CC BY
221
КРУГЛЫЙ стол «методологические проблемы ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ»
ROUND TABLE «METHODOLOGICAL PROBLEMS OF LEGAL REGULATION»
Р. Л. ИВАНОВ (R. L. IVANOV)
Анализируются выступления участников круглого стола «Методологические проблемы правового регулирования, состоявшегося 20 декабря 2011 г. в Омском государственном университете им. Ф.М. Достоевского.
Ключевые слова: правовое регулирование, средства правового регулирования, пределы правового регулирования, принципы права, естественное право, наследственные правоотношения, институт фискалата, надзорная власть.
Round table discussion on 20-th December 2011 arranged. The problems of legal regulation is observed in the article.
Key words: legal regulation, means of legal regulation, limits of legal regulation, principles of law, natural law, hereditary legal relationships, fiscal institute, supervisory authority.
20 декабря 2011 г. на юридическом факультете Омского государственного университета им. Ф. М. Достоевского состоялся круглый стол, посвящённый методологическим проблемам правового регулирования, подготовленный кафедрой теории и истории государства и права. Для обсуждения участникам были предложены следующие вопросы: правовое регулирование в условиях модернизации; традиционные и нетрадиционные объекты правового регулирования; пределы правового регулирования: статика и динамика; приоритетные виды и средства правового регулирования; тенденции развития механизма правового регулирования; сценарии развития (модификации) правового регулирования. С докладами выступили преподаватели ОмГУ: д-р юрид. наук, профессор В. В. Кожевников, канд. юрид. наук, доцент Р. Л. Иванов, канд. юрид. наук, доцент Р. М. Мусаев, аспиранты кафедры теории и истории государства и права Е. А. Чекурда и
A. И. Красман.
В дискуссии приняли участие профессора кафедры теории и истории государства и права ОмГУ д-р юрид. наук Т. Ф. Ящук, д-р юрид. наук В. А. Рыбаков, канд. юрид. наук
B. Б. Коженевский, зав. кафедрой граждан-
ского и арбитражного процесса ОмГУ, д-р юрид. наук, профессор Л. А. Терехова, доцент кафедры гражданского и арбитражного процесса Е. И. Денисова, ст. помощник прокурора Омской области Л. Я. Пекарь.
Предлагаем основные положения докладов участников круглого стола.
Средства правового регулирования Р. Л. Иванов Одной из существенных особенностей правового регулирования как самостоятельного вида социального регулирования в отечественной юриспруденции принято считать использование специальных юридических средств (средств правового регулирования). Эти средства рассматриваются в качестве элементов механизма правового регулирования, которые обеспечивают специфическое юридическое воздействие на поведение субъектов правоотношений.
Первая проблема, связанная с данными средствами, заключается в том, что их общепризнанное понимание, как в общей теории права, так и в отраслевых юридических науках, до сих пор отсутствует. Сложилось два основных подхода к их интерпретации. Первый, который может быть назван «инстру-
© Иванов Р. Л., 2012
ментальным», исходит из того, что средства правового регулирования - это инструменты, «орудия», установления, с помощью которых осуществляется упорядочение правоотношений (нормы и принципы права, субъективные юридические права и обязанности, юридические факты и т. д.). Второй подход, который можно обозначить как «инструментальнодеятельностный», характеризует эти средства не только как инструменты (установления), но и как деяния (технологии), способы деятельности, с помощью которых удовлетворяются интересы субъектов права. С этой точки зрения к средствам-деяниям относятся такие виды юридической деятельности, как правотворчество, правоприменение и толкование норм права, которые обеспечивают использование юридических средств-инструментов. Следовательно, средства-деяния -это акты реализации прав и обязанностей, которые опосредуют создание и применение правовых средств-инструментов.
Несмотря на кажущееся различие, данные подходы мало отличаются друг от друга, потому что сторонники первой концепции, несмотря на постулируемый ими инструментальный характер средств правового регулирования, в их число включают не только юридические явления-инструменты, но и правоотношения, а также акты реализации норм права - результативные действия, правомерное поведение их сторон, которое рассматривается ими как самостоятельное, находящееся вне рамок правоотношения, явление. Таким образом, различие указанных подходов имеет терминологический характер и по существу сводится лишь к вопросу о том, можно ли акты реализации прав и обязанностей именовать средствами-инструментами, а не средствами-деяниями, в то время как их регулятивная роль признается сторонниками и первой, и второй точек зрения.
С возможностью включения деяний (актов реализации прав и обязанностей) в число юридических средств согласиться нельзя. Во-первых, правотворческая, правоприменительная и интерпретационная деятельность -это деятельность прежде всего по созданию юридических средств-инструментов (юридических норм, правоприменительных и интерпретационных актов), а не по их использованию. Сама по себе она ничего не регулирует
и является лишь необходимой предпосылкой специального правового воздействия, как нормативного, так и индивидуального. Во-вторых, эта деятельность сама нуждается в правовом регулировании, которое осуществляется путём воздействия на неё соответствующих средств-инструментов. В этом аспекте акты реализации прав и обязанностей, деяния - это результат правового регулирования, а не его средство. Акты реализации прав и обязанностей как правомерное поведение субъектов правоотношений, как их предметная деятельность, выраженная в форме телодвижений, поступков и т. д., осуществляемых в границах, которые определены средствами-инструментами, не являются регуляторами человеческого поведения, так как выступают объектом правового регулирования.
Поскольку единственным способом воздействия правовых средств на участников правоотношений является целенаправленное влияние на их сознание и волю, постольку средства правового регулирования - это, в первую очередь, идеальные инструменты такого воздействия, проявляющиеся в форме актов-волеизъявлений властного или невластного характера, устанавливающие общую (например, правовые нормы и принципы) или индивидуализированную (субъективные права и обязанности) модель правомерного поведения. Деятельность по созданию юридических актов-волеизъявлений - это не само волеизъявление как регулятор поведения, которое появляется в её результате. Различие правовых средств-инструментов и актов реализации норм права состоит и в том, что первые обеспечивают достижение собственно юридической цели правового регулирования
- адекватного осуществления субъективных прав и обязанностей, а вторые способствуют достижению связанных с нею метаправовых целей. Например, юридические нормы и принципы, устанавливающие запрет на использование устаревших (энергоёмких и материалозатратных) технологий в промышленности и предусматривающие налоговые льготы в случае внедрения более совершенных средств производства, в качестве юридической цели преследуют реализацию закреплённых в них субъективных прав и обязанностей, а акты реализации этих прав и
обязанностей участников правоотношений направлены на внедрение новых промышленных технологий и уменьшение издержек производства, повышение производительности труда, конкурентоспособности отечественных товаров, рост уровня жизни населения и т. д., т. е. преследуют цели метаправо-вого характера. Поэтому к средствам правового регулирования могут быть отнесены только такие юридические явления, которые либо имеют идеальную природу и становятся продуктом правосознания - юридическим волеизъявлением, направленным на упорядочение поведения субъектов правоотношений, либо выступают внешними по отношению правосознанию явлениями, с которым право как идеальный регулятор связывает наступление юридических последствий (юридическими фактами и составами). Но и внешние по отношению к правосознанию явления становятся юридическими фактами лишь благодаря юридическому волеизъявлению, зафиксированному, выраженному в идеальных по их природе правовых средствах (в нормах и принципах права, а также в индивидуализированных моделях поведения
- субъективных юридических правах и обязанностях, отражающих потребность в данных фактах).
Вторая проблема, касающаяся средств правового регулирования, заключается в отсутствии их развернутой классификации, которая в полной мере удовлетворяла бы правилам формальной логики. Различные её варианты, предлагаемые отечественными исследователями, ущербны тем, что безосновательно включают в себя, наряду со средствами правового регулирования, и объекты их воздействия (акты реализации прав и обязанностей), либо в одном ряду рассматривают как содержательные, так и формальные характеристики этих средств в качестве равнозначных, однопорядковых. В последнем случае, например, к средствам нормативного правового регулирования одновременно («через запятую», без каких-либо уточнений и оговорок) относят не только нормы и принципы права, но также и внешние формы их выражения - нормативные правовые акты, нормативные правовые договоры, нормативные решения суда и правовые обычаи. Другой пример - рассмотрение в качестве равно-
порядковых, сосуществующих друг с другом, с одной стороны, субъективных юридических прав и обязанностей, а с другой - поощрений, льгот, привилегий, стимулов, ограничений, наказаний и т. д., хотя вполне очевидно, что первые составляют содержание вторых, являющихся различными их видами (формами). Такое смешение недопустимо, поскольку создаёт впечатление о возможности существования, с одной стороны, юридически неоформленных средств, а с другой -их бессодержательных правовых форм.
Представляется, что содержательная и формальная стороны средств правового регулирования в их классификации могут быть представлены следующим образом.
I. По характеру воздействия эти средства подразделяются на:
1) Средства общего (нормативного) воздействия, которые фиксируют типичные модели правового поведения, распространяются на неперсонифицированный круг лиц и на заранее не ограниченное число ситуаций. Ими являются волеизъявления общего характера и юридические факты общего действия (т. е. факты, вызывающие правовые последствия для неперсонифицированного круга лиц; например, факт присоединения Российской Федерации к Всемирной торговой организации (ВТО) или факт вступления в силу нормативного правового акта). Содержание указанных волеизъявлений и юридических фактов представлено соответственно принципами и нормами права, деяниями и событиями, а форма - нормативными правовыми актами, нормативными правовыми договорами, нормативными решениями суда и юридическими обычаями, являющимися «вместилищем» правовых норм и принципов, а также фиксирующими юридические факты общего действия документами (в приведённом выше примере - это протокол о присоединении России к ВТО).
2) Средства индивидуального (персонифицированного) воздействия, которые адресованы конкретным лицам и предназначены для урегулирования отдельной ситуации. К ним относятся волеизъявления персонифицированного характера и юридические факты персонифицированного действия (порождающие правовые последствия для конкретных субъектов; например, факт увольне-
ния работника). Их содержание составляют субъективные юридические права и обязанности, а также события и деяния, порождающие правовые последствия только для конкретных лиц и ситуаций, а форму - фиксирующие их документы (приказы, указания, заявления, обращения, соглашения и т. п.), конклюдентные действия и т. д.
II. По способу создания средства правового регулирования дифференцируются на:
1) Средства внешнего правового воздействия, в создании которых участники регулируемых правоотношений участия не принимали. Ими являются волеизъявления общего характера (нормы и принципы права), юридические факты общего действия, волеизъявления персонифицированного характера (субъективные юридические права и обязанности), а также юридические факты персонифицированного действия (события), созданные в одностороннем порядке иными субъектами или возникшие спонтанно. Эти средства закрепляются в нормативных правовых актах, нормативных решениях суда, правовых обычаях, правоприменительных актах, в документах и иных формах (устной, конклюдентной, смешанной), фиксирующих юридические факты-события.
2) Средства правового саморегулирования, которые создаются самими субъектами правоотношений. К ним относятся волеизъявления общего и персонифицированного характера, юридические факты персонифицированного действия, созданные путём соглашения сторон либо путём самостоятельного определения субъектом правоотношения варианта своего собственного поведения. Формами их выражения являются нормативные и индивидуальные правовые договоры, односторонние юридические акты невластного характера, в том числе сделки, соответствующие формы выражения юридических фактов-действий (документальная, устная, конклюдентная, смешанная).
Кроме различения содержательного и формального аспектов средств правового регулирования их дифференциация может учитывать и функции, выполняемые ими в процессе специального юридического воздействия. По данному основанию можно выделить следующие из них:
1) Правообразующие (обеспечивающие возникновение правоотношений);
2) Правоизменяющие (влекущие изменение правоотношений);
3) Правопрекращающие (вызывающие завершение правоотношений);
4) Правопрепятствующие (блокирующие развитие правоотношений).
Третья проблема, связанная с понятием средств правового регулирования, это проблема «привязки» отдельных их видов к различным стадиям правового регулирования. Распространённая (стандартная) модель исходит из наличия трёх таких стадий (стадии общего действия норм и принципов права, стадии возникновения субъективных прав и обязанностей и стадии реализации прав и обязанностей), выделяя в качестве факультативной правоприменительную деятельность (стадию применения права). Вместе с тем динамика правоотношений немыслима без правообразующих, правоизменяющих, правопрекращающих и правопрепятствующих юридических фактов (составов), а правоприменение соответствующие виды этих фактов и порождает. Действительно, выделяемая стандартной моделью стадия возникновения прав и обязанностей не может появиться до тех пор, пока не возникнут правообразующие факты (составы) персонифицированного действия, а их появление может потребовать специальных усилий, в том числе и со стороны будущих участников правоотношений. В то же время данные разновидности юридических фактов могут образовываться и без посредства правоприменения. Поэтому формирование правообразующих, правоизменяющих, правопрекращающих или правопрепятствующих фактов (составов) логично рассматривать в качестве самостоятельных стадий правового регулирования, а правоприменение - как одну из возможных, но не единственную форму их создания. Следовательно, стадий правового регулирования больше, чем это описывается стандартной моделью, и правоприменительная деятельность сама по себе на их количество не влияет. Правоприменение - это не факультативная стадия правового регулирования, а один из способов порождения юридических фактов, опосредующих правоотношение.
Естественное право и пределы правового регулирования В. В. Кожевников
Актуальность проблемы пределов правового регулирования обусловлена тем обстоятельством, что право является важнейшим, однако не всеобъемлющим регулятором общественных отношений. На каждом конкретно-историческом этапе общественного развития должна быть достаточно точно определена сфера правового регулирования, ибо и в случае, когда она заужена, и когда она неоправданно расширена, в обществе возможно наступление негативных последствий.
Анализируя объективные и субъективные пределы правового регулирования, а также другой подход, органически дополняющий первый, при котором границы правового регулирования определяются с позиции возможного и необходимого правового регулирования, «верхней» и «нижней» его границ, можно сделать вывод о том, что «верхняя» граница специального юридического воздействия - это граница возможного правового регулирования. Она определяется факторами культуры: уровнем развития общества, его моральными, национальными, религиозными и иными обычаями и традициями. В качестве такого фактора выступает и так называемый личностный фактор, т. е. неотъемлемые права и свободы человека, нашедшие выражение в естественном праве. Последние представляют собой объективно существующее право, отражающее представление людей об идеалах справедливости и свободы, выступающее первоосновой, своего рода эталоном для позитивного права.
Естественное право проистекает из природы человека, человеческого разума, всеобщих нравственных принципов, своим содержанием оно охватывает такие естественные права, как право на жизнь, свободу, равенство, неприкосновенность и т. д. С формально-юридической точки зрения естественное право выражается через правовые идеи, принципы права. Как и право позитивное, естественное право обладает регулятивными свойствами, однако в механизме действия права ему отводится особая роль: оно выполняет функцию общеправовых принципов. При этом имеется в виду возрожденное
естественное право, для которого характерно понимание того, что права человека суть социокультурное, а не природное явление, а те или иные права в том или ином объёме принадлежат человеку не в силу рождения, а в силу нахождения в обществе, в котором эти права признаются за каждым его членом. Теория естественного права вполне совместима с анализом позитивного права, если рассматривать естественное право как идеал, к которому должен стремиться любой законодатель. Неразрешимые проблемы возникают тогда, когда естественное право выдаётся за действующее право.
Эволюция понятия принципов права на различных исторических этапах российского общества А. И. Красман
Понятие принципов права является одной из актуальных проблем современной юридической науки. Принципы являются руководящими началами, на которых базируются нормы, институты, отрасли и надотрас-левые образования права. В современной юридической науке нет единства в понимании принципов права. Для того чтобы проследить эволюцию их понятия, попытаемся рассмотреть некоторые особенности их интерпретации на трёх исторических этапах развития отечественной юриспруденции -досоветском, советском, постсоветском. При этом под историческим этапом понимается наиболее крупная единица исторического времени, обозначающая длительный период человеческой истории, отличающийся определённой внутренней связностью и только ему присущим уровнем развития материальной и духовной культуры.
Досоветский этап в научном восприятии принципов права характеризуется тем, что под ними обычно понималась «общая мысль, направление, вложенное законодателем, сознательно или бессознательно, в целый ряд созданных им норм» (Г. Ф. Шершеневич). Понятие принципов права как таковое только формировалось, сами они толковались в известной мере позитивистски - через содержание обусловленных ими норм права, хотя ещё и не отождествлялись с последними. Их перечень традиционно ограничивался лишь теми из них, которые нашли своё отражение
в законодательстве. На первый план выступало философское обоснование принципов права.
Советский этап характеризуется тенденцией отождествления принципов права с особой разновидностью юридических норм -с нормами-принципами. Причём советская правовая наука была не склонна рассматривать принципы права в качестве самостоятельных, независимых от классовых интересов, фундаментальных элементов системы права. Поэтому многими советскими учёными принципы права определялись как классово-детерминированные идеи, содержащиеся в нормах-принципах и закреплённые в нормативных правовых актах.
В постсоветский период происходит формирование представлений о принципах права, не связанных с коммунистической идеологией и имманентным ей классовым детерминизмом. Вместе с тем исследования принципов права в целом продолжают развивать многие выводы учёных, выработанные в советский период.
Проблема правового регулирования института фискалата в России в начале XVIII века Е.А. Чекурда
Правовое регулирование как способ упорядочения общественных отношений присущ государственно-организованному обществу на всех этапах его развития. В сферу правового регулирования входят отношения по предотвращению и пресечению нарушений общественного порядка, установление меры вины и меры ответственности за подобные нарушения. Это та область отношений, где государство в лице его компетентных органов защищает себя и общество от деструктивных проявлений, используя для этого авторитет и силу правовых норм.
Важнейшими характеристиками правового регулирования являются, с одной стороны, его широта, т. е. охват как можно большего поля общественных отношений, нуждающихся в таком регулировании, а с другой, его глубина - как можно более детальная (глубокая) регламентация регулируемых общественных отношений.
Учитывая высокий динамизм развития государства, а именно углубление диффе-
ренциации и усложнение общественных отношений, глобализацию и межгосударственную интеграцию, необходимо отметить, что задачей государства наряду с иными является создание высокоэффективного механизма правового регулирования. Однако данная задача стоит не только перед современным государством, но имеет ретроспективное, историческое обоснование. Зачастую такой дефект правового регулирования, как его про-бельность, приводит к понижению эффективности государственного управления, а порою и к дезорганизации общества.
Примером негативного влияния пробелов правового регулирования на правопорядок может служить институт фискалата в России в начале ХУНТ в.
5 марта 1711 г. для тайного надзора за «правильностью» суда и государственного управления именным указом Петра Т при Сенате была учреждена должность обер-фиска-ла. Первоначально фискалы не имели прямого и определённого законом участия в производстве дел. Обязанность фискала определялась так: «должен он над всеми делами тайно надсматривать и проведывать про неправый суд, також в сборе казны и прочего, и кто неправду учинит, то должен обер-фискал позвать его пред Сенат (какой высокой степени ни есть) и тамо его уличить». Аналогично определены были обязанности прочих фискалов. Таким образом, фискалы были наделены полномочиями публичного обвинения, действовали скрытно, надсматривая и «проведывая».
Принимая во внимание отсутствие детальной регламентации надзорных полномочий, а также методов их осуществления фискальскими должностными лицами, становится понятно, почему их деятельность вызывала всеобщее недовольство. Такой порядок вещей привел к крайнему произволу и злоупотреблениям со стороны фискалов, что, в свою очередь, вызвало негодование общества против них. Непригодность средств действия фискалов возбудила к ним общий страх и озлобление, а злоупотребления его представителей побудили Петра Т произвести над ними розыск и казнить смертью за взяточничество обер-фискала А.Я. Нестерова.
Выразителем общественного недовольства явился митрополит рязанский, а позже и
первый президент Духовной коллегии Стефан Яворский, произнесший в московском Успенском соборе большую речь, направленную против фискалов. «Закон Господень непорочен, а законы человеческие бывают порочны. А какой же то закон, например, постановить надзирателем над судом и дать ему волю, кого хочет обличить, да обличит: поклеп сложить на ближнего вольно то ему. Не так подобает сим быть: искал он моей головы, поклеп на меня сложил, а не довел, пусть положит свою голову; сеть мне скрыл, пусть сам ввязывает в такую; ров мне ископал, пусть сам впадет в оный, сын погибельный, чужой да мерою ме-рити». За эту речь Яворский был привлечён Сенатом к ответственности, но, благодаря вмешательству государя, не понес никакого наказания. Сенат воспретил ему произносить публичные речи. Впрочем, это запрещение не имело никакого практического значения, и Яворский не раз впоследствии выступал в роли публичного проповедника. В народе должность фискалов называлась не иначе как страшной и даже безнравственной; позже и сам Петр I признавал, что чин «фискальский зело тяжел и ненавидим».
Пробелы в правовом регулировании полномочий фискалов, а как следствие, возросшее число случаев произвола, взяточничества, рост общественного недовольства показали несовершенство выстроенной системы и необходимость её скорейшей подробной регламентации, реформирования.
Результатом нормотворческой деятельности, направленной на восполнение законодательных пробелов, стал именной указ Петра I от 17 марта 1714 г. «О должности Фискалов», регламентировавший полномочия фискалов, определивший процессуальные средства их осуществления. Указом была выстроена иерархическая система фискальской службы, в которую вошли обер-фискал, провинциал-фискалы, городовые и рядовые фискалы. Важно, что Указ разграничил компетенцию между каждым из уровней этой системы.
Задача фискальской службы, как и ранее, состояла в тайном надзоре. Фискалы должны были «тайно или явно проведывать», доносить и обличать все злоупотребления должностных лиц, как высших, так и низших. Фискалы не могли прямо останавливать
их, но обвиняли их перед судом. В их обязанности входило следующее: во-первых, надзирать за исполнением законов, во-вторых, заботиться об имущественных интересах казны и, в-третьих, преследовать казнокрадство, взяточничество и хищения должностных лиц. Кроме того, фискалы были обязаны возбуждать уголовные дела, по которым нет истца, иначе безгласные преступления явно противогосударственного и противообщественного характера. Под «безгласными делами» понимались дела, которые «иже не имеют челобитчика по себе», например, «ежели какого приезжего убьют, или наследник последний в своей фамилии во младенчестве умрет, без завету духовной предков его». Так, вся сфера гражданских дел и некоторые уголовные дела, а именно «глас о себе имеющие» (например, о личных обидах), были изъяты из ведения фискалов.
Проведывание указанных выше преступлений производилось фискальскими должностными лицами при помощи целого ряда процессуальных средств, к которым указ отнес доносы частных лиц, право личного присутствия фискала при некоторых действиях администрации, например, при конфискациях в казну, передача добытых доказательств вышестоящему фискальскому должностному лицу, причём подобные представления облекались в форму письменного «доношения».
Фактический состав как основание для возникновения наследственного правоотношения
Р. М. Мусаев Объектом правового регулирования выступает правоотношение. Несмотря на то, что правоотношение активно изучается представителями как общетеоретической, так и отраслевой юриспруденции, многие вопросы, связанные с данным явлением, остаются до конца не выясненными. Одним из таких вопросов является проблема наследственного правоотношения, которое, как обычно утверждается, возникает в момент смерти наследодателя.
Кто является участниками данного правоотношения? Согласно существующему в литературе мнению, юридическое отношение реально возникает только в ходе действительного взаимодействия двух или более
сторон. Поскольку это условие (действительное взаимодействие) считается существенным, то при его отсутствии исключается любая возможность возникновения правовых отношений. Если наследственное правоотношение на самом деле возникает с момента смерти наследодателя, то между ним и наследником его быть не может, так как умерший перестает быть субъектом права. Поэтому субъектом, обеспечивающим в данном правоотношении выполнение воли наследодателя, выступает государство в лице уполномоченного им органа. Таким органом является нотариат, который в соответствии со ст. 1 Основ законодательства о нотариате «призван обеспечивать в соответствии с Конституцией Российской Федерации, конституциями (уставами) субъектов Российской Федерации, настоящими Основами защиту прав и законных интересов граждан и юридических лиц путём совершения нотариусами предусмотренных законодательными актами нотариальных действий от имени Российской Федерации». Согласно ст. 64 Основ законодательства о нотариате «нотариус по месту открытия наследства по сообщению граждан, юридических лиц либо по своей инициативе принимает меры к охране наследственного имущества...». Тем самым государство охраняет права потенциальных наследников. Эта охрана является его юридической обязанностью, от которой оно отказаться не может.
Итак, одна из сторон наследственного правоотношения известна. Кто выступает её контрагентом? Ответ напрашивается сам собой: наследник (наследники). Но эту индивидуализированную правовую связь можно констатировать только при наличии реального наследника и его воли на принятие наследства. А если таковой неизвестен или отсутствует вовсе? В последнем случае можно предположить, что правоотношение в момент смерти наследодателя возникает между государством и потенциальным наследником, а если наследник не вступит в право наследования, то правоотношение прекратится. Но если исходить из вышеизложенного тезиса о том, что юридическое отношение реально возникает только в ходе действительного взаимодействия сторон, а воля лица на принятие наследства отсутствует, то нет и ука-
занного взаимодействия. Это, в свою очередь, препятствует возникновению наследственного правоотношения.
В результате логично предположить, что первое правоотношение при открытии наследства и при отсутствии наследников, выразивших волю на его принятие, возникает между нотариусом и органом, его курирующим. Как известно, чтобы нотариус надлежащим образом исполнял свои обязанности по принятию мер к охране наследственного имущества, выявлению наследников, которым впоследствии и должно перейти право на наследственное имущество в соответствии с волей наследодателя, предусмотрен контроль над его деятельностью. При ненадлежащем исполнении нотариусом своих обязательств структурное подразделение Министерства юстиции Российской Федерации может применить к нему меры в рамках существующего правомочия этого органа. Но это будет уже не гражданско-правовое, а публично-правовое (охранительное) правоотношение - властеотношение.
Такого рода правовые связи не новы для гражданского права. Так, например, заключение договора социального найма происходит на основании административного акта органов исполнительной власти о выделении жилого помещения. Однако при заключении договора социального найма правовая связь проистекает по классической схеме: публичное правоотношение прекращается исполнением, выдачей ордера, что, в свою очередь, является юридическим фактом для возникновения другого - гражданско-правового -отношения путём заключения договора социального найма. В жилищном правоотношении с самого начала присутствует выгодоприобретатель, который является стороной как одного правоотношения, так и другого. В наследственном правоотношении такого выгодоприобретателя в момент смерти наследодателя может и не быть. На какой стадии он появляется? В рамках возникшего власте-отношения или нового?
Итак, в момент смерти наследодателя наследника может ещё и не быть, но он может появиться в пределах шести месяцев со дня открытия наследства, когда, как уже упоминалось, в силу ст. 64 Основ законодательства о нотариате реально существует лишь охра-
нительное властеотношение по охране наследственного имущества. Означает ли это, что после возбуждения наследственного дела и принятия мер к охране наследственного имущества публичное охранительное правоотношение приобретает черты гражданского регулятивного отношения по передаче и распределению имущества между наследниками? Исходя из относительной самостоятельности и существенных отличий публичного и частного права, такая трансформация невозможна. Кроме того, даже возникновение регулятивного наследственного правоотношения не влечёт за собой исчезновения правоотношения охранительного, поскольку лежащая на государстве (его представителе - нотариусе)
обязанность по обеспечению сохранности наследственной массы сохраняется вплоть до прекращения регулятивного наследственного правоотношения.
Таким образом, можно предположить, что возникновение наследственного правоотношения происходит не с момента смерти наследодателя, а связано с наличием сложного фактического состава, который, помимо смерти наследодателя, взаимосвязанных юридических актов со стороны нотариуса и наследника, направленных на появление этого правоотношения, включает в себя и осуществление обеспечительных мер, направленных на сохранение наследственного имущества (охранительное правоотношение).
