CC BY
115
Е.В. Полякова
ЛАКУНАРНОСТЬ ЭТИЧЕСКИХ КОНЦЕПТОВ В АНГЛИЙСКОЙ И РУССКОЙ НАЦИОНАЛЬНЫХ КОНЦЕПТОСФЕРАХ
Основным постулатом когнитивной лингвистики является то, что мышление человека невербально, что люди мыслят концептами, кодируемыми единицами универсального предметного кода, составляющими концептосферу, существующую в сознании представителей лингвокультур-ного сообщества [3; 5; 4]. Знаки языка участвуют в образовании концептов, формируя сознание, однако само сознание осуществляется на универсальном предметном коде и для его функционирования в языке не нуждается [11, 43]. Концептосфера намного шире, чем та ее часть, которая представлена значениями слов языка, так как язык служит не для осуществления мышления, а для объективации результатов мыслительного процесса человека. Д.С. Лихачев отмечает, что концеп-тосфера народа тем богаче, чем богаче его культура, фольклор, литература, наука, изобразительное искусство, история, религия [9, 5].
Концепты представляют собой строительные блоки концептосферы народа, информационной базы его мышления. Совокупность концептосферы и стереотипов сознания, задаваемых культурой, образуют когнитивную картину мира, которая определяет классификацию элементов действительности, предлагает приемы анализа действительности, упорядочивает чувственный и рациональный опыт для его хранения в сознании [11, 52]. При наличии единообразия в поведении народа в стереотипных ситуациях, в общих представлениях народа о действительности, в высказываниях и «общих мнениях», в суждениях о действительности, пословицах, поговорках и афоризмах вырисовывается национальная концептосфера. Сопоставление различных национальных концептосфер позволяет выявить национальную специфику концептуализации сходных явлений сознанием разных народов, выявить концептуальные лакуны [11, 57; 38].
Концепты, включенные в концептосферу народов, говорящих на разных языках, во многом одинаковы по своей природе. Концепт - самая общая, максимально абстрагированная, но конкретно репрезентируемая языковому сознанию, подвергшаяся когнитивной обработке идея «предмета» в совокупности всех валентных связей, отмеченных национально-культурной маркированностью. Концепты - это ментальные образования, которые представляют собой хранящиеся в памяти человека значимые осознаваемые типизированные фрагменты опыта. Типизируемость этих единиц закрепляет представления в виде различных стереотипов, что дает людям возможность передавать информацию о наиболее важных эмоционально переживаемых характеристиках действительности. Эти характеристики концептов представляют собой их образно-перцептивную, понятийную и ценностную стороны [6, 8]. Одной из особенностей концепта является его способность овнешняться в целом ряде единиц, под маской которых он может выступать и через которые он может актуализировать свои различные признаки.
Этические концепты представляют собой ментефакты национально-культурного пространства и, будучи элементами содержания сознания, предстают и как единицы культуры и как репрезентанты культурного пространства, которое предстает как отражение культуры в сознании представителей национально-лингвокультурного сообщества [7, 196].
Когнитивный подход доказал, что процессу мышления человека свойственна нечеткость, так как в основе этого процесса лежит не классическая логика, а логика с нечеткой истинностью, нечеткими связями и нечеткими правилами вывода. Концепт есть мысленное образование, которое замещает нам в процессе мысли неопределенное множество предметов одного и того же рода [9, 4]. Таким образом, можно считать, что концепты представляют собой нечеткие множества [1, 14], реализуемые в языковом сознании единицами различных уровней, а также ассоциациями, входящими в периферийную зону концепта.
Сравнивая концепты, свойственные различным национальным культурам, в ряде случаев отмечается некоторая ассиметричная представленность единиц в сопоставляемых культурах. Такая ассиметричность неоднородна. Ее крайней степенью является лакунарность - значимое отсутствие определенных признаков и единиц в одной системе по отношению к другой.
Типы концептов, понимаемые как мыслительные картинки, схемы, фреймы и сценарии, носят всеобщий характер и не зависят от языка их вербализации. Однако содержание и структура концептов не совпадает в разных языках, что и создает различия в картинах мира. Именно в содержании концептов фиксируются различия в культурном и национальном опыте различных национально-культурных сообществ [1, 178-183].Роль стереотипов в натурализации элементов «чужой» концептосферы. По мнению А.П. Бабушкина, в диалоге культур происходит трансформация планов содержания своего и чужого концептов, которая заключается в подмене «мыслительной картинки», свойственной мировосприятию одного языка, другой «мыслительной картинкой», стереотипной для своей картины мира. «Натурализация «чужого» понятия не заключается в акте его аннигиляции («чужое» остается по-прежнему «чужим»), это также не насильственная попытка «сблизить» две разные культуры или дать вольный перевод имени той или иной реалии. Задача заключается в том, чтобы снабдить реципиентов - носителей родного языка - примерным аналогом, который мог бы компенсировать факт «чужого» языка, «занозившего» «свой» язык» [1, 181].
Национальная специфика концептосферы того или иного народа проявляется в двух основных аспектах: национальные различия в содержании близких концептов у разных народов и наличие несовпадающих (сугубо национальных) концептов в концептосфере народов [12, 206]. В близких концептах разных культур национальная специфика проявляется в том, что сопоставимые концепты оказываются неполностью совпадающими по своему содержанию, причем именно несовпадения могут быть очень существенны в диалоге языков и культур. Различия в содержании близких концептов кроются в стереотипном видении «мыслительной картинки», свойственной мировосприятию одного языка, представленной другой стереотипной картинкой в другом языке. Вслед за Дж. Лакоффом под термином стереотип мы понимаем типичные примеры, с помощью которых предметы окружающего мира соотносятся с определенными категориями [8, 12-51]. В когнитивном процессе подбора «своего» концепта происходит перебор нескольких языковых стереотипов, его реализующих, продолжающийся до тех пор, пока не будет найден вариант, коллективно узнаваемый всеми носителями языка. При усвоении «чужой» культуры часто проявляется когнитивная функция замены одних стереотипов другими для реализации концепта. Таким образом, «чужое» постигается через концептуальную сетку родного языка, с помощью «своих» стереотипных констант [1, 180-182].
Наиболее ярко национальная специфика концептосфер народов проявляется в наличии или отсутствии концептов. О наличии национально-специфичного концепта у того или иного народа, как и об отсутствии концепта в концептосфере определенного народа можно судить по имеющимся в сравниваемых языках безэквивалентным единицам и лакунам.
Под лакуной понимают отсутствие единицы в одном языке при ее наличии в другом. Безэквивалентные единицы и лакуны всегда выявляются в парах: если в одном языке есть лакуна, то в сопоставляемом языке - безыквивалентная единица и наоборот. Выделяют лакуны предметные и абстрактные; родовые и видовые; межъязыковые и внутриязыковые; мотивированные и немотивированные; номинативные и стилистические; частеречные лакуны, а также лакуны подразделяют на абсолютные и относительные [1; 12, 207-217]. Лакунарные концепты представляют как «незаполненные клеточки» в некоторой матрице и условно разбивают на: 1) отсутствующие в сравниваемых культурах осмысления объектов, иллогизмы, которые не вызваны потребностями людей, но могут быть придуманы или созданы; 2) отсутствующие в одной из культур осмысления реалий, свойственных другой культуре (предметных, антропонимических, топонимических, историко-культурных): «кокошник», «шиллинг», «Кремль», «комсомольское собрание»; 3) нерелевантные для одной из культур качества или сочетания качеств, имеющие имя в той культуре, где они актуальны: "fair play" (в английской лингвокультуре - игра по правилам), «щедрость» (специфическое качество русского национального характера). Рассматривая данные группы концептов, Г.В. Быкова отмечает, что о лакунарности как полном отсутствии объекта в последнем случае говорить нельзя, в этом случае имеет место лингвокультурная специфика, которую нужно объяснить [2, 33].
Итак, лакуны выявляются через сопоставление с единицами других языков и лексических подсистем. Лакуна - это отсутствие единицы в одном языке при ее наличии в другом, то есть в
соответствующем фоновом языке или фоновой подсистеме языка данное слово присутствует, тогда, как в описываемом языке данное слово отсутствует как единица лексической системы данного языка. Это означает, что в семантическом пространстве данного языка нет соответствующей семемы. В этом случае, следовательно, можно говорить о номинативной лакунарности. Однако следует отметить, что при определении того, есть ли в концептосфере того или иного языка соответствующий концепт или нет, нельзя полагаться лишь на наличие или отсутствие номинативной единицы, поскольку концепт представляет собой более сложное образование. Многие авторы, изучающие лакуны отмечают, что соотношение лакун, безэквивалентных единиц и национальных концептов далеко не такое простое, как может показаться на первый взгляд, и отсутствие в том или ином языке определенного слова не всегда свидетельствует об отсутствии в концептосфере этого народа соответствующего концепта. Следовательно, справедливо разграничение лакунарности на номинативном, семантическом и когнитивном уровнях [11, 88].
При анализе межязыковых лакун выявляется довольно тонкая грань между лакуной и наличием неполного лексического соответствия иноязычному слову, высвечивающее проявление национально-культурной специфики национальной концептосферы. Лакуны можно выделять в тех случаях, когда в языковой системе отсутствует эквивалент какой-либо единице другого языка, а наличие переводного соответствия свидетельствует о наличии национальной специфики семантики у сопоставляемых единиц и о существовании этноспецифичных концептов.
Выявление в том или ином языке номинативных лакун, прямо не указывает на существование концептуальной лакуны в национальной концептосфере другого народа.
В случае с предметными мотивированными лакунами, отражающими отсутствие материального, физического предмета или явления, артефакта можно с уверенностью утверждать, что в этом случае лакуна сигнализирует об отсутствии концепта в концептосфере народа, в языке которого мотивированная лакуна выявлена. Однако в случае с немотивированными лакунами, отражающими абстрактные понятия, ментефакты, дело обстоит значительно труднее.
Отношения концепта и немотивированной лакуны детально изучены З.Д. Поповой и И.А. Стерниным, которые отмечают случаи наличия в семантической системе языка своеобразных семантических «заготовок семем», которые они обозначают термином потенциальные семемы. «Потенциальная семема - это некий структурированный в системе языка смысл, существование которого обусловлено имеющимися в языке лексическими или лексико-грамматическими парадигмами: определенная парадигма формирует данный смысл в системе языка, подготавливает его для лексической номинации, формирует достаточно четко его компонентный состав, однако самостоятельной лексемы подобная потенциальная семема в языке не получает, что и оставляет ее в ранге потенциальной» [12, 218]. Возможен вариант, когда есть концепт, а семемы и лексемы нет. В этом случае не фиксируется наличие даже потенциальной семемы, что обусловлено обычно отсутствием соответствующей четкой языковой (лексической или грамматической) парадигмы, которая бы системно поддерживала семему и обусловила ее формирование и существование. Подобные концепты не вписываются в систему имеющихся в языке лексических парадигм, являются как бы несистемными, стоят в мыслительной сфере человека по отдельности, индивидуально или входят в очень большие парадигмы, которые оказываются мало приспособленными для формирования потенциальных семем. З.Д. Попова и И.А. Стернин выделяют следующие возможные варианты соотношения концепта, семемы и лексемы:
1. Есть концепт, есть семема, есть лексема: обычные слова языка;
2. Есть концепт, есть потенциальная семема, нет лексемы: люди давно состоящие в браке старо-жены, работодатель - работобратель;
3. Есть концепт, нет семемы, нет лексемы: в русской концептосфере нет концептов, выражающихся англ. fun;
4. Нет концепта, нет семемы, нет лексемы. Это крайний случай проявления национальной специфики языка и концептосферы, наиболее яркое проявление национальной специфики. Авторы отмечают, что не сформировались свойственные англо-американской концептосфере концепты life quality, privacy, quality time, tolerance, political correctness, именуемые в русском языке с помощью калькированных переводов. С другой стороны, разговор по душам, выяснение отноше-
ний, авось, духовность, интеллигенция, непротивление - русские безэквивалентные единицы, в европейских языках им соответствуют лакуны и отсутствие концепта [11, 85-91].
Следует отметить, что в случаях отсутствия концепта может происходить его заимствование в национальную концептосферу, закрывающего лакуну в языке. Заимствованные концепты, особенно абстрактные, обычно относятся к разряду одиночных, несистемных - им не сразу находится парадигма, не сразу формируется семный состав называющего их слова, они долго выражаются описательными оборотами, пояснениями, чем и объясняется обычно их трудное вхождение в культуру заимствующего их народа.
Представляя собой ментефакты с нечеткими границами и способностью быть оязыковлен-ными языковыми единицами различных уровней, абстрактные концепты далеко не всегда могут быть четко именованными в языковом сознании носителей языка. Так, концепт «терпение» в русском языке включает в себя понятия выносливости (endurance), снисходительности (forbearance), упорства (perseverance), терпимости (tolerance), понимаемой как способность терпеливо относиться к чужому мнению, характеру и т.д., что соответствует концепту "tolerance" в английском языке: tolerance - quality of tolerating opinions,beliefs, customs, behaviour, etc different from one's own. Следовательно, возникает вопрос, является ли концепт «толерантность» заимствованным концептом или это заимствованная языковая единица, переводящая идею терпеливого отношения к чужому мнению, характеру и т.д. из периферии концепта «терпение» в ядерную зону концепта «толерантность»? Нет сомнения в самобытности и национально-культурном своеобразии русской разговорной частицы «авось», отмечаемой всеми исследователями фразеологии русского языка: «на авось» - в расчете на удачу, счастливый случай, благоприятный исход; наугад, не обдумывая заранее [10]. По свидетельству авторов словаря, выражение - предложное сочетание с частицей - авось «может быть» (о том, что желательно для говорящего, на что он надеется), первоначально существовало в форме а во се, т.е. «а вот, сейчас». К «авось» у русских насмешливое и недоверчивое отношение, отразившееся в многочисленных пословицах. Первоначально «на авось» употреблялось обычно в сочетании с глаголами с общим значением «делать что-либо», постепенно это выражение расширило свою сочетаемость. Расширение компонентного состава ФЕ прилагательным «русский» («на русский авось») показывает, что представление о счастливом случае, расчет на удачу, благополучный исход свойственно не только русским и входит в когнитивную базу многих лингвокультур-ных сообществ, однако культурное пространство русского лингвокультурного сообщества закрепляет в моральном сознании негативное, пренебрежительное отношение к тем, кто, рассчитывая на удачу, не обдумывает заранее своих поступков и действует наугад, отсюда выражения «пресловутое авось», «наше вечное авось», «наше национальное «авось да небось». Национально-культурное своеобразие русского концепта «удача» раскрывается в ассоциациях, связанных с нашим отношением к будущему, к тому, что «может быть». А.Д. Шмелев, исследуя мелкие слова, такие как авось, как выразителей жизненной позиции справедливо отмечает, что «мелкие слова», такие как авось оказываются трудно переводимыми на другие языки. «Это не означает, что никакой носитель иного языка никогда не может руководствоваться выраженными в этих словах внутренними установками. Но отсутствие простого и идиоматичного средства выражения установки, безусловно, бывает связано с тем, что она не входит в число культурно значимых стереотипов. Так, конечно, носитель, скажем, английского языка может действовать «на авось», но важно, что язык в целом «не счел нужным» иметь для обозначения этой установки специального модального слова [13, 133-134]. В английском языковом сознании русское «авось» актуализируется посредством выражения on the off-chance; trusting to luck. Национально-культурная особенность русского концепта связана с представлением о непредсказуемости будущего, влекущего за собой нежелание предпринимать какие-либо действия, что ведет к беспечности, которая ложится в основу поведения русских. Таким образом, можно считать, что «авось» представляет собой лингвоспецифичный концепт русского языка, однако не представляет собой абсолютной когнитивной лакуны в английском языке. Большинство абстрактных этических концептов включают в себя лингвоспецифичные конфигурации идей, соответствующие определенным стереотипным представлениям, характерным для той или иной лингвокультуры.
Этические концепты в английском и русском языках находятся в следующих отношениях: 1) концепт русского языка полностью соответствует концепту английского, не проявляя национальной специфики: K(L1)=K(L2): black sheep - паршивая овца; take the bull by the homs - взять быка за рога; gentle as a lamb - кроткий как ягненок и др. Языковые стереотипы, реализующие эти концепты в концептуальной сетке родного языка, полностью совпадают с концептуальной сеткой чужого; 2) концепты русского и английского языков проявляют содержательную ассиметрию и являются относительно лакунарными, проявляя национально-культурную специфику: K(L1)~K(L2): take to smth like a duck to water - как рыба в воде; monkey's allowance - обращаться с кем-л. хуже, чем со скотиной; be chicken-hearted - заячья душа и др. В когнитивном процессе подбора «своего» концепта происходит перебор нескольких языковых стереотипов, его реализующих, продолжающийся до тех пор, пока не восстанавливается вариант, коллективно узнаваемый всеми представителями лингвокультурного сообщества; 3) концепт имеет фразеологическое воплощение в одном языке при отсутствии фразеологической номинации в другом: K(L1)#K(L2): white elephant; the black dog; Irish bull и русские фразеологизмы, отсутствующие в английском: псу под хвост; гол как сокол; по щучьему велению и др. Такие случаи можно отнести к потенциальной номинативной лакунарности, свидетельствующей о том, что в национальном опыте и традициях данной языковой общности не активизирована система образов-стереотипов, закрепленных во фразеологическом составе языка.
Выявление лакун в концептосфере того или иного языка осложняется наличием внутриязыковой лакунарности, которая выражается в большом количестве пустых, незаполненных мест в лексико-фразеологической системе языка. Многие невербализованные, лексически невыраженные концепты существуют в национальном сознании, отражают денотаты, присутствующие в национальной действительности. Причины их номинативной невыраженности не концептуального, а коммуникативного характера [11, 215].
Лакуны в соответствии с коммуникативной необходимостью и целесообразностью компенсируются в речи развернутыми объяснениями и свободными словосочетаниями.
Возможность компенсации любой лакуны средствами языка свидетельствует о том, что концепт богаче по содержанию, чем имеющиеся языковые средства, его актуализирующие, поскольку каждое из них раскрывает лишь какой-то признак концепта. Только совокупность всех языковых средств может достаточно полно передать содержание концепта в языковом сознании носителей языка.
Большинство абстрактных этических концептов включают в себя лингвоспецифичные и эт-носпецифичные конфигурации идей, соответствующие определенным стереотипным представлениям, характерным для той или иной культуры.
В этических концептах, выраженных фразеологизмами английского и русского языков, прослеживается относительная лакунарность, вызванная сложностью полевой структуры самого концепта и, следовательно, несовпадением ядерных и периферийных зон при совмещении концептов.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Бабушкин А.П. Роль стереотипов в натурализации элементов «чужой» концептосферы // Лакуны в языке и речи: сб. науч. тр. / под ред. Ю.А. Сорокина, Г.В. Быковой. Благовещенск, 2003. С. 178-183.
2. Быкова Г.В. Лакунарность как категория лексической системологии: автореф. дис. ... д-ра филол. наук. Воронеж, 1999. 33 с.
3. Выготский Л.С. Мышление и речь // Выготский Л.С. Собр. соч.: в 6 т. Т. 2. М., 1982.
4. Горелов Н.И. О вербальных и невербальных составляющих речевого поведения // Вопросы психолингвистики. № 1. 2003. С. 13-18.
5. Жинкин Н.И. Речь как проводник информации. М., 1982.
6. Иная ментальность / В.И. Карасик, О.Г. Прохвачева, Я.В. Зубкова, Э.В. Грабарова М.: Гнозис, 2005. 352 с.
7. Красных В.В. Русское культурное пространство: концепт «я» // Проблемы вербализации концептов в семантике языка и текста. Волгоград, 2003. Ч. 1. С. 196-201.
8. Лакофф Дж. В зеркале классификаторов // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXIII: Когнитивные аспекты языка. М.: Прогресс, 1998. С. 12-51.
9. Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка // Изв. РАН. СЛЯ. 1993. № 1. С. 3-9.
10. Мелерович А.М., Мокиенко В.М. Фразеологизмы в русской речи: словарь. М.: Русские словари, 1997. 863 с.
11. Попова З.Д., Стернин И.А. Когнитивная лингвистика. М.: АСТ: Восток-Запад, 2007. 314 с.
12. Стернин И.А., Попова З.Д., Стернина М.А. Лакуны и концепты // Лакуны в языке и речи: сб. науч. тр. / под ред. Ю.А. Сорокина, Г.В. Быковой. Благовещенск, 2003. С. 206-225.
13. Шмелев А.Д. Русская языковая модель мира. М.: Языки славянской культуры, 2002. 224 с.
Р.Ф. Смирнова
ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ СПОСОБЫ УСТАНОВЛЕНИЯ КОГЕРЕНТНОСТИ
В РЕЧЕВОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ (НА МАТЕРИАЛЕ ФРАНЦУЗСКОГО ЯЗЫКА)
Предметом анализа является грамматическое означаемое. Задачей исследования является анализ лингвистических средств выражения когерентности двух сторон знака и описание способов установления симметрии (порядка) в речевой деятельности. Решение поставленной задачи осуществляется в рамках положений теории психосистематики Гюстава Гийома. Менталистская теория Г. Гийома как раз отвечает тем запросам, которые формируются в исследованиях языкового знака. Г. Гийом занимался анализом означаемого, обращаясь к структуре означающего как той стороне знака, которая приспосабливается более или менее успешно к структуре означаемого. Поиск соответствий означаемого и означающего, стремление говорящих установить порядок в речевой деятельности (в языке и речи) в теории психосистематики получило определение «когерентность» [9, 69-75].
Известно, что язык и речь противостоят, прежде всего, как система и ее реализация. В структуре речевой деятельности, - пишет Г. Гийом, - всегда поддерживается общий закон когерентности означаемого и означающего [3]. Речь идет о поиске симметрии формы и содержания. Изучение систем, особенно в исторической перспективе (диахрония синхроний, по Гийому) открывает их организующую основу. Это внутренняя систематизирующая э к о н о м и я, заключающаяся в том, что в системе концентрируется минимум означаемых при максимуме возможностей речевых реализаций. Это условие обязательно в психосистематике как системе грамматических означаемых. Система же складывалась в процессе познания мира и его двух объективных характеристик - временной и пространственной. Представление о времени дано в грамматическом классе глагола, о пространстве - в имени.
Трудность познать систему состоит в том, что, если означаемые выстраиваются в упорядоченные когерентные ряды (система частей речи), то означающее как предмет речевой реализации таковых не образует (асимметрия). Но если исследователь, наблюдая факты речи, будет не только их констатировать, но и стремиться «заглянуть вглубь», чтобы понять, что скрыто за внешней стороной, то язык не предстанет как «огромный беспорядок», «огромная бессистемность» [11, 39].
Несмотря на кажущийся беспорядок в речи, в ней также работает закон когерентности, но менее строго, чем в закрепленной опытом системе. В речевой деятельности (language) происходит поиск соответствий между системным инвариантом и речевыми вариантами по схеме: минимальное в языке / максимальное в речи [5, 28-29]. Обилие вариантов с одной стороны помогает установлению когерентных отношений между языковыми элементами в речи, с другой - препятствует произволу говорящего. По закону «достаточности выражения» говорящему предоставляется выбор такого варианта, который бы служил симметрии знака. Как это происходит? Благодаря закону подчинения. Гийом считает, что язык подобен теории, и как всякая теория знает отношение подчинения, при котором многочисленные конкретные факты речи подчиняются малому числу общих господствующих фактов языка: в речевой деятельности действует закон подчинения речевой многозначности языковой однозначности или подчинение вариантов поверхностных структур инварианту глубинных структур. Когерентность как «внутренняя связь» между формой и содержанием языковых единиц устанавливается как на уровне системы языка (в плане содержания), так и на уровне ее реализации (в плане выражения).
Разрабатывая положение об актуализации грамматики, Л.М. Скрелина справедливо отмечает: «Какими бы ни были связи между означаемым и означающим (когерентные или некогерентные) в акте речевой деятельности достигается актуализация по сложившимся системам соответст-
