CC BY
17
Колесникова М. Е.
(Ставрополь) Танцевова А. В.
(Москва)
УДК 94(470)
КРАЕВЕДЧЕСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ НА СТАВРОПОЛЬЕ В 1920-Е ГОДЫ: К 100-ЛЕТИЮ ОТЕЧЕСТВЕННОГО КРАЕВЕДЧЕСКОГО ДВИЖЕНИЯ
Статья посвящена истории краеведения Ставрополья и Северного Кавказа в 1920-е годы - период становления краеведения в стране. Цель работы - на основе документов центральных и региональных архивов, музейных коллекций восстановить историю первых краеведческих организаций и учреждений на Ставрополье, выявить их роль в отечественной истории, культуре, в развитии научного знания, сохранении историко-культурного наследия. Впервые на основе документального наследия показана роль Ставропольской этно-лого-археологической комиссии в развитии краеведческого движения не только на Ставрополье, но и на территории Северного Кавказа. Проанализированы основные направления деятельности этнолого-археологической комиссии по этнографическому изучению Ставропольской губернии, живущих в ней калмыков, ногайцев, туркмен, русских поселенцев, немецких колонистов; археологическому исследованию края с целью выявления, фиксации и постановки на учет памятников старины; культурно-охранительной деятельности; просветительской работе с населением; по проведению археографических и архивных изысканий. Показана роль Ставропольской этнолого-археологической комиссии в координации местных краеведческих сил по изучению Северо-Кавказского региона, установлении тесных научных контактов с краеведами Краснодара, Владикавказа, Ростова-на-Дону, Нальчика, Пятигорска. Введены в научный оборот источники, связанные с деятельностью Г. Н. Прозрителева, одного из основателей Ставропольского краеведческого музея-заповедника, известного общественного деятеля и кавказоведа конца XIX -начала XX вв. Показано, как оформилась система краеведческих организаций на Северном Кавказе, какую роль сыграло образованное в 1922 г. Центральное бюро краеведения (ЦБК), способствовавшее началу «золотого десятилетия» в истории краеведения.
Ключевые слова: краеведение, краеведческое движение, музейная деятельность, охрана памятников древности, Г. Н. Прозрителев, Северо-Кавказское бюро краеведения, советская власть, Центральное бюро краеведения, этнолого-археологическая комиссия
The article studies the history of local history of Stavropol Territory and the North Caucasus in the 1920s, the period offormation of local history in the country. The purpose of the study is to restore the history of the first local history organizations and institutions in the Stavropol Territory based on documents from central and regional archives, museum collections, to identify their role in national history, culture, the development of scientific knowledge, and the preservation of historical and cultural heritage. For the first time, based on documentary heritage the role of the Stavropol Ethnological and Archaeological Commission in the development of the local history movement not only in Stavropol, but also in the North Caucasus is shown. The main activities of the ethnological and archaeological commission for the ethnographic study of the Stavropol province, the Kalmyks, the Nogais, the Turkmens, Russian settlers, German colonists living in it are analyzed; archaeological research of the region in order to identify, fix and register ancient monuments; cultural and protective activities; educational work with the population; archaeographic and archival research. The role of the Stavropol Ethnological and Archaeological Commission in coordinating local lore forces in the study of the North Caucasus region, establishing close scientific contacts with local historians of Krasnodar, Vladikavkaz, Rostov-on-Don, Nalchik, Pyatigorsk is shown. The article introduces the sources related to the activities of G.N. Prozritelev, one of the
founders of the Stavropol Museum-Reserve of Local Lore, a well-known public figure and Caucasian scholar of the late 19th - early 20th centuries. The study shows how the system of local history organizations took shape in the North Caucasus, the role played by the Central Bureau of Local History (CBLH) formed in 1922, which contributed to the beginning of the "golden decade " in the history of local history.
Keywords: local history, local history movement, museum activity, protection of ancient monuments, G. N. Prozritelev, North Caucasus Bureau of Local Lore, Soviet authorities, Central Bureau of Local Lore, ethnological and archaeological commission
DOI: 10.24888/2410-4205-2022-33-4-137-146
В 2022 г. отмечается 100-летие краеведческого движения в России. Несмотря на то, что истоки краеведческих исследований уходят в XVIII в., организационное оформление общественного краеведческого движения в стране связывают с 1922 г., когда было образовано Центральное бюро краеведения (ЦБК). Именно в первые годы советской власти была сформирована система краеведческих организаций, которые стали главными хранителями историко-культурного наследия России. История, традиции и опыт краеведческих организаций, как и сам процесс формирования новой культуры в 1920-е г. представляет научный интерес. Культурные преобразования осуществлялись еще в условиях плюрализма мнений, разнообразия течений, ассоциаций, творческих объединений. Именно начальный этап советского культурного строительства, когда взаимодействовали и противоборствовали различные организационные структуры и формы, наиболее интересен для изучения и использования опыта отношения к культурному наследию.
При изучении истории краеведения в отдельных регионах российские авторы оперируют такими понятиями, как провинциальное краеведение и региональное краеведение. В содержание первого понятия входит историческое краеведение в российской провинции конца XVIII - начала ХХ в., «краеведческое наследие», оставленное в основном непрофессиональными историками той или иной местности (провинции). Это краеведческое наследие как «историографическое наследие дореволюционных краеведов» оказывает значительное влияние и на региональную историографию, и на общественное сознание, а его изучение помогает понять особенности региональной истории России, поскольку сама история России во многом выступает как история российских регионов [2, с. 315, 318, 338]. В содержание второго понятия входит развитие историко-краеведческих исследований в отдельных регионах России, инфраструктура которых включает не только профессиональные учреждения (в первую очередь, исторические кафедры вузов), но и общественные организации, а соответственно не только ученых-историков, но и любителей [8, с. 198-203; 9, с. 3233; 10, с. 134-137; 11, с. 204-210; 14].
В 1920-е гг. повсеместно на местах возникали краеведческие организации. Они имели разнообразные организационные формы, применительно к местным условиям (секции, бюро, общества, кружки, музеи, институты и т.д.). Задачами их являлись: инвентаризация, описание и первоначальное систематизирование естественных производительных сил и культурных ценностей отдельного региона, изучение родного края, распространение знаний о нем, сохранение исторических памятников. Во многом краеведческие организации сохранили преемственность с провинциальными научными обществами конца XIX - начала XX вв., так как зачастую, работу в них направляли те же исследователи, которые трудились в научных обществах до 1917 г. При отсутствии научных учреждений в провинции, именно краеведческие общества превращались в «академии наук» на местах.
В 1920 г. краеведческую работу в губерниях Северного Кавказа организовывали комитеты и секции по делам музеев и охраны памятников искусства и старины. Ставропольская секция была образована 7 августа 1920 г. Ее возглавил известный общественный деятель Г. Н. Прозрителев [5, ф. А-2307, оп. 3, д. 141, л. 65; 6, ф. 645, оп. 1, д. 10, л. 4]. Секция занималась организацией государственного учета и охраной культурных ценностей, изуче-
нием вещественных памятников (археологических и исторических) и памятников письменных (архивных), тем самым продолжала деятельность Ставропольской ученой архивной комиссии (1906-1920). Как и другие местные органы, она испытывала недостаток в искусствоведах и музееведах, в материальных средствах, осложняло ее работу и военное положение республики.
Краеведческой работой занимались Окружное методическое бюро при Окружном отделе народного образования и науки и созданное им Ставропольское окружное краеведческое общество [4, с. 182-183]. В работе использовались разнообразные формы и методы -пропаганда охраны памятников, инструкции и разъяснения, инспекторская работа, связь с центральными научными учреждениями, организация экспедиций. Краеведческая работа в губернии строилась в соответствии с «Пятилетним планом краеведческих работ по СевероКавказскому краю», который предусматривал, прежде всего, культурохранительную деятельность [6, ф. 1076, оп. 1, д. 11, л. 69, 244]. Учитывалась и специфика региона - наличие большого количества археологических памятников, широкомасштабный характер кладоис-кательства, самовольные раскопки и использование исторических памятников для хозяйственных и строительных работ. На характер и интенсивность краеведческой работы влияли административно-территориальные изменения на Северном Кавказе, многонациональный состав его населения, особенности процесса национально-государственного строительства в регионе.
Важную роль в организации краеведческих сил региона сыграло образованное в 1926 г. Северо-Кавказское бюро краеведения. Члены бюро занимались организацией, учетом, планированием и координацией деятельности краеведческих обществ, кружков, реорганизацией музеев. В составе бюро была образована секция археологии, антропологии, этнографии и истории искусств. Возглавил секцию археолог А. М. Ильин, членами были С. Ф. Войцеховский, Н. М. Егоров, Б. В. Лунин, М. А. Миллер, Г. Н. Прозрителев, Л. П. Семенов и др. [3, с. 13]. Секция объединяла научно-исследовательские и краеведческие организации края, координировала их работу, собирала сведения о предполагаемых археологических работах и лицах их производящих, о памятниках, находках, открытиях и результатах в области археологии, антропологии, этнографии и истории [17, ф. 2, оп. 1, ед. хр. 22, л. 9]. На III Всероссийской конференции по краеведению в 1928 г., в состав Центрального бюро краеведения (ЦБК) вошло 12 представителей от Северо-Кавказского региона, в том числе А. И. Воскресенский, Г. Ф. Руденко, Г. Г. Григор (г. Краснодар), А. П. Семенов (г. Владикавказ), Е. А. Ларин (г. Пятигорск), Г. Н. Прозрителев (г. Ставрополь) [6, ф. 1076, оп. 1, д. 11, 254, 274; 12; 13, с. 58-84; 18, с. 139-142].
Краеведческими исследованиями занимались и этнолого-археологические комиссии, общества и институты, повсеместно создаваемые на местах. Они осуществляли научно-исследовательские работы по изучению памятников древности, искусства, старины и народного быта; объединяли и координировали работу местных краеведческих обществ; способствовали распространению этнолого-археологических знаний; занимались охраной памятников материальной культуры. Общее руководство их деятельностью осуществляла Российская академия материальной культуры (РАИМК), подчинялись они Академическому центру Наркомпроса.
В начале 1920-х гг. осуществлялись работы по созданию сети этнолого-археологических комиссий на юге России - в Краснодаре, Ставрополе, Владикавказе, Пятигорске и других городах. Организационной работой занимался уполномоченный РАИМК, председатель Северо-Кавказской этнолого-археологической комиссии, профессор Пархоменко (г. Краснодар) [6, ф. 645, оп. 1, д. 9, л. 7]. По вопросу открытия подобной комиссии в г. Ставрополе, в начале 1921 г., велась переписка между Г. Н. Прозрителевым, председателем секции географии и этнографии Совета обследования и изучения Кубанского края профессором Л. Я. Апостоловым и профессором Пархоменко. Последний предложил организовать Ставропольскую этнолого-археологическую комиссию в составе 5-6 местных деятелей.
В ответном письме Г. Н. Прозрителев особо подчеркивал важность этого начинания для спасения и изучения исторических памятников Ставрополь [17, ф. 2, оп. 1, ед. хр. 29, л. 3951].
Ставропольская этнолого-археологическая комиссия (СЭАК) была создана постановления РАИМК от 28 мая 1921 г. [6, ф. 645, оп. 1, д. 7, л. 3] Деятельность комиссии явилась важным этапом в развитии традиций краеведения. Работала она в соответствии с «Положением о деятельности и составе этнолого-археологических комиссий», предусматривавшем избрание членов комиссии и председателя самостоятельно, утверждение их в РАИМК [5, ф. А-2307, оп. 10, д. 134, л. 165 об.]. В состав комиссии вошли энтузиасты, любившие край и стремившиеся познать его историческое и культурное прошлое: ректор Ставропольского сельскохозяйственного института, профессор В. М. Савич; биолог, зоолог, ректор института народного образования г. Ставрополя, профессор, В. А. Вагнер; ученый-агроном М. М. Панков, действительный член Кавказского отдела Русского Географического общества А. В. Чеботарев; учитель истории, археолог О. А. Старосельская; преподаватель Ставропольской женской гимназии, историк и археолог-любитель С. Т. Колмаков; инженер Г. В. Сократов и Ф. Н. Остапенко [5, ф. А-2307, оп. 10, д. 231, л. 35-36.]. Председателем комиссии был избран Г. Н. Прозрителев. К середине 1920-х гг. состав СЭАК значительно увеличился, ее членами стали С. В. Руденко, Ф. И. Маметханов, В. Н. Лучник, С. Б. Эмануэль, А. П. Смердынский, В. Умрихин, И. И. Костомаров, И. В. Сперанский, А. К. Иванова, А. Н. Ру-бенской, Коробков, Щульц, Воробьев, П. П. Высоцкий, С. М. Невский, А. В. Ильинский [6, ф 645, оп. 2, д. 7, л. 1; д. 20, л. 9, 14; д. 30, л. 16-17; д. 41, л. 3].
Ставропольская этнолого-археологическая комиссия работала в тесном контакте с музеем Северного Кавказа, краеведческим по своему профилю, планы работы «вела применительно к музею и выделяла по преимуществу вопросы археологии, истории, собирая материал по краю» [5, Ф. А-2307, оп. 10, д. 134, л. 166]. Основными направлениями работы были: этнографическое изучение края (изучение быта иногородцев, живущих в Ставропольской губернии - калмыков, ногайцев, туркмен); изучение быта русских поселенцев и истории их взаимоотношений с «туземным населением»; изучение быта «немецких колонистов» и их влияние на местное население; археологические исследования (изучение старины вокруг г. Ставрополя, с целью выявления, фиксации и постановки на учет памятников старины, раскопки и обследования разрушающихся в ходе строительства курганов); культурно-охранительная деятельность (охрана памятников древности и старины); просветительская работа с населением; археографические и архивные изыскания [6, ф. 645, оп. 1, д. 7, л. 5-8]. Экспедиции, организованные СЭАК, носили комплексный характер, предполагали археологические, антропологические и этнографические исследования, в сочетании с изучением естественной среды обитания древних людей. Такой комплексный подход давал возможность получить необходимый материал для понимания культурно-исторических явлений, происходивших на Ставрополье в древности.
Важную роль СЭАК сыграла в организации археологического изучения губернии и сохранении памятников древности. Несмотря на существующие декреты, постановления, циркулярные обращения Наркомпроса к председателям исполкомов, которые обязывали их «принимать решительные меры для прекращения и предотвращения хищнических раскопок археологических памятников», памятники разрушались в ходе деятельности кладоискателей и строительных работ по возведению плотин, насыпей, прокладки шоссе, землю для которых брали из курганов Ставрополья [5, ф. А-2307, оп. 3, д. 8, л. 2-8, 13, 15, 17; д. 11, л. 14, 20]. Единственным средством борьбы с разрушением памятников, по мнению членов комиссии, являлось проведение научных раскопок, выдача открытых листов. В деле охраны памятников работа проводилась по двум направлениям - административная и научно-исследовательская работа. Ставропольская этнолого-археологическая комиссия организовала экспедиции на разрушаемые объекты: 1921г. - на раскопки кургана в с. Безопасном, 1922 г. - Кумо-Манычская экспедиция, 1924 г. - на раскопки кургана по старой Татарской доро-
ге, 1929 г. - Маджарская экспедиция, 1929 г. - на исследование курганов около с. Донского и с. Старомарьевского, 1931 г. - на обследование кургана близ с. Рогатая Балка [6, ф. 645, оп. 1, д. 41; 17, ф. 2, оп. 1, ед. хр. 18-28]. Проведенные работы дали богатейшие материалы, пополнившие фонды археологического отдела музея Северного Кавказа (располагался в г. Ставрополе).
В культуроохранительной деятельности СЭАК использовала опыт Ставропольский ученой архивной комиссии и организовывала группы сотрудников на местах, из числа учителей, служащих, интересующихся историей и археологией. На возмещение их расходов и затрат музей Северного Кавказа в 1921 г. выделил 100 руб. [1, ф. 2, оп. 1, д. 91, 1926, л. 2 об.]. Благодаря деятельности краеведов на местах были предотвращены многие десятки самовольных археологических раскопок курганов. Комиссия отмечала деятельность своих бесплатных помощников-сотрудников - крестьянина с. Надежды В. Т. Умрихина, помогавшего в изучении Надежинского городища, неоднократно участвовавшего в экспедициях комиссии, сделавшего превосходные рисунки и фото [6, ф. 645, оп. 2, д. 30, л. 8]. Общественными помощниками комиссии были и крестьянин с. Благодатного Т. Д. Щегольков (сотрудничал еще со Ставропольской ученой архивной комиссией), заботами которого были спасены и обследованы ряд курганов, рабочий Племхоза П. А. Каменев, учитель школы А. А. Володин, крестьянин с. Татарка М. Чумаков, благодаря которому были спасены золотые предметы, найденные крестьянами при работах на Каряжском городище [17, ф. 2, оп. 1, ед. хр. 24, л. 127; ед. хр. 28, л. 33-37]. Одной из форм защиты курганов Ставрополья было проведение так называемой охранной линии (окружные канавы вокруг курганов).
Археологическое направление в деятельности Ставропольской этнолого-археологической комиссии было напрямую связано с борьбой с кладоискательством. Так, в 1925 г., в отчете о деятельности комиссии, Г. Н. Прозрителев приводил факты почти одновременного ограбления археологических объектов в 1924 г. у с. Благодарного, с. Надежды, с. Татарки, горы Бударки и близ г. Ставрополя [1, ф. 2, оп. 1, д. 115, 1925 г., л. 3 об.; 6, ф. 1076, оп. 1, д. 10, л. 38]. В 1924 г. члены комиссии провели раскопки скифского кургана на старой Татарской дороге (один из трех курганов, разграбленный кладоискателями) недалеко от г. Ставрополя [6, ф. 645, оп. 1, д. 7, л. 10; ф. 1076, оп. 1, д. 1, л. 21; д. 11, л. 14; 17, ф. 2, оп. 1, ед. хр. 35, 41]. В погребении, относящемся к концу VII - началу VI в. до н. э., были обнаружены предметы, характерные для богатых захоронений скифского времени, в том числе керамика с орнаментом, выполненном в зверином стиле. Современные исследователи относят это погребение к числу наиболее ранних на Северном Кавказе. Раскопки членов комиссии, хотя и были незавершенными и велись непрофессиональными археологами, являются одной из ярких страниц в изучении скифской культуры на Ставрополье. Во многом их результаты, дополненные исследованиями 1980-х гг., свидетельствуют о пребывании скифов на Ставропольской возвышенности в ранний период своей истории.
В 1924 г. Г. Н. Прозрителевым и членами комиссии было обследовано Каряжское городище [1, ф. 2, оп. 1, д. 115, 1925 г., л. 6]. На территории городища, называемого в народе «городком», местные жители находили бусины, пряслица, металлические предметы, обломки керамики. Все это привлекало внимание кладоискателей. В результате доисследования одного из погребений, был обнаружен наконечник золотой гривны гуннского времени, выполненный в полихромном стиле. Исследователь И. П. Засецкая включила эту находку в свой каталог золотых украшений гуннского времени [7, с. 52-53]. Таким образом, благодаря стараниям членов комиссии для науки были спасены уникальные предметы скифской и гуннской эпох, к изучению которых и сегодня обращаются исследователи. В 1924-1925 гг. членами СЭАК были осмотрены разграбленный курган около с. Благодарного и древнее «становище» у с. Надежды. Небольшие раскопки и сбор подземного материала дали интересный инвентарь и позволили отнести памятники к эпохе бронзы.
В августе 1925 г. Г. Н. Прозрителев получил известие о разрушении кургана у с. Прасковея при строительстве шоссе от г. Прикумска до с. Прасковея. Современная дорога
между этими населенными пунктами проходит по правобережной части городища Маджа-ры, которая к тому времени ни разу не осматривалась исследователями. Местными жителями было обнаружено большое количество археологических находок. Председатель комиссии Г. Н. Прозрителев сообщил в Главнауку о факте разрушения кургана и ходатайствовал о выделении 50 руб. на его осмотр и обследование [5, ф. А-2307, оп. 10, д. 131, л. 73]. Несмотря на то, что декретом СНК от 7 января 1924 г. охрана курганов возлагалась на исполкомы местных Советов, предотвратить расхищение находок не удалось. Курган около с. Прасковея находился в черте памятника золотоордынской эпохи - городища Маджары, являвшегося предметом постоянной заботы членов комиссии. Они не раз поднимали вопрос перед РАИМК о продолжении исследований этого уникального памятника и ходатайствовали о признании заповедным участка территории городища Маджары. Впервые вопрос о заповедной зоне на Маджарах был поставлен в октябре 1921 г. [5, ф. А-2307, оп. 10, д. 231, л. 45] В переписке Г. Н. Прозрителева с профессором А. А. Спицыным указывалось на необходимость признать это городище «заповедным» [6, ф. 1076, оп. 1, д. 11, л. 73]. Однако, вопрос о заповеднике долгое время был открыт.
В 1927 г. СЭАК направила на Маджары научную экспедицию во главе с Ф. Мамет-хановым для обследования разрушаемых объектов [17, ф. 2, оп. 1, ед. хр. 24, л. 1,112]. В ходе подготовки экспедиции Г. Н. Прозрителев вел переписку с известным российским археологом В. А. Городцовым. В 1928 г. Ставропольская комиссия получила разрешение ЦБК на проведение археологической экспедиции на развалины Маджар, правда, без ассигнования запрашиваемых средств [6, ф. 645, оп. 2, д. 30, л. 8]. Отсутствие средств не позволило провести широкомасштабных работ, зато была впервые осмотрена часть городища, располагавшаяся в пойме р. Кумы. По итогам работ был составлен обстоятельный доклад, в котором вновь был поставлен вопрос о необходимости охраны городища и его планомерных исследованиях. В 1929 г. СЭАК планировала исследования на Маджарском городище, «На-дежинском становище» и обследование курганов близ с. Старомарьевки. Предполагалось организовать работу двух экспедиций. Первую должен был возглавить Ф. И. Маметханов, а вторую Г. Н. Прозрителев. Экспедиции получили специальные маршрутные листы, в которых оговаривались маршруты, сроки и задание [17, ф. 2, оп. 1, ед. хр. 25, л.10.]. В конце 1920-х гг. Г.Н. Прозрителевым были написаны ряд работ по маджарским древностям [15, 16]. Он занимался обработкой маджарской коллекции в музее Северного Кавказа. В его записках сохранились ценные сведения о наличии памятников золотоордынского времени в окрестностях с. Башанта, с. Падинка, с. Кугульта, г. Ставрополя; ст. Беломечетской, в бассейнах рек Кубань, Теберда и Зеленчук.
Одной из форм охраны памятников древности явилось составление Археологической карты Ставропольской губернии, в которую вошли как известные ранее памятники старины, так и новые, обнаруженные краеведами. Составление археологических карт губерний и областей также являлось одной из задач краеведческих обществ. На основе собранных данных, анализа результатов археологических разведок, описей археологических находок в 1926 г. Г.Н. Прозрителев составил «Археологическую карту г. Ставрополя и его окрестностей», выполненную членом комиссии Сократовым [5, ф. А-2307, оп.10, д. 231, л. 40; 6, ф. 645, оп. 1, д. 7, л. 15; 17, ф. 2, оп. 1, ед. хр. 1, л. 8, 10]. Для дополнения археологической карты был разработан «Опросный лист» (регистрационный) и инструкция по его заполнению. Несмотря на допущенные при разработке карты ошибки и неточности, вполне объяснимые для того времени, это была первая попытка обобщения собранной информации о памятниках древности Ставропольской губернии. Карта и сегодня востребована археологами при проведении охранных работ.
Много было сделано членами Ставропольской этнолого-археологической комиссии для сохранения и изучения старинных кладбищ г. Ставрополя - «археологических памятников близ районного прошлого». Так, на старинном кладбище при Варваринской церкви г. Ставрополя, закрытого в 1850-е гг., в 1918 г. проводились дозахоронения и были обнаруже-
ны «черепки битой посуды и древние погребения» [6, ф. 645, оп. 2, д, 1, л. 4, 8]. Проведенный сравнительный анализ находок с территории Варваринского кладбища с аналогичными находками с поселений вокруг г. Ставрополя, позволил Г. Н. Прозрителеву сделать вывод о их взаимосвязи.
Помимо экспедиционной деятельности, члены комиссии организовали работу краеведов по регистрации и учету памятников древности на территории губернии, в первую очередь «каменных баб». В 1926-1927 гг. были зафиксированы каменные статуи в с. Безопасном, Московском, Донском, на хут. Жадана, на меже степи с. Безопасного. Упоминание о местонахождении каменных изваяний является важным свидетельством о культуре древнего населения Ставропольской возвышенности.
В целях установления организационных связей между научными учреждениями и местными краеведческими организациями ЦБК вело учет всех научных экспедиций и командировочных поездок в стране. В 1926 г. на Северном Кавказе работало 26 экспедиций. ЦБК рекомендовало местным краеведам принимать участие в научных экспедициях, организованных другими организациями (промышленных, геологических, лесных и т.д.), которые в летний период вели широкомасштабные исследования на местах в ходе народнохозяйственного строительства.
Занималась СЭАК и археографической работой, являвшейся традиционным направлением деятельности, так как многие члены комиссии еще до 1917 г. занимались разбором архивов в составе Ставропольской ученой архивной комиссии. Это направление было тесно связано с краеведческой работой. Еще в 1920 г., заведуя губернской секцией по делам музеев и охраны памятников искусства и старины, Г. Н. Прозрителев добился прекращения вырезки бумаги из архивных дел для нужд государственных учреждений. Было приостановлено и выдворение архивов из занимаемых ими помещений. Как одна из мер охраны архивов был предпринят их осмотр Г. Н. Прозрителевым, при участии сотрудницы секции М. К. Светловой. Но важнейшим шагом на пути сохранения архивов явилось их разборка при участии архивариусов. Черновые записи и письма Г. Н. Прозрителева, датируемые концом 1920-х гг., рисуют печальное состояние архивов и документов. Из-под его пера выходит несколько научных работ, посвященных вопросам сохранения архивов и их значения для развития краеведческих исследований. В 1930 г. Центральным архивным управлением РСФСР был разослан циркуляр на места об учете материалов Государственного архивного фонда и изъятии церковных архивов. На территории Ставрополья эта работа была поручена СЭАК.
Комиссия вела большую просветительскую работу, устраивала этнографические и археологические выставки с целью ознакомления населения с древней историей края, организовывала и проводила экскурсии с учащимися в места интересные в археологическом и историческом отношениях.
Особого внимания заслуживают предпринятые СЭАК попытки координации местных краеведческих силы по изучению Северо-Кавказского региона. Была намечена общая программа краеведческих исследований. Положительным было установление тесных и постоянных научно-творческих контактов краеведов Ставрополья (Г. Н. Прозрителев), Краснодара (Н. А. Захаров), Владикавказа (Л. П. Семенов), Ростов-на-Дону (А. И. Яцимирский), Нальчика (М. И. Ермоленко), Пятигорска (Д. М. Павлов, В. Р. Апухтин) между собой.
СЭАК работала в тесном контакте с музеем Северного Кавказа, имея при нем свое помещение. При музее также была создана специальная комиссия по охране археологических памятников, которая командировала сотрудников на места по тревожным сигналам и назначала уполномоченных на местах для надзора за памятниками и сбора археологического материала для пополнения коллекций музея. Часто такие командировки проводились совместно с этнолого-археологической комиссией. Практиковалось проведение совместных заседаний, на которых заслащивались научные доклады. Музею Северного Кавказа в этот период отводилась роль культурного политико-просветительского учреждения, что в свою очередь требовало изменения методов работы, перестройки краеведческой экспозиции.
В 1931 г. Ставропольская этнолого-археологическая комиссия отметила десятилетний юбилей. Были подготовлены доклады Г. Н. Прозрителева «О десятилетней деятельности Ставропольской Этнолого-археологической комиссии» и А. В. Ильинского «Краткий исторический очерк деятельности комиссии» [6, ф. 645, оп. 2, д. 35, л. 3, 9; 17, ф. 2, оп. 1, ед. хр. 29, л. 1-17]. Особо были отмечены заслуги ее председателя Г. Н. Прозрителева, неутомимого организатора краеведческих сил Ставрополья. К юбилею был подготовлен и рукописный вариант сборника Ставропольской этнолого-археологической комиссии под редакцией Г. Н. Прозрителева, к сожалению, так и не опубликованный.
Интересный и плодотворный творческий процесс изучения края был приостановлен в начале 1930-х гг. Именно в этот период усиливается идеологическое давление на краеведческие общества, музеи, что находит отражение в разработке и принятии документов, жестко регламентирующих всю их деятельность. Усиливающееся стремление к политической идеологизации деятельности краеведческих учреждений приводит к разгрому краеведческого движения. Являясь демократичным по своей природе, краеведение не вписывалось в политику, направленную на централизацию науки и всех сфер общественной жизни.
Список источников и литературы
1. Архив Института истории материальной культуры РАН (Архив ИИМК РАН).
2. Бердинских, В. А. (1995). Русская провинциальная историография второй половины девятнадцатого века. Москва; Киров. 396 с.
3. Воскресенский, А. И., Ямпольский, М. Л. (1928). Краеведение на Северном Кавказе и перспективы его развития // Краеведение на Северном Кавказе. № 1-2. Ростов-на-Дону. С. 6-19.
4. Городецкий, Б. М. (1928). На новых путях краеведения // Северо-Кавказский край. № 4-5. Ростов-на-Дону. С. 181-183.
5. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ).
6. Государственный архив Ставропольского края (ГАСК).
7. Засецкая, И. П. (1975). Золотые украшения гуннской эпохи. Ленинград. 79 с.
8. Козлов, В. Ф. (2004). Кафедра региональной истории и краеведения Историко-архивного института РГГУ в учебном процессе и краеведческом движении // Краеведение в России: История. Современное состояние. Перспективы развития: Материалы Всероссийского семинара краеведов «Любовь к малой родине - источник любви к Отчизне», Зарайск, 30 янв. 2004 г. / Отв. ред. С. О. Шмидт. Москва: Москвоведение. С. 198-203.
9. Козлов, В. Ф. (2000). Организационные основы современного вузовского краеведения // Методология региональных исторических исследований: [Российский и зарубежный опыт]: Материалы международного семинара 19-20 июня 2000 г., г. Санкт-Петербург. СПб.: Нотабене. С. 32-33.
10. Кривошеев, Ю. В. (2006). Историческое регионоведение и высшая школа: некоторые тенденции начала XXI в. // Краеведение в России: история, современное состояние, перспективы развития. Воронеж-Москва, 2005: Материалы II Всероссийского семинара краеведов «Любовь к малой родине - источник любви к Отчизне» (Воронеж, 31 янв. - Москва, 1 февр. 2005 г.) / Гл. ред. С.О. Шмидт; отв. ред. В. Ф. Козлов. Москва: Ключ-С. С. 134137.
11. Кривошеев, Ю. В. (2004). Кафедра исторического регионоведения в Санкт-Петербургском государственном университете: начало и перспективы // Краеведение в России: История. Современное состояние. Перспективы развития: Материалы Всероссийского семинара краеведов «Любовь к малой родине - источник любви к Отчизне», Зарайск, 30 янв. 2004 г. / Отв. ред. С. О. Шмидт. Москва: Москвоведение. С. 204-210.
12. Лунин, Б. В. (1928). Археологические раскопки и разведки на Северном Кавказе в 1926 году. Ростов-на-Дону.
13. Лунин, Б. В. (1928). Археологические раскопки и разведки на Северном Кавказе в 1927 г. // Краеведение на Северном Кавказе. № 1-2. Ростов-на-Дону. С. 58-84.
14. Преподавание краеведения и москвоведения в высших учебных заведениях (2001): Сб. науч. трудов. Москва: Москвоведение. 291 с.
15. Прозрителев, Г. Н. (1928). Новые источники для изучения Маджарских древностей // Записки Северо-Кавказского краевого общества археологии, истории и этнографии. Т. III. Кн. 1. Вып. 2. Ростов-на-Дону.
16. Прозрителев, Г. Н. (1928). К вопросу об изучении Маджарских древностей // Записки Северо-Кавказского краевого общества археологии, истории и этнографии. Вып. 3-4. Ростов-на-Дону.
17. Ставропольский государственный историко-культурный и природно-ландшафтный музей-заповедник им. Г. Н. Прозрителева и Г. К. Праве (СГМЗ).
18. Ямпольский, М. Ш. (1928). Всероссийская конференция по краеведению // Краеведение на Северном Кавказе. № 1-2. Ростов-на-Дону. С. 139-142.
References
1. Arkhiv Instituta istorii material'noy kul'tury RAN (Arkhiv IIMK RAN). [Archive of the Institute of the History of Material Culture of the Russian Academy of Sciences (IIMK RAS Archive)]. (in Russian).
2. Berdinskikh, V. A. (1995). Russkayaprovintsial'naya istoriografiya vtoroy poloviny de-vyat-nadtsatogo veka. [Russian provincial Historiography of the second half of the nineteenth century]. Moskva; Kirov. (in Russian).
3. Voskresenskiy, A. I., Yampol'skiy, M. L. (1928). Kraevedenie na Severnom Kavkaze i per-spektivy ego razvitiya [Local history in the North Caucasus and prospects for its development] in Kraevedenie na Severnom Kavkaze, 1-2. Rostov-na-Donu, 6-19. (in Russian).
4. Gorodetskiy, B. M. (1928). Na novykh putyakh kraevedeniya [On new ways of local lore] in Severo-Kavkazskiy kray, 4-5. Rostov-na-Donu, 181-183. (in Russian).
5. Gosudarstvennyy arkhiv Rossiyskoy Federatsii (GARF). [State Archive of the Russian Federation (GARF)]. (in Russian).
6. Gosudarstvennyy arkhiv Stavropol'skogo kraya (GASK). [The State Archive of the Stavropol Territory (GASK)]. (in Russian).
7. Zasetskaya, I. P. (1975). Zolotye ukrasheniya gunnskoy epokhi. [Gold jewelry of the Hunnic era]. Leningrad. (in Russian).
8. Kozlov, V. F. (2004). Kafedra regional'noy istorii i kraevedeniya Istoriko-arkhivnogo instituta RGGU v uchebnom protsesse i kraevedcheskom dvizhenii [Department of Regional History and Local History of the Historical and Archival Institute of RSUH in the educational process and the local history movement] in Kraevedenie v Rossii: Istoriya. Sovremennoe sostoyanie. Pers-pektivy razvitiya: Materialy Vserossiyskogo seminara kraevedov «Lyubov' k maloy rodine - is-tochnik lyubvi k Otchizne», Zaraysk, 30 yanv. 2004 g. Otv. red. S. O. Shmidt. Moscow, Moskvo-vedenie. 198-203. (in Russian).
9. Kozlov, V. F. (2000). Organizatsionnye osnovy sovremennogo vuzovskogo kraevede-niya [Organizational foundations of modern university local lore] in Metodologiya regional'nykh istoricheskikh issledovaniy: [Rossiyskiy i zarubezhnyy opyt]: Materialy mezhdunarodnogo seminara 19-20 iyunya 2000 g., g. Sankt-Peterburg. St. Petersburg, Nota-bene Publ. 32-33. (in Russian).
10. Krivosheev, Yu. V. (2006). Istoricheskoe regionovedenie i vysshaya shkola: nekotorye tendentsii nachala XXI v. [Historical regional studies and higher school: some trends of the beginning of the XXI century] in Kraevedenie v Rossii: istoriya, sovremennoe sostoyanie, perspektivy razvitiya. Voronezh-Moskva, 2005: Materialy II Vserossiyskogo seminara kraevedov «Lyubov' k
maloy rodine - istochnik lyubvi k Otchizne» (Voronezh, 31 yanv. - Moskva, 1 fevr. 2005 g.). Gl. red. S.O. Shmidt; otv. red. V. F. Kozlov. Moscow, Klyuch-S Publ. 134-137. (in Russian).
11. Krivosheev, Yu. V. (2004). Kafedra istoricheskogo regionovedeniya v Sankt-Peterburgskom gosudarstvennom universitete: nachalo i perspektivy [Department of Historical Regional Studies at St. Petersburg State University: the beginning and Prospects] in Kraevedenie v Rossii: Istoriya. Sovremennoe sostoyanie. Perspektivy razvitiya: Materialy Vserossiyskogo seminara kraevedov «Lyubov' k maloy rodine - istochnik lyubvi k Otchizne», Zaraysk, 30 yanv. 2004 g. Otv. red. S. O. Shmidt. Moscow, Moskvovedenie Publ. 204-210. (in Russian).
12. Lunin, B. V. (1928). Arkheologicheskie raskopki i razvedki na Severnom Kavkaze v 1926 godu. [Archaeological excavations and exploration in the North Caucasus in 1926]. Rostov-na-Donu. (in Russian).
13. Lunin, B. V. (1928). Arkheologicheskie raskopki i razvedki na Severnom Kavkaze v 1927g. [Archaeological excavations and exploration in the North Caucasus in 1927] in Kraevedenie na Severnom Kavkaze, 1-2. Rostov-na-Donu. 58-84. (in Russian).
14. Prepodavanie kraevedeniya i moskvovedeniya v vysshikh uchebnykh zavedeniyakh (2001). [Teaching local history and Moscow studies in higher educational institutions]: Sb. nauch. trudov. Moscow, Moskvovedenie Publ. (in Russian).
15. Prozritelev, G. N. (1928). Novye istochniki dlya izucheniya Madzharskikh drevnostey [New sources for the study of Majar antiquities] in Zapiski Severo-Kavkazskogo kraevogo obsh-chestva arkheologii, istorii i etnografii, t. III, kn. 1. Vyp. 2. Rostov-na-Donu. (in Russian).
16. Prozritelev, G. N. (1928). K voprosu ob izuchenii Madzharskikh drevnostey [On the question of the study of Majar antiquities] in Zapiski Severo-Kavkazskogo kraevogo obshchestva arkheologii, istorii i etnografii, vyp. 3-4. Rostov-na-Donu. (in Russian).
17. Stavropol'skiy gosudarstvennyy istoriko-kul'turnyy i prirodno-landshaftnyy muzey-zapovednik im. G. N. Prozriteleva i G. K. Prave (SGMZ). [Stavropol State Historical, Cultural and Natural Landscape Museum-Reserve named after G. N. Prozritelev and G. K. Prave (SGMZ)]. (in Russian).
18. Yampol'skiy, M. Sh. (1928). Vserossiyskaya konferentsiya po kraevedeniyu [All-Russian Conference on Local History] in Kraevedenie na Severnom Kavkaze, 1-2. Rostov-na-Donu. 139-142. (in Russian).
