CC BY
54
УДК 343.97
С. 27—38
Смыслова В. Н.
КРИМИНОГЕННАЯ ВИКТИМИЗАЦИЯ ОТДЕЛЬНЫХ ГРУПП НАСЕЛЕНИЯ В УСЛОВИЯХ РАДИКАЛИЗАЦИИ И ПРОТЕСТНОЙ АКТИВНОСТИ
В статье приводится краткий анализ факторов, способствующих криминологической детерминации протестной активности и радикализации на примере представителей ЛГБТ-сообществ, молодежи, мигрантов и лиц, находящихся в местах принудительного содержания.
Протестная активность автором рассматривается как одна из форм проявлений гражданской активности, кратко анализируются ее новые методы и формы, половозрастные и демографические признаки наиболее активно вовлеченных в нее субъектов.
В ходе исследования установлено, что наиболее значимыми индивидуальными факторами, способствующими радикализации и повышению протестной активности, являются кризис идентичности, утрата ценностных идеалов, отчуждение, депривация.
В числе наиболее значимых контекстуальных факторов радикализации и протестной активности занимают разбалансированность решений государственных органов, несоответствие между социально-экономическими преобразованиями в обществе и ожиданиями населения, разрушение сложившейся системы общественных ценностей, деструктивная деятельность радикальных организаций, направленных на социальную дезинтеграцию общества, деформацию общественного правового сознания и искусственное конструирование ментальной модели личности (общества).
Исследование позволило установить, что протестная активность, радикализация и экстремизм, являются взаимообусловливающими явлениями, вызываемыми сходными детерминирующими факторами; а криминогенная виктимизация является самостоятельным фактором, вызывающим про-тестную активность и радикализацию.
На основании полученных данных разработан динамический вариант модели развития процесса криминогенной виктимизации в условиях радикализации и протестной активности, позволяющий объяснить наличие факторов, влияющих на процесс формирования криминогенной виктимизации, и ее влияние на тенденции развития радикализации и протестной активности.
Ключевые слова: протестная активность, радикализация, виктимизация, факторы, детерминация, преступления экстремистской направленности.
Введение
Протестная активность и радикализация представляют собой сложные социальные феномены, результатом которых является формирование в обществе противоречий и конфликтов, состояния
социальной напряженности, в крайних («пиковых») точках эскалации приобретая противоправные формы (включая преступления экстремистской направленности), с потенциальной угрозой перерастания в так называемые «цветные революции».
Протестная активность, ее современные методы и формы, половозрастные и демографические признаки участвующих субъектов на фоне многочисленных политических, социально-экономических, духовных преобразований в обществе, равно как и механизмы радикализации населения, являются недостаточно изученными в настоящее время.
В условиях глобализации происходит усиление криминогенной виктимизации современного общества в целом, групп населения, отдельных индивидов.
Таким образом, важными криминологическими проблемами становятся не только оценка факторов, способствующих детерминации протестной активности и радикализации представителей отдельных групп населения, но и влияние криминогенной виктимизации на особенности возникновения, характер и тенденции развития данных явлений.
Постановка проблемы
Рассматривая причинный комплекс преступности, в криминологии обязательно анализируют его виктимологическую составляющую, связанную с повышенной способностью определенной совокупности граждан становиться жертвами преступных посягательств [16, с. 57].
Российское законодательство не запрещает различные формы массового выражения негативного отношения к тем или иным изменениям в жизни общества. Более того, совершение подобных действий относится к реализации неотъемлемых прав российских граждан.
Однако, иногда под предлогом выражения активной гражданской позиции на митингах и демонстрациях, организуемых общественными объединениями или отдельными субъектами, преследуются иные, в том числе откровенно экстремистские цели. Таким образом, под видом мирных акций осуществляется противоправная, социально-деструктивная деятельность, дискредитирующая как сам институт общественного объединения, так и предусмотренные законом формы выражения общественного мнения, которое может оказывать давление на принятие государственными органами решений и проводимую ими государственную
политику. Так, «электоральные протесты», целью которых является обострение недовольства к власти, особенно остро проявляют себя в периоды реформ и социально-экономических кризисов [2, с. 67; 17].
Несмотря на то, что сущность, подробная классификация видов и форм про-тестной активности в настоящей работе не рассматривается ввиду ограниченности ее объема, стоит отметить двойственный характер протестов—имеющие рациональные основания поведенческих ориентаций (конструктивные протесты) и иррациональные основания поведенческих ориентаций (деструктивные протесты). В последнем случае отдельные акции протестного характера представляют собой угрозу государственному строю, общественной и национальной безопасности, диапазон форм выражения которых достаточно широк: от несогласованных митингов, преступлений экстремистского характера, до террористических актов и попыток насильственного изменения государственного строя [8, с. 63].
Рост радикальных настроений среди различных слоев населения с переходом в реальные экстремистские действия также является одной из тенденций новейшей истории [4].
В основе радикализма заложены крайние, агрессивные идеологии и действия, преимущественно насильственного характера, направленные на внесение значимых преобразований в социально-политическую систему общества, выражающихся в форме экстремистских проявлений и актах терроризма (как крайней формы экстремизма).
Различные модели радикализации достаточно широко описаны в научной литературе, но, в общем выражении, они могут быть представлены в виде взаимосвязанных последовательных этапов принятия новой для индивида (группы, общества) идеологии, основанной на несогласии с проводимым государством политическим курсом, социально-экономическими преобразованиями; стремлении к заполнению коммуникативного вакуума через поиск новых социальных контактов; стремлении к экстремальным формам проявлений себя во вне (самопрезентация); потребности к признанию и пр.
Анализ факторов эскалации про-тестных и экстремистских настроений позволил установить, что в протестную активность вовлекаются различные слои и отдельные группы населения, в числе которых значимое место занимают молодежь; мигранты; лица, находящиеся в пенитенциарных учреждениях; представители ЛГБТ-сообществ [14].
На политической арене все более становится заметной активизация оппозиционных религиозных групп, деструктивных тоталитарных сект радикального и политического толка, принимающих участие в протестных акциях с применением новых деструктивных технологий, использованием потенциала религии и недовольства населения. Все это способствует разжиганию ненависти и вражды, созданию предпосылок для формирования межконфессиональных конфликтов, увеличению числа религиозных радикальных организаций [11].
Протестная активность, как одна из форм проявлений гражданской активности, ее новые методы и форы, половозрастные и демографические признаки участников на фоне многочисленных политических, социально-экономических, духовных преобразований в обществе, в том числе на примере представителей отдельных групп населения, является малоизученной в настоящее время.
Обсуждение и результаты
Одной их тенденций современного общества («общества риска»1) является возрастание криминогенной виктимиза-ции социальных групп, с одной стороны, и неоднозначная динамика развития социальных факторов виктимизации с другой [1, с. 13; 19].
Концепция криминогенной виктимно-сти отдельных социальных групп, впервые разработанная и предложенная К. В. Виш-невецким, по нашему мнению, требует дополнения новыми положениями с учетом современного состояния сложившейся криминогенной ситуации в обществе в части выявления закономерностей влияния криминогенной виктимизации на радикализацию и протестную активность.
Среди лиц, обладающих лабильной виктимностью, К. В. Вишневецким выделены женщины, инвалиды, престарелые, мигранты, сексуальные меньшинства, несовершеннолетние [1, с. 23].
В рамках настоящей работы, с учетом результатов ранее проведенных нами исследований2, мы рассмотрим факторы, влияющие на процесс развития криминогенной виктимизации на примере молодежи, мигрантов, представителей ЛГБТ-сообществ и лиц, находящихся в местах принудительного содержания, в целях разработки динамического варианта модели развития процесса криминогенной виктимизации в условиях радикализации и протестной активности.
Представители ЛГБТ-сообществ
Отдельный научный интерес в структуре дискурса о типологии политических тенденций внутри современного феминизма представляет агрессивный феминизм, вплоть до участия женщин в экстремистской и террористической деятельности с целью выражения политического протеста обществу [9].
Анализ ряда публикаций позволяет сделать вывод о том, что политическая активность и конструирование собственной позитивной идентичности представителей ЛГБТ-сообществ вызваны сформированной и устоявшейся у данных групп лиц позицией о наличии и усилении политической и социальной дискриминации в отношении них со стороны общества и государства [10]. В научной литературе представлена попытка обоснования необходимости выделения самостоятельного направления научных
1 Термин по: Beck U. Risk Society : Towards a New Modernity.—London : Sage, 1992. P. 97-106.
2 Более подробную характеристику факторов макро-, микро- и мезо-уровня, повышающих протест-ную активность и уровень радикализации, на примере отдельных групп населения см.: Смыслова В. Н. Краткий анализ факторов, повышающих протест-ную активность и уровень радикализации (на примере отдельных групп населения); Опыт де-радикализации и ресоциализации приверженцев экстремистских и террористических идеологий : мат. межд. науч.-практ. конф. / отв. ред. Р. Ф. Па-теев. Изд-во Академии наук РТ, 2018. С. 241—256; Смыслова В. Н. К вопросу о взаимной обусловленности экстремистских проявлений и протестной активности представителей ЛГБТ-сообществ // Вестник Кемеровского государственного университета. Серия: Гуманитарные и общественные науки. 2018. № 2. С. 103—108.
исследовании—виктимология сексуальных инверсий в связи с расширением практики совершения преступных посягательств в отношении лиц с сексуально-инверсивным поведением [12].
Так, изучение данных, представленных Информационно-аналитическим центром «Сова», позволило проследить резкий рост количества насильственных преступлений в 2013 году и актов вандализма, совершенных по мотиву ненависти в отношении представителей ЛГБТ-сооб-ществ. Среди основных видов насилия по причине сексуальной ориентации и (или) гендерной идентичности (СОГИ) в открытых источниках1 указываются сексуальное насилие, психологическое насилие, физическое насилие, убийства, дискриминация в трудовой сфере.
Ответной реакцией со стороны которых становится формирование аналогичных радикальных настроений и переход к активным действиям протестного и экстремистского характера (протесты против проведения Олимпиады в Сочи (2014) и «Евровидения — 2014», протест активистки движения «Femen» возле посольства США в Киеве (2018) [13, с. 104].
Оборотной стороной стигматизации и гомофобии в отношении представителей ЛГБТ-сообществ является вовлечение их в деятельность протестного и экстремистского характера, обусловленное чувством несправедливости, страха, потребностью в политической активности, попыткой удовлетворить свои социально-культурные потребности, стремление к социальным связям и защите, борьбой за легализацию прав [13, с. 104].
Необходимая стратегия поведения представителей ЛГБТ-сообществ как ответная реакция приходит через навязывание недостающей искомой идеологии, выражающейся в формате: «Лучшая защита—это нападение». В литературе встречается описание такой разновидности экстремистских проявлений, как «гендерный экстремизм», «гей-национализм», в идеологической основе которых заложены позиции о необходимости устранения всех форм дискриминации по признаку пола и половой идентификации
1 Сайт представителей российского ЛГБТ-сооб-щества. URL: https://lgbtnet.org.
и самоидентификации, вплоть до призывов к открытой гендерной войне [13; 14].
Подтверждением тому является появление в Европе и США в 20 веке новой формы феминизма—радикальный феминизм («радфем»), направленного не только на достижение равноправия полов во всех сферах жизни, но и на коренное (радикальное) преобразование существующих устоев общества, отрицание и отказ от гендерной идентификации, устранение мужчин от участия в политической жизни общества. Одной из разновидностью радикального феминизма является феминацизм, идеологическую основу которого составляет ненависть к мужчинам как компенсация за дискриминацию с их стороны. В целом радикальный феминизм обнаруживает характерные черты тоталитарной идеологии.
Таким образом, взаимную обусловленность индивидуальных и контекстуальных факторов риска радикализации, протестной активности, экстремистских проявлений отдельных представителей ЛГБТ-сообществ, графически можно представить в виде схемы (рис. 1) [13, с. 105].
Мигранты
Волна ощущения социальной несправедливости затрагивает и такую категорию лиц, как мигранты, в первую очередь незаконные, которые, сталкиваясь с отсутствием поддержки со стороны представителей государственных органов, ксенофобией, становятся жертвами нападений, повышая тем самым напряженность в межнациональных отношениях.
Замкнутость мононациональных и моноконфессиональных сообществ мигрантов ведет к формированию этнических молодежных группировок на основе агрессии и враждебности по отношению к менее сплоченному местному населению, конфликтным отношениям между группами мигрантов, не образующих общей этнической принадлежности; групповым нападениям мигрантов на мирных граждан (например, убийство болельщика «Спартака» Е. Свиридова, вызвавшее впоследствии массовые акции протеста в 12 российских городах).
Специфичность условий содержания мигрантов в пенитенциарных учреждениях способствует вовлечению их в совершение
Гетеросексуальное общество
Взаимная вербальная агрессия (ЛГБТ v.s. гетеросексуальное общество)
«Язык вражды» (Hate Speech): призывы к дискриминации и насилию
Гипертрофированная неприязнь, стереотипы, враждебность
Физическое насилие
Дискриминация
L
Институционализированная (внешняя) шмофобия
is
Преступления на почве ненависти (Hate Crime)
Протестная активность
ЛГБТ-сообщество
Л
Страх, депрессия, невроз, повышенная суицидогенность
Социальная, эмоциональная, информационная изоляция
Социальная депривация
Вынужденный отказ от некоторых коммерческих и гос. услуг
Аутинг (принудительное раскрытие информации)
Гомонегативизм - интернальная (внутренняя) шмофобия
Радикализация
±
Политическая мобилизация
Экстремизм
Рис. 1. Взаимная обусловленность индивидуальных и контекстуальных факторов риска голюфобии, радикализации, роста протестной активности и экстремистских проявлений (на примере представителей ЛГБТ-сообществ)
групповых неповиновений, объединению в радикальные ячейки и экстремистские организации [15, с. 117].
Данные положения усугубляются отсутствием законодательной базы, обеспечивающей права и законные интересы мигрантов, коррупцией контролирующих органов, что способствует отнесению этой группы населения к людям «второго сорта».
Молодежь
На протяжении последних 10—15 лет в России отмечается возрастание протест-ной активности со стороны российской молодежи, рост деятельности молодежных формирований, в том числе экстремистской направленности. В качестве примера можно привести нападение подростков 10—12 летнего возраста на сотрудников полиции в Чеченской Республике. Отмечаются случаи нападения подростков с применением оружия на учащихся и членов педагогических коллективов в стенах учебных заведений [7].
Серьезную угрозу для общественной безопасности представляет так называемое «Арестантско-уркаганское единство» (сокращенно — АУЕ), ставшее весьма распространенным явлением в образовательных учреждениях. Основными ценностными ориентирами подобного неформального движения подростков школьного возраста (10—17 лет) являются тюремные понятия и криминальная идеология. За несколько лет это движение распространилось в российских школах, интернатах, детских домах и спецучилищах. Весьма специфичны способы вовлечения в названное движение. Как правило, подростку предлагают совершить мелкое правонарушение или просто покурить, а потом используют этот поступок для шантажа (под угрозой рассказать родителям).
Другим криминогенным увлечением подростков, нередко влекущим нарушение общественного порядка, а также в некоторых случаях перерастающие в хулиганские, экстремистские правонарушения, выступают фанатские группировки («ультрас»). Анализ существующей проблемы указывает, что в России прослеживается значительное увеличение
масштабов противоправных действий на период прохождения спортивных соревнований, рост активности неправомерных действий болельщиков, что постепенно становится опасным криминогенным фактором в России. Своими действиями фанаты создают угрозу и нагнетает панику у людей, а недостаток и непроработанность механизмов пресечения правонарушений в данной сфере неблагоприятным образом отображается на ее результате.
Проявления радикализма в социальных сетях — это ответ на конфликтные вызовы политических и социально-экономических процессов общества, которые не устраивают в своем развитии пользователей виртуального пространства. Подобные идеологемы находят наибольший отклик именно у молодежной аудитории в силу обусловленного возрастом более низкого порога критического восприятия всего нового, обостренного максималистского восприятия окружающей социальной реальности и стремления к идентификации, включая протестную форму [3, с. 61].
Лица, находящиеся в местах
принудительного содержания
Активное проявление различных форм протеста характерно и для лиц, содержащихся в пенитенциарных учреждениях. Основными криминогенными факторами протестной активности и радикализации в местах принудительного содержания являются социально-психологическая напряженность, вызванная неодобрением деятельности руководства, противоправными действиями сотрудников данных учреждений, недовольство условиями содержания и медико-санитарного обеспечения.
Подробная динамичная модель развития виктимологической ситуации, представленной в виде взаимодействия набора основных структурных элементов в прогнозируемых фазах развития (латентной, открытой, закрытой) процесса виктимиза-ции, ранее разработана А. В. Майоровым [5, с. 32].
Графическое изображение составленного нами динамического варианта модели развития процесса криминогенной
виктимизации, обусловленного влиянием совокупности внутренних (субъективных) и внешних (объективных) факторов, в условиях радикализации и протестной активности (как фоновых криминогенных явлений экстремизма), представлено ниже (рис. 2).
Выводы и предложения
В ходе исследования установлено, что радикализация, протестная активность и экстремизм—взаимообусловливающие проявления, вызванные сходными детерминирующими факторами, и имеющие в своей основе протестный характер.
ПРОТЕСТНАЯ АКТИВНОСТЬ (ПА)
Внутренние (субъективные) факторы
— психофизиологические особенности (сексуальные инверсии)
— индивидуально-психологические особенности (высокая тревожность, инертность, фрустрация, страх, внушаемость, импульсивность, демонстративность)
— индивидуальный опыт (структурная
и психосоциальная деформация семьи*)
— изменение ментальной модели
КРИМИНОГЕННАЯ ВИКТИМИЗАЦИЯ (КВ) Индивид (группа) У8«Общество риска» (внутреннее напряжение, выбор стратегии поведения)
Внешние (объективные) факторы
— соц. дезинтеграция общества
— невротизация населения (вбросы информации «фейк-ньюс»)
— деструктивное воздействие организаций и движений радикального толка
— деформация правового сознания общества
СОЦИАЛЬНАЯ НАПРЯЖЕННОСТЬ (СН)
Общая характеристика состояния отдельных сфер и элементов жизни современного общества («Общество риска»)
— отсутствие ощущения физической и психологической безопасности (виктимная безопасность и виктимная защищенность**)
— высокий уровень недовольства населения длительным бездействием со стороны должностных лиц органов гос. власти и органов местного самоуправления на возникающие проблемные ситуации
— конфликты межэтнического и межнационального характера
— формирование предпосылок виктимных форм социального реагирования (провокации, «язык вражды», буллинг, идеологические атаки)
— негативное воздействие СМИ, технологии политического манипулирования общественным сознанием (создание политической нестабильности)
— радикальный
— смещение вектора духовно-нравственных ориентаций в сторону радикализации (размывание идеологии)
— высокий уровень аномии
— увеличение миграционных потоков
Рис. 2. Динамический вариант модели развития процесса криминогенной виктимизации в условиях радикализации и роста протестной активности
*Термин по: Юзиханова Э. Г., Шестакова Е. В. Структурная деформация семьи как фактор виктимного поведения // Виктимология. 2015. № 1 (15). С. 86—92 [18].
**Термины по: Майоров А. В. Теоретико-правовые основы виктимологической модели противодействия преступности : автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Екатеринбург, 2015. С. 25 [6].
Наиболее значимыми индивидуальными факторами, способствующими росту радикализации, повышению протестной активности являются кризис идентичности, утрата ценностных идеалов с формированием системы ложных ценностей, отсутствие идентификации с группой, духовная деградация, отчуждение, социальная депривация.
В числе наиболее значимых контекстуальных факторов радикализации, протестной активности и экстремизма значимое место занимают разбаланси-рованность решений государственных органов, несоответствие между социально-экономическими преобразованиями в обществе и ожиданиями населения, разрушение сложившейся системы общественных ценностей, деструктивная деятельность радикальных организаций, направленных на социальную дезинтеграцию общества, деформацию общественного правового сознания.
Криминогенная виктимизация детерминируется сходными факторами, в числе которых значимое место занимают радикализация и протестная активность.
Профилактика экстрмизма предполагает нейтрализацию протестной активности и радикализации, выступающих его фоновыми явлениями, а также криминогенной виктимизации отдельных индивидов и наиболее уязвимых групп населения—молодежи, мигрантов, представителей ЛГБТ-сообществ, и лиц, находящихся в местах принудительного содержания.
На основании проведенного исследования можно сформулировать ряд предложений, направленных на предупреждение криминогенной виктимиза-ции в условиях радикализации и роста протестной активности.
В рамках криминологической и вик-тимологической профилактики необходима комплексная оценка протестного потенциала ЛГБТ-сообществ, а также лиц, находящихся в местах принудительного содержания, индивидуальных и контекстуальных факторов зарождения, эскалации, трансформации протестной активности и радикализации в преступления экстремистской направленности.
В целях противодействия распространения экстремистской идеологии следует проводить постоянный мониторинг публикаций в Интернет-ресурсах; блокировать персональные страницы или сайты, распространяющие информацию, содержащую радикальные идеи и (или) призывы к участию в несанкционированных про-тестных акциях (в том числе насильственного характера); публиковать в открытом доступе в сети Интернет не только информацию критического (тактика дескриди-тации лидеров протестных движений), но и конструктивного характера, направленную на формирование уважение как к обществу и государству в целом, так и к отдельным индивидам.
В рамках виктимологической профилактики преступности целесообразно разрабатывать специальные программы интенсивной психологической реабилитации жертв преступлений из числа рассматриваемых групп населения, особенно учащихся учебных заведений.
Во избежание перерастания акций протеста, митингов, шествий в массовые беспорядки, несанкционированные насильственные акции протеста, вплоть до преступлений экстремистской направленности, необходимо совершенствование оперативно-розыскной деятельности и мер по обеспечению безопасности при проведении массовых мероприятий.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Вишневецкий, К. В. Криминогенная виктимизация социальных групп : автореф. дис. ... д-ра юрид. наук : 12.00.08 / Вишневецкий Кирилл Валерьевич. — Москва, 2008. — 45 с.
2. Деятельность органов прокуратуры по предупреждению преступлений против основ конституционного строя и безопасности государства : пособие / П. В. Агапов, С. В. Борисов, А. В. Новиков, В. С. Минская, Д. В. Соколов [и др.] ; Акад. Ген. Прокуратуры РФ. — Москва : Изд. Академии Ген. Прокуратуры РФ, 2017. — 128 с.
3. Иванов, А. В. Проекты праворадикальных экстремистских движений в социальных сетях как вызов национальной безопасности России / А. В. Иванов // Вестник Марийского
государственного университета. Серия: Исторические науки. Юридические науки. — 2016. — № 2 (6). — С. 60—63.
4. Лощаков, Д. Г. Радикализация молодежи в современном российском обществе и ее факторы / Д. Г. Лощаков // Вестник Академии экономической безопасности МВД России. — 2015. — № 6. — С. 35—36.
5. Майоров, А. В. Модель развития виктимологической ситуации / А. В. Майоров // Викти-мология. — 2018.—№ 1 (15). — С. 30—36.
6. Майоров, А. В. Теоретико-правовые основы виктимологической модели противодействия преступности : специальность 12.00.08 «Уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право» : автореф. дис. ... доктора юрид. наук / Майоров Андрей Владимирович ; Уральский государственный юридический университет. — Екатеринбург, 2015. —45 с.
7. Мосечкин, И. Н. Виктимологические аспекты противодействия вооруженным нападениям на учебные заведения (School-Shooting) / И. Н. Мосечкин // Виктимология. — 2019. — № 1 (19). — С. 46—53.
8. Омаров, Э. Р. Преступления экстремистской направленности, совершаемые в ходе про-тестных акций / Э. Р. Омаров, Ю. В. Трофимов // Сетевое издание «Академическая мысль». — 2019.—№ 1 (6). — С. 62—68.
9. Самойлова, А. С. Типология феминизма «третьей волны» / А. С. Самойлова // Вестник Московского государственного лингвистического университета. — 2012. — № 635. — С. 98—107.
10. Самыгин, С. И. Квазигендерные группы как теневые субъекты политики в условиях социально-политической неопределенности и динамики идентификационных процессов в тендерной сфере / С. И. Самыгин, С. И. Имгрунт // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. — 2017.—№ 6-7. — С. 92—97.
11. Сиражудинова, С. В. Радикализация в современных условиях: гражданское общество в борьбе с экстремистской идеологией / С. В. Сиражудинова // Единство народов России: межнациональный, межкультурный, межрелигиозный диалог : мат. Всероссийской науч.-практ. конф. с междун. участием (Кизляр, 30 сентября 2016). — Махачкала : Изд-во: ООО «Апробация», 2016. — С. 120—124.
12. Смирнов, А. М. Виктимология сексуальных инверсий : монография / А. М. Смирнов. — Москва : Юрлитинформ, 2012. — 144 с.
13. Смыслова, В. Н. К вопросу о взаимной обусловленности экстремистских проявлений и протестной активности представителей ЛГБТ-сообществ / В. Н. Смыслова // Вестник Кемеровского государственного университета. Серия: Гуманитарные и общественные науки. — 2018. — № 2. — С. 103—108.
14. Смыслова, В. Н. Краткий анализ факторов, повышающих протестную активность и уровень радикализации (на примере отдельных групп населения) / В. Н. Смыслова // Опыт дера-дикализации и ресоциализации приверженцев экстремистских и террористических идеологий : материалы Международной науч.-практ. конф. (Казань, 09—11 октября 2018 г.) / отв. ред. Р. Ф. Патеев. — Казань : Изд-во Академии наук РТ, 2018. — С. 249—256.
15. Супрунов, А. Г. Миграционные процессы как детерминанты криминализации и викти-мизации населения / А. Г. Супрунов // Общество и право. — 2013. — № 4 (46). — С. 116—120.
16. Фещенко, С. Н. Виктимология социальной напряженности / С. Н. Фещенко // Виктимология. —2017.—№ 3 (13). — С. 57—63.
17. Хохлова, О. М. Электоральный протест в современной России как вызов легитимности власти / О. М. Хохлова // Евразийский союз ученых. — 2016. — № 3 (24). — С. 71—72.
18. Юзиханова, Э. Г. Структурная деформация семьи как фактор виктимного поведения / Э. Г. Юзиханова, Е. В. Шестакова // Виктимология. — 2015. — № 1 (15). — С. 86—92.
19. Beck U. Risk Society: Towards a New Modernity. London: Sage, 1992. P. 97—106.
Дата поступления статьи в редакцию: 24.04.2020.
Сведения об авторе:
СМЫСЛОВА Вера Николаевна. Старший преподаватель кафедры уголовного права и процесса. Московский государственный гуманитарно-экономический университет (МГГЭУ). Капитан милиции (в отставке).
107150, г. Москва, ул. Лосиноостровская, д. 49.
E-mail: [email protected].
Для цитирования:
Смыслова, В. Н. Криминогенная виктимизация отдельных групп населения в условиях радикализации и протестной активности / В. Н. Смыслова // Виктимология. — 2020. — № 2 (24).—С. 27—38.
Smyslova V. N.
CRIMINOGENIC VICTIMIZATION OF INDIVIDUAL POPULATIONS UNDER THE CONDITIONS OF RADICALIZATION AND PROTEST ACTIVITY
The article provides a brief analysis of the factors contributing to the criminological determination of protest activity and radicalization by the example of representatives of LGBT communities, youth, migrants and people in places of detention.
The author considers protest activity as one of the forms of manifestations of civic activity, briefly analyzes its new methods and forms, gender and age and demographic characteristics of the most actively involved subjects.
The study found that the most significant individual factors contributing to the radicalization and increase of protest activity are identity crisis, loss of value ideals, alienation, deprivation.
Among the most significant contextual factors of radicalization and protest activity are the imbalance of decisions of state bodies, the mismatch between socio-economic transformations in society and the expectations of the population, the destruction of the existing system of public values, the destructive activities of radical organizations aimed at social disintegration of society, deformation of public legal consciousness and artificial construction of the mental model of personality (society).
The study made it possible to establish that protest activity, radicalization, and extremism are interdependent phenomena caused by similar determinants; and criminogenic victimization is an independent factor causing protest activity and radicalization.
Based on the data obtained, a dynamic version of the model for the development of the process of criminogenic victimization under the conditions of radicalization and protest activity has been developed, which allows us to explain the presence of factors influencing the process of the formation of criminogenic victimization and its influence on the development trends of radicalization and protest activity.
Keywords: protest activity, radicalization, victimization, factors, determination, extremist crimes.
REFERENCES
1. Vishnevetskiy, K. V. Kriminogennaya viktimizatsiya sotsialnykh grupp : avtoref. dis. ... d-ra yurid. nauk : 12.00.08 / Vishnevetskiy Kirill Valerevich. — Moskva, 2008. —45 s.
2. Deyatelnost organov prokuratury po preduprezhdeniyu prestupleniy protiv osnov konstitutsionnogo stroya i bezopasnosti gosudarstva : posobie / P. V. Agapov, S. V. Borisov, A. V. Novikov, V. S. Minskaya, D. V. Sokolov [i dr.] ; Akad. Gen. Prokuratury RF. — Moskva : Izd. Akademii Gen. Prokuratury RF, 2017. — 128 s.
3. Ivanov, A. V. Proekty pravoradikalnykh ekstremistskikh dvizheniy v sotsialnykh setyakh kak vyzov natsionalnoy bezopasnosti Rossii / A. V. Ivanov // Vestnik Mariyskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya: Istoricheskie nauki. Yuridicheskie nauki. — 2016. — № 2 (6). — S. 60—63.
4. Loshchakov, D. G. Radikalizatsiya molodezhi v sovremennom rossiyskom obshchestve i ee faktory / D. G. Loshchakov // Vestnik Akademii ekonomicheskoy bezopasnosti MVD Rossii. — 2015. — № 6. — S. 35—36.
5. Mayorov, A. V. Model razvitiya viktimologicheskoy situatsii / A. V. Mayorov // Viktimologiya. —
2018.—№ 1 (15).—S. 30—36.
6. Mayorov, A. V. Teoretiko-pravovye osnovy viktimologicheskoy modeli protivodeystviya prestupnosti : spetsialnost 12.00.08 «Ugolovnoe pravo i kriminologiya; ugolovno-ispolnitelnoe pravo» : avtoref. dis. ... doktora yurid. nauk / Mayorov Andrey Vladimirovich ; Uralskiy gosudarstvennyy yuridicheskiy universitet. — Yekaterinburg, 2015. — 45 s.
7. Mosechkin, I. N. Viktimologicheskie aspekty protivodeystviya vooruzhennym napadeniyam na uchebnye zavedeniya (School-Shooting) / I. N. Mosechkin // Viktimologiya. — 2019. — № 1 (19). — S. 46—53.
8. Omarov, E. R. Prestupleniya ekstremistskoy napravlennosti, sovershaemye v khode protestnykh aktsiy / E. R. Omarov, Yu. V. Trofimov // Setevoe izdanie «Akademicheskaya mysl». —
2019.—№ 1 (6).—S. 62—68.
9. Samoylova, A. S. Tipologiya feminizma «tretey volny» / A. S. Samoylova // Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo lingvisticheskogo universiteta. — 2012. — № 635. — S. 98—107.
10. Samygin, S. I. Kvazigendernye gruppy kak tenevye subekty politiki v usloviyakh sotsialno-politicheskoy neopredelennosti i dinamiki identifikatsionnykh protsessov v gendernoy sfere / S. I. Samygin, S. I. Imgrunt // Gumanitarnye, sotsialno-ekonomicheskie i obshchestvennye nauki. — 2017.—№ 6-7. — S. 92—97.
11. Sirazhudinova, S. V. Radikalizatsiya v sovremennykh usloviyakh: grazhdanskoe obshchestvo v borbe s ekstremistskoy ideologiey / S. V. Sirazhudinova // Yedinstvo narodov Rossii: mezhnatsionalnyy, mezhkulturnyy, mezhreligioznyy dialog : mat. Vserossiyskoy nauch.-prakt. konf. s mezhdun. uchastiem (Kizlyar, 30 sentyabrya 2016). — Makhachkala : Izd-vo: OOO «Aprobatsiya», 2016.—S. 120—124.
12. Smirnov, A. M Viktimologiya seksualnykh inversiy : monografiya / A. M. Smirnov. — Moskva : Yurlitinform, 2012. — 144 c.
13. Smyslova, V. N. K voprosu o vzaimnoy obuslovlennosti ekstremistskikh proyavleniy i protestnoy aktivnosti predstaviteley LGBT-soobshchestv / V. N. Smyslova // Vestnik Kemerovskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya: Gumanitarnye i obshchestvennye nauki.—2018.—№ 2. —S. 103—108.
14. Smyslova, V. N. Kratkiy analiz faktorov, povyshayushchikh protestnuyu aktivnost i uroven radikalizatsii (na primere otdelnykh grupp naseleniya) / V. N. Smyslova // Opyt deradikalizatsii i resotsializatsii priverzhentsev ekstremistskikh i terroristicheskikh ideologiy : materialy Mezhdunarodnoy nauch.-prakt. konf. (Kazan, 09—11 oktyabrya 2018 g.) / otv. red. R. F. Pateev. — Kazan : Izd-vo Akademii nauk RT, 2018.—S. 249—256.
15. Suprunov, A. G. Migratsionnye protsessy kak determinanty kriminalizatsii i viktimizatsii naseleniya / A. G. Suprunov // Obshchestvo i pravo. — 2013. — № 4 (46). — S. 116—120.
16. Feshchenko, S. N. Viktimologiya sotsialnoy napryazhennosti / S. N. Feshchenko // Viktimologiya. — 2017.—№ 3 (13).—S. 57—63.
17. Khokhlova, O. M. Elektoralnyy protest v sovremennoy Rossii kak vyzov legitimnosti vlasti / O. M. Khokhlova // Yevraziyskiy soyuz uchenykh. — 2016. — № 3 (24). — S. 71—72.
18. Yuzikhanova, E. G. Strukturnaya deformatsiya semi kak faktor viktimnogo povedeniya / E. G. Yuzikhanova, E. V. Shestakova // Viktimologiya. — 2015.—№ 1 (15). — S. 86—92.
19. Beck U. Risk Society: Towards a New Modernity. London: Sage, 1992. P. 97—106.
Information about author:
SMYSLOVA Vera Nikolaevna. Senior Lecturer at the Department of Criminal rights and Process. Moscow State Humanitarian the University of Economics. Police Captain (retired).
49, Losinoostrovskaya St., Moscow, 107150, Russia. E-mail: [email protected].
For citation:
Smyslova V. N. Kriminogennaya viktimizatsiya otdelnykh grupp naseleniya v usloviyakh radikalizatsii i protestnoy aktivnosti [Criminogenic Victimization of Individual Populations under the Conditions of Radicalization and Protest Activity]. Viktimologiya [Victimology], 2020, no. 2 (24), pp. 27—38.
38
BMKTMMOflOiMfl • 2020. № 2 (24)
