CC BY
12КРЕСТЬЯНСТВО ТАМБОВСКОЙ ГУБЕРНИИ И СОВЕТСКАЯ ВЛАСТЬ: ПЕРВЫЙ ОПЫТ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ (ЛЕТО 1918 - ЛЕТО 1919)
ШАДСКИЙ Олег Германович,
к.и.н., доцент Институт права и национальной безопасности Тамбовского государственного университета им. Г.Р. Державина. E-mail: olegshadsky@gmail.com
Краткая аннотация: В статье рассматриваются ключевые аспекты взаимоотношений между крестьянами и советской властью в первый год ее существования в Тамбовской губернии. Слабость большевистского государственного аппарата в губернии делает Тамбовскую губернию последней, в которой устанавливается советская власть в европейской части России. В сельской местности Тамбовской губернии представителей партии большевиков до осени 1918 года практически не было. Контроль за деревней остается в руках крестьянских общин и местных советов. В этот период в губернии конфликты крестьян с новой властью являются довольно редким явлением, не выходящим за рамки неурядиц местной сельской жизни. Делается обоснованный вывод о том, что «медовый месяц», когда крестьянство в целом нейтрально и даже положительно относилось к новой власти, закончился по мере усиления давления властей на крестьянство. Первый значительный конфликт имеет место летом 1918, когда была объявлена первая всеобщая мобилизация в Красную Армию, что противоречило интересам всех крестьян. Формирование в августе 1918 года комитетов бедноты, которые должны были стать, по замыслу большевиков, опорными пунктами диктатуры пролетариата в деревне, оттолкнули большинство крестьянства от новой власти. Усилило отторжение беззаконное поведение и произвол представителей советской власти на уездном и волостном уровнях. Делается вывод о том, что события, происходившие во взаимоотношениях крестьянства и новой власти, неизбежно толкали крестьян на активное сопротивление, что через год приведет к крупнейшему крестьянскому восстанию в Советской России.
Abstract: The article discusses key aspects of the relationship between peasants and Soviet power in the first year of its existence in the Tambov province. The weakness of the Bolshevik state apparatus in the province makes the Tambov province the last to establish Soviet power in the European part of Russia. In the countryside of the Tambov province there were practically no representatives of the Bolshevik party until the autumn of 1918. Control over the village remained in the hands of peasant communities and local councils. During this period, in the province, conflicts between peasants and the new government are a rather rare occurrence, not going beyond the turmoil of local rural life. A reasonable conclusion is made that the "honeymoon", when the peasantry as a whole was neutral and even positive about the new government, ended as the pressure of the authorities on the peasantry increased. The first significant conflict took place in the summer of 1918, when the first general mobilization in the Red Army was announced, which ran counter to the interests of all peasants. The formation in August 1918 of the committees of the poor, which were to become, according to the Bolsheviks, strongholds of the dictatorship of the proletariat in the countryside, pushed most of the peasantry from the new government. The rejection of lawless behavior and arbitrariness of representatives of the Soviet government at the uezd and volost levels intensified. It is concluded that the events that took place in the relations between the peasantry and the new government inevitably pushed the peasants into active resistance, which in a year would lead to the largest peasant uprising in Soviet Russia.
Ключевые слова: аграрная история, крестьянство, Тамбовская губерния, Советская власть, мобилизация, комитет бедноты.
Keywords: agrarian history, peasantry, Tambov province, Soviet power, mobilization, committee of the poor.
История взаимоотношений крестьянства и Советской власти в Тамбовской губернии в 1918 -1919 годах представляет собой типичную, во многом, характерную для всей страны историю.
Место Тамбовской губернии в советской схеме было определено ее хлебными и людскими возможностями, с одной стороны, и слабостью большевистского государственного аппарата в губернии, - с другой.
На выборах в Учредительное Собрание, которые проходили во вторую неделю ноября 1917 года, большевики получили только две тысячи голосов
из тридцати пяти тысяч избирателей Тамбова, пришедших голосовать. В деревнях, где выбор был фактически между двумя партийными списками эсеров и большевиков, за последних голосовали 20,0% избирателей, за эсеров - 75,4% [16, с.93.]. Результат был бы еще менее значительным, если бы не эффект первого законодательного акта большевиков, Декрета о Земле, легализовавшего захваты крестьянами помещичьих и церковных земель.
Переход власти в губернии в руки Совета был провозглашен лишь 4 марта 1918 года на Первом губернском съезде Советов. Тамбовская губер-
ния явилась последней в европейской части России, которая стала «советской» [12, с.25-27].
Первые шесть месяцев Советской власти представляли собой уникальный период. Крестьяне получили действительную возможность самоуправления. В сельской местности губернии большевиков практически не было. У центральной власти не было выбора, как оставить контроль за деревней в руках крестьянских общин и местных Советов. Объявление «продовольственной диктатуры» (13 мая 1918 г.) и первой мобилизации в Красную Армию (12 июня), а также декрет об организации комбедов (11 июня) ознаменовали конец крестьянского самоуправления.
В первой половине 1918 года конфликты крестьян с новой властью, представленной местными Советами, были редким явлением, а их характер не выходил за рамки неурядиц местной сельской жизни. Системного конфликта между государством и деревней еще не было. Согласимся с большевиком М.Г. Колосовым, который в своих воспоминаниях писал, что «в период передышки Советская власть и крестьянство переживали «медовые месяцы» своих отношений» [13, с.35].
Первый значительный конфликт имел место летом 1918 года, когда была объявлена всеобщая мобилизация в Красную Армию, которая явилась первым актом большевиков, ущемившим интересы всех крестьян.
В Тамбове декрет о призыве на военную службу всех рабочих и крестьян, родившихся в 1893 - 1897 годах, был получен 12 июня 1918 года. Получив приказ о мобилизации, крестьяне пришли в замешательство от того, что она проводилась не по традиционной системе имперской армии, когда каждая деревня или волость должна была выделить определенное число солдат, и сами крестьяне решали, каких членов своей общины отправить на призывные участки, в независимости от их возраста (от 18 до 50). Вместо этого, новое правительство предписывало явиться на военную службу, вне зависимости от мнения общины, самым работоспособным ее членам.
Наиболее дискредитирующим по отношению к новой власти аспектом летней мобилизации 1918 года являлось то, что администрация в уездах не смогла подготовить призывные пункты к должному приему мобилизованных. Беспорядки имели место буквально на каждом призывном пункте, главным образом по вине властей.
Самое значительное событие, связанное с мобилизационной кампанией, произошло в губернском центре 17 июня 1918 года. Помещения, питательные пункты и продукты для мобилизованных подготовлены не были. Призывники часами бродили по городу в поисках приюта. Людская масса становилась все более неуправляемой. Наконец над толпой понеслись призывы к захвату оружия из мобилизационного отдела.
Значительная часть 1-го Тамбовского пехотного социалистического полка перешла на сторону взбунтовавшихся. Грабежи, погромы и незаконные обыски захлестнули город. Весь город оказался в руках толпы, но, когда улеглась эйфория, а магазины и склады были разграблены, призывники разошлись по волостям. К 19 июня Советская власть в городе была восстановлена. Сходные волнения проходили также в Козлове, Борисоглебске и Кирсанове [12, с.62-76].
К августу 1918 года в Тамбовской губернии насчитывалось всего 2700 большевиков. Однако, организационная база партии в сельской местности получила значительную поддержку после начала создания по всей губернии в августе 1918 года комитетов бедноты. По замыслу большевиков комитеты бедноты должны были стать опорными пунктами диктатуры пролетариата в деревне [14, с.81].
К ноябрю 1918 года общее число комбедов в губернии достигло 3011 [19, с.35]. Изучение качественного состава комбедов показывает, что только 49.3% членов волостных комбедов и 65.6% членов сельских комбедов имели отношение к сельскому хозяйству до 1914 года. Остающиеся проценты приходились на рабочих, демобилизованных солдат и служащих.
Поскольку качественный состав комбедов не отражал реального социально-экономического расклада на селе, их организация во многих местах была осложнена противодействием крестьян. Многие делегаты 1 -ой Кирсановской уездной конференции комитетов бедноты жаловались, что они были вынуждены организовывать сельские и волостные комитеты тайно, по причине сильной оппозиции со стороны местного населения. Делегат от Град-Уметской волости сообщил, что волостной Совет, ведущую роль в котором играли кулаки, зашел так далеко, что угрожал бомбой, если соберется организационное собрание комбеда [17, с.357-358]. Избердеевский волостной Совет полтора месяца скрывал декрет о комбедах. Организации комбедов в Красивской во-
лости также препятствовал волостной Совет [14, с.82-83]. Обычной проблемой для властей было то, что крестьяне, выбирая членов комбедов, голосовали за тех, кого власти считали «кулаками». В конечном итоге проводились перевыборы комбедов, с недопущением в них предыдущих членов-«кулаков», или даже назначение новых членов волостным или уездным комитетами. Таким образом, организация комитетов бедноты стала важным фактором конфликта между крестьянами и местными властями.
В ноябре 1918 года в самый разгар продовольственной кампании в семи из двенадцати уездов Тамбовской губернии случились народные волнения, наиболее серьезные из которых произошли в Мор-шанском, Козловском и Кирсановском уездах.
Виктор Сахаров, житель села Левые Ламки, располагавшегося в одном из наиболее активных районов крестьянских волнений осени 1918 года вдоль границы Козловского и Моршанского уездов, так описывал в своем письме к брату начало беспорядков на селе: «31 октября к нам приехали депутаты из соседнего села и начали бить в набат. Пошли на звон, где разъяснили в чем дело и тут же взяли двух комитетчиков, одного отпустили на дорогу, а другого убили. Народ на сход с вилами и рогатинами пришел воевать против Совета. Было приказано брать с собой чего возможно. Делегация от села была отправлена в соседние села для поднятия восстания, чего им где удалось, а где и нет. Настроение у восставших было замечательно, а особенно фантазии, хотели идти даже на Москву и чуть ли ни на Нью-Йорк. Казалось все кончено. Строй государственный новый. Ночью везде ходили патрули...
Но, увы! Настроение и фантазии народа были укрощены на другой день утром огнем и мечем. Моих соседей взяли и расстреляли без всяких. Будь я дома, тоже подвергся этому. Когда я шел домой, картина была ужасная - всюду убитые. Тишина зловещая» [2].
Восстания крестьян против большевистского государства представлялось осенью 1918 года еще как нечто незакономерное, не имеющее под собой достаточных оснований. А, между тем, «медовые месяцы» взаимоотношений Советской власти и крестьянства, о которых писал М. Г. Колосов, закончились. Крестьянство было вынуждено встать в жесткую оппозицию к государственной системе, жестоко обиравшей их и ставившей их на грань выживания.
Главными объектами недовольства вос-
ставших крестьян во всех уездах, где проходили волнения, стали комбеды. В Черкинской волости Мор-шанского уезда, местный комбед был разогнан, а его члены арестованы. Мятежники в установленной законной форме собрали членов исполкома и объявили им, что будут новые выборы в Совет, но что им, членам настоящего Совета, бояться нечего, так как восстание не против Совета, а против комбеда. Лидер мятежников, число которых составляло примерно три сотни, даже попросил председателя бывшего Совета о помощи, так как необходимо будет знать, как правильно вести работу Совета [9].
Аналогичные события развернулись в Отъ-ясской волости Моршанского уезда, где бунтовщики, распустив старый исполком Совета, провели новые выборы, и дважды избрали Федора Курдина председателем. Оба раза он отказался, опасаясь репрессий со стороны Красной Армии [8].
Восстание, начавшееся в Пичаевской волости Моршанского уезда, распространилось через северную границу Кирсановского уезда, охватив территорию пяти волостей. Местные жители в течение почти десяти дней сдерживали продвижение правительственных отрядов. Один военный чиновник с большой долей преувеличения описывал это противостояние как «настоящий военный фронт, с борьбой, проходившей по правилам настоящей военной техники» [1]. Сразу после подавления восстания в одной из деревень на границе Кирсановского и Мор-шанского уездов, согласно донесению, красноармейцы захватили 400 винтовок, 9 пулеметов, одно артиллерийское орудие и несколько ручных бомб. В самом Пичаево правительственные части захватили еще больше пулеметов, вместе с автомобилями, приспособленными для военных целей [18, с.42].
В разгар крестьянских волнений, охвативших Тамбовскую губернию, VI Всероссийский съезд Советов принял решение об упразднении комбедов и проведении новых выборов в волостные и сельские Советы весной 1919 года, с целью добиться расширения влияния коммунистической партии на крестьянство и утверждения твердого контроля партии над деревней.
Сравнительный анализ этих выборов для Тамбовской и других центральных сельскохозяйственных губерний обнаружил, что абсолютное большинство избранных крестьянами депутатов были беспартийными [10, с.211-212, 219].
Единственными опубликованными материа-
лами о результатах выборов конца лета - осени 1919 года, являются данные Е. Г. Гимпельсона по 47 волостям Тамбовской губернии. Из 2143 депутатов сельских Советов, охваченных этой выборкой, только 52 (2.5%) являлись членами коммунистической партии, с ничтожным дополнением тех, кто относился к лагерю «сочувствующих» - 0.45% [11, с.484].
Сельские и волостные выборы 1919 года представляли собой важный поворотный пункт в социальной и политической истории деревни. Задача правительства состояла в трансформации «кулацких» Советов в «пролетарские», (т.е. большевистские) органы власти на местах. Хотя выборы и не прошли в точном соответствии с планами, тем не менее, большевики достигли своей цели - влияние партии в сельских и волостных Советах увеличилось. Хотя процент сельсоветов с участием большевиков был ничтожным, доля ВИКов с хотя бы одним представителем партии в течение 1919 выросла почти вдвое (с 38,2% - весной до 71,4% - осенью) [10, с.223].
Во время выборных кампаний 1919 года ярко проявилась проблема качественного состава партийных рядов. Быстрый рост партии привлек в ее ряды самые нежелательные элементы, которые выступали во многих городах и селах как представители новой власти, формируя у населения определенное мнение о ней. Пьянство, взяточничество, распутство, подчеркнуто презрительное отношение к гражданам стало «визитной карточкой» многих новых хозяев жизни.
Старые большевики крайне негативно воспринимали раздувание рядов партии за счет лиц, которых при всем желании было трудно причислить к идейным борцам за рабоче-крестьянскую власть.
Одним из таких разочарованных большевиков являлся Н. И. Чумичкин, председатель Моршан-ского уездного исполкома. Сразу после подавления крестьянских волнений в уезде, который являлся осенью 1918 года, пожалуй, наиболее пострадавшим в губернии, Чумичкин отказался от членства в партии, сохранив при этом свой пост в исполнительном комитете. Он требовал, чтобы губернская администрация расследовала деятельность быстро растущих уездных партийных организаций: «В Моршанске, как и во многих других городах, дооктябрьская партия РКП потонула в новых пестрых массах пришлого, мало политически воспитанного элемента. Мелкобуржуазная закваска, грубые инстинкты животной
зависти зачастую преобладают над идеологией коммунизма и ставят задачи шкурных интересов выше интересов социальной революции... Беда в том, что советские карьеристы, лакеи толпы на невежестве масс создают себе популярность, не брезгуя самой грубой демагогией вроде: «Бей буржуазию, гони ее в шею, нас гнали» и прочее. Такое учение классовой борьбе безусловно развращает нравственно молодых коммунистов и создает урядников от Коммунизма. Результат такого воспитания уже сказался в целом ряде восстаний крестьян и в целом ряде процессов в трибуналах [против членов партии] ...» [6].
В Моршанский уезд был спешно выслан следователь с целью расследовать ситуацию. Следователь, некий Меламед, представил свой доклад в конце весны 1919 года, который содержал факты, подтверждающие изложенное Чумичкиным [3]. В дополнение к повальной коррупции внутри партии и безудержному пьянству, Меламед был поражен той неуязвимостью перед правосудием, которую дает членство в партии, в независимости от тяжести совершенного преступления. Партия даже обеспечивала освобождение тех ее членов, которые представали перед судом и признавались виновными.
После того, как следователь арестовал бывшего члена Моршанского исполкома Чеснокова и начальника милиции Соколова за совершенные ими злоупотребления, местный комитет партии вмешался и потребовал отдачи ему арестованных «на поруки».
«Это был комитет партии, - презрительно писал Меламед, - а комитет партии не погрешит. И пришлось их из-под ареста освободить». В уезде, утверждал следователь, применялись старорежимные телесные наказания, в которых «порка» соседствовала с расстрелами совершенно невиновных людей. Вместо агитации и пропаганды, партийная организация Моршанского уезда полагалась на угрозы и насилие. В ответ на просьбы крестьян достать хоть сколько-нибудь соли, член укомпарта Парфенов заявлял, что он их «всех вложит в бочки и пулеметами посодит». «Эти люди, - писал следователь, - до сегодняшнего дня продолжают озлоблять и настраивать против себя крестьянство и рабочие массы своим постыдным поведением».
Возмущенный Меламед предупреждал в конце своего доклада: «Я заявляю, что если не будут предприняты самые срочные меры для исправления ситуации - должно ожидать второго восстания, ибо слишком дискредитировала себя Советская власть в
уезде, слишком возбудила она население своими возмутительными действиями» и предлагал «расправится со своими мерзавцами» [4].
Отвратительные факты были обнаружены следователем Озеровским, который зафиксировал случаи изнасилований как женщин, так и мужчин, членами моршанской партийной организации. И хотя таких слов как «садисты» и «дикари» местные коммунисты не жалели, но, тем не менее, терпели поведение своих товарищей. Озеровский писал, что «пьянство и издевательство над гражданами - нормальное явление. Граждане на деле убеждаются, что палачи времен Николая если и совершали преступления, то не так явно» [7].
Расследование, проведенное в Шацком уезде заведующим организационного отдела губпрод-кома Безногим, показало, что «реквизированная собственность исчезает без следа. Безотчетно погибло много имущества из имений, финансовое положение в учреждениях некрасивое, много различных пересо
Библиография:
1. ГАТО. Ф.Р.-1. Оп.1. Д.138. Л.22 об.
2. ГАТО. Ф.Р.-5201. Оп.2. Д.178. Л.9 - 10.
3. ГАТО. Ф.Р.-5201. Оп.2. Д.829. Л.48 - 49.
4. ГАТО. Ф.Р.-5201. Оп.2. Д.829. Л.49.
5. ГАТО. Ф.Р.-5201. Оп.2. Д.835. Л.307.
6. ГАТО. Ф.Р.-5201. Оп.2. Д.867. Л.18.
7. ГАТО. Ф.Р.-5201. Оп.2. Д.867. Л.21 - 22 об.
8. ГАТО. Ф.Р.-5201. Оп.2. Д.96. Л.60 об.
9. ГАТО. Ф.Р.-5201. Оп.2. Д.96. Л.81.
10. Figes, O. Peasant Russia, Civil War: the Volga Countryside in Revolution (1917 - 1921). - Oxford, 1989. - 401 p.
11. Гимпельсон Е.Г. Советы в годы интервенции и гражданской войны. - М.,1968. - 511 с.
12. Канищев В.В. и Мещеряков Ю.В. Анатомия одного мятежа (Тамбовское восстание 17-19 июня 1918 г.) - Тамбов, 1995.-295 с.
13. Колосов М.Г. Мятеж 17 - 19 июня 1918 года в Тамбове// Путь борьбы. Сб. первый. - Тамбов, 1922. - С.34-39.
14. Очерки истории Тамбовской организации КПСС/ под. ред. Окатова Н.А. - Воронеж, 1984. - 503 с.
15. Переписка секретариата ЦК РКП(б) с местными партийными организациями: сб. док. в 8 т. - М., 1957-1974. Т.6.
16. Протасов Л.Г. Крестьяне на выборах в Учредительное Собрание// Тамбовское крестьянство: от капитализма к социализму (вторая половина XIX - начало XX вв.): Сб. науч. Статей. - Вып.2. - Тамбов, 1998. - С.84-99.
17. Советы в эпоху военного коммунизма (1918 - 1921): сб. док. в 5 т./ ред. Антонов-Саратовский. - М., 1928. Т.1. С.357 - 358.
18. Фатуева Н.В. Противостояние: кризис власти - трагедия народа. - Рязань, 1996. - 304 с.
лов диктаторских и довольно грубых, таких, которые тяжело отражались на доле беднейших крестьян и рабочих и полнейшая революционная бездеятельность. кругом я заметил стремление сильных Шацка таково: пьянство, дамы, рысаки, монатки, комиссарство, спор чей больше чин и т.д.» [5].
Плачевное положение дел в партийной губернской организации не ускользнуло от внимания Центрального Комитета РКП(б), который в письме тамбовскому губкомпарту предостерег его членов от дальнейшего «повального пьянства» и «терроризирования населения членами партии» [15, с.122-123].
Таким образом, к середине 1919 года беззаконие и произвол, имевшие место в отношениях между новой властью и крестьянством, оттолкнули значительную его часть от большевиков. Это станет одной из причин антоновского восстания год спустя. Когда к уже имеющимся дестабилизирующим факторам добавятся тяжелейшие продразверсточные кампании 2019 - 20-х годов, восстание станет неизбежным.
