CC BY
61
УДК 81.161.1 ББК 81.00
JI.B. Дамова
КРИТЕРИИ ОЦЕНКИ АРГУМЕНТАТИВНЫХ ОШИБОК В КОНТЕКСТЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ЕСТЕСТВЕННО-РАССУДОЧНОЙ ЛОГИКИ И ПРАГМА-ДИАЛЕКТИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ АРГУМЕНТАЦИИ
В данной статье рассматриваются критерии оценки ошибок аргументации с позиции основных принципов прагма-диалектической теории аргументации и естественнорассудочной логики. Проводится обзор основных положений научных трудов в данной области и приводится анализ примеров естественной речевой аргументации на предмет ее ошибочности.
Ключевые слова: аргументация; аргументативные ошибки; аргумент ad hominem; ad verecundiam
L. V. Damova
CRITERIA OF DETERMINATION OF ARGUMENTATIVE FALLACIES IN THE TERMS OF NATURAL LOGICS AND PRAGAMA-DIALECTICAL THEORY OF ARGUMENTATION
The author determines pragma-dialectical and logical criteria for fallacious arguments in the course of natural argumentation. Also reviewed are the main theoretical approaches to the matter and analyses a number of natural argumentation examples, whether fallacious or not.
Key words: argumentation; fallacies; argumentum ad hominem; argumentum ad verecundiam
В рамках прагма-диалектической теории аргументации (ПДТА), первостепенной задачей которой является изучение аргументации в условиях естественного речевого общения, логи-
ка не оценивается на основании классического дедуктивного или индуктивного принципа, а определяется исходя из целесообразности и эффективности использования тех или иных аргументов в контексте [Walton, 1992, р. 711]. Иными словами, имеется в виду естественнорассудочная логика, ибо «реальная речь человека далека от идеальных логических схем» [Городецкий, 2003]. Следовательно, важным представляется вопрос о том, насколько определенной является целесообразность аргументативных ходов в ходе критической дискуссии. Такая определенность учитывается в первую очередь при установлении ошибочности аргументов. Очевидно, что установление ошибочности должно осуществляться на стыке классической, формальной логики и «естественной» логики, которая учитывает как специфические особенности участников критической дискуссии, так и допускает наличие неких имплицитных элементов [Dessler, 1983], подлежащих реконструкции с учетом максим П. Грайса [Ееш-егеп, 2003].
Целью данной работы является анализ и научный комментарий примеров естественной речевой аргументации, которые могут рассматриваться как ошибочные в свете классической логики силлогизма, но как рациональные с точки зрения естественно-рассудочной логики, принятой за основу в ПДТА.
Наиболее неоднозначными в ходе анализа на предмет ошибочности являются два типа аргумента, которые в классической теории называют аргументами ad hominem и ad verecundiam. Поскольку и первый, и второй базируются на апелляции к личности, очевидно, что эффективность и приемлемость данных аргументов должна рассматриваться риторически, с учетом целевой аудитории и объема общих фоновых знаний. Понятие разумности (reasonableness) такого рода аргументов является ключевым в современных исследованиях данного вопроса [Eemeren, 2000].
Аргумент ad hominem как термин впервые ввел философ Дж. Локк в XVII в. [Hamblin, 1970]. В ряде классических учебников по логике такой аргумент рассматривают как ошибочный и выделяют три его типа [Copi, 1953; Kahne, 1973; Rescher 1964]: 1) оскорбительный, 2) обусловленный контекстом (ты неправ, потому что в данных обстоятельствах тебе так выгоднее утверждать) и 3) «ты тоже» или tu quoque.
В качестве примера для оскорбительного варианта ad hominem И.М. Копи приводит следующее утверждение: «Bacon’s philosophy is untrustworthy because he was removed from his chancellorship for dishonesty» [Copi, 1972, p. 76].
Вариант ad hominem, обусловленный контекстом, поясняется следующим образом: А manufacturer’s arguments in favour of tariffprotection are rejected on the grounds that a manufacturer would naturally be expected to favour a protective tariff Иначе говоря, комментирует И.М. Копи, в такого рода аргументах совершается попытка усомниться в приемлемости выдвигаемых пропозиций на основании того, что утверждающий сам в данной ситуации имеет некий личный интерес.
Третью разновидность ad hominem И.М. Копи иллюстрирует классическим примером ответа охотника на обвинения в убийстве невинных животных, который говорит: Why do you feed on the flesh of harmless cattle? [Copi, 1972, p. 76].
И.М. Копи все три разновидности определяет как безусловно ошибочные [Ibid]. Однако, в ходе развития теории аргументации, Т. Говьер и Д.Н. Уолтон (1992) отказываются от такой однозначной трактовки аргументов данного типа и пытаются выделить ряд специфических контекстов, в которых ad hominem может рассматриваться как приемлемая аргументация [Govier, 1988; Walton, 1992].
Т. Говьер приводит следующее высказывание, характерное для целого ряда примеров, в которых говорящий может усомниться в достоверности свидетельства, либо в экспертности мнения, предоставив фактическую релевантную информацию:
Berthell is a figure whose findings have been disputed by other people in her field. So, we cannot simply accept Berthell as an expert in this field. Thus, claims about the effects of low-level radiation are not to be accepted solely on Berthell’s authority [Govier, 1988, p. 111].
В данном случае, по сравнению с примером И.М. Копи, приведенным выше, ключевым моментом, определяющим приемлемость аргумента, является его контекстуальная релевантность в рамках естественной рассудочной логики, поскольку приводятся объективные факты
- мнения экспертов той же области.
В ходе нашего исследования мы также обнаружили ряд примеров использования аргумента ad hominem и ad verecundiam с неоднозначной трактовкой. Рассмотрим следующий диалог.
(1) М.ХАЗИН: Безработица выросла почти до 20 %. Загрузка производственных мощностей за год упала с 90 % до 70 %.
А.ПОЧИНОК: Прежде чем называть цифры утопические, 20 % безработных, вы посмотрите, во-первых, 11 %, во-вторых. Слушайте, слава богу, про безработицу я немножко понимаю лучше вас [Гордон Кихот, 2010. Режим доступа www.ltv.ru/gordonkihot].
Аргумент ad verecundiam, выдвигаемый Починком (выделен полужирным курсивом), в данном случае нельзя считать ошибочным, учитывая профессиональное положение говорящего - должность министра труда и социального развития. В данном споре его мнение действительно может считаться экспертным, приемлемым. Отметим: приемлемым именно с точки зрения критериев ПДТА (а не с позиции этики, например), если рассматривать данный диалог в качестве критической дискуссии. Это случай, когда условия искренности - в их трактовке по правилам теории речевых актов - определяют силу аргумента.
Рассмотрим еще один пример рационального использования аргумента ad verecundiam.
(2) А: А ты откуда знаешь про крепостное право-то? Откуда ты знаешъ-то? Тебе всего-то от горшка два вершка.
В: Проходили,
А: Учителя, што ли, рассказывали?
В: Но.
А: А они откуда знают? Там у вас ни одного старика нету.
В: В книгах.
А: В книгах... А они случайно не знают, отчего человек с похмелья хворает? [Шукшин, 2010, с. 321].
В этом примере раскрывается суть естественно рассудочной аргументации в условиях конкретного времени культуры. Протагонист (В) - восьмиклассник Юрка - является носителем точки зрения (ТЗ), которую можно выразить следующей пропозицией: высший авторитет - учитель. Таким образом, получается типичный аргумент ad verecundiam, определяющий опорный аргумент для молодого поколения 1960-х гг. в целом и для данного участника критической дискуссии в частности. Мальчик стремится получить образование, а это стимулирует его к новому уровню осмысления действительности, на котором вышеприведенная пропозиция определяет ценностные суждения личности. Антагонист (А) - старик, Наум Ев-стигнеич, представляет ТЗ, выраженную пропозицией: «Высший авторитет - старики», т.е. носители традиционного знания и опыта. Это также аргумент ad verecundiam, но на него как ценностную основу опирается старшее поколение. Таким образом, приведенное высказывание представляет собой критическую дискуссию, которая ведется по правилам естественно рассудочной аргументации, а основанием последней служат аргументы ad verecundiam, базирующиеся на противоположных значениях.
В свете рассмотренных основных положений ПДТА такая дискуссия является рациональной, ибо ее участники опираются на принятые в определенных культурных сообществах (в данном случае речь идет о разных поколениях) ценностные критерии, определяющие приемлемость аргументов ad verecundiam. Очевидно, что результатом дискуссии, скорее всего, будет своего рода «интеллектуальная ничья». Ни один из спорящих не сможет поступиться собственной ТЗ. Несмотря на очевидную конфликтность такой аргументации, она представляет собой пример естественно-рассудочного мышления, которое может быть объяснено в рамках ПДТА.
Например:
(3) Е. ОСЕТИНСКАЯ: Действительно, страна уникальна тем, что нации чрезвычайно разные, их много, и белое большинство подпирается другими, это правда. Но есть одна очень сильная объединительная идея у всех людей, которые там живут: они очень хотят работать. Они хотят работать намного больше, чем европейцы. Да, это ментальная вещь. Но люди с утра до вечера работают, самый большой рабочий день в США, самые короткие отпуска в США. И эта идея очень сильно двигает страну, все люди хотят развиваться.
А.ГОРДОН: Неужели в Соединенных Штатах - я только что оттуда вернулся - люди работают за... интерес к жизни? Да никогда в жизни я такого сказать не могу, прожив там 8 лет. Это всегда работа, стимулированная только растущим потреблением и только неким долгом [Гордон Кихот, 2010].
В данном случае антагонист (А. Гордон) ссылается на авторитетность собственного мнения, обусловленную длительным сроком пребывания в стране, относительно которой идет спор. Считаем, что это корректное использование аргумента ad verecundiam по следующим причинам. Протагонист (Е. Осетинская) строит защиту собственной ТЗ, которую можно выразить пропозицией «В США все хотят работать и развиваться» на основе следующих аргументов: 1)все работают с утра до вечера, 2)самый большой рабочий день в США, 3)самые короткие отпуска в США. По сути, эти аргументы доказывают тот факт, что люди работают. Однако, если вернуться к формулировке ТЗ, нетрудно заметить, что использование глагола «хотят», обладающего модальным значением, и, значит, утверждение о том, что статистические данные могут подтвердить или опровергнуть отношение людей к работе, однозначно ошибочное. Именно в этой связи аргумент ad verecundiam, апеллирующий к авторитету опыта проживания в стране, подразумевающий общение с реальными людьми этой страны, приобретает большую иллокутивную силу, нежели аргументы протагониста.
С точки зрения ПДТА и естественно рассудочной логики такое использование аргумента ad verecundiam не может считаться ошибочным, поскольку он соотнесен непосредственно с пропозициональным содержанием опровергаемой ТЗ и приемлем в данном контексте.
Далее обратимся к анализу примеров, где аргументация является ошибочной по ряду иных причин, хотя формально она также строится на аргументах ad verecundiam и ad hominem.
(4) В: Здешний народ надо держать в струнке! Сибирь - страна каторжная и простолюдины тут каторжные. Поселения им да воинский дух ввести!
А: Не согласен с вами, ваше превосходительство, в суждении о простолюдинах. Народ здесь превосходный, работящий!
В: Вы близоруки, сударь! Чрезмерное увлечение металлами затмило вам глаза. Нет у вас воинского духа, сударь! Великий государственный ум граф Аракчеев инако думал и всегда поучал: «Русскому мужику казарма нужна и шпицрутены!» [Федоров. Режим доступа : www.lib.rus.ee].
В данном примере протагонист (В) совершает целый ряд аргументативных ошибок. В первой реплике он использует поспешное обобщение: если в Сибирь ссылали, то все простолюдины - каторжные. Такой аргумент известен как «априорное обобщение» и является - по условиям всех школ аргументации - необоснованным. Во второй реплике протагонист использует и аргумент ad hominem, и ad verecundiam. Первый не может считаться релевантным. Опираясь на принципы естественно-рассудочной логики, можно заключить, что предмет разногласий не обсуждается в режиме обмена экспертными мнениями. Из этого следует, что ТЗ антагониста выражена двумя пропозициями, одна из которых несет общую оценку («народ Сибири превосходный»), другая - дескриптивную оценку («народ Сибири работящий»). Обе оценки не принадлежат к области специфического, экспертного знания. По этой же причине нерелевантным оказывается и приведенный следом аргумент ad verecundiam протагониста (апелляция к мнению графа Аракчеева). Кроме того, использование оскорбительного аргумента ad hominem, направленного в адрес объекта (простолюдинов Сибири), приводит к отказу антагониста от дальнейшего ведения критической дискуссии: понимая, что преодоле-
ние различий в оценках невозможно, он переводит разговор в иное русло. Таким образом, несмотря на то, что различие во мнениях не было устранено, конфликта удалось избежать. Возможна иная интерпретация: антагонист, понимая нерелевантность аргумента ad hominem относительно сути спора, отзывает собственные возражения, но от собственной точки зрения не отказывается. Последнее слово остается за протагонистом, но это не означает, что он одержал победу. Прагматическая цель ведения критической дискуссии не была достигнута, потому что оба участника не изменили их первоначальные точки зрения.
Данный пример показывает, что опытные участники дискуссии предпочитают не обострять разногласия, если за рассуждениями антагониста усматривают радикальную приверженность определенным ценностям. Однако естественно рассудочная аргументация не исключает конфликтных ситуаций, в которых участники идут «до упора». Типичным примером конфликтной критической дискуссии может служить использование argumentum ad hominem в его разновидности tu quoque.
(5)
- Ты братаешься с врагом - вот что!
- Глупость какая! «С врагом!». А кто прыгал от радости, когда Виктор приехал? Кто хотел взять у него автограф? У кого в спальне его статуэтка? [Роулинг. Режим доступа : www.lib.rus.ee].
Данный пример иллюстрирует нарушение первого правила ведения критической дискуссии (правила конфронтации, см. [Eemeren, 2003]), поскольку использование аргумента tu quoque препятствует выдвижению и защите ТЗ протагониста. Кроме того, аргумент tu quoque не соотносится с ТЗ, иллокутивную цель которой можно выразить пропозицией «Виктор-враг», следовательно, является ошибочным. Пропозициональное содержание аргумента, скорее, дает интерпретацию иллокутивной цели как «Ты хорошо относишься к Виктору», а факт отношения к человеку в данном случае не может определить сущность этого человека. Таким образом, антагонист уводит русло аргументации в сторону от заданной протагонистом линии.
Это, конечно, обусловливает конфликтный характер дальнейшей дискуссии. Фактически из жанра дискуссии она переходит в жанр ссоры.
Обратимся к примерам, которые по форме очень похожи на предыдущие, но принципиально отличаются по пропозициональному содержанию и по контексту интерпретации:
(6) — I believe you can safely trust me with the car, my driving is fine.
- Rubbish, you’ve borrowed my car twice and each time you’ve damaged it! [Leeson, 1980, p. 87]
Пример (6) по лексическим маркерам схож с примером (5), однако в данном случае tu quoque соотнесен напрямую с ТЗ первого говорящего: you have damaged my car twice, consequently your driving is not fine. Этот аргумент приводит ссылку на факты, которые подтверждают обоснованность выраженного сомнения относительно ТЗ, следовательно, не может считаться ошибочным.
В очередной паре примеров мы также сможем проследить зависимость релевантности аргументов ad hominem от пропозиционального содержания и контекстуальной ситуации при схожих дескриптивных характеристиках.
(7) A: I believe that a Minister should not withhold any information from Parliament; this would mean the end of democracy.
B: Of all people it is you who is saying this; you, who once tried for months to hide a case of subsidy fraudfrom public [Hansard Parliamentary debates. URL : www.parlament.uk].
(8) A: I believe my scientific integrity to be impeccable; my research has always been honest and sound.
B: Do you really want us to believe you? You have already been caught twice tampering with your research results [Ibid].
Как мы видим, в примере (7) личностная претензия к первому говорящему не соотносится с выдвинутой ТЗ, ведь А высказывается относительно честности министра, а его оппонент
апеллирует к личности самого говорящего. Однако такого рода ошибочные аргументы обладают довольно значимой иллокутивной силой, если дискуссия проходит публично. В таком случае аргументы tu quoque призваны подорвать авторитетность мнения говорящего и отвлечь внимание аудитории от непосредственно защищаемой им ТЗ.
В примере (8) обратная ситуация: аргумент tu quoque, выдвигаемый говорящим В, можно расценивать как приемлемый ход критической дискуссии, поскольку он ставит под сомнение непосредственно пропозициональное содержание высказывания А, а именно: надежность результатов исследования самого говорящего. Таким образом, в данном случае использование аргумента tu quoque контекстуально обусловлено, следовательно, оправдано.
Стоит отметить, однако, еще один важный момент. Д.Н. Уолтон довольно четко разграничивает виды диалогов [Walton, 1992]. Он уточняет, что не каждый тип диалога может быть реконструирован в виде критической дискуссии, следовательно, «Критическая дискуссия является основным контекстом диалога для применения нормативной модели при оценивании аргументов в качестве ошибочных или нет» [Walton, 1992, р. 133].
Например:
(9) A: Josh! You are in the way. Will you move it?
В: I am talking to everybody, no.
A: Seriously, you are in the way.
B: No, I am staying.
A: Come on, you are being stubborn just to be stubborn.
B: Yeah, well you leave the toilet seat up! [The Big Bang Theory. URL : www.cbs.com].
Начало данного диалога можно реконструировать в виде критической дискуссии. Тем не менее, заключительная реплика переводит его в разряд диалога-ссоры, конфликта, что не позволяет нам проводить анализ аргументов в свете принципов ПДТА. Причиной такого перехода служит тот факт, что последняя реплика В не является контраргументом относительно выраженной ТЗ, а является лишь атакой против личности А. При этом, если сравнивать подобный аргумент с аргументом из примера (7), то несложно заметить, что в диалоге (7) претензия к говорящему соотнесена в целом с предметом спора, а именно: с личностным качеством «честность», что затрудняет выявление ошибочности аргумента участниками дискуссии. В последнем же примере заключительная реплика использована лишь для того, чтобы поставить человека в неловкое положение. Таким образом, она не способствует достижению основной цели ведения критической дискуссии, а именно: устранению различия во мнениях.
Анализ подобных примеров необходим в ходе выявления критериев, определяющих ошибочность аргументации, так как он позволит более четко определить базу эмпирического материала, отбираемого для исследования, по принципу его соответствия прагматической цели.
Итак, в условиях естественно рассудочной аргументации определяющим фактором оценки приемлемости аргументов является контекст интерпретации. Поэтому закономерно, что принципиальным моментом для исследователей, занимающихся изучением вопроса систематизации ошибок аргументации, является выявление контекста, в рамках которого выдвигаются аргументы. Если речь не идет о критической дискуссии, то и оценка релевантности аргументов не может производиться с опорой на прагма-диалектические критерии.
Само по себе соответствие аргумента силлогистической форме ad hominem или ad verecundiam, без учета пропозиционального содержания, в первую очередь, контекста интерпретации, не может являться достаточным основанием для однозначной трактовки аргумента-тивного хода как ошибочного.
Критериями, достаточными для определения ошибочности аргументов, должны служить: 1) контекст интерпретации участников аргументативного дискурса; 2) непосредственная соотнесенность выдвигаемого аргумента с пропозициональным содержанием ТЗ; 3) использование аргумента в рамках критической дискуссии.
Библиографический список
1. Гордон Кихот [Электронный ресурс]. - 2010. - Режим доступа: www.ltv.ru/gordonkihot (дата обращения: 22.12.2012).
2. Городецкий, Б.Ю. Коммуникативные основы теории языка [Текст] / Б.Ю.Городецкий // Методы современной коммуникации. - М.: Изд-во МГЛУ, 2003. - Вып. 1. - С. 84-95.
3. Роулинг, Дж. Гарри Поттер и кубок огня [Электронный ресурс] / Дж. Роулинг. - Режим доступа:
www.lib.ras.ee (дата обращения: 22.12.2012).
4. Федоров, Е.А. Большая судьба [Электронный ресурс] / Е.А. Федоров. - Режим доступа: www.lib.ras.ee (дата обращения: 22.12.2012).
5. Шукшин, В.М. Космос, нервная система и шмат сала [Текст] / В.М. Шукшин. - М. : Эксмо, 2010. - 765 с.
6. Copi, I.M. Introduction to logic [Text] / I.M. Copi. - N.Y. : Macmillan, 1953. - 146 p.
7. Copi, I.M. Introduction to logic [Text] / I.M. Copi. - N.Y. : Macmillan, 1972. - 4th ed. - 321p.
8. Dessler, A. De la logique a 1’argumentation et de 1’argumentation a la logique [Text] / A.Dessler // Revue
еигориепее des sciences socials. - Т. XXI, №65. - Gcnuve : Librarie droz, 1983. - P.277-290.
9. Eemeren, F.H. The (unreasonableness of ad hominem fallacies [Text] / F.H. Eemeren, B.van Meuffels, M. Verbürg // Journal of Language and Social Psychology, 19. - N.Y. : APA, 2000. - 78 p.
10. Eemeren, F.H. van A systematic Theory of Argumentation [Text] / F.H. van Eemeren, R.Grootendorst. - N.Y. : Cambridge Univ. Press, 2003. - 340p.
11. Govier, T. A Practical Study of Argument [Text] / T.A. Govier. - Bellmont, CA : Wadsworth, 1988. - 223 p.
12. Hamblin, Ch. L. Fallacies [Text] / Ch.L. Hamblin. - London : Methuen, 1970. - 316 p.
13. Hansard Parliamentary debates [Electronic resource]. - URL: www.parliament.uk/business/publications/hansard (дата обращения: 22.12.2012).
14. Kahane, H. Logic and Philosophy [Text] / H. Kahne. - Belmont, CA : Wadsworth, 1973. - 2-nd ed. - 276 p.
15. Leeson, R. Grange Hill Rules, O’Key? [Text] / R. Leeson. - London : BBC books, 1980,- 198p.
16. Rescher, N. Introduction to logic [Text] /N. Rescher. - N.Y. : St.Martin Press, 1964. - 184p.
17. The Big Bang Theory [Electronic resource]. - episode 4, season 2. - URL: www.cbs.com/shows/big_bang_theory (дата обращения: 22.12.2012).
18. Walton, D.N. Types of dialogue, dialectical shifts and fallacies [Text] / D.N. Walton // Eemeren, F.H. van and Grootendorst, R. (Eds.), Argumentation Illuminated. -Amsterdam : Sic Sat, 1992. - P. 134-147.
