CC BY
146
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
Вестник Омского университета. Серия «Право». 2013. № 2 (35). С. 190-201.
УДК 340.13
КРУГЛЫЙ стол «юридические нормы КАК СРЕДСТВО ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ»
ROUND TABLE «JURIDICAL RULES AS A MEANS OF LEGAL REGULATION»
Р. Л. ИВАНОВ (R. L. IVANOV)
Приводятся выступления участников круглого стола «Юридические нормы как средства правового регулирования», состоявшегося 21 декабря 2012 г. в Омском государственном университете им. Ф. М. Достоевского.
Ключевые слова: правовое регулирование, нормы права, нетипичные нормы, коллизионные нормы, дефинитивные нормы, декларативные нормы, темпоральные нормы, принципы права, правопонимание, нормативность, диспозитивность, источники права, оспариваемые нормативные правовые акты.
«Round table» discussion on 21-th December 2012 arranged. The problems of rules of law as the means of legal regulation is observed in the article.
Key words: legal regulation, rules of law, atypical rules, collision rules, definition rules, declaration rules, temporal rules, principles of law, understanding of law, normativity, disposivity, source of law, rnntested normative judicial acts.
21 декабря 2012 г. на юридическом факультете Омского государственного университета им. Ф. М. Достоевского состоялся круглый стол, посвящённый проблематике юридических норм как одному из основных средств правового регулирования, который был подготовлен кафедрой теории и истории государства и права. Для обсуждения участников были предложены следующие вопросы: понятие юридической нормы; нормы права в системе социальных норм; источники норм права; элементы и структура норм права; виды норм права; отраслевые особенности юридических норм; взаимодействие норм и принципов права; нормы права в механизме правового регулирования; нормы права и правоотношения; способы установления юридических норм; судебный контроль содержания юридических норм; действие норм права во времени, в пространстве и по кругу лиц; формы реализации норм права; коллизии норм права. С докладами выступили
преподаватели ОмГУ д-р юрид. наук, профессор В. В. Кожевников, канд. юрид. наук, доцент Р. Л. Иванов, канд. юрид. наук С. В. Бирюков, д-р юрид. наук, доцент
В. А. Рыбаков, канд. юрид. наук, доцент Р. М. Мусаев, канд. юрид. наук В. Б. Немцева, преподаватели Омской академии МВД России канд. юрид. наук, доцент А. В. Чер-вяковский, В. В. Попова, а также аспирант кафедры теории и истории государства и права Ю. Б. Лавров и аспирант кафедры теории и истории государства и права Омской академии МВД России Т. М. Ашенова.
В дискуссии приняли участие профессора кафедры теории и истории государства и права ОмГУ д-р юрид. наук Т. Ф. Ящук, канд. юрид. наук В. Б. Коженевский, доцент, канд. ист. наук И. А. Коновалов, старший преподаватель кафедры гражданского права ОмГУ А. С. Пронин.
Предлагаем основные положения докладов участников круглого стола.
© Иванов Р. Л., 2013 190
Р. Л. Иванов Воздействие принципов права на юридические нормы и правоотношения
Принципы права являются средствами специального юридического воздействия, которые работают на всех его стадиях. Однако их определяющее значение для правового регулирования обычно характеризуется недостаточно полно. Как правило, оно усматривается лишь в двух типичных случаях. Первый имеет место тогда, когда они влияют на содержание юридических норм, создаваемых в процессе правотворчества: в этих нормах конкретизируются требования руководящих идей с учётом особенностей отдельных видов регламентируемых ими правоотношений. Здесь регулятивное воздействие принципов опосредовано принятыми на их основе более детализированными общеобязательными предписаниями. Второй случай, иллюстрирующий важную роль принципов в правовом регулировании, - это преодоление с их помощью пробелов в объективном праве в ходе правореализации, когда руководящие идеи выступают непосредственными регуляторами конкретных правоотношений. Вместе с тем воздействие принципов на юридические нормы и правовые отношения указанными случаями не исчерпывается. Оно проявляется и в иных типичных ситуациях.
1. Правотворческая функция принципов не ограничивается только тем, что они служат идеологическими источниками создаваемых юридических норм, выступают основой позитивного правотворчества, т. е. правотворчества, созидающего новые правила поведения. Есть и другая, не менее важная, сторона их правотворческой функции. Она обусловлена потребностью в конституционном нормоконтроле, которая существует в любом государстве, стремящемся быть правовым. По существу, конституционный нор-моконтроль заключается в установлении факта соответствия или несоответствия проверяемых нормативных юридических предписаний принципам права, поскольку последние по большей части закреплены именно в Основном законе государства. Высшая юридическая сила конституции в содержательном плане обусловлена только тем, что она является главным официальным сводом правовых принципов, действующих в госу-
дарстве. Поэтому при выявлении в установленном порядке несоответствия нормативных предписаний конституционным принципам их действие прекращается и нормы, признанные неконституционными, подлежат отмене. Таким образом, руководящие идеи являются основой не только позитивного, но и негативного правотворчества, направленного на исключение из правовой системы деформированных или антиправовых юридических норм. В негативном аспекте правотворческой функции принципов права проявляется их значение как высших критериев правовой законности, без которых построение правовой государственности невозможно.
2. Как известно, в результате изъянов в юридической технике, вследствие изменения социально-политической обстановки, а также по иным причинам содержание юридических норм бывает недостаточно определенным, требует уточнения. В этом случае роль принципов права заключается в том, что они становятся основой для правильного толкования указанных норм участниками правоотношений и юрисдикционными органами. Соотнося толкуемое правило с юридическими принципами, реализующий норму субъект получает возможность правильно интерпретировать её смысл и самостоятельно преодолеть возникшую содержательную неопределенность. В этом заключается интерпретационная функция принципов права, которая присуща им наряду с правотворческой (позитивной и негативной) и непосредственнорегулятивной функциями.
Интерпретационная функция реализуется не только в процессе толкования правовых норм, но и при юридической оценке отдельных правоотношений, в которых они реализуются. Например, в соответствии с ч. 3 ст. 10 ГК РФ в случаях, предусмотренных законом, защита гражданских прав ставится в зависимость от того, осуществлялись ли эти права в соответствии с принципами разумности и добросовестности. В этом и в иных подобных случаях посредством отправных идей уясняется содержание конкретных субъективных прав и определяются пределы их защиты.
Интерпретационная функция принципов права осуществляется ими и тогда, когда не-
обходимо уточнить их собственные официальные формулировки, зафиксированные в письменных источниках права. Данная потребность обусловлена тем, что в процессе развития права изменяются не только его нормы, но и принципы. Текстуальное выражение последних при этом, как правило, изменений не претерпевает. В результате возникает необходимость правильно установить их реальное на данные момент содержание. Эта цель достигается посредством обращения к динамичным «двойникам» зафиксированных письменно руководящих идей - к принципам правосознания, пронизывающим все сферы господствующей правовой идеологии. Это они корректируют содержание устоявшихся, «застывших», стабильных официальных формулировок принципов права, воплощаясь в спонтанно складывающиеся типичные образцы их толкования, возникающие в процессе правореализации. Данные образцы, традиционно обозначаемые расплывчатым термином «юридическая практика», по существу являются ни чем иным, как интерпретационными правовыми обычаями. Кроме того, результаты указанного толкования могут закрепляться и в письменных интерпретационных актах нормативного характера, принимаемых уполномоченными органами государства. Например, Конституционным судом, иными высшими судебными инстанциями и т. д. Уполномоченные государственные органы, определяя содержание толкуемых ими официальных формулировок отправных идей, руководствуются своим правосознанием, основу которого составляют его принципы. Таким образом, интерпретационная функция принципов права охватывает не только юридические нормы и отдельные правоотношения, но и легальные формулировки их собственного содержания.
Помимо рассмотренных случаев интерпретационная функция принципов распространяется также на коллизии между юридическими нормами. Как правило, выбор между коллидирующими предписаниями в процессе правореализации регулируется специальными коллизионными нормами. Однако бывают ситуации, когда необходимых коллизионных правил нет либо когда они не позволяют надлежащим образом урегулировать конкуренцию между нормативными предписаниями. На что должен опираться право-
применитель или иной заинтересованный субъект в этом случае? В такой ситуации принципы права, определяющие основы правового регулирования в той его сфере, где обнаружена неурегулированная специальными правилами коллизия, являются юридическим основанием для правильного выбора между конкурирующими нормативными предписаниями. Безусловно, в идеале эта коллизия должна разрешаться именно коллизионными нормами. Но временное их отсутствие или объективная невозможность их использования в конкретной ситуации не должны рассматриваться как непреодолимые препятствия для принятия правильного решения, поскольку оно может быть обосновано принципами права.
С. В. Бирюков К вопросу о «широком» понимании правовой нормативности
Понятие «право» используется в юриспруденции в нескольких значениях. Наиболее распространёнными являются нормативное и «широкое» правопонимание. То или иное понимание права соотносится с определенным наполнением другого понятия - правовой нормы, или принципа правовой нормативности.
Возьмем крайние по данной проблеме позиции. Например, для М. И. Байтина, сторонника нормативного правопонимания, юридическая норма - это только исходящее от государства предписание, являющееся государственным регулятором общественных отношений. Напротив, В. А. Четвернин, являющийся сторонником «широкого» восприятия права, определяет юридическую норму не как официально изданный текст, а как устоявшуюся социальную практику по определенному вопросу; по его мнению, для права, как и для любой иной системы социального регулирования, норма - это не то, что написано, а то, что устойчиво существует в поведении людей. С этой позиции отождествление нормы с прескриптивным текстом он рассматривает всего лишь как вид юридической мифологии («легистику»).
Обоим этим подходам присущи существенные недостатки. Так, М. И. Байтин абсолютизирует роль государственного регулирования, не вполне учитывая особенности
частного права, не решая проблему возможности наличия не реализующихся правовых текстов. В. А. Четвернин недооценивает то, что текст, содержащий норму, устраняет неопределенность её содержания, вследствие чего нормативные тексты присущи не только праву, но и иным социальным регуляторам. Поэтому они могут быть оценены как составная часть системы социального нормирования. К тому же сведение права к деятельности частных лиц приводит к произвольному исключению из системы права части публичного права.
Взвешенная точка зрения должна учесть обе указанные крайности, и правовую норму в принципе можно рассматривать, по крайней мере, в двух ипостасях: как средство государственного регулирования поведения и как определенное устойчивое, повторяющееся поведение субъектов.
Этот вывод опирается на результаты научных исследований по социологии, политологии и институциональной экономике. В них практически любая система нормирования понимается как социальный институт, который может включать в себя различные формальные и неформальные правила, соответствующий вид общественного сознания, поведенческие практики, а также механизмы их социального контроля. Для юриста, воспринимающего данные положения, вполне очевиден их контраст с укоренившимися постулатами юриспруденции. Этот контраст привел к попыткам уточнения правовой терминологии.
Первая из этих попыток состоит в разграничении понятий «юридическая норма» и «правовая норма». Еще в споре между О. Эрлихом и Г. Кельзеном звучали упоминания о праве как нормах должного и нормах сущего. В отечественном правоведении этот подход, развивавшийся В. К. Бабаевым и В. С. Нерсе-сянцем, поддерживает, например, Я. В. Гай-воронская. Она отмечает, что право в целом может быть определено как система правовых норм, а позитивное право - как подсистема юридических норм (наиболее формализованных, связанных с государством по способу формирования и обеспечения). В традиционной терминологии «правовые неюридические нормы» легко соотносятся с понятиями «правоотношение», «правосознание».
Этот подход можно поддержать при двух условиях: 1) если правовые и юридические нормы рассматриваются именно как система и одна из её подсистем, а не как отдельные системы права, 2) если в понятие нормы включаются только типичные, социально признанные формы правоотношений и правосознания.
Другой вариант решения проблемы состоит в обращении к такому признаку права, как нормативность. В этом случае утверждается, что нормативность присуща не только государственным предписаниям. Она характерна для правоотношений и для общепризнанных принципов правосознания. Можно вслед за Я. Ф. Миколенко и Л. С. Явичем сказать, что нормативность правоотношений выражается в необходимости, устойчивости и повторяемости юридических связей, нормативность принципов правосознания - в типичности фиксируемых им воззрений на право. Этот подход имеет то преимущество, что позволяет вписать «широкое» правопо-нимание в общую теорию государства и права без введения принципиально новых терминов, ведь понятие «юридическая норма» принадлежит к числу устоявшихся. При этом, однако, надо понимать, что юридическая норма в традиционном значении этого понятия не является единственным правовым регулятором, единственным результатом правообразования.
Наконец, существует точка зрения о наличии как общих, так и индивидуальных правовых норм. Так, для Г. Кельзена всякий акт в иерархии правопорядка являлся как созданием, так и реализацией права: любое соглашение, договор частного права, индивидуальное властное предписание, разрешение несет правосозидательную функцию, содержит индивидуальную или конкретную норму. В отечественной теории государства и права мысль об индивидуальных нормах права исчезает полностью, вероятно, только в период советского тоталитаризма. В то время как до его установления, а также после его исчезновения некоторые ученые её разделяли (например, Е. Б. Пашуканис, Л. С. Явич, Т. В. Кашанина).
Для социологии и институциональной экономики естественными выглядят утверждения типа: «стороны сформулировали для
себя норму в договоре», «норма определена в судебном решении» и т. д. Подобный подход очевиден и для представителей англо-саксонского права (для примера сошлёмся на получившую здесь распространение идею о первичных и вторичных нормах). Для юриспруденции, сложившейся в рамках континентального права, это словоупотребление непривычно. Здесь норма представляет собой нечто среднее между решением конкретного вопроса («правореализацией») и принципами правосознания. Но тогда почему бы не предположить, что когда стороны включают в соглашение, распространяющееся только на них, условие, не предусмотренное в законе, и это условие определяет характер их взаимодействия на длительный период, они создают правовую норму или, по крайней мере (что более привычно), регулируют своё поведение. Эта деятельность сродни государственному регулированию, только на другом уровне. Ведь, как известно, наряду с вертикальным нормированием существует нормирование горизонтальное. Их особенности и взаимосвязи подробно проанализированы
А. В. Бутаковым. В рамках горизонтального нормирования роль индивидуальных норм, понимаемых как правила, распространяющиеся на персонально определённое лицо (лиц), но на неопределённое число случаев, особо значима (хотя и при вертикальном нормировании персонально определённые правила тоже применяются).
Разумеется, можно выделить и иные попытки отразить в современной юриспруденции широкое понимание нормативности в праве, имевшие место и в прошлом (противопоставление позитивного и естественного права, выделение индивидуального права в рамках психологической школы и т. д.).
Подводя итог, можно сделать вывод, что противоречие в интерпретации нормативности сторонниками нормативного и «широкого» типов правопонимания может быть преодолено. Понимание правовой нормативности, или нормы права (в зависимости от терминологических пристрастий) как признака, свойственного всем основным формам существования права, позволяет юриспруденции решить несколько задач:
1) опровергнуть мнение, что право - это не полноценный социальный институт, а
лишь предложение законодателя социальным агентам, навязываемое силой принуждения. Такой взгляд сложился у некоторых мыслителей в условиях отождествления права и закона. В действительности право - не только текст, но и тип поведения и сознания;
2) преодолеть крайний, утопический правовой плюрализм, когда в рамках одной системы права видят несколько обособленных систем;
3) найти критерий для отнесения к праву проявлений правосознания и правовых отношений, опровергнув тезис об аморфном характере широкого правопонимания;
4) правильно соотнести право с иными социальными институтами и в этом соотнесении выявить самостоятельную ценность права, подтвердить возможность вписать выводы юриспруденции в число достижений иных гуманитарных наук.
В. В. Кожевников Роль дефинитивных норм права в регулировании общественных отношений и отношение к ним в юридической литературе
Пожалуй, единственной научной работой, посвященной анализу дефинитивных норм, является статья В. М. Горшенева «Нетипичные нормативные предписания в праве», опубликованная в 1978 г. журнале «Советское государство и право». В учебной же литературе по теории государства и права в зависимости от признания или непризнания дефинивных норм позиции авторов возможно разделить на следующие виды: а) позиции учёных, которые не признают их реального существования (С. А. Комаров, Л. П. Рассказов и др.); б) взгляды авторов, которые отрицают необходимость особо выделять дефи-нивные нормы (А. Б. Венгеров, Д. А. Керимов, Д. В. Шумков); в) точки зрения тех теоретиков права, которые по отношению к дефинитивным нормам до конца не определились (М. Н. Марченко); г) позиции тех авторов, которые признают значимость дефинитивных норм права в регулировании общественных отношений, хотя называют их по-разному (исходные, отправные, специализированные и т. д.) и «вписывают» их при классификации норм права, используя различные критерии (основания): по выполняе-
мым функциям в механизме правового регулирования, в зависимости от объема нормативности, по социальному назначению и роли в правовой системе, в зависимости от специализации и др.
Весьма часто анализ дефинитивных норм права осуществляется с позиции их соотношения с нормами - правилами поведения. В этом случае не надо впадать в крайности, когда, с одной стороны, происходит смешивание дефинитивных норм с регулятивными и охранительными (В. В. Лазарев,
С. В. Липень), а другой - различие понятия нормы права, которое распространяется только на нормы - правила поведения, и более объемное по сравнению с ним понятия общего предписания, охватывающего, наряду с нормами права, также юридически закрепленные так называемые нестандартные предписания: принципы, дефиниции, декларации (В. М. Горшенев).
На наш взгляд, норма права и есть общее предписание. Заслуживает поддержки позиция тех авторов, которые полагают необходимость взаимодействия норм - правил поведения и дефинитивных норм права при осуществлении юридической деятельности (О. Э. Лейст, М. М. Рассолов, Л. А. Морозова, М. Н. Байтин, А. В. Мелехин и др.). Так, В. Н. Хропанюк и С. С. Алексеев замечают, что, в отличие от регулятивных и охранительных норм, специализированные нормы носят дополнительный характер, так как не содержат определенных правил поведения. Тем не менее при регламентации общественных отношений эти нормы как бы подключаются к регулятивным и охранительным, образуя с ними единый регулятор.
Следует подчеркнуть, что, несмотря на значимость норм права вообще, в том числе специализированных, в правовом регулировании общественных связей, отношение к ним, как показывает анализ учебной литературы, весьма пренебрежительное: либо искажается их содержание, либо предлагаются такие общетеоретические положения, которые не соответствуют определённым специализированным нормам. Примеров, подтверждающих данное утверждение, множество. Так, Н. М. Чистяков, рассуждая о дееспособности, полагает, что полная дееспособность наступает с 18 лет, в случае вступления
в брак - с 16 лет, хотя, как известно, существует ст. 27 ГК РФ «Эмансипация», предусматривающая иные условия, при наличии которых гражданин может быть признан дееспособным в полном объёме. Р. Х. Макуев считает, что недееспособными по решению суда могут быть признаны душевнобольные лица с ограниченными умственными способностями, что явно не соответствует норме, закрепленной в ч. 1 ст. 29 ГК РФ.
Подобное отношение к нормам права, в том числе и дефинитивным, является недопустимым, ибо оно не способствует повышению уровня правосознания и правовой культуры будущих юристов, а, напротив, объективно формирует отношение к праву как к чему-то необязательному, обусловливает нарушение законности и правопорядка, а в конечном счете ведет к такому распространенному в российском обществе социальному явлению, как правовой нигилизм.
В. А. Рыбаков Нетипичные нормы права
В юридической литературе нормы права делятся на две большие группы: типичные и нетипичные нормы права. Некоторые авторы используют другие термины: конкретные и неконкретные правила поведения.
Нетипичные нормы права не являются правилами поведения субъектов в конкретной ситуации, а содержат определённые положения, обеспечивающие действие типичных норм. Поэтому их именуют специальными или специализированными нормами.
В. М. Сырых нетипичные нормы права называет нормативными предписаниями и относит к ним предписания-гипотезы, предписания-диспозиции, предписания-санкции, отсылочные предписания, бланкетные предписания и др. В. Н. Карташов именует их нестандартными нормативно-правовыми предписаниями.
Среди нетипичных (специализированных) норм права обычно выделяют: общезакрепительные, дефинитивные, декларативные, коллизионные, оперативные и др.
В современной юридической науке учёные выделяют ещё один вид правовых норм - «кочующие» нормы, т. е. нормы неопределённого, эластичного содержания, включающие в себя формулировки, в которые
может быть вложен различный смысл («добрая совесть», «добрые нравы», «разумный срок» и т. п.). Недавно такие нормы появились в российском гражданском праве (ст. 10, 184, 314 ГК РФ). Содержание «каучуковых» норм определяется судом в каждом конкретном случае в зависимости от обстоятельств дела, поведения сторон и исходя из обычая гражданского и торгового оборота. Это вносит некоторую неопределённость в отношения между субъектами и расширяет правомочия суда. Однако, как показывают практика и история развития и существования гражданского права, обойтись без таких норм невозможно.
При изучении истории законодательства можно увидеть, что сначала появились типичные нормы права. Первые памятники права почти не знали общезакрепительных, декларативных и дефинитивных норм, которые появляются с развитием законодательной техники, с одной стороны, и с необходимостью юридического оформления буржуазных принципов (равенства, права на собственность и др.) - с другой.
Сопоставление этих норм с правилами поведения показывает, что они в большинстве своём: 1) непосредственно не воздействуют на поведение субъектов; 2) не закрепляют прав и обязанностей; 3) не указывают на условия применения и меры обеспечения;
4) обеспечивают действие типичных норм права.
Каждый вид нетипичных норм права имеет своё предназначение. Общезакрепительные (конституционные, учредительные) нормы закрепляют, фиксируют в обобщенном виде определённые состояния общественных отношений (например, принадлежность власти). Нормы-принципы закрепляют исходные, руководящие положения общего характера. Предписания такого рода выносят как бы за скобки положения, относящиеся ко всем или большинству институтов или норм отрасли права или права в целом.
Декларативные (целеустановительные) нормы служат ориентиром в практической деятельности людей, обеспечивают её целенаправленность, определяют общую линию правотворческой деятельности, помогают глубже уяснить дух нормативного акта, а следовательно, обеспечить наиболее целесо-
образное воплощение правовых предписаний в жизнь.
Дефинитивные нормы выполняют функцию норм-определений и объясняют содержание тех или иных понятий (например, нормы Уголовного кодекса РФ, раскрывающие содержание состава преступлений). Выделяют две разновидности норм-дефиниций: номинальные (нормы, определяющие значение слова, термина, обозначающие определённое понятие) и реальные нормы-дефиниции (нормы, не только определяют значение конкретного термина, понятия, но и раскрывают его содержание путём указания на имеющиеся существенные признаки и его особые свойства).
Коллизионные нормы направлены на разрешение правовых коллизий. В них есть два структурных элемента - объём и привязка. Объём коллизионной нормы отражает содержащееся в ней указание отношений, на которые норма распространяется. Привязка содержит указание на конкретный вид источника права, подлежащий применению. Например, «если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора» (Конституция РФ, ст. 15).
Оперативные нормы права определяют момент и порядок вступления в силу того или иного нормативного акта, пролонгируют действие нормативного акта на новый срок, распространяют действие нормативного акта на новые общественные отношения или отменяют действие нормативного акта.
А. В. Червяковский О видах темпоральных норм права
Темпоральные нормы относятся к специализированным нормам. Темпоральные нормы - это правила поведения, описывающие порядок вступления норм права в действие, прекращение их действия, правила выбора подлежащих применению норм (Д. Н. Бахрах). Темпоральные нормы являются вторичными нормами, служащими для определения действия первичных, содержательных норм.
Д. Н. Бахрах выделяет две разновидности темпоральных норм. Нормы первой группы определяют даты вступления норм
в силу, а значит и даты отмены старых норм. Такие нормы содержатся в актах о порядке опубликования и вступления в силу законов, постановлений, инструкций, приказов и других актов. Нередко такие нормы содержатся в специальных законах или в самих актах. Вторая разновидность темпоральных норм -это нормы коллизионные. Они призваны разрешить коллизии между старыми и новыми нормами, определяют, на какие отношения распространяется новый акт в целом, его отдельные нормы. Как мы видим, действительно, между первыми и вторыми, т. е. между нормами о порядке вступления в силу и нормами о порядке введения в действие, имеются существенные различия как по содержанию, так и по пределам действия.
На наш взгляд, такое разграничение темпоральных норм вполне оправдано. В тоже время полагаем, что разграничение правовых норм можно проводить и по другим основаниям. Действительно, основаниями для классификации правовых норм могут быть и иные основания, которые в том числе используются для классификации иных правовых норм (по предмету правового регулирования, по методу правового регулирования, по юридической силе).
Представляется очень актуальной классификация темпоральных норм в зависимости от их назначения и роли в механизме правового регулирования. В целом, на наш взгляд, можно выделить такие нормы: нормы, устанавливающие порядок вступления в силу нормативных правовых актов; нормы, указывающие на порядок вступления в силу отдельных норм нормативного правового акта; нормы, регламентирующие применение действия обратной силы норм права, и др.
Отдельная группа темпоральных норм относится к нормам потенциального действия (Д. Н. Бахрах). Данные нормы начинают действовать при наступлении определенных обстоятельств. К таким нормам следует отнести нормы, содержащиеся в законодательстве о чрезвычайном или военном положении.
Полагаем, что к группе темпоральных норм примыкают и те нормы права, которые регламентируют порядок официального опубликования и государственной регистрации нормативных правовых актов, поскольку законодатель связывает вступление в силу
нормативных правовых актов с их государственной регистрацией и (или) официальным опубликованием.
Не менее важным для нас представляется деление темпоральных норм на общие, специальные и исключительные. На наш взгляд, общие темпоральные нормы должны устанавливать общий нормативный порядок вступления в силу и прекращения действия во времени нормативных правовых актов. Они также должны быть предназначены для определения правил разрешения коллизий, возникающих при действии норм права во времени. Специальные темпоральные нормы конкретизируют действие общих темпоральных норм применительно к конкретной отрасли права, к определенной сфере правового регулирования. Исключительные темпоральные нормы - это такие нормы, которые определяют порядок действия во времени отдельных нормативных правовых актов, а также нормативных предписаний, содержащихся в таких актах.
Изучение и анализ темпоральных норм позволяет выявить существующие проблемы правотворческой техники, связанные с процессом опубликования и вступления в силу нормативных правовых актов.
Ю. Б. Лавров
Диспозитивность как отраслевая особенность гражданско-правовых норм
По степени категоричности предписаний нормы права подразделяются на два вида - императивные и диспозитивные. Первые из них являются нормами категорическими, не допускающими отступлений от правила, предписанного нормой (характерны, прежде всего, для публично-правового регулирования). Диспозитивные же нормы допускают регулирование отношения по соглашению сторон и устанавливают правило лишь на случай отсутствия соглашения (характерны для частного права) (А. В. Мицкевич). В качестве примера можно привести правило, предусмотренное ч. 1 ст. 711 Гражданского кодекса Российской Федерации, касающееся порядка оплаты работ по договору подряда: «Если договором подряда не предусмотрена предварительная оплата выполненной работы или отдельных её этапов, заказчик обязан уплатить подрядчику обусловленную цену
после окончательной сдачи результатов работы при условии, что работа выполнена надлежащим образом и в согласованный срок либо с согласия заказчика досрочно». Диспозитивные нормы открывают широкую возможность участников частноправовых отношений самостоятельно определять взаимные права и обязанности.
Помимо вышеуказанного смысла, термином «диспозитивность» в гражданском праве обозначается один из его основополагающих принципов, который «означает возможность участников правоотношений самостоятельно, по своему усмотрению и в соответствии со своими интересами выбирать варианты соответствующего поведения» (Российское гражданское право : учебник : в 2 т. Т. 1: Общая часть. Вещное право. Наследственное право. Интеллектуальные права. Личные неимущественные права / отв. ред. Е. А. Суханов. М., 2011. С. 76). Диспо-зитивность понимается также как черта метода гражданско-правового регулирования общественных отношений (В. Ф. Яковлев).
Частноправовая природа гражданского права обусловливает необходимость для регулирования ряда общественных отношений предусмотреть наиболее типичное и адекватное им правило поведения, установив при этом, что оно может быть изменено или исключено совместной волей участников, вступающих в данное правовое отношение. Подобный подход в наибольшей степени позволяет обеспечить многовариантность поведения участников гражданско-правовых отношений. Следует заметить, что такая свобода выбора подразумевает инициативу субъектов гражданского оборота в достижении своих целей. В качестве оборотной стороны этой инициативы выступает отсутствие, по общему правилу, чьей бы то ни было особой поддержки в реализации частных интересов, а также несение самими участниками риска и иных последствий своих действий либо бездействий. Степень вмешательства государства в отношения, регулируемые частным правом, была точно указана В. А. Дозорцевым, который писал, что государство должно сказать, что пусть стороны сами договариваются, как хотят, и сами устанавливают свои отношения в соответствии со своей договоренностью; задача государства здесь заключает-
ся в том, чтобы то, о чём они договорились, они и соблюдали.
Значение диспозитивных норм гражданского права заключается в следующем. Во-первых, они являются необходимой предпосылкой существования нормального, свободного от давления публичной власти гражданского оборота, поскольку некоторые частноправовые отношения требуют установления лишь общих правил поведения и возможности от них отойти в определённой степени. Во-вторых, диспозитивные нормы гражданского права позволяют сторонам гражданских правоотношений быть законодателями для самих себя, самим определять права и обязанности. Описывая сущность частного права, С. С. Алексеев верно указал, что в сфере частного права, наряду с единым общегосударственным юридическим «центром» действует множество других юридических «центров», каждый участник отношений в гражданском обществе, каждый субъект права -это и есть особый и высокозначимый юридический «центр». В-третьих, диспозитивность, присущая гражданско-правовым нормам, побуждает участников правоотношений быть активными и инициативными в использовании предоставленных им прав.
В. Б. Немцева Правовая природа судебного решения по делам об оспаривании нормативных правовых актов
Юридическая сила правового акта находится в прямой взаимосвязи с его существом и предназначением. Рассматривая дела об оспаривании нормативных актов в порядке гл. 23 АПК РФ, гл. 24 ГПК РФ, суд (арбитражный суд) воздействует не на конкретные правоотношения, а на нормативный акт, определяя возможность его дальнейшей реализации. В связи с этим такие решения имеют a priori общее значение.
Многие учёные склонны рассматривать судебные решения о признании нормативных актов недействующими как правотворческие акты.
Учёные, полагающие данные решения актами правотворчества, как правило, характеризуют суд в качестве «негативного» законодателя, поскольку решением суда, по их мнению, отменяются правовые нормы. Ос-
новным аргументом является указание на то, что предписание, отменяющее норму права, также является нормой права (Н. В. Витрук, М. Н. Марченко).
Интересно мнение А. Н. Верещагина, который полагает, что когда суд (конституционный или иной) лишает силы определённую норму, то это зачастую ведёт к её автоматической замене другой нормой. Например, если отменена норма, запрещающая действовать определённым образом, то появилась норма с позитивным содержанием, разрешающая действовать таким образом. Вместе с тем возникает вопрос: если отменена норма, устанавливающая определённые цены (тарифы), какая при этом возникает юридическая норма с позитивным содержанием?
Высказывается также мнение о том, что в решении суда, не установившем противоречий между правовыми актами, также содержится новая, созданная судом правовая норма, устраняющая неопределённость в вопросе соответствия друг другу нормативных предписаний (Н. В. Витрук).
Вместе с тем конкретное содержание этих устанавливаемых судом норм и их соотношение с процессуальными нормами, устанавливающими последствия вступления решения в законную силу (ст. 195 АПК РФ, ст. 253 ГПК РФ), не выявляется.
При характеристике существа судебного решения следует учитывать содержательную сторону разрешения судом дела об оспаривании нормативных актов: какие обстоятельства и каким образом суду необходимо установить, чтобы применить соответствующие коллизионные нормы.
Нормативный акт может быть признан недействующим в суде или арбитражном суде, если он противоречит нормативному акту, имеющему большую юридическую силу (ч. 1 ст. 253 ГПК, ч. 2 ст. 195 АПК). Именно на установление данного обстоятельства -наличия или отсутствия указанных противоречий - направлена вся судебная деятельность по рассмотрению и разрешению данных дел. Задача суда состоит в том, чтобы: 1) установить содержание оспариваемых норм права, выраженных в нормативном правовом акте, 2) установить содержание правовых норм, содержащихся в нормативных актах, обладающих большей юридической си-
лой и регулирующих те же общественные отношения; 3) сопоставить содержание первых и вторых между собой с целью установить наличие или отсутствие противоречий между ними. В случае установления противоречий заявление подлежит удовлетворению, в случае отсутствия таковых - в удовлетворении заявления должно быть отказано. Очевидно, таким образом, что с содержательной стороны деятельность суда при разрешении дел об оспаривании нормативных актов представляет собой толкование правовых норм. Юридическое же значение толкования правовой нормы, оспариваемой в рамках дела об оспаривании нормативного акта, существенно отличается от юридического значения толкования той же нормы с целью её применения при разрешении судом правового спора. В последнем случае значение акта толкования ограничивается кругом участвующих в деле лиц, судебное толкование обязательно только для этих лиц, является казуальным (Н. Н. Вопленко). В первом же случае толкование правовой нормы является обязательным для всех адресатов этой нормы постольку, поскольку суд разрешает спор о соответствии одного нормативного акта другому, большему по юридической силе. Это означает, что результат судебного толкования устраняет неопределенность в вопросе соответствия нормативных актов друг другу и предопределяет возможность реализации нормативного акта. Следовательно, судебное решение по делу об оспаривании нормативного акта является актом официального нормативного толкования правовых норм, содержащихся в нормативных актах.
Этот подход позволяет, во-первых, разграничить признание нормативного акта недействующим в судебном порядке и его отмену: последнее не содержит в себе оценку содержания нормативного акта и легитимности его действия в прошлом. На основе же признания нормативного акта недействующим в судебном порядке заинтересованное лицо вправе требовать возмещения убытков, причинённых действием данного нормативного акта. Во-вторых, такой подход единообразно объясняет сущность решения по делам об оспаривании нормативных актов безотносительно к тому, удовлетворены ли требования заявителя (признан ли нормативный акт
недействующим) или в удовлетворении таких требований отказано.
Т. М. Ашенова Формы (источники) образовательного права
В современном научном понимании правовое регулирование правоотношений в области образования и правовые основы образовательной системы сводятся к понятию «образовательное право». Данное понятие прочно вошло в научный оборот и используется представителями правовой и педагогической практики. Однако единства в интерпретации этого понятия в отечественной литературе не сложилось.
В одних случаях говорится об образовательном праве как комплексной отрасли права (В. В. Шкатулла, Д. А. Ягофаров), в других отмечается комплексность отрасли законодательства (С. В. Куров, В. В. Кванина, Д. Б. Миннигулова) в сфере образования. Сторонники последней точки зрения полагают, что у образовательного права отсутствуют собственные предмет и метод правового регулирования общественных отношений -главные критерии отраслевой дифференциации. Первые же отстаивают мнение о необходимости выделения образовательного права в качестве отрасли права, имеющей свой предмет (комплекс разнородных отношений, возникающих в сфере образования, ядром которых выступают педагогические отношения) и метод правового регулирования (В. М. Сырых рассматривает его в комплексе, в сочетании единства и дифференциации нормативно-правового регулирования образовательных отношений. Дифференциацию правового регулирования он связывает прежде всего с уровнями образования, которые отличаются содержанием образовательного процесса и спецификой образовательных отношений), так как содержание отношений, складывающихся в сфере образования, даёт все необходимые и достаточные основания для выделения его в качестве таковой. Исходя из анализа подходов к пониманию образовательного права, хочется отметить, что образование любой новой отрасли не является самопроизвольным процессом. Именно изменения в социально-экономической, политической и культурной сферах обусловлива-
ют такую необходимость. Происходит постепенное накопление однопорядкового нормативного материала, нуждающегося в унификации и обособлении. Как нам представляется, современный уровень развития права и образования в России, расширение нормативно-правовой базы, регулирующей правоотношения в области образования, есть те условия, способствующие выделению образовательного права как комплексной отрасли права.
Исходя из данной позиции, следует отметить, что образовательному праву как комплексной отрасли права, помимо предмета и метода правового регулирования, присущи и другие признаки отрасли, в том числе принципы права и система источников образовательного права.
Определяя источники образовательного права, мы говорим о формально-юридических источниках права, где форма указывает на то, каким образом организовано и выражено вовне юридическое содержание, а источник - на то, каковы юридические и иные истоки, факторы, предопределяющие рассматриваемую форму (внешнее выражение) права и его содержание (М. Н. Марченко). И в первую очередь будем вести речь о законодательстве, т. е. комплексе нормативных правовых актов, регулирующих отношения в сфере образования.
Е. С. Кананыкина считает, что источники образовательного права являются специфической разновидностью источников права и занимают в системе последних вполне определенное место. Их специфика выражается, с одной стороны, в том, что механизм их действия и их содержание обусловлены содержанием и характером отношений, складывающихся в сфере образования. В этом смысле действие источников образовательного права практически не отличается от действия всякого другого источника права. С другой стороны, особенность образовательных отношений, ядром которых выступают отношения по воспитанию и обучению, детерминируется особенностями как содержания этих источников, так и их взаимосвязи между собой и с другими источниками, а также характером действия.
А. Н. Козырин считает, что под источниками образовательного права целесообразно
понимать источники права, в которых прямо или опосредованно, в определённой форме, внешне выражена государственная воля, направленная на упорядочение отношений, складывающихся непосредственно по поводу деятельности по обучению и воспитанию обучающихся, а также отношений, возникающих в связи с необходимостью организационно-управленческого, финансово-экономического, кадрового, трудового, гражданско-правового и иного рода обеспечения качественного и эффективного обучения и воспитания, которым государственная власть придаёт общеобязательные значение и форму.
Весь комплекс форм (источников) образовательного права мы определяем как совокупность правовых документов, опосредующих волю законодателя, как форму выражения соответствующих процессов, происходящих в регулируемых правом образовательных отношениях.
В системе образовательного права, по мнению В. М. Сырых, действуют два вида источников: нормативно-правовой акт и
нормативный договор.
Нормативные правовые акты - это основные источники образовательного права, самые многочисленные. Они делятся на два вида - законы и подзаконные акты. Система законов в сфере образования является трёхуровневой и состоит из Конституции РФ, федеральных законов и законов субъектов Российской Федерации. Ведущую роль в этой системе играют Конституция РФ, а также федеральные законы.
Федеральные законы и законы субъектов Российской Федерации закрепляют исходные, первичные нормы в сфере образования, которые дополняются и конкретизируются развитой системой подзаконных нормативных правовых актов, состоящей из четырёх элементов: федеральных подзаконных нормативных правовых актов; подзаконных нормативных правовых актов государственных органов субъектов Российской Федерации; нормативных правовых актов органов местного самоуправления; локальных нормативных правовых актов, принимаемых образовательными учреждениями. В системе федеральных подзаконных нормативно-правовых актов наибольшей юридической силой
обладают нормативные указы Президента России как главы государства.
Таким образом, нормативный правовой акт представляет собой письменный документ, с помощью которого правотворческий орган в пределах своей компетенции вносит изменения в систему действующих норм права путём приятия новых норм права или решения, направленного на регулирование образовательных отношений.
Другим источником образовательного права является нормативный договор, т. е. соглашение государственных органов, иных лиц, которое устанавливает нормы права, обязательные для лиц, заключивших это соглашение, и иных заинтересованных лиц. Нормативные договоры выступают чаще всего источниками международного права. С их помощью определяются общеобязательные правила, нормы права, регулирующие отношения между отдельными государствами, гражданами этих государств, иными лицами. Однако в случаях, прямо предусмотренных Конституцией РФ либо федеральными законами, государственным органам или иным лицам разрешается заключать договоры с целью установления и закрепления каких-либо норм права.
Интересна позиция Д. А. Ягофарова по классификации источников образовательного права. Помимо разграничения источников по юридической силе, автор классифицирует источники по критерию образовательно-правовой компетенции, согласно которой выделяются несколько уровней такой компетенции, отражающейся в соответствующих нормативно-правовых актах:
а) конституционная компетенция;
б) федеральная компетенция;
в) региональная компетенция (включающая компетенцию субъектов РФ и органов местного самоуправления);
д) компетенция образовательных учреждений.
Таким образом, на сегодняшний день образовательное право представляет комплексную отрасль права, которая обладает всеми признаками отрасли - особым предметом и методом правового регулирования, а также развитой системой источников права, отличной от других отраслей российской системы права.
