CC BY
70Православная психология
УДК: 130.31
Ю. А. Гуторов, магистр педагогики, магистр богословия, преподаватель Нижегородской духовной семинарии, А. А. Пешков, кандидат богословия, кандидат философских наук, преподаватель Нижегородской духовной семинарии
^изис среднего возраста: христианское осмысление
Аннотация: В статье представлено осмысление кризиса среднего возраста c позиции современной психологии и в рамках христианского мировоззрения. ^изис среднего возраста рассматривается как наиболее важный из нормативных кризисов взрослости, важнейшая веха жизни человека, личностное взросление, выход из автоматического проживания жизни
в рамках социальных схем к осмысленности личного бытия и заданной Богом подлинной индивидуальности. Ключевые слова: психология возрастных кризисов, кризис среднего возраста, экзистенциальный кризис, депрессия, смысл, духовность, осознанность.
The Midlife Crisis: Christian Comprehension
AbUract: The article presents an undemanding of the midlife crisis from the perspective of modern psychology and within the framework of the Chriftian worldview. The crisis of middle age is considered as the moft important of the normative crises of adulthood, the moft important mileftone in human life, personal maturation, the way out of the automatic living of life in the framework of social schemes to the meaningfulness of personal life and the true God-given individuality. Key words: The Psychology of age-related Crises, Middle-age Crisis, exiftential Crisis, Depression, personal Growth, Sense, Spirituality, Awareness.
Психология — относительно новая наука, а такой ее раздел, как возрастная психология и психология возрастных кризисов, развивается не сразу. При этом развитие личности в период зрелости является одним из самых сложных и не до конца разработанных вопросов. Рассматривая тему возрастных кризисов, выдающийся отечественный психолог Л. С. Выготский понимает развитие как внутренне детерминированный, целенаправленный процесс, который протекает противоречиво, через возникновение и разрешение внутренних конфликтов, поэтому он обращал внимание на переходные, или критические, периоды, когда за небольшие промежутки времени происходят такие изменения, которые заметны окружающим. По мнению Л. С. Выготского, кризис, или критический период, — время качественных позитивных изменений, результатом которых является переход личности на новую, более высокую ступень развития1.
Возрастные периоды, приходящиеся на середину жизни, характеризовать труднее, чем периоды детства: с возрастом увеличивается индивидуальный разброс данных. В зрелом возрасте развитие человека в большей степени определяется личными обстоятельствами жизни — опытом, родом занятий, установками, нежели хронологическим возрастом.
Кризис является предпосылкой важнейших личностных изменений, характер которых может быть как конструктивным, так и деструктивным. Содержание кризиса — распад сложившейся социальной ситуации и возникновение новой.
«По содержанию выделяют кризисы возрастные, травматические, невротические. Невротические кризисы — это периодически повторяющееся воспроизведение травматического опыта прошлого, зафиксированного в определенных образах, суждениях и моделях поведения. Травматические кризисы возникают в ответ на психотравмирующую ситуацию и зависят от ее личностной оценки и степени субъектной значимости, к ним относят: кризис лишения, психическую травму; экзистенциальный кризис. Экзистенциальные кризисы предстают как фактическое прерывание привычного потока жизни, восстановление которого в прежнем или новом виде требует напряженной работы личности по их проживанию»2.
Обычно выделяют следующие кризисы взрослости: тридцати лет («кризис молодости»), сорока лет («кризис середины жизни»), позднего возраста («пенсионный кризис» в 55-60 лет), смерти3.
«В кризисе действуют конструктивная и деструктивная составляющие, которые принципиально нерасторжимы, один и тот же акт поведения в кризисе оказывается двунаправленным: одновременно и разрушающим старое, и формирующим новое; кризис в своей структуре имеет три фазы: предкритическую, собственно критическую, посткритическую... При патологическом течении кризиса может произойти искажение его нормальной динамики, „застревание" на каком-то из этапов, и как следствие — ущербность новообразований, развитие компенсаторных механизмов»4.
«Кризис среднего возраста» (КСВ) — явление распространенное, но недостаточно изученное в науке. Первым, кто обратил внимание на возникновение кризиса в среднем возрасте, был К.Г. Юнг, занимавшийся психотерапевтической практикой5. Наблюдая за клиентами, Юнг сделал вывод, что ближе к середине жизненного пути личность переживает кризис. В основном, как заметил исследователь, причинами страданий было осознание отсутствия целей и смысла в жизни. Сам К. Г. Юнг выдвигал суждения о том, что вторая половина жизни имеет особый смысл и цели, необходимо глубокое личное преобразование, подразумевающее духовное развитие.
Американский психолог Э. Эриксон считал закономерностью развития то, что личность проходит через кризис. Важно отметить, что средний возраст Э. Эриксон рассматривает в совокупности с понятием «взрослость»6.
Термин «кризис среднего возраста» впервые употребил канадский психоаналитик Эллиот Джакс в 1965 году в своей работе «Смерть и кризис среднего возраста». Психолог предполагал, что данный кризис возникает около 35-ти лет. В качестве критической стадии этот период автор стал выделять после того, как отметил тенденцию к кризису в творчестве знаменитых людей — в период между тридцатью и сорока годами жизни. «Ученый исследовал творческих людей (художников, композиторов, поэтов, писателей и скульпторов) и заметил, что именно в возрасте 35-40 лет в их жизни происходит переломный момент, за которым следует колоссальный карьерный рост или окончание деятельности»7.
Кризис среднего возраста подразумевает существенное изменение в личности и жизненных перспективах у лиц, проживающих середину жизни. «Согласно A. Levinson, типичный возраст для этого кризиса — между 40 и 45 годами, согласно Е. Jaques или R. Gould — около 37 лет. В обширном обзоре литературы М. С. Ксаг1 и Y. Hoag отметили, что чаще начало кризиса относят к 37,7 лет. Некоторые теории подчеркивают, что кризис середины жизни — это общий феномен, поэтому практически каждый человек, вступающий в середину жизни, должен сам столкнуться
с трудностями: биологическими, психологическими и социокультурными признаками того, что половина жизни прошла, столкнуться с изменением в семейных ролях и профессиональном статусе, растущим осознанием своей собственной смертности. Другие теории, однако, указывают на то, что кризис середины жизни встречается только у некоторых людей, в то время как другие минуют этот период жизни без каких-либо явных или скрытых признаков переживания кризиса. Тем не менее, Р. Т. СоЛа, Я. Я. МсСгае, Б. Кг^ег настаивали на том, что кризис середины жизни — реальный психологический феномен, включающий в себя переживания повышенной тревожности и депрессивности»8.
Прежде чем рассматривать КСВ, нормативный кризис взрослости, необходимо дать определение взрослости. Взрослость можно определить как наиболее продолжительный (приблизительно 23-65 лет) период жизни человека, минимально связанный с физическим созреванием человека и максимально — с когнитивным развитием и социоэкономическим статусом, «характеризующийся социальной активностью и личностной продуктивностью, высоким уровнем адаптивности к текущим социокультурным хронотопам, преодолением зависимости и способностью принимать на себя ответственность за управление собственной жизнью (и жизнью других), возможностью делать осознанные выборы, совершать поступки и деяния, а также появлением тождества человека самому себе, выраженностью и экстраполяцией чувства „Я" и наличием собственной жизненной философии и принятого им самим жизненного стиля»9.
Характеристики здоровой взрослой личности составлялись многократно. Основные из них были сформулированы Г. Олпортом: широкие границы «Я»; способность к искренним и позитивным межличностным отношениям; самопринятие; реализм в восприятии реальности и притязаниях; способность к самопознанию и др10.
Кризис среднего возраста — долговременное эмоциональное состояние (депрессия), связанное с переоценкой своего опыта в среднем возрасте (35-55), когда многие из возможностей, о которых человек мечтал в детстве и юности, уже безвозвратно упущены (или кажутся
упущенными), а наступление собственной старости оценивается как событие с вполне реальным сроком. КСВ — затяжной кризис; как правило, длится 2-3 года, а последствия могут растянуться до 10 лет.
Считается, что КСВ — это по преимуществу удел мужчин, женщины страдают от КСВ реже. КСВ — период довольно болезненного переосмысления ценностей, когда человек начинает анализировать, состоялся ли он в профессиональной сфере, как супруг, родитель, друг, человек. Хватит ли ему оставшегося времени жизни что-то реализовать.
КСВ характеризует неудовлетворенность всеми сторонами жизни. «Одним словом, надоело все, что было до того. И человек ищет другие ресурсы для удовлетворения зияющей пустоты, новые механизмы поведения»11.
Л. С. Выготский отмечает, что кризис — очень важный этап, в котором формируется некое новообразование. «Чтобы мы могли существовать дальше, в нас должно появиться что-то новое. Внутри кризиса вызревают новые умения, видения, новые способы отношений. Человек понимает, что он в жизни совсем не закончился, а жизнь-то только начинается»12.
Относиться к КСВ как к рядовой депрессии, связанной с нереализованными социальными или материальными амбициями, — огромное заблуждение. Такой взгляд на КСВ приводит к тому, что человек упускает, возможно главный, в жизни шанс осознать, кто он, понять свою роль и место в мире. КСВ — второе рождение человека, превращение послушного безликого винтика в настоящую индивидуальность.
В современной психологической литературе можно найти противоположные взгляды на проблему КСВ, его причины и методы борьбы с ним. Чаще всего встречаются следующие версии.
• «КСВ — следствие низкого социального статуса и материальных проблем». Если к середине жизни вы не приобрели стабильности, успеха и материальных благ, непременно вас настигнет кризис.
• Противоположная версия. «КСВ — от избытка времени и богатства». У бедных КСВ не бывает: они всю жизнь борются за кусок хлеба, и им некогда забивать голову глупостями.
• «Источник КСВ — в физическом состоянии». Тело стареет, начинаются болезни. Человек сравнивает себя с молодежью и понимает, что он уже не такой крепкий и выносливый, что вызывает тяжелый психологический кризис. Соответственно, необходимо притормозить процесс старения. Вариация — «дело в химии». Корнем всех бед называет химические изменения организма, перестройку гормонального фона.
• «Причина КСВ в том, что в определенном возрасте человек понимает, его заветные детские мечты не сбылись». Поэтому для выхода из кризиса необходимо вспомнить детские фантазии и воплотить их в жизнь. Мечтали стать клоуном — идите устраиваться на работу в цирк. Мечтали стать футболистом — узнайте, есть ли в вашем городе секция футбола «для тех, кому за 40», и запишитесь в нее, и т. п.
• «КСВ — следствие неустроенности в личной жизни». Если нет счастья в личной жизни, прежний супруг или партнер не вызывает эмоций — кризиса не избежать. Выход предлагается очевидный — найти нового партнера, желательно помоложе.
• «КСВ — это следствие принятия роли „взрослого человека"». Существует представление, что в солидном возрасте человек обязан быть серьезным. Однако человек раньше времени стариком становиться не хочет — это и провоцирует внутренний конфликт, переходящий в кризис.
• Противоположная предыдущей версия: «КСВ — это следствие нежелания принять роль „взрослого человека". К сорока годам пора попрощаться с увлечениями, свойственными молодежи, и принять роль взрослого человека. Тогда всё станет на свои места.
Все эти версии неверны потому, что они относятся к положению человека в социуме, пытаясь, тем или иным способом, комфортнее приспособить человека к обществу. КСВ — начало периода в жизни человека, когда «он должен покончить с зависимостью от общества и наконец-то обратить внимание на себя, на свою уникальную личность,
на свою истинную индивидуальность, о которой в молодости ему просто некогда было задумываться»13.
Снижение требований к взрослому статусу дополняется социально-демографическими тенденциями, создающими парадокс взрослости. До 35-40 лет сегодняшний человек продолжает мыслить себя в статусе взрослеющего. Для такого подхода характерна процессуальность существования; переживание любого момента жизни как ситуативного (стратегия «сагре^еш»); «имитация, симулирование, тяготение к символическому маркированию реально не имеющихся достижений и несовершенных поступков (например, два или три высших образования, полученных за одни и те же годы жизни)»; случайный, полуигровой выбор жизненных альтернатив; восприятие себя как «товара», а не как самобытной ценности, владеющей экзистенциальным благом жить и должной, обязанной это благо оправдывать...
Потакание инфантильности поддерживается социумом: стремление удержать и задержать взрослеющую личность в моратории обнаруживается, в частности, в «сниженных и профанных образцах для идентификации (спорт, «гламур», навязчивая клоунада, черный или инфантильный юмор, «карнавалиада»), в «анекдотизации», «мак-до-нальдизации» и «кафкаизации» повседневного обыденного существования людей и т. п.
«Как следует из работ Ж. Бодрийяра, Р. Барта, Э. Фромма и др., современное общество во многом ориентировано на модель „активного потребителя", что создает своеобразные социально-психологические феномены вроде „синдрома Питера Пэна", „ЯЯЯ-поколения", „ки-далтов", „миллениалов", „янгэдалтов", „детей-бумерангов" и т. п.»14.
Современное общество в целом задерживает процесс взросления и полноценного становления личности. Типичный представитель «новых взрослых» — человек до 35 лет, относящий себя к среднему классу, часто не состоящий в браке, не имеющий собственности и капитала, работающий в офисе, со средним и даже высоким 10, но сохраняющий при этом подростковый образ жизни и увлечения (дорогие и бесполезные гаджеты,
компьютерные игры, музыка, фильмы в жанре экшн, социальные сети и т. п.), что вполне отвечает современным социально-экономическими изменениям.
По мнению К.Г. Юнга, в первой половине жизни важная задача человека — адаптация к социуму. И только в кризисе середины жизни наиболее мощно становится слышен голос глубинной природы человека, который задает человеку самые важные, самые главные вопросы: Кто ты и зачем ты живешь? Акценты самосознания смещаются в сторону смысловой сферы человека, стимулируемые вопросами: «Зачем я делаю то, что делаю?», «Верно ли я понял предназначение собственной жизни?», «Кто я в этой жизни?» и пр. Центр рефлексии смещается с социальной детерминированности на внутреннюю самоорганизацию жизни. Люди, переживающие кризис среднего возраста, «попадают под воздействие своего внутреннего побуждения — психологической потребности отправиться в странствие, чтобы узнать себя заново»15.
Вместе с тем, процесс осознанного проживания кризиса проходят не все. Многие не пробуют разобраться, что с ними происходит. Испытывая дезориентацию, дискомфорт, душевную боль, они не понимают причин этого, сдаются, впадают в оцепенение, переходящее в отчаяние. Человек может оставаться в таком состоянии до конца жизни, пытаясь заглушить растерянность алкоголем, уходя с головой в работу или становясь эмоциональным вампиром, мучающим окружающих.
При осознанном проживании кризиса он проходит по иному сценарию, ведь кризис — «это возможность за короткое время получить качественный скачок, получить радикальные изменения. Только это дает нам шанс перейти на более высокую ступень развития. Но гарантии не дает»16.
В период КСВ человек понимает, что его установки на «можно» и «нельзя», на «хорошо» и «плохо» — возможно, не так верны, как ему казалось. Внезапно приходит осознание того, что многое из того, что он запрещал себе (и, как следствие, другим), неясно чем продиктовано. Вообще слово «осознание» — ключевое для КСВ. Осознание — это
то, чему стоит научиться в этот период в первую очередь. Человеку в КСВ нужно заново, и, что важно, самостоятельно выработать понятия о том, что неправильно, что недостойно, и напротив — что дозволено и правильно. Но это непросто, так как «одним из столпов самооценки человека являются его убеждения на тему того, что такое плохо, глупо и неправильно, и презрительное отношение к тем, кто себя плохо, глупо и неправильно ведет. И если эта схема начинает рушиться, то человек просто перестает понимать, чем он лучше других. Его самооценка падает до нуля. Именно поэтому среди людей среднего возраста, а тем более среди пожилых, так много озлобленных ворчунов»17.
Возникает необходимость преодолеть страхи и шаблоны и посмотреть на себя взглядом взрослого человека, а не наивного, запуганного кем-то ребенка. Важно осознать, откуда взялись в нас те или иные запреты — от родителей, из школы, друзей и коллег, «авторитетных» книг и учителей; да и так ли верно все это нами было понято. В результате часто приходит удивительное понимание: то, что мы себе запрещали, от чего бежали, — в большинстве случаев не заслуживает такого отношения. Более того, можно обнаружить, что в запрет загнаны такие качества, которые могли бы помочь раскрыться нашему истинному Я. Речь не о нравственных категориях, а о загнанных «в тень» качествах; у каждого они свои: агрессия или миролюбие, смелость или осторожность и т. п. Для одного плохо быть агрессивным, для другого — наоборот, в зависимости от воспитания и индивидуальной картины мира человека. Необходимо размышление, рефлексия о том, кто ты и зачем ты здесь. Только тогда человек сможет обрести смысл своей, именно своей жизни. Человеку в КСВ необходимо осознать, что важно и нужно лично ему — человеку, у которого всего одна, вовсе не бесконечная жизнь. Каждое слово и дело, каждый прожитый день нужно оценить с позиции — делают ли они моё, именно моё кратковременное и неповторимое существование более осмысленным.
Речь, конечно, о земной, единственной и неповторимой жизни, являющейся ценностной и для верующих, хотя бы потому, что
качество именно земной жизни определяет качество жизни будущего века. Совершенно не по-христиански обесценивать дар земной, временной, жизни, презирать и пренебрегать им.
Более того, говоря о кризисе середины жизни как важном нормативном кризисе взрослости, подчеркивая значение этого периода для личностного становления, речь не идет о каком-то эгоизме, как может показаться верующему человеку на первый взгляд. В этот период с максимальной силой срабатывает механизм, который помогает человеку раскрыть замысел Божий о себе.
В этой связи можно обратить внимание на книгу-миф, книгу-притчу знаменитого христианского писателя К.С. Льиса «Пока мы лиц не обрели», в которой он раскрывает мучительный процесс становления (взросления) героини. Оруаль, пройдя долгий путь становления, размышляет: «Люди редко говорят то, что хотят сказать на самом деле. Когда Лис учил меня писать по-гречески, он часто говаривал: „Дитя, сказать именно то, что ты намереваешься, все целиком, ничего не упустив и не прибавив, — в этом и заключается радостное искусство слов". Бойко сказано, но я отвечу на это, что, когда приходит время произнести речь, которая готовилась всю жизнь, которая ни на миг не покидала сердца, твердилась и зубрилась наизусть, — тут уже не до радостного искусства слов. Я отлично знаю, почему боги не говорят с нами открыто, и не нам ответить на их вопросы. Пока мы не научились говорить, почему они должны слушать наш бессмысленный лепет? Пока мы не обрели лиц, как они могут встретиться с нами лицом к лицу?»18
Метаморфоза Луция и Психеи носит частный, а не исторический характер: то, что происходит с апулеевскими героями, практически не влияет на внешний мир. Иначе у Льюиса. Метаморфоза Оруаль и выбор, который она должна сделать, — свободно выбрать путь покаяния — имеют как индивидуальное, так и историческое, и даже «космическое значение». Позиция К. С. Льюиса сходится с положением экзистенциальной философии религиозного типа. С актом выбора в мире совершается и появляется нечто такое, «чего до сих пор не было и чего
бы не могло бы появиться вовеки, не создай этого данный — только этот индивид. Ибо другой человек может создать только что-то другое, а тот единственный и неповторимый акт созидания может так и не состояться, и это важно не только для данного человека, но и для вечности. Если данный индивид «душу свою потеряет», то это не только его потеря, не имеющая никакого значения помимо него», — пишет П. П. Гайденко, объясняя положения философии С. Кьеркегора, основателя религиозного экзистенциализма19.
В период КСВ у человека появляется возможность пересмотреть жизнь и задать себе вопрос, который, возможно, очень пугает, но всегда приносит облегчение: «Кто я, если отделить меня от моей биографии и ролей, которые я исполняю?» Если мы начинаем понимать, что жизнь была посвящена укреплению ложного Я, что мы отыгрывали временную взрослость, увлеченные далекими от реальности ожиданиями, — «значит, мы открыты для вступления в стадию второй взрослости, стадию настоящей личностной зрелости. Перевал в середине пути — это возможность переопределения и переориентации личности, это ритуал перехода от затянувшегося подросткового периода „первой взрослости" к неизбежной встрече со старостью и смертью. Те, кто проходят через этот перевал осознанно, делают свою жизнь более осмысленной. Те, у кого такой переход происходит бессознательно, так и остаются в плену своего детства, независимо от того успеха, которого они могут добиться во внешней жизни»20.
Можно заметить значительные параллели с библейскими текстами, с Евангелием, вспомнить притчу о талантах (Мф. 25: 14-30). Неоднократно Библия призывает к осознанности в жизни, в поступках перед ближним и Богом. Кризис середины жизни способствует более плодотворному восприятию библейских истин.
Митрополит Антоний (Блум) подчеркивает: «Часто Господь ждет того времени, когда мы достаточно созреем, чтобы произнести над собой суд, и когда мы станем способными принять и Его безусловный, справедливый, нелицеприятный суд, но в нем увидеть не свое осуждение,
а Божий призыв, Божий зов к тому, чтобы нам вырасти в полную меру человеческого достоинства»21.
Находясь в кризисе среднего возраста, человек теряет:
• энергию без границ;
• привычный смысл происходящего;
• уверенность, что знаешь как жить;
• чувство собственной значимости;
• ценность того, что нажил.
Однако в человеке заложен «механизм» выхода из кризиса; как и при любой потере, в КСВ человек проходит пять стадий:
• отрицание;
• гнев;
• торг;
• депрессия;
• принятие.
Стадии могут быть долгими или короткими, но перескочить их не получится. Понимать их важно для каждого, кто входит в этот период жизни, и для близких человека с КСВ.
Отрицание — первая реакция на потерю. В фазе отрицания мы стремимся отгородиться от новой реальности с помощью ощущений. Есть христианский признак: чрезмерность, страсть. Кто-то начинает пить, чтобы вернуть кураж, ударяется в экзотику, бросается в любовные приключения, карьеру, спорт, хобби — что угодно. Пытается доказать, что он «еще тот», «еще может». Прежние стратегии борьбы с унынием и тоской не работают, человек может начать пробовать что-то новое: скалолазание, сомнительные вещества, трансперсональные практики, бойцовские клубы. Фаза отрицания — фаза экспериментов.
Парадоксально, но, даже если человек действительно «еще тот», эти «достижения» его больше не удовлетворяют. В этот период можно столкнуться с «эффектом пустого храма». «Вы находите „святое место" (дело, которое приносит радость), строите на нем „храм" (организуете часть своей жизни так, чтобы заниматься любимым делом), но через
какое-то время обнаруживаете, что, образно говоря, храм есть, а бог из него ушел. Если вы честны с собой, то сможете вовремя это признать и не терять время и силы на действия, которые уже явно вам не помогают. Кроме того, даже во время фазы отрицания есть шанс найти правильный „храм", и признание отрицательного опыта поможет вам понять разницу между тем, что было лишь минутным увлечением, и тем, что вам действительно нужно»22.
Тем не менее, желательно доводить эксперименты (разумные и законные, естественно; например, спорт или увлечение фотографией) до возможности сделать хоть какой-то вывод, не бросать, едва начав. Осознанный опыт быстрее продвинет вас к окончанию фазы отрицания.
В этот период особенно важно избегать принятия необратимых решений: смена места проживания, развод, уход с хорошей работы, татуировка на лбу и т. п. Основа таких поступков в том, что в фазе отрицания человек склонен думать, что причина его состояния — не в нем, а во внешних обстоятельствах. Для мужчины это особенно характерно. Архетипически и социально мужчина привык воспринимать и решать проблемы как приходящие извне и преодолевать их внешними действиями. Поэтому, если в КСВ кажутся важными какие-то изменения, важно их реализовывать, не сжигая мосты. Не увольняться, а взять большой отпуск, не разводиться, а договориться пожить раздельно, чтобы можно было вернуться к исходному положению дел.
Второй этап — фаза гнева. В первую очередь, на прежние ценности человека, которые теперь он осознал как ложные (это нормативный процесс), и на тех, кто их стимулирует. Фаза гнева — это период ненависти ко лжи, пустоте, бессмыслице, из которых, как внезапно представляется, состоит и окружающий мир, и ты сам. В фазе гнева человек проживает утрату через эмоции. Гнев — прямое и честное выражение неудовольствия, но культура и воспитание маскируют его другими эмоциями; многие люди не научились позволять себе злиться или проявлять иные сильные эмоции. Важно найти способ выражать эмоции безопасно (спорт, игры, походы, терапия и т. п.). Зажимать и подавлять
эмоции — неверно и опасно. Нужно позволить им проявляться, но нужно быть корректным по отношению к тем, кто находится рядом. Если есть конкретные накопившееся обиды, можно составить список людей, к которым есть претензии, и перечислить свои обиды. Записанное — выраженное, а выраженное уже не так тревожит. Тем более, что может оказаться, что и обиды надуманны.
После эмоциональной и рефлексивной фазы гнева настает черед деятельной фазы торга. В этой фазе человек ищет способ «договориться» с КСВ, откупиться от него. Потеря природной энергии и контроля над жизнью прожита и осознана. Но есть надежда, что если принести правильную жертву, то потерянное будет возвращено. Часто человек начинает искать опору «от противного». И раз биологические «батарейки» кончились — возможно, существует принципиально другая «батарейка» — духовная. В этой фазе КСВ может возникнуть мысль помогать ближним, подавать милостыню, покупать вещи в детские дома, сдавать кровь, записаться в отряд волонтеров. «Под ногами источники жизненной силы больше не валяются. Значит, нужно посмотреть в небо»23.
КСВ может подтолкнуть в сторону духовного, трансцендентного. Даже материалисту становится тоскливо, и он может начать пробовать «религиозные штуки» — ходить в храм, молиться, медитировать, отправляется в паломничество и т. п. Естественным руслом погружения в духовное и вечное кажутся религиозные учения. Материалист может попытаться вести своего рода «торг с Богом», пытаясь «продать душу» как можно выгоднее — избавиться от кризиса и тоски с помощью каких-то религиозных поступков, обрядов и практик.
Верующему человеку может показаться, что это положительное явление, и надо скорее «обращать» такого человека, катехизировать, обещая ему те самые «духовные батарейки». Насколько это будет полезно и удачно, во многом зависит от самого «проповедника» и от того, есть ли у него самого что-то в «сокровищнице сердца». К сожалению, часто «проповедники» руководствуются шаблонами и штампами, пусть
даже и широко принятыми и, возможно, неплохими, однако именно уход от штампов к осознанности и индивидуализации — главная цель кризиса середины жизни. И такая «шаблонность» интуитивно очень чувствуется человеком в КСВ, что может вызвать отторжение даже на неосознаваемом уровне. Нужно быть крайне осторожным, чтобы не стать «слепыми вождями слепых».
Впрочем, действительно, на этой стадии важно уметь принять мудрое наставничество и совет. Для этого надо необходимо умение сомневаться в своем опыте, в своей правильности, проявить некоторое смирение.
Верующий человек может решить, что его эта проблематика не касается, ведь он уже верил в бессмертие души, жил духовной жизнью, видел себя как существо бессмертное и духовное. Но дело в том, что механизм КСВ направляет не прямо к духовному и трансцендентному, его задача иная — очистить всё то, чем человек не является, наши иллюзии, самообман, «миф о себе». И здесь верующего человека (как и неверующего, конечно) может ждать много неожиданных сюрпризов. КСВ может открыть человеку глаза на то, что: ты — не тело;
ты — не сумма приобретенного имущества и величины счета; ты занимался в жизни не тем, что тебе действительно нужно; ты построил отношения, которые тебе ничего не дают, а только опустошают;
всё, на что ты потратил силы, — пустышка; ты не веришь, что смертен, просто тебе удобно в это верить; ты не веришь, что бессмертен, просто тебе удобно в это верить; ты не веришь, что Бог не безразличен к тебе и миру, но иначе очень стыдно;
• ты не веришь, что Бог действительно есть, или что Он добр, просто иначе очень страшно.
Список у каждого человека свой. У верующего и неверующего он будет отличаться, но избежать переоценки в КСВ невозможно.
Люди, которые вели религиозную жизнь до КСВ, сталкиваются с кризисом под другим углом, нежели материалисты. Кризис середины жизни проводит ревизию их веры. Под сомнение ставится всё, что в этот период начинает осознаваться или казаться навязанным. Верующий в КСВ, как правило, сталкивается с появлением мыслей, которые кажутся ему кощунственными и еретическими. Пугаться этого не стоит, как и винить себя за это. В случае, если возникают кощунственные (влас-фемические) мысли, можно воспользоваться следующим советом: «По наставлению святых отцов, с власфемическими помыслами не следует вступать в диалог, ибо вести диалог и надеяться на победу с коварным и жестоким помыслом столь же безрассудно, как стремиться удержать в руках молнию и остаться невредимым. Напротив, на нападение влас-фемических помыслов не следует обращать ни малейшего внимания и их возникновение в сфере сознания считать, как не имевшее места»24.
Зачастую религиозная вера человека переплетена с религиозными штампами, обычаями и представлениями, которые по-настоящему никогда не были человеку близки. Самая суровая и безжалостная «генеральная уборка», которая совершается в кризисе середины жизни, происходит именно там, где человек больше всего «наследил». Для верующих может быть сильно затронута область веры. И тогда у человека вместе с КСВ сочетается и религиозный кризис. В этот период человек может утратить свою веру, стать агностиком, расцерковиться, но может, как в романе К.С. Льюиса, подобно Оруаль, через путь испытания и трансформации прийти к более глубокой, осознанной вере.
В силу незнания, верующее окружение (родные, близкие, община) такой поиск может воспринимать как грех, недолжный отход от традиций и правил. Православный психолог Наталья Скуратовская отмечает, что зачастую человек, который высказывает «сомнения, или высказывает какие-то альтернативные идеи, начинает интересоваться чем-то не совсем соответствующим церковному пониманию, первое, с чем он встречается, это осуждение. Дальше его пытаются либо перевоспитать, либо сразу анафематствуют... И фактически, люди, которые действуют
в такой парадигме, подталкивают тех, кто оказался в кризисе, к самому жесткому варианту выхода из кризиса»25.
Человеку в КСВ нужно дать свободу, пространство для поиска личного пути, ведущего к Богу, возможность обрести свое «лицо», чтобы можно было в итоге встретиться с Богом «лицом к лицу».
Митрополит Антоний Сурожский подчеркивает, что «человек, у которого есть сознание евангельское или просто острое, живое человеческое сознание, должен научиться видеть, что другой существует. И вот первое: надо в себе развить способность каждого человека, кого встречаешь, — встретить, каждого человека увидеть, каждого человека услышать и, кроме того, признать, что он имеет право на существование; и это бывает опять-таки очень редко. Каждый из этих людей имеет право быть самим собой, а не только частью моей жизни. И этому учиться надо. Это настолько трудно и, я бы сказал, часто настолько неприятно, что приходится учиться. Но беда-то в том для нашего себялюбия, что есть другая сторона, что человек существует не только тогда, когда он с нами, вокруг нас, около нас, для нас существует. У него есть целая жизнь вне нас»26.
Об этом следует помнить тем, кто находится рядом. Вопросы, поиск, не всегда нужно рассматривать как негатив или «грех». Бог евангельской традиции — не механический закон, требующий лишь исполнения предписаний, а живая Личность; отношения каждого человека с Ним выстраиваются личностные. Игумен Петр Мещеринов отмечает: «Жизнь во Христе — это живой процесс... Ради сохранения и приумножения жизни в Боге христианину приходится выходить за пределы постоянно воспроизводящегося воцерковления и искать свои формы дальнейшего, более зрелого церковного существования. Но следствием этого является неизбежное „взламывание" субкультуры: богослужение, посты, святые отцы, духовничество, внутри- и внешнецерковные идеологемы и прочее становятся служебными, не довлеющими, второстепенными для личностной христианской жизни. На самом деле. здравый и живой процесс возрастания верующего человека в самостоятельную и ответственную
христианскую личность, который сам становится Церковью — членом Тела Христова, и для которого всё, что содержит Церковь, является подручными инструментами, средствами для жизни во Христе, которыми он полноценно распоряжается сам»27.
Самая длинная и сложная — фаза депрессии. Степень погружения в депрессию зависит от того, насколько сильно человек зависел от утраченных ценностей, и того, насколько далеко ушел от фазы торга.
Это время, когда человек настолько устал сопротивляться, что поток, идущий от подлинной сущности («самость» К.Г. Юнга, верующий человек может видеть в этом образ Божий в человеке, Его голос), сдвигает человека в нужном направлении. Это фаза экзистенциального одиночества. Для окружающих человек с КСВ — чудак, непонятно чем недовольный и непонятно чего хотящий. В этой фазе человеком трудно манипулировать, обмануть. В фазе депрессии человек понимает цену вещей и, в большинстве случаев, произведя такое взвешивание, он находит их «очень легкими». Фаза депрессии — идеальное время для наблюдений и размышлений.
«После перехода через Перевал середины жизни никто не может сказать, куда дальше занесет нас наше странствие. Мы лишь знаем, что должны взять на себя ответственность за свою жизнь, что путь, которым пошли другие, не обязательно нам подходит, и что то, что мы ищем, в конечном счете находится внутри, а не вне нас. И снова Юнг
напоминает нам: „Личностью становится только тот, кто сознательно
28
следует зову внутреннего голоса » .
Вероятные итоги проживания КСВ следующие.
• Человек перестает «тащить по жизни» свою воображаемую личность, с ее надуманными запросами и претензиями; отчего станет намного легче. (Сравните евангельское: «Научитесь у Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем и найдете покой» Мф. 11: 28).
• Осознание своих границ и понимание того, что вы вовсе не так особенны по сравнению с другими.
• Приходит понимание, как мало на самом деле нужно для жизни и какими простыми могут быть поводы для радости.
• Заново откроются истины, которые знали и раньше, но зазвучат они абсолютно по-иному, личностно.
• Пересмотр религиозного опыта. Независимо от того, станет ли человек верующим, но в отношения с трансцендентным вступит или разительно поменяет качество этих отношений. Бог отныне — не «система правил», а живой Бог личной встречи.
• Человек снова может «просто жить».
Подводя итог, важно отметить, что кризис середины жизни следует рассматривать как закономерный этап развития взрослого человека, обусловливающий непрерывность процессов развития и самоактуализации личности и сохранение самотождественности в условиях изменений ситуации развития. Он является реальным, нормативным, свойственным большинству взрослых в возрасте 38-40 лет (ориентировочно).
Переход ко второй половине жизни «знаменует собой переход к качественно иному типу самореализации и саморазвития: от экстенсивного самоутверждения юности и ранней взрослости к „интенсивному" развитию зрелого человека. Это означает достижение целостности и интеграцию противоположностей, заключенных в каждом человеке, отделение себя от конформизма по отношению к целям и ценностям массовой культуры, обращение внутрь себя, а это, в свою очередь, путь к зрелости и близости к истинному „Я". Если для людей первой половины жизни актуальной является задача психологического взросления, то для людей второй половины жизни важно интегрировать противоположности, заключенные в нем, за счет сильного Эго научиться управлять напряжением, порождаемым внутренним конфликтом»29.
В этот период происходит повышение осознанности и рефлексивности в отношении собственной жизни, что отражается и в способности целостно осознавать свой жизненный путь. Общие тенденции осознаваемых возрастных изменений связаны с повышением ответственности и расширением связей с миром, выводящих взрослых за пределы
собственного Я (повышается интерес к искусству, религии, природе), т. е. в сторону трансцендентности, что может рассматриваться как возрастание психологической зрелости личности.
Можно заключить, что происходит взросление (то, о чем говорилось вначале статьи) и появляются новые, связанные с ним качества: преодоление зависимости от чужого мнения; способность принимать на себя ответственность за управление собственной жизнью (и жизнью других), возможность делать осознанный выбор, появление тождества самому себе, выраженность и экстраполяция чувства «Я»; становление собственной жизненной философии и жизненного стиля. В этом важном вопросе психология и христианское богословие могут успешно дополнять друг друга.
Как отметил Святейший Патриарх Кирилл, «Наверняка найдутся те, кто будет утверждать, что ни философия, ни психология науками не являются. Этот спор между физиками и лириками, между гуманитариями и естествоиспытателями возник не сегодня. Нередко одна часть научного сообщества скептически относится к исследованиям, которые проводятся другой частью научного сообщества, но, тем не менее, никто не ставит вопрос об исключении таких дисциплин, как философия или психология, из сферы научных исследований»30.
С точки зрения христианского богословия, кризис середины жизни может рассматриваться не только как важнейший нормативный возрастной кризис, носящий частный характер и никак не влияющий на внешний мир, но и шире, вплоть до вопроса о том, что с подлинным становлением человека в мире совершается и появляется нечто такое, «чего до сих пор не было и чего не могло бы появиться вовеки, не создай этого данный — только этот индивид»31.
Изложенные в статье материалы могут быть использованы не только в теоретическом, но и в прикладном аспекте — в практике психологического сопровождения взрослого человека, пастырского и христианского душепопечительства.
Примечания и библиографические ссылки
1. Выготский Л. С. Проблемы возраста // Собр. соч. В 6-ти т. М., 1984. Т. 4. С. 244-268.
2. Белановская О. В., Строгая Ю. В. Проблема кризисов среднего возраста // Известия Саратовского университета. Новая серия. № 4 (12). Саратовский государственный университет, 2014. С. 335.
3. Аухлаева О. В. Кризисы взрослой жизни. М., 2009. С. 317.
4. Миронова Н. Н. Наследие Святых Отцов и психология о духовном кризисе // Вестник ПСТГУ. Педагогика. Психология. 2010. № 2 (17). С. 115.
5. Юнг К. Г. Проблемы души нашего времени. М., 1994. С. 336.
6. Эриксон Э. Детство и общество. СПб.,1996. С. 592.
7. Шмагина Ю. Д. Проблема кризиса среднего возраста в отечественной и зарубежной науке // Вестник Костромского гос. ун-та. Серия: Педагогика. Психология. Социокинетика. № 2. 2017. С. 98.
8. Белановская О. В., Строгая Ю. В. Проблема кризисов среднего возраста. Указ. изд. С. 337.
9. Сапогова Е. Е. Современная взрослость: трансформация или кризис? Горизонты зрелости. Сб. науч. статей / Ред.: Л. Ф. Обухова, И. В. Шаповаленко, М. А. Одинцова. М.: ГБОУ ВПО МГННУ, 2015. С. 54.
10. Гордон О. Становление личности. Избранные труды. М., 2002. С. 334.
11. Ершова А. Кризис среднего возраста — враг или друг? Интернет-ресурс.
12. Там же.
13. Ануров Д. А. Кризис среднего возраста. Как помочь себе и близким. М., 2018. С. 17.
14. Сапогова Е. Е. Современная взрослость: трансформация или кризис? Горизонты зрелости. Указ. изд. С. 55.
15. Шарп Д. Кризис среднего возраста. Записки о выживании. Интернет-ресурс.
16. Скуратовская Н. Психология духовных кризисов: потеря веры или переосмысление религиозного опыта. Интернет-ресурс.
17. Ануров Д. А. Кризис среднего возраста. Как помочь себе и близким. Указ. изд. С. 48.
18. Льюис К. С. Пока мы лиц не обрели. М.: АСТ, 2019. С. 272.
19. Максимова С. В. Идея метаморфозы в романе К. С. Льюиса «Пока мы лиц не обрели» // Известия РГПУ им. А. И. Герцена. № 60. 2008. С. 173.
20. Джеймс Х. Перевал в середине пути. Как преодолеть кризис среднего возраста и найти новый смысл жизни. Интернет-ресурс.
21. Антоний Сурожский, митр. Человек перед Богом. М., 1993. С. 105-106.
22. Ануров Д. А. Кризис среднего возраста. Как помочь себе и близким. Указ. изд. С. 64.
23. Там же.
24. Платон (Игумнов), архим. Православное нравственное богословие. Сергиев Посад, 2006. С. 97.
25. Скуратовская Н. Психология духовных кризисов: потеря веры или переосмысление религиозного опыта. Интернет-ресурс.
26. Антоний Сурожский, митр. О встрече. Клин, 2004. С. 218.
27. Петр (Мещеринов), игум. В защиту расцерковления. Интерент-ресурс.
28. Джеймс Х. Перевал в середине пути. Как преодолеть кризис среднего возраста и найти новый смысл жизни. Интернет-ресурс.
29. Манукян В. Р. Развитие психологической зрелости личности в кризисе «середины жизни». Горизонты зрелости. Сб. науч. статей / Ред.: Л. Ф. Обухова, И. В. Шаповаленко, М. А. Одинцова. М.: ГБОУ ВПО МГННУ, 2015.С. 62.
30. Слово Святейшего Патриарха Кирилла на заседании Высшего Церковного Совета 28 февраля 2018 года. Интернет-ресурс.
31. Максимова С. В. Идея метаморфозы в романе К. С. Льюиса «Пока мы лиц не обрели». Указ. изд. С. 173.
Библиография
1. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Заветов. Сибирская Благозвонница, М., 2019.
2. Антоний Сурожский, митр. О встрече. Клин, 2004.
3. Антоний Сурожский, митр. Человек перед Богом. М., 1993.
4. Ануров Д. А. Кризис среднего возраста. Как помочь себе и близким. М., 2018.
5. Ануров Д. А., Маслова Ю. И. Архетип счастья: все, что вам нужно знать об архетипах и их влиянии на вашу жизнь. М., 2017.
6. Аухлаева О. В. Кризисы взрослой жизни. М., 2009.
7. Белановская О. В., Строгая Ю. В. Проблема кризисов среднего возраста // Известия Саратовского университета. Новая серия. № 4 (12). Саратовский государственный университет, 2014.
8. Выготский Л. С. Проблемы возраста // Собр. соч. В 6-ти т. М., 1984. Т. 4.
9. Гордон О. Становление личности. Избранные труды. М., 2002.
10. Джеймс Х. Перевал в середине пути. Как преодолеть кризис среднего возраста и найти новый смысл жизни. URL: https://e-libra.su/read/463087-pereval-v-seredine-puti-kak-preodolet-krizis-srednego-vozra&a-i-nayti-novyy-smysl-zhizni.html
11. Ершова А. Кризис среднего возраста — враг или друг? URL: http://www. mirvboge.ru/2oio/ii/krizis-srednego-vozra&a-vrag-ili-drug/
12. Кирилл, Патриарх Московский и всея Руси. Слово Святейшего Патриарха Кирилла на заседании Высшего церковного совета 28 февраля 2018 года. URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/5154377.html
13. Льюис К. С. Пока мы лиц не обрели. М.: АСТ, 2019.
14. Максимова С. В. Идея метаморфозы в романе К. С. Льюиса «Пока мы лиц не обрели» // Известия РГПУ им. А. И. Герцена. 2008. № 60.
15. Манукян В. Р. Развитие психологической зрелости личности в кризисе «середины жизни». Горизонты зрелости. Сб. науч. статей / Ред.: Л. Ф. Обухова, И. В. Шаповаленко, М. А. Одинцова. М.: ГБОУ ВПО МГННУ, 2015.
16. Миронова Н. Н. Наследие святых отцов и психология о духовном кризисе. Вестник ПСТГУ. Педагогика. Психология. 2010. № 2 (17).
17. Петр (Мещеринов), игумен. В защиту расцерковления. URL: https://omiliya. org/content/v-zashchitu-ra^serkovleniya.html
18. Платон (Игумнов), архим. Православное нравственное богословие. Сергиев Посад, 2006.
19. Сапогова Е. Е. Современная взрослость: трансформация или кризис? Горизонты зрелости. Сб. науч. статей / Ред.: Л. Ф. Обухова, И. В. Шаповаленко, М. А. Одинцова. М.: ГБОУ ВПО МГННУ, 2015.
20. Скуратовская Н. Психология духовных кризисов: потеря веры или переосмысление религиозного опыта. URL: https://blog.predanie.ru/article/ psihologiya-duhovnyh-krizisov-poterya-very-ili-pereosmyslenie-religioznogo-0pyta/?fbclid=IwARзjlM_axEaGtvkjY4RSAnDзTsrI6wmLBZw4aqKIh9Xd94rDVID OH_jARB4
21. Шарп Д. Кризис среднего возраста. Записки о выживании. URL: https:// www.litmir.me/br/?b=284666&p=2
22. Шмагина Ю. Д. Проблема кризиса среднего возраста в отечественной и зарубежной науке // Вестник Костромского государственного университета. Серия: Педагогика. Психология. Социокинетика. 2017. № 2.
23. Эриксон Э. Детство и общество. СПб., 1996.
24. Юнг К. Г. Проблемы души нашего времени. М., 1994.
