CC BY
10
Квашис Виталий Ефимович
Криминология, «камо грядеши»?
Рассматриваются комплекс проблем, связанных с кризисным состоянием современной отечественной криминологии, его причины и симптомы, детерминанты формирования криминологической мысли и противоречивые перспективы развития науки.
Ключевые слова: криминология, будущее отечественной криминологии, криминологическое знание, кризис, перспективы развития.
Criminology, where are you going?
A complex of problems associated with the crisis state of modern domestic criminology, its causes and symptoms, determinants of the formation of criminological thought and contradictory prospects for the development of science are considered.
Keywords: criminology, the future of domestic criminology, criminological knowledge, crisis, development prospects.
В последние годы мной опубликованы несколько работ о положении дел в отечественной криминологии. Говоря об истоках и симптомах ее болезни, я не ставил диагноза, не предлагал рецептов, но суть моих суждений была ближе к реквиему. В самом деле, мы живем в мире, где ничто не идеально. Сказать, что мы живем в мире, обезображенном правовым нигилизмом, значит ограничиться «общим местом» и камуфлировать особенности нашей правовой культуры, социальной и криминологической ситуации.
Говорят, XXI в. - век смерти морали, век смерти человечности. Люди грубеют, ожесточаются, теряют душевность, общество переполнено злобой и ненавистью. На этом фоне особенно заметно, что понятия «человечность», «справедливость», «милосердие» и т.п. вообще ушли из нынешнего повседневного лексикона. В общем, как у Островского: «жестокие, сударь, нравы в нашем городе».
Много раз доводилось отмечать, что криминология, как и любая другая наука, имеет, помимо всего прочего, человеческое измерение. Если говорить упрощенно, науку делают люди, особенно крупные фигуры, значительно продвигающие вперед научное знание. К сожалению, за последние 15 лет с нашего научного небосвода ушли такие мегазвезды, как Б.В. Волженкин, В.Н. Кудрявцев, Н.Ф. Кузнецова, А.Э. Жалинский. Это были не просто «гуру», они были драйверами новаций в науке, ее интеллектуальными донорами, и потому их работы можно считать визитными карточками времени. Каждый из них - это бренд, но они этот бренд еще и очеловечили. Ушло целое созвездие имен, и наш криминологический театр стал быстро превращаться в театр анатомический.
Говорят, носители новых идей появляются тогда, когда уходят носители старых. Воз-
можно, так оно и есть, во всяком случае, по Дарвину. Но, во-первых, кое-кто из носителей «старых» идей еще здравствует, а, во-вторых, никак нельзя сказать об изобилии носителей «новых» идей. А. Эйнштейна как-то спросили, почему он никогда не носит блокнот, чтобы записывать новые, появляющиеся в науке идеи. Ученый ответил: «Новые идеи приходят редко, я их все помню». Ситуация объективная для любой науки. Но криминология почти одновременно лишилась практически всех своих лидеров; осиротев, она даже не застыла в том состоянии, в котором ее оставили, а стала быстро деградировать. Большинство ныне проводимых исследований либо трансформировалось в элементарную социологию текущих изменений в преступности, либо заменило разработку возникающих проблем компаративным материалом, а то и вовсе публицистикой. Крайне редкие исключения составляют работы О.Н. Бибика [1, 2], М.М. Бабаева и Ю.Е. Пу-довочкина [3], а также разработки Института проблем правоприменения при Европейском университете (хотя значительная часть этих исследований в основном связана с уголовной политикой, наукой уголовного права и с уголовным процессом). Можно даже сказать, что это исключения из исключений, что это крайне редкая ситуация, когда, как в японской поговорке, «камни плывут, а листья тонут»...
На фоне сказанного будущее отечественной криминологии по многим причинам мне казалось (и кажется) весьма проблематичным. Иногда я даже называл это будущее фата-морганой. В самом деле, трудно прогнозировать будущее науки, когда образование и науку изо всех сил тянут в прошлое. Оптимистический сценарий развития криминологии и уголовного права на самом деле просматривается с трудом, тем более что, как заметил один оптимист, никогда не
8
бывает так плохо, чтобы не стало еще хуже. Ну а когда право и закон отключаются, то даже умеренный оптимизм выглядит неоправданным. Поэтому некоторые положения в моих публикациях на эту тему носили погребальный характер и были больше похожи на панихиду. Выход криминологии из ее коматозного состояния, как мне казалось, лежит на путях кооперации и интеграции с мировой криминологией, благо, наука по своей природе интернациональна. Но этот путь сегодня признан неприемлемым, ибо он противоречит курсу на самоизоляцию; кооперация и интеграция в интернациональное знание - это уже не наш modus operandi. Выходит, тот оптимист оказался прав. На этом фоне отечественная криминология ныне во многом выглядит инфантильной, оторванной не только от методологических основ науки, но и от достижений мировой криминологии, которую не совсем верно считают «американоцентричной». На самом деле, криминология успешно развивается в Великобритании и Австралии, в Швейцарии и ФРГ, в Южной Корее и в Японии (единственной стране в мире, где давно создана Национальная федерация криминологических ассоциаций разного профиля).
Поскольку всякая наука, как уже отмечалось, имеет человеческое измерение, современное криминологическое сообщество можно разделить на две количественно неравные части, между которыми огромная пропасть и отсутствие каких-либо связей; фактически они автономны, и каждая из этих частей живет своей жизнью.
На одном полюсе - основная, преобладающая масса тех, кто в силу разных причин занят криминологическими исследованиями, разными по целям, задачам, по масштабам и, конечно, по уровню. Эту категорию формируют главным образом относительно молодые люди (25-45 лет), получившие юридическое образование. В силу многих причин эта группа являет собой следствие капсулирования новой, квазинаучной среды, которая отличается массовостью и безликостью, где чаще всего проявляются способности к приспособленчеству, манипуляциям и производству научного контрафакта. Это результат ряда негативных процессов, сопровождающих изменения в обществе, в том числе в науке, образовании и культуре. В самом деле, трансформации качества большинства исследований находятся в русле таких изменений; они соответствуют общему тренду к дилетантизму, к снижению уровня любой, в том числе научной, продукции. Этот негативный тренд, в свою очередь, обусловлен многими лежащими в разной плоскости причинами. Между ними разные по интен-
сивности воздействия и сложные по характеру взаимосвязи, классификация которых составляет самостоятельную проблему. Не претендуя на их систематизацию, назовем лишь некоторые причины, детерминирующие развитие названного негативного тренда.
Несмотря на вызовы времени, большинство современных исследований проводится в традиционной парадигме отечественной криминологии 80-х гг. прошлого века, методология и методика которых строились в статике, без учета происходящих и предстоящих качественных изменений в обществе, обусловленных прогрессом науки и техники. Быстрое развитие технологий, Интернет и другие технические средства значительно облегчили доступ и ускорили получение информации. Но эти процессы одновременно снизили общий интеллектуальный уровень, научную и правовую культуру, изменили психологию и интересы молодежи, отбили у нее охоту к самостоятельному постижению знаний и творчеству,
Указанный тренд во многом обусловлен непомерной бюрократизацией управления образованием и наукой, абсурдными и разрушительными установками на учет формальных показателей, что породило погоню за числом публикаций, индексами цитирования и т.п., исключающими и без того угасшее стремление к творчеству. Бюрократизация образования и науки породила массу других болезненных проблем, повлекших резкое снижение качества образования; она создала почву для квазинауки, когда на авансцену вышли дилетанты и имитаторы, не знающие основ предмета, не владеющие методологией и методикой исследований. Их отличает поверхностность анализа, некомпетентность, некорректность использования основных понятий науки, непонимание сложных взаимосвязей между явлениями, формулирование банальных, юридически неграмотных выводов, компрометирующих криминологию как науку [4, 5]. Зачастую это имитация, точнее сказать, профанация науки [6]. В значительной мере сказанное относится и к качеству кандидатских и докторских диссертаций.
Сложившаяся ситуация во многом - не вина, а беда основной массы недостаточно подготовленных людей, в силу разных обстоятельств вовлеченных в орбиту криминологических исследований. Им не очень повезло, они учились в то время, когда все преобразования в обществе были связаны с приоритетами технократии, а управление образованием и наукой начало лихорадить особенно сильно; когда криминология была надолго исключена из перечня учебных дисциплин; когда при смене поколений преподавателей и ученых генетический код каче-
9
ственного обучения был прерван; когда криминологическая экспертиза законопроектов была предана забвенью и осталась в прошлом. Еще 50 лет назад А.Д. Сахаров в своей Нобелевской лекции предупреждал, что власть бюрократии разрушает сначала гуманитарную область знания, а затем приводит к интеллектуальному упадку. Эти опасения сбылись. Сегодня среди молодых криминологов все более заметен отрыв от основ права; они не поспевают за изменениями в ходе «совершенствования» законодательства и не видят перспектив реализации криминологического материала.
Причин сложившейся ситуации, как уже отмечалось, много: это и издержки юридического образования, порожденные, в том числе, переходом на европейскую систему обучения, и недостатки кадровой политики, и пренебрежительное отношение к криминологической науке со стороны властных структур, и многое иное. И все же главная беда в том, что ценность гуманитарного знания оказалась вытесненной на периферию общественного спроса, в отсутствии востребованности криминологии государством и обществом. В итоге юридическое образование оказалось на задворках гуманитарного знания, а криминология - на задворках юридического образования.
На другом полюсе - малочисленная группа хорошо известных криминологов с количественно равными категориями «70+» и особо заметными «80+». (Так получилось, что между этими полюсами фактически образовался вакуум.) О том, что происходит на этом полюсе, мне уже доводилось говорить и писать, когда речь шла о настоящем и будущем криминологии. Здесь свои болезненные процессы и свои симптомы болезни. Поразивший общество «синдром культурного иммунодефицита» никак не мог обойти стороной криминологию и представителей этой науки. О том, в чем и как это проявляется, подробно говорится в работе «О прошлом и настоящем» [7]. Поэтому ограничимся лишь попутными замечаниями.
Как уже отмечалось, в анамнезе болезни современной отечественной криминологии много всего. Мне уже доводилось писать о феномене провинциальности. К сожалению, распространенность и разнообразие ее проявлений растут, она сверкает все новыми гранями. Не раз я отмечал, что провинциальность в моем понимании не имеет ничего общего с географией. Наоборот, в том смысле, который я вкладываю в это понятие, самыми провинциальными являются обе столицы, а вовсе не периферийные регионы. Именно там, на периферии, пробиваются ростки новой мысли, интересные идеи и подходы. Их разработчики не страдают графо-
манией и пиаром, но, как мне кажется, рефлексируют из-за недостаточной известности и отдаленности от обсуждения дискуссионных проблем. Числом их меньше, но они живее и перспективнее; думаю, что именно они привнесут в криминологию то, что на самом деле составит ее «нео».
Одна из болезней, поразивших правовую и криминологическую науку последних лет, одно из проявлений провинциальности - растущая потребность в самоутверждении, а отсюда графомания и самопиар. Это, как ни парадоксально, особенно характерно для некоторых ученых, давно заслуживших признание и авторитет. Есть несколько авторов, особо отличающихся на ниве пиара; они не страдают ни от переизбытка скромности, ни от отсутствия самоиронии и чувства меры. У них нет кнопки «стоп», чтобы остановиться и помыслить, дать эту возможность не только себе, но и читателю. Один из особо «писучих» ученых рассылает веером сразу несколько своих «нетленок», изготовленных в очередном приступе интеллектуального возбуждения. Сами по себе эти работы могут быть вполне интересными, но автор спешит поразить адресатов залпом и, как бы извиняясь, объясняет: «может, кто пропустил»... Другой, более маститый, без устали печется об увековечении своего имени еще при жизни, видимо, памятуя о том, что любой пиар хорош, кроме некролога. Помнится, Владимир Кузьмич Зворыкин, сотворивший телевидение, говорил, что самое главное в его изобретении - кнопка «off». Очень ценное и актуальное замечание.
В последнее время довольно много говорится о «неокриминологии». Здесь главным образом интересна та часть информации, что освещается в «западной» литературе. В остальном, как мне кажется, приставка «нео» мало что меняет, поскольку в очередной раз читателю предлагается во многом хрестоматийный, многократно репродуцируемый текст, который, по моему скромному разумению, не переполнен новаторскими идеями. Сегодня можно назвать науку new, завтра newest - нового знания не прибавится. Это отчасти напоминает новации одного исследователя, который в наименовании свой работы заменил термин «убийства» на «гоми-цидные преступления», что, кстати, и стилистически, и содержательно не совсем одно и то же.
В нашем парке юрского периода можно встретить поразительные откровения людей авторитетных и пассионарных; для оценки их «открытий» мне порой не хватает медицинского образования. Например, в сумеречном состоянии одного из них созрела идея использовать в криминологии и в практике предупреждения преступности. эзотерику [8].
10
Другой, еще более известный ученый в одной из последних публикаций с первых слов констатирует, что в науке еще «не производилось» типологии убийц (мне-то всегда казалось, что криминология именно с этого и начиналась, а потом занималась этой проблемой на протяжении двух веков; немало написал о ней и сам автор, но, может, забыл. Бывает). Но главное пиршество мысли в последующем изложении авторских соображений; если кто заинтересуется, рекомендую, там много весьма занятного.
Среди некоторых особо маститых ученых можно заметить мессианские представления о своем месте и своей роли в науке. Эта неадекватность части небожителей позволяет им либо вещать прописные истины, либо по-
1. Бибик О.Н. Преступления, обусловленные особенностями культуры, в российском и зарубежном уголовном праве. М., 2014.
2. Бибик О.Н. Рынок преступлений и наказаний. 2-е изд. СПб., 2021.
3. Бабаев М.М., Пудовочкин Ю.Е. Российская уголовная политика и уголовный закон. М., 2017.
4. Клейменов М.П., Клейменов И.М. Криминология в современном мире // Криминологический журнал Байкальского гос. ун-та. 2011. № 1.
5. Квашис В.Е. Проблемы качества криминологических исследований: истоки и симптомы болезни // Журнал российского права. 2018. № 6.
6. Клейменов М.П., Клейменов И.М. Профанация криминологии // Криминологический журнал Байкальского гос. ун-та. 2010. № 2.
7. Квашис В.Е. О прошлом и настоящем. Воспоминания и размышления // Избранные труды по уголовному праву и криминологии. 3-е изд., доп. СПб., 2021.
8. Номоконов В.А., Судакова Т.М. Криминология будущего: позитивная криминология? // Lex Russica. 2018. № 9.
ражать читателя, скажем мягко, весьма странными откровениями. Может, они и вправду, перешли на другой уровень, ушли в космос, в астрал и общаются теперь только с богами?
Криминология, как и многое другое в обществе, - дитя контекста. Футуристика криминологии выглядит весьма фрагментарной и, как уже отмечалось, явно не оптимистичной. Ее теоретические горизонты сужаются, бренд отечественной криминологии умирает. Помимо всего сказанного, сегодня главная беда отечественной криминологии еще и в отсутствии живой мысли, подлинной научной конкуренции и критики, в отсутствии рынка новых идей. Может, потому и нет спроса на криминологию, нет ни государственного, ни общественного запроса на криминологическое знание.
1. Bibik, O.N. Crimes due to the peculiarities of culture in Russian and foreign criminal law. Moscow, 2014.
2. Bibik, O.N. The market for crimes and punishments. 2nd ed. St. Petersburg, 2021.
3. Babaev, M.M., Pudovochkin, Yu.E. Russian criminal policy and criminal law. Moscow, 2017.
4. Kleimenov, M.P., Kleimenov, I.M. Criminology in the modern world // Criminological journal of the Baikal State University. 2011. No. 1.
5. Kvashis, V.E. Problems of the quality of criminological research: the origins and symptoms of the disease // Journal of Russian law. 2018. No. 6.
6. Kleimenov, M.P., Kleimenov, I.M. Profanation of criminology // Criminological journal of the Baikal State University. 2010. No. 2.
7. Kvashis, V.E. About the past and the present. Memories and reflections // Selected works on criminal law and criminology. 3rd ed., augm. St. Petersburg, 2021.
8. Nomokonov, V.A., Sudakova, T.M. Criminology of the future: Positive criminology? // Lex Russica. 2018. No. 9.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
Квашис Виталий Ефимович, доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ, главный научный сотрудник Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, главный научный сотрудник ВНИИ МВД России; e-mail: kvashis@mail.ru
INFORMATION ABOUT AUTHOR
V.E. Kvashis, Doctor of Law, Professor, Honored Scientist of the Russian Federation, Chief Research Fellow, Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation, Chief Research Fellow, National Research Institute of the Ministry of the Interior of Russia; e-mail: kvashis@mail.ru
11
