CC BY
147
УДК 141.412
А. В. Слобожанин (Тула, ТГПУ им. Л.Н. Толстого)
8-953-955-65-07, e-mail: [email protected]
Критическое осмысление идей Л.Н. Толстого в работах Н.А. Бердяева и И.А. Ильина
В работе рассматриваются некоторые аспекты религиозно-нравственного учения Л.Н Толстого в свете их критического осмысления
Н.А. Бердяевым и И.А. Ильиным. Приводится сравнительный анализ двух работ указанных мыслителей, на основании которого устанавливается единство их оценки учения Л.Н.
Толстого.
Ключевые слова: русская философия,
непротивление, морализм, Л.Н. Толстой, Н.А.
Бердяев, И.А. Ильин.
Лев Николаевич Толстой - одна из выдающихся фигур русской философской мысли, создавшая целостное религиозно-нравственное учение, имеющее не только теоретическое, но социальное значение. Институционально, оно выразилось в развитии толстовского движения в России и за ее пределами. И, пожалуй, ни один другой представитель русской религиозной философии не может считаться родоначальником учения, определившего образ жизни большого количества людей. В этом -уникальность положения Л.Н. Толстого в русской религиозной философии.
Значительность фигуры художника, мыслителя или политика всегда вызывает особый интерес к нему, выражающийся как в виде огульных обвинений, так и в виде безудержных похвал. Разумеется, ни то не другое не представляет для философии сколь либо значительного интереса. Философская критика - это, прежде всего исследование идей, нежели, их осуждение.
И относительно учения Льва Николаевича, критиков в последнем смысле нашлось много. Их полный список дает Е.Д.Мелешко на первых страницах своей монографии «Христианская этика Л.Н. Толстого»[4].
В нашей статье особое внимание будет обращено пониманию идей Л. Н. Толстого двумя во многом противоположенными по своим взглядам мыслителями: Н.А. Бердяевым и И. А. Ильиным. Данные мыслители избраны нами не случайно, попытка критики идеи непротивления И.А. Ильиным в работе «О сопротивлению злу силой» [3] вызвала резкое неприятие Н.А. Бердяева. Он пишет в ответ критическую работу «Кошмар злого добра», где высказывается против двух крайностей. Философ пишет: «Удушение добром было и у Л. Толстого, обратным подобием которого является И. Ильин» [1].
В наибольшей степени подробно критический разбор идей Л.Н. Толстого Н.А. Бердяев проводит, конечно, не в вышеназванной работе, посвященной эмоциональному и логическому неприятию оправдания зла. Работа о Л.Н. Толстом так и называется без излишней замысловатости -«Л.Толстой» [2]. В нем есть два раздела, в первом (без специального заглавия) дается общая характеристика идей Л.Н. Толстого, а во втором «Ветхий и новый завет в религиозном сознании Л. Толстого - специально исследуется ветхозаветный характер творчества Л.Н. Толстого. Мы уделим более существенное внимание первой части данной работы.
По своему эмоциональному тону, она выглядит довольно сдержанной для такого яркого публициста как Н.А. Бердяев. В целом его отношение к идеям Л.Н. Толстого негативное. «Я никогда не сочувствовал толстовскому учению. Меня всегда отталкивал грубый толстовский рационализм, и я всегда думал и продолжаю думать, что мировоззрение Л. Толстого не христианское, скорее буддийское» [2], - прямо заявляет Н.А. Бердяев. Казалось бы, после такого начала можно ожидать лишь огульной критики, но это не так. Вскоре мы в этом убедимся.
К числу отрицательных аспектов толстовского учения, по мнению Н.А. Бердяева, можно отнести следующие.
1. Рационализм, выражающийся в почти полном неприятии мистического элемента человеческой жизни. Сама по себе критика за рационализм выглядела слишком субъективной, если бы Н.А. Бердяев не показал логическую противоречивость одновременного восхваления разума (Бердяев даже называет Толстого - «русским просветителем») и упоением стихией народной жизни. Помимо этого, применительно к критике Православия, Н.А Бердяев замечает, что «...ведь разум свой, которым он судит православие, Толстой взял целиком из ненавистной ему цивилизации, из европейского рационализма» [2], а вовсе не из мысли православного русского народа.
2.Чрезмерное доминирование восточных элементов в учении Л.Н. Толстого, при его самоопределении как учения христианского. Но Бердяев здесь не может точно определиться буддийского или индуистского здесь больше. Учитывая, что в дальнейшем философ много говорит о неприятии индивидуального начала, личности как таковой - то это более характерно для буддизма.
3. Буддистское отрицание личности приводит Толстого к отрицанию центрального христианского понятия - искупления. «Он приближается также к буддизму, для которого спасение есть дело познания»,-а следовательно, «. не только не понимает тайны искупления, но относится к ней с отвращением» [2]. Из отрицания личности логические следует отрицание личного бессмертия и личного Бога, что находится в противоречии с текстами Нового завета.
4. Если в теологическом плане безличностность ведет к атеизму (Бердяев пишет: «Но в Бога он не верил, он был неверующий человек, он был одержим страхом смерти. Нельзя назвать Богом открытый им безликий закон
жизни, который должен дать благо жизни» [2]), то в культурной сфере данная характеристика порождает нигилизм. Он обусловлен невозможностью понимания творческой силы личности, выражающейся в индивидуальной деятельности, порождающей предметы культуры и искусства. Почти афористически Бердяев вскрывает нравственный подтекст нигилизма: «Он хотел прекратить творчество совершенных художественных произведений и начать творчество совершенной жизни» [2].
5. Последний упрек Толстому, который мы приведем, заключается в его характеристики как личности практически бездуховной: «Сам Л. Толстой
был вросший в землю, полный страстей, более душевно-телесный, чем духовный человек» [2]. Эта характеристика, на наш взгляд, весьма субъективна и доверять Н.А. Бердяеву мало знавшего Льва Николаевича лично, следует с осторожностью.
В работе «Л.Толстой» можно встретить и ряд высказываний, в котором автор положительно характеризует толстовское учение. Самым весомым положительным аргументом здесь будет то, что «в толстовской жажде абсолютного и максимального осуществления правды в жизни, в толстовском требовании до конца в серьезе принять христианство и реализовать его». Именно желание практически реализовать идеалы христианской нравственности оказывается для многих столь притягательным в его творчестве. В теоретическом отношении оно наиболее полно сформулировано в произведении «В чем моя вера?».
Желание реализовать «Божественный закон» приводит к практическому неприятию зла, к «восстанию против зла и неправды окружающей жизни» [3], выразившемся в конечной степени в принципе непротивления. Идея "непротивления злу насилием”, по мнению Н.А. Бердяева «взята Толстым не из Евангелия, она есть вывод из его веры в благостность, в божественность "природы”, которая искажена насилием цивилизации, в правду первичной стихии жизни» [3]. В целом, хотя идея толстовского непротивления имеет не христианские, а восточные корни, для Н.А. Бердяева она не выглядит чем-то совершенно неверным, о говорит скорее об ее искаженности в процессе конкретного теоретического и практического развития принципа непротивления.
Таким образом, критика Н.А. Бердяевым религиозно-нравственного учения Л.Н. Толстого выглядит равномерно-целостной. Он не избирает какого то особого пункта толстовского учения, а по сути, дает смягченный вариант православный критики. Разумеется акценты расставляются им по другому, для него не столь важны тонкости догматических отступлений Л.Н. Толстого или его отношения к таинствам. Как всегда в центре его интересов - тема творчества и свободы человека, которому, по его мнению, учение Л.Н. Толстого оставляет так мало места.
Критический анализ, предпринятый И.А. Ильиным, носит совершенно иной характер. Объектом критики Ивана Алексеевича становится по сути единственный аспект толстовского учения, касающийся непосредственного
преодоления зла. Все остальные аспекты, например истоки толстовского нигилизма выводятся им из этой же проблемы.
Фундаментальным источником неправоты Л.Н.Толстого по мнению И. А. Ильина является неверное понимание значения морали в жизни человека. «Все учение его есть не что иное, как мораль; и в этом заложено и этим определено уже все дальнейшее» [3], - пишет Иван Алексеевич. Мораль затмевает у Л. Н. Толстого все и действительную религиозную жизнь, и эстетическое наслаждение, и научное творчество.
Истоки такого морализма Л.Н. Толстого видятся философом в его религиозной бездарностью. Не в силах справится со страхом смерти религиозными способами, толстовское учение предлагает вариант морального спасения. Мораль Толстова питается из двух источников: во-первых, живого чувства жалостливого сострадания, именуемое у него «любовью» и «совестью», и, во-вторых, доктринерского рассудка, именуемого у него «разумом». Уже исходя из стилистики понятно, какого отношение Ильина И.А. к этим «источникам».
Удивляет ильина И. А. и раздвоенность толстовского учения о мире. С одной стороны существует природа, созданная Богом, регулируемая «Законом любви», но тогда почему в мире столько насилия, а в самом учении Толстого - аскетизма. «У Л. Н. Толстого имеются два прямо противоположных воззрения на «природу» и на «человеческое общество» — на эти две великие части «внешнего мира», опять-таки, откуда возникла такая пропасть между ними? Православное учение о грехопадении человека дает объяснение Ильина устраивающее, а объяснение Л.Н. кажется ему искусственным.
Толстому приходится игнорировать фундаментальное значение зла в мире. Источником зла он видит лишь собственные страсти и грехи. Но разве чужая греховность не может повредить? И бороться со злом нужно только в себе? Видение источником зла самого себя есть, по мнению И.А. Ильина приводит к тому, что «Запуганный своими греховными вожделениями и необходимостью подвести их под суд единого прямого критерия, моралист начинает испытывать «зло» своей души как подлинное, главное и единственное зло и свою внутреннюю моральную борьбу как центральное событие мира» [3].
По мнению Ивана Алексеевича, у Толстого есть чему поучится во внутреннем самопринуждении. Но полный запрет на принуждение внешнее делает его теорию утопичной и сентиментальной.
Наконец, в куда более жесткой форме, чем Н.А. Бердяев характеризует духовность Л.Н. Толстого. Если для последнего в Л.Н. Толстом просто преобладает душевно-телесное начало, то Ильин называет всю его концепцию бездуховной и противодуховной. Она описывает и утверждает в качестве идеального состояния чувство в известном смысле бездуховное и противодуховное» [3], - отмечает философ.
Подводя итог нашей статье, нужно заметить, что в критике учения Л.Н. Толстого два столь непохожих мыслителя приходят к близким выводам об
излишнем рационализированном морализме Л.Н. Толстого, о его нигилизме и об отсутствии в нем духовно-мистической религиозности. Последний вывод слишком поверхностен, о чем свидетельствует глубокий анализ соотношения этического и мистического в позднем творчестве Л.Н. Толстого, предпринятый В.Н. Назаровым в работе «Метафоры непонимания: Л.Н. Толстой и Русская Церковь в современном мире» [5].
Литература:
1. Бердяев Н.А. Кошмар злого добра [электронный ресурс] URL: http://www.hrono.ru/libris/lib b/berdiaev iljin zlo.html. Дата обращения
30.06.2012
2. Бердяев Н.А. Л.Толстой [электронный ресурс] URL:
http://www.vehi.net/berdyaev/tolstoi.html. Дата обращения 30.06.2012
3. Ильин И. А. О сопротивлении злу силою [электронный ресурс] URL:http://www.philosophy.ru/library/il/01/00.html. Дата обращения
30.06.2012
4. Мелешко Е.Д. Христианская этика Л.Н. Толстого [электронный ресурс]
URL: http://az.lib.ru/t/tolstoj lew nikolaewich/text 1490.shtml. Дата
обращения 30.06.2012
5. Назаров В.Н. Метафоры непонимания: Л.Н. Толстой и Русская Церковь в современном мире // Вопросы философии. 1991. № 8. С. 155—156.
A. V.Slobozhanin
CRITICAL JUDGMENT OF IDEAS OF L.N.TOLSTOY IN N.A.BERDYAEV AND I.A.ILYIN'S WORKS
In work some aspects of the L.N religious and moral doctrine of Tolstoy in the light of N.A.Berdyaevym and I.A.Ilyin's their critical judgment are considered. The comparative analysis of two works of the specified thinkers on the basis of which the unity of their assessment of the doctrine L.N Tolstoy is established is provided.
Keywords: Russian philosophy, nonresistance, moralism, L.N.Tolstoy, N.A.Berdyaev, I.A.Ilyin.
