CC BY
129
ФИЛОСОФСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ, ФИЛОСОФИЯ КУЛЬТУРЫ
УДК 130.2 : 111.12
А. С. Мамзин, В. П. Щербаков Культура и природа человека
В статье на основе анализа достижений современной науки раскрываются некоторые аспекты взаимоотношения культуры и природы человека. В науке, как в сфере познания природы, в отличие от культуры неприменимы оценочные суждения и этико-эстетические подходы. Противопоставление культуры и науки, человека и природы нашло свое отражение в толковании взаимоотношений естественного и искусственного, натуры и культуры как двух абсолютно противостоящих и противоборствующих миров. Однако их противостояние не абсолютно, а относительно.
The article on the basis of analysis of achievements of modern science reveals some aspects of the relationship between culture and human nature. In science as in the field of knowledge of nature, unlike in culture, value judgments and ethic-aesthetic approaches are not applicable. The juxtaposition of culture and science, of man and nature is reflected in the interpretation of the relationship of the natural and the artificial, nature and culture as two completely opposing and antagonistic worlds. However, their opposition is not absolute but relative.
Ключевые слова: естественное, искусственное, культура, наука, природа, этика.
Key words: natural, artificial, culture, science, nature, ethics.
В настоящей работе нет необходимости специально анализировать широкий спектр разнообразных трактовок культуры в современной научной литературе. Существующие издания вполне помогают ориентироваться в многообразии этих трактовок [1]. Наличие споров и дискуссий о понимании сущности и форм культуры не исключает общности мнений в констатации основных теоретических направле-
© Мамзин А. С., Щербаков В. П., 2017
ний, сложившихся в философии культуры [4, с. 277-286]. Приведем в связи с этим некоторые высказывания известного отечественного культуролога.
«В современном языке термин культура употребляется очень часто преимущественно в двух значениях - широком и узком. В широком смысле к культуре относятся все общепринятые, утвердившиеся в обществе формы жизни - обычаи, нормы, институты, включая государство и экономику. В узком смысле границы культуры совпадают с границами сферы духовного творчества, с искусством, нравственностью, интеллектуальной деятельностью». «В газетных статьях встречаются выражения "экономика и культура", "политика и культура", "наука и культура", "религия и культура". Подразумевается, что наука, политика, религия стоят как бы "вне культуры", в рамках которой остаются в таком случае только искусство, клубы и дома культуры. Это, конечно, неверно. Политика, экономика, право - не менее "культурны", чем искусство, философия и образование. Но все же есть определенный смысл в разграничении устойчивой среды существования, определяемой материализованными и твердо закрепленными формами жизни, и творческой сферы духа. Смешивать их - неправильно и опасно». «Культура - способ жизни человека, продукт его творчества и необходимая среда обитания. Понять культуру нельзя, не поняв человека» [8, с. 22, 26, 35].
Исследователи культуры подчеркивают интегративный характер этого понятия, что не исключает многообразия конкретных форм и проявлений культуры - нравственной и физической культуры, культуры производства и управления, материальной и духовной культуры и т. п. Интегративно же культура проявляется как преображение человеком природы по законам общества [3, с. 45-46].
Нас должно интересовать прежде всего, что же представляют собой социальная действительность и реальный человек как конкретные явления жизни, а не те абстрактные представления, которые вокруг них создаются. Необходимые предпосылки для уяснения этого заключены в обоснованных ответах на вопросы о том, какова должна быть методология этого рассмотрения, как, каким путем следует рассматривать человека и общество, какие методы и в каком сочетании следует при этом использовать, дабы не исказить реальную картину социальной действительности и человека.
Методологию нередко толкуют главным образом как область, производную от гносеологии. Тем самым отдается должное активности человека, активности процесса познания. При этом оставляют в тени активность природы, ярко проявляющуюся в ее ответных (в подавляющем большинстве негативных) реакциях на антропогенные воздействия. Между тем современные кризисные ситуации требуют большего внимания к онтологическим (бытийным, может быть, луч-
ше сказать, к оптическим) аспектам методологии. Сегодня в противовес односторонне истолкованному марксистскому тезису - «Бытие определяет сознание» - выдвигают не менее односторонний - «Сознание определяет бытие». Однако сознание необходимости блага для народа, его благосостояния, преуспевания, здоровья, а равным образом и разговоры об этом, сами по себе не способны удовлетворить ни материальные, ни духовные потребности. Мысли и отвлеченные разговоры об этом есть занятия такого рода, которыми, согласно известному изречению, «дорога в ад вымощена».
Плодотворность и действенность методологии выражаются в ее способности на основе осмысления закономерностей актуальной действительности прогнозировать и проектировать возможные будущие состояния развивающихся систем. В этом смысле методология близка к технологии. Это и есть своего рода технология творческого мышления.
Методология, таким образом, есть совокупность методов данной области, плюс учение об их возможностях и взаимодействии, плюс учение о соотношении возможного и действительного, плюс учение о соотношении объективного и субъективного, реально достижимого и желаемого. Характеризуя в общем плане методологию, следует подчеркнуть необходимость обратиться к рассмотрению современности от желаемого к наличному, от идеалов и норм к действительности.
Следует далее признать, что человек как активное социальное существо не просто приспосабливается к своему окружению, а создает цивилизованную среду своего обитания, приспосабливая окружающий мир к своим нуждам.
Долгое время казалось, что в науке как в сфере познания природы, в отличие от культуры неприменимы оценочные суждения и эти-ко-эстетические подходы. Противопоставление культуры и науки, человека и природы нашло свое отражение в толковании взаимоотношений естественного и искусственного, натуры и культуры как двух абсолютно противостоящих и противоборствующих миров [9]. Однако их противостояние не абсолютно, а относительно.
Не только культура воздействует на развитие науки, но и развитие науки влияет на состояние культуры, на формирование в ней новых идей и представлений. Результаты естественнонаучных исследований (например, в молекулярной биологии и биотехнологии) могут быть применены к человеку. И тогда этико-эстетические подходы и оценки входят в саму ткань естествознания, становятся предметом рассмотрения политиков, юристов, привлекают внимание СМИ.
Скажем, взаимодействие биологии с разными сферами культуры порождает новые области знания - биоэтику, биополитику, биоэстетику и др. Существенный интерес представляет также выяснение роли биологии в решении различных аспектов проблемы человека (вопросы соотношения биологического и социального в онто- и филогенезе человека, проблемы пола, любви, семьи и брака) [5].
Из истории познания живой природы известно, что на развитие представлений о строении и функциях живых существ, о сущности жизни, о высшей нервной деятельности, о «механизмах» наследственности и эволюции, о природе человека активное воздействие оказывали уровень развития материальной культуры, социально-экономические условия и идеи различных исторических эпох, доминирующие философские и религиозные воззрения, достижения в сопредельных науках, литература и искусство [10]. Достаточно сослаться на такие примеры, как воздействие развития приборной техники и методов исследования (световая и электронная микроскопия, «меченые» атомы и др.) на изменение исторических форм витализма и механицизма, влияние гуманитарных и социально-экономических идей на формирование биологических концепций (Мальтус, Дарвин).
Абсолютизация противостояния культуры и науки, естественного и искусственного связана с некорректным пониманием как культуры, так и науки. При таком подходе культура понимается как нечто стихийное и гармоничное, близкое девственной природе; наука, сознание и деятельность рассматриваются в этом случае как нарушители гармонии, источники вольного или невольного зла.
Между тем в природе отнюдь не все гармонично и ладно, наряду с гармонией в ней существуют внутренний разлад, дисгармонии и коллизии; гармония складывается через борьбу, естественный отбор и т. д. Гармония в природе достигается за счет того, что происходит «погашение» одних «возмущающихся» явлений другими. Вероятно, человечеству следует действовать подобным же образом в поисках путей устойчивого развития.
Насколько человечество к этому способно - один из актуальнейших вопросов современной философской антропологии. Поиски ответа на этот вопрос неизбежно возвращают исследователей к традиционной теме природы человека, соотношения в нём социального и духовного начал. Можно сказать, что ныне к теоретическому звучанию этой темы добавляется и заметный «конфликт интерпретаций» философии и естественных наук.
Представления о природе человека, казалось бы, изначально относятся к сфере научного знания, которое традиционно ориентировано на выявление эмпирически достоверных и фиксируемых фактов человеческого естества. Науки о духе были отграничены от наук о природе и методологически, и иерархически, неся на себе отчетливую печать спекулятивности и метафизичности, ставящих под сомнение научность гуманитарных рассуждений о духовности человеческой сущности. Однако современные научные представления о человеке не исчерпываются природной, физической составляющей его бытия, не в меньшей мере включая в себя социальное, культурное и историческое измерения человеческой жизни. Другими словами, «природа» человека сложносо-ставна и многомерна, но охватить ее в рамках одной науки практически невозможно, несмотря на заявляемый комплексный и междисциплинарный характер современных антропологических исследований.
Тема биосоциальности человека в отечественной гуманитарной науке долгое время находила свое выражение в основном в так называемых «философских проблемах антропогенеза», которые были представлены в десятках обширных монографий и множестве статей и разделов в учебной литературе [7]. В подавляющем большинстве этого массива исследований антропогенез рассматривался как процесс биологической эволюции, представляющий собой «превращение обезьяны в человека». Проблема возникновения человека была плотно вписана в контекст диалектического и исторического материализма, концептуально оформляясь в терминах «диалектических законов развития» и «социально-исторической сущности человека». Однако после «упразднения» диалектического материализма, вместо ожидаемой ревизии устоявшихся взглядов на возникновение и становление человека, произошло неожиданное исключение этой проблемы из разряда актуальных философских тем. По умолчанию в учебных курсах по философии продолжают воспроизводиться устаревшие и зачастую не соответствующие современным исследованиям представления, нуждающиеся в дополнении и коррекции. Академическое оформление философской антропологии практически не произвело никаких изменений, поскольку в различных вариантах антропологий - социальной, культурной, психологической - не находится места антропогенетической проблематике, которая стала невидимкой на фоне возрождения религиозных идеалов человечности и духовности, не совместимых не только с прежними философскими установками, но и с современными научными представлениями о человеке, его происхождении и сущности. Предпринимаются даже попытки исключить преподавание дарвиновской эволюционной теории из школьного курса биологии.
Отвергнутая философами проблема практически полностью перешла в ведение биологов. Для них человек оказывается звеном эволюции, движимой механизмами изменчивости и естественного отбора. Но, успешно разбирая машинизированный образ человека на составляющие его биологические функции, биология в нерешительности останавливается перед освященными христианской культурой категориями духовности и свободы, разрывая существование человека на две несводимые друг к другу сферы - сферу природного существования и сферу духовной культуры. Результатом такого удвоения сущности становится своего рода шизофреническое раздвоение самосознания современного человека, стремящегося усидеть сразу на двух стульях - природной причинности и культурной целесообразности. Забота о теле и забота о душе становятся разнонаправленными и, в то же самое время, равноправными тенденциями современной европейской культуры, что вызывает не только коллизии культурологического порядка, проявляющиеся в столкновениях «храма и рынка» [6], но и психологические конфликты в личностном плане существования человека. Фигура психоаналитика неслучайно становится органичным элементом интерьера современности.
Поэтому совершенно необходим как пересмотр прежних философских позиций, так и выработка новых подходов в исследовании становления человека как разумного существа, наделенного способностью устанавливать и поддерживать принципы собственного существования в системе взаимодействия с себе подобными. Для достижения этой цели необходимо не только учесть результаты исследований круга «наук о человеке» - психологии, социологии, этнографии и антропологии, но и попытаться усвоить уроки биологического понимания человека, указывающего на ту сторону его существования, которая стыдливо замалчивалась в философии, главным образом обращенной к «чистым» его аспектам - воле, разуму и рассудку, и оставлявшей без внимания факты иной природы -желание, сексуальность, инстинкт и психический автоматизм.
Исследования этологов и биологов-эволюционистов предлагают принципиально иное видение человека, позволяющее иначе сформулировать проблему человека. Если для философии свойственно утверждение инобытия и внеприродной сущности человека и связанные с этим поиски сущностных отличий человека и животного, то для этологии существенным является признание имманентной природно-сти человека, направленное на его примирение со своей «подлинной» природой и отказ от «выдуманной».
Ориентация на возвращение человека природе стала главным моментом биологического его понимания, которое берет начало в работах основоположника эволюционной теории Ч. Дарвина. С момента признания этой теории человек превращается в объект «наук о природе» и рассматривается исключительно с точки зрения формы. Проблема антропогенеза становится разделом теории эволюции и рассматривается как морфогенез - возникновение и закрепление признаков, отличающих собственно человека от его дочеловеческих предков. Очарование простотой и наглядностью морфологического определения человека достигает максимума в генетических исследованиях, когда человек окончательно превращается в «объективную реальность», оформленную в виде генома, осуществляющего трансляцию фенотипа. Натурализация форм человеческого существования становится сегодня уже не соблазнительной целью, а реальностью и задачей научного исследования. Поведение человека сводится к генетически детерминированной программе, реализация которой не должна входить в противоречие с условностями культурного бытия. Возвращение к природе обретает далеко не романтические черты, свойственные рассуждениям Руссо, а вполне технологический облик «исправления и коррекции» не только тела человека, отклонившегося от биологической программы, но и отношений между людьми. Посещение генетической консультации стало уже реальностью и даже необходимостью во многих европейских государствах, а поведение людей все чаще интерпретируется даже на обыденном уровне с позиций биологической целесообразности [2].
Оборотной стороной биологического понимания человека является признание его природной устойчивости. Предполагается, что, выйдя из-под давления естественного отбора и укрывшись под защитой рациональных практик культуры, человек обретает видовую стабильность, оборачивающуюся моделью своего рода вечного человека, наделенного неизменными способностями - умелостью, разумностью, языком. Представление о подобной «онтологической» укорененности становится основанием опасной самоуспокоенности и самоуверенности человека относительно оснований собственного существования, которые видятся ему исключительно как набор внешних угроз, в первую очередь экологических, эпидемиологических, космических.
Оставляя без внимания социокультурные основания своей жизни, человечество, на наш взгляд, подвергает себя гораздо большей опасности, поскольку технологий разрешения этого типа проблем пока не существует. Уверенность в своем вневременном бытии, абсолютиза-
ция сущностных характеристик создают предпосылки для формирования статичной, «константной» модели человека, очерченной категориями самосознания, индивида и личности.
Реконструкция этого процесса, «археологический» поиск оснований человеческого существования является актуальной задачей, от решения которой зависит не только построение непротиворечивой теории антропогенеза, но и решение множества актуальных проблем современности, связанных с симптомами деградации и вырождения человеческих качеств и способностей, прежде считавшихся субстанциальными. В контексте этих проблем не менее актуальным представляется создание междисциплинарного теоретического пространства, которое бы позволило объединить многочисленные знания о человеке в единый исследовательский проект.
Список литературы
1. Антология исследований культуры. Т. 1. Интерпретация культуры / ред-кол.: Л. А. Мостова (отв. ред. и сост.) и др. - СПб.: Университетская книга, 1997.
2. Вишняцкий Л. Б. Человек в лабиринте эволюции. - М.: Весь Мир, 2004.
3. Каган М. С. Философия культуры. - СПб.: Петрополис, 1996.
4. Касьянов Г. А. Проблема определения культуры в русскоязычной учебной литературе // Вестн. Ленингр. гос. ун-та им. А. С. Пушкина. - 2015. - Т. 2. Философия. - № 2. - С. 277-286.
5. Мамзин А. С. Природа человека и проблема взаимосвязи биологического и социального // Вестн. Ленингр. гос. ун-та им. А. С. Пушкина. - 2015. - Т. 2. -№ 4. - С. 56-65.
6. Марков Б. В. Храм и рынок. Человек в пространстве культуры. - СПб.: Алетейя, 1999.
7. Плюснин Ю. М. Проблема биосоциальной эволюции. - Новосибирск: Наука, 1990
8. Соколов Э. В. Культурология. Очерки теорий культуры. - М.: Интер-пракс, 1994.
9. Харитонова М. Е. Связь смысла человеческого существования со смыслом истории: дис. ... канд. филос. наук: 09.00.13. - СПб., 2003.
10. Царева Е. С. Проблема соотношения биологического и социального в философии и науке: автореф. дис. ... канд. филос. наук. - СПб., 2011.
