CC BY
147
ISSN 2687-0770 BULLETIN OF HIGHER EDUCATIONAL INSTITUTIONS. NORTH CAUCASUS REGION. SOCIAL SCIENCE. 2020. No. 2
DOI 10.18522/2687-0770-2020-2-104-110 Козляков В.Н. Московское царство. СПб.: Наука, 2019. 261 с. Kozlyakov V.N. Moscow Kingdom. St. Petersburg: Nauka Publ., 2019. 261 p.
История Московского царства всегда была в центре внимания исторической науки, и в наши дни она по-прежнему вызывает интерес. Это не случайно. В самом деле данный период, продолжавшийся два с лишним столетия от завершения объединения русских земель до новой России времен царствования Петра Великого, на начальной стадии представлял типичное позднее средневековье, когда аналогичные объединительные процессы развертывались и в других странах Европы. Завершение его упиралось уже в раннее новое время, когда формировались и распространялись новые понятия о государстве и обществе, появлялись соответствующие им формы духовной культуры и искусства, шло переформирование общественных связей и сознания отдельных людей. Это, несомненно, переходный исторический период, своего рода большая переломная эпоха, растянутая на жизнь нескольких поколений. И, как подчеркивал еще А.С. Лаппо-Данилевский, в такие эпохи имело место проявление «наиболее резкого развития специфических особенностей исследуемого типа» [1], в данном случае такого культурно-исторического типа, как российское общество и государство. Отсюда не только внимание историков к отдельным сущностным сторонам и деталям того времени, но и к конкретным явлениям и процессам, группам и слоям населения. В связи с этим появлялись обобщающие исследования в поздней советской и в российской историографии, в которых отражался как взгляд авторов на положения и выводы предшествовавшей историографии, так и итоги собственного осмысления положения страны и разных слоев русского общества. Исследования были рассчитаны и на историков, и на более широкий круг читателей, давали наглядное представление об общем состоянии изучения этого периода в исторической науке [2, 3].
К таким трудам относится и монография известного исследователя отечественной истории XVII в. В.Н. Козлякова «Московское царство». Особенностью ее является дискуссионный характер, который проявляется в освещении ряда проблем этого периода российской истории. Книга выходит на новый уровень дискуссии, когда она не только затрагивает традиционные вопросы, но и задает новый подход к исследованию эпохи. Главное в этом подходе заключено в особом внимании к человеку и к общественным микроструктурам, без понимания которых невозможно уяснить сущность событий и явлений того времени. А также в критике некоторых традиционных подходов к исследованию, когда в центре внимания историков находились такие макроструктуры, как государство и общественные классы. Исходя из этого, В.Н. Козляков правомерно делал несколько отсылок к В.О. Ключевскому, который впервые в нашей исторической науке сделал попытку представить историю Московского царства в качестве истории общества и человека, но не только как историю России как государства.
В самом названии книги присутствует дискуссионный момент, не заметный на первый взгляд. С одной стороны, выражение «Московское царство» распространено в трудах историков и в литературе вообще. Но, с другой стороны, понятие «царство» само по себе не научное, оно скорее из образного, художественного языка. Употребление его дается на месте вполне общенаучного, социологического и политологического понятия государства. Отсюда возникает вопрос, не является ли такая подмена выражением сомнения в том, что Россию допетровского времени можно в полной мере считать государством? Применительно к русской истории такой вопрос постоянно стоял в отношении ее киевского периода, когда историки государственной школы не видели государственного начала в ее внутренней жизни. Лишь со второй половины XII в., как отмечал С.М. Соловьев, возник «новый порядок вещей». Он наступил после прежнего господства родовых отношений, когда происходило «ослабление родовой связи между княжескими линиями» и когда каждая из таких линий действует «уже в государственном смысле» [4]. К этому же веку относил начало Русского государства К.Д. Кавелин [5]. Не говорил о государственности на Руси этого
ISSN 2687-0770 BULLETIN OF HIGHER EDUCATIONAL INSTITUTIONS. NORTH CAUCASUS REGION. SOCIAL SCIENCE. 2020. No. 2
времени и В.О. Ключевский. По его мнению, только с «половины XV до второго десятилетия XVII в.» на русской земле «сложилось политическое целое под властью московского государя, который правит своим государством с помощью боярской аристократии» [6].
Допускал возникновение государства на Руси при киевских князьях С.Ф. Платонов. Он указывал, что их «главная деятельность» направлялась на то, чтобы «создать на Руси единое государство». Но при этом, по его оценке, такая государственная власть была «неопределенна и своеобразна» [7]. Несравненно более определенно о государстве говорилось в период Московской Руси. Но и в отношении этого периода в политической истории страны допускается оговорка, что складывавшееся Московское государство понималось как великокняжеская и царская вотчина, а «в московском князе XIV - XV вв., даже великом князе, было ... много частного владельца, закрывавшего собой государя», - писал В.О. Ключевский [8, с. 33]. При этом, по его словам, «ни из чего не видно, чтобы Иван III понимал отчину как-нибудь иначе, не так, как понимали эту форму его удельные предки» [8, с. 127]. Отсутствие в Московской Руси понимания о государстве историк считал всеобщим. По его словам, «московские люди того времени» представляли себе, что «Московское государство . есть государство московского государя, а не московского или русского народа» [9, с. 52]. Потрясения Смутного времени привели к сдвигам в политическом сознании.
Последователь В.О. Ключевского, историк-юрист Г.Г. Тельберг, указывал, что из Смуты страна выходила «истерзанная и измученная», но «с просветленным государственным сознанием, в котором не оставалось места обветшавшей идеологии вотчинного государства» [10]. В этом заявлении была определенная крайность. Конечно, В.О. Ключевский указывал на перемены в представлениях о государе и государстве. Он отмечал в качестве одного из итогов Смуты убеждение русского общества в том, что «государство, по крайней мере некоторое время, может обойтись без государя, но ни государь, ни государство не могут обойтись без народа» [9, с. 69]. Но он при этом не делал вывод об уходе вотчинного государства в прошлое. Во всяком случае оставлял данный вопрос открытым. В самом деле сохранялся такой существенный признак вотчинного государства, как упоминание в государственных документах наряду с царем царских родственников. Это, например, имело место в тексте присяги войска Донского на верность царю Алексею Михайловичу 1671 г., где наряду с царем назывались имена царицы, царевичей и царевен [11]. Поэтому вотчинное государство если и отмирало, то очень медленно и постепенно.
Следовательно, понятие «Московское царство» выбрано весьма удачно. Это не только дань определенной традиции. Научный смысл в том, что оно объединяет в себе понимание Московской Руси одновременно и в качестве государства, и в качестве царства, или царской вотчины. Такое государство по традиции называется вотчинным, или государством, не вполне сложившимся и находящимся в стадии формирования. И вообще понятие «Московское царство» удачно подчеркивает такую характерную его черту, которое выделял В.Б. Кобрин, как соединение власти и собственности. Поэтому данное В.Н. Козляковым название для своей книги вполне правомерно.
Названию соответствует структура книги. Введение завершается разделом «Понять Московское царство». В этом состоит исследовательская цель автора, и она в полной мере соответствует стратегии исторического и гуманитарного исследования новейшего времени вообще, направленной на понимание человека и общества прошлого и культуры изучаемого времени. В нем признается, что общие результаты исследования истории Московского государства были значительными, о чем свидетельствует историографическая часть введения и общий обзор проблем и авторских трудов по разным сторонам этой истории, содержащийся в конце книги. Но, вместе с тем, то, что относится к проблеме понимания, выходит на первый план в качестве исследовательских целей разных сторон истории страны этого времени. И с этим можно согласиться.
В структуре книги раздел «Время и место» присутствует не случайно. Он должен напоминать историку, что всякое историческое исследование имеет в виду прежде всего эти категории, и должно опираться на данные хронологии и исторической географии. И в то же время учитывать, как воспринимались время и место людьми, поскольку это не только научные категории, но и понятия, прочно вошедшие в повседневный бытовой уклад. Все это В.Н. Козлякову соединить удалось. И, конечно же, не может не привлечь внимания его комментарий к установленному недавно празднованию так называемого «дня народного единства», на его хронологию, приуроченную к дате освобождения московского Кремля земским ополчением К. Минина и Д.М. Пожар-
ISSN 2687-0770 BULLETIN OF HIGHER EDUCATIONAL INSTITUTIONS. NORTH CAUCASUS REGION. SOCIAL SCIENCE. 2020. No. 2
ского от польских сил. Убедителен не только хронологический анализ, по которому освобождение произошло не ранее 6 ноября по григорианскому календарю, но и указание автора на случай с датировкой этого праздника как на пример неудачной попытки политтехнологов заигрывать в политических интересах с прошлым.
В центральном разделе книги «Люди и институты» указан ряд проблем, которые являются дискуссионными в наши дни. В главе «Государево дело и земское» это относится к земским соборам. Проблема земских соборов тесно связана с вопросами о характере государственного строя в стране, о предпосылках формирования сословного строя, об исторических особенностях политической системы Московского царства. Поэтому она имеет такую значительную историографию, общий анализ которой давал еще Л.В. Черепнин [12], и не случайно она стояла в центре внимания конференций, проходивших в 2012-2013 гг. в связи с 400-летием избирательного земского собора и избрания на престол Михаила Романова. В.Н. Козляков обращает внимание на вопрос об определяющей черте земских соборов - о представительстве. В этом отношении такой подход был заметен еще у В.О. Ключевского, который не видел представительного начала в соборах до Бориса Годунова. На основании анализа состава земского собора 1566 г. он отмечал, что «основой соборного представительства был не общественный выбор по доверию, а правительственный призыв по должности и по званию» [8, с. 381]. Такую же черту В.Н. Козляков отметил и для позднейшего земского собора 1681 г. при царе Федоре Алексеевиче. Отсюда основание для пересмотра взгляда на земские соборы как на полноценные представительные собрания. Поэтому не случайно В.Н.Козляков подчеркивает, что «традиция выборного представительства на соборах появилась во времена деятельности земских ополчений 1611-1612 годов», и не ранее, и просуществовала недолго. Это подтверждает вывод, делавшийся в ходе конференций последнего времени, согласно которому ставить земские соборы в один ряд с сословно-представительными учреждениями западноевропейских стран не приходится. Земские соборы являются в этой связи наглядным проявлением «относительности и вариативности сословного представительства» [13], поскольку элементы представительства в них имели место. Что касается такого центрального органа управления, как Боярская дума, то В.Н.Козляков указывал на ее «карикатурные образы» в историческом сознании, истоки которых восходят к известному сочинению Г. Котошихина, и на несоответствие его историческим реалиям.
Говоря об учреждениях Московского государства, В.Н. Козляков упоминает людей, связанных своей судьбой с ними. Так, при характеристике Кирилло-Белозерского монастыря он отмечает в числе прочих ссыльных такую сложную и интересную личность своего времени, как князь И.А. Хворостинин. Краткий очерк о нем давал еще С.Ф. Платонов [14]. В.Н. Козляков как бы напоминает о том, что судьба этого князя, который иногда не без натяжки оценивается в качестве первого русского западника, заслуживает особого монографического исследования. С этим можно согласиться, учитывая сложность его биографии и роль его в русской литературе позднего средневековья как автора одного из оригинальных произведений о Смутном времени.
Привлекает внимание характеристика В.Н. Козляковым приказной системы и истории ее происхождения. Он связывает ее с развитием системы управления в Московском великом княжестве при Иване III, с возникновением в рамках дворцового управления особых путей по отдельным отраслям этого управления, появлявшимся еще в первой половине XIV в., с поручениями по управлению отдельным лицам, которым давались служебные чины. Формирование приказной системы В.Н. Козляков относит к середине XVI в., когда возникали важнейшие приказные избы, указывает на ряд важных деталей. Среди них такие, как вывод об окончательном оформлении приказной системы ко времени правления Бориса Годунова, о дроблении функций приказов в первые годы царствования Михаила Романова, а также о приказе Тайных дел. Сравнивая этот приказ с петровской Тайной канцелярией, В.Н. Козляков останавливается на принципиальном отличии приказа времени, созданного при царе Алексее Михайловиче, от Тайной канцелярии, поскольку, по его словам, этот приказ был органом управления, но не карательной структурой. Как стереотип оценивает В.Н. Козляков представление о приказной волоките, о взятках в приказах и о недостатках суда. Все это, подчеркивает он, сохранилось и в более позднее время, при коллежской и при министерской системах.
ISSN 2687-0770 BULLETIN OFHIGHER EDUCATIONAL INSTITUTIONS. NORTH CAUCASUS REGION. SOCIAL SCIENCE. 2020. No. 2
Затронута В.Н. Козляковым и традиционная историографическая проблема формирования крепостного права. Упоминая указную и безуказную теории его происхождения, он подчеркивает, что «"закрепостительная" практика» стала распространяться с 1592-1593 гг., но не ранее. Это подтверждает факт издания в эти годы не обнаруженного указа о запрете крестьянского выхода [15]. Общий вывод В.Н. Козлякова об особой заинтересованности мелких служилых людей в крестьянском закрепощении традиционен. Но при этом самим крестьянам «не требовалось никуда перемещаться», что облегчало их закрепощение. Вместе с тем он указывает на вывод
B.А.Аракчеева, согласно которому несанкционированные выходы крестьян государство не могло до середины XVII в. сколько-нибудь успешно предотвращать. К этому можно добавить, что после принятия Соборного Уложения стала создаваться эффективная система сыска крестьян [16], которая действовала в пределах официальной государственной границы, до засечной черты.
Современная направленность новой книги В.Н. Козлякова особенно отчетливо выражена в разделе «Понятия, язык, имена и символы», поскольку исследование этих вопросов в наибольшей степени способствует достижению понимания человека и общества как цели исторической науки новейшего времени. Давая общую характеристику понятий, В.Н. Козляков обращает внимание, что к ним относятся все самые общие представления об устройстве Московского царства, которые принимаются всем русским обществом. Отсюда - задача вскрытия смыслов, заключенных в важнейших понятиях, таких как «мир», «общий мирской плач», и, что особенно интересно, «право "мира" на бунт», проявление которого он увидел в 1648 г. в ходе московского так называемого Соляного бунта.
Понятие «домостроя» имеет самое существенное значение для понимания отношений в рамках такой общественной микроструктуры, как семья и положение членов семьи. Подчеркивая, что «Домострой» выражал культ патриархальной семьи, В.Н. Козляков обращает внимание на то, что конкретная жизнь не укладывалась в рамки, прописанные этим сочинением. Сюда можно добавить указание отдельных иностранных авторов на некоторые стороны повседневной жизни городских сообществ, не соответствовавшие домостроевским нормам. Особый интерес вызывает характеристика общества через распространенные нормы одежды людей из разных слоев населения. По существу в книге В.Н. Козлякова ставится проблема одежды людей Московского царства как выражение общественной иерархии и социальных связей.
Еще большее значение В.Н. Козляков придает исследованию языка, принятого в русском обществе того времени, прежде всего языка документов и их формуляров, и подчеркивает вклад
C.М. Каштанова в разработку классификации актовых источников. В качестве обобщения исследовательского опыта работы с документами В.Н. Козляков отметил важность учета всей цепочки прохождения документа. Это несомненно, поскольку на каждой новой стадии работы над его текстом в документ могли вноситься некоторые новые смыслы. Особенно это заметно бывает по сопоставлению черновых отпусков документов и окончательного варианта их текста в беловике. Следует иметь в виду, что в некоторых случаях сохранялись только черновые отпуски документов или только беловики. Так, царские грамоты войску Донскому XVII в. сохранились только в черновых отпусках, а беловики уходили на Дон, тогда как войсковые отписки казаков с Дона в Москву сохранились в беловиках, а черновики оставались на Дону. Но в 1744 г. большой пожар в Черкасске уничтожил войсковой архив.
Не менее важным для понимания общества, чем язык документов, В.Н. Козляков считает сложившийся в нем ономастикон. Указывая на визуальный поворот в современном научном историческом познании, он также обратил внимание на перспективность анализа визуальных источников для получения более полного представления о человеке Московского царства. Но не все визуальные источники того времени дают верное описание внешнего облика человека. Это также можно сказать о картографических источниках, которые относятся отчасти к визуальным, поскольку рассчитаны на визуальное восприятие, а отчасти к письменным, так как имеют разные надписи, как правило, географические и этнографические.
Новая книга В.Н. Козлякова также ценна содержанием последнего раздела, к которому последующие исследователи с неизбежностью будут обращаться за получением разного рода справочного материала, тем более материала о Московском царстве в интернете. В нем прежде всего отобраны условно десять источников, которые оценены как главные. Условно потому, что в ка-
ISSN 2687-0770 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ. СЕВЕРО-КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН. ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ._2020. № 2
ISSN 2687-0770 BULLETIN OF HIGHER EDUCATIONAL INSTITUTIONS. NORTH CAUCASUS REGION. SOCIAL SCIENCE. 2020. No. 2
честве одного источника посчитаны в некоторых случаях сочинения, объединенные в одну группу, например сочинения иностранных авторов. При этом авторское указание на начальный шаг исследования с анализа законодательства, как представляется, носит методологический характер и касается очень многих конкретных тем. Конечно же, в любом случае попытка определить круг главных источников будет субъективной. Но в данном случае выбор этих источников оправдан.
Несомненно, что «уложить» огромный и, как правило, дискуссионный материал по истории страны за период 1547-1700 гг. в не очень большой объем издания крайне сложно. Не удивительно поэтому, что по некоторым сторонам, затронутым или не затронутым в книге, могут возникнуть определенные вопросы. Так, конечно же, для середины - второй половины XVII в. во многом определяющим моментом в истории общества и государства стало состояние, известное как «бунташный век». Тем более что после 1700 г. оно по существу продолжалось вплоть до Тар-ского бунта 1722 г. [17]. Центральным событием в нем было Разинское восстание. Оно заслуживает несколько большего внимания с учетом некоторых последних исследований [18, 19] и того, что за последнее время к проблемам народных движений стал возрождаться интерес.
По-видимому, в связи с характеристикой выдающегося литературного произведения, Жития протопопа Аввакума, было основание сказать о зарождении во второй половине XVII в. мемуарного жанра в русской литературе. В самом деле Житие Аввакума было, по оценке М.Ф. Румянцевой, первым произведением в мемуарном жанре. Но к этим произведениям М.Ф. Румянцева посчитала возможным отнести также такой значительный источник, как «Созерцание краткое лет 7190. 91 и 92.» Сильвестра Медведева [20]. Между тем появление мемуаров представляло собой существенный сдвиг в истории культуры и сознания людей.
Наконец, по-видимому, «Трудные вопросы» истории Московского царства не ограничиваются вопросами об избирательном земском соборе 1613 г. и о существовании ограничительной записи Михаила Романова. Но в данном случае скорее всего В.Н. Козляков наметил направление дальнейших исследований по этим вопросам, но не поставил точку.
Нет никаких сомнений, что новая книга В.Н. Козлякова, способствующая распространению научных знаний об эпохе Московского царства, найдет широкий круг читателей, интересующихся российской историей.
Литература
1. Лаппо-Данилевский А.С. Организация прямого обложения в Московском государстве со времени Смуты до эпохи преобразований. СПб., 1890. С. 2.
2. Сахаров А.М. Образование и развитие Российского государства в XIV - XVII вв. М. : Высшая школа, 1969.
3. Ермолаев И.П. Становление российского самодержавия. Истоки и условия его формирования. Казань : Изд-во Казанского ун-та, 2004.
4. Соловьев С.М. История России с древнейших времен // Соч. : в 18 кн. М. : Мысль, 1988. Кн. 1. С. 52.
5. Кавелин К.Д. Краткий взгляд на русскую историю // Избранное. М. : РОССПЭН, 2010. С. 177.
6. Ключевский В.О. Курс русской истории. Ч. 1 // Соч. : в 8 т. М. : Госполитиздат, 1956. Т. 1. С. 33.
7. Платонов С.Ф. Лекции по русской истории. М. : Высшая школа, 1993. С. 103.
8. Ключевский В.О. Курс русской истории. Ч. 2 // Соч. : в 8 т. М. : Госполитиздат, 1957. Т. 2.
9. Ключевский В.О. Курс русской истории. Ч. 3 // Соч. : в 8 т. М. : Госполитиздат, 1957. Т. 3.
10. Тельберг Г.Г. Очерки политического суда и политических преступлений в Московском государстве XVII века. М. : Тип. Имп. Моск. ун-та, 1912. С. 103.
11. Крестьянская война под предводительством Степана Разина : сб. док. : в 4 т. М. : Изд-во АН СССР, 1962. Т. 3. С. 146.
12. Черепнин Л.В. Земские соборы Русского государства в XVI - XVII вв. М. : Наука, 1978. С.5-47.
ISSN 2687-0770 BULLETIN OF HIGHER EDUCATIONAL INSTITUTIONS. NORTH CAUCASUS REGION. SOCIAL SCIENCE. 2020. No. 2
13.Хачатурян Н.А. Европейский средневековый парламентаризм: опыт сравнительного анализа // Представительные институты в России в контексте европейской истории. XV - середина
XVII в. М. : Древлехранилище, 2017. С. 17.
14.Платонов С.Ф. Древнерусские сказания и повести о Смутном времени XVII века как исторический источник // Собр. соч. : в 6 т. М. : Наука, 2010. Т. 1. С. 358-376.
15. Корецкий В.И. Формирование крепостного права и первая крестьянская война в России. М. : Наука, 1975. С. 81.
16. Маньков А.Г. Развитие крепостного права в России во второй половине XVII века. М.; Л. : Изд-во АН СССР, 1962.
17. Покровский Н.Н. Антифеодальный протест урало-сибирских крестьян-старообрядцев в
XVIII в. Новосибирск : Наука, 1974. С. 34-66.
18. Соловьев В.М. Анатомия русского бунта. Степан Разин: мифы и реальность. М. : ТИМР, 1994.
19. ЧертановМ. Степан Разин. М. : Молодая гвардия, 2015.
20. Источниковедение : учеб. пособие / И.Н. Данилевский, Д.А. Добровольский, Р.Б. Казаков и др.; отв. ред. М.Ф. Румянцева. М. : Изд-во ВШЭ, 2015. С. 355, 359.
References
1. Lappo-Danilevsky A.S. (1890). Organization of direct taxation in the Moscow state from the time of Troubles to the era of transformation. St. Petersburg, p. 2. (in Russian).
2. Sakharov A.M. (1969). The formation and development of the Russian state in the 14th - 17th centuries. Moscow, Vysshaya shkola Publ. (in Russian).
3. Ermolaev I.P. (2004). The formation of the Russian autocracy. The origins and conditions of its formation. Kazan, Kazan University Press. (in Russian).
4. Soloviev S.M. (1988). History of Russia since ancient times. Selected works: in 18 books. Moscow, Mysl' Publ., book 1, p. 52. (in Russian).
5. Kavelin K.D. (2010). A brief look at Russian history. Selected works. Moscow, ROSSPEN Publ., 177 p. (in Russian).
6. Klyuchevsky V.O. (1956). The course of Russian history. Part 1. Selected works: in 8 vol. Moscow, Gospolitizdat Publ., vol. 1, p. 33. (in Russian).
7. Platonov S.F. (1993). Lectures on Russian history. Moscow, Vysshaya shkola Publ., 103 p. (in Russian).
8. Klyuchevsky V.O. (1957). The course of Russian history. Part 2. Selected works: in 8 vol. Moscow, Gospolitizdat Publ., vol. 2. (in Russian).
9. Klyuchevsky V.O. (1957). The course of Russian history. Part 3. Selected works: in 8 vol. Moscow, Gospolitizdat Publ., vol. 3. (in Russian).
10. Telberg G.G. (1912). Essays on the political court and political crimes in the Moscow state of the 17th century. M .: Imp. Moscow University Press, p. 103. (in Russian).
11.Peasant war led by Stepan Razin. (1962). Sat. doc.: in 4 vol. Moscow, Academy of Sciences of the USSR Press, vol. 3, p. 146. (in Russian).
12. Cherepnin L.V. (1978). Zemsky cathedrals of the Russian state in the 16th - 17th centuries. Moscow, Nauka Publ., pp. 5-47. (in Russian).
13. Khachaturian N.A. (2017). European medieval parliamentarism: the experience of comparative analysis. Representative institutions in Russia in the context of European history. 15th - mid-17th century. Moscow, Drevlekhranilische Publ., p. 17. (in Russian).
14. Platonov S.F. (2010). Old Russian legends and tales of the Time of Troubles in the 17th century as a historical source. Col. works: in 6 vols. Moscow, Nauka Publ., vol. 1, pp. 358-376. (in Russian).
15. Koretsky V.I. (1975). The formation of serfdom and the first peasant war in Russia. Moscow, Nauka Publ., p. 81. (in Russian).
16. Mankov A.G. (1962). The development of serfdom in Russia in the second half of the 17th century. Moscow; Leningrad, Academy of Sciences of the USSR Press. (in Russian).
ISSN 2687-0770 BULLETIN OF HIGHER EDUCATIONAL INSTITUTIONS. NORTH CAUCASUS REGION. SOCIAL SCIENCE. 2020. No. 2
17. Pokrovsky N.N. (1974). Antifeudal protest of the Ural-Siberian peasants of the Old Believers in the 18th century. Novosibirsk, Nauka Publ., pp. 34-66. (in Russian).
18. Soloviev V.M. (1994). Anatomy of the Russian riot. Stepan Razin: myths and reality. Moscow, TIMR Publ. (in Russian).
19. Chertanov M. (2015). Stepan Razin. Moscow, Molodaya gvardiya. (in Russian).
20. Sources of studies. (2015). Textbook. I.N. Danilevsky, D.A. Dobrovolsky, R.B. Cossacks et al.; M.F. Rumyantsev (Ed.). Moscow, Higher School of Economics Press, p. 355, 359. (in Russian).
Л.В. Мининкова,
доктор исторических наук, профессор, Южный федеральный университет
