с. 192].
В понимании сущности человеческой биологии это означает, что скачок от биологической к социальной форме материи не являлся простым синтезом биологических элементов, а имел форму превращения сложной биологической системы в социальную. В результате каждая социальная структура, свойство, процесс - и, разумеется, так называемые «сущностные силы» человека, среди которых ключевую роль играют труд, сознание, общение, - имеют свой биологический эквивалент. Соответственно, «каждый «шаг» высшего должен быть обоснован соответствующим шагом низшего» [13, с. 196].
В рамках предложенной пермскими философами программы биологического исследования человека были выделены пять важнейших аспектов социальной биологии [14, 15]:
1. Органический аспект. Изучение анатомо-физиологического строения организма человека, сформированного под влиянием социального образа жизни, трудовой деятельности.
2. Генетический аспект. Исследование генетической наследственности человека и ее роли в социальной эволюции.
3. Популяционный аспект. Взаимовлияние социальных и популяцион-ных закономерностей в развитии общества и эволюции человеческой биологии, демографии человека.
4. Экологический аспект. Взаимодействие человека и невключенного низшего, взаимодействие общества и комплексной геологической формы материи, а также вопросы формирования человеком искусственной, социальной среды обитания и ее влияния на отдельных индивидов и их группы.
5. Эволюционный аспект. Возникновение человека как высший этап биологической эволюции (эпиморфоз, мегаарогенез). Роль эволюции человеческой биологии (теневой системы человека) в дальнейшем развитии социальной формы материи.
С точки зрения данной версии советского, а затем российского марксизма концепции социобиологии в целом не соответствуют диалектике отношения биологического и социального уровней развития материи, как высшего и низшего. Для большинства гипотез социобиологов характерна редукция социальных свойств к биологическим (генетическим) либо непоследовательное колебание между признанием уникальности социальной сущности и ее «био-логизацией», метафизическое противопоставление человека, понимаемого как индивид, а отнюдь не как родовое существо, «внешней среде», которая в действительности является его произведением, его «неорганическим телом». В то же время некоторые гипотезы социобиологов могут быть ценны для развития научной теории социальной биологии.
На наш взгляд, к их числу относится гипотеза о существовании особого механизма взаимодействия биологического и культурного развития. Редукционистская методология не позволила социобиологам выявить специфику этого механизма в формате концепции «генно-культурной коэволюции». Однако, во-первых, это не значит, что биологическая эволюция Homo sapiens завершилась, как, например, полагали некоторые советские исследователи -можно привести огромное количество фактов, свидетельствующих о ее продолжении в форме филетической эволюции [16]. Во-вторых, неудача социо-биологического объяснения связи «культуры» и «биологии» отнюдь не означает, что научное объяснение этой связи невозможно в принципе.
По-видимому, существенную помощь в разработке научной теории данного взаимодействия могло бы оказать понимание того обстоятельства, что в современной теоретической биологии намечается тенденция к осуществлению «третьего синтеза», призванного объединить сильные стороны «классической» биологии (в первую очередь концепцию естественного отбора, прекрасно объясняющую приспособленность и многообразие живого) и «неклассической» биологии (в первую очередь также фактически обоснованные представления о закономерном, «канализированном» характере биологической эволюции) [17]. Известно, что существенным элементом «неклассической» исследовательской программы в биологии являются берущие начало от Ж.Б. Ламарка представления о прямом воздействии среды на эволюционный процесс, о возможности «наследования приобретенных признаков». Однако бытует и «псевдоламаркистское», а по сути, вполне дарвиновское объяснение эффектов, описываемых последователями Ламарка через концепцию стабилизирующего отбора. Подразумевается, что стабилизирующий отбор через отбор малых мутаций с соответствующим фенотипическим эффектом может вызывать наследственное закрепление ненаследственных адаптивных модификаций, возможности которых реализуются благодаря изменениям среды. Для случая человека это означает, что его опосредованная сознанием трудовая деятельность преобразует природную среду, создает «вторую природу» материальной культуры; эти измене-
ния в «неорганическом теле» человека провоцируют ненаследственные модификации весьма гибкой человеческой биологии, под которые благодаря механизму стабилизирующего отбора могут подводиться «генокопии». Таким образом, человеческая биология постепенно изменяется, выполняя объективные «заказы» развивающегося социального [18].
Однако через действие механизма стабилизирующего отбора можно объяснить только некоторые тенденции эволюции человеческой биологии, требующие для своего формирования длительного времени. А есть ли у человеческой биологии механизмы для более оперативного закрепления биологических изменений, индуцированных стремительным развитием культуры? В последние годы в биологии накапливаются данные, свидетельствующие о том, что такие механизмы есть. Речь идет о достижениях эпигенетики - науки о наследуемых свойствах организмов, которые не связаны с изменениями собственно нуклео-тидной последовательности ДНК. Выяснилось, что «мы наследуем нечто большее, чем сумму генов», а потому «без эпигенетики невозможно решение главной проблемы биологии - приводных механизмов регуляции экспрессии генов и клеточной дифференцировки при разных условиях среды» [19, с. 807]. В свете достижений эпигенетики ДНК предстает отнюдь не как всесильный тиран, совокупность «эгоистичных генов», на чем настаивали социобиологи, - а как самоорганизующийся полимер, способный реагировать на эпигенетические сигналы. К числу таких достоверно установленных эпигенетических сигналов, например, относятся: метилирование ДНК, энзиматические модификации гистонов, малые некодирующие РНК и др. [19, с. 809]. Изменения в производстве продуктов питания и, следовательно, в диете, индуцированные культурными изменениями гормональные перестройки, подразумевающие воздействие на биологию человека материальных эквивалентов сознания (а головной мозг не зря сравнивают с дирижером «оркестра» желез внутренней секреции), как и другие подобные изменения, по-видимому, способны достаточно быстро оформить наследуемые изменения человеческой биологии в соответствии с тенденциями социокультурного развития. Причем важно подчеркнуть, что индуцированные социальным изменения в эпигеноме могут иметь для человеческой биологии как позитивный, так и разрушительный характер. Значительное количество заболеваний соматической и психической природы, старение и запрограммированная смерть (в том числе и преждевременные, выходящие за пределы биологической нормы) также имеют к эпигенетическим изменениям прямое отношение [19].
Подводя итоги, можно согласиться с социобиологами в том, что «любые желаемые изменения в обществе и культуре должны учитывать биологические и иррациональные аспекты человеческих существ, если такие изменения производятся для того, чтобы создать нечто иное, нежели страдания и боль» [9]. Однако следует помнить и о том, эти страдания и боль возникают не только
в ходе попыток построения новых «утопий», но и в случае попыток любой ценой законсервировать прежнюю реальность, на наших глазах превращающуюся в утопию, другими словами, в каждом случае, когда объективные законы человеческой биологии игнорируются развитием культуры, формируется и обостряется социально-биологический кризис [20, 21].
Список литературы
1. Wilson E.O. Sociobiology: The Abridged Edition. (Seventh printing). -The Belknap Press of Harvard University Press, Cambridge, Massachusetts, 1998. -366 p.
2. Лоренц К. Оборотная сторона зеркала. - М.: Республика, 1998. - 393 с.
3. Лоренц К. Нобелевская речь [Электронный ресурс]. - URL: http://elibrary.ru/download/70873544.pdf
4. Уилсон Э.О. Хозяева Земли. Социальное завоевание планеты человечеством. - СПб.: Питер, 2014. - 352 с.
5. Докинз Р. Эгоистичный ген. - М.: АСТ, 2013. - 512 с.
6. Левонтин Р. Человеческая индивидуальность: наследственность и среда: пер. с англ.. - М.: Прогресс, 1993. - 208 с.
7. Линке С. Была ли социобиология «новым синтезом»? Возникновение и восприятие спорной теории // Русский орнитологический журнал. - 2005. -Т. 14, № 282. - С. 234-242.
8. Вудс А., Грант Т. Бунтующий разум: Марксистская философия и современная наука. - М.: Канон+: Реабилитация, 2015. - 600 с.
9. Huaco G.A. Marx and sociobiology. - Lanham: University Press of America, 1999. - 128 p.
10. Маркс К. Письмо Ф. Энгельсу от 7 августа 1866 г. // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. - М.: Госполитиздат, 1963. - Т. 31. - С. 208-210.
11. Карпинская Р.С., Никольский С.А. Социобиология: критический анализ. - М.: Мысль, 1988. - 203 с.
12. Ламсден Ч., Уилсон Э. Прометеев огонь // Этическая мысль. Научно-публицистические чтения. - М.: Республика, 1992. - С. 325-344.
13. Орлов В.В. Материя, развитие, человек. - Пермь: Изд-во Перм. унта, 1974. - 396 с.
14. Березная М.И. Человек как объект биологического исследования // Философия пограничных проблем науки: межвуз. сб. науч. ст. / гл. ред. В.В.Орлов. - Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 1972. - Вып. 5. - С. 79-114.
15. Краснов Г.С., Орлов В.В. Биология и социальный прогресс // Философия пограничных проблем науки: межвуз. сб. науч. ст. / гл. ред. В.В.Орлов. -Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 1972. - Вып. 5. - С. 115-152.
16. Новоженов Ю.И. Филетическая эволюция человека. - Свердловск: Изд-во Свердл. пед. ин-та, 1983. - 88 с.
17. Мейен С.В., Соколов Б.С., Шрейдер Ю. А. Классическая и неклассическая биология: Феномен Любищева // Вестник АН СССР. - 1977. - № 10. -С. 112-124.
18. Панченко Н.В. Направленность биологического развития человечества // Биология человека и социальный прогресс. - Пермь: Изд-во Перм. унта, 1982. - С. 116-120.
19. Ванюшин Б.Ф. Эпигенетика сегодня и завтра // Вавиловский журнал генетики и селекции. - 2013. - Т. 17. - Вып. 4/2. - С. 805-832.
20. Желнин А.И. Специфика механизма адаптации человека и его нарушение как причина социально-биологического кризиса // Вестник Перм. унта. Философия. Психология. Социология. - 2014. - № 2 (18). - С. 87-93.
21. Zhelnin A.I. Contemporary sociobiological crisis as techno-humanitarian disbalance // Perm University Herald. Series «Philosophy. Psychology. Sociology». -2014. - Iss. 4 (20). - P. 28-32.
References
1. Wilson E.O. Sociobiology: The Abridged Edition. (Seventh printing). Cambridge, Massachusetts: The Belknap Press of Harvard University Press, 1998. 366 p.
2. Lorenc K. Oborotnaya storona zerkala [Behind the mirror]. Moscow: Respublika, 1998. 393 p.
3. Lorenc K. Nobelevskaya rech' [Nobel speech], available at: http://elibrary.ru/ download/70873544.pdf
4. Uilson E'.O. Xozyaeva Zemli. Social'noe zavoevanie planety chelovechest-vom [The managers of the Earth. Social conquest of the planet by mankind]. St.-Petersburg: Piter, 2014. 352 p.
5. Dokinz R. E'goistichnyj gen [The Selfish Gene]. Moscow: AST, 2013. 512 p.
6. Levontin R. Chelovecheskaya individual'nost': nasledstvennost' i sreda [The human personality: heredity and environment]. Moscow: Progress, 1993. 208 p.
7. Linke S. Byla li sociobiologiya «novym sintezom»? Vozniknovenie i vospriyatie spornoj teorii [Was the "sociobiology" new synthesis? Genesis and perception of the disputed theory]. Russkij ornitologicheskij zhurnal. 2005, vol. 14, no. 282, pp.234-242.
8. Vuds A., Grant T. Buntuyushhij razum: Marksistskaya filosofiya i sovremennaya nauka [Reason in Revolt: Marxist Philosophy and Modern Science]. Moscow: Kanon+: Reabilitaciya, 2015. 600 p.
9. Huaco G.A. Marx and sociobiology. Lanham: University Press of America, 1999. 128 p.
10. Marks K. Pis'mo F. E'ngel'su ot 7 avgusta 1866 g. Marks K., E'ngel's F. Sochineniya [Letter for F. Engels dated by 7 august 1866]. Moscow: Gospolitizdat, 1963, vol. 31, pp. 208-210.
11. Karpinskaya R.S., Nikol'skij S.A. Sociobiologiya: kriticheskij analiz [Sociobiology: critical analysis]. Moscow: Mysl', 1988. 203 p.
12. Lamsden Ch., Uilson E'. Prometeev ogon'. E'ticheskaya mysl'. Nauchno-publicisticheskie chteniya [Promethean fire (The fragment from the book)]. Moscow: Respublika, 1992, pp. 325-344.
13. Orlov V.V. Materiya, razvitie, chelovek [Matter, development, human]. Permskij universitet, 1974. 396 p.
14. Bereznaya M.I. Chelovek kak ob"ekt biologicheskogo issledovaniya [Man as an object of biological research]. Mezhvuz. sb. nauch. st. "Filosofiya pogranichnyxproblem nauki". Permskij universitet, 1972. no. 5, pp. 79-114.
15. Krasnov G.S., Orlov V.V. Biologiya i social'nyj progress [Biology and social progress]. Mezhvuz. sb. nauch. st. "Filosofiya pogranichnyx problem nauki". Permskij universitet, 1972, no. 5, pp. 115-152.
16. Novozhenov Yu.I. Fileticheskaya e'volyuciya cheloveka [Phyletic evolution of man]. Sverdlovskij pedagogicheskij institut, 1983. 88 p.
17. Mejen S.V., Sokolov B.S., Shrejder Yu. A. Klassicheskaya i neklas-sicheskaya biologiya: Fenomen Lyubishheva [Classical and non-classical biology: Lubishchev Phenomenon]. Vestnik Academii nauk SSSR, 1977, no. 10, pp. 112-124.
18. Panchenko N.V. Napravlennost' biologicheskogo razvitiya chelovech-estva [The focus of the biological development of mankind]. Biologiya cheloveka i social'nyj progress. Permskij universitet, 1982, pp. 116-120.
19. Vanyushin B.F. E'pigenetika segodnya i zavtra [Epigenetics today and tomorrow]. Vavilovskij zhurnal genetiki i selekcii, 2013, vol. 17, no. 4/2, pp. 805-832.
20. Zhelnin A.I. Specifika mexanizma adaptacii cheloveka i ego narushenie kak prichina social'no-biologicheskogo krizisa [The specificity of human adaptation mechanism and its disorders as the cause of social and biological crisis]. Vestnik Permskogo universiteta. Filosofiya. Psixologiya. Socioloiya, 2014, no. 2 (18), pp. 87-93.
21. Zhelnin A.I. Contemporary sociobiological crisis as techno-humanitarian disbalance. Perm University Herald. Series "Philosophy. Psychology. Sociology", 2014, no. 4 (20), pp. 28-32.
Получено 08.12.2015
