CC BY
76
УДК 81'33
КРИТЕРИИ ЛАКУНАРНОСТИ НОМИНАТИВНЫХ ЕДИНИЦ АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА
CRITERIA OF ENGLSH NOMINATIVE UNITS' LACUNARITY
© 2015
Е.В. Савицкая,
Поволжская государственная социально-гуманитарная академия
(Россия, Самара)
E.V. Savitskaya, Samara State Academy of Social Sciences and Humanities (Russia, Samara)
В статье осуществлен интралингвистический подход к проблеме лакун в номинативной системе английского языка; описаны критерии, позволяющие трактовать отсутствие тех или иных единиц как лакуны в английском номинационном фонде.
Lacunae in the English nominative system are approached from the intralinguistic standpoint. Criteria of nominative units' lacunarity are offered.
Ключевые слова: лексико-фразовый фонд языка, языковая лакуна, семантическая система языка, устойчивое наименование, ячейка в языковой парадигме.
Keywords: lexico-phrasal fund, language lacuna, semantic system of a language, language nominator, language paradigm cell.
Устоявшийся в лингвистической литературе термин «лексико-фразеологиче-ский фонд языка» подразумевает, что этот фонд состоит из слов и фразеологизмов; однако, помимо фразеологизмов, в состав языка входят раздельнооформленные единицы нефразеологического характера -фразеоматизмы, составные термины, номенклатурные наименования с буквальным значением, штампы, клише, паремии. При слиянии лексического и фразеологического фондов в общий, единый лексико-фразеологический фонд «остаются за бортом» остальные вышеперечисленные виды языковых единиц. Необходимо рассмотреть более обширный фонд, включающий все эти виды языковых единиц -как цельно-, так и раздельнооформлен-ных, как номинативных, так и коммуникативных. Требуется выбрать и обосновать название для него.
Термин «устойчивое сочетание слов» (в отличие от термина «устойчивое словосочетание») объединяет все раз-дельнооформленные языковые единицы (в том числе предикативные). От него трудно образовать прилагательное; поэтому для передачи соответствующего
адъективного значения мы супплетивно применим прилагательное фразовый в значении 'связанный с фразой, свойственный фразе, характерный для нее' [2]; прилагательное фразовый восходит к существительному «фраза», которое толкуется в Лингвистическом энциклопедическом словаре следующим образом: «основная единица речи, выражающая законченную мысль; смысловое единство, целостность которого создается интонацией <...>, а также <...> синтаксической структурой. Фраза может соответствовать предложению ... и последовательности слов, предложением не являющейся (т.е. сочетанию слов. - Е.С.)» [1, с. 685]. Иначе говоря, наименованиями фраза / фразовый объединены как номинативные, так и предикативные сочетания слов, т.е. все раздель-нооформленные единицы в дополнение к цельнооформленным единицам - словам. Ср. англ. phrasal 'pertaining to a phrase', производноеотсуществительного phrase 'any group of words' [5]. На этом основании мы используем термин «лексико-фразовый фонд языка», обозначающий корпус, в который входят цельнооформ-ленные единицы (слова) и раздельно-
оформленные единицы (устойчивые сочетания слов). Наша задача состоит в том, чтобы установить, что следует считать лакунами в этом фонде, каковы критерии их выявления и причины ихвозникнове-ния.
С позиций интралингвистического подхода лакунарная единица - это не просто единица, которой в языке нет, а единица, в языке отсутствующая (недостающая), то есть такая, которой хотя и нет в языке, но положено быть, так как она является ингерентным, а не чужеродным для него элементом. Огромное количество единиц, которых нет в том или ином языке, не являются лакунарными по отношению к нему, потому что они не являются элементами его системы.
Лексико-фразовый фонд языка представляет собой открытую систему нежесткого типа. Поэтому, в отличие от фонологического и морфологического фондов, в его рамках нелегко определить, чему положено быть в его составе, то есть что является отсутствующим элементом данной системы (лакунарной единицей), а что нет.
Упомянутая гибкость, подвижность и изменчивость структуры затрудняет выявление лакун на высших уровнях языковой системы.
Проведем наглядную параллель. Оставленные путником в пустынеследы (углубления в песке) очень скоро заносятся зыбучим песком. Аналогичным образом пустующая ячейка в лексико-фразовом поле распределяется между соседними ячейками, вследствие чего соответствующая предметная область оказывается вновь полностью покрытой.
Если на ту или иную предметную область наложить лексико-семантическую «сетку» языка А, а на нее сверху - «сетку» языка В, то эти «сетки» окажутся неконгруэнтными; границы ячеек не совпадут. Именно такой мысленный эксперимент лежит в основе выводов, которые делаются языковедами, придерживающимися межъязыковой трактовки лакун. Но ведь именно вследствие упомянутой неконгруэнтности заполненной ячейке «сетки» А в большинстве случаев соответствует не совпадающая с ней пустая ячейка «сетки» В, а два или более фрагментов ячеек «сетки» В. Так, ячейке английского слова со-
operation в русском лексическом поле соответствует не пустая ячейка (лакуна), а стык ячеек русских слов «сотрудничество», «кооперация», «содействие», «кооптирование», «уступка», причем ни одно из значений эти русских слов не покрывается полностью значением английского слова. Поэтому мы не видим оснований для утверждения о том, что английскому слову co-operation соответствует лакуна в русской лексической системе.
Если все же в отдельных случаях заполненной ячейке «сетки» А соответствует пустая ячейка «сетки» В, это говорит о том, что перед нами, скорее всего, два изоморфных поля интернациональной (как правило, терминологической) лексики, причем между полнотой ячейки А и пустотой ячейки В нет причинно-следственной связи: не язык А проделал эту «дырку» в языке В. Причина наличия лакуны носит внутриязыковой характер. Так, в лингвокультурах стран, пользующихся компьютерной техникой, есть представление о широком распространении компьютеров во все сферы жизни. Эта семема нашла лексическое выражение в английском языке (телескопизм compu-biquity из computer + ubiquity), а в русском не нашла, так как русская норма словообразования противится появлению неуклюжих слов «компьюверсальность», «комповсеместность» и тому подобных лексических «монстров».
Семема есть, а лексемы для нее нет; но эта лакуна эндогенна, а значит, она носит внутриязыковой характер. Английский язык послужил лишь (факультативным) средством ее выявления, но от этого она не стала межъязыковой.
Язык является моделью универсума, но универсум бесконечно разнолик, и язык принципиально не может отобразить его целиком. Структура лингвосемантиче-ской «сетки», наброшенной на мир, детерминируется в первую очередь особенностями природных и социокультурно-исторических условий жизни народа - носителя данного языка, но этнолингвокуль-тура испытывает влияние других культур и языков. В результате языковая картина мира не целиком идиоэтнична - она содержит и свои, и чужие культурные элементы, причем порой неясно, в какой ме-
ре чужие элементы ей принадлежат. Вот почему не всегда легко установить, что должно быть в семантической системе языка, и трудно построить четкую матрицу, в которой явно обнаружились бы «семемы без лексем (и фразем)», т.е. лексические и фразовые лакуны.
Например, в английском языке есть названия для яловых самок: heifer (телка), ewe-lamb (ярка), filly (еще не жеребившаяся кобыла), но в этом ряду нет ни лексического, ни фразового устойчивого наименования для еще не поросившейся свиньи, хотя в лингвокультуре имеется соответствующий концепт, а в семантической системе языка - соответствующая семема. Отсутствие вышеупомянутого названия может расцениваться как лакуна в английском лексико-фразовом фонде.
Другой пример: в английской тематической области «Кулинария» имеется семема 'тушение с травами и тепловым воздействием сверху и снизу', десигниру-емая словом braising. В нашей стране кулинары тоже практикуют такой вид приготовления пищи, а значит, в русской тематической области «Кулинария» тоже есть эта семема. Однако устойчивого де-сигнатора для нее в русской кулинарной номенклатуре нет. Отсутствие десигнато-ра для имеющейся семемы - это лакуна. Значит, отсутствие вышеприведенного десигнатора есть русская языковая лакуна. Подчеркнем: ее удобно устанавливать путем апелляции к семантической системе английского языка, но это единственная причина, по которой английский язык упомянут в данной связи. Русская языковая лакуна не обусловлена влиянием английского или иного языка, и в принципе она может быть установлена и без обращения к другому языку.
Рассмотрим противоположный пример. Тот факт, что в английском языке нет устойчивого наименования для субботника, не может, на наш взгляд, расцениваться как лакуна в английском лексико-фразовом фонде, так как в английской лингвокультуре нет той подсистемы (культурного сценария), где имеется ячейка для этой культурной и языковой реалии. Форма subbotnik, встречающаяся в тех английских текстах, которые описывают социокультурные реалии советской
жизни, представляет собой, по существу, не английское слово, заимствованное из русского языка, а всего лишь окказиональную транслитерацию русского слова, которая конструируется в вышеупомянутых текстах (и только в них) каждый раз заново в случае необходимости. (Ср. также: okroshka, kissel, boublik и т.п.) Чтобы вписать характерное для советской жизни явление субботник в когнитивный мир англоязычных реципиентов, требуется специально внедрять в их сознание культурный сценарий с помощью лингвостра-новедческого комментария:
Subbotnik (from Russian суббота for Saturday) was a day of volunteer work following the October Revolution. The tradition is continued in modern Russia ... Subbotniks are mostly organized for cleaning the streets of garbage, fixing public amenities, collecting recyclable material, and other community services ... It was stated in the Resolution of the General Council of Communists of the Moscow-Kazan Railway that 'the communists and their supporters again must spur themselves on and extract from their time off still another hour of work, i.e. they must increase their working day by an hour, add it up and on Saturday devote six hours at a stretch to physical labour, thereby producing immediately a real value. Considering that communists should not spare their health and lives for the victory of the revolution, the work is conducted without pay'. The first all-Russian subbotnik was held on May 1, 1920 ... Lenin was excited by the idea of subbotniks, regarding them as seeds of free labour of communism. Subsequently 'communist subbotniks' became obligatory political events in the Soviet Union, with annual 'Lenin's Subbotnik' being held in the vicinity of Lenin's birthday [4, р. 111].
В английской лингвокультуре нет концепта 'субботник', а в английской семантической системе - семемы для него, а раз нет семемы, то нет и лакуны; ведь лакуна - это семема без лексемы (или фраземы).
Между этими полюсами расположено много спорных случаев, когда бывает трудно сказать, принадлежит ли (и если да, то насколько) данное понятие / концепт к английской лингвокультуре, а данная семема - к английской семантической
системе. Соответственно, под вопросом оказывается и наличие лакуны.
Так, в английских лингвострановед-ческих текстах, посвященных России, для десигнации понятия 'пельмени' в одних случаях используется форма pelmeni, а в других - словосочетание Siberian meat dumplings. Хотя изготовление пельменей не является английской кулинарной традицией (пищевой продукт, называемый dumplings, имеет не мясную, а сладкую начинку), всё же носителям английской лингвокультуры этот русский пищевой продукт в какой-то мере известен. Но как широко известен? Возникают вопросы, в какой мере семема 'пельмени' входит в семантическую систему английского языка и насколько эти средства ее выражения устойчивы, то есть насколько они входят в лексико-фразовый фонд английского языка. От ответа на эти вопросы зависит ответ на вопрос, имеется ли соответствующая лакуна в английском языке.
Если семемы 'пельмени' в английской семантической системе нет, то и лакуны нет, ибо (повторим) лакуна - это «семема без лексемы (или фраземы)». Если есть и семема, и лексема (либо другое устойчивое средство выражения семемы), то и в этом случае лакуны нет, поскольку она элиминирована. Если семема есть, а устойчивого средства ее выражения нет, то лакуна есть.
В нашем примере с пельменями вышеупомянутый вопрос не имеет четкого ответа, так как нет точных данных о вхождении понятия 'пельмени' в английскую когнитивную картину мира, а его десигнаторов - в лексико-фразовый фонд английского языка.
Языковая картина мира - это семантическая «сетка, наброшенная намир». Отсутствие языковых десигнаторов для некоторых семем (ячеек «сетки») - это лакуны в лексико-фразовом фонде языка.
Такова внутриязыковая трактовка лексико-фразовых лакун.
Каждый язык имеет свою картину мира; по этой причине «сетки» разных языков, наброшенные на мир, не изоморфны. Их ячейки в большом числе случаев не совпадают. Как в этой связи поступают сторонники межъязыковой трактовки лакун? Они накладывают «сетку»
(семантическую систему) языка А на «сетку» языка В, находят неконгруэнтные участки и называют межъязыковыми лакунами отсутствие в «сетке» В точно таких же ячеек, какие имеются в «сетке» А.
Так, для значения английского имени прилагательного auburn в русской цветовой номенклатуре нет точной ячейки; значение этого слова частично накладывается на значения 'золотистый', 'красный' и 'каштановый' соответствующих прилагательных русского языка. Неконгруэнтность ячеек при взаимном наложении семантических сеток двух языков -распространенное явление.
Вспомним далее, что в мире насчитывается около пяти тысяч языков. Межъязыковая трактовка лакуны предполагает, что лакуна в языке устанавливается исходя из наложения на него семантической системы любого, произвольно взятого языка. Представим себе пять тысяч языков, которые поочередно или все вместе накладываются на данный язык и бесчисленным количеством способов «перекраивают» его собственную, изначальную семантическую систему, образуя в нем лакуны. Количество лакун (пустых ячеек) в семантической системе языка окажется огромным, во множество раз превышающим число заполненных ячеек, и эти «дыры» будут многократно пересекаться одна с другой самыми разными способами, «разрывая в клочья» изначальную семантическую систему языка, если только ее структура рассматривается как объективно существующая, а не фантомная.
Так выглядит семантическая система любого языка в случае межъязыковой трактовки лакун, если довести эту трактовку до логического завершения. Если же считать, что единицы языка А не создают пробелов (пустых ячеек) в семантической системе языка В, то о межъязыковых лакунах говорить не приходится, поскольку языковая лакуна по определению есть пробел в парадигме.
Нельзя до бесконечности втискивать чужие семемы в семантическую систему языка. Она не эфемерна и не безразмерна. Ячейки в ней существуют на пересечении координат матрицы. Неограниченное вставление семем в семантическую систему языка просто разорвет ее на части,
сметая все координаты. Такая процедура есть просто условный исследовательский прием, осуществляемый в воображении ученого. Этот прием полезен при сопоставлении языков, однако он не создает реальных пустых ячеек (лакун) в семантической системе рассматриваемого языка.
В качестве иллюстрации приведем еще один пример. В культуренарода, живущего на островах Фиджи, до сих пор существует описанная З. Фрейдом в «Тотеме и табу» [3] разветвленная система инцестуальных запретов, имеющая свое языковое обеспечение.
В частности, в фиджийском языке есть слово со значением'требование к брату и сестре бросаться наутек друг от друга при случайной встрече'. В культуре Британии - страны в высшей степени цивилизованной - давно уже нет и намека на систему первобытных нравов; естественно, в ней нет такого культурного сценария и подходящего для него языкового обеспечения, а потому вышеупомянутое значение не вписывается в семантическую систему английского языка. Вот почему странно было бы говорить о том, что это фиджийское слово создает лакуну в английском языке.
Данное понятие по-английски выразить можно, но не словом, а длинным описательным, неустойчивым (речевым) словосочетанием. Это объяснение будет попыткой внедрить в когнитивный мир западных реципиентов хотя бы часть со-
ответствующего фиджийского культурного сценария; без этого понимание не будет достигнуто.
Что касается устойчивых наименований, они предназначены для элементов прежде всего своей культуры, в меньшей степени - для элементов ближайших культур и в наименьшей степени - для элементов чуждых экзотических культур.
Таким образом, лакуну в плане выражения создает только та единица плана содержания (семема), которая для данного языка является своей.
Вопрос, однако, состоит в том, насколько данная семема ингерентна семантической системе данного языка и насколько устойчив ее десигнатор. В наш век информационных технологий и превращения Земного шара в единое информационное пространство закрытых культур почти не осталось. Культуры проникают друг в друга, и нередко бывает трудно определить, чужой ли для данной лингвокультуры концепт или он уже свой. Отсюда можно сделать вывод: лакуну в лексико-фразовой системе языка можно признать в той мере, в какой мере чужой концепт прижился в данной лингвокуль-туре.
В лексико-фразовом фонде не наблюдается столь четкой картины, какая имеет место в фонологической, графической, морфологической системах. Вопрос о том, есть ли в английском языке та или иная лексическая или фразовая лакуна, во многих случаях остается открытым.
Литература
1. Светозарова Н.Д. Фраза // Лингвистический энциклопедический словарь. - М.: Советская Энциклопедия, 1990. - С. 558.
2. ТСРЯ - Толковый словарь русского языка / С.И. Ожегов. - М.: Русский язык, 1986. -
797 с.
3. Фрейд З. Тотем и табу. - СПб.: Азбука-классика, 2005. - 256 с.
4. Chase W. Subbotniki // Soviet Studies. - Vol. 41. No.1. Jan. 1989. - P. 111-128.
5. LDCE - Longman Dictionary of Contemporary English. - London: Longman, Pearson Education Ltd., 2001. - 1770 p.
