CC BY
12
DO1 10.18522/2500-3224-2022-1-260-270 УДК 94(470) «1917/1922» (045)
КРУПНОЕ ДОСТИЖЕНИЕ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИОГРАФИИ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ
Венков Андрей Вадимович
Южный федеральный университет, Ростов-на-Дону, Россия avvenkov@sfedu.ru
Аннотация. В предлагаемой рецензии дается обзор монографии доктора исторических наук, профессора Санкт-Петербургского государственного университета А.С. Пученкова «Первый год Добровольческой армии: от возникновения "Алексеевской организации" до образования Вооруженных Сил на Юге России (ноябрь 1917-декабрь 1918 года)», вышедшей в 2021 г. в издательстве «Владимир Даль» в Санкт-Петербурге. Предполагается, что это начало кропотливого поэтапного исследования внутренней жизни Добровольческой армии на всем протяжении Гражданской войны, но пока что автор сосредоточился на первом годе существования данной армии и военно-политического движения. В изданном труде А.С. Пученкова даны тонкие психологические портреты вождей Добровольческой армии, проанализированы их взаимоотношения, а также влияние этих взаимоотношений на политику Белого движения и на практику его борьбы. Большое внимание уделено взаимоотношениям между лидерами добровольческого движения и белого казачьего движения, хотя конфликт между ними достиг своего апогея уже в 1919 г. Описывая ход военных действий на Юге России в 1918 г., автор осветил многие до сих пор слабо изученные вопросы - ситуацию на Кубани внутри советских сил, конфликт между партийным руководством и главкомом И.Л. Сорокиным. В целом работа отличается большой точностью в деталях и привлечением значительного корпуса источникового материала.
Ключевые слова: Добровольческая армия, Гражданская война, вожди, взаимоотношения, психологический портрет.
Цитирование: Венков А.В. Крупное достижение отечественной историографии Гражданской войны // Новое прошлое / The New Past. 2022. № 1. С. 260-270. DOI 10.18522/2500-3224-2022-1-260-270 / Venkov A.V. Major Achievement of Russian Historiography of the Civil War, in Novoe Proshloe / The New Past. 2022. No 1. Pp. 260-270. DOI 10.18522/2500-3224-2022-1-260-270.
© Венков А.В., 2022
MAJOR ACHIEVEMENT OF RUSSIAN HISTORIOGRAPHY OF THE CIVIL WAR
Venkov Andrey V.
Southern Federal University, Rostov-on-Don, Russia avvenkov@sfedu.ru
Abstract. The article provides an overview of the book by doctor of science (History), professor of St. Petersburg State University A.S. Puchenkov "The First Year of the Volunteer Army: from the emergence of the "Alekseevskaya Organization" to the formation of the Armed Forces in the South of Russia (November 1917-December 1918)", published in 2021 by the publishing house "Vladimir Dal'". St. Petersburg. This is the beginning of a systematic study of the internal life of the Volunteer Army throughout the Civil War. So far, the author focuses on the first year of the army and the military-political movement. The work of A.S. Puchenkov gives subtle psychological portraits of the leaders of the Volunteer Army and analyzes their relationships, as well as the influence of these relationships on the policy of the White movement and its struggle. The work gives a lot of attention to the relationship between the leaders of the volunteer movement and the White Cossack movement, although the conflict between them already reached its climax in 1919. Describing the course of hostilities in the South of Russia during 1918, the author highlights many issues that are still poorly studied: the situation in Societ forces in the Kuban, the conflict between the party leaders and the commander-in-chief Sorokin, etc. The work is notable for its great accuracy in detail and a significant corpus of source material.
Keywords: Volunteer army, Civil War, leaders, relationships, psychological portrait.
В 2021 г. в Санкт-Петербурге, в издательстве «Владимир Даль», вышла книга доктора исторических наук, профессора Санкт-Петербургского государственного университета Александра Сергеевича Пученкова «Первый год Добровольческой армии: от возникновения "Алексеевской организации" до образования Вооруженных Сил на Юге России (ноябрь 1917-декабрь 1918 года)» [Пученков, 2021]. Это редкий по насыщенности материалом научный труд, посвященный очень важной и практически до настоящего времени политизированной исторической проблеме.
Иногда в научном обиходе встречается термин «необъятная тема». В данном случае это именно та ситуация. Белое движение, развернувшееся в разных регионах нашей страны, довольно пристрастно изучалось и в советской историографии, и в постсоветской. И сейчас, беря в руки объемный том монографии, мы убеждаемся, что есть еще пресловутые «белые пятна», есть простор для исследовательской работы.
При безусловной сложности темы А.С. Пученков, судя по всему, приступил к поэтапному исследованию, «сфокусировал внимание на первом годе из тех трех, что история отвела Добровольческой армии и всему южно-русскому Белому движению - с ноября 1917 по декабрь 1918 г.» (с. 7)1. В начале своей работы автор довольно четко ставит задачи своего исследования, которых достаточно много, и они, бесспорно, актуальны, а объем исследования им соответствует (с. 7).
Естественно, исследование автора строится не на пустом месте. Многочисленные исследования советского и постсоветского периода, посвященные Добровольческой армии, прежде всего рассматривали политические проблемы добровольчества и военную составляющую их деятельности [Литвин, Поликарпов, Спирин, 1988; Голдин, 2018; Гражданская война в России: взгляд через 100 лет, 2018]. В советской историографии белый офицер, доброволец всегда предстает в образе непримиримого врага советской власти. Названия работ содержали термины «крах», «крушение», «разгром». Н.Г. Думова, Г.З. Иоффе, И.И. Минц, В.Д. Поликарпов, Л.М. Спирин и др. создали фундаментальные труды с огромным количеством информации, но суть была одна - белые при поддержке мирового империализма развязали безнадежную войну против победившего пролетариата и союзного ему крестьянства и были разбиты, выброшены собственным народом из собственной страны. Впрочем, мы не ставим своей задачей историографический анализ проблемы белого движения на Юге России, поскольку он дан автором рецензируемой работы (с. 8-48). События развивались драматично, ярко. Пришла пора спокойного, вдумчивого, беспристрастного изучения проблемы. Публикации мемуаров ветеранов Добровольческой армии, а также политических деятелей (в том числе и автором рецензируемой монографии [Пученков, 2018; Пученков, 2020]) отшлифовали многие детали Первого и Второго Кубанского походов, до мелочей осветили самые первые бои добровольцев под Ростовом и Таганрогом.
1 Здесь и далее в круглых скобках приведены ссылки на страницы рецензируемой монографии.
А. Азимов в 70-е гг. ХХ в. писал: «История либо станет брачным союзом психоанализа и математики, либо станет ничем». И Марк Блок вторил ему: «Исторические факты - это факты психологические по преимуществу» [Блок, 1986, с. 110]. Обратившись к монографии А.С. Пученкова, мы убеждаемся в правомерности такого взгляда. Автор существенное внимание уделяет психологии взаимоотношений главных действующих лиц своего исследования. Это, в первую очередь, взаимоотношения между основателями Добровольческой армии М.В. Алексеевым и Л.Г. Корниловым. Их психологическая несовместимость создала много проблем для становления Белого движения на Юге России. А складывание их взаимоотношений и одновременное формирование первых добровольческих отрядов стали своего рода «зудящим» периодом на фоне тех трагических событий - распада старой России, уклонения от ее защиты подавляющего большинства офицерского корпуса, «нейтралитета» казачества.
Уже по тому, как автор распределил материал, видно, что этому этапу жизни Добровольческой армии он придает особое значение. Из 813 страниц общего текста монографии первая глава «Зарождение Белого движения на Юге России», охватывающая по времени чуть более трех месяцев, имеет объем в 247 страниц - больше других глав. Здесь рассматриваются первые шаги «Алексеевской организации» на Дону, формирование политического мировоззрения первых добровольцев еще в «Быховский период», первые разочарования в казаках, которые к тому времени были в своеобразной эйфории от восстановления «вольностей», отобранных у них Петром I, и, будучи потомственными воинами, профессионально уклонялись от столкновений с несоизмеримо превосходящими силами противника (многие в этом противнике видели всю Россию). Автор в деталях разбирает взаимоотношения между лидерами добровольцев и местными антибольшевистскими силами, рассматривает попытки создания на Дону некого зачатка общероссийской власти.
По ходу всего повествования А.С. Пученков останавливается на ряде спорных вопросов и, опираясь на многочисленные источники, эти вопросы снимает. Таковы вопросы о появлении на Дону А.Ф. Керенского и Б.В. Савинкова. В монографии доказано, что А.Ф. Керенского на Дону не было, а Б.В. Савинков действительно пытался играть особую роль в новом политическом движении, но движение было представлено не какой-либо партией, а зарождающейся армией, и эсеру-террористу в нем места не было.
Много внимания автор уделяет взаимоотношениям между тремя лучшими русскими генералами времен Великой войны - А.М. Алексеевым, Л.Г. Корниловым и А.М. Калединым. Все трое ушли из жизни в 1918 г., все трое стали символом Белого движения. Самоубийство А.М. Каледина в основном связывается с уходом Добровольческой армии из Ростова и нежеланием казаков защищать Дон. А.С. Пученков детально обосновывает видение внутреннего душевного кризиса донского атамана, объявленного в ноябре 1917 г. большевиками главным врагом революции, а через два месяца имевшего для защиты Новочеркасска пресловутые 147 штыков (с. 296).
Легендарному походу Добровольческой армии с донской территории до Екатери-нодара и обратно, получившему название «Ледяной», или «1-й Кубанский», автор придает огромное значение. Каждый приводимый им факт обосновывается далеко не одним источником. Чтобы объяснить, например, почему поход получил название «Ледяной», привлекаются развернутые воспоминания четверых участников похода. И все же главное внимание автора сосредоточено не на военной составляющей этой операции. Дается детальный анализ взаимоотношений между добровольцами и кубанцами, подробно рассматриваются отношения внутри кубанских антибольшевистских сил. И вновь А.С. Пученков уделяет большое внимание личностному фактору. Показывает, как на настроениях армии сказалась смерть Л.Г. Корнилова, как смерть одного человека перевернула всю систему взаимоотношений командиров и бойцов: Корнилов вел армию, а Деникина вела армия. В целом посвященная этим событиям глава II «Первый Кубанский "Ледяной" поход Добровольческой армии» не так объемна, как предыдущая. Кроме того, в ней подробно показано становление добровольческих сил на Румынском фронте и знаменитый поход Яссы-Дон русских добровольцев под командованием полковника М.Г. Дроздовского.
Глава III «Добровольческая армия в 1918 г.: от гибели генерала Корнилова до создания Вооруженных Сил на Юге России» посвящена важнейшим проблемам взаимоотношений между разными течениями одного антибольшевистского лагеря - добровольцами и антибольшевистской частью донских казаков. Проблемный принцип здесь даже превалирует над хронологическим. Рассмотрение событий доводится автором до создания Вооруженных Сил на Юге России, до подчинения Краснова Деникину, а затем уже автор возвращается ко 2-му Кубанскому походу. Период этот и сама проблема связи добровольцев и казаков очень сложны и с точки зрения фактологии, и с точки зрения психологии взаимоотношений. Имеющая 12-15 тыс. бойцов и не имеющая источника боеприпасов Добровольческая армия духовно, психологически противостоит донским казакам атамана Краснова. Краснов, избранный атаманом после того, как немцы (порядка 300 тыс.) заняли Таганрог, Ростов, Каменскую и всю линию Юго-Восточной железной дороги, объявляет территорию Дона «буферной зоной» между немцами и продолжающим войну Чехословацким корпусом, заявляет о своем нейтралитете в этой войне и заключает «взаимовыгодный договор» с немцами, которые начинают поставлять ему оружие и боеприпасы - одна винтовка в обмен на 1 пуд зерна. Этим оружием и боеприпасами Краснов обеспечивает 94 тыс. поставленных в строй казаков, а часть боеприпасов передает Добровольческой армии. Чего же еще ждать от «пробудившегося казачества»? А.С. Пученков показывает, что взаимоотношения на самом высоком уровне (Краснов - Деникин, Краснов - Алексеев) были вполне корректными. Конечно, любой генерал знает, что без патронов не повоюешь. Но вот люди «второго плана» постоянно язвили друг друга. В итоге, читая монографию, задаешься вопросом: способны были эти люди адекватно воспринимать окружающее, организовать управление «освобожденной территорией»? Как бы то ни было, Деникин, Драгоми-ров, Лукомский переиграли Краснова. Их ставка на Антанту оказалась тогда более перспективной, чем вынужденные заигрывания Краснова с немцами.
Глава IV «Разгром Красных сил на Северном Кавказе и создание Особого Совещания», как видно из заглавия, посвящена двум важнейшим проблемам - отво-евания у большевиков «русской» (не казачьей) территории и создания там новой общероссийской антибольшевистской власти. Здесь автор остается верен себе. Он проводит блестящее «расследование» конфликтной ситуации внутри большевистского лагеря, связанной с деятельностью «главкома Сорокина». И, естественно, вновь всплывает проблема взаимоотношений между добровольцами и кубанцами, которая достигнет своего рокового апогея в ноябре 1919 г. Добровольцы побеждают, кубанские казаки переходят на их сторону, но встает проблема организации управления Ставропольем, Черноморьем, а в перспективе (или в планах) и всей Россией. На протяжении всей своей работы автор показывает, как нетерпеливая военная молодежь требует определенности - монархия или республика, а честнейший генерал А.И. Деникин (автор дал его прекрасный психологический портрет) «склеивает» политикой «непредрешенчества» армию, удерживает ее от внутреннего разлада. И второй «роковой» внутренний конфликт - молодые патриоты-государственники, объединившиеся в Добровольческую армию, стараются предотвратить развал России, а в Особом Совещании, призванном возрождать российскую государственность, собираются либералы, конституционные демократы. Они, конечно, за «Единую и Неделимую Россию», но какими методами они будут ее возрождать и чьими руками? Кто, кроме военных комендантов, будет воссоздавать мирную жизнь на отвоеванной у большевиков территории? Естественно, в недалеком будущем это выльется в крайне болезненную для белых проблему противостояния «фронта» и «тыла». Здесь поднимается проблема сторонников Добровольческой армии, не вступивших в ее ряды или «примазавшихся» к тыловым структурам. «Пропагандистское искусство большевиков и привлекательность их лозунгов сыграла едва ли не определяющую роль в исходе Гражданской войны», - пишет А.С. Пученков (с. 107). А где же были записные ораторы либерального или хотя бы эсеровского толка? Почему добровольцы не использовали их профессиональные навыки? Упоминается лишь один матрос Ф. Баткин, агитировавший «за Корнилова» во время 1-го Кубанского похода.
Несомненным плюсом работы является то, что автор привлекает в качестве своеобразного свидетеля писателя А.Н. Толстого, который практически по горячим следам писал роман «Хождение по мукам» и отразил там многое из того, что исследуется в монографии. Автору интересна не фактология романа, а оценки, которые дает писатель событиям того времени.
Что же осталось «за кадром»? Автор самыми общими «мазками» рисует военную составляющую боевых действий. Если бы он так же тщательно разобрал их, как взаимоотношения между вождями белого движения, то объем монографии, видимо, удвоился бы. Но, как бы ни было, мы до сих пор не имеем детального анализа боевых действий Первого Кубанского похода. То, что делали добровольцы, изучено до деталей. Но с кем они конкретно воевали, как велики были эти части, как они назывались, кто ими командовал? Боевые качества противника добровольцев
видны хотя бы по событиям вокруг Екатеринодара, когда, имея многократное превосходство в живой силе и вооружении, он позволил разбитой и значительно деморализованной Добровольческой армии из-под стен города уйти обратно на Дон.
Как показывают отдельные факты, добровольцы (примерно третью часть их составляли не имеющие боевого опыта юнкера и учащиеся) терпели поражение при столкновениях с прибывшими с фронта казачьими частями. Партизанский отряд В.М. Чернецова, которому были приданы 4-я рота Офицерского батальона Добровольческой армии под командованием подполковника Морозова и 1-й взвод юнкерской Михайловско-Константиновской батареи, был разбит двумя сотнями 27-го Донского полка и 6-й Донской гвардейской батареей.
Первый отчет донского официоза «Вольный Дон» о последнем выступлении Каледина перед самоубийством приводил такие слова атамана: «Я получил сведения, что по грунтовым дорогам на город движется противник. Эти сведения застают нас врасплох... Командный состав Добровольческой армии приказал оттянуть части армии с фронта.» [Вольный Дон, 1918]. Что стоит за этими словами?
К 27 января у красных на Таганрогском направлении появилась кавалерия - бригада 4-й кавалерийской дивизии, снятая с германского фронта. Кавалерия сразу нарушила становившийся уже привычным ход «эшелонной войны». Проселочными дорогами и просто заснеженными полями она двинулась в обход железнодорожных станций, где сидели кучки офицеров и юнкеров.
27-го, опасаясь обхода конницей их правого фланга, «добровольцы» отошли к Синявской, а 28-го - к Хопрам. «До Ростова оставалось 10 верст» [Первые бои Добровольческой армии, 2001, с. 15].
По приказанию Корнилова к 29 января все «добровольческие» части были стянуты на оборону Ростова, оставив оборону Новочеркасска донцам [Первые бои Добровольческой армии, 2001, с. 120].
Будучи кавалерийским генералом, Каледин прекрасно понимал, что решительно настроенная регулярная кавалерия может теперь за несколько дней, минуя железнодорожные станции, достичь Новочеркасска. Противопоставить этой кавалерии было нечего и некого.
И под Екатеринодаром добровольческая кавалерия нарвалась на кубанских пластунов. В конной атаке под «Садами» участвовал конный Баклановский отряд: «Отряд был донской и состоял из офицеров и донской учащейся молодежи» [Гетманов, 1961, с. 4]. В атаке участвовали не только баклановцы; левее их развернулся Кубанский гвардейский дивизион (в его составе был взвод донских лейб-казаков), еще левее встала кубанская конная офицерская сотня. Но если раньше Красная гвардия представляла собой «вооруженный сброд, впадающий сразу в панику при виде атакующей конницы», то теперь «добровольцев» встретили части, прибывшие с Кавказского фронта, «и с дистанции прямого прицела мы были встречены
правильными залпами пехотного огня», - вспоминал участник боя [Гетманов, 1961, с. 4]. Две шеренги кубанских пластунов действовали по уставу. Первая шеренга стреляла с колена, вторая - стоя.
Четверо конных кубанцев прорвались сквозь ряды пластунов и даже вернулись к своим [Черешнев, 1962, с. 6-7]. Донцам повезло гораздо меньше. Лейб-казаки вместе с другими гвардейцами влетели в болото перед насыпью железной дороги и за несколько секунд потеряли четверть личного состава и три четверти лошадей. Всего в атаке «добровольцы» потеряли убитыми 32 офицера и откатились.
Так что есть еще над чем подумать и в описании первых боев Добровольческой армии, и в их оценках.
Некоторые уточнения в оценках кубанских казаков позволят по-новому взглянуть на истоки конфликта между кубанцами и добровольцами. Автор пишет, что кубанское казачество делилось «на две группы - черноморцев (потомков запорожских казаков) и линейцев (потомков донских казаков), причем первые демонстрировали четкую тенденцию к союзу с Украиной...» (с. 720-721). Увы, запорожское происхождение черноморцев - постоянно подпитываемая ими же легенда. В 1775 г., когда Запорожское Войско было упразднено, из 38 его куреней 35 ушли в Турцию, а на Тамань и Кубань в составе нового Черноморского Войска ушли 3 старых запорожских куреня - Ирклиевский, Брюховецкий и Кисляковский. Напомним, что, когда началась война с турками в 1787 г. и возникла необходимость в казаках, Г. Потемкин создал из остатков запорожцев и разного рода «желающих» «кош верных казаков черноморских», куда входило 1 764 казака, воюющих на лодках (казачья флотилия), и 570 конных. К 1790 г. смогли собрать 2 710 конных [Матвеев, Фролов, 2012, с. 77, 85]. Когда после войны с турками «черноморцев» стали переселять на Тамань и правый берег Кубани, их насчитывалось 7239 человек [Матвеев, Фролов, 2012, с. 92]. В 1808-1810 гг., когда граница по Кубани устоялась, в Черноморское войско переселили 25 тыс. семей малороссийских казаков из Полтавской и Черниговской губерний. И 19 апреля 1820 г. в Черноморское войско было зачислено еще 25 тыс. малороссийских казаков [Галушко, 1993, с. 78]. Только тогда Черноморское войско было доведено до штатного состава. Так что «черноморцы» в массе своей отнюдь не были потомками запорожцев, но в лучшем случае - украинских реестровых (что и объясняет их политические устремления).
Некоторые события, описываемые А.С. Пученковым, приобрели бы несколько иную окраску, если связать их с событиями общероссийского и международного масштаба. Причиной самоубийства Каледина стали не только кризис его стремления примирить казаков и неказаков на Дону и кризис созданной им системы Объединенного правительства. Все это совпало с глобальным кризисом - в этот день, 29 января, Троцкий прервал переговоры с немцами и послал в войска телеграмму о демобилизации старой русской армии, то есть, с точки зрения профессиональных военных, развалил фронт прямо перед немецким наступлением.
Интересно следующее сопоставление фактов. 17 июня 1918 г. было заключено соглашение между представителями советских и германских войск о приостановлении военных действий. 23 июня копия договора о демаркационной линии между немцами и Красной армией была передана в войска [РГВА, ф. 1304, оп. 1, д. 477, л. 10, 10об.].
Командование Добровольческой армии, внешне весьма щепетильно относящееся к взаимоотношениям с немцами и отвергающее всякие намеки на контакт с ними, демонстративно выждало формального окончания военных действий на советско-германском фронте (под Батайском бои шли до июля 1918 г.) и, как только стало известно о демаркационной линии, 10 (23) июня начало наступление.
И некоторые абсолютно непринципиальные мелочи: Корнилов и Алексеев не могли расположиться в Ростове на втором этаже особняка Н.Е. Парамонова (с. 269). Это здание одноэтажное. Возможно, очевидцы восприняли за 1-й этаж цокольное помещение особняка.
На Дону нет Макеевской станицы (с. 297). Видимо, это опечатка.
В целом же в изданном труде А.С. Пученкова мы получили блестящую, до мелочей выверенную историю внутренней жизни Добровольческой армии, тонкие психологические портреты ее вождей. Автор, безусловно, достиг поставленных целей и дал развернутые, всесторонне подкрепленные источниками ответы на сформулированные вопросы.
Некоторые посылы автора указывают на последующие события - 1919 и 1920 гг., когда «достигли апогея» противоречия в лагере южного антибольшевистского движения. Думается, что научное сообщество и все любители истории вправе ожидать от Александра Сергеевича Пученкова написания еще минимум двух томов такой же содержательности по истории антибольшевистского движения на Юге России.
ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА
БлокМ. Апология истории, или Ремесло историка. М.: Наука, 1986. 254 с. Вольный Дон. 1918. 1 февраля.
Галушко Ю.А. Казачьи войска России. Краткий историко-хронологический справочник казачьих войск до 1914 г. М.: Русский мир, 1993. 231 с. Гетманов М. Первый Корниловский поход // Вестник первопоходника. 1961. № 2. Голдин В.И. Современная историография Гражданской войны в России // Россия в годы Гражданской войны, 1917-1922: власть и общество по обе стороны фронта: материалы Междунар. науч. конф., Москва, 1-3 октября 2018 года. Отв. ред. Ю.А. Петров. М.: ГЦМСИР 2018. С. 11-19.
Гражданская война в России: взгляд через 100 лет. Проблемы истории и историографии. Отв. редактор В.В. Калашников. СПб.: СПбГЭТУ «ЛЭТИ». 407 с. Литвин А.П., Поликарпов В.Д., Спирин Л.М. Гражданская война. Ломка старых догм и стереотипов // Историки спорят. 13 бесед. М.: Политиздат, 1988. С. 46-83. Матвеев О.В., Фролов Б.Е. Боевая слава кубанского казачества: от Березани до Сарыкамыша: вопросы военной истории казачества Кубани конца XVIII-начала XX столетия. Краснодар: Традиция, 2012. 452 с.
Первые бои Добровольческой армии. Сост., науч. ред. и коммент. С.В. Волкова. М.: Центрполиграф, 2001. 542 с.
Пученков А.С. Первый год Добровольческой армии: от возникновения "Алексеевской организации" до образования Вооруженных Сил на Юге России (ноябрь 1917-декабрь 1918 года). СПб.: Владимир Даль, 2021. 784 с. Пученков А.С. А.А. Куломзин. «Крым при крымском правительстве. Зима 19181919 гг.» // Новейшая история России. 2020. Т. 10. № 4. С. 1032-1050. Пученков А.С. Богданов Н.Н. «Крымское краевое правительство» [1919 г.] // Новейшая история России. 2018. Т. 8. № 2. С. 534-557.
Российский государственный военный архив (РГВА). Ф. 1304. Оп. 1. Д. 477. Черешнев В. Конница под Екатеринодаром // Вестник первопоходника. 1962. № 8.
REFERENCES
Blok M. Apologiya istorii, ili Remeslo istorika [The Historian's Craft]. Moscow: Nauka Publ., 1986. 254 p.
Vol'nyi Don. 1918. 1 fevralya.
Galushko Yu.A. Kazach'i voiska Rossii. Kratkii istoriko-khronologicheskii spravochnik kazach'ikh voisk do 1914 g. [Cossack troops of Russia. Brief historical and chronological reference book of the Cossack troops until 1914]. Moscow: Russkii Mir Publ., 1993. 231 p. Getmanov M. Pervyi Kornilovskii pokhod [The First Kornilov Campaign], in Vestnik pervopokhodnika. 1961. No. 2.
Goldin V.I. Sovremennaya istoriografiya Grazhdanskoj vojny v Rossii [Modern historiography of the Civil War in Russia], in Rossiya v gody Grazhdanskoy voyny, 19171922: vlast' i obshchestvo po obe storony fronta: materialy Mezhdunar. nauch. konf., Moskva, 1-3 oktyabrya 2018 goda [Russia during the Civil War, 1917-1922: Power and Society on both sides of the Front: Proceedings of the International Scientific Conference, Moscow, October 1-3, 2018]. Ed. by Yu.A. Petrov. M.: GTSMSIR, 2018. Pp. 11-19.
Grazhdanskaya vojna v Rossii: vzglyad cherez 100 let. Problemy istorii i istoriografii [The Civil War in Russia: a look through 100 years. Problems of history and historiography]. Ed. by V.V. Kalashnikov. St. Petersburg: SPbSETU "LETI", 2018. 408 p.
Litvin A.L., Polikarpov V.D., Spirin L.M. Grazhdanskaya vojna, lomka staryh dogm i stereotipov [Civil war, breaking old dogmas and stereotypes] in Historians argue. 13 conversations. Moscow: Politizdat, 1988. Pp. 46-83. Matveev O.V., Frolov B.E. Boevaya slava kubanskogo kazachestva: ot Berezani do Sarykamysha: voprosy voennoi istorii kazachestva Kubani kontsa XVIII-nachala XX stoletiya [Military glory of the Kuban Cossacks: from Berezan to Sarykamysh: questions of the military history of the Kuban Cossacks in the late 18th-early 20th centuries]. Krasnodar: Traditsiya Publ., 2012. 452 p. Pervye boi Dobrovol'cheskoi armii [The first battles of the Volunteer Army]. Comp., scientific. ed. and comment. S.V. Volkova. Moscow: Tsentrpoligraf, 2001. 542 p. Puchenkov A.S. Pervyi god Dobrovol'cheskoi armii: ot vozniknoveniya "Alekseevskoi organizatsii" do obrazovaniya Vooruzhennykh Sil na Yuge Rossii (noyabr' 1917-dekabr' 1918 goda) [The first year of the Volunteer Army: from the emergence of the "Alexeev organization" to the formation of the Armed Forces in the South of Russia (November 1917-December 1918)]. St. Petersburg: Vladimir Dal' Publ., 2021. 784 p. Puchenkov A.S. A.A. Kulomzin. "Krym pri krymskom pravitel'stve. Zima 1918-1919 gg." [A.A. Kulomzin. "Crimea under the Crimean government. Winter 1918-1919], in Modern History of Russia. 2020. Vol. 10. No. 4. Pp. 1032-1050.
Puchenkov A.S. Bogdanov N.N. "Krymskoe kraevoe pravitel'stvo" [1919 g.] [Bogdanov N.N. "Crimean regional government" [1919]], in Modern History of Russia. 2018. Vol. 8. No. 2. Pp. 534-557.
Russian State Military Archive (RGVA). F. 1304. Inv. 1. D. 477.
Chereshnev V. Konnitsa pod Ekaterinodarom [Cavalry near Yekaterinodar], in Vestnik
pervopokhodnika. 1962. No. 8.
Статья принята к публикации 31.01.2022
