CC BY
29
[Электронный ресурс] http://tourism.tatarstan.ru/rus/file/pub/pub_463086.doc
6. Перечень объектов культурного наследия Республики Татарстан [Электронный ресурс] http://mincult.tatar.ru/rus/perechen-obektov-kulturnogo-naslediya.htm
7. Список объектов культурного наследия г.Казани [Электронный ресурс] http ://www.uag.kzn. ru/filemanager/i/54241b19 .pdf
8. Юсупов М.Х.. Шигабутдин Марджани как историк. - Казань, 1981. - С. 53 - 55.
References
1. Gosudarstvennyj arhiv Respubliki Tatarstan. F.98.Op.1.D.2117.L.238.
2. Gosudarstvennyj arhiv Respubliki Tatarstan. F.408. Op.2. D.740. L.1-3.
3. Gosudarstvennyj arhiv Respubliki Bashkortostan. F.-I. 295. Op.3. D.14464.L.3.
4. Doklad Predsedatelya Gosudarstvennogo komiteta Respubliki Tatarstan po turizmu Ivanova Sergeya Evgen'evicha «Ob itogah raboty Gosudarstvennogo komiteta Respubliki Tatarstan po turizmu v 2015 godu i zadachah na 2016 god» [Electronic resource] http://tourism.tatarstan.ru/rus/file/pub/pub_462082.pdf/
5. Otchet o deyatel'nosti Gosudarstvennogo komiteta Respubliki Tatarstan po turizmu za 2015 god [Electronic resource] http://tourism.tatarstan.ru/rus/file/pub/pub_463086.doc
6. Perechen' ob"ektov kul'turnogo naslediya Respubliki Tatarstan [Electronic resource] http:/ / mincult.tatar.ru/ rus / perechen-obektov-kulturnogo-naslediya.htm
7. Spisok ob"ektov kul'turnogo naslediya g.Kazani [Electronic resource] http://www.uag.kzn.ru/filemanager/i/54241b19.pdf
8. Yusupov M.H.. Shigabutdin Mardzhani kak istorik. - Kazan', 1981. - S. 53 - 55.
УДК 94 (470) "1917"
Р.Р.Салихов, Л.Р. Габдрафикова
КУЛЬТУРА ОБЩЕНИЯ В ЭПОХУ РЕВОЛЮЦИИ (НА ПРИМЕРЕ КАЗАНСКОЙ ГУБЕРНИИ)
В статье повседневная жизнь населения Казанской губернии рассматривается через культуру общения. Обозначены основные проблемы межличностного диалога военной поры и революционного времени. Кроме того, выделены особенности межнационального общения в Поволжье, различия в речевых нормах и изменения в татарском языке.
Ключевые слова: революция 1917 года, татарская культура, межнациональный диалог, татарский язык, русский язык, повседневная жизнь.
Radik R. Salikhov, Liliya R. Gabdrafikova THE CULTURE OF COMMUNICATION IN THE YEARS OF REVOLUTION (THE CASE OF KAZAN GOVERNORATE). In this article we looked at Everyday life of Kazan province through the Communication Culture. We focus on studying the Problems of Interpersonal Dialogue of the Wartime and the Revolutionary time. Here we have identified several trends: features of interethnic communication in the Volga region, differences in speech norms and the transformation in the Tatar language.
Keywords: Revolution of 1917, Tatar culture, interethnic dialogue, Tatar language, Russian language, everyday life.
Революционное время, с колоссальными социальными потрясениями, выступает своеобразным индикатором культуры общения. В этой связи представляет большой интерес Казанская губерния - поликонфессиональный, многонациональный край Поволжья. Безусловно, в этот период существовал культурный разрыв между представителями различных конфессий и этносов. Хотя совместное проживание на одной территории порождало потребность в общении. Это были как деловые контакты, так и повседневное общение. В данной статье мы уделяем вниманию взаимодействию лишь двух этнических групп: татар и русских.
Очень показательно, что «Самоучитель для русских по-татарски и для татар по-русски», подготовленный А.Вагаповым, с 1852-го по 1911 г. переиздавался 18 раз [11, c.45]. Например, татарские предприниматели уже с середины XIX в. открывали совместные предприятия с русскими коммерсантами. Для такого межнационального общения, как правило, нужно было знание русского языка, т.к. знатоков татарского языка среди русских было немного. Они встречались преимущественно среди миссионеров. В некоторых случаях они выступали преподавателями русского языка. Так, Е.Малов оставил в 1881 г. в дневнике следующую запись: «Абдрах-
ман Апанаев по-русски говорит довольно правильно и пишет; учился он по-русски у казанского священника Аполлона Александрова» [6, с.42]. Судя по всему, знание русского языка нужно было предпринимателю для продвижения его коммерческих дел.
В начале XX в. русский язык активно учили не только купцы и их дети, но и представители интеллигенции. Некоторые бывшие шакирды татарских медресе специально снимали жилье в русской части города. Так, писатель Галимджан Ибрагимов арендовал комнату у русских хозяев, чтобы чаще практиковать свои знания. Хотя такое же жилье в татарской части города стоило значительно дешевле [4, с.183].
Татары переделывали на собственный лад русские слова: например, кантур (контора), испрауник (исправник), сутник (сотник), сажин (сажень), мижа (межа) и т.д. [2, с.34]. Как видно, фонетическая адаптация неологизмов приближала их к нормам татарского языка, поэтому из разговорной речи некоторые из переделанных слов позднее перешли в литературный татарский язык. Среди них естэл (стол), чират (очередь), мич (печь), кесэл (кисель) и другие [15, с.74]. Но не всеми эти перемены одобрялись, а у некоторых людей вовсе вызывали тревогу. Например, поэт М.Гафури в 1911 г. писал, что «если и дальше будет так продолжаться, то через двадцать-тридцать лет никто не поймет содержание книги, написанной на чистом татарском языке» [7, с.342]. Однако это было лишь начало будущих перемен в татарском языке.
До революции внутри татарского сообщества существовали свои речевые нормы, хотя титулования, вроде «Вашего благородия», не было. Например, именно из-за незнания этих норм русского общества командующий войсками Казанского военного округа А.Г.Сандецкий призывал применять исключительно жесткие меры относительно «инородцев». По его словам, нижние чины из их числа не умели различать офицеров по погонам и путались в обращениях [5, с.134]. В памяти современников генерал А.Г.Сандецкий остался «безобразно грубым начальником», причем такую характеристику ему давали представители высшего офицерства. Впрочем, военачальника не жаловали и солдаты, что они в полной мере продемонстрировали после февраля 1917 г., когда первым делом арестовали ненавистного командующего [1].
Что касается татарского общества, то культура общения имела свою специфику и свои речевые нормы. Аналога русского чинопочитания, действительно, не было. Но на рубеже XIX-XX вв. при обращении к религиозным деятелям к имени обычно добавляли слово «хазрат», а к богатому человеку - «бай». Образованные люди в своей речи все чаще стали применять татарские аналоги французских обозначений «мсье» - «мадам» - «мадмуазель»: «эфенди» - «ханым» - «туташ».
В публичной сфере в этот период наблюдалось разграничение на женскую и мужскую половину. Например, проводились отдельные женские и мужские меджлисы. Поэтому открытое общение между представителями разных полов было практически невозможно. Это было допустимо лишь в семейном кругу, либо при острой необходимости, когда дело касалось функционального общения женщин с мужчинами-представителями ряда профессий (продавцы, врачи и т.д.). Что касается частного общения, то молодые парни и девушки практиковали в большей степени письменную форму речевой коммуникации, они обменивались записками, писали письма. Существовал особый письменный стиль общения, с определенными шаблонами с многословными приветствиями и пожеланиями, со стихотворными формами.
Среди шакирдов - учащихся татарских медресе в конце XIX- начале XX в. получило распространение искусство мусульманской дискуссии - моназара. Шакирды с удовольствием участвовали в богословских диспутах, где демонстрировали как свои религиозные знания, так и ораторское умение, быстроту реакции, остроумие. Но шакирдов волновало не столько содержание диспута, а сама форма. После первой русской революции моназара сошли на нет, на смену пришли другие дискуссии светского характера, в клубах и вечерах, на страницах прессы.
Несмотря на сложности, обусловленные этнокультурными особенностями населения Казанской губернии, совместное проживание на одной территории предполагало ежедневную коммуникацию. Но иерархическое общение (например, чиновник - проситель, начальник -подчиненный) часто сопровождалось откровенной грубостью, что находило свое отражение и при функциональном общении (например, общение между продавцом и клиентом). Оскорбления и ссоры оставались самой распространенной проблемой частной и общественной жизни. Еще в дореволюционную эпоху в данной повседневной практике наметилась любопытная тенденция - доносительство. Жалобы стали основным средством для сведения счетов с оппонен-
тами. После ссоры один из субъектов общения писал донос на своего противника в органы власти. Но в качестве предмета разногласий указывалось «произнесение дерзостных слов» в адрес императора. В Казанской судебной палате, в Казанском окружном суде в начале XX в. рассматривалось немало таких дел «об оскорблении Его Императорского Величества».
Таким образом, к 1917 году разные формы общения и в частном, и общественном пространстве имели схожие проблемные моменты: 1) неуважение личности собеседника; 2) неумение разрешать конфликты мирным путем; 3) доносительство как средство разрешения конфликта.
Но герои февраля 1917 г. декларировали противоположные идеалы - свободу и равенство, открытость к диалогу, стремление к «демократизации» общественных институтов, уважение личности каждого гражданина страны. Отменялось традиционное чинопочитание, титулование, все стали гражданами новоявленной Российской республики. Постепенно видоизменялась и культура общения. Вместо «господина начальника» появился «гражданин начальник».
В это время представители новых органов власти предпринимали попытки изменить сложившиеся традиции общения. Однако техническое устранение сословных, конфессиональных, имущественных границ еще не значило полную отмену культурного и языкового барьера. Хотя, некоторым казалось, что, наступило время диалога. Например, упоминая о Мусульманском социалистическом комитете на Варламской улице Казани, М.Вахитов отмечал: «на том месте, где когда-то происходили свалки между мусульманами и русскими, теперь в дни пролетарских праздников происходят трогательные братанья рабочих-мусульман с русскими рабочими» [12, с.34]. Однако те же самые пролетарии продолжали говорить на разных языках. На митингах, где присутствовало смешанное население (например, русское и татарское), всегда ораторы выступали либо с переводчиком, либо был отдельный выступающий-татарин [8, с.53]. Революционеры отчаянно пытались сформировать классовое единство, а между тем, как среди рабочих, так и крестьян существовал языковой барьер. И, во многих городах, в том числе в Казани, на митингах и собраниях требовался переводчик или оратор-татарин. Но кроме трудностей перевода была еще проблема традиционных установок, менталитета населения.
В 1917 г. как представители бывшей царской власти, так и действующие «хозяева жизни» стали обозначаться одним словом - «буржуй», которое приобрело самый негативный смысл. В условиях роста цен и дефицита товаров, всеобщего хаоса, буржуем могли назвать кого угодно, в глазах своих оппонентов «буржуй» всегда оказывался на вершине новой социальной иерархии.
Образование Татарской автономии обострило проблему межнационального диалога. Некоторые активисты революционного движения Казанской губернии предпочли уехать из региона, не смирившись с национальным статусом административного образования. Декларативные заявления революционных дней о братстве всех пролетариев в реальности столкнулись с когнитивным диссонансом. 25 июня 1921 г. ЦИК Совнаркома ТАССР принял декрет «О реализации татарского языка в пределах Татреспублики». С этого времени делопроизводство, как в государственных учреждениях, так и в кооперативах и профсоюзах, началась вести на двух государственных языках - русском и татарском. Были организованы курсы татарского языка для служащих, бюро переводчиков при госучреждениях, выпускались учебные пособия. Одним из способов поощрения двуязычных специалистов стало их премирование.
Параллельно шло усиленное реформирование татарского языка, из которого вычеркивались все арабизмы и фарсизмы. Исчезли из обихода старые обращения, вроде «эфэнде», «ха-ным», «туташ». Но обращения по фамилии с приставкой гражданин /товарищ или же по имени и отчеству человека тоже применялись не столь широко, а только в определенных кругах. Поэтому в публичной сфере активнее стали использовать родственно-возрастные обозначения даже между чужими людьми: абый, абзый, апа, туган и другие. Например, к учителям чаще обращались «абый» или «апа». Слова арабского, персидского, турецкого происхождения заменяли либо народными (тюркскими) словами (например, хэят - тормыш, мэмлэкэт - ил, мэркэз -Yзэк, и т.д.), либо придумывались новые слова на основе тюркских корней. Так, среди них такие слова, как тезелеш, оешма, элемтэ, бишьеллык, урып-ж;ыю, кенчыгыш, теньяк, кушымта, ечпочмак, чагылыш, чынбарлык и другие. Вместо традиционного приветствия "Эссэлэмэлэйкем" широкое распространение находит "Исэнмесез/Саумысыз", а напоминанием о старинном мусульманском приветствии осталось лишь слово "Сэлэм" в значении "Привет".
Эти меры довольно сильно разъединили татарский язык с другими тюркскими языками.
Провозглашенный в конце XIX в. принцип газеты "Тарджеман" и его редактора И.Гаспринского о единстве языка для всех тюрок, конечно же, в советское время не принимался во внимание и делалось все возможное для обособления родственных языков. В этот период изменились названия месяцев, взамен арабских обозначений были введены латинские. Русские заимствования применялись без фонетической адаптации, что меняло общее звучание татарского языка. Всего к 1927 г. было введено более 15 тысяч слов, это было связано и с отказом от старых обозначений, переработкой некоторых из них, а так же заимствованиями. Сфера применения татарского языка значительно расширилась и постоянно росла потребность в новых терминах, соответсвующих по смыслу реалиям советской эпохи [14, с42]. Введение большого количества слов западно-европейского и русского происхождения привело к упрощению татарского языка и приближало его к русскому языку.
По данным 1923 г. среди русских служащих учреждений г. Казани из ответственных работников 6,2 % владели разговорным татарским языком, из технических специалистов - 2,1 % [10, с577]. Таким образом, языковая политика дала уже некоторые положительные результаты. Но в этом движении были очевидные потери: увеличился разрыв между дореволюционным татарским интеллектуальным наследием и советским вариантом татарской культуры и языка.
В культуре общения, как периода Временного правительства, так и в советское время официально отсутствовало титулование и чинопочитание. Все население состояло из граждан и гражданок, не было больше ни сударей, ни сударынь, ни «Вашего благородия», ни «Вашего сиятельства». Политическое обозначение «товарищ», принятое в партийной среде (причем, представители разных партий не могли применять в отношении друг друга это слово), уравняло и мужчин, и женщин. Таким образом, «товарищ» означал союзничество в каком-то деле. До широкого распространения в контексте партийного товарищества, этим термином обозначали «компаньона» (например, в коммерческом товариществе) или «заместителя» (например, товарищ городского головы). После 1917 г. население делилось на «граждан» и более привилегированных «товарищей».
Но в обществе так и сохранилась разобщенность, подкрепленная к тому же неразвитостью культуры общения, отсутствием уважительного отношения к собеседнику. Обычные речевые коммуникации строились либо в просительной, заискивающей манере, либо в требовательном, агрессивном тоне.
Например, наблюдая за пассажирами парохода, богослов Г.Баруди записал в своем дневнике: «прежде люди разделялись на классы, между ними была большая дистанция; и соответственно селились они в разных местах и волей-неволей вынуждены были сохранить дистанцию. Нынешняя последняя революция изменила многие основы...». Знаменитый мулла успокаивал себя тем, что есть и полезная сторона от «совместного пребывания воспитанных и невоспитанных»: «общение важно для взаимопонимания и усвоения лучшего». Галимджан-хазрат полагал, что как невоспитанные, так и воспитанные сумеют извлечь из этого положения свои уроки. «Для тех, кто видит на примерах жизни и в театрах безнравственные поступки, это естественное общение, конечно, будет кстати, - отмечал он. - Пророк Гайса возглашал: «Я научился приличию у безнравственных». Так что, рассматривая эти обстоятельства на пароходе философским взглядом, можно не тосковать по старому - эти обстоятельства лишь открывают путь к пониманию всего безобразия происходящего» [3, с82].
Несмотря на провозглашенное равенство и братство, общество продолжало выделять из своей среды тех, кто как-то отличался. В первое время это были «буржуи» различного происхождения, поведение которых подвергалось общественной критике. Но в правовом отношении «буржуи» оставались такими же гражданами. В дальнейшем, из советского общества выделились уже «лишенцы», т.е. лишенные избирательных прав. По сути, являясь поданными Советского государства, эти люди были не гражданами, т.к. лишались право на получение высшего образования, получения социальной помощи (продуктовых карточек), не могли работать в государственных органах власти [13, с284]. Статус «лишенца» человек получал, как правило, благодаря доносу знакомых людей. Например, писатель А.Еники вспоминал о том, как будучи студентом Казанской художественной школы, был вынужден бросить учебное заведение из-за угроз своего односельчанина. «Чтобы выгнали человека, вполне достаточно было написать, что он сын муллы или торговца, проверкой никто себя не утруждал. Дело дошло до того, что иные сыновья мулл, чтобы снять с себя подозрение, сами спешили настучать на других», -
вспоминал литератор годы спустя [9, c.387].
Национализация всех предприятий, ликвидация «буржуев» и установление диктатуры пролетариата не решила проблему взаимодействия в различных трудовых коллективах и обществе в целом. В первые годы советской власти продолжали существовать огромное множество примирительных комиссий, они сохранялись до конца 1920-х гг. Позднее они трансформировались в расценочно-конфликтные комиссии. При Наркомате труда ТАССР работала Высшая конфликтная комиссия. Дальнейшая коллективизация страны, в том числе развитие коммунального жилищного хозяйства, способствовала лишь росту межличностных конфликтов.
Литература
1. Абдуллин Х.М. Командующий войсками Казанского военного округа Александр Генрихович Сан-децкий: поступки и восприятие обществом в 1917 г. // Частные миры Великой русской революции. Сб. научных трудов. - Казань, 2017. - С.218-223.
2. Ахунзянов Э.М. Русские заимствования в татарском языке. Автореф. дисс.....д.ф.н. - Алма-Ата,
1967. - 58 с.
3. Баруди Г. Памятная книжка // Казань. - 1997. - №10-11. - С.79-89.
4. Бэшири З. Замандашларым бел8н очрашулар. - Казан, 1968. - 292 б.
5. Габдрафикова Л.Р., Абдуллин Х.М. Татары в годы Первой мировой войны (1914-1918). - Казань: Институт истории им. Ш.Марджани АН РТ, 2015. - 395 с.
6. Габдрафикова Л. Татарское буржуазное общество: стиль жизни в эпоху перемен (вторая половина XIX - начало XX века). - Казань: Татарское книжное издательство, 2015. - 367 с.
7. Гафури М. Сайланма 8с8рл8р. - Казан: Татар. кит. н8шр., 2010. - 351 б.
8. Документы по истории Октября в Татарии. - Казань: Татарское книжное издательство, 1973. -
212 с.
9. Еники А. Страницы прошлого. - Казань: Татарское книжное издательство, 1998. - 448 с.
10. История Казани в документах и материалах. ХХ век / под ред. Р.У.Амирханова. - Казань: Мага-риф, 2004. - 711 с.
11. Михайлова С.М., Коршунова О.Н. Традиции взаимовлияния культур народов Поволжья. - Казань: Фэн, 1997. - 111 с.
12. Мулланур Вахитов. Сб. документов и материалов / под ред. Р.И.Нафигова. - Казань: Татарское книжн. изд-во, 1985. - 270 с.
13. Орлов А.С., Георгиева Н.Г., Георгиев В.А. Исторический словарь. -2-е изд. - М., 2012. - 639 с.
14. Хаков В.Х. Татар 8д8би теленеч совет чорында Yсеше (20 - 30 нчы еллар). - Казан: Казан университеты н8шрияты, 1985. - 150 б.
15. Хангильдин В.Н. Татар теле культурасыньщ кайбер м8сь8л8л8ре . - Казан, 1976. - 96 б.
References
1. Abdullin H.M. Komanduyushchij vojskami Kazanskogo voennogo okruga Aleksandr Genrihovich San-deckij: postupki i vospriyatie obshchestvom v 1917 g. // Chastnye miry Velikoj russkoj revolyucii. Sb. nauchnyh trudov. - Kazan', 2017. - S.218-223.
2. Ahunzyanov EH.M. Russkie zaimstvovaniya v tatarskom yazyke. Avtoref. diss.....d.f.n. - Alma-Ata, 1967.
- 58 s.
3. Barudi G. Pamyatnaya knizhka // Kazan'. - 1997. - №10-11. - S.79-89.
4. Bashiri Z. Zamandashlarym belan ochrashular. - Kazan, 1968. - 292 b.
5. Gabdrafikova L.R., Abdullin H.M. Tatary v gody Pervoj mirovoj vojny (1914-1918). - Kazan': Institut is-torii im. SH.Mardzhani AN RT, 2015. - 395 s.
6. Gabdrafikova L. Tatarskoe burzhuaznoe obshchestvo: stil' zhizni v ehpohu peremen (vtoraya polovina XIX - nachalo XX veka). - Kazan': Tatarskoe knizhnoe izdatel'stvo, 2015. - 367 s.
7. Gafuri M. Sajlanma asarlar. - Kazan: Tatar. kit. nashr., 2010. - 351 b.
8. Dokumenty po istorii Oktyabrya v Tatarii. - Kazan': Tatarskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1973. - 212 s.
9. Eniki A. Stranicy proshlogo. - Kazan': Tatarskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1998. - 448 s.
10. Istoriya Kazani v dokumentah i materialah. HKH vek / pod red. R.U.Amirhanova. - Kazan': Maga-rif, 2004. - 711 s.
11. Mihajlova S.M., Korshunova O.N. Tradicii vzaimovliyaniya kul'tur narodov Povolzh'ya. - Ka-zan': Fehn, 1997. - 111 s.
12. Mullanur Vahitov. Sb. dokumentov i materialov / pod red. R.I.Nafigova. - Kazan': Tatarskoe knizhn. izd-vo, 1985. - 270 s.
13. Orlov A.S., Georgieva N.G., Georgiev V.A. Istoricheskij slovar'. -2-e izd. - M., 2012. - 639 s.
14. Hakov V.H. Tatar adabi teleneH sovet chorynda Yseshe (20 - 30 nchy ellar). - Kazan: Kazan uni-versitety nashriyaty, 1985. - 150 b.
