CC BY
41
И. В. Сахарова*
Критический анализ практики применения пункта 2 статьи 15 Федерального закона «О финансовой аренде (лизинге)»
Ключевые слова: лизинг, договор лизинга, объект лизинга, предмет договора лизинга, лизингодатель, лизингополучатель
In the article the practice of application of the norms on determination of the object of leasing in the contract of leasing is analyzed in detail. It is shown that realization of these norms in leasing relations faces a considerable quantity of practical problems and frequently becomes impossible. It is illustrated that practice concerning the definition of the object of leasing in the contract of leasing (in the context of revealing of the fact of the conclusion of this contract) is contradictory. The necessity of working out of the new scientific approach to the distinction of the object of leasing in the contract of leasing which is contradicting neither the essence of leasing relations, nor the regulations of the theory of civil law is shown. It is proved that the specificity of leasing relations causes the necessity of creations of the special rules on the distinction of the object of leasing in the contract of leasing which take into consideration on the one hand the fact that the lessor does not have the object of leasing at the moment of the conclusion of the contract of leasing and on the other hand the fact that the object of leasing is transferred for temporary possession and use.
В соответствии с абз. 1 п. 1 ст. 432 Гражданского кодекса РФ договор считается заключенным, если между сторонами, в требуемой в подлежащих случаях форме, достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора. В соответствии с абз. 2 п. 1 ст. 432 ГК РФ существенными являются условия о предмете договора, т.е. условия, которые названы в законе или иных правовых актах как существенные или необходимые для договоров данного вида, а также все те условия, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение. Так, в п. 3 ст. 15 Федерального закона от 29 октября 1998 г. № 164-ФЗ «О финансовой аренде (лизинге)»1 (далее — Закон о лизинге) особо предусмотрено, что в договоре лизинга должны быть указаны данные, позволяющие определенно установить имущество, подлежащее передаче лизингополучателю в качестве предмета лизинга. При отсутствии этих данных в договоре лизинга условие о предмете, подлежащем передаче в лизинг, считается не согласованным
© Сахарова И.В., 2010
* Старший преподаватель кафедры теории государства и права Южно-Российского государственного университета экономики и сервиса. [[email protected]]
1 Собрание законодательства РФ. 1998. № 44. Ст. 5394.
сторонами, а договор лизинга не считается заключенным. Аналогичные требования предъявляются Гражданским кодексом РФ и к определению объекта аренды в договоре аренды (п. 3 ст. 607 ГК РФ). Однако, если применительно к договору аренды справедливость такой нормы не вызывает сомнений, то ее реализация в лизинговых отношениях сталкивается с большим количеством практических проблем и зачастую оказывается просто невозможной.
Это объясняется тем, что при заключении договора лизинга (в отличие от договора аренды), как правило, чрезвычайно сложно, а иногда и невозможно индивидуализировать передаваемый во временное владение и пользование объект. В самом деле, указание в договоре аренды индивидуальных признаков объекта аренды не составляет труда, так как в момент заключения договора аренды арендодатель является собственником имущества или лицом, управомоченным законом или собственником сдавать имущество в аренду. Иными словами, идентификационные признаки объекта аренды в любом случае известны или должны быть известны арендодателю в момент заключения договора. В случае заключения договора лизинга на практике возникает закономерный вопрос, каким образом можно указать индивидуальные признаки объекта лизинга непосредственно в договоре лизинга, если в момент заключения такого договора лизингодатель не является собственником объекта лизинга, а сам объект еще только предстоит приобрести. Иными словами, лизингодатель может еще не знать идентификационные признаки объекта лизинга, который будет приобретен в собственность. Тем не менее, при несоблюдении требования о необходимости указания в договоре данных, позволяющих определенно установить имущество, подлежащее передаче лизингополучателю в качестве объекта лизинга, договор не должен считаться заключенным.
В целом ряде решений арбитражных судов соответствующее обязательственное правоотношение не признано возникшим по причине отсутствия такой индивидуализации2. Так, например, договор лизинга был признан судом незаключенным, посколькувнем отсутствуют данные, позволяющие определенно установить имущество, подлежащее передаче лизингополучателю: в качестве предмета договора назван комбайн Дон-1500Б, идентификационные признаки которого не указаны2.
Вместе с тем, к сожалению, необходимо констатировать, что арбитражная практика по вопросу определения объекта лизинга в договоре лизинга (в
1 См., напр.: постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 15 января 2003 г. по делу № Ф04/174-1577/А27-2002; постановление Федерального арбитражного суда Волго-Вятского округа от 3 июня 2004 г. по делу № А17-254/15/3; постановление Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 17 апреля 2006 г. по делу № А19-5113/04-38-Ф02-306/06-С2.
2 См.: постановление Федерального арбитражного суда Поволжского округа от 17 марта
2008 г. по делу № А57-5034/06.
контексте выявления факта заключения этого договора) не является устоявшейся. Как представляется, в немалой степени такая ситуация объясняется попытками судов дать адекватную правовую оценку реалиям хозяйственной практики. Последняя же, в свою очередь, идет по пути «приспособления» к рассматриваемым нормам закона об определении объекта лизинга в договоре лизинга, реализация которых, как уже было отмечено, сталкивается с целым рядом практических проблем и зачастую оказывается невозможной.
Так, в хозяйственной практике имеются примеры того, как при заключении договора лизинга объект лизинга был определен с помощью родовых признаков, а при приеме лизингополучателем этого объекта — индивидуализирован в акте приема-передачи, являвшемся неотъемлемой частью договора, что при определенных обстоятельствах признается арбитражными судами допустимым. Например, Федеральный арбитражный суд Поволжского округа, оценивая выводы истца о незаключенности договора лизинга, указал на то, что они сделаны без учета специфики лизинговых отношений. Принимая во внимание положения п. 1 ст. 665, суд пришел к выводу, что при заключении договора лизинга транспортного средства стороны могут определить марку (модель) транспортного средства и его технические характеристики, поскольку иные данные, позволяющие индивидуализировать объект (год выпуска, УШ код, номер двигателя и кузова), им могут быть неизвестны. При этом суд подчеркнул, что, исходя из п. 3 ст. 607 ГК РФ, условия договора лизинга должны четко определять индивидуализирующие признаки предмета, позволяющие отличить его от других аналогичных объектов. Применительно к спорным отношениям суд отметил, что предметом договора лизинга являлась автомашина ТОУОТЛ СЛМЯУ, впоследствии в акте приема-передачи, в котором имеется ссылка на договор лизинга и дополнительное соглашение к нему, стороны указали все необходимые для индивидуализации признаки (УШ код, номера агрегатов). Учитывая, что акт является неотъемлемой частью договора лизинга, суд сделал вывод, что объект определен 1.
Отметим, что примеры подобных решений в большом количестве имеются в арбитражной практике как применительно к договору лизинга2, так и применительно к договору аренды3.
1 См.: постановление Федерального арбитражного суда Поволжского округа от 20 января 2009 г. по делу № А55-5086/2008.
2 См., напр.: постановление Федерального арбитражного суда Поволжского округа от 05 июня 2003 г. по делу № А55-14911/02-13; постановление Федерального арбитражного суда СевероКавказского округа от 9 августа 2006 г. № Ф08-3434/2006 по делу № А53-32355/2005-С4-32.
3 См., напр.: постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 09 ноября 2005 г. по делу № КГ-А40/10754-05; постановление Федерального арбитражного суда Центрального округа от 8 апреля 2004 г. по делу № А23-1978/03Г-16-173; постановление Федерального арбитражного суда Поволжского округа от 17 июня 2004 г. по делу № А06-2762-17/03.
Однако, если в отношении договора аренды возможность такой регламентации не вызывает особых возражений (ведь подписание собственно договора аренды и акта приема-передачи объекта аренды производится, как правило, одновременно), то в случае с лизингом подобное договорное регулирование таит в себе большую опасность для стабильности отношений сторон. Передача объекта лизинга не только осуществляется позже заключения договора лизинга, но и, как было отмечено, может быть осуществлена только после исполнения лизингодателем другой обязанности — приобретения этого объекта в собственность. Очевидно, что в случае индивидуализации объекта лизинга в акте приема-передачи такого объекта, являющемся неотъемлемой частью договора лизинга, договор должен считаться заключенным только с момента этого определения. Иными словами, до передачи объекта лизинга лизингополучателю (а именно, до подписания акта приема-передачи такого объекта) договор лизинга не является заключенным и, следовательно, не может являться основанием возникновения обязанности лизингодателя по приобретению объекта лизинга в собственность. Получается замкнутый круг.
Показательным в этом отношении является следующее решение. Оценив условия договора лизинга от 22 мая 2008 г. (содержащего ссылку на акт приема-передачи (приложение № 2), в котором стороны согласуют идентифицирующие признаки указанного в договоре предмета) в порядке ст. 431 ГК РФ, суды первой и апелляционной инстанций, принимая во внимание отсутствие в деле приложения № 2 к договору, указали на то, что стороны не конкретизировали предмет спорного договора, в связи с чем он не может считаться заключенным. Данный вывод поддержал и суд кассационной инстанции ‘.
Отметим, что сделанные выводы справедливы и для случаев, когда договором лизинга предусматривается возможность последующей индивидуализации объекта лизинга в различных дополнительных соглашениях, приложениях (спецификациях) и прочих документах2.
Подчеркнем также, что последующее определение объекта лизинга в договоре купли-продажи, заключаемом лизингодателем (покупателем) с продавцом во исполнение договора лизинга, нельзя признать надлежащим способом определения предмета договора лизинга, так как договор купли-продажи является самостоятельной двусторонней сделкой, в совершении которой лизингополучатель не участвует в качестве стороны. Соответственно, факт согласования (несогласования) условий договора купли-продажи
1 См.: постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 1 апреля 2009 г. по делу № А76-16730/2008-10-492.
2 См., напр.: постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 17 февраля 2009 г. по делу № А50-8299/2008.
не влияет на факт согласования (несогласования) условий договора лизинга. На это обращают внимание и арбитражные суды, принимая решения о признании договора лизинга незаключенным 1.
Нередко стороны, стремясь формально соблюсти требования п. 3 ст. 15 Закона о лизинге и п. 3 ст. 607 ГК РФ, но, не имея практической возможности это сделать в момент заключения договора лизинга, предпринимают действия, которые сложно оценить в рамках «правового поля». Наиболее распространенный вариант — последующее заполнение ручкой заранее оставленных в напечатанном договоре пропусков для указания индивидуально определенных признаков объектов лизинга. При этом иногда в судебном процессе выясняется, что имеющие равную юридическую силу экземпляры договоров лизингодателя и лизингополучателя в итоге оказываются различными 2; или устанавливается, что в момент заключения договора указание индивидуально определенных признаков объекта лизинга не могло иметь место в силу того, что такие признаки были присвоены объекту гораздо позднее (например, регистрирующими органами)3. Отстаивая свои интересы в суде, стороны нередко подчеркивают именно то, что, заключая договор лизинга, они не могли указать идентифицирующие признаки объекта лизинга, поскольку не обладали информацией о том, какими индивидуальными признаками будет обладать имущество, подлежащее приобретению в будущем4.
Оценивая все эти и другие обстоятельства заключения договора (а также доводы сторон), арбитражные суды различных регионов и инстанций нередко приходят к противоречивым, а иногда — и к просто парадоксальным выводам. Так, в некоторых решениях арбитражных судов ВосточноСибирского и Уральского округов высказана следующая позиция судебных органов: с учетом специфики лизинговых правоотношений, предполагающих передачу объекта в будущем, индивидуально определенные признаки объекта лизинга не определяются на момент заключения договора и могут признаваться составной частью условия о предмете лишь в случае соответствующего заявления одной из сторон договора (абз. 2 ч. 1 ст. 432 ГК РФ) 5.
1 См., напр.: постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 29 октября 2008 г. по делу № А50-8299/2008.
2 См., напр.: решение Арбитражного суда Челябинской области от 28 марта 2008 г. по делу № А76-26549/2007-25-904/213.
3 См.: решения Арбитражного суда Республики Башкортостан от 11 мая 2007 г. и от 24 января 2008 г. по делу № А07-1804/07-Г-ВЕГ.
4 См.: постановление Третьего арбитражного апелляционного суда от 21 мая 2009 г. по делу № А74-3494/2008.
5 См.: решение Арбитражного суда Красноярского края от 23 декабря 2008 г., постановление Третьего арбитражного апелляционного суда от 26 февраля 2009 г. и постановление Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 16 июня 2009 г. по делу № А33-12125/2008; постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 9 апреля 2008 г. (отменившее решение Арбитражного суда Свердловской области от 31 января 2008 г.) и постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 9 июня 2008 г. по делу № А60-31503/2007-С2.
Восемнадцатый арбитражный апелляционный суд, отменяя решение суда первой инстанции, и вовсе заключил, что «из приведенных выше специальных правовых норм (ст. 432, 665, 666 ГК РФ и ст. 2, 3 Закона о лизинге), по отношению к указанной судом ст. 607 ГК РФ, не следует невозможность определения предмета лизинга указанием на его родовой признак»1. Федеральный арбитражный суд Московского округа (оставляя без изменений постановление суда апелляционной инстанции, которым отменено решение суда первой инстанции) подчеркнул, что «обязательным условием действительности заключенного сторонами договора финансовой аренды (лизинга) является указание в договоре, приложениях к нему или акте приема-передачи индивидуализирующих признаков предмета лизинга, которые могли бы отличить переданное в лизинг оборудование, технику». И, тем не менее, признал объект лизинга определенным, так как в приложениях к договору лизинга указаны наименование самосвала (модель), грузоподъемность, мощность двигателя, год выпуска, пробег, кузов, цена и количество2. Вместе с тем очевидно, что названные признаки являются не индивидуализирующими, а родовыми, и в случае возникновения спора о передаче объекта лизинга (например, обратно лизингодателю) остается только догадываться, как бы суд (или любой другой правоприменитель) мог «отличить» объект лизинга от других аналогичных объектов (которые, к примеру, имеются у лизингополучателя). Как справедливо указали представители лизингополучателя в ходе рассмотрения одного из дел, «предмет договора должен быть точно обозначен в договоре и должен быть понятен для всех, в том числе судебных приставов, содержать индивидуальные признаки, позволяющие его идентифицировать, в противном случае договор, как и решение суда, реально неисполнимы»3. На это указывают и непосредственно арбитражные суды: «Если невозможно точно определить предмет, переданный в лизинг, соответственно, становится невозможной и реализация лизингодателем своего права, предусмотренного п. 3 ст. 11, ст. 13 Закона о лизинге, — требовать возврата предмета лизинга в случае нарушения лизингополучателем договорных обязательств»4. В арбитражной практике имеются конкретные примеры проблем, возникающих вследствие смешения объекта лизинга с имуществом лизингополучателя5.
1 См.: постановление Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 9 июня 2008 г. по делу № А76-26549/2007.
2 См.: постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 8 мая 2009 г. по делу № А40-33963/08-53-310.
3 См.: решение Арбитражного суда Республики Хакасия от 13 февраля 2009 г. по делу № А74-3494/2008.
4 См.: постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 21 апреля
2009 г. по делу № А60-33685/2008.
5 См., напр.: постановление Федерального арбитражного суда Волго-Вятского округа от 10 апреля 2009 г. по делу № А39-2378/2008-174/8, постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 09 сентября 2009 г. по делу № А07-6044/2008-Г-ПМВ.
Отметим, что отказывая в признании договора лизинга, в котором не индивидуализирован объект, незаключенным, суды также обращают внимание на фактическое исполнение такого договора, ссылаются на различные обстоятельства и документы, которые хоть каким-то образом могут свидетельствовать о более полном определении объекта лизинга ‘. При этом иногда один и тот же спор неоднократно рассматривается в различных судебных инстанциях, которые принимают прямо противоположные решения2. Думается, что сложившуюся ситуацию во многом можно «объяснить» стремлением судов не допустить нарушение прав сторон договора лизинга применением к отношениям сторон «неприменимых» норм п. 3 ст. 15 Закона о лизинге и п. 3 ст. 607 ГК РФ. Однако, во-первых, в результате принятые судебные решения зачастую все же фактически приводят к такому нарушению3, а во-вторых, «неприменимые» к лизинговым отношениям положения п. 3 ст. 607 ГК РФ и п. 3 ст. 15 Закона о лизинге носят, тем не менее, императивный характер. Между тем, при анализе некоторых материалов арбитражной практики создается впечатление, что суды, по сути, иногда просто исходят из того, что приведенные императивные нормы отсутствуют (!), и при принятии решений руководствуются не нормами закона, а «соображениями практического характера». Разумеется, подобная ситуация недопустима и наглядно демонстрирует необходимость разработки иного научного подхода к определению объекта лизинга в договоре лизинга, не противоречащего ни сути лизинговых отношений, ни положениям теории гражданского права.
1 См., напр.: постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 22 сентября 2008 г. по делу № А76-26549/2007, которым оставлено без изменения постановление Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 9 июня 2008 г., отменившее, в свою очередь, решение Арбитражного суда Челябинской области от 28 марта 2008 г. по тому же делу; постановление Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 13 августа 2009 г. по делу А74-3494/2008, которым оставлено без изменения постановление Третьего арбитражного апелляционного суда от 21 мая 2009 г., отменившее, в свою очередь, решение Арбитражного суда Республики Хакасия от 13 февраля 2009 г. по тому же делу; решение Арбитражного суда Саратовской области от 10 марта 2009 г., отмененное постановлением Двенадцатого арбитражного апелляционного суда от 15 мая 2009 г., которое, в свою очередь, оставлено без изменений постановлением Федерального арбитражного суда Поволжского округа от 26 августа 2009 г. по делу № А57-23356/2008.
2 См., напр.: постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 05 июня 2008 г. по делу № А07-1804/2007-Г-ВЕГ, которым оставлено без изменения постановление Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 14 марта 2008 г., отменившее решение Арбитражного суда Республики Башкортостан от 11 мая 2007 г.
Последнее решение принято в результате нового рассмотрения этого дела после постановления Федерального арбитражного суда Уральского округа от 14 ноября 2007 г., отменившего постановление Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 25 июля 2007 г. и решение Арбитражного суда Республики Башкортостан от 24 января 2008 г.
3 Это касается как признания договора незаключенным, так и признания договора заключенным с более поздней даты (см., напр.: решение Арбитражного суда Свердловской области от 30 января 2009 г., постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 21 апреля 2009 г., постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 27 июля 2009 г. по делу № А60-33685/2008).
В теоретическом плане ранее нами уже был предложен такой подход. Как представляется, специфика лизинговых отношений обуславливает необходимость создания специальных правил об определении объекта лизинга в договоре лизинга, учитывающих, с одной стороны, отсутствие у лизингодателя имущества в момент заключения договора лизинга и, с другой стороны, то обстоятельство, что имущество передается во временное владение и пользование. В действительности обязанность передать вещь во временное владение и пользование может быть исполнена только в отношении индивидуально определенной вещи, а вот обязанность приобрести вещь может существовать и в отношении вещи, определенной родовыми признаками. На наш взгляд, необходимо признать, что договор лизинга должен считаться заключенным, если объект лизинга определен в нем способом, достаточным для заключения договора купли-продажи, в частности, путем указания наименования и количества вещей. При этом, разумеется, не исключается, что в договоре лизинга могут содержаться и иные требования лизингополучателя к таким вещам, объект лизинга может быть также определен индивидуально, если стороны имеют возможность и желание определить его таким образом. Вместе с тем необходимо предусмотреть, что при передаче объекта лизинга во временное владение и пользование он должен быть индивидуализирован в передаточном акте или ином документе о передаче, поскольку только при наличии такого определения объект лизинга можно считать переданным во временное владение и пользование '.
При этом несмотря на то, что объект лизинга, как правило, передается лизингополучателю непосредственно продавцом, такой документ о передаче должен быть подписан лизингодателем и лизингополучателем (как сторонами договора лизинга), поскольку признание обратного, как уже было показано, противоречило бы общим положениям гражданского права об обязательствах и договоре. Любое условие договора лизинга может быть согласовано только его сторонами, к числу которых продавец не относится.
Полагаем, что подписание акта приема-передачи или иного документа о передаче объекта лизинга лизингодателем и лизингополучателем не противоречит интересам сторон и, как показывает хозяйственная практика, предусматривается в большинстве договоров лизинга, в том числе и в случаях, когда объект лизинга передается лизингополучателю непосредственно продавцом (в такой ситуации обычно составляется трехсторонний акт)2.
1 См.: Сахарова И. Определение объекта лизинга в договоре лизинга // Корпоративный юрист. 2009. № 3. С. 34—36.
2 См., напр.: постановление Федерального арбитражного суда Дальневосточного округа от 2 июля 2009 г. по делу № А73-7027/2008; постановления Федерального арбитражного суда Уральского округа от 29 апреля 2009 г. по делу № А60-30278/2008-С7, от 12 ноября 2008 г. по делу № А07-3254/2008; постановление Федерального арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 22 апреля 2008 г. по делу № А53-17890/2007-С3-12.
А возможные неудобства, вызванные сложностью или нежеланием лизингодателя участвовать в передаче объекта лизинга непосредственно, могут быть компенсированы делегированием его полномочий по подписанию документа о передаче представителю.
Разумеется, при неисполнении или ненадлежащем исполнении продавцом объекта лизинга обязанностей по договору купли-продажи лизингодатель и лизингополучатель не будут иметь возможности подписать документ о передаче объекта лизинга. Последствия такой ситуации будут определяться п. 2 ст. 22 Закона о лизинге. В случае, если обязанность продавца по передаче товара по договору купли-продажи исполнена надлежащим образом, уклонение одной из сторон договора лизинга от подписания документа о передаче объекта лизинга на условиях, предусмотренных договором лизинга, должно приравниваться к отказу, соответственно, лизингодателя от исполнения обязанности по передаче имущества, а лизингополучателя — от принятия имущества.
В практическом плане предложенный теоретический подход может быть реализован путем исключения п. 3 ст. 15 из Закона о лизинге (как противоречащего положениям теории гражданского права и не учитывающего сути лизинговых отношений). При этом Закон о лизинге (например, п. 1 ст. 17) мог бы быть дополнен следующим правилом: «Передача имущества лизингодателем и его принятие лизингополучателем осуществляется по передаточному акту или иному документу о передаче, в котором должны быть указаны данные, позволяющие определенно установить имущество, передаваемое лизингополучателю в качестве объекта лизинга. При отсутствии таких данных объект лизинга не считается переданным во временное владение и пользование, пока не доказано иное. При надлежащем исполнении продавцом обязанности передачи товара по договору купли-продажи, уклонение одной из сторон договора лизинга от подписания документа о передаче объекта лизинга на условиях, предусмотренных договором лизинга, рассматривается как отказ, соответственно, лизингодателя от исполнения обязанности по передаче имущества, а лизингополучателя от принятия имущества». Вместе с тем очевидно, что в законе должна быть сформулирована и специальная норма, устанавливающая требования к определению объекта лизинга в договоре лизинга. Вместо п. 3 ст. 15 Закона о лизинге можно предложить следующее положение: «В договоре лизинга должны быть указаны данные, позволяющие определить наименование и количество вещей, которые лизингодатель обязуется приобрести в собственность и предоставить лизингополучателю во временное владение и пользование».
