CC BY
80
5.2. КРИМИНАЛИСТИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ПРЕСТУПНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПРОТИВ ПРАВОСУДИЯ, СОВЕРШЕННОЙ РАБОТНИКАМИ ПРАВООХРАНИТЕЛЬНЫХ ОРГАНОВ
Мустафаев Мубариз Хасрат оглы, доцент кафедры криминалистики и судебной экспертизы Бакинского государственного университета (г. Баку, Азербайджанская Республика)
Контакты автора: [email protected]
Аннотация. Данная статья имеет дело с одним из структурных элементов судебной методологии исследования преступлений против правосудия, переданного служащими правоохранительных органов. В статье сформулирована концепция судебной особенности преступной деятельности; его методологическая ценность в выявлении и исследовании преступлений существующей категории была идентифицирована.
Ключевые слова: судебная методология исследования, криминалистическая характеристика, преступная деятельность, правоохранительные органы, методологическая ценность, правосудие
FORENSIC CHARACTERISTICS CRIMINAL ACTIVITY AGAINST JUSTICE, COMMITTED BY MEMBERS OF LAW ENFORCEMENT AGENCIES
Mustafaev Mubariz Hasrat Associate Professor at the Chair of Forensic Science Judicial Examination, Baki State University
Annotation: The present article deals with one of the structural elements of forensic methodology of investigation of crimes against the justice committed by employees of law-enforcement bodies. There is formulated the conception of forensic characteristic of criminal activity in this article; its methodological value in exposure and investigation of the crimes of the present category has been identified.
Keywords: forensic methodology of investigation, the criminalist characteristic, criminal activity, law enforcement bodies, methodological value, justice
Формулировка определения криминалистической характеристики преступной деятельности и выяснения ее методического значения для методики расследования1 позволяют на основе этих положений выявлять криминалистические черты криминальной деятельности работников правоохранительных органов, направленной против отправления правосудия.
Несмотря на то, что мы исходим из необходимости обозначения уголовно-правовой характеристики раз-
1 Мустафаев М.Х. К проблеме криминалистической характеристики преступлений (философия криминалистики) // Ганун, 2005, № 3, с. 57
личных видов преступлений в качестве одного из детерминантов соответствующих криминалистических методик их расследования, тем не менее не допускаем при этом возможности включения в нее каких либо криминалистически значимых признаков данного явления.
Дело в том, что уголовно-правовая характеристика преступления включает в себя описания его нормативной модели, отраженной в уголовном законе. Будучи отражением отраженного в законе сухой, нормативной модели, уголовно-правовая характеристика преступления рождается как следствие воли законодателя. Теоретические изыскания, посвященные уголовноправовой характеристике преступления, в целом зависят от уголовно-правовой конструкции состава, создаваемой законодателем. Конечно, такая зависимость не лишает исследователя возможности высказать свои соображения по изменению или дополнению сконструктированного законодателем состава преступления. Однако в целом теоретические исследования продолжают держаться вокруг нормативной модели, отраженной в уголовном законе.
В отличие от уголовно-правовой характеристики, криминалистическая характеристика сосредоточивает в себе информацию об элементах, формирующих преступную деятельность2. Хотя в криминалистической литературе между понятиями «преступления» и «преступная деятельность» нередко ставится знак равенства, однако, на наш взгляд, ими обозначаются не совсем идентичные явления. Преступная деятельность - претворенное в жизнь преступление. Оно как бы получает при этом свое второе отражение в реальной действительности. Однако в каждом процессе отражения центральные субъекты данного процесса сильно отличаются. Плюс к тому же каждый из этих субъектов (законодатель и преступник) по своему накладывает свои отпечатки на указанный процесс отражения. Несмотря на то, что сознательно-волевые качества, уровень правосознания и правовой культуры законодателя сильно воздействуют на различные, в том числе и правовую, характеристики преступления, однако в уголовно-правовой характеристике преступления сам законодатель не присутствует в качестве ее составного элемента. С криминалистической же характеристикой дело обстоит иначе. Весь процесс отражения преступления в материальных и идеальных источниках информации происходит через сознание и волю, физические и умственные способности преступника. Поэтому, он в той или иной степени накладывает свой отпечаток на любой частице отраженной информации. Одним словом, главным первоисточником отраженной криминальной информации является лицо, совершившее преступную деятельность. Проходя через сознание и волю преступника, преступление приобретает огромное количество дополнительных признаков, которые не могут быть заранее предусмотрены законодателем в уголовном законе. Ибо, несмотря на общность многих признаков, тем не менее, каждый преступник обладает только ему присущими индивидуальными свойствами, принимающими участие в меха-
2 Отчасти аналогична так называемая оперативно-розыскная характеристика преступления. Однако она не является предметом настоящей статьи (подробнее см: Шумилов А.Ю. Основы уголовно-правовой оценки сыскной информации: моногр. М., 2000; Ларичев В.Д. Оперативно-розыскная характеристика экономических преступлений: понятие и содержание // Оперативник (сы-
щик). 2009. № 1 (18). С. 11—15.
низме производства криминалистически значимой информации.
Стало быть, преступная деятельность совпадает с преступлением только частично, т.е. по признакам элементов, описанных законодателем в соответствующем составе преступления. Но и в данном случае о стопроцентном совпадении говорить невозможно. Признаки, обнаруженные в деянии обвиняемого всегда богаче и нагляднее соответствующих признаков состава преступления. Например, способ совершения преступления, описанный в уголовном законе, носит абстрактный характер, способ совершения преступной деятельности - это уже есть часть объективной деятельности, в которой могут отразиться дополнительные признаки преступника. К примеру, наличие морского узла может свидетельствовать о том, что субъект преступной деятельности служил или служит в военно-морских силах. Или же, преступная деятельность Г. Керимова была раскрыта именно благодаря обнаружению в признаках способа ее совершения, сведений, говорящих о профессии преступника. По искусному отделению костей при расчленению трупа, эксперты сделали вывод о том, что преступление совершено или хирургом, или мясником, среди последних которого удалось и вычислить.3
Из вышеизложенного усматривается, что та порция произведенной при совершении преступной деятельности информации, которая используется при раскрытии и расследовании указанной деятельности приобретает такое свойство благодаря субъекту этой деятельности. Следовательно, одноименные элементы различных характеристик появляются на свет как следствия деятельностей, являющихся антиподами. Плюс к тому же, элементы и признаки состава преступления, создаваемые законодательной деятельностью, не используются против субъекта данной деятельности. Элементы же преступной деятельности, точнее отраженные о них в различных носителях информации используются для разоблачения преступника. Значит, преступление и преступная деятельность понятия разнопланового характера и криминалистическая характеристика последней не может идентичной его уголовно-правовой характеристике. Если преступление как уголовно-правовой институт находит свое отражение только в Уголовном кодексе, то преступная деятельность - материализованная объективная действительность.
Преступная деятельность отличается не только богатством содержания, но и в определенных случаях обнаруживает связи закономерного и вероятного характера в механизме образования сведений о различных элементах данной деятельности, а также между носителями, содержащими в себе указанные сведения. Наличие взаимосвязи между такими источниками и информированность о ней субъекта поисково-познавательной деятельности значительно облегчает раскрытие и расследование преступной деятельности. Суть данной взаимосвязи выражается в том, что обнаружение одного источника с необходимостью или вероятностью наводит на другой источник информации. В этом то и заключается методическое значение криминалистической характеристики любой преступной деятельности, как ее информационной модели.
Под этим же углом зрения мы будем рассматривать элементы криминалистической характеристики пре-
3 Сарыджалинская К.Г. Идентификационные действия следователя при расследовании убийств. Баку: Дигэста, 2006, с.167
ступной деятельности работников правоохранительных органов, совершенных против правосудия. Смысл такого подхода заключается не только в том, что он правильно учитывает реальное положение вещей, но и значительно упрощая структуру указанного института, вместе с тем увеличивает его эффективность. Так как методическая эффективность рассматриваемого института измеряется не количеством его структурных элементов, а характером взаимосвязи между носителями информаций об этих элементах. Чем больше закономерности в характере взаимосвязи между этими носителями, тем быстрее раскрывается совершенная преступная деятельность.
Несмотря на то, что механизм формирования и другие параметры различных видов отражения существенно отличаются друг от друга, однако независимо от этого в деятельности по раскрытию и расследованию преступлений они выполняют единую гносеологическую функцию, т.е. служат средством познания события преступления, так как содержат в себе характеризующие его данные4. Выявление такого рода данных есть выявление криминалистически значимой информации, а обнаружение объектов, ее содержащих, есть установление потенциальных ее носителей и источников. В этом познавательном процессе путеводителем следователя и иного субъекта выступает криминалистическая характеристика преступной деятельности, содержащая в себе ориентировочную информацию об этих носителях и источниках. При этом уместно заметить, что правильное выяснение структурных элементов криминалистической характеристики рассматриваемой преступной деятельности является, на наш взгляд, центральной проблемой, являющей способом перехода к иной парадигме научной деятельности при разработке методики ее расследования5. Такое замечание важно по той причине, что искусственное осложнение структуры криминалистической характеристики той или иной преступной деятельности элементами составов соответствующих видов преступления только принижает ее методическую эффективность. Применение состава преступления в качестве структурообразующего элемента криминалистической характеристики приводит к отмеченным нами негативным последствиям и называется определенными авторами неоптимальным подходом6.
В.А. Образцов, констатируя, что любое преступление представляет собой специфический вид человеческой деятельность, указывает, что уяснение содержания криминалистической характеристики должно осуществляться через познание структуры преступления как особой деятельности7. Думается, что автором правильно намечены пути переосмысления методической роли криминалистической характеристики преступной деятельности. От себя хотели бы лишь добавить, что криминалистическая характеристика любой преступной деятельности должна быть сформулирована с учетом соблюдения указанных нами выше критерий: она должна отражать источники, от которых можно почерпнуть сведения о соответствующих элементах дан-
4 Криминалистика / Под ред. Сулейманова Д.И. Баку: Ишыг, 2000, с. 125
5 Например, см.: Мазунин Я.М., Кудрявицкий А.С. О соотношении понятий криминалистической и оперативно-розыскной методик // Оперативник (сыщик). 2010. № 3 (24). С. 51—55.
6 Образцов В.А. Криминалистическая характеристика преступлений: дискуссионные вопросы и пути их решения. // Криминалистическая характеристика преступлений. М., 1984, с.14
7 Там же.
ной преступной деятельности и информацию о характере взаимосвязи между ними. Нет смысла включить в эту характеристику информаций, у которых механизм отражения не имеет закономерностей, повторяющихся в аналогичных ситуациях и нет взаимосвязи, хотя бы вероятного характера, между носителями отраженной информации. Поэтому нельзя согласиться с Л.А. За-шляпином в том, что криминалистическая характеристика преступной деятельности есть обобщенное научное описание ее существенных признаков и структу-ры8. Ибо будучи существенным признаком, вместе с тем он может не обнаружить закономерности отражения в соответствующих носителях информации. Структура же ее должна состоять из тех элементов, обнаружение одного из которых может наводить на другой элемент. К примеру, изученные нами материалы уголовных дел показывают, что совершение подавляющей части преступлений против правосудия следователями МВД АР (около 70%) является существенным признаком данной деятельности. Однако данный показатель, имея важное криминологическое значение, вместе с тем не обладает криминалистической значимостью. Так как для раскрытия конкретной преступной деятельности он не способствует выявлению других элементов данной деятельности.
Таким образом, можно полагать, что криминалистическая характеристика преступной деятельности работников правоохранительных органов, направленной против правосудия есть информационная модель, содержащая в себе сведения о закономерностях механизма отражения ее элементов в соответствующих носителях (источниках), а также о взаимосвязи между этими элементами, имеющая однозначно жесткий или вероятностный характер.
Обобщение судебно-следственной практики за изученный период показывает, что наиболее информативной, с криминалистической точки зрения, элементом рассматриваемой деятельности является обстановка ее совершения. Как постоянный элемент криминалистической характеристики всех видов преступной деятельности, она приобретает еще большее значение при совершении преступлений в отдельных коллективах. Как наисложнейший и богатый элемент криминалистической характеристики она включает в себя и определенные элементы социально-психологической среды, в которой совершается преступление. В отличие от криминологии, изучающей вопросы взаимодействия личности и окружающей среды вне рамок преступного деяния9, криминалистика рассматривает эти проблемы только в пределах события преступления. Обстановка совершения преступлений против правосудия характеризуется наличием круговой поруки в правоохранительной сфере. Это есть типовой признак обстановки совершения указанных преступлений, который проявляет себя в способе их совершения, наличии характерных следов, а также во взаимосвязи между несколькими преступлениями, совершаемыми различными субъектами правоохранительных органов.
УПК АР, принятый в 2000 году, произвел существенные изменения в статусе прокуроров, расширил круг полномочий судов в стадии уголовного преследова-
8Зашляпин Л.А. Основы методики расследования должностей преступной деятельности следователей: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 1993, с.70
9 Исмаилов И.А. Уголовная политика. Баку: Ишыг, 1991, с.123
ния. Эти изменения связаны, прежде всего с основополагающими положениями проводимой судебной реформы о том, что суд должен осуществлять как прямой, так и косвенный контроль за досудебным производством, а также перераспределением груза надзорных полномочий прокурора в пользу судебного контроля и самостоятельности следователя.
Действующий процессуальный закон предусматривает судебный контроль за законностью процессуальных действий органов уголовного преследования, ограничивающих конституционные права граждан, а также право судебного обжалования постановлений дознавателя, следователя, прокурора об отказе в возбуждении уголовного дела, о прекращении уголовного дела, а равно иных их решений и действий, которые способны причинить вред конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ к правосудию (ст. 449.3 УПК АР).
Новацией также является наделение прокурора правом давать согласие дознавателю и следователю на возбуждение перед судом ходатайств об избрании, отмене или изменении меры пресечения либо о производстве иного процессуального действия, которые допускаются только на основании судебного решения. Поскольку даче такого согласия предшествует изучение прокурором материалов дела, можно констатировать, что в этих условиях имеет место двойная проверка законности и обоснованности соответствующего ходатайства со стороны прокурора и суда. Поэтому вряд ли можно, исходя из отсутствия в УПК слово «надзор» утверждать, что у прокурора надзорных полномочий нет. Об этом свидетельствует и ст. 84.3 УПК, которая гласит: «Ответственность за исполнение и применение положений настоящего Кодекса в ходе досудебного производства по уголовному делу несет прокурор, осуществляющий по данному делу процессуальное руководство предварительным расследованием». Разумеется, осуществление процессуального руководства не возможно без реальных надзорных полномочий с целью проверки точного исполнения требований закона10. Оно не может состоять только из дачи процессуальных указаний. Это означало бы формальность процессуального руководства.
По мнению специалистов в области прокурорского надзора, прокурор в уголовном судопроизводстве выполняет двуединую государственную функцию. «Возглавляя систему государственных органов, осуществляющих уголовное преследование, прокурор участвует в уголовном процессе на основе принципа состязательности в качестве стороны обвинения и в то же время выступает государственным гарантом обеспечения прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений лиц, в отношении которых осуществляется уголовное преследование, а также лиц, вовлеченных в сферу уголовно-процессуальных отношений»11, пишут Д.Н. Козак и Е.Б. Мизулина. Не вступая в полемику с цитируемыми авторами о том, что сочетание в лице органов прокуратуры двух функций насколько с правовой точки зрения целесообразно и эффективно, вместе с тем следует отме-
10 Ломидзе А.Б. Прокурорский надзор за законностью и обоснованностью принимаемых следователем процессуальных решений. М.: Юрлитинформ, 2000, с.46
— Комментарий К Уголовно-процессуальному Кодексу Российской Федерации / Отв. ред. Д.Н. Козак и Е.Б. Мизулина. М.: Юристъ, 2004, с.447
тить, что они точно описывают существующее положение вещей. Отказ азербайджанским законодателем в УПК и Законе «О прокуратуре» от слова «надзор» вовсе не отнимает у органов прокуратуры надзорную функцию за деятельностью дознавателей и следователей.
Учитывая, что мы в отдельной публикации коснулись плачевного положения следователей и дознавателей, то на нем повторно останавливаться не будем. Стоит только добавить, что сравнительный анализ результатов проведенного между дознавателями и следователями анкетирования и опроса подтверждают фиктивность положения о процессуальной самостоятельности этих субъектов. Если при официальном анкетировании большинство дознавателей и следователей подтвердили свою самостоятельность (94,5%), то при опросе получилась совершенно иная картина; 97 процентов опрошенных показали, что ни о какой самостоятельности речи быть не может. Боязнь следователей открыто высказаться при официальном анкетировании (когда прокурор и начальник следственного управления (отдела) бывают в курсе) свидетельствуют о том, что зависимое положение этих субъектов, предопределяемое процессуальным законом, сильно сказывается на их психологическом состоянии. Согласно мнению психологов, значительное влияние на восприятие другого человека оказывает самооценка воспринимающего. «Каждый человек соотносит информацию о другом человеке с представлением о самом себе, причем неосознанно стремится сохранить сложившееся о себе мнение. Если же это мнение может быть поколеблено, то возникает тревожное состояние и восприятие изменяется так, чтобы предотвратить осознание угрожающих сигналов»12. Обстановка в правоохранительных органах такова, что дознаватели и следователи, осмелившие не согласиться с указаниями начальников следуправления или отдела, обрекут себя на нахождение в тревожном состоянии. Судя по результатам анкетирования и опроса, чтобы не оказаться в полосе немилости своих начальников и сохранить за собой свою должность дознаватели и следователи стараются показаться исполнительными и ненаходчивыми. Описанная обстановка осложняется еще непи-санными традициями, сложившимся в прак-тике. Такие правила, как «начальству виднее», «мы только исполнители приказа начальства», «я маленький человек», а также негласно устанавливаемые плановые показатели продолжают доминировать в работе правоохранительных органов. При награждении, повышении звания, продвижении в должности наряду с другими факторами учитывают именно такие личностные данные, как исполнительность, преданность неписанным правилам, а также количественные показатели, характеризующие работу. Последние являются насколько твердыми, что подлежат выполнению во чтобы то ни стало. Плачевное положение указанных субъектов было ухудшено еще распределением следственной деятельности по различным министерствам и ведомствам.
Сложные ситуации, свойственные для работы следователей и дознавателей, усугубляется дополнительно описанными ведомственными факторами, безусловно, отрицательно сказываются на качестве их работы. Согласно данным науки психологии, в так называемых трудных ситуациях у одних людях понижа-
— Социальная психология / Под ред. Г.П. Предвечнего и Ю.А.
Шерковина. М.: Политиздат, 1975, с.200
ется качество работы, у других наоборот - стрессовые ситуации оказывают мобилизующее воздействие. «Человеческой природе свойственно, чтобы непосредственное чувство большой опасности для себя и для других является помехой для чистого разума... Опасность и ответственность не увеличивает в нормальном человеке свободу и активность духа, а напротив, действует на него удручающее, и когда способность суждений, несмотря на все это, человек сохраняет, то, несомненно, мы имеем дело с редким величием духа»13 - писал известный немецкий военный теоретик К. Клаузевиц.
Согласно ст. 215.2 УПКАР предварительное следствие по уголовным делам проводится органами прокуратуры и органами МВД, МНБ, МЮ, МН и таможенным комитетом Азербайджанской Республики. Перечень органов дознания еще шире. Из содержания указанной статьи усматривается, что следователи и дознаватели министерств юстиции, налогов и таможенного комитета расследуют уголовные дела, относящихся к функциональной деятельности этих органов. Поскольку проявление преступных правонарушений в любой сфере государственного управления объективно свидетельствует о нехорошем положении дел в данной сфере, следовательно, высшие руководящие чиновники бывают кровно заинтересованными в сокрытии как можно больше фактов преступности в возглавляемых ими ведомствах. Это означает, что дознаватели и следователи оказываются под двойным давлением. Из частных бесед с дознавателями и следователями этих структур вытекает, что наряду с давлениями различного рода применяется и «поощрение». Широко распространена ежемесячная раздача «конвертов», т.е. определенной суммы в качестве «доплаты» к законной зарплате, которая выделяется соответствующими руководителями из огромной массы накапливаемых «грязных денег». Дознаватели и следователи, которую получают мизерную зарплату, как правило, охотно отдаются этому подкупу.
Отсутствие всякой самостоятельности и держание под жестким контролем и нажимом дознавателей и следователей исключают возможности совершения этими субъектами преступления против правосудия в самостоятельном порядке. Такая возможность отсутствует не только ввиду процессуальной несамостоятельности дознавателей и следователей, но и сложилась уже правило, согласно которому, сокрытие таких фактов от своих начальников и прокуроров оценивается как предательство. И субъект, изобличенный по такому факту, подвергается гонениям до ухода со службы или перехода в другой орган. В качестве меры к таким лицам применяется: поручение расследования тяжких, особо тяжких преступлений, которым перспектива раскрытия не ожидается, за что он в дальнейшем может получить различные взыскания, оставления в тени при возможности продвижения по службе; необоснованное промедление присвоения очередного звания. Имеет место и случаи задержание с поличным при «получении взятки» и т.д.
Изложенное подтверждается как результатами проведенных анкетирования и опроса, так и материалами практики.
Из опрошенных дознавателей и следователей никому ни разу не приходилось обжаловать незаконные указания прокурора. Хотя материалы изученных уго-
— Клаузевиц К.Г. О войне. Т.11. М.: Политическая литература, 1941, с.305
ловных дел изобилуют следами таких незаконных указаний прокурора.
Описанная нами ситуация лишний раз подтверждает наличие круговой поруки в правоохранительной сфере. Поэтому обстановка совершения преступлений против правосудия работниками правоохранительных органов является наиболее информативным элементом их криминалистической характеристики. Ввиду того, что расследование преступлений предполагает ведения производство по делу (ст. 45 УПК АР), то следы вышеописанной криминогенной обстановки при тщательном изучении его материалов легко можно обнаружить. В подавляющем большинстве случаев субъекты этих преступлений не затрудняют себя тем, чтобы сокрыть следы совершенного преступления, что является еще одним доказательством существования круговой поруки в указанной сфере. Для иллюстрации сказанного обратимся к практике.
При задержании Аббасова Ф. оперативниками у него было обнаружено наркотическое средство весом 994,20 г. Из объяснительного, написанного задержанным усматривается, что наркотическое средство было им случайно обнаружено ночью в 2200 часа в мусорной яме, поблизости санатория, где он отдыхал. Хотя перед находкой он был сильно пьяный, тем не менее целлофановый пакет, внутри которого находилась марихуана весом около килограммы, случайно привлек его внимание. Однако после случайной находки, он сразу потрезвел и подумал, что находиться в санатории дальше опасно и выехал в Баку. Приехал в город в 0410. На автовокзале сел на такси и приехал в район станции метро «Азизбекова», чтобы сокрыть под мостом наркотики. О найденном никому ничего не сказал. Привез наркотики в Баку без цели сбыта, для личного потребления.
В дальнейшем, после замены адвоката, приглашенного следователем, другим, Аббасов изменил свое первичное объяснение. Им было показано, что при задержании у него было обнаружено не обработанная масса наркотиков, а растительность марихуаны в пять-шесть килограммов. Сумка, внутри которой находилась масса растительности принадлежала лицу по имени Е., с которым они съездили в район Гах с целью привоза в город ягод для продажи на городском рынке. После возвращения в город они на такси приехали к азизбековскому мосту, где Е. попросил его выйти из машины, забрав сумку, и подождать его там. А сам поехал домой, чтобы отдать жене купленное по дороге мясо. Когда оперативники его задержали, он указал им на отъезжающую машину и сказал, что настоящий владелец сумки находится на машине. Однако они ни как не среагировали на его слова. Далее он показал, что хорошо помнит маршрут дороги, ведущей к селу, где Е. взял сумку и может опознать лиц, с которыми он вступил в контакт. Может также опознать мясника, у которого Е. купил мясо.
Оперативники в своих показаниях подтвердили факт обнаружения у обвиняемого наркотическое вещество в эмалированном виде. Якобы Аббасов привлек их внимание случайно, по какой-то странности в поведении. Но до задержания они вовлекли в мероприятие понятых - таксистов, дежуривших у станции метро «Кара Караев», которая находится на значительном расстоянии от места задержания. Из показаний понятых тоже выходит, что они заранее были предупреждены и вовлечены в качестве понятых в проведение мероприятия по задержанию лица с наркотиками. (Хотя Закон
Азербайджанской Республики «Об ОРД» не предусматривает участие понятых при проведении оперативно-розыскных мероприятий).
Однако факты, изложенные в показании обвиняемого, были оставлены следователем не проверенными. Хотя из показаний оперативников усматривается, что Е. и «понятые» были подставными лицами, тем не менее следователь не изъявил «желания» изобличить их, пользуясь противоречиями, имеющимся в их показаниях.
Халатное отношение следователя было обжаловано прокурору, после чего дело было передано его товарищу по работе, т.е. другому следователю того же органа. А следователь, принявший дело к своему производству, вместо того, чтобы проверить факты, лежавшие в основе жалобы защитника, провел осмотр мусорной ямы, где якобы было обнаружено обвиняемым наркотическое средство, с ее фотографированием, в результате которого было «доказано» наличие именно данной ямы. При этом следователем не была допрошена администрация санатория, а также не были изъяты и осмотрены регистрационные документы. Проведение этих следственных действий, в случае подтверждения факта пребывания Аббасова в течение указанного им в первичном объяснении срока в санатории, помогло бы выяснить наличие или отсутствие необходимости в проверке его показаний, данных в следствии, с выходом на место.
Для выгораживания своего товарища по работе от упреков защиты следователь произвел поверхностный допрос «понятых» и оперативников, в котором они дословно повторили свои прежние показания. Из протоколов допроса видно, что следователь не только не применил тактические приемы, пользуясь при этом противоречиями из их прежних показаний, но даже о них не упомянул. Зато вставил в их уста своими вопросами ответы, которые нужны были для выгораживания товарища по работе. Сведение, сообщенное при допросе родителями обвиняемого, о том, что их сын в район не приезжал (где находится санаторий) тоже не побудило следователя проверять факт его пребывания в санатории.
В своем постановлении об отказе в ходатайстве защиты проводить проверку показаний обвиняемого на месте следователь указал, что ввиду точного незнания названия села обвиняемым проведение данного следственного действия абсолютно невозможно. А между тем ст. 260.1 УПКАР гласит: «Проверка показаний на месте проводится с целью установления правильности или уточнения показаний свидетеля, потерпевшего, подозреваемого и обвиняемого, связанных с событием, происшедшим в точно известном месте». Как видно из содержания статьи, точная известность местности не связана с узнаванием ее названия. Достаточно, чтобы допрашиваемое лицо дало обстоятельное описание ее и выразил уверенность в том, что может показать дорогу туда. Плюс к тому же, в данном случае обвиняемый, хотя и не знал название села, где Е. была приобретена сумка с наркотиками, но назвал пограничное село, в котором его товарищ вошел в один двор и встретился с женщиной и ребенком, при котором последнему отдал два маната для купли шоколада. Кроме того, обвиняемый пересказал содержание рекламы, прочитанной им из плаката, стоящего на обочине дороги, ведущей к данной местности.
С криминалистической точки зрения знание обвиняемым название местности, в которой совершено
преступление, тоже не является обязательным для проведения проверки показаний на месте. Так как сущность данного следственного действия заключается в демонстрации лицом, правдивость показаний которого проверяется, определенного места, связанного с событием преступления; рассказе о совершенных на нем действиях; анализе указанного места и сопоставлении данных, сообщенных лицом, с объективной обстановкой на месте, иногда воспроизводстве некоторых действий14. «Если же допрашиваемый не может называть, например, адреса квартир, где были совершены кражи, или улицу, где он видел соучастников, то путем проверки показаний на месте эти пробелы могут быть восполнены».15
Как видно из вышеизложенного, у следователя ни с процессуальной и ни криминалистической точек зрения не было оснований для отказа в проведении проверки показаний обвиняемого на месте. Оно позволило бы или полностью выявить всю преступную сеть или изобличить обвиняемого во лжи. Настойчивый же отказ следователя от проведения указанного действия позволяет сделать вывод с большой вероятностью о том, что аналогичная сеть, существуют и в правоохранительных органах. И следователь сделал все возможное, чтобы сокрыть ее следы.
Об этом свидетельствуют содержание обвинительного акта, составленного им и утвержденного прокурором, в котором мотивировочная часть полностью отсутствует. Факты, проверку которых требовала сторона защиты оценены следователем как попытка направить следствие по ложному пути. Все обвинение обосновано им только на показаниях оперативников и их «штатных понятых» (сотрудники правоохранительных органов между собой так их называют). Чтобы скрыть свое бездействие следователь вынес постановление о выделении дела в отношении Е. в отдельное производство и объявлении его в розыск. Создается такое впечатление, что следователь не знает с содержанием ст. 50.1 УПК АР, в которой отмечается, что выделение производства по уголовному преследованию допускается тогда, когда это не препятствует всестороннему, полному, объективному и своевременному рассмотрению всех обстоятельств, связанных с преступлением и может быть рассмотрено отдельно в силу своего характера. Помимо того, вызывает удивление нелогичность действий следователя: почему он без проверки фактов, которые помогли бы установлению личности и адресата Е., объявил его в розыск. Плюс к тому же характер рассматриваемого дела никак не позволял выделять дело в отношении Е. в отдельное производство. В данном случае это привело к тому, что причастность обвиняемого к преступлению, степень его виновности остались неустановленными.
Как ни удивительно, основанный на весьма сомнительных, отчасти, можно сказать, сфабрикованных уликах обвинительный акт был утвержден прокурором и дело было направлено в суд.
Между тем, согласно ст. 290.2 УПК АР, прокурор, осуществляющий процессуальное руководство предварительным расследованием, изучает уголовное дело, поступившее с обвинительным актом, для проверки следующих обстоятельств:
— Следственная тактика. Под ред. К.Г. Сарыджалинской. Баку: Просвещение, 1991, с.113
— Криминалистика / Под ред. Р.С.Белкина. М., Норма-Инфра, 1999, с.628
доказано ли деяние, присваиваемое обвиняемому, и образует ли это деяние состав преступления (ст. 290.2.1);
доказана ли виновность обвиняемого (ст. 290.2.2); включены ли в содержание обвинения все совершенные обвиняемым преступления (ст. 290.2.3);
привлечены ли по делу все лица, уличенные в совершении преступления (ст. 290.2.4);
имеются ли обстоятельства, влекущие прекращение производства по делу (ст. 290.2.5);
правильно ли квалифицированы деяние обвиняемого (ст. 290.2.6);
правильно ли избрана следователем мера пресечения в отношении обвиняемого (ст. 290.2.7);
приняты ли меры для обеспечения гражданского иска и возможной конфискации имущества (ст. 290.2.8);
выяснены ли обстоятельства, создающие условия для совершения преступления и приняты ли меры к их устранению (ст. 290.2.9);
исследованы ли всесторонне, полно и объективно обстоятельства совершения преступления (ст. 290. 2.10);
соответствует ли составленный следователем обвинительный акт требованиям статьи 289 (имеется в виду требования, предъявляемые составлению обвинительного акта М. М.) настоящего Кодекса (ст. 290.2.11);
соблюдены ли в соответствии с положениями настоящего Кодекса правила проведения предварительного расследования (ст. 290.2.12).
Несмотря на то, что по рассматриваемому делу фактически были нарушены (за исключением ст. 290.2.8) все перечисленные ст. ст. УПК обоими следователями и в их действиях имелись признаки составов, предусмотренных ст. ст. 290.1 (Привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности); 290.2 (Незаконное задержание, заключение под стражу или содержание под стражей); 314 (Халатность) УК АР, однако прокурор почему-то не соизволил себе, руководствуясь ст. 290.3.3 УПК, вернуть уголовное дело для проведения дополнительного предварительного следствия и не возбудил дело в отношении обоих следователей. Уголовное дело должно было быть возбуждено также в отношении оперативников, которыми были нарушены требования законодательства об оперативнорозыскной деятельности (ст. 302.1. УК АР)
Вряд ли, не будучи уверенными заранее в попустительстве прокурора, оперативники и следователи пошли бы на совершение такого количества правонарушений, в том числе преступлений против правосудия с оставлением их явных следов в материалах уголовного дела.
По замечанию специалистов в области прокурорского надзора, при изучении дела в соответствии с принципом свободной оценки доказательств, закрепленным в процессуальном законодательстве, прокурору необходимо удостовериться в доказанности наличия события преступления (времени, места, способах других обстоятельств его совершения), и обоснованности обвинения конкретного лица (лиц) имеющимся в деле доказательствами, отвечающими требованиям относимости, допустимости, достоверности, а в их совокупности - достаточности для составления обвинительного заключения (обвинительного акта) и направления уголовного дела в суд для рассмотрения по су-
ществу16.
— Уголовный процесс / Под общей ред. А.В.Смирнова и Калиновской К.Б., М.: Кнорус, 2007, с.150
Явное пренебрежение прокурора, обязанного осуществлять процессуальное руководство, за расследованием, принципами уголовного процесса, положениями института доказывания, а также такой правовой аксиомой, как толкование всего сомнительного в пользу обвиняемого, очевидно, допустимо при уверенности прокурора в том, что преступления и иные правонарушения, совершаемые им, останутся судом не замеченными. Не случайно, что выше анализируемое нами уголовное дело (Уг. дело № А-1233/05, Архив суда АР по тяжким преступлениям) было предметом рассмотрения Апелляционного суда, однако обвинительный приговор суда первой инстанции был оставлен без изменения.
Сопоставление протоколов допроса, проводимых в предварительном и судебном следствиях, обвинительного акта с обвинительным приговором показывают, что они в основном отличаются по дате, месту и субъектам. Как правило, описательно-мотивировочная часть этих процессуальных документов дословно повторяется.
Таким образом, вышеописанное положение дел (оно является распространенным) позволяет сделать вывод о том, что обстановка совершения преступлений против правосудия, совершенных работниками правоохранительных органов, характеризуется богатым криминалистическим содержанием и, как следовало ожидать, накладывает свой отпечаток на другие элементы криминалистической характеристики этих преступлений.
Наличие круговой поруки в обстановке деятельности правоохранительных органов обуславливает почти открытый характер их совершения, отражение их следов в соответствующих носителях информации, которые могут быть успешно использованы для раскрытия этих преступлений.
Список литературы:
1. Мустафаев М.Х.К проблеме криминалистической характеристики преступлений (философия криминалистики) // Га-нун, 2005, № 3.
2. Шумилов А.Ю. Основы уголовно-правовой оценки сыскной информации: моногр. М., 2000.
3. Ларичев В.Д. Оперативно-розыскная характеристика экономических преступлений: понятие и содержание // Оперативник (сыщик). 2009. № 1 (18). С. 11—15.
4. Сарыджалинская К.Г. Идентификационные действия следователя при расследовании убийств. Баку: Дигэста, 2006.
5. Криминалистика / Под ред. Сулейманова Д.И. Баку: Ишыг, 2000.
6. Мазунин Я.М., Кудрявицкий А.С. О соотношении понятий криминалистической и оперативно-розыскной методик // Оперативник (сыщик). 2010. № 3 (24). С. 51-55.
7. Образцов В.А. Криминалистическая характеристика преступлений: дискуссионные вопросы и пути их решения. // Криминалистическая характеристика преступлений. М., 1984.
8. Зашляпин Л.А. Основы методики расследования должностей преступной деятельности следователей: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 1993.
9. Исмаилов И.А. Уголовная политика. Баку: Ишыг, 1991.
10. Ломидзе А.Б. Прокурорский надзор за законностью и обоснованностью принимаемых следователем процессуальных решений. М.: Юрлитинформ, 2000.
11. Комментарий К. Уголовно-процессуальному Кодексу Российской Федерации / Отв. ред. Д.Н. Козак и Е.Б. Мизулина. М.: Юристъ, 2004.
12. Социальная психология / Под ред. Г.П. Предвечнего и Ю.А. Шерковина. М.: Политиздат, 1975.
13. Клаузевиц К.Г. О войне. Т.11. М.: Политическая литература, 1941.
14. Следственная тактика / Под ред. К.Г. Сарыджалинской. Баку: Просвещение, 1991.
15. Криминалистика / Под ред. Р.С.Белкина. М., Норма-Инфра, 1999.
16. Уголовный процесс / Под общей ред. А.В.Смирнова и Калиновской К.Б., М.: Кнорус, 2007.
References:
1. Mustafyev M. Y. To a problem criminalistic characteristics of crimes (criminalistics philosophy)//Ganun, 2005, № 3.
2. Shumilov A.JU.bas of a criminally-legal estimation of the detective information: monog. М, 2000.
3. Larichev V. D. The operatively-search characteristic of economic crimes: concept and the maintenance//the Field investigator (detective). 2009. № 1 (18). P. 11-15.
4. Sarydzhalinsky K.G.identification of action of the inspector at investigation of murders. Baku: Degesta, 2006.
5. Criminalistics / Under the editorship of Sulejmanova Д.И. Baku: Ishyg, 2000.
6. Mazunin J.M., Kudrjavitsky А.С. About a parity of concepts криминалистической and operatively-search techniques//the Field investigator (detective). 2010. № 3 (24). P. 51-55.
7. Samples of Century And. The Kriminalistichesky characteristic of crimes: debatable questions and ways of their decision.//the Kriminalistichesky characteristic pre-stupleny. М, 19S4Z aplyashin L.A.bas of a technique of investigation of posts of criminal activity of inspectors: Diss. ... candidate of jurisprudence. Sciences. М, 1993.
9. Ismailov I.A.criminal of the politician. Baku: Ишыг, 1991.
10. Lomidze A.B.public prosecutor's supervision of legality and validity of remedial decisions accepted by the inspector. М: Urlitinform, 2000.
11. The comment To. To the criminally-remedial Code of the Russian Federation / Otv. ed. D.N.Kozak and E.B.Mizulina. М: Hurist, 2004.
12. Social psychology / Under the editorship of G.P.Predvechnego and J.A.Sherkovina. М: Polited, 1975.
13. Klauzevits К.Г. About war. Т.11. М: the Political literature, 1941.
14. Investigatory tactics / Under the editorship of K.G.sarydzha. Baku: Education, 1991.
15. Criminalistics / Under the editorship of R.S.Belkina. М, Norm-infra, 1999.
16. Criminal trial / Under the general ред. A.V.Smirnova and Kalinovskoj K.B., М: Knorus, 2007.
РЕЦЕНЗИЯ
на статью Мустафаева Мубариза Хасрат оглы по теме «Криминалистическая характеристика преступной деятельности, совершенной работниками правоохранительных органов против правосудия»
Представленная для рецензии научная статья посвящена одному из важнейших элементов криминалистической методики расследования отдельных видов преступлений. Несмотря на то, что криминалистическая характеристика считается изученным, исследованным элементом криминалистической методики, тем не менее автору удалось по новому сформулировать ее определение и уточнить методическое значение. По мнению автора, преступление как уголовно-правовая дефиниция не может иметь криминалистическую, криминологическую и иную характеристику, кроме уголовно-правовой. Криминалистическую характеристику может иметь не преступление, а преступная деятельность, которые нельзя отождествлять. Такое отождествление не позволяет провести четкую грань между уголовно-правовой и криминалистической характеристиками и такая путаница сильно сказывается на эф-
фективности криминалистической методики. Ибо, при таком раскладе дел криминалистическая характеристика превращается в тавтологию, повторяя элементы уголовно-правовой характеристики преступления.
Согласно позиции соискателя, криминалистическая характеристика должна содержать в себе описание не уголовно-правовых признаков преступления, а сведения о закономерностях отражения элементов преступной деятельности (способа, механизма и т.д.) в соответствующих носителях информации и о характере взаимосвязи между этими носителями. Чем жестче взаимосвязь, тем эффективнее будет влияние криминалистической характеристики преступной деятельности на методику ее расследования.
Выводы автора обоснованы материалами практики, связанными с преступлениями против правосудия совершенных работниками правоохранительных органов.
С учетом вышеуказанных обстоятельств научную статью М.Х. Мустафаева рекомендуем опубликовать в рецензируемом издании, включенном в перечень журналов ВАК.
Рецензент профессор,
д.юн. А.Ю. Шумилов
