CC BY
2УДК 93
Джафариева В.А.
студентка магистратуры Северо-Осетинский государственный университет им. К.Л. Хетагурова
(г. Владикавказ, Россия)
КСИР ВО ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ ИРАНА.
СФЕРА НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ
Аннотация: в данной статье рассмотрено значение КСИР во внешней политике постреволюционного Ирана, в частности, после избрания Ахмадинежада в 2005 году. Не менее важным для политического подъема КСИР было его решающее положение в аспектах безопасности внешней политики ИРИ, которые включают военную/оборонную и региональную сферы Ирана после правления Хомейни. Участие Корпуса в этих сферах, военных/оборонных и региональных усилиях основано на его политическом и идеологическом профиле как «авангарда» революционного ислама за пределами границ Ирана, а также на его долге защитника режима и его достижений.
Ключевые слова: КСИР, внешняя политика, Иран.
Введение. Для политических аналитиков и ученых одним из интригующих событий, происходящих в настоящее время в Исламской Республике Иран (ИРИ), является растущая мощь идеологических вооруженных сил Ирана, Корпуса стражей Исламской революции (КСИР), также известных как КСИР. Основанная в 1979 году аятоллой Рухоллой Хомейни как военизированная организация, отвечающая за защиту зарождающегося исламского режима и противодействие ненадежной имперской армии, КСИР превратилась в одного из самых могущественных политических, идеологических, военных и экономических игроков в Иране. Влияние КСИР заметно почти во всех сферах иранского государства и общества. КСИР наделен разнообразным набором средств идеологической обработки, учебных программ
и систем социального обеспечения, направленных на расширение поддержки режима и привитие нации идеологической стойкости и военной подготовки, необходимых для обороны страны.
Цель и задачи. Целью настоящего исследования является исследование влияния деятельности КСИР на внешнюю политику ИРИ, в частности на политику национальной безопасности.
КСИР как уникальная вспомогательная структура.
Среди институтов государства КСИР занимает особое положение. На сегодняшний день это один из самых могущественных институтов среди вспомогательных структур режима. Хотя первоначально КСИР был создан как военизированная группировка и в качестве противовеса ненадежному «Артешу», который был наследием режима Пехлеви, вскоре он превратился во вспомогательную силу, призванную выполнять революционный и популистский мандат нарождающегося режима. С этой целью КСИР помог с исламизацией Артеша и предпринял действия, чтобы помешать его потенциальным попыткам организовать государственный переворот. Это также оказалось важным местом народной мобилизации для сторонников Хомейни - мирян, которые ранее служили в различных партизанских отрядах, борющихся с режимом шаха. Следовательно, как военно-политическая сила, ее усилия по подчинению светских сил режима ИРИ и разгрому различных оппозиционных групп, как вооруженных, так и невооруженных, имели решающее значение для клерикальной консолидации власти. КСИР подвергся дальнейшему расширению в ходе ирано-иракской войны. В ходе войны КСИР участвовал во внешней обороне наряду с Артешем и превратился в боевую силу с увеличенной численностью личного состава. Частично он повторил структуру Артеша, создав специализированные подразделения военно-воздушных сил, военно-морского флота и сухопутных войск. Он также получил командование народными мобилизационными силами, Басидж, еще одним вспомогательным подразделением, созданным в 1979 году. Басидж усилил мобилизационный потенциал КСИР и идеологическую обработку. В Басидж входили молодые и
пожилые добровольцы, набранные из бедных слоев общества. Во время войны новобранцы «Басидж» обеспечивали КСИР выделенной рабочей силой и отправлялись на самоубийственные миссии «человеческой волны» против иракского врага.
Учитывая его возвышение в результате революции и войны, его военные и невоенные функции, его независимость от Артеша и его относительную автономию, трудно найти исторические примеры, сравнимые с Корпусом. Случай с КСИР демонстрирует траекторию постоянного роста и экспансии после окончания ирано-иракской войны и смерти Хомейни по настоящее время. Возвышение КСИР в Иране после правления Хомейни связано с его претензиями на роль спасителя режима во время войны и революции в той же мере, в какой это связано с политической динамикой иранской электоральной автократии после правления Хомейни. С учетом того, что Верховный лидер опирался на Корпус для укрепления своих позиций, с одной стороны, и непреднамеренных последствий выборов 1997 и 2001 годов, которые привели к возвышению Хатами и реформистов, с другой, господство КСИР было обеспечено.
Предпосылки для возвышения Корпуса стражей уже появились после смерти Хомейни и избрания Али Хаменеи на пост верховного лидера. Хаменеи, который не обладал ни харизмой, ни научной квалификацией своего предшественника Хомейни, чтобы объединить иранские фракции, все больше полагался на поддержку сил-единомышленников в консервативном лагере, которые разделяли его позицию и могли обеспечить ему поддержку благодаря своим позициям в религиозных академиях. Соответственно, он все чаще начинал принимать решения как для укрепления своего положения как личности, так и для служения интересам консерваторов. Неотъемлемой частью этих решений были попытки Хаменеи укрепить свое положение в вооруженных силах, в частности в КСИР, назначив на командные должности преданных ему лиц и, среди прочего, усилив институциональную власть Корпуса и его подкомпонента Басиджа. Поступая таким образом, он уравновесил реформы президента
Рафсанджани, которые были направлены на дереволюцию структуры КСИР, чтобы привести ее в соответствие с обычными военными структурами.
Усилия Рафсанджани по интеграции КСИРа в Артеш уже встретили возражения в некоторых кругах КСИР. Многие командиры КСИР изображали роль своей организации как ключевую для продолжения революции и тем самым сопротивлялись правительственным мерам, направленным на ограничение ее автономии и широкого спектра функций. В этом отношении защита, предоставленная КСИР Хаменеи и его консервативными союзниками, гарантировала институциональные интересы Корпуса и предотвратила успешное осуществление ее слияния с Артеш. Следовательно, реформа Рафсанджани не достигла намеченной цели. Как будет показано, в то время как КСИР теоретически был объединен под единым командованием, он сохранил свою собственную цепочку командования и льготы, независимые от Артеша.
Не менее важным для эволюции КСИР как института было его взаимодействие с номинально демократическими и всенародно избранными институтами в ИРИ, такими как правительство. Когда выборы 1997 года выдвинули на первый план тенденцию к реформам и относительной политической либерализации, КСИР был призван к политической борьбе, чтобы защитить автократические столпы режима и, прежде всего, Хаменеи. С этой целью оно запугивало либеральных политиков в администрации Хатами и их сторонников в гражданском обществе. Чтобы уравновесить реформистскую программу Хатами и массовое общественное движение, которое она развязала, КСИР изображала себя постоянным авангардом революции против новых внутренних врагов. В связи с этим растущая зависимость консерваторов от КСИР в борьбе с политическими беспорядками и активистами-реформистами, с одной стороны, и растущие амбиции командиров КСИР, с другой, привели КСИР к большей институциональной власти в плане надзора. Внутренний аппарат КСИР стал гораздо более активным, тесно сотрудничая с недавно сформированными параллельными разведывательными службами при консерваторах. Однако крупнейшая военная и невоенная экспансия КСИР
произошла во время президентства Ахмадинежада. В 2007 году новый командующий КСИР Мохаммад Али Джафари объявил о полной интеграции командования «Басидж» в КСИР, подчеркнув необходимость адаптации его организации к новым условиям национальной безопасности. Впоследствии, после спорных президентских выборов 2009 года, которые вызвали массовые протесты, КСИР заняла доминирующее положение во внутренней безопасности ИРИ, при этом ее разведывательное подразделение было преобразовано в разведывательное управление. Это повышение придало разведывательному подразделению КСИР равный статус с разведывательным органом правительства - Министерством разведки и безопасности.
Описав КСИР как уникальную вспомогательную силу, далее в этой главе подчеркивается эволюция организационных характеристик КСИР путем рассмотрения ее системы командования, гражданского контроля, социального и политического состава и аппарата внутренней безопасности.
Политический и идеологический контроль КСИР.
Подобно советской и китайской модели гражданского контроля, IRI состоит из каналов контроля, отвечающих за политический и идеологический контроль над вооруженными силами. В «Артеш» действуют многочисленные политические и разведывательные организации. Среди этих организаций -Политико-идеологическое бюро (Edar-e «aqidati Siyasi), или PIB, с филиалами во всех районах Артеша. Офисы Бюро контролируются духовным персоналом и отвечают за обеспечение соответствия «Артеш» исламской идеологии, а также за проведение исламской идеологической обработки офицерского корпуса. Другим механизмом гражданского контроля над Артешем является теократический надзор (Незарат-и Рухани). Это предполагает назначение представителей духовенства среднего звена (Намаяндеган-и Рахбари) из рядов Ходжат аль-Эслам во все службы Артеша, чтобы обеспечить их соответствие руководящим принципам Верховного лидера. В КСИР также существует теократический надзорный орган, представителей которого Верховный лидер назначает по рекомендации главнокомандующего КСИР. Эти представители
входят в центральное командование КСИР, обеспечивая идеологическую и политическую приверженность Корпуса предписаниям ИРИ. В рамках этой широкой обязанности представитель Лидера несет два набора обязанностей. Первый набор обязанностей связан с обязанностями центрального командования, в соответствии с которыми представителю Лидера предоставляются полномочия проверять соответствие решений КСИР руководящим принципам Верховного лидера. Второй набор обязанностей связан с политической и идеологической обработкой КСИР. С этой целью представитель Лидера осуществляет надзор за идеологической подготовкой КСИР и содержанием публикаций КСИР. Представитель Лидера также имеет свои собственные надзорные органы, укомплектованные подчиненными ему священнослужителями всех рангов КСИР.
Несмотря на периодические чистки внутри КСИР, очевидно, что КСИР подчиняется менее жесткой системе политического и идеологического контроля, чем Артеш, из-за своего статуса хранителя революции и того факта, что ему доверяет фундаменталистская клерикальная правящая элита ИРИ. Очевидно, системе представителей духовенства в КСИР недоставало жестких характеристик китайских политических комиссаров. В коммунистическом Китае задачи политических комиссаров включали «весь спектр того, что обычно подразумевается под военными проблемами, включая военную организацию, назначение, перевод и продвижение по службе личного состава, материально-техническое обеспечение и планы боевых действий, а также выполнение директив и приказов вышестоящих офицеров. В ИРИ система церковного надзора должна была действовать как независимый орган от имени политических священнослужителей. Тем не менее, назначенные ею представители должны были избираться путем консенсуса среди командиров КСИР. В результате система страдала от фракционности и стала свидетелем кратких назначений различных гражданских лиц в первое десятилетие революции. Кроме того, как указывает Кацман, представители духовенства, по-видимому, не контролировали принятие КСИР-ом решений по вопросам
безопасности и военным вопросам. Ограниченные полномочия духовных руководителей в отношении военных вопросов КСИР и вопросов безопасности дополнительно подтверждаются уставом КСИР. Согласно им, духовные руководители несут ответственность за обеспечение соответствия решения КСИРа руководящим указаниям Верховного лидера, а не за вмешательство в детали его военного решения (Исламская консультативная ассамблея, 1982). Основной функцией клерикального надзора является идеологическая и политическая, исходя из чего он стремится предотвратить возникновение идеологического столкновения между Верховным лидером и КСИР. С этой целью система клерикального надзора взяла на себя задачу чистки фракций внутри Корпуса, которые, как считалось, бросали вызов руководству режима. В эпоху Хомейни система церковного надзора настаивала на невмешательстве КСИРа в борьбу за власть между политическими группировками ИРИ. В последние годы система ослабила свои прежние ограничения на участие КСИР в политике. Оно сделало это, одобрив перевод командиров КСИР на политические должности и молчаливо поддержав пристрастные позиции некоторых командиров во внутриполитическом ландшафте Ирана Хаменеи.
Заключение. Значительная автономия КСИР и выгодное положение в области внутренней безопасности обеспечили ему политическую роль в ИРИ. Институциональное участие КСИР во внутренней безопасности потребовало от Корпуса умения решать политические и военные вопросы, охватывающие все стороны. В дополнение к своим военным обязанностям, которые направлены на борьбу с внешними угрозами и защиту территории Ирана, КСИР является вспомогательной политической структурой, ответственной за поддержание иранской автократии. С этой целью она хорошо оснащена многогранной военно-политической и идеологической бюрократией для подавления внутренних врагов революции, удовлетворения идеологических и революционных устремлений режима и формулирования альтернативных подходов к вызовам национальной безопасности, возникающим в результате внутренних политических кризисов и внешних угроз. С точки зрения своей структуры,
привилегированное положение КСИР среди институтов ИРИ, наряду с ее организационной способностью расширять свое присутствие на многочисленных политических и социальных аренах, связанных с безопасностью, обеспечивают потенциал для ее участия в невоенной сфере и, прежде всего, в политике.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
1. Абрахамян, Э. Иран между двумя революциями. Принстон, Нью-Джерси: Издательство Принстонского университета. 1982;
2. Абрахамян, Э. Радикальный ислам: иранские моджахеды. Лондон: И. Б. Таурис. 1989;
3. Абрахамсон, Б. Военная профессионализация и политическая власть. Беверли-Хиллз, Калифорния: Публикации Sage. 1972;
4. Афшар, Х. Иран: Революция в смятении. Бейсингсток: Макмиллан. 1985;
5. Ахрам, И. А. Воины по доверенности: взлет и падение спонсируемых государством ополчений. Стэнфорд, Калифорния: Издательство Стэнфордского университета. 2011;
6. Ахави, С. Шиизм, корпоративизм и рантьеризм в иранской революции, в книге Cole, J.R.I. (ред.) Сравнение мусульманских обществ: знание и государство в мировой цивилизации. Мичиган: Издательство Мичиганского университета. 1992. 261-291 с;
7. Алагаппа, М. Принуждение и управление: снижение политической роли военных в Азии. Стэнфорд, Калифорния: Издательство Стэнфордского университета. 2001;
8. Алгар, Х. Конституция Исламской Республики Иран. Беркли, Калифорния: Mizan Press. 1980;
9. Ансари, А. Иран при Ахмадинежаде: политика конфронтации. Лондон: Международный институт стратегических исследований. 2007;
10. Ансари, А. Кризис власти: президентские выборы в Иране в 2009 году. Лондон: Чатем-хаус. 2010;
11. Арджоманд, С. А. «Победа прагматиков: реакция исламских фундаменталистов в Иране», в Пискатори, Дж. (ред.) Исламский фундаментализм и кризис в Персидском заливе. Чикаго: Американская академия искусств и науки. 1997. 52-69 с;
12. Арджоманд, С. А. После Хомейни: Иран при его преемниках. Оксфорд и Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета. 2009;
13. Арджоманд, С. А. Конституционные последствия текущего политического развития в Иране, в Гейссари, А. (ред.) Современный Иран: экономика, общество, политика. Оксфорд и Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета. 2009. 247-274 с;
14. Эксуорси, М. Революционный Иран: история Исламской Республики. Лондон и Нью-Йорк: Аллен Лейн. 2013. 110 с;
15. Бахаш, С. Иран, монархия, бюрократия и реформы при Каджарах, 1858-1896. Лондон: Итака Пресс для Ближневосточного центра, Колледж Святого Антония. 1978. 210 с.
Dzhafarieva V.A.
North Ossetian State University (Vladikavkaz, Russia)
IRGC IN IRAN'S FOREIGN POLICY. SPHERE OF NATIONAL SECURITY
Abstract: article examines the importance of the IRGC in the foreign policy of post-revolutionary Iran, in particular, after the election of Ahmadinejad in 2005. Equally important for the political rise of the IRGC was its decisive position in the security aspects of Iran's foreign policy, which include the military/defense and regional spheres of Iran after Khomeini's rule. The Corps' involvement in these areas, military/defense and regional efforts is based on its political and ideological profile as the "vanguard" of revolutionary Islam beyond Iran's borders, as well as its duty as a defender of the regime and its achievements.
Keywords: IRGC, foreign policy, Iran.
