CC BY
0КУЛЬТ МИТРЫ В ДРЕВНЕМ МИРЕ: ОСОБЕННОСТИ И
ЭТАПЫ РАЗВИТИЯ
Гюль Таир Играрович
НУУз старший преподаватель (PhD) https://doi.ors/10.5281/zenodo.12606992
Древнее индоиранское божество Митра, покровитель договора, защитник истины и мирового порядка, являлся одним из наиболее популярных культовых персонажей в религиозной жизни народов Средней Азии, Ирана, античного Рима и Индии на протяжении многих веков. В Римской империи почитание восточного культа Митры стало самостоятельной религией. В Иране и Средней Азии Митра был включён в зороастрийский пантеон, но при Ахеменидах и Аршакидах митраизм (почитание Митры) составлял конкуренцию маздеизму (культу Ахурамазды). В арийской Индии Митра стал одним из божеств Адитья, защитников миропорядка. Что же обусловило столь долгое и успешное бытование культа Митры на территориях, населённых разными народами и входивших в состав разных государств? Несомненно, ответ на этот вопрос заключается в образе светоносного божества-воина, защитника мира, патрона справедливости, импонировавшего как военной аристократии, так и простому народу. Имя Митра (средперс. Михр) происходит от авестийского существительного mitra (mi0ra)-«договор»; первоначально у индоариев Митра был богом договора, соглашения, заключаемого между людьми, племенами, между человеком и богами. Позднее он стал почитаться как бог-воин, сражающийся на стороне праведного (ашавана), а также как справедливый бог-судья в загробном мире [Авеста в русских переводах: 269 и сл.; А.Г.Чередниченко, М.Е.Шенцов: 13].
Наиболее ранние письменные упоминания Митры содержатся в митанийских текстах. Царство Митанни существовало в XVII-XIII вв. до н.э. в Северной Месопотамии. Найденный археологами договор между царём Митанни и царём Хеттской державы (ок. 1380 г.), скрепляло обращение к индоиранским (арийским) божествам Митре, Варуне, Индре и братьям-близнецам Насатья [Е. Е. Кузьмина: 8-9; Э.Ртвеладзе (1992): 19-27; G. Dumezil: 53]. Отметим, что Заратуштра, реформировавший старую общеиранскую религию (в 1 -й пол. I тыс. до н.э.), исключил воинственных Варуну и Индру из нового пантеона, объявив их даэва (демонами). Но они сохранили божественный статус в ведическом пантеоне Индии, вместе с Митрой и другими богами (Арьяман, Бхага, Дакша, Анша) войдя в группу божеств Адитья, охраняющих вселенский закон Риту (авест. Рта, Аша) и сражающихся против демонов-асуров [Э.Ртвеладзе: 19-27; А.Г.Чередниченко, М.Е.Шенцов: 13]. В хурритском царстве Митанни арийцы составляли значительную, и, видимо, элитарную часть населения: имена митаннийских богов и царей часто имеют арийское происхождение [А.Г.Чередниченко, М.Е.Шенцов: 12-13].
Митре имеет черты солярного божества: он сопровождает Солнце в его небесном полёте, его эпитеты-«исполненный собственного света», «сияющий», и само его имя у иранских народов постепенно приобрело значение «солнце» [Авеста в русских переводах: 270]. Ассоциация солнечного света с добром, правдой, характерна для культуры многих народов, и вполне закономерно, что в какой-то период образ Митры приобрёл солярные черты. Некоторые исследователи связывают с Митрой изображения солнцеголового персонажа на петроглифах эпохи бронзы-РЖВ урочищ Саймалы-Таш (Кыргызстан) и Тамгалы (Казахстан). Его сопровождают изображения танцующих с оружием фигур,
колесниц, быков, лошадей и других животных, различные знаки [Е.Е.Кузьмина (1986): 112-113, 120; Е.Е.Кузьмина (1994): 261]. Конечно, указанный солярный персонаж не обязательно был именно Митрой (например, индоиранцы почитали солнце в образе божеств-вед. Сурья, авест. Хвархшайта (Хвар, среднеперс. Хуршед)). В любом случае, солярные черты стали неотъемлемой составляющей образа Митры, и особенно ярко проявились в западном митраизме.
Изначально Митра занимал главенствующее положение в пантеоне ариев, расселившихся в Иране и Средней Азии в эпоху бронзы. Верховным божеством Ирана он, предположительно, являлся при ранних Ахеменидах [И.В.Рак: 31, 393, 398]. Важным этапом формирования митраизма в Иране, стало соединение образа Митры с образом царя-воина и царя-жреца Камбиса II (530-522 гг. до н.э.) [А.Г.Чередниченко, М.Е.Шенцов: 11]. Камбис II вёл активную завоевательную политику, и успешные походы сделали его популярным среди военной знати и простого народа. Верховным божеством Ирана в период правления Камбиса II являлся Митра [И.В.Рак: 398], с которым вероятно ассоциировался обожествляемый царь. При Дарии I (522-486 гг. до н.э.) и Ксерксе (486464 гг. до н.э.) верховным божеством Ирана становится Ахурамазда, только он один упоминается в царских надписях. Однако уже при царе Артаксерксе I (464-423 гг. до н.э.) возвращается почитание династией божеств-язата-Анахиты и Митры (позднее и Вретрагны) [А.Г.Чередниченко, М.Е.Шенцов: 12].
Митра занимал важное место в религиозной жизни Ирана на протяжении веков. Ему был посвящён один из трёх великих священных огней зороастрийского Ирана-Адур-Бурзен Михр [М.Бойс, 1987: 107]. В парфянской империи этот огонь был непосредственно связан с династией Аршакидов [М.Бойс, 1987: 108]. Так же в парфянском языке отмечено два наименования для двух типов культовых зданий: один из них «михрийян»-«место Митры», другой «айазан»-«место поклонения» (любому божеству) [М.Бойс, 1987: 110]. Этот нюанс подчеркивает высокий статус Митры в парфянской империи, как и тронное имя ряда парфянских царей-Митридат («данный Митрой»), причём, это имя было популярно в античном мире и за пределами Ирана.
Именно в Парфянское время культ Митры широко распространился к западу от Ирана, где в эпоху эллинизма он постепенно превратился в синкретическую религию-митраизм, которая приобрела огромное значение в Римской империи. В первую очередь митраизм распространялся в среде римских легионеров в восточных римских провинциях. Уже в I в. до н.э. известно о религиозном митраистическом братстве «сочувствующих» солдат Помпея. Начиная с эпохи Коммода (180-192 гг.) культ Митры в римской армии достиг апогея своей популярности [Г.А.Пугаченкова (1966): 185; Ф.Гюиз: 177]. Образ Митры в Риме был постепенно совмещён с образами Аполлона, Гелиоса и Гермеса. В римских надписях Митра именуется «Deus Sol invictus» («Бог Солнце Непобедимый»). При императоре Юлиане Апостате (360-363 гг.) религия Гелиоса-Митры чуть было не стала господствующей в Римской империи, потеснив христианство [А.Г.Чередниченко, М.Е.Шенцов: 11]. Митраизм на Западе включал в себя архаичные элементы, которые в авестийской религии были упразднены, отредактированы Заратуштрой. Это сюжет тавроктонии, мистериальный характер культа, символика культа (например, скорпион, отнесенный в зороастризме к храфстра, вредоносным существам, созданным Ахриманом, в западном митраизме являлся символом мужества) [Э.Ртвеладзе (1992): 19-27].
О мистериальном характере митраизма ещё в парфянскую эпоху свидетельствуют
многие источники. Известно, что «мистерии Митры» в парфянское время проходили в таких крупных городах, как Дура-Европос и Урук (Южная Вавилония). Мистериальный характер митраизма был близок традициям римских легионеров, вступавших в братства с целью сплотить, упрочить связь между боевыми товарищами. А образ светоносного божества-воина Митры, как нельзя лучше подходил на роль патрона воинских братств. Некоторые мистериальные практики митраизма переняли манихеи и христиане: проведение ритуальных церемоний с вином и хлебом, воскресные сакральные службы, посвящённые богу, празднование дня рождения бога (Митры-Христа) 25 декабря и т.д. [Г.Виденгрен: 40; Ф. Гюиз: 132, 169-170].
Из римского митраизма до нас дошло предание о Митре-демиурге, который совершил убийство-жертвоприношение священного быка, из крови и семени которого возродилась земля и всё живое на ней [Л.Асгари: 8-9]. Аналогичный сюжет известен в зороастризме, но там убийство Первочеловека и Первородного Быка совершенно Духом Зла (Ахриманом), и является злым деянием [И.В.Рак: 93-94]. Сюжет убийства быка или первосущества (Пуруши, Тиамат, Имира и т.п.) и создания мира из его тела, имеет древние корни в культуре евразийских народов. Солярный персонаж на спине быка, изображённый в петроглифах Тамгалы-таш, возможно передаёт именно этот космогонический сюжет [Е.Е.Кузьмина (1994): 261, 456]. Вспомним также маргианские и бактрийские печати эпохи бронзы со сценами терзания и похищения семени у быка или хищника. На одной из таких печатей из хвоста и фаллоса быка произрастают растения; в многочисленных образцах настенной живописи и барельефах митреумов римского времени, также можно увидеть колосья, вырастающие из хвоста быка, приносимого в жертву Митрой [Р.Х.Сулейманов: 233-235]. Обряд жертвоприношения быка у индоиранских племён, возможно воспроизводивший тот же космогонический сюжет в контексте культа плодородия, был упразднён Заратуштрой. Видимо, отголоски его отражены в Авесте в предании об убийстве Первородного Быка Духом Зла, и в образе Гэуш Урвана (Души Быка) [И.В.Рак: 93-94].
Также исследователи связывают сюжет убийства Митрой быка в западном митраизме с эпизодом из жизни царя Камбиса II, описанном у античных авторов. Царь Камбис II завоевавший Египет и принявший титул фараона, убил священного быка Аписа в Мемфисе. Хотя греческие авторы описывали Камбиса и этот эпизод исключительно в негативных тонах (см. Геродот: Талия, 27, 28, 29), египтологи установили, что этот рассказ не соответствует действительности. Возможно Камбис II принял участие в жертвоприношении быка Сета, в соответствии с египетскими традициями исполняя свою законную роль царя-жреца Египта [Геродот: 146-147; М.А.Дандамаев: 63-64; А.Г.Чередниченко, М.Е.Шенцов: 14]. В любом случае, сюжет тавроктонии стал центральным в митраистской иконографии в Римской империи [М.Бойс: 122].
Сюжет борьбы героя (солярный образ) с быком (лунный образ, связанный с архаичными культами плодородия), был широко распространён в Древнем Мире, например, Гильгамеш и Небесный Бык, Геракл и Критский бык, Тесей и Минотавр; отметим так же изображения на фрагментах двух фляг из Кой-Крылган калы (Хорезм): 1-герой (Вретрагна или Митра) борется с быком (быкоподобным чудовищем); 2-юноша (Митра) убивает стрелой оленя (символ солнца и плодородия) [Калалы-гыр 2: 215-216, 218, 223 и сл.]. В целом, сюжет тавроктонии расходится с зороастрийской традицией. Образ Митры был скорректирован Заратуштрой (зороастрийскими жрецами). Основные его
функции были сохранены и отражены в «Михр Яшт»: Митра хранит мировой порядок, ограждает страну от бедствий, если в ней чтут договор, сурово карает ложь и беззаконие. В «Михр Яшт» Митра назван огнём Ахурамазды (отделяющим ложь от истины). Не даром Ахурамазда призывает Заратуштру быть верным договору, независимо от того, с кем он заключён-с честным или со лживым, единоверцем или иноверцем [Авеста. Избранные гимны: 54]. Античные источники сообщают об обычае персов клясться Митрой. Геродот (V в. до н.э.) пишет о персах, что с детства их учат трём вещам-стрелять из лука, скакать на коне и всегда говорить правду (см. Геродот: Клио, 136) [Геродот. История: 55].
Культ Митры был популярен и у народов Средней Азии (Трансоксианы). Его имя встречается в эпиграфических источниках, с ним связывают ряд изображения божеств с солярными атрибутами в нумизматике и других памятниках изобразительного искусства. К Митре призывали во время заключения договоров, о чём свидетельствует брачный договор VII в., который был найден среди прочих документов в согдийский крепости на горе Муг [В. А. Лившиц: 24, 34, 47]. Самое раннее известное изображение Митры (предположительно), также происходит из Средней Азии. Это золотая скульптурка «Выезд Митры» из Амударьинского клада (V-IV вв. до н.э.). Она представляет собой двухколесную колесницу, запряженную четвёркой коней; в колеснице стоит возница в мягком колпаке на голове, слева от него стоит более крупная фигура в диадеме-Митра. Композиция перекликается с «Михр Яшт», где описан Митра едущий на колеснице запряженной белыми конями, не отбрасывающими тени, которой правит Аша (персонификация благой судьбы и мирового порядка, основанного на следовании истине) [М.Бойс: 17-18; Э.Ртвеладзе (1999): 181 (илл.)].
Митра несомненно был почитаем в Бактрии. Помимо вышеупомянутой скульптурки вспомним вотивный серебряный с позолотой диск из Ай-Ханума (в III-II вв. до н.э. крупный административный и культовый центр Греко-Бактрии). На нём изображено прибытие малоазийской богини Кибелы на колеснице, запряженной львами, в Бактрию. Её встречают жрецы и солнечное божество в небе-Гелиос-Митра. Греки переняли почитание Кибелы в Малой Азии, и принесли с собой в Бактрию, где она вероятно ассоциировалась с богиней Наной [И.Р.Пичикян: 256-258; К.Абдуллаев: 53, 56-57; Б.А.Литвинский: 226-227].
Иконография божеств в среднеазиатских владениях развивается в античный период (с конца IV в. до н.э.) под влиянием эллинского искусства. До того, здесь преобладал религиозной аниконизм, характерный для зороастризма. Митра в Греко-Бактрии изображался по образу греческого Гелиоса [Б.Я.Ставиский: 196, 223; Б.А.Литвинский: 225]. Изображение Гелиоса-Митры отмечено на монетах греко-бактрийских царей; на монетах царя Деметрия прослеживаются следы синтеза образов Геракла и Митры (II в. до н.э.). Образ Митры был широко распространен на монетах правителей Кушанской империи (I-III вв. н.э.), ядром которой изначально являлась Бактрия. Кушанский монетный пантеон включал в себя около тридцати божеств-бактрийских/авестийских, греко-римских, индийских, отражая полиэтничность империи [Б.Я.Ставиский: 174-175].
На некоторых кушанских монетах рядом с Митрой изображён жертвенник огня; эллинское изображение божества дополняется среднеазиатским костюмом (кафтан, короткие мягкие сапожки с лентами); неотъемлемым его атрибутом остаётся лучистый нимб. На кушано-сасанидских монетах (III-IV вв.), отмечен редкий для Средней Азии сюжет-Митра мчится на колеснице, запряженной крылатыми конями [Л. И. Ремпель: 119-
200], перекликающийся с вышеупомянутой золотой скульптуркой из клада Окса. Этот же сюжет изображён на булле, найденной на Байрамалинском некрополе в Мерве, и на более ранней по времени печати, найденной в Иране [Г.А.Кошеленко: 141-142]. Изображение Митры на колеснице, предположительно восходит к скифо-сакским истокам, и распространилось в первую очередь в Парфии [Г.А.Кошеленко: 141-142].
Ещё один элемент в среднеазиатской иконографии Митры, восходящий к скифо-сакским традициям, это головной убор божества либо его спутников-высокий мягкий колпак, характерный для скифо-сакских народов (т.н. скифский клобук, фригийский колпак). В нём выступают некоторые персонажи из Амударьинского клада (зороастрийские жрецы и возница Митры). В греческой пластике в этом головном уборе нередко изображались скифы, персы и божества Аттис и Митра [Г.А.Пугаченкова (1966): 184-185]. Скифский клобук носят цари на парфянских монетах, а также ряд античных терракотовых скульптурок всадников из Согда и Бактрии [Г.А.Пугаченкова: (1971): 2526]. Митра в мягком загнутом колпаке изображен в монументальной скульптуре Халчаяна. Изображение Митры в колпаке известно и в римской иконографии, хотя в Иране и Риме более характерно изображение Митры без головного убора, с солнечным нимбом вокруг головы [Л.И.Ремпель: 119-120; Е.Е.Кузьмина (1986): 112-113, 120]. Некоторые исследователи связывают с митраистическим культом терракотовые статуэтки и образы юноше в мягких колпачках в изобразительном искусстве Трансоксианы [Г.А.Пугаченкова (1966): 25-26].
В Средней Азии культ Митры, судя по всему, был распространен повсеместно, но связанные с ним изобразительные памятники немногочисленны. Предположительно Митра главенствовал в пантеоне Хорезма до I в. до н.э.; позднее его потеснила здесь зороастрийская религия. По мнению Ю.А. Рапопорта, Митра в Хорезме выступал так же как бог плодородия и паредр главного женского божества (Анахиты-Наны). Также с образом Митры он связывал некоторые статуарные оссуарии Хорезма [Ю.А.Рапопорт: 83]. Согласно Авесте, Митра возглавляет загробный суд на мосту Чинват. Возможно, Митра (или Вохуман) изображён и на раннесредневековых согдийских оссуариях из Бийянаймана и Мианкаля, в сценах посмертного суда [Религии Центральной Азии...: 110— 111, 264, 273].
В раннесредневековой живописи Согда отмечено несколько персонажей, которые можно связать с Митрой. Например, изображение безбородого бога в многофигурной сцене в росписи богатого жилого дома VII века в Пенджикенте. На нем царская диадема, украшенная крыльями и полумесяцем, повязанная вокруг мягкого «фригийского» колпака. Он держит в левой руке знамя, а в правой чашу со статуэткой идущего льва. Головной убор, лев-символ солнца в иранской культуре, позволяют ассоциировать этот персонаж с Митрой. Так же с ним ассоциируются божества с фигуркой коня в руке; конь у среднеазиатских народов непосредственно связан с культом Солнца. В целом образ Митры в раннесредневековом искусстве Средней Азии не выявлен пока со всей определенностью [Л.И.Ремпель:
119-120].
В Римской империи последователи Митры совершали службы в специальных пещерных храмах-митреумах. В Иране аналогичных сооружений не найдено. В Средней Азии тоже, но можно отметить пещерный храм античного времени Кара-Камар, на юге Сурхандарьинской области Узбекистана. Здесь, среди различных настенных надписей,
была найдена одна на латыни, оставленная римским легионером из XV легиона Апполинарис, базировавшегося в Паннонии в Малой Азии, и участвовавшего в войне с Парфией в I в. н.э. Известно, что легион был разбит в битве против парфян, и пленные легионеры были отправлены на поселение на восток империи. Короткая посвятительная надпись из пещеры в Кара-Камаре содержала имя легионера, наименование легиона, и воззвание к Митре-«Invicto Mithrae» (Непобедимый Митра) [Э.Ртвеладзе (1992): 19-27]. Пещерный храм в Кара-Камаре имел по всем признакам синкретический характер.
Сложно сказать, как имели ли в среднеазиатском почитании Митры место мистерии, популярные в западном митраизме. Но вспомним, что в «Авесте» Митра связан с Хаомой, божеством священного напитка. В «Михр Яшт» указано, что праведному верующему следует чествовать Митру возлиянием хаомой (Михр Яшт, XXIII, 6, 88, 91) [Р.Х.Сулейманов: 233; Авеста. Избранные гимны: 55, 75, 77]. Известно, что в дни великого празднества Михркана (день рождения Митры,-зимнего солнцестояния, 25 декабря), цари Ирана надевали солнечную корону и пили хмельные напитки, так как Митра ассоциировался с Солнцем и опьянением. В пору эллинизации эта связь сближает его с дионисизмом, важное место в котором занимали оргиастические мистерии, сопровождавшиеся обильными возлияниями вином [Г.А.Пугаченкова (1971): 25-26; Ф.Гюиз: 132].
Таким образом, Митра являлся одним из наиболее популярных божеств на территории Ирана, Средней Азии и Рима, до распространения на их территориях мировых религий (христианства и ислама). Его культ восходит к общеиранской религии эпохи бронзы и прошёл несколько этапов развития: от общеплеменного божества эпохи бронзы, до одного из доминантных культов в первых империях Ирана (митраясна), конкурировавшего с культом Ахурамазды (маздаясна). Не менее популярен он был в Средней Азии. Затем Митра становится божеством авестийского пантеона, ив то же время центральной фигурой сложного религиозного учения, сформировавшегося в западных провинциях иранской империи и затем проникшего, и успешно распространившегося в Римской империи. Образ светоносного божества-воина, борца со злом, защитника истины, справедливости и мирового порядка, подателя благ, сделал Митру популярным не только в среде военного сословия, но и среди представителей других социальных групп и самых разных групп этнических. Художественный образ Митры лучше всего сохранился в памятниках римского времени. В Иране и Средней Азии образ Митры складывался под влиянием иранских, греко-римских и скифо-сакских изобразительных традиций. В Иране образы Митры малочисленны; для местного религиозного искусства были характерны аниконизм и сосредоточивание на символике огня, в соответствии с зороастрийской традицией. Шире представлен образ Митры в античной нумизматике Средней Азии (монеты Греко-Бактрии и Кушанской империи). В раннесредневековом искусстве Средней Азии его образ полностью не выявлен. Но можно отметить основные атрибуты образа Митры, характерные для Средней Азии и Ирана, а также встречающиеся в римской иконографии: лучистый солнечный нимб или скифский колпак, конь или лев, булава, меч и копьё.
Хотя этот вопрос испытывает недостаток источников, для его более глубокого раскрытия, нет причин сомневаться в популярности Митры в доисламской Средней Азии. Возможно, его функция хранителя договора была особенно актуальна в среднеазиатских владениях в период их активного участия в торговле на Великом шелковом пути.
Воинский же характер культа Митры привёл к широкому распространению митраизма на Западе, в Римской империи, где он развился в мистериальное религиозное течение, составлявшее мощную конкуренцию христианству и манихейству, и оказавшее сильное влияние на их развитие.
ЛИТЕРАТУРА
1. Dumezil G. The Destiny Of The Warrior.-Chicago: the University of Chicago, 1970.-168 р.
2. Абдуллаев К. Эллинистическая традиция Согда и Бактрии // ИМКУ.-1996.-Вып. 27.-С. 52-60.
3. Авеста в русских переводах (1861-1996) / Сост., общ. ред., примеч. И.В. Рака. 2-е изд.-СПб.: Нева, 1997.-480 с.
4. Авеста. Избранные гимны / Перевод и комментарии проф. И.М. Стеблин-Каменского.
- Душанбе: Адиб, 1990. - 176 с.
5. Асгари Л. О символике связи быка и растений в пехлевийском «Бундахишне» // Религиоведениею. 2019. -№4. - С. 5-12.
6. Бойс М. Зороастрийцы. Верования и обычаи.-Москва, 1987.-314 с.
7. Виденгрен Г. Мани и манихейство. - Санкт-Петербург, 2001.-256 с.
8. Геродот. История в девяти книгах / Перевод и примечания Г.А.Стратановского. -Ленинград: Наука, 1972. - 600 с.
9. Гюиз Ф. Древняя Персия.-Москва, 2007. - 334 с.
10. Дандамаев М.А. Политическая история державы Ахеменидов.
- Москва, 1985. - 319 с.
11. Калалы-гыр 2. Культовый центр в Древнем Хорезме, IV-II вв. до н.э.
- Москва: Вост. лит., 2004. - 300 с.
12. Кошеленко Г.А. Родина парфян.-Москва: Советский художник, 1977.
- 178 с.
13. Кузьмина Е.Е. Древнейшие скотоводы от Урала до Тянь-Шаня.-Фрунзе: Илим, 1986.135 с.
14. Кузьмина Е.Е. Откуда пришли индоарии. Материальная культура племен андроновской общности и происхождение индоиранцев.-Москва, 1994.-463 с.
15. Лившиц В. А. Согдийская эпиграфика Средней Азии и Семиречья.-СПб., 2008.-414 с.
16. Литвинский Б.А. Храм Окса в Бактрии (Южный Таджикистан). Т. 3. Искусство, художественное ремесло, музыкальные инструменты.-Москва: Восточная литература, 2010. - 664 с.
17. Пичикян И.Р. Культура Бактрии (ахеменидский и эллинистический периоды).-Москва: ГРВЛ, 1991. - 344 с.
18. Пугаченкова Г.А. Скульптура Халчаяна. - Москва: Искусство, 1971.
- 271 с.
19. Пугаченкова Г.А. Халчаян. К проблеме художественной культуры Северной Бактрии.-Ташкент: Фан, 1966.-285 с.
20. Рак И.В. Мифы древнего и раннесредневекового Ирана. - СПб.-Москва, 1998.-560 с.
21. Рапопорт Ю.А. Из истории религии Древнего Хорезма (оссуарии) / ТХАЭЭ VI. -Москва: Наука, 1971.-128 с.
22. Религии Центральной Азии и Азербайджана. Том II. Зороастризм и верования маздеистского круга.-Самарканд: МИЦАИ, 2017.-308 с.
23. Ремпель Л.И. Цепь времен. Вековые образы и бродячие сюжеты в традиционном искусстве Средней Азии.-Ташкент, 1987.-192 с.
24. Ртвеладзе Э. Великий Шелковый путь. Энциклопедический справочник. Древность и раннее средневековье.-Ташкент, 1999.-280 с.
25. Ртвеладзе Э. Воины Митры // Общественное мнение. Права человека-№ 1-2.-1992.-С.19-27.
26. Ставиский Б.Я. Кушанская Бактрия-проблемы истории и культуры.-Москва, 1977.296 с.
27. Сулейманов Р.Х. Древний Нахшаб. Проблема цивилизаций Узбекистана VII в. до н.э.-VII в. н.э.-Самарканд-Ташкент: Фан, 2000.-342 с.
28. Чередниченко А.Г., Шенцов М. Е. Проблема генезиса «иранского митраизма» // Научные Ведомости-2009.-№ 15(70).-С. 11-15.
