CC BY
196
М.Ю. Пучнина
КРИМИНАЛЬНЫЙ СУИЦИД: ПРОБЛЕМЫ КВАЛИФИКАЦИИ И ОТГРАНИЧЕНИЕ ОТ СМЕЖНЫХ СОСТАВОВ ПРЕСТУПЛЕНИЙ
CRIMINAL SUICIDE: PROBLEMS OF QUALIFICATION AND RESTRICTION FROM RELATED COMPOSITIONS OF CRIMES
В статье раскрывается сущность понятия «криминальный суицид», дается авторское определение указанного термина. Рассматриваются проблемы квалификации криминального суицида и критерии его отграничения от смежных составов преступлений. На основе проведенного исследования автором предлагаются конкретные меры по совершенствованию норм действующего УК РФ, которые призваны оптимизировать правоприменительную деятельность.
The article reveals the essence of the concept of "criminal suicide ", gives the author's definition of the specified term. The problems of criminal suicide qualification and the criteria for its delimitation from related offenses are considered. Based on the study, the author proposes specific measures to improve the norms of the current Criminal Code of the Russian Federation, which are designed to optimize law enforcement.
Вопросы, связанные с квалификацией деяний, во все времена были актуальны в связи с тем, что судебная практика повсеместно отличается. Пробелы в законодательстве, юридические коллизии, случаи частичного «наложения» норм - наличие данных факторов зачастую приводит к множеству проблем при правовой оценке содеянного. В большей степени это касается тех преступлений, по которым отсутствуют разъяснения Верховного Суда РФ. Прежде чем говорить о проблемах и особенностях квалификации, а также отграничительных признаках криминального суицида, целесообразно дать его определение. Указанный термин появился относительно недавно и еще не получил широкого освещения в научном мире [11, 12]. Так, одни предлагают применять его в практике определения составов преступлений террористической направленности (рассматривают самоубийства, совершенные общеопасным способом) [1]. Другие используют данный термин исключительно в случаях доведения человека до са-
моубийства [2]. Третьи под криминальным суицидом понимают «умышленное лишение себя жизни человеком, совершенное под влиянием иных лиц, способами, запрещенными уголовным законом, в случае, если такое влияние объективно не исключает возможности несовершения суицида» [3].
Проанализировав различные точки зрения, нами было выработано авторское определение рассматриваемого понятия, в основу которого была положена представленная выше дефиниция. Криминальный суицид — это самостоятельное умышленное лишение себя жизни, совершенное в результате преднамеренного психологического либо иного воздействия, при котором у суици-дента сохраняются объективные возможности руководить своими действиями.
Отличительными чертами данного определения (в сравнении с описательными признаками, указанными в научной работе Р. Б. Иванченко и А. В. Польшикова [3]) выступают следующие:
- отсутствие указания на способ совершения преступления, поскольку рассматриваемое деяние будет считаться криминальным независимо от способа; его установление требуется исключительно для квалификации деяния по конкретной статье УК РФ, а значит, делать на этом акцент не обязательно.
- отсутствие указания на самостоятельность совершения суицидального акта, поскольку в противном случае деяние следует расценивать как «опосредованное убийство».
- «влияние иных лиц» заменено на «преднамеренное психологическое либо иное воздействие», потому как: 1) влияние может быть непреднамеренным; 2) криминальный суицид подразумевает не только оказание психологического воздействия, но также допускает и физическое насилие (например, доведение до самоубийства путем жестокого обращения, выразившегося в систематическом избиении и лишении пищи).
Отметим, что при рассмотрении указанного явления с точки зрения юриспруденции представляют интерес такие уголовно-правовые деяния, как доведение до самоубийства, склонение к самоубийству и содействие его совершению (ст. ст. 110, 1101 УК РФ), суицидальный терроризм (ст. ст. 205, 2051, 361 УК РФ).
Изучение материалов судебно-следственной практики, мнений представителей судебной системы и правоохранительных органов показало, что в настоящее время привлечение к уголовной ответственности по указанным нормам вызывает определенные сложности, выражающиеся в установлении причинно-следственной связи между действиями (либо бездействием) виновного и суицидальным актом жертвы, установлении вины, а также в отграничении от смежных составов преступлений, таких как убийство (ст. 105 УК РФ), причинение вреда здоровью (ст. ст. 111, 112, 115 УК РФ). Кроме того, возникают вопросы при отграничении доведения до самоубийства как общей нормы от схожих специальных составов преступлений, например таких, как создание некоммерческой организации, посягающей на личность и права граждан (ст. 239 УК РФ).
По объекту необходимо отличать рассматриваемое преступление от умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть человека. Например, в случае, когда из-за издевательств виновного у потерпевшего развивается психическое заболевание и он убивает себя, преступление следует квалифицировать по ч. 4 ст. 111 УК РФ, несмотря на то, что по объективной стороне оно сильно схоже с доведением до самоубийства. Основным разграничительным фактом здесь будет выступать объект посягательства. В случае с тяжким вредом непосредственным объектом
является здоровье, а при доведении до самоубийства — жизнь человека.
Отдельно стоит сказать о жертве криминального суицида. Одной из особенностей доведения до самоубийства, склонения к самоубийству и содействия его совершению является то, что жертвой может быть далеко не каждый человек. Несмотря на то, что объектом преступления выступает жизнь, в авторском определении криминального суицида подчеркивается, что у суицидента должны сохраняться объективные возможности руководить своими действиями. Некоторые исследователи утверждают: потерпевший должен обладать осознанием смерти, что является свидетельством его значительной социальной зрелости [4. — С. 141]. Однозначно решить вопрос о возрасте, в котором обнаруживается подобное проявление личности, невозможно, потому как это зависит от конкретно-исторических условий, социальной и бытовой среды, а также ряда других факторов. Однако если в отношении совершеннолетнего такое понимание презюмируется, то в случаях с несовершеннолетними необходимость его доказывания имеет решающее значение для правильной квалификации содеянного и отграничения криминального суицида от опосредованного убийства. Так, склонение к самоубийству малолетнего ребенка или невменяемого, а также физическое принуждение лица к самоубийству, когда человек лишается возможности проявить свою волю, следует рассматривать как убийство путем опосредованного причинения смерти и квалифицировать по ст. 105 УК РФ [5. — С. 569], хотя при изучении су-дебно-следственной практики не было установлено подобных инцидентов. Кроме того, жертва криминального суицида должна отдавать отчет в своих действиях и представлять себе их последствия. Ярким примером этого может служить следующая ситуация: преступник опоил наркотическими веществами жертву и похитил принадлежащее ей имущество, а после содеянного с целью сокрытия преступления внушил, что она должна вспороть себе брюшную полость и вытащить оттуда взрывное устройство, которое якобы там есть, иначе умрет. Находясь в наркотическом опьянении, жертва совершает указанные ей действия, в результате которых погибает.
Более подробно следует остановиться на такой черте криминального суицида, как наличие свободы выбора действий потерпевшего между причинением себе смерти и возможностью избежать этого. Данный критерий является наиболее важным при отграничении доведения до самоубийства, совершенного с прямым умыслом, от опосредованного убийства. Если у человека остается выбор между совершением суицидального
акта и продолжением жизни в некомфортных для него условиях существования, то это самоубийство. Если же выбор осуществляется в обстановке крайней необходимости, то содеянное следует квалифицировать как убийство.
Например, потерпевшему ставят условия: или он совершит самоубийство, или убьют близкого ему человека. При этом угроза реальная и каким-либо образом противодействовать ей потерпевший не может (действия происходят в одном месте, в одно время). В результате такого «психологического натиска» и чувства безысходности он совершает суицид. В нашем понимании в данной ситуации речь идет исключительно об убийстве, несмотря на то, что потерпевший самостоятельно совершил действия, приведшие его к смерти.
Отдельно стоит отметить, что если самоубийство совершается в ответ на правомерные действия лица (например, при угрозе разоблачения преступной деятельности и привлечения к ответственности либо в результате законных действий правоохранительных органов, связанных с применением силы и специальных средств, и т.д.), то состав преступления отсутствует.
Доведение до самоубийства имеет своеобразную отличительную черту, благодаря которой с внешней стороны оно может быть выражено в виде различных по содержанию и форме посягательств против личности, в том числе и таких, которые предусмотрены другими составами преступлений. К сожалению, по данному вопросу нет единого мнения.
В научном сообществе одни считают, что такие действия, как нанесение телесных повреждений, разглашение информации, порочащей честь и достоинство жертвы, угроза убийством и т.д., при доведении до самоубийства выступают в качестве непосредственной причины совершения указанного преступления, поэтому деяния виновного следует квалифицировать исключительно по ст. 110 УК РФ, без совокупности с другими составами преступлений [6]. Сторонники данной позиции в качестве аргумента также приводят основное правило общей теории квалификации преступлений, согласно которому происходит поглощение менее тяжкого преступления более тяжким. Другие придерживаются следующей точки зрения: в случаях, когда выбранный виновным способ доведения до самоубийства образует самостоятельный состав более тяжкого преступления, требуется квалификация по совокупности указанных преступлений и ст. 110 УК РФ [7. — С. 161]. Такой подход видится наиболее приемлемым, поскольку если одно преступление входит в объективную сторону другого в качестве способа, то квалифицировать содеянное следует по совокупности деяний вне зависимости от размера санкции.
В подтверждение необходимо привести следующие аргументы:
- во-первых, нередки в судебно-следственной практике такие инциденты, при которых самоубийство оказывается результатом действий, составляющих объективную сторону другого преступного деяния, при этом оно является менее тяжким преступлением по отношению к доведению до самоубийства (например, вымогательство — ст. 163 УК РФ). Указанные нормы становятся конкурирующими деликтами, которые по своим последствиям выходят за пределы объективной стороны ст. 110 УК РФ и потому заслуживают самостоятельной юридической оценки;
- во-вторых, ввиду постоянного изменения законодательства возникают ситуации, когда повышение санкции за одно преступление, создает коллизии в праве.
Стоит отметить, что озвученная позиция по предложенному варианту решения проблемы квалификации доведения до самоубийства по совокупности с другими преступлениями поддерживается в ряде регионов.
Так, гражданин А. признан виновным Судом Ямало-Ненецкого автономного округа за доведение своей жены до покушения на самоубийство путем угроз, жестокого обращения и систематического унижения ее достоинства, а также за причинение ей же физических страданий путем систематического нанесения побоев, без наступления последствий, указанных в ст. ст. 111, 112 УК РФ. Действия А. судом были квалифицированы по совокупности ст. 110 УК РФ и ч. 1 ст. 117 УК РФ (г. Салехард, 2011 г.) [8].
Гражданин С., испытывая к своей пожилой матери А. личную неприязнь, сознательно допуская возможность совершения А. самоубийства, систематически угрожал ей, избивал и причинял физическую боль, унижал ее человеческое достоинство. В результате перечисленных действий С. у его матери развились чувства безысходности и беспомощности, при которых единственным решением для себя она выбрала уход из жизни с целью избавления от издевательств со стороны своего сына. Завершить задуманное ей не удалось по не зависящим от нее обстоятельствам — была вовремя оказана медицинская помощь. Суд признал С. виновным в совершении преступлений, предусмотренных ст. 110 УК РФ, ч. 1 ст. 119 УК РФ, ч. 1 ст. 116 УК РФ (г. Чита, 2015 г.) [9].
Кроме того, научное сообщество и судебная практика придерживаются единой позиции, что во всех случаях, когда неисполнение или ненадлежащее исполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетних детей, соединенное с жестоким обращением, приводит к самоубийству подростка
либо к умышленному причинению тяжкого или средней тяжести вреда здоровью, содеянное подлежит квалификации по совокупности ст. 156 УК РФ и соответственно ст. ст. 110—112 или 117 УК РФ [10. — С. 343].
Таким образом, законодательные и судебные органы стремятся к унификации применения норм действующего уголовного закона. Вполне логично, что складывающаяся судебная практика по одному направлению должна автоматически распространяться и на другое направление. Если в ситуации, когда неисполнение или ненадлежащее исполнение
обязанностей по воспитанию несовершеннолетних детей приводит к самоубийству ребенка, у правоприменителя не возникает спорных вопросов при квалификации по совокупности ст. ст. 110 и 156 УК РФ, то почему данное решение не аналогично при доведении до самоубийства с причинением вреда здоровью различной степени тяжести (ст. ст. 111, 112, 115 УК РФ), побоями (ст. 116 УК РФ), истязаниями (ст. 117 УК РФ) и т.д. Отсутствие единообразия может привести к дальнейшему усложнению практики применения действующего уголовного законодательства и его нагромождению.
ЛИТЕРАТУРА
1. Гавло В. К., Градусова М. М. Криминальный суицид в вопросах квалификации преступлений по ст. 205 и 205. 1 УК РФ // Известия АлтГУ.
— 2011. — № 2-2. — С. 89—92.
2. Епанчинцева Г. А. Волосова Н. Ю., Козловская Т. Н. Самоубийство: законодательные, психологические и криминологические аспекты // Криминологический журнал Байкальского государственного университета экономики и права. —
2015. — Т. 9. — № 2. — С. 235.
3. Иванченко Р. Б., Польшиков А. В. Медико-социологические, уголовно-правовые и криминологические аспекты понятия «криминальный суицид» // Вестник Воронежского института МВД России.
— 2017. — № 4. — С. 45—51.
4. Ермолаева Е. Г. Суицид и преступность : дис. ... канд. юрид. наук. — Саратов, 2007. — 236 с.
5. Комментарий к Уголовному кодексу РФ / отв. ред. В. М. Лебедев. — 13-е изд., перераб. и доп. — М. : Юрайт, 2013. — 1069 с.
6. Щетинина Н. В. Некоторые вопросы применения статьи 110 Уголовного кодекса Российской Федерации, предусматривающей ответственность за доведение до самоубийства // Вестник Уральского юридического института МВД России. —
2016. — № 1. — С. 2—4.
7. Борзенков Г. Н. Преступления против жизни и здоровья: закон и правоприменительная практика. — М. : Зерцало, 2013. — С. 161.
8. Росправосудие [Электронный ресурс]. -URL: https://rospravosudie.com/court-sud-yamalo-neneckogo-avtonomnogo-okruga-yamalo-neneckij-avtonomnyj-okrug-s/act-103831285/ (дата обращения: 21.04.2017).
9. Росправосудие [Электронный ресурс]. - URL: https://rospravosudie.com/court-centralnyj-rajonnyj-sud-g-chity-zabajkalskij-kraj-s/act-503132373/ (дата обращения: 21.04.2017).
10. Курс российского уголовного права. Особенная часть / под ред. В. Н. Кудрявцева, А. В. Наумова. — М., 2002. — 421 с.
11. Морозова Н. М., Голубых Д. А. Заимствованные слова в русском языке // Преступность в СНГ: проблемы предупреждения и раскрытия преступлений : сборник материалов международной научно-практической конференции. — Воронежский институт МВД России. — 2016. — С. 313—315.
12. Морозова Н. М. Функционирование и динамика терминов в лексической системе метаязыка юриспруденции // Вестник Воронежского института МВД России. — 2007. — № 3. — С. 60—64.
REFERENCES
1. Gavlo V. K., Gradusova M. M. Kriminalnyiy suitsid v voprosah kvalifikatsii prestupleniy po st. 205 i 205. 1 UK RF // Izvestiya AltGU. — 2011. — № 2-2. — S. 89—92.
2. Epanchintseva G. A. Volosova N. Yu., Ko-zlovskaya T. N. Samoubiystvo: zakonodatelnyie, psi-hologicheskie i kriminologicheskie aspektyi // Krimi-nologicheskiy zhurnal Baykalskogo gosudarstven-nogo universiteta ekonomiki i prava. — 2015. — T. 9. — № 2. — S. 235.
3. Ivanchenko R. B., Polshikov A. V. Mediko-sotsiologicheskie, ugolovno-pravovyie i kriminologicheskie aspektyi ponyatiya «kriminalnyiy suitsid» // Vestnik Voronezhskogo instituta MVD Rossii. — 2017. — № 4. — S. 45—51.
4. Ermolaeva E. G. Suitsid i prestupnost : dis. ... kand. yurid. nauk. — Saratov, 2007. — 236 s.
5. Kommentariy k Ugolovnomu kodeksu RF / otv. red. V. M. Lebedev. — 13-e izd., pererab. i dop. — M. : Yurayt, 2013. — 1069 s.
6. Schetinina N. V. Nekotoryie voprosyi prime-neniya stati 110 Ugolovnogo kodeksa Rossiyskoy Federatsii, predusmatrivayuschey otvetstvennost za dovedenie do samoubiystva // Vestnik Uralskogo yuridicheskogo instituta MVD Rossii. — 2016. — № 1. — S. 2—4.
7. Borzenkov G. N. Prestupleniya protiv zhizni i zdorovya: zakon i pravoprimenitelnaya praktika. — M. : Zertsalo, 2013. — S. 161.
8. Rospravosudie [Elektronnyiy resurs]. - URL: https://rospravosudie.com/court-sud-yamalo-neneckogo-avtonomnogo-okruga-yamalo-neneckij -avtonomnyj -okrug-s/act-103831285/ (data obrascheniya: 21.04.2017).
9. Rospravosudie [Elektronnyiy resurs]. - URL: https://rospravosudie.com/court-centralnyj-rajonnyj-sud-g-chity-zabajkalskij-kraj-s/act-503132373/ (data obrascheniya: 21.04.2017).
10. Kurs rossiyskogo ugolovnogo prava. Osoben-naya chast / pod red. V. N. Kudryavtseva, A. V. Naumova. — M., 2002. — 421 s.
11. Morozova N. M., Golubyih D. A. Zaimstvo-vannyie slova v russkom yazyike // Prestupnost v SNG: problemyi preduprezhdeniya i raskryitiya prestupleniy : sbornik materialov mezhdunarodnoy nauchno-praktich-eskoy konferentsii. — Voronezhskiy institut MVD Ros-sii. — 2016. — S. 313—315.
12. Morozova N. M. Funktsionirovanie i dina-mika terminov v leksicheskoy sisteme metayazyika yurisprudentsii // Vestnik Voronezhskogo instituta MVD Rossii. — 2007. — № 3. — S. 60—64.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
Пучнина Маргарита Юрьевна. Адъюнкт кафедры уголовного права и криминологии.
Воронежский институт МВД России.
E-mail: masloy100@mail.ru
Россия, 394065, г. Воронеж, проспект Патриотов, 53. Тел. 8-951-861-51-91.
Puchnina Margarita Yurievna. Postg-raduate cadet of the chair of Criminal Law and Criminology.
Voronezh Institute of the Ministry of the Interior of Russia.
E-mail: masloy100@mail.ru
Work address: Russia, 394065, Voronezh, Рrospect Patriotov, 53. Tel. 8-951-861-51-91.
Ключевые слова: проблемы квалификации; криминальный суицид; доведение до самоубийства; склонение к самоубийству; содействие совершению самоубийства; суицидальный терроризм; убийство; причинение вреда здоровью; несовершеннолетние.
Key words: qualification issues; criminal suicide; suicide; inclination to suicide; facilitating the commission of suicide; suicidal terrorism; murder; injury to health; minors.
УДК 343.6
