CC BY
129
УДК 338.24.01
О.А. Худякова КРЕАТИВНОСТЬ В КОНТЕКСТЕ СОВРЕМЕННЫХ УПРАВЛЕНЧЕСКИХ ПРАКТИК
НИЖЕГОРОДСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ТЕХНИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ
ИМ Р.Е. АЛЕКСЕЕВА
Предметом настоящей статьи является концептуально-методологический анализ инновационных составляющих управленческих практик в рамках «креативной индустрии», рассматривающейся в настоящий момент как особый сектор экономики. В центре рассмотрения — креативность как комплекс требований к самоактуализации, которые предъявляются в равной мере и на личностноиндивидуальном, и на коллективно-организационном уровнях. Анализ различных подходов к рассмотрению креативности наглядно показывает, что данным понятием обозначается способность противостоять современным «вызовам», стоящим перед глобализующимся хозяйственным пространством. Концептуальный потенциал «креативности» открывает также возможности исследования места и роли России в рамках мирового экономического ландшафта, поскольку затрагивает ключевые характеристики перехода к постиндустриальному обществу и природу сопутствующих социальноэкономических трансформаций. Автор делает акцент на концептуально-методологических противоречиях, возникающих при разработке креативных ориентиров современных управленческих стратегий.
Ключевые слова: креативность, креативная экономика, креативное управление, творческий и нетворческий труд, модернизация, инновационное общество.
Креативные ориентиры развития современного российского общества можно считать одной из наиболее значимых составляющих социально-экономических стратегий [1-5]. Инновационно-преобразовательный потенциал личности, группы, организации рассматривается как наиболее востребованный ресурс, необходимый для осуществления столь долго ожидаемого поворота от догоняющих и модернизационных моделей к опережающим и устойчивым, творческое начало анализируется как открывающее новые возможности для изучения человеческой деятельности в целом [6-10]. Вместе с тем на сегодняшний момент креативные ориентиры заключают в себе и максимальное число узловых противоречий, замыкающихся на ключевые проблемы сущности хозяйственного развития нашей страны, его пространственно-временные характеристики, определяющие, в свою очередь, векторность планируемых социальных преобразований.
Предметом анализа в настоящей статье являются концептуально-методологические основания «креативности» в контексте наиболее сложной и неоднозначной, и в то же время наиболее динамичной, сферы экономики — управления. На наш взгляд, именно в данной области сосредоточен в настоящее время наиболее значимый спектр злободневных проблем, быстрое решение которых могло бы стать залогом прогрессивного экономического развития России. Управленческие практики, с одной стороны, являют собой одну из наиболее ярких иллюстраций «эффекта колеи», сопротивления инновационным проектам преобразований, с другой — наиболее остро диктуют необходимость обращения к новому творческому подходу, ориентированному на нетрадиционность и нестандартность мышления. Установление соответствующего институционального режима, создающего необходимый структурный контекст эффективного использования имеющихся знаний и генерирования новых идей, заключает в себе в качестве последнего основания построение новых хозяйственных инфраструктур и формирование новых организационных принципов. Вместе с тем инерционный энергосырьевой характер развития отечественной экономики в сочетании с бюрократическими традициями управления образуют чрезвычайно устойчивый комплексный барьер на пути благих инновационных намерений. Его системный институциональный характер, опирающийся на существующие культурно-символические модели, отражает экономическую и
психологическую целостность, которой в рамках инновационной «прокламатики» практически нечего противопоставить; т. н. «креативная экономика» — сфера чрезвычайно высокого дефицита интеграции и целенаправленности, а «креативное управление» — проект столь же сложный и трудноосуществимый, сколь и обусловливающая его динамично меняющаяся реальность.
Данный круг проблем носит междисциплинарный характер, формируясь на стыке экономики и психологии, которые в равной мере оказали влияние на формирование комплексного понятия «креативности». В сфере экономической инноватики рассматриваемый концепт отражает растущую необходимость качественных изменений производственных процессов, приоритет в осознании которой принадлежит, по-видимому, США, пережившим в 1950-х годах первый бум «креативной индустрии». Управленческий аспект связан здесь со всё более обостряющейся потребностью в «лидерах, способных преобразовывать свои организации, а не просто выполнять рутинные задачи менеджмента» [11, с. 129]. Помимо этого, постиндустриальная децентрализация проявляется в радикальных преобразованиях внутри-организационных иерархий [3,4,11,12]. Ответственность за бизнес смещается вниз к клиентам и рынкам, стремительно растёт дефицит лидерства и адаптации к динамично меняющейся реальности [6,9,11]. Соответствующий решению этих задач особый тип индивидуальности
— личностной и организационной — обозначается как «креативность», которую в данном контексте можно определить как комплекс современных требований к самоактуализации. Вопрос об их носителе в современном обществе остаётся открытым и весьма дискуссионным, в особенности в отношении российской действительности; границы, функции и природа т. н. «нового среднего» [11] или «креативного класса» [13-15] остаются весьма размытыми, складываясь в ставший привычным для стратификационных исследований «социологический образ» или «социальный портрет».
Интересно отметить, что одной из заметных тенденций этого поиска является смещение социального заказа на творческое мышление и креативное действие в сферу экономикогеографических исследований, где в качестве субъекта хозяйственных преобразований может выступать «талантливый регион» или «умный город» [3,12]. Это стремление перенести свойства самореализации из субъективно-психологической в объективно-территориальную сферу во многих отношениях весьма показательно: управленческие проблемы, очевидно, доступнее для решения в рамках когнитивной географии, нежели на социальнопсихологическом уровне. «Рубежи теории интеллекта», обнаруживаемые в поиске перспективной концепции креативности, оказываются во многом и рубежами наших традиционных представлений о рациональности и иррациональности, затрагивают вопросы границ возможностей межличностного потенциала разума [16]. Часто отмечают, что осознание креативности уже само по себе предполагает её наличие [6]. Концептуально-методологическая картина в данном случае довольно типична для теоретико-эмпирических противоречий современного социального знания, в рамках которых центральное понятие обрастает огромным числом определений, отнюдь не способствующим разрешению проблем. Экономические, психологические, социологические, экзистенциальные акценты креативности подчас противоречат друг другу; теоретическая «избыточность» осложняется неоднозначностью итогов эмпирических исследований. Выделить какое-либо общее основание перед лицом этой разнонаправленно-сти проблематично; тем не менее, давая не академическое, а рабочее определение креативности, различные авторы сходятся на «быстроте» и результативности экономических и технических преобразований. Иными словами, креативность - способность противостоять современным «вызовам», главным из которых является растущая сложность окружающего мира, который всё более тесен и всё менее един [17].
В качестве значимой составляющей концепции устойчивого развития программы инновационной экономики, стратегии развития креативности непосредственно затрагивают процессы социальных трансформаций практически в любой стране мира, в то же время для
России они являются ключевыми в определении её места в общемировом экономическом ландшафте и перспектив дальнейшего развития. Если для западных стран креативная экономика — вопрос конкурентоспособности, для нашей страны это во многом вопрос выживания, бифуркации экономических систем. Креативность управленческих практик играет здесь особую роль, поскольку их влияние на социальное развитие таково, что здесь происходит радикальная трансформация многих сфер общественной жизни [18-20]. В равной мере это относится и к самому образу управления, становящегося более многоуровневым и трудоёмким. Анализ опыта зарубежных исследований креативности [21] наглядно показывает, что сама постановка проблемы предполагает здесь планомерную постепенную коррекцию эволюционного процесса, где основные тренды развития носят кумулятивный характер. Становление креативной личности рассматривается в контексте прогрессивного технологического развития, где расширение творческих возможностей человека - закономерное следствие превращения науки в непосредственную производительную силу. Главное внимание при этом уделяется разработке и распространению инструментов и методов ускорения творческого процесса [21,22]. В противовес этому креативный контекст отечественных социальноэкономических стратегий сформировался как нечто инородное и дискретное, как один из аспектов информационного «оглушения» девяностых. Самостоятельность и нестандартность мышления не относилась в советской стране к социально одобряемым практикам. Управленческие функции были строго стандартизованы и чётко детерминированы для каждого уровня иерархии. Деформации социального пространства потребовали радикального пересмотра механизмов социальной адаптации, новых демаркаций внутреннего и внешнего [23]. Задача конструирования креативности в условиях столь высокого дефицита идентичности - возможно, неразрешима для данных исторических условий и при данном количестве ресурсов. Следствием этого является неизбежное «распыление» проблемы на множество проектов, где прокламация инновационных преобразований странным образом соседствует с обоснованием административно-бюрократического расширения. Любой комплекс предложений по решению каких-либо управленческих проблем вновь и вновь возвращается как к последнему основанию - к острейшей социально-психологической потребности в номенклатуре, к стремлению избежать ответственности за принятие решений.
Переводя это в теоретико-методологическую плоскость, можно сказать, что в западных дискурсах креативности управления доминируют позитивистские ориентиры исследований, в то время как в её российском осмыслении на первый план выходят экзистенциальные составляющие. «Вызовы» глобализующегося мира, способность противостоять которым и составляет сущность креативности, для постсоветской российской реальности означает необходимость перехода к новым онтологическим уровням. Эта трансформация проблематична сама по себе, для нас же, привыкших к догматичным идеологическим установкам и однозначным правилам экономического развития, гораздо большей проблемой подчас оказывается само принятие многомерности, сложности, комплексности. Мультипарадигмальность расценивается как «болезнь» социальных наук, в том числе и экономической, сама необходимость быстрого принятия решений в условиях неопределённости - как подлежащая устранению. Затрагивая ключевые характеристики перехода нашей страны к постиндустриальному обществу и природу сопутствующих социально-экономических трансформаций, вопрос культивации «креативности» порождает подчас иллюзию преодоления информационной волны, на смену которой приходит «креатологическая формация» [24]. Творчество рассматривается здесь в качестве движущей силы и целевого ориентира социального развития. Подобные теоретические конструкции являются, на наш взгляд, несколько преждевременными, тем не менее, попытка выделения «культурно-творческой эпохи» в контексте чисто российского взгляда на общемировой дефицит инновационного потенциала весьма показательна. Креативность, в отличие от информации, вряд ли можно считать основным ресурсом власти, ещё менее её можно уподобить объекту очередной «игры» человека вслед за природой или техникой, Мы наблюдаем явную подмену демаркационного основания исторической стадии
развития её основной проблемой: креативность - скорее не ресурс, а способность им воспользоваться.
Тем не менее, креативность, несомненно, входит в число тех ключевых понятий, которые затрагивают специфику переходного состояния современной России с её проблематичной «постиндустриальностью» и дефицитом цивилизационной идентичности. Это наглядно проявляется в анализе ряда концептуально-методологических противоречиях, возникающих при разработке креативных ориентиров современных управленческих стратегий. Приведём некоторые из них.
Прежде всего, предельно проблематичен вопрос о субъекте креативного управления. На фоне неистового ницшеанского поиска «среднего класса», продолжавшегося два постсоветских десятилетия [25], скептицизма в отношении интеллигенции и общего неприятия интеллектуализма [26], идеи Р. Флориды относительно свободно мыслящих и творчески действующих представляются весьма малореализуемыми. Описанная им креативная способность к синтезу, разрушающая стереотипы мышления и поведения, менее всего свойственна пост-социалистическим трансформациям, где главной ценностью становится стабильность и «устойчивое развитие». «Локомотив инновационной модернизации» [27] можно усмотреть в современном российском обществе лишь при наличии лишь очень богатого «социологического воображения». Большинство серьёзных и глубоких исследований креативности в нашей стране проводится в сфере психологии, где в качестве главной проблемы обозначается ещё одно серьёзное противоречие. На личностном уровне чрезвычайно остро обозначен протест против действий по заданным схемам и шаблонам, против алгоритмичности и стандартизации поведения, против стереотипов, налагаемых социальной средой. В то же время самоактуализация индивидуальности, умение выразить собственную уникальность и реализовать свой жизненный потенциал для подавляющего большинства является серьёзной проблемой [6,7]. Что касается социально-психологического аспекта, американскому «буму» креативности пятидесятых противопоставлено характерное для духовного мира России доминирование идей выживания, сохранения достигнутого. С данной точки зрения мы имеем ярко выраженный разрыв между нравственными ценностными ориентирами и реальными процессами социальной стратификации. В нашей стране экономический успех в его социальноструктурном измерении можно связать скорее с умением преобразовывать социальный капитал, например, трансформировать власть в собственность. Психологический портрет творческой личности в России в целом скорее непривлекателен: она зачастую рассматривается как дестабилизирующий элемент социальной системы на фоне общего неприятия возможных перемен [1]. Российское творчество - творчество, характер которого принципиально вне прагматических ориентаций, наличие которых принимается фундаментальной характеристикой «креативного класса», становящегося таким же фантомом, как «элита», «интеллектуал» или «пролетариат».
Можно обозначить также серьёзное концептуально-методологическое противоречие, связанное с культивируемым понятием «творческого труда», подвергаемым подчас вполне справедливой критике [28]. Диалектика творческого и нетворческого в трудовом процессе играет значимую роль в понимании сущности управленческих практик, особенно в отношении сферы материального производства. Рассматривая креативность как чисто мыслительную способность генерации идей, Р. Флорида игнорирует один из важнейших факторов постиндустриальных трансформаций, а именно — насыщение творческими элементами материального труда, по-прежнему занимающего ведущую роль в современных хозяйственных структурах [29]. В России с её сырьевой направленностью экономики какие-либо инновационные «прорывы» представляются весьма сомнительными [30]. Снижение стимулов диверсификации действующих в настоящее время производственных механизмов очевидно, также налицо отсутствие каких-либо тенденций роста конкурентоспособных экономических моде-
лей. Если в развитых странах основной прирост ВВП обеспечивается за счёт т.н. «креативного класса», то в нашей стране с её ресурсной экономикой инновационные ориентации подчас вполне осознанно остаются на прокламационном уровне. Реальной корреляции творческой активности и темпов развития национальной экономики в нашей стране не существует. Несмотря на несомненное наличие в современной России постиндустриальных тенденций, поисково-преобразовательная доминанта не имеет выхода на успешные экономические достижения.
Таким образом, мы видим, что проекты «креативного управления» на современном уровне развития заключают в себе концептуально-методологические противоречия, обозначаемые на трёх уровнях: социально-психологическом, социологическом и экономическом, каждый из которых оказывается тесно взаимосвязанным с другими.
Библиографический список
1. Волков, Ю.Г. Креативное общество как цель российской модернизации [Текст] // СоцИс. 2011. №11. С. 25-32.
2. Лапин, Н.М. Креативность как инновационный ресурс развития экономики [Текст] / Н.М. Лапин
— дисс. на соискание учёной степени канд. эк. наук.— Тамбов, 2008. — 155 с.
3. Метелева, Е.В. Формирование кластеров креативных и культурных индустрий как одно из
перспективных направлений городского развития [Текст] // Вопросы экономики и права. 2010. №12. С. 329-331.
4. Мидлер, Е.А. Генерирование и трансфер инноваций в современной российской экономике: методология исследования, инструментарий и инфраструктура управления [Текст] / Е.А. Мидлер
— дисс. на соискание учёной степ. док. эк. наук — Ростов-на-Дону, 2011. — 324 с.
5. Салогуб. А.Н. Креативное управление в системе социального развития российского общества [Текст] / А.Н. Салогуб — автореферат дисс. на соискание учёной степ. канд. эк. наук — Ростов-на-Дону, 2012 — 52 с.
6. Капиренкова. О.Н. Креативность личности как фактор интеграции малой группы [Текст] / О.Н. Капиренкова — дисс. на соискание учёной степ. канд. псих. наук. — М., 2004 — 301 с.
7. Коломиец, Е.Ф. Креативность как фактор выбора стратегии самореализации личности [Текст] / Е.Ф. Коломиец — дисс. на соискание учёной степени канд. псих. наук — СПб., 2010. — 219 с.
8. Пенькова, М.Р. Креативность социального действия в современной социологической теории: анализ прагматистских и неопрагматистских концепций [Текст] / М.Р. Пенькова. — М.: изд-во МАИ, 2012. — 160 с.
9. Погорелова, Е.В. Концепция системы управления знаниями в организации [Текст] // Экономические науки. 2011. №4. С. 172-176.
10. Челомбицкая, М.П. Интеллект и креативность как факторы самоактуализации человека в инновационном обществе. Социально-философский анализ [Текст] / М.П. Челомбицкая. — Ессентуки, 2011. — 152 с.
11. Абель, Д.Ф. Изменения, преобразования и лидерство: возможности для России [Текст] // Российский журнал менеджмента. 2004. №3. С. 129-132.
12. Бойкова, М.В. Будущее городов: города как агенты глобализации и инноваций / М.В. Бойкова, Е.С. Ильина, М.Г. Салазкин // Форсайт. 2011. Т.5. №4. С. 32-48.
13. Крылов, А. Феномен креативного класса: новая роль интеллигенции в экономике [Электронный ресурс] // Режим доступа: (Дата обращения 01.09.2012).
14. Феномен креативного класса: опыт экспертного анализа [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://www.buk.irk.ru/exp_seminar/4/doc3.pdf (Дата обращения 01.09.2012).
15. Флорида, Р. Креативный класс: люди, которые меняют будущее [Текст] / Р. Флорида - М.: Классика XXI, 2005. - 430 с.
16. Энтони, М. Рубежи теории интеллекта [Текст] // Форсайт. 2007. №4. С. 4-18.
17. Казакова, В.И. Решение как объект феноменологического анализа [Текст] // Труды НГТУ им. Р.Е. Алексеева. Серия «Управление в социальных системах. Коммуникативные технологии». 2010. №3. Т. 84. С. 102-113.
18. Худякова, О.А. К вопросу о социологических измерениях креативности в современной России [Текст] // Актуальные проблемы социальной коммуникации: материалы III всероссийской
научно-практической конференции. — Н. Новгород: НГТУ, 2012. С. 603-606.
19. Моргунов, Е.Б. Психология организаций: активность, обучаемость, креативность... Что на очереди? [Текст] // Управление персоналом. 2001. №4.
20. Салогуб. А.М. Креативное управление в системе социального развития российского общества [Текст] / А.М. Салогуб - автореферат дисс... д. соц. наук - Ростов-на-Дону, 2012. - 54 с.
21. Боровинская, Д.Н. Зарубежный опыт исследований креативности в ХХ в. [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://www.lib.tsu.ru/mminfo/000063105/348/image/348-042.pdf (Дата обращения
01.09.2012).
22. Борисов, А.Л. Управление креативными социальными действиями в контексте формирования корпоративной культуры [Текст] / А.Л. Борисов - дисс. соц. наук - М., 2008. - 193 с.
23. Анохин, А.М. Социальная адаптация в контексте феномена границы [Текст] //
24. Марков, С.Л. Творческое управление и управление творчеством в новейшей креатологической формации [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://www.geniusrevive.com/stati/ tvorcheskoe-upravlenie -i-upravleшe-tvorchestvom-v-novejshej-kreatologicheskoj-formatsii (Дата обращения
01.09.2012).
25. Казакова, В.И. Средний класс как феномен пограничья [Текст] // Вестник ННГУ им. Н.И. Лобачевского. 2008. №6. С. 333-342.
26. Казакова, В.И. Интеллектуал в пространстве стратификации: границы и социальная судьба [Текст] // Вестник ННГУ им. Н.И. Лобачевского. Серия «Социальные науки». 2009. №4. С. 175183.
27. Окара, А.Н. Креативный класс как партнёр государства [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://www.ng.ru/scenario/2009-12-22/12_creative.html (Дата обращения 01.09.2012).
28. Корняков, В.И. Тсс. Вот придёт-войдёт творческий труд [Текст] // Философия хозяйства. 2005. №1. С. 173-195.
29. Патырбаева, К.В. Креативный работник: особенности работника постиндустриальной экономики [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://rudocs.exdat.com/docs/index-559162.html (Дата обращения 01.09.2012).
30. Болотина, Л.В. Российская экономика: отказ от сырьевой модели в пользу инновационной [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://www.creativeconomy.ru/articles/16133/ (Дата обращения 01.09.2012).
