CC BY
79
УДК 39 (470.621) ББК 63.521 (=602) С 59
А.Н.Соколова
А.Н. Соколова, Г.Г. Тхагапсова, Т.П. Хлынина
КОСОВСКИЕ АДЫГИ В АДЫГЕЕ:
ОСНОВНЫЕ СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ ПОТРЕБНОСТИ ГРУППЫ И МЕХАНИЗМЫ ИХ УДОВЛЕТВОРЕНИЯ
(Рецензирована)
Аннотация:
В статье, выполненной в рамках исследовательского проекта РГНФ «Косовские адыги в Адыгее: проблемы адаптации репатриантов и
устойчивое развитие региона», выявляются основные социокультурные потребности косовцев, рассматриваются вопросы сохранения и трансформации культурных идеалов и ценностей, определяются пути и механизмы удовлетворения культурных потребностей, способствующие благоприятной адаптации группы на исторической родине.
Ключевые слова:
Косовские репатрианты, этнокультурная идентичность, социокультурные потребности, культурные идеалы и ценности, аккультурация, адаптация.
Выявление основных социокультурных потребностей малой этнической группы, вот уже около двух лет являющейся предметом всестороннего изучения авторского коллектива, стало итогом обработки и анализа собранного за эти годы разнообразного материала. В его основе - данные, полученные в результате социологического опроса, проводившегося в мае 2007 г., двух полевых экспедиций 2008 г., бесед и интервью с репатриантами, которые неоднократно уточнялись и корректировались нами в ходе совместных обсуждений и выступлений на ряде научных форумов. В качестве классификатора потребностей группы было использовано понятие карты, чья широта и меньшая определенность по сравнению с тем же понятием типологии, позволяют рассматривать их не столько в качестве неотъемлемой характеристики любой социальной общности, сколько индикатора динамики их удовлетворенности. Если попытаться образно представить такую карту, то она будет напоминать собою цветное полотно, мигающие огоньки которого сигнализируют об актуализации тех или иных потребностей, а их затухание - о перемещении в зону временной невостребованности или относительной удовлетворенности. В аналитическом отношении ее можно свести к некоему морфологическому
ящику, в каждую из ячеек которого откладываются проявления различного рода потребностей, которые затем сортируются и обобщаются в виде специфически групповых, универсальных, временных и постоянных.
С целью решения поставленной задачи, а также прояснения взаимосвязанности процессов удовлетворения социокультурных потребностей и успешности адаптации группы обратимся к существующей исследовательской практике и тем теоретическим разработкам, где эта взаимосвязь находит свое отражение. К ним следует отнести:
• теорию social support (социальной поддержки) К. Коена и Х. Нобермана, согласно которой, сохраняя при переезде на новое место жительство привычное этнокультурное окружение, традиционный уклад жизни мигрантов, можно избежать трудностей при их аккультурации[1];
• идею самооценки мигрантами своего положения как «индикатора оптимизма и результирующего показателя адаптации»[2];
• гипотезу влияния типа проживания мигрантов на особенности адаптационного процесса, исходя из которой компактный тип проживания (в отличие от диффузного) снижает успешность адаптации к новым условиям жизни [3];
• статистическую закономерность, выводящую зависимость характера приживаемости переселенцев от добровольности или вынужденности самой миграции; при этом особые трудности наблюдаются в случае вынужденного перемещения, а наиболее болезненно переносится несоответствие ожиданий реальной обстановке [4].
В соответствии с выделенными семантическими дифференциалами, изучаемую группу репатриантов отличают:
• этнокультурная близость к новой среде проживания и сохранившийся в своих основных чертах традиционный образ жизни;
• нормальный уровень самооценки своего положения в республике при достаточно низком уровне материального обеспечения;
• компактный тип проживания на фоне относительно высокого уровня мобильности группы, поддерживающей связи с родственниками, проживающими за рубежом;
• добровольное возвращение на историческую родину, образ которой оказался весьма далек от ожидаемого.
Отмеченные особенности сказываются не только на удовлетворении социокультурных потребностей группы, но и несколько меняют привычное представление о соотношении их реализации, социального самочувствия и успешности самого процесса адаптации.
Согласно общепринятой иерархией социокультурных потребностей в статье рассматриваются три основных группы потребностей репатриантов -витальные, социальные, идеальные и одна промежуточная -этнопсихологические. Вместе с тем, учитывая то обстоятельство, что основным мотивом возвращения косовцев на историческую родину стало желание жить на земле предков с целью этнического самосохранения, ставшее основной, «генерализирующей» потребностью группы, остановимся
лишь на тех моментах, которые оказались в данной связи наиболее очевидными и изученными в отведенный программой период времени.
Априори понятно, что потребности косовских адыгов (как человеческое свойство и состояние) будут отличаться от потребностей других жителей республики в силу: длительного проживания в пределах другой страны, иной исторической памяти; из-за самого факта переселения, связанного с психологическими травмами, материальными и духовными потерями. В то же время, очевидно, что, десятилетие проживая в пределах России, косовцы имеют немало общего (в социокультурной страте) с местным многонациональным населением. Речь идет, в первую очередь, о потребностях в получении достойно оплачиваемой работы, праве на образовании и отдыхе.
За 10 лет проживания в Адыгее численный состав группы незначительно уменьшился за счет естественного убывания и ре-репатриации в Косово нескольких смешанных адыго-албанских семей по причине воссоединения с многочисленными родственниками, оставшимися на территории бывшей Югославии. В настоящее время косовские переселенцы составляют 34 семьи. Из 131 человек 71 мужского пола, 60 - женского. Семейные ценности для косовских адыгов являются основополагающими. С традиционным укладом жизни связаны их представления о крепкой многодетной семье, основанной на любви и уважении, почитании старших. Многие респонденты с гордостью говорили о совместно прожитых годах, взаимоуважении и взаимоподдержке. Косовцы гордятся достижениями своих детей, их хорошей репутацией в обществе. Переселенцы не допускают гражданские браки, разводы, рождение детей вне брака. Эти ценности косовцы сохранили и в новых условиях проживания. На родной земле они сыграли уже 12 свадеб. Мужчины взяли в жены девушек из Адыгеи (8 невест - адыгейки, одна армянка и одна русская). Две девушки из Косово вышли замуж за турецких адыгов. Одна семья покинула Адыгею, другая осталась жить на съемной квартире в Майкопе. В целом же для косовских мужчин возможность обретения семьи оказалась более благоприятной, чем для девушек. В силу патриархальных традиций косовцев право выбора остается за мужчиной, а девушкам отводится пассивная роль. По приезде на историческую родину, слыша родную речь на улицах, в магазинах, во всех общественных местах, косовские девушки имели завышенные представления о возможности выйти замуж. Реальность оказалась неожиданной. Во-первых, местные юноши не испытывали дефицита невест, ибо демографическая ситуация в регионе похожа на общероссийскую: число женщин на порядок выше числа мужчин. Во-вторых, адыгский традиционный институт сватовства практически сведен на нет или претерпел разительные качественные перемены. Новые формы знакомства, обычные для современной молодежи - в кафе, ресторанах, на дискотеках - не приемлемы для косовским девушкам в силу их традиционного воспитания. В-третьих, родители молодых переселенцев также в силу сложившихся тредиций не занимались устройством личной жизни собственных дочерей, полагаясь на судьбу и высшую волю. В
результате потребность в замужестве среди косовских девушек оказалась неудовлетворенной.
Правительство Республики Адыгея предусмотрительно и с согласия совета представителей югославских адыгов определило местом жительства переселенцев специально построенный аул Мафэхабль. И каждый раз представители Правительства подчеркивали, что это было наиболее правильное и целесообразное решение. В этом случае адаптация репатриантов должна была проходить менее болезненно и дискомфортно [5]. Природные и социальные факторы городской среды, в которую могли бы переместить переселенцев, историко-функционально непривычны им, противоречат их генетической и социальной наследственности. Но Мафэхабль, несмотря на сравнительную близость к столице Адыгеи, конечно, не может удовлетворять потребностям репатриантов в комфортной среде обитания. Аул находится на возвышенности, постоянно продуваемой ветрами. Рядом с селением нет естественного водоема (реки, озера). Земельные участки, выделенные семьям (15 соток), далеки от привычных для репатриантов угодий по 15 гектаров. Сельскохозяйственная техника, привезенная из Косово, за ненадобностью простаивает. И если в косовские 15 гектаров были всегда ухоженными, ибо приносили реальный доход, на земле работали наемные рабочие, многие процессы выполняли сельхозмашины, то 15 соток в Мафэхабле оказались «неподъемными». Без сельхозтехники и специальных удобрений люди не осиливают обработку огородов, тем более что земля в сравнении с их прежней кажется «тяжелой» и неурожайной. Кроме того, за 10 лет репатрианты поняли, что вложенный в землю труд не оправдывает себя, поэтому на проживание стараются заработать на производстве или благодаря предпринимательской деятельности.
В ауле Мафэхабль нет детского сада, школы, продовольственного или какого другого магазина - все необходимое покупается и привозится из Майкопа. Тем не менее, компактное проживание делает жизнь мафэхабльцев довольно спокойной и размеренной. Ни в одном доме нет заборов, что связано как с административно-территориальными причинами - необходимостью проводить межевание, оформлять специальные документы, входить в дополнительные расходы, так и с отсутствием боязни воровства или других социально-негативных действий.
Как известно, важнейшим этническим определителем является самосознание. Косовские адыги сами себя выделяют среди других адыгских субгрупп, видя различия в большей религиозности, более строгих пищевых запретах и ритуализированном отношении к отдельным продуктам питания. Последнее еще более способствует сплоченности группы, так как, к примеру, отказываясь от покупки мяса на рынке, косовцы традиционно покупают живых кур, теленка, барана вскладчину, забивают их соответствующим образом (с молитвами и другими ритуалами). Внутренние основания этнонационального бытия тесно связаны с особенностями этнического самосознания. Субэтническая идентичность для косовцев значит ничуть не меньше, чем и этническая, что находит подтверждение не только в достаточно близких родственных связях между членами группы, но и постоянной потребности общения для решения ежедневных бытовых и культурных вопросов.
Малая группа косовских адыгов не может не испытывать на себе все плюсы и минусы глобализационных процессов, осязаемых на Кавказе и в Адыгее. Как ответ на эти процессы малая группа мобилизует имеющиеся этнокультурные механизмы для сопротивления им и сохранения субкультурных особенностей. Этнические потребности обладают
значительной устойчивостью и силой; они регулируются соответствующими нормами их удовлетворения. В тех случаях, когда эти нормы оказываются под угрозой, отрицаются или кто-то покушается заменить их другими, этнические потребности решительно обостряются, делаются актуальными и даже превращаются в доминирующие в своем этническом качестве.
Уже у первого поколения махаджиров оказавшихся в Косово в результате гуманитарной катастрофы, вызванной Кавказской войной XIX в., произошла актуализация этнических потребностей. Для решения вопросов безопасности и выживания в сложившейся ситуации необходима была консолидация на основе этнических ценностей, что позволило пережить стресс миграции. Все дети, оставшиеся в период Кавказской войны без родителей, были определены на попечение родственников и близких. Взаимопомощь и взаимоподдержка осуществлялась по принадлежности к этнической общности. Реализация других потребностей: витальных и
социальных, осуществлялась в единстве и взаимосвязи с этническими.
При размещении в Косово важной была реализация этнопсихологической потребности наличия привычной природной среды. Новый район поселения напоминал черкесам родные пейзажи: река, лес, горы, плодородные земли. Активное использование традиционного опыта хозяйствования позволило сделать аграрную экономику успешной. На службу успеху была поставлена психо-эмоциональная и физическая активность, энергетический потенциал, генетически заложенный в этносе. Структурная организация и планировка всего поселенческого комплекса, дворов усадеб, жилищ осуществлялась в соответствии с традиционным опытом. Все постройки на подворье имели своё предназначение. Кроме жилого дома состоящего из кунацкой, большой комнаты, комнаты свёкра и свекрови, комнаты сына и невестки, девичьей комнаты, кухни - пыты, во дворе была печь под навесом для выпечки хлеба, специальное помещение «радониц», где занимались плотницкими работами. На значительном расстоянии от дома, в углу двора располагались: овчарня, коровник, курятник. А также имелись хранилище для зерна амбар (для пшеницы) и турлучные сапетки для кукурузы [6]. Каждая семья имела небольшой садик фруктовых деревьев (слива, вишня, черешня, яблоня, персик), огороды с привычными огородными культурами. Из зерновых выращивались пшеница, кукуруза, овес, дававшие хороший урожай. Благоприятная экологическая среда обеспечивала потребности в пространстве, свежем воздухе и воде и позволяла поддерживать хорошее здоровье. В каждой семье были пожилые люди 80-ти лет и выше. Старожилы не помнит случаев повышенной смертности, связанной с заболеваемостью, вызванной экологическими загрязнениями или какими-то эпидемическими болезнями.
Таким образом, в создавшейся кризисной ситуации можно было выжить через этнические потребности, через осознание себя частью объективно существующего этноса, его социокультурной среды, а также реализовать витальные и идеологические (религиозные) потребности во взаимосвязи с этническими. Как отмечают информаторы: «Мы исповедовали религию
предков, увезенную с родины, из которой ничего не утратили, а только прибавили и укрепили».
В иноэтничном окружении, где в остром противостоянии «свои -чужие» четко разграничено территориальное и духовное пространство, возникла потребность в толерантности как условии выживания. Адыги смогли наладить добрые отношения со всеми этническими общностями. Даже в условиях возникшего в 1990-х гг. политического кризиса, когда албанцы по признаку единой конфессиональной принадлежности предложили их поддержать, адыгская община отказалась и сохранила нейтралитет.
Одним из важных признаков этнической принадлежности является язык, сохранению которого общиной уделялось много внимания. Непреложным законом было общение на родном языке в семье и общине. В целом общинные интересы были превыше личных. Благополучие этнической группы, её успешность, уважительное отношение к ней других были главной заботой каждого.
Несмотря на благоприятный адаптационный процесс и экономические успехи, этнические потребности оставались доминирующими и острыми в течение всего периода проживания в Косово. Это было связано с тем, что община мыслилась частью целого, остававшейся на этнической территории, воссоединение с которой было мечтой, передаваемой из поколения в поколение.
Сохранение субэтнической идентичности для косовцев - это реальная возможность социального и культурного выживания в стрессовой ситуации, сопровождающей любую миграцию. Жизнь в Югославии - это часть истории их рода, семьи, часть народной культуры, которые в совокупности составляют значительный культурный пласт. Разница между «косовской» жизнью в единой Югославии и современной российской значительна, и два старших поколения не могут этого не помнить или забыть. В «той» жизни было много проблем, но одновременно были свобода, работа, большие хозяйства, крепкие большие семьи, размеренный и организованный быт, достаточно высокий уровень жизни. Каждое новое поколение адыгов в Косово воспринимало свой народ «там» как социальную реальность, существующую вне зависимости от желания отдельных людей. Все культурные традиции, материальные артефакты они понимали как явления, наследуемые и присущие одновременно им и их этносу на исторической родине. Вот почему при возвращении, видя разницу в определенных социокультурных традициях, они сами для себя и для окружающих пытались хотя бы в какой-то мере объяснить ее. К примеру, на вопрос об адыгских женских танцах в Косово в сопровождении губной гармоники (упепщына), Незиха Хасани ответила так: «Конечно, мы считали эти танцы по-настоящему адыгскими. А как мы могли думать иначе? Наши соседи - сербы и албанцы - не танцевали под губную гармонику, у них не было таких мелодий и таких танцевальных движений. Откуда в этом случае мы могли взять танцы под губную гармонику? Мы что, их сами придумали? Нет,
конечно. Мы всегда считали, что эти танцы наши предки привезли с Кавказа, с нашей исторической родины» [7].
В настоящем значительная группа молодых адыгов-косовцев уже не выделяются среди других. Это особенно касается тех, кто хорошо говорят по-русски. Живущие в городе иначе, чем сельские жители, относятся ко времени. Они экономят его как на приготовлении пищи, так и на отдыхе. Многие городские косовцы стараются иметь две работы или другой дополнительный заработок, чтобы обеспечить прожиточный уровень. Майкопские косовцы практически решают те же самые проблемы, что и жители столицы Адыгеи - они ищут работу по специальности, хотят, чтобы эта работа достойно оплачивалась, растят детей, стремятся, чтобы их дети получили образование. Молодые люди мужского пола от 18 до 30 лет практически все имеют или получают высшее образование. Приоритетными остаются, как и для всей молодежи региона, экономические и юридические специальности. Также, как представители других этносов, молодые выходцы из Косово в поисках работы уезжают в Краснодар и Москву, живут на съемных квартирах. Трое косовских парней, женившись на местных девушках-адыгейках, вместе с ними уехали работать в Норвегию.
Основные жизнеобеспечивающие потребности (жилье - дом, квартира) были удовлетворены государством и общественностью. В ауле на средства спонсора была построена мечеть. 22 семьи получили большие двухэтажные дома. Но в то же время 4 семьи по-прежнему живут в месте временного поселения - в помещении бывшего детского сада, строительство их домов уже 6 лет заморожено из-за отсутствия средств. Сегодня в каждом доме есть самое необходимое - холодильник, телевизор, спутниковые антенны, мебель, ковры, посуда и т.п. Многие косовцы владеют компьютером, Интернет-технологиями, в двух семьях общение с зарубежными родственниками осуществляется в режиме видеообщения. Представители старшего и среднего поколения, хорошо владеющие албанским и сербским языками, понимающие по-турецки, хотят и имеют возможность слушать программы на этих языках. Женщины, привыкшие к большому хозяйству, заботам о детях, приготовлением пищи на большую семью, даже в условиях квартиры приспосабливаются к выпечке домашнего хлеба.
Всякая потребность ослабевает по мере ее удовлетворения. Переехав на историческую родину и став ее неотъемлемой частью, косовские адыги в значительной степени удовлетворили свои этнопсихологические и культурные потребности. Теперь, когда непосредственной угрозы потери этнической идентичности не наблюдается, доминантными становятся другие потребности, связанные с материальным обеспечением и социальной статусностью. При этом у разных поколенческих страт репатриантов вектор развития и приоритетности удовлетворения тех или иных потребностей может и зачастую не совпадает. Представители старшего и до некоторой степени среднего поколения стремятся, в первую очередь, к поддержанию элементов традиционного образа жизни, обеспечивая его сохранением общинной замкнутости. Молодые косовцы демонстрируют свою
пластичность, они более адаптированы в полиэтническое общество Адыгеи. Молодое поколение косовцев стремится к большей интеграции с внешним (по отношению к общине) миром России и зарубежья. Их потребности в успешности и коммуникации практически не отличаются от потребностей их иноязычных сверстников. Тем не менее, у этой группы людей остается одна особая потребность, отличающая их от других групп переселенцев, -потребность быть незаметными ни большой политикой, ни большой наукой.
Как показало предпринятое изучение основных социокультурных потребностей группы, косовцы в целом остаются носителями устойчивой структуры ценностей и культурной традиции. В них достаточно развито стремление к сохранению своего уникального мироощущения, миропонимания и верований. Чувство самосохранения наиболее отчетливо проявляется в отношении родного языка. Вместе с тем, наряду со специфическими потребностями этнического свойства, удовлетворяющимися за счет проживания в этнически близкой среде и имеющими отчетливо выраженные поколенческие и гендерные различия, сохраняются и общегрупповые потребности. Они находят свое выражение в бытовой необустроенности репатриантов, у части которых до сих пор нет своего жилья; в поиске хорошо оплачиваемой работы по той квалификации и специальности, которые они получили в Югославии; потребностях чаще и больше выезжать за пределы республики для общения с родственниками и оставшимися за рубежом соотечественниками. Механизмами реализации этой группы потребностей выступают как поддержка со стороны республиканских органов власти (строительство и предоставление жилья, выдача единовременных пособий, начисление пенсий), так и, в большей степени, помощь родственников и соотечественников (поиск и предоставление работы, оплата обучения, материальная поддержка).
В этой связи обращает на себя внимание то примечательное обстоятельство, что, прожив в республике десять лет в относительно благоприятной для мигрантов социально-правовой ситуации и испытав на себе ряд этнически окрашенных преференций [8] косовцы не превратились в группу людей с выраженной паразитарной психологией. Напротив, испытав немало разочарований и встретившись с изрядным числом трудностей, им удалось сохранить трезвость суждений и оценок своего положения в Адыгее. Огромную роль в этом сыграла групповая солидарность, ставшая не только основным механизмом разрешения жизненных трудностей для репатриантов. Традиции общинного образа и уклада жизни оказались и действенным источником удовлетворения основных социокультурных потребностей малой этнической группы в условиях, когда действительность не оправдывала длительно подготавливаемых ожиданий.
На сегодняшний день у общины косовских адыгов в Адыгее остается немало неудовлетворенных потребностей, которые, как и у всех ее жителей, имеют вполне объективный характер. Решив самую основную из них, возвратившись на историческую родину, им предстоит теперь на ней жить. Как сложится их дальнейшее пребывание в республике, ответить однозначно
не представляется возможным. Хотя сам факт того, что подавляющее большинство из них осталось на родине, свидетельствует, что процесс их адаптации оказывается успешнее, чем может показаться на первый взгляд.
Примечания:
1. Константинов В.В. Социально-психологическая адаптация вынужденных мигрантов в условиях диффузного и компактного проживания // Психологический журнал. 2005. Т. 26, № 2. С. 17.
2. Рязанцев С.В. Этнические мигранты на Ставрополье // Социс. 2000. № 7. С. 112.
3. Константинов В.В. Указ. соч. // Там же. 2005. С. 17-19.
4. Шурупова А.С. Адаптация и приживаемость мигрантов // Социс. 2006. № 6. С. 82.
5. Джаримов А. Подобных случаев в истории не было // Советская Адыгея. 2008. 23 июля; Чемсо Г. Возвращение: как это было // Советская Адыгея. 2008. 29 июля.
6. Джандар М.А. Остались адыгами: этнограф. исследования. Майкоп, 2007. С. 9.
7. Записано от Незихи Хасани, 1961 г.р., в марте 2008 г.
8. Косовцы оказались единственной группой репатриантов, относительно обустройства которой в Адыгее был принят ряд законодательных актов и специальных программ, как российских, так и республиканских властей.
