CC BY
88
MfcMVt КУМНИ. 2016
А.Я. Флиер
Культура беспорядка
Аннотация. В статье рассматривается проблема обеспечения культурой социального порядка, и в частности вопрос о культуре модерна, которая обеспечивает «другой порядок», основанный на принципах самодостаточности и независимости, в отличие от традиционной культуры, упорядоченность которой носит контекстуально-зависимый характер.
Ключевые слова. Культура, социальный порядок, традиционная культура, культура модерна, контекстуальная зависимость/независимость.
Культура - это прежде всего порядок [1]. Во-первых, это наиболее упорядоченная часть сознания человека. Не столь важно, на чем основывается такая упорядоченность - на рациональном, иррациональном, мистическом или каком-то ином мировосприятии. Главное заключается в системном характере мировосприятия, взаимосвязанности его составляющих. Во-вторых, это наиболее упорядоченная часть практического поведения и деятельности человека, что выражается в постоянном (нередко стереотипизированном) повторе тех или иных действий. Порядок - это выражение системности, противоположное случайности.
Если человек, проснувшись утром и спустив ноги с кровати, сначала касается пола правой ногой - это случайность. Во второй раз - это совпадение. Но если и в третий раз происходит то же самое, появляется основание говорить о сложении у этого человека культуры утреннего вставания с правой ноги. Культура - это осознанная или подсознательная упорядоченность и повторяемость в действиях людей.
Безусловно, культура наиболее ярко проявляется в символической деятельности человека [2]. Причем эта символическая деятельность (символическое производство) выражается не только в создании визуальных и звуковых, театрализованных и пластических образов религии и искусства. Таким же символическим производством является наша устная и письменная речь, культурно обусловленное (ритуализированное) поведение, жесты, мимика, игровая (имитационная) практика, формирование образов национальной идентичности и социальной престижности и т.п. Просто мы редко сосредотачиваем свое внимание на осознании символической сути всех этих действий.
На мой взгляд, символическое производство теснейшим образом связано с порождением обобщающих понятий в нашем языке [3]. Когда мы говорим «дом», имея в виду не какой-то конкретный дом, находящийся по определенному адресу, а дом вообще, как тип постройки, мы создаем общее понятие дома. И его вербальным символом является слово «дом». А дальше уже требуется лишь один шаг для перехода от вербального символа к изобразительному символу и т.п.
Письменный язык формировался по обратному принципу. Сначала возникло рисуночное письмо (пиктография), в котором объекты изображались в своих узнаваемых формах. Потом родилась иероглифика, в которой объекты изображались символами, «намекающими» на узнаваемые формы. И лишь затем появилось алфавитное письмо, в котором объекты символизировались словами разговорного языка, а изображались буквы - условные обозначения звуков, составляющих эти слова [4].
Подобное производство обобщающих понятий и их символических выражений представляет собой один из важнейших способов упорядочивания наших представлений об окружающем мире. В нашем сознании мир состоит не только из единичных объектов, но из их типологических групп, и манипулирование в мышлении и общении такими типологическими группами, выражаемыми общими понятиями и их символами, существенно упрощает процедуры мышления и коммуницирования. Я полагаю символическое производство одним из главных способов культурного упорядочивания мира в целом и социальной реальности в особенности. Символы (любые - вербальные, визуальные, звуковые, поведенческие, пластические и т.п.) - это образные выражения системы господствующих в культуре порядков.
Как известно, порядок - это наиболее компактное взаиморасположение предметов в пространстве [5]. В соответствии с этим можно сказать, что культура - это наиболее экономная форма работы человеческого сознания и поведения, позволяющая избегать нерационального расходования потенциала мышления и деятельности.
Основная социальная функция культуры - обеспечение коллективного характера человеческой жизнедеятельности [6]. Упорядочивание сознания и норм практического поведения людей представляется главным способом подобного обеспечения. Именно в ситуации господства определенных культурных порядков достигается конструктивность взаимодействий и коммуникаций, предсказуемость поведения человека и понятность его речи. В решении этой задачи задействованы многие программы социального общежития людей: от языка их общения и обычаев их соседского существования, до предельно сложных образных и интеллектуальных конструкций искусства, религии, философии. В них обязательно присутствует социальная сентенция: так поступать можно (и даже рекомендуется), а так нельзя (за этим последует наказание). Конечно, сводить все искусство, религию и философию только к социальной дидактике было бы большим упрощением, но и игнорировать это не стоит. Любая локальная культура - это система порядков, обеспечивающих конструктивный характер группового существования и общения, социальной консолидации. А набор культурных символов - это эффективный инструментарий регуляции социального сознания и поведения.
Универсальным механизмом межпоколенного воспроизводства исторически оправдавших себя порядков является культурная традиция. Чем большую роль играет традиция в жизни населения, тем полнее воспроизводятся культурные порядки, масштабнее используется исторический социальный опыт.
Казалось бы с этим вопросом все ясно. Традиция - это основа культуры и ее упорядочивающих функций. Но в последние века культура сама начала бороться с абсолютным доминированием традиции в социальной жизни европейского общества. Началось это с искусства (итальянское Возрождение), потом охватило религию (Реформация), затем философию (Просвещение, либерализм, романтизм, марксизм и др.) и социальную жизнь городского населения (революционные движения XVIII-XX вв.), а сейчас начало проявляться в массовой культуре («молодежная революция» 1960-х гг. и массовые социальные движения второй половины ХХ - начала XXI вв.). Это все явления из разных сфер социальной жизни, но одного смысла, преследующие одну цель: преодоление сковывающих ограничений традиции и достижение более высокого уровня политической, интеллектуальной, художественной и иной свободы. Особенно ярко это выразилось в искусстве и литературе ХХ в., но нельзя не видеть и общую направленность социального и культурного развития в первую очередь Европы и Америки, а за ними и всего развивающегося мира - повышение уровня свободы во всех областях жизни.
А свобода - в числе прочего - предусматривает и не обязательность повторения уже пройденного, на чем жестко основывается всякая традиция. В чем дело? Человечество начало выступать против собственной культуры, против порядка в пользу хаоса?
В этой связи вспомним одно из ключевых положений синергетики, которое постулирует, что хаос - это не беспорядок, а «другой порядок», принципы которого нам еще не понятны [7]. Так может быть, «антитрадиционная тенденция» в развитии культуры (обычно называемая модернизмом) является не столько отрицанием тех порядков, которые отстаивает традиция, сколько утверждением иных порядков, основанных на иных принципах упорядочивания и основаниях систематизации?
Порядок, пропагандируемый традиционной культурой, в большой мере строится на соответствии каждого артефакта общему строю культурных норм его внешнего окружения, т.е. контекста. Всякое явление традиционной культуры обладает своим специфическим смыслом только в соответствующем контексте, а само по себе оно мало оригинально и в смысловом отношении маловыразительно. В ином контексте оно уже «не работает» или, по крайней мере, утрачивает нужный смысл. Поэтому в традиционном искусстве допускается интерпретационная вариативность лишь в отношении второстепенных элементов антуража. Основные смыслы должны воспроизводиться с предельной точностью и в каноническом контексте. Между художниками/литераторами прошлого шло соревнование: кто украсит канонический сюжет более красочными второстепенными деталями [8]. Т.е. традиционная культура - это в первую очередь системный контекст, и ее артефакты упорядочены лишь постольку, поскольку упорядочен этот контекст. Это ни хорошо и ни плохо. Просто такова специфика этой культуры.
А вот явления культуры модерна (назовем так условно культурные феномены, игнорирующие принцип непосредственного воспроизводства традиции [9]), напротив, обладают собственным смыслом, как правило, сохраняющимся в любом контексте, отличаются выразительной образно-стилевой цельностью и в основном слабо или не детерминированно связаны с внешним контекстуальным окружением. Это касается в равной мере как произведений искусства и литературы нового времени (особенно ХХ в.), с их художественной самодостаточностью, так и современной философии, практически независимой от исторической философской традиции, или, например, феномена политической свободы, в пределах которой человек гораздо меньше, чем прежде, зависит от господствующей системы социальных иерархий. Т.е. культура модерна отличается
контекстуальной независимостью или незначительно обусловлена внешним контекстом (включая и исторический опыт).
Таким образом, культура модерна формирует собственную систему внутренней упорядоченности и автономной системности каждого культурного феномена в противовес традиционной культуре с ее внешней (контекстуальной) упорядоченностью и зависимостью. Вспомним, к примеру, произведения беспредметной живописи или атональной музыки, мало связанные с предшествующей художественной традицией, но обладающие высокой внутренней смысловой цельностью и упорядоченностью. Высокой самодостаточностью отличаются явления современной экономики и политической демократии, построенные на горизонтальном сетевом принципе организации в противовес вертикальному иерархическому принципу управления, свойственному прежним эпохам (вертикаль власти). Было бы наивно полагать, что искусство может строиться на иных принципах и ценностных ориентациях, нежели социальная организация общества. Это тоже ни хорошо и ни плохо, а просто отражает определенный этап социального развития человечества.
Показательным образцом отличия принципов культуры модерна от традиционной культуры является следующий пример. В традиционной культуре важную роль в социально-статусной символике играла одежда человека и в частности головной убор. В средневековой Англии барон в присутствии короля мог говорить, будучи в шляпе, но выслушивать ответную речь короля, он должен был со снятой шляпой. В русской деревне мужик, кланяясь барину, обязан был снимать шапку. В городе при встрече на улице, приветствуя друг друга, мужчины снимали шляпу или символически приподнимали ее. Проявлением этой традиции является современная практика отдачи чести военными. Поднося руку к головному убору и прикасаясь к нему, военнослужащий демонстрирует символическую готовность снять его в знак уважения к встреченному коллеге. На фотографиях первой половины ХХ в. на улицах города практически все были в шляпах в любое время года (и мужчины, и женщины). Наличие шляпы символизировало социальный статус уважаемого человека.
В современной бытовой культуре шляпа практически утратила свою социально-статусную символику. Головной убор одевают только по погодным обстоятельствам, и выбор его зависит тоже от климата, а не от статуса носителя. Более того, весь традиционный дресс-код в наше время уже утрачивает свое символическое значение. Практикуются дипломатические встречи «без галстуков» (можно ли было в XIX веке представить что-либо подобное?), женщина в брюках присутствует на мероприятиях любого уровня официальности (еще в середине ХХ в. такое практически не допускалось) и т.п. И все это потому, что дресс-код - это свидетельство включенности человека в социальный контекст и его культурной зависимости от него. Современный человек существенно более свободен от этих внешних условностей. Это культура модерна.
В чем суть этого «другого порядка», манифестируемого культурой модерна?
Порядок, поддерживаемый традиционной культурой, заключается в бесконечном повторении удачных решений прошлого, унаследованных с историческим социальным опытом. Изобретение нового не запрещается, но совершенно нетипично для этой культуры. Здесь господствует принцип: «Предкам было виднее; они всегда правы». Чем полнее сегодняшняя практика соответствует опыту предков, тем она более «правильная» и, в конечном счете, безопасная. Качество жизни воспроизводится, но не повышается. Это принцип.
Культура модерна строится на ином порядке, постулирующем непрерывное обновление в любой области, поиске новых решений старых проблем. А всякое новое по определению должно быть эффективнее старого, что обеспечивается научно-техническим прогрессом. Системообразующим принципом культуры модерна становится постоянное повышение качества жизни людей, достигаемое посредством обновления подсистем ее технического обеспечения.
Но ускорение прогресса ведет и к понижению сбалансированности системы. Образно говоря, традиционную культуру можно сравнить с трехколесным велосипедом, который весьма ограничен в скорости, но зато хорошо уравновешен, а культуру модерна - с двухколесным велосипедом, скорость которого много выше, но его равновесие сохраняется только в движении. Перед человеком возникает проблема выбора: что лучше, топтаться на месте, но зато сохранять равновесие или двигаться вперед, рискуя потерей равновесия? В синергетике это называется «неустойчивое равновесие» (трехколесный велосипед) и «устойчивое неравновесие» (двухколесный велосипед).
В этой связи стоит заметить, что ни один из рассматриваемых культурных феноменов нельзя абсолютизировать, считать «правильным» и противопоставлять другому как заведомо «неправильному». Правильные оба, но каждый в рамках своих специфических задач. Конечно, культура модерна появилась недавно по историческим меркам: родилась в искусстве итальянского Ренессанса в конце XV в., окрепла в естественных науках XVII в., а затем в философии и литературе Просвещения XVIII в., но социально возобладала в европейском обществе с середины XIX в. и особенно в ХХ в. Она может трактоваться как более современная. Но...
Население любой страны социально неоднородно, и даже в самом развитом обществе всегда остается слой людей, которых можно назвать «социальными аутсайдерами» и для которых традиционная культура с ее ограничительными установками более комфортна. Это различие в большой мере определяется уровнем образования и возможностями социальной самореализации. Более образованному и социально амбициозному слою общества, безусловно, больше импонирует культура модерна с ее свободами и контекстуальной независимостью, в рамках которой социальная самореализация человека осуществляется быстрее. А людям с пониженной социальной конкурентоспособностью ближе традиционная культура, которая больше защищает их от образованных конкурентов.
Я полагаю, что эти два культурных феномена всегда будут востребованы, и будут обслуживать социальные потребности разных страт общества. Вопрос только в их пропорциональном соотношении. Наблюдаемый исторический тренд направлен на расширение площадки культуры модерна и локализацию площадки традиционной культуры. Но это вовсе не означает перспективу полного исчезновения традиционной культуры в обозримом будущем. Для этого должен исчезнуть социальный слой ее пользователей. А это по целому ряду причин (прежде всего медико-биологических, но и социальных) практически невозможно.
Понимание феномена культуры модерна тесно связано с осмыслением идеи гражданского общества. Гражданское общество в данном случае рассматривается не как политическое, а как культурное образование, как общность людей, объединенных не политическими и не экономическими интересами, а общими ценностями, выраженными в культуре. Члены гражданского общества не являются фанатичными служителями какой-либо высокой идеи - религиозной, национальной, классовой и т.п. и оттого подавленными соответствующим контекстом. Это свободные люди, объединенные идеями личной
свободы и права каждого на индивидуальную социальную самореализацию. Здесь свобода человека от условностей социального контекста является самодовлеющей. Индивид сам определяет, что является социально допустимым, и его связи с социальным окружением имеют горизонтальный сетевой характер. Все детерминируется его культурой, а не включенностью в какие-то социальные иерархии. И лишь в случае очевидной неконструктивности его поведения в ситуацию вмешивается государство [10].
В теории гражданского общества принципы культуры модерна нашли, быть может, наиболее яркое воплощение. Здесь и свобода от контекстуальной зависимости, и противопоставление независимой личности социальным иерархиям и власти как их политической форме, и культура как универсальный измеритель социальной адекватности человека и пр.
Если соотнести дихотомию традиционная/модернистская с тернарной моделью культуры [11], то традиционная культура настоящей статьи - это культура-обычай в тернарной модели. А культура модерна в наши дни существует в двух основных формах: специализированной культуры-идеологии, более или менее продолжающей исполнять социальные функции прежней культуры-идеологии аграрной эпохи, и массовой культуры-референции, функционально ставшей культурой повседневности современных горожан. В какой мере культура-референция выполняет социальные функции традиционной культуры в современных городских условиях, сказать сложно. Это еще нуждается в специальном исследовании.
Возникает вопрос, каким образом культура модерна содействует коллективному характеру жизнедеятельности сообществ? Если традиционная культура в основном решает задачу прямого воспроизводства элементов социального опыта, полагая их эффективность достаточной (т.е. стремится лишь повторить достигнутое качество), то культура модерна сосредоточена в первую очередь на повышении эффективности практических технологий деятельности человека и его теоретических представлений. В рамках культуры модерна люди объединены целью и программами повышения качества жизни и эффективности отдельных направлений и видов деятельности. Ими руководит стремление еще глубже понять «устройство мира», отобразить в культурных символах не только внешние атрибутивные формы социокультурных феноменов, но и их содержательную суть (смыслы). Образно говоря, традиционная культура посвящена бесконечному переживанию «хорошего прошлого», а культура модерна - мечте о «хорошем будущем». Наверное, человечество нуждается и в том, и в другом.
Таким образом, я прихожу к выводу, что никакого беспорядка и социокультурной жизнедеятельности человеческого общества нет. Есть разные порядки. И даже социальные случайности по мере своего накопления образуют определенный порядок, имеющий свои закономерности функционирования, изучением которых занимается синергетика. Соответственно и культура беспорядка на самом деле есть культура «другого порядка», точнее многих «других порядков», среди которых культура модерна является лишь наиболее заметной. А сколько таких культур и принципов «других порядков», пока существующих в виде эмбрионов и ждущих своего часа, еще скрывается в социальной практике человеческой активности? ...
ПРИМЕЧАНИЯ
Статья подготовлена при поддержке гранта РГНФ 15-03-00031 «Культурное регулирование социальной динамики».
[1] Об этом см.: Флиер А.Я. Культура культуры // Вопросы культурологии. 2013. № 6. С. 39-47; а также: Астафьева О.Н. Теория самоорганизации как концептуальное основание культурной политики: проблемы теоретической культурологии // Вопросы культурологии. 2006. № 12. С.18-27.
[2] Cassirer, Ernst. Philosophic der symbolischen Formen. Bd 1-3. Вerlin: Bruno Cassirer, 19231929 (Кассирер Э. Философия символических форм: В 3 т. М.-СПб.: Университетская книга, 2002); White, Leslie Alvin. The Science of Culture: A Study of Man and Civilization. N.Y.: Farrar, Straus and Cudahy, 1949 (Уайт Л. Наука о культуре // Уайт Л. Избранное: Наука о культуре. М.: РОССПЭН, 2004).
[3] Флиер А.Я. О функциях символа в культуре // Культура культуры. 2016. № 4.
[4] См.: Friedrich, Johannes. Geschichte der Schrift. Heidelberg: Carl Winter, 1966 (Фридрих И. История письма. М.: Наука, 1979).
[5] Prigogine, Ilya, Stengers, Isabelle. Order out Chaos. Man’s new dialogue with nature. London: Heinemann, 1984 (Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой. М.: Прогресс, 1986).
[6] Об этом подробнее см.: Флиер А.Я. Культура как социально-регулятивная программа: этап становления [Электронный ресурс] // Культура культуры. 2015. № 1. URL: http://cult-cult.ru/culture-as-a-social-regulatorv-program-the-stage-of-formation/. (Дата обращения 14.06.2015); Флиер А.Я. Культура как символическая деятельность: этап становления [Электронный ресурс] // Культура культуры. 2015. № 1. URL: http://cult-cult.ru/culture-as-a-svmbolic-activitv-the-stage-of-formation/. (Дата обращения 14.06.2015.)
[7] Haken, Hermann. Erfolgsgeheimnisse der Natur: Synergetik, die Lehre vom
Zusammenwirken. Reinbek bei Hamburg: Rowohlt, 1995 (Хакен Г. Тайны природы. Синергетика: учение о взаимодействии. Ижевск: ИКИ, 2003).
[8] Eco, Umberto. Arte e bellezza nell’estetica Medievale. Milano: R.C.S. Libry & Grandi Opere S.p.A., 1994 (Эко У. Искусство и красота в средневековой эстетике. СПб.: Алетейя, 2003).
[9] О модерне, понимаемом как постпросвещенческая культура, см.: Habermas, Jurgen. Der philosophische Diskurs der Moderne. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1985 (Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне. М.: Весь мир, 2003).
[10] Об этом см., например: Резник Ю.М. Гражданское общество: трансформация моделей существования (от рационализма к трансперсонализму) // Личность. Культура. Общество. 2012. Т. XIV. № 1 (69-70). С. 123-139.
[11] Об этом см.: Флиер А.Я. Добро и зло в культурно-историческом понимании
[Электронный ресурс] // Информационный портал Знание. Понимание. Умение. 2015. № 3. URL: http://www.zpu-iournal.ru/e-zpu/2015/3/Flier Good-Evil/ (Дата обращения:
26.09.2015.)
© Флиер А.Я., 2016
Статья поступила в редакцию 16 октября 2015 г.
Флиер Андрей Яковлевич,
доктор философских наук, профессор, главный научный сотрудник Российского НИИ культурного и природного наследия им Д.С. Лихачева.
e-mail: andrev.flier@yandex.ru
