CC BY
25
При этом ученый не предлагал правовые механизмы, которые гарантировали бы нерушимость и реализуемость всех категорий прав человека в реальных условиях социализма. Следовательно, идея прав человека у него была скорее не правовой, а нравственной, своеобразной нормой-целью для практической политики. Тем самым он «скатывался» на позиции утопизма, в которых сам обвинял и классический либерализм, и государственный социализм. В связи с этим представляет интерес оценка Гессеном советской Конституции 1936 года. Исследователь считал, что она дала советским гражданам все возможные права и позитивной, и негативной свободы - свобода слова и печати, свобода собраний, неприкосновенность личности, жилища и так далее. По его мнению, эта Конституция особенно подчеркивает свободу сбережений и свободу потребления. Иначе говоря, она создавала «атмосферу безопасности» [8, с. 138]. При этом Гессен никак не комментировал реальную практику советского государственного управления. Объясняется это, по мнению А. Валицкого, тем, что «Гессен хотел видеть в Сталине просвещенного деспота» [1, с. 538].
Подводя итог анализу взглядов Гессена, необходимо еще раз подчеркнуть следующее. Конституционализм как форма правосознания имеет внутренний источник развития, заключающийся в напряженности между ценностями свободы, справедливости и солидарности. Кроме того, он дает четкие критерии оценки форм и методов государственного управления. Ошибка Гессена состояла в его «экономизме», в сопряжении им конституционных ценностей с определенными формами собственности. И в этом он шел по пути классического либерализма, свя-
зывающего свободу с частной собственностью, с тем лишь отличием, что предлагал в качестве адекватной основы конституционного демократического государства обобществленную собственность и плановые методы управления экономикой. Следует признать, что как во времена римских императоров институт частной собственности не препятствовал произволу их неограниченной власти, так и при реальном социализме обобществленная собственность не гарантировала свободы и демократии, скорее даже наоборот. Суть конституционализма заключается в поиске непротиворечивого сочетания (частной и публичной) свободы и справедливости, укрепляющего солидарность общества.
Литература
1. Валицкий А. Философия права русского либерализма. М., 2012.
2. Гессен С. И. Крушение утопизма // Современные записки. Париж, 1924. Т. 9.
3. Гессен С. И. Мое жизнеописание // Избранные сочинения. М., 1999.
4. Гессен С. И. Ослабление пульса демократии. М., 1999.
5. Гессен С. И. Правовое государство и социализм // Избранные сочинения. М., 1999.
6. Гессен С. И. Современная демократия // Ва-лицкий А. Философия права русского либерализма. М., 2012.
7. Кочетков В. В. Конституционализм и свобода: критика юридического разума// Вопросы философии. 2012. №№ 7.
8. Hessen S. The Rights of Man // Human Rights. Comments and Interpretations. N. Y., 1949.
С. А. Маркова-Мурашова
КУЛЬТУРА, ПРАВО, ЭКОНОМИКА: СОВРЕМЕННЫЙ ВЕКТОР ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ
Статья посвящена проблеме совершенствования экономики и права в условиях глобализации, показана значимость культуры в формировании и придании определенной специфики правовым и экономическим системам. Автор приходит к выводу, что ранее влияние культуры на экономику было непосредственным, сегодня же оно опосредовано правом как явлением культуры. От существующих источников права, от типа правопонимания зависит качество законодательства, его эффективность, а значит, грамотное оформление и развитие экономических отношений в государстве.
Ключевые слова: право, экономика, культура, взаимодействие экономики и права, правовая система, экономическая система.
В настоящее время экономика тесно связана с практической жизнью права и ее невозможно удалить, не повредив ткань реальности. В то же
время право представляет собой не только формальное правило поведения, но и основу построения отношений в обществе, внутри государства,
между государствами. При этом оно, с одной стороны, обогащается за счет потенциала других наук, с другой - дает им четкие ориентиры и рекомендации для наиболее эффективного построения политики отношений либо совершенствования этих отношений, оформляет их, придавая им легальный статус. Для понимания права как системы и его практической значимости необходима внешняя перспектива. Ущербность профессионализма - это неспособность профессионалов отойти на некоторое расстояние и благодаря этому обрести перспективу.
На сегодняшний день ни один из ведущих университетов не может не включать в программу дисциплины в строгом смысле, не относящиеся к праву. Такие дисциплины, особенно экономика, настолько глубоко срослись с правом, что образование в области юриспруденции кажется незавершенным без некоторого знания экономических вопросов. Немногие будут утверждать, что решения по антимонопольным делам необходимо выносить на основании интуиции юристов, не обладая знаниями экономической теории конкуренции и монополии.
Юриспруденция подвергается все большей критике за упорное следование достаточно простому сравнению позитивного права, игнорируя при этом уровни и действия реальных участников правоотношений. В наши дни учеными предлагается совмещать различные направления правовых исследований, для того чтобы понять, что теоретические, абстрактные понятия закона и правовой системы не существуют сами по себе как независимые, отдельные явления, состоящие из правил и процедур, а создаются для людей, которые управляют, применяют, используют или игнорируют эти правила.
Экономический анализ права показывает, что правовые нормы и институты имеют функциональное и социальное обоснование, а не просто внутреннюю правовую логику, и в этом он глубоко антиформалистичен и наполняет экономику и право реальным социальным содержанием.
Общеизвестно, что право - это средство формального закрепления экономических отношений и управления ими, но при этом нельзя не учитывать тот факт, что оно функционирует в условиях глобализации и подвергается определенным трансформациям как явление культуры. Указанные процессы обусловливают необходимость исследования проблем, имеющих отношение к модернизации правовых и экономических явлений.
Рассмотрение права и экономики с позиций культуры является актуальной научно-практической проблемой, так как право как историко-со-
циальное явление пространственно и временно связано с определенным культурным контекстом, поэтому истинное объяснение существования правовых систем находится в культурах. Правовые семьи представляют собой юридическое выражение культурного круга, которому принадлежат охватываемые ими правовые системы. Они передают мировоззрение, ценностные представления и цели соответствующей культуры. Сегодняшний правовой мир понимается лучше, если его представить в виде комплекса правовых культур [1, с. 193-194].
Ход истории основан на многообразии культур, которые возникают, развиваются, взаимодействуют, сменяют друг друга и погибают. Культура является своеобразным мотором и носителем исторического развития. Собственно и прогресс цивилизации происходит в ходе взаимодействия различных культур. В связи с активной миграцией населения в современном мире по самым разнообразным причинам культура общества уже не определяется территориальными границами одного государства. Во многих странах компактно проживают национальные сообщества, которые в значительной степени унаследовали элементы культуры своей исторической родины. Поэтому культура конкретного государства и национальная культура не совпадают. В то же время общественная и правовая культура одного государства становится все более интернациональной по своей структуре. В таком взаимном сближении национальных субкультур состоит процесс унификации и заимствования особенностей различных субкультур.
Общество и культура обозначаются с помощью системы ценностей, иерархия которых определяется собственным мировоззрением. Поэтому этико-телеологическое единство, характерное для каждой культурной сферы, представляет собой вид синтеза системы ценностей, которые при точном различии соответствующих обществ и народов являются общими. Каждая культура владеет своей картиной мира - религиозного или философского характера, своей картиной общества, своим образом человека, своей картиной отношения между человеком и обществом. Культуры отличаются друг от друга различными представлениями о ценностях, которые создают свой этико-телеологический контекст. В этом заключается сущность их оригинальности и разнообразия [1, с. 185-186].
Сказанное верно и в отношении права и экономики. Как общество и нации пространственно и временно вливаются в определенное культурное окружение, так и правовые, и экономиче-
ские системы выступают одновременно фактором и продуктом культуры, которой принадлежат общества и нации.
Право также является причинным фактором культуры и ее результатом. Когда право, автономно созданное, рассматривается вне культуры, тогда едва ли возможно понять различные правовые семьи, которые сегодня противопоставляются друг другу. Только путем классификации правовых систем и посредством их связи с соответствующими культурными кругами можно понять действительный характер правовых систем и правовых семей и их отличие друг от друга.
Отмеченное актуально и для типов экономических систем, характеристику которых, наряду с другими немаловажными факторами, определяют социально-экономические отношения в обществе, складывающиеся под воздействием традиций и обычаев, освещенных временем. Они определяют, какие блага, как и для кого производить.
Наглядным проявлением значимости культуры в формировании и развитии экономических систем являются исследования профессора Ди-пака Лала, который в своих работах органично инкорпорировал культуру в экономический анализ. В построении теории о роли культурных факторов в развитии экономики он разграничивает понятия экстенсивного и интенсивного экономического роста, введенные в научный оборот Л. Рейнолдсом. В своих рассуждениях он отталкивается от видения культуры, выработанного экологами, которые подчеркивают, что разум человека дает ему возможность менять свою окружающую среду путем обучения, при этом для приспособления к новой среде не нужно мутировать, достаточно научиться новым способам выживания и зафиксировать их в качестве социального обычая. Это понимание культуры и ее развития импонирует исследователю по той причине, что оно соответствует представлению экономистов о равновесии [2, с. 23].
Д. Лал также обращает внимание на различие материального и космологического представлений, относящихся к различным аспектам окружающей среды, и приходит к выводу о том, что обеспеченность факторами производства составляет важную часть материальной культуры, которая определяет способы зарабатывания на жизнь. С учетом того, что в этой области действует универсальный экономический принцип, приспособления к изменениям в материальной среде будут, по его мнению, весьма быстрыми. В космологических представлениях, которые относятся к миру вокруг нас и месту человека в нем, ценности человеческой жизни, ее цели, смыслу и от-
ношениям с другими людьми, изменения будут происходить медленнее и проявлять тенденцию к внезапным скачкам. При этом оба типа культурных представлений будут оказывать влияние на политическое устройство, однако взгляд на мир будет основным. По мнению ученого, существует некая система общего равновесия, определяющая политические и экономические результаты, в которой взаимодействуют обеспеченность факторами производства, два компонента культуры и политическое устройство [2, с. 35-36].
Для понимания прошлого и настоящего в рассматриваемом аспекте Д. Лал изучил историю изменений в материальной среде и космологи-ях, обратившись для этого к древним цивилизациям, и выделил стыд и вину как основу дуализма привития культурных характеристик в ходе социализации. По его мнению, именно эти эмоции являются социализирующим механизмом различных цивилизаций, «поскольку интер-нализированные моральные кодексы, цементирующие эти общества, основаны на этих моральных чувствах» [2, с. 31].
Стыд невозможен вне коллектива, и результатом социализации посредством него становятся космологические представления, которые описываются как коммуналистские, характерные для Востока и иных цивилизаций. В случае вины интернализированный образ - это жертва или лицо, принудительно восстанавливающее справедливость. Этот образ характерен для Запада и европейской цивилизации. Таким образом, вина способствует формированию индивидуализма, который создал инструменты роста экономики прометеевского типа, а стыд породил коммуна-лизм и интенсивный экономический рост.
Как убедительно показал в своем исследовании Д. Лал, космологические представления, являясь важнейшим элементом культуры, сыграли критически важную роль в возвышении Запада и в последующем развитии его политической экономики. Индивидуализм же как космологическое представление «возник как непреднамеренное последствие жажды наживы со стороны Римской католической церкви». Рост индивидуализма стал возможен благодаря двум папским революциям, которые обратили церковь к миру, создав соответствующие представления и правовые институты рыночной экономики, приведшие к развитию прометеевского типа. Первая папская революция была направлена на изменение семейных отношений. В результате, с одной стороны, увеличилось благосостояние церкви как наследницы мирян, а другой стороны, было положено начало формированию космологии индивидуа-
лизма, которая поддерживалась инициативой и независимостью молодежи в выборе партнеров в создании собственного хозяйства и вступлении скорее в договорные, нежели эмоциональные, отношения.
Данные события привели к утрате традиционных семейных ценностей, которые до этого являлись общими для всех евроазиатских цивилизаций и выступали сдерживающим фактором для проявления зоологических инстинктов и эмоций.
Для противостояния разрушительному воздействию на существующие ранее нормы, поддерживающие социальный порядок, «церковь поместила во главу угла своих доктрин первородный грех и создала общество вины, в котором страха Чистилища хватало, чтобы заставить христиан изо всех сил избегать семи смертных грехов либо искать отпущения грехов у функционеров церкви» [2, с. 204-205].
Около половины всех семей того времени оставались без прямых наследников по мужской линии, и, согласно установленным церковью нормам, имущество, которое нельзя было передать по наследству, завещали церкви, исходя из того же культивированного ею чувства вины и изначальной греховности земного существования. Благодаря этому собственность церкви многократно увеличилась и возникла проблема закрепления и сохранения статуса церкви как собственника. Данная проблема была решена следующим образом. В 1075 году Папа Григорий VII издал буллу, в которой, продолжая и развивая концепцию св. Августина «О Граде Божьем», вознес церковную власть над светской. Церковь, используя страх граждан перед угрозой отлучения и утверждения своей власти над загробным миром, поддерживала и укрепляла свою власть в реальном мире.
В результате имущество церкви стало неприкасаемым, а глубокая вовлеченность ее в мирские дела потребовала создания всех правовых и институциональных атрибутов, которые до сих пор служат рыночной экономике. С XI века начинается история «великого расхождения» западной и восточной цивилизаций: первая в конечном счете породила промышленную революцию и интенсивный экономический рост прометеевского типа, вторая же оказалась в состоянии застоя, продлившегося не одно столетие. Д. Лал определяет его как «ловушку равновесия на достигнутом уровне» [2, с. 29-30].
Наиболее важный вывод, с точки зрения Д. Лала, с которым соглашаются современные исследователи, заключается в том, что созданные индивидуализмом институты рыночной эконо-
мики можно имплантировать в самые разные общества мира без необходимости для этих обществ перенимать культурные представления, которые привели к созданию этих инструментов. Объясняет ученый это тем, что индивидуализм парадоксальным образом подточил социальные скрепы обществ, которые сам сделал процветающими. «Порожденный индивидуализмом триумф науки привел к смерти Бога на Западе, и таким образом, к смерти вины, предписывавшей соответствующую личную мораль» [2, с. 205-206].
До недавнего времени на Западе однозначно полагали, что для достижения успеха в экономической сфере государства в процессе модернизации необходима вестернизация, то есть принятие всего набора западных ценностей и политических устройств. Но, как убедительно доказал Д. Лал, современное понятие прав человека, провозглашаемых как универсальные для всего человечества, появилось довольно поздно и не содержит в себе ничего всеобъемлющего. Даже демократия не является необходимым условием развития экономики, поскольку на протяжении всей человеческой истории самой распространенной формой правления была наследственная монархия, и именно она породила промышленную революцию, что важно именно для экономической жизни государства. «Незападные общества могут перенимать западные средства для достижения процветания, не поступаясь своей душой. Секуляризация вряд ли размоет их социальные скрепы, поскольку они не зависят от веры в Бога. В этих иерархически упорядоченных обществах социальный цемент обеспечен древними процессами социализации, основанными на стыде» [2, с. 207-208].
В этом же ключе высказывается и Э. Гель-нер: «Те культуры, которые усвоили экономическую, когнитивную и техническую рациональность "рационально", то есть инструментально, сделали это из-за того, что общества-первопроходцы уже продемонстрировали их эффективность. Но по той же самой причине им не требовалось проникаться духом рационализма в других аспектах их жизни. Они избрали экономическую и техническую рациональность в качестве средства. В их случае она не возникла как побочный продукт общего склада ума... Те, кто усваивает новые методы в оппортунистическом подражательном духе, могут сохранять и развивать свои культуры, совершенно не разочаровываясь в них. Компьютер и алтарь могут уживаться» [3, с. 222].
Таким образом, у истоков создания права и экономики мы видим значимость культуры в
формировании и придании определенной специфики правовым и экономическим системам. Однако вектор воздействия меняется - если ранее влияние культуры на экономику было непосредственным, то сегодня оно опосредовано правом как явлением культуры. Речь идет даже не о том, что культура утратила свое значение при определении дальнейших путей развития права, государства и экономики. Необходимо понимать, что сама культура, не изменяя своей сущности, подвергается определенным трансформациям с учетом требований современной жизни. Однако это не влияет на специфику и сущностную характеристику правовых и экономических систем, в основе которых лежит та или иная культура. Примером может служить правовая система и экономика Японии, Индии и Китая.
Несмотря на то что в современный период культура оказывает не столь значительное воздействие на развитие и совершенствование экономики государства, тем не менее она являлась первоосновой, на которой и сформировался тот или иной тип существующей современной экономической системы. И для того чтобы понять сущность и возможные перспективы развития экономической системы, необходимо понимать, как и под воздействием каких условий и факторов она сформировалась. Кроме того, в настоящий период, как и прежде, на развитие и формирование экономики влияет право. От существующих источников права, от типа правопонимания зависят качество законодательства, его эффек-
тивность, а следовательно, грамотное оформление и дальнейшее развитие экономических отношений в государстве. В наши дни воздействие культуры на право и экономику имеет не столь сильное влияние как ранее, но в совершенствовании правовых и экономических систем современности она играет важную роль. На пути к международной аппроксимации экономики и права как конкретному результату сближения необходимо задуматься о том, что, быть может, сохранение различий в правовой культуре и законах позволит при помощи института автономии воли выбирать тот, который наиболее соответствует менталитету и воззрениям тех или иных субъектов права. Здоровая конкуренция между правовыми и экономическими системами гораздо плодотворнее, чем единообразие, обеспечивает современность права и государства.
Литература
1. Маркова-Мурашова С. А. Национальная правовая система России и типология правопонимания: дис. ... д-ра юрид. наук. СПб., 2006.
2. Лал Д. Непреднамеренные последствия. Влияние обеспеченности факторами производства, культуры и политики на долгосрочные экономические результаты / пер. с англ. Т. Даниловой; под ред. А. Куряева и Ю. Кузнецова. М., 2007.
3. Gellner E. Plough, book and sword: the structure of human history. L., 1988.
С. A. Бочкарев
ПРОБЛЕМЫ ПОСТИЖЕНИЯ БЫТИЙНЫХ ОСНОВ УГОЛОВНОГО ПРАВА
В статье обращается внимание на предельные основания уголовного права, скромную степень их теоретической разработанности и незначительную практическую полезность для правоприменения как на еще один ряд причин, которые способны воспроизводить кризисные явления в этом праве. Автор предлагает рассмотреть дилеммы гносеологического плана, с которыми сталкивается каждый исследователь и которые его отталкивают от познания бытийной проблематики уголовного права на философской базе.
Ключевые слова: уголовное право, бытие, философская мысль, правовая мысль, смысл, природа, сущее, должное.
Обоснование актуальности заявленной темы и ее познание представляются проблематичными по целому ряду причин. Казалось бы, все свидетельствует о несвоевременности выдвижения автором предложения по ее обсуждению. Во-пер-
вых, в научном сообществе принято искать выходы из развивающего кризиса современного уголовного права на уровне уголовно-политических надстроек. Потенциальные возможности онтологического аспекта кризисных процессов
