Научная статья на тему '«Космополитический национализм» Всеволода Чешихина'

«Космополитический национализм» Всеволода Чешихина Текст научной статьи по специальности «История и археология»

CC BY
612
166
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Журнал
Научный диалог
ВАК
ESCI
Область наук
Ключевые слова
НАЦИОНАЛИЗМ / КОСМОПОЛИТИЗМ / ЛИБЕРАЛИЗМ / НАЦИОНАЛ-ЛИБЕРАЛИЗМ / ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПАРТИИ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ / NATIONALISM / COSMOPOLITANISM / LIBERALISM / NATIONAL-LIBERALISM / POLITICAL PARTIES OF THE RUSSIAN EMPIRE

Аннотация научной статьи по истории и археологии, автор научной работы — Чемакин Антон Александрович

Статья посвящена изучению своеобразной «национал-либеральной» теории, созданной проживавшим в Риге русским публицистом начала XX века В. Е. Чешихиным. Материалом послужили статьи Чешихина в прессе и документы двух архивов. Комментируются этапы развития прогрессивного национализма (провинциализм, панруссизм, панславизм), истоки русского национал-либерализма в литературе (А. С. Пушкин и Ф. М. Достоевский), взаимосвязь между национализмом и космополитизмом. Охарактеризовано отношение В. Е. Чешихина к политическим феноменам (реформа государственного устройства, славянское движение, еврейский вопрос, взаимоотношения русских с инородцами и т. д.). Уделяется внимание попыткам Чешихина реализовать свои идеи «космополитического национализма» на практике путем создания Русской национал-либеральной партии в Риге, участия в выборах в Государственную думу первого созыва, предложения своей программы для гипотетического объединения мирнообновленцев (прогрессистов), правых кадетов и левых октябристов, а также для созданной в 1914 году национал-демократической «Народной партии». Автор приходит к выводу, что появление теории Чешихина является следствием специфического состояния национальных отношений в прибалтийских губерниях Российской империи, а также обусловлено экстравагантностью ее автора.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Vsevolod Cheshikhin’s “Cosmopolitan Nationalism”

The paper studies a kind of “national-liberal” theory developed by V. E. Cheshikhin, Russian publicist of the beginning of XX century who lived in Riga. Cheshikhin’s articles in the press and documents of the two archives became the material. The stages of progressive nationalism development (provincialism, pan-Russism, pan-Slavism), the origins of Russian national-liberalism in literature (A. S. Pushkin and F. M. Dostoevsky), the relationship between nationalism and cosmopolitanism are commented. V. E. Cheshikhin’s attitude to political phenomena (reform of the state apparatus, the Slavic movement, the Jewish question, Russian relations with foreigners and so on) is characterised. The attention is paid to Cheshikhin’s attempts to implement his ideas of “cosmopolitan nationalism” in practice by creating Russian National Liberal Party in Riga, participation in the elections to the State Duma of the first convocation, offering its program for the hypothetical association of Peaceful Renovators (progressives), right-wing and left-wing Cadets and also for the National democratic “People Party” set up in 1914. The author concludes that the emergence of Cheshikhin’s theory is a consequence of the specific state of ethnic relations in the Baltic provinces of the Russian Empire, as well as of the extravagance of its author.

Текст научной работы на тему ««Космополитический национализм» Всеволода Чешихина»

Чемакин А. А. «Космополитический национализм» Всеволода Чешихина / А. А. Чема-кин // Научный диалог. — 2015. — № 1 (37). — С. 108—128.

УДК. 329.17

«Космополитический национализм» Всеволода Чешихина

А. А. Чемакин

Статья посвящена изучению своеобразной «национал-либеральной» теории, созданной проживавшим в Риге русским публицистом начала XX века В. Е. Чешихиным. Материалом послужили статьи Чешихина в прессе и документы двух архивов. Комментируются этапы развития прогрессивного национализма (провинциализм, панруссизм, панславизм), истоки русского национал-либерализма в литературе (А. С. Пушкин и Ф. М. Достоевский), взаимосвязь между национализмом и космополитизмом. Охарактеризовано отношение В. Е. Чешихина к политическим феноменам (реформа государственного устройства, славянское движение, еврейский вопрос, взаимоотношения русских с инородцами и т. д.). Уделяется внимание попыткам Чешихина реализовать свои идеи «космополитического национализма» на практике путем создания Русской национал-либеральной партии в Риге, участия в выборах в Государственную думу первого созыва, предложения своей программы для гипотетического объединения мирнообновленцев (прогрессистов), правых кадетов и левых октябристов, а также для созданной в 1914 году национал-демократической «Народной партии». Автор приходит к выводу, что появление теории Чешихина является следствием специфического состояния национальных отношений в прибалтийских губерниях Российской империи, а также обусловлено экстравагантностью ее автора.

Ключевые слова: национализм; космополитизм; либерализм; национал-либерализм; политические партии Российской империи.

1. Введение

Сегодня имя Всеволода Евграфовича Чешихина (1865—1934) практически неизвестно широкой публике. Те историки, кому эта

фамилия знакома, в первую очередь вспоминают или его отца — Ев-графа Васильевича Чешихина, публициста, историка-краеведа, славянофила, основателя «Рижского вестника», или его брата — Василия Евграфовича Чешихина, журналиста, литературоведа и одного из лидеров нижегородских конституционных демократов. Сам Всеволод Евграфович, родившийся и проведший значительную часть сознательной жизни в Риге, занимался литературной деятельностью, сотрудничал во множестве газет и журналов, преподавал теорию музыки, разрабатывал собственную версию международного языка, названную им непо. Получив юридическое образование в Санкт-Петербургском университете, он служил сначала мировым судьей, а затем присяжным поверенным. Его литературные произведения, скажем откровенно, были достаточно заурядны, а научные работы (в первую очередь, посвященные истории русской оперы) носили во многом компилятивный характер. Намного важнее была его роль как организатора русской общественной и культурной жизни в Риге начала XX века, и именно на этом поприще он стал достойным наследником своего отца. В данной работе мы хотели бы затронуть еще один аспект творческой деятельности В. Е. Чешихина, а именно проповедуемую им теорию «космополитического национализма» (именно такое наименование лучше всего, на наш взгляд, подходит для его концепции, хотя сам он предпочитал говорить о «русском национал-либерализме», или о «прогрессивном национализме»).

Сразу отметим, что на теорию Чешихина оказали огромное влияние труды двух крупнейших философов России конца XIX века — В. С. Соловьева и К. Н. Леонтьева. Чешихин взял от Соловьёва, с которым был знаком и неоднократно общался в юности, считая его одним из своих учителей, окрашенный в религиозные тона космополитизм как идеал, но в то же время был не согласен с его оценкой национализма как явления, противоречащего этому идеалу. Всеволод Евграфович полагал, что «национализм — неизбежное зло, но вместе и неизбежная ступень к космополитизму» [ИРЛИ. Ф. 377. Оп. 7.

Д. 3836. Л. 5]. В данном аспекте концепция Чешихина опирается на мысль Леонтьева: «"Движение современного политического национализма есть не что иное, как видоизмененное только в приемах распространение космополитической демократизации". У многих вождей и участников этих движений XIX века цели действительно были национальные, обособляющие, иногда даже культурно-своеобразные, но результат до сих пор был у всех и везде один - космополитический» [Леонтьев, 2007, с. 500].

Большое влияние на концепцию Чешихина оказала и его родная Рига, которая была, с одной стороны, важным имперским центром, местом жительства довольно большой колонии русских чиновников и их семей, а с другой — крупным поликультурным городом, на улицах которого можно было услышать и русский, и немецкий, и латышский языки, и идиш. В 1934 году дочь Чешихина Валерия, жившая в эмиграции в Белграде, писала своему отцу, оказавшемуся на тот момент в Нижнем Новгороде (уже два года как носившем название Горький): «Я вспоминаю старый дом, взморье, <.. .> мне снится Рига, латышский язык; я вспоминаю ночью латышские слова; вместе с тем я обожаю немецкую музыку; я люблю слушать немецкие песенки, хотя знаю - они не звучны, но для моего уха мила эта музыка, я их слушала в детстве. Моя мечта уехать в Ригу, и это единственная самая большая мечта» [Круминя, 1996, с. 143]. Сам про себя Чешихин говорил (в третьем лице): «Как публицист, Чешихин с особенным вниманием относится к расовым и национальным вопросам — что вполне понятно со стороны литератора, выросшего и живущего на окраине, в сутолоке национальных интересов» [ИРЛИ. Ф. 377. Оп. 7. Д. 3836. Л. 4] Чешихина всегда, в том числе и в его литературном творчестве, занимала проблема: как одновременно остаться русским и найти пути сближения с местными инородцами? В пьесе, имеющей подзаголовок «Драма из прибалтийских нравов конца XIX века», он рассматривает тему противостояния русской и немецкой общин, а также затрагивает «очень серьезную проблему самоощущения че-

ловека, переживающего, говоря современным языком, кризис национальной идентичности» [Круминя, 1996, с. 132]. Латвийский историк И. Круминя отмечает, что «Чешихин чрезвычайно любил этот край, особенно Ригу, знал и понимал его своеобразие, но в то же время слишком отчетливо чувствовал отчужденность, если не враждебность окружающей среды. Слишком тяжелой и неблагодарной оказалась миссия "обрусителя", которую он добровольно перенял от отца» [Там же, с. 137]. Все вышеперечисленное наложило свой отпечаток и на его теорию «космополитического национализма».

2. Концепция объединения всех науиональностей в единую народность

В основе концепции Чешихина, наблюдавшего за процессами глобализации, происходившими в конце XIX — начале XX вв., находится положение о том, что «национальности, в силу естественного закона, не взирая ни на что, сольются в единую народность»: «Но какими путями? Путями расового федерализма (В данном случае термин «раса» используется в смысле не строго научном, а скорее публицистическом, описывающем крупные этноязыковые общности («славянская раса», «германская раса» и т. д.). — А. Ч.). Эти пути суть: панроманизм, пангерманизм (с тремя его подразделениями: панпруссизмом, панбританизмом и англо-американизмом) и панславизм — для Европы. В силу естественного закона народной психологии, панроманцы и всеславяне сольются друг с другом и некоторое время этот новый "пан-изм" будет противостоять пангерманизму; но впоследствии он сольется с ним, образуя пан-европеизм. Россия, в азиатской ее части, будет звеном между пан-европеизмом и пан-азиатизмом (с подразделениями последнего, каковы пангебраизм или сионизм, панисламизм и т.п.). Англо-американизм будет звеном между грядущею Европою и Америкою, Африкою и Австралиею. Только такими путями осуществится идеал высшего "пан-изма", - объединенного человечества! Тогда-то человечество станет искать и найдет

своих космических собратьев на планетах (Марсе и т. д.) и звездах! Таков мой символ веры!» [Собеседование..., 1904, с. 28].

В деле международного сближения он различал «два обусловливающих его фактора: 1) государственный и 2) расовый: «Первый есть общность правовых интересов, второй — кровная близость народов. <...> Национальный принцип в 20-м веке уже переходит в идею расовой эволюции: "руссизм" (В данном случае мы оставили то написание, которое использовал сам Чешихин. — А.Ч.) является притоком реки "панславизма" (что явствует из оживления деятельности русско-славянских обществ и журналов <...>); намечаются течения "пангерманизма", "панроманизма" (столь поучительного для нас, русских, по причине славяно-романского сближения, носящего характер не только политического договора — в виде франко-русского союза — но и общественно-культурной организации, в виде, например, учрежденной в 1903 году в Париже "Кельто-славянской лиги"). <...> Оба рода международного сближения имеют единую идеальную цель: объединенное человечество, и поэтому не следует пренебрегать ни государственным, ни расовым принципом международного сближения» [Наша цель., 1904, с. 1].

При этом многие положения теории Чешихина были, на первый взгляд, парадоксальными. Так, например, он полагал, что русско-японская война будет только способствовать международному сближению: «Дело в том, что механическое сближение непосредственно предшествует сближению психическому. Когда заинтересовываешься человеком? Тогда, когда к нему приближаешься механически! Надо приблизиться к японцу механически (хотя бы и с целью убить его), чтобы от него повеяло особым "флюидом" человечности, чтобы сердце подало сердцу весть: это не отвлеченное понятие "японец", но реальное существо — "человек"!» [Русский европеец, 1904а, с. 7] Кроме того, война обогатила «русский книжный рынок последних лет сочинениями о Японии» [Там же], что должно было помочь русским больше узнать о японцах, и, как следствие, научиться их понимать.

Из этих вводных тезисов происходила и такая же парадоксальная концепция национализма В. Е. Чешихина. В своей основной теоретической статье «Национализм прогрессивный и прогрессирующий», напечатанной впервые в 1901 году в № 7 рижского журнала «СевероЗападная Неделя», а потом еще несколько раз переиздававшейся, он пытается доказать, что «прогрессивный и прогрессирующий национализм не есть цель; он есть средство достижения высших культурных благ, доступных человечеству» [Русский европеец, 1904б, с. 21].

Позволим себе привести большую цитату из данной статьи: «Окраина — естественный рассадник национализма прогрессивного и прогрессирующего, так как именно на окраине можно подметить все положительные и отрицательные стороны национализма; именно на окраине легче всего усваивается мысль о национализме, как о средстве, а не о цели.

Живя на окраине, русский человек сталкивается в обыденном быту с инородцами, познает неизбежность национального идеала. На нашей прибалтийской окраине пробуждается национальное самосознание сильнее, чем во внутренних губерниях, так как предметы познаются сравнением, и русский познает особенности своего душевного склада, сравнивая себя с немцем. С другой стороны, именно окраинный инородец, вызывая чувство национализма, как бы предостерегает от его крайностей. Что может быть нелепее бюргера-инородца, довольного тем, что он "лифляндец" и вполне счастливого тем, что он "балтиец", т.е. сын целых трех губерний Российской империи! Не предостерегает ли этот бюргер, узостью своего национального идеала, от увлечений национализмом, который может выродиться в пошлейший провинциализм?

Истинный, прогрессивный и прогрессирующий, национализм, не вырождается, но развивается. Русский окраинный деятель, сознавая себя сыном прибалтийской окраины, не довольствуется этим сознанием; он - сын не трех русских губерний, а всей России, где этих губерний около сотни. Быть русским прибалтийцем хорошо,

но быть русским россиянином — уже лучше. Националист, привыкший иметь в виду культурные интересы всей империи, разумеется, прогрессивнее националиста, для которого только и света, что в окраинном окошке. На этой второй стадии развития национализм становится панруссизмом.

Но и панруссизм может выродиться в нетерпимое расовое самодовольство, исключающее всякий дальнейший духовный прогресс. Дело в том, что националист-панруссист, в один прекрасный день, перестает довольствоваться тем, что он - дитя России; он чувствует себя единицею в целом большего объема; он сознает себя славянином, которому не чуждо ничто славянское. На этой стадии развития, национализм отождествляется с панславизмом.

Но панслависту хорошо известно существование мировых национальных течений, подобных панславизму — пангерманизма, панро-манизма и т. п. Если он застынет в своем панславизме, то он не подымется до той точки зрения, с которой открывается закономерность всех этих "пан-измов" (расовых пан-идей), он не достигнет истинной человечности.

Вот, следовательно, три этапа на пути национально-прогрессивного идеала: провинциализм, панруссизм и панславизм. Прежде чем научиться быть "всечеловеком" или хотя бы лишь "русским европейцем", надо поучиться быть хорошим русским прибалтийцем, затем, хорошим русским россиянином и потом — хорошим русским славянолюбом» [Там же].

Чешихин полагал, что «прошли времена маленьких государств-буферов и проходят времена великих национальных держав. Европа понемногу делится на три громадных расовых единства: славянское, романское, германское» [Чешихин, 1913а, с. 3]. Именно поэтому «нет нужды восстановлять царство Польское. Россия, центр славянства, должна наладить правильный modus vivendi с поляками, но для этого достаточен <...> польский гомруль» [Там же]. Подобное же отношение к украинской проблеме Чешихин выразил в стихах: « . . . . Ну, так

знай же, / Что Гоголь ту Украйну возвеличит / И сблизит с Русью — с тем великим целым / В которое славянские народы / Когда-нибудь сольются воедино, / Как с вешних гор бегущие ручьи / Вливаются в поток речной широкий, / Который воды вынесет ручьев / На волю и простор широкий моря, / Где сам потонет в бездне голубой. / Народности украинской ручей / Своею силой не сольется с морем / Вселенской человечности иначе, / Как только слившися с рекою-Русью!... / Ты видишь ли теперь, к какой прекрасной / И благородной цели устремлен / Союз сердечный, братский — русской Музы / С украинскою Сказкою?... » [Чешихин, 1904, с. 18]

«Чуждый расовой нетерпимости, но вместе и национального индифферентизма», Чешихин полагал, что «великий всероссийский инородческий вопрос будет решен в смысле желательности и для общества, и для государства, если меры обрусения будут культурны и будут проводиться в жизнь при помощи самой инородческой партии, склонной к духовному общению с русскою интеллигенциею» [ИРЛИ. Ф. 377. Оп. 7. Д. 3836. Л. 5]. В связи с этим он особенное внимание уделял еврейской проблеме (вероятно, определенную роль здесь сыграло и то, что второй его женой была крещеная еврейка Клавдия Филипповна Лещинская), полагая, что «мы, русские, должны сочувствовать сионизму, как одному из средств решения еврейского вопроса на Руси»: «Если взглянуть на евреев, как на часть российского инородчества, то окажется, что среди евреев есть старо-инородцы, враждебные процессу ассимиляции с русскими, и младо-инородцы, склонные к последней. Почему бы не облегчить "заядлым", обособляющимся старо-еврейским элементам переселение в Палестину? Но в одном положении с Россией и все европейские державы. Поэтому все они <.. .> должны бы собрать конгресс для содействия сионизму; все державы должны бы содействовать основанию нового Сиона. После основания последнего оставшиеся в России младо-еврейские элементы, склонные к ассимиляции, могли бы получить то равноправие с прочими российскими инородцами, к которому они стре-

мятся. Именно в сионизме — ключ к решению еврейского вопроса и в России, и в Европе!» [ИРЛИ. Ф. 664. Оп. 1. Д. 7. Л. 91] Он считал, что, «не уступая никому из инородческих племен руководящей роли в распоряжении судьбами России, русская господствующая нация, <...> в данный политический момент, в отношении к инородцам, да будет "кротка, как голубь, и мудра, как змий"» [Там же. Л. 93].

Стоит отметить, что, будучи верующим человеком, Чешихин не уделял особого внимания религии в национальном вопросе, что было обусловлено его опытом, извлеченным из проживания в Прибалтике: «Мало ли у нас в крае православных латышей и эстов, не желающих отрекаться от своей народности и считающих себя, прежде всего, латышами и эстами, а потом уже русскими? Юридическими признаками принадлежности к той или иной народности считаются: 1) заявление самого лица, каким языком он пользуется с особенною охотою в своей частной жизни и 2) домашний язык родителей в момент рождения данного лица; вероисповедание же тут ни при чем, — мало ли в прибалтийском крае лютеран, обижающихся, когда их называют "немцами"?» [Там же. Л. 4а]

Одно из ключевых мест в концепции Чешихина занимал славянский вопрос — предпоследняя ступень перед всемирным объединением. Он считал, что «идея междуславянского сближения сильно дискредитирована на Руси московскими и петербургскими славянофилами вроде Каткова и Суворина, систематически и долго предлагавшими обществу, под флагом культурного и федеративного панславизма, воинствующий <...> "панруссизм"»: «Когда русское общество <...> получит народное представительство и научится презирать ретроградов, то оно сразу заметит подлог и сумеет оценить непопулярную ныне идею по ее истинному достоинству. Это во-первых. Во-вторых, для торжества панславянской идеи, необходимо сознание, что всякое расовое (пан-идейное) течение отнюдь не противоположно течению всечеловеческому, а надо заметить, что именно это соображение охлаждало либеральную часть нашей прес-

сы, в ее отношениях к славянскому вопросу. У нас на Руси либерализм еще не вышел из детской стадии идеалистических мечтаний на тему, что можно из русского человека в одно мгновение, без всяких усилий, стать "гражданином вселенной"; в нашем либерализме еще нет фракции, которая на Западе носит название национал-либерализма: все мы, российские либералы, повинны в грехе национального индифферентизма, и только в последние годы появляются у нас органы печати, вроде "Прибалтийского края" (газета, одним из ведущих сотрудников которой и был В. Е. Чешихин. — А. Ч.) в Риге и газеты "Русь" в С.-Петербурге, которых можно назвать первыми русскими "национал-либералами" (причем национал-консерваторов, вроде "Московских ведомостей" и "Нового времени", у нас так много, что хоть отбавляй!). Когда мы поймем, что Пушкин впал в ретроградную ошибку, считая Русь морем ("славянские ль ручьи сольются в русском море?"), тогда как Русь — всего лишь приток, всеславян-ство — река, а море — человечество; когда мы поймем, что, прежде чем стать хорошими гражданами вселенной, нам надо научиться быть сперва — хорошими русскими, а затем, неминуемо и обязательно, — хорошими славянами; — тогда и начнется у нас на Руси новое, могучее общественное течение в сторону славянства. И в этом стремлении соединятся умные и хорошие русские люди всех политических мировоззрений (кроме, конечно, крайних ретроградных и радикальных партий), и междуславянское сближение из сферы прекрасной теории перейдет в область желанной практики!» [Русский европеец, 1905а, с. 159] «Россию ссорит с западными славянами, — резюмировал Чешихин, — "нововременский" и замоскворецкий "панруссизм", основанный на мракобесии и отстаивании нашего бюрократического status quo во внутренней политике, а также человеко- и славяноненавистнической воинственности в политике иностранной. Но всероссийская реформа — это залог мирного и культурного федеративного "панславизма", который сблизит Россию с чехами и другими иносла-вянами, привычными к западноевропейскому правопорядку» [Рус-

ский европеец, 1904в, с. 45]. Таким образом, он увязывал вопросы внутренней политики с вопросами политики внешней и вопросами славянского объединения и, по сути, солидаризировался с представителями так называемого «неославизма» — К. Крамаржем, Д. Н. Вер-гуном и другими.

При этом Чешихин не считал возможным реализовать все свои глобальные замыслы в самое ближайшее время. Наоборот, он считал, что «мы не должны считать осуществимыми "толстовские", анархические, социалистические и другие утопии, а должны добиваться возможной реформы экономической и политической не свыше, чем на конституционно-демократических началах!» [Русский европеец, 1906, с. 205] Чешихин писал в автобиографии, что «сознавая себя эволюционистом, но не революционером, с одной стороны, и желая быть реальным политиком — с другой», он «чувствовал себя с младых ногтей не способным ни к деятельности в революционном подполье, ни к утопическим программам, ни к страданию за них в ореоле гражданского мученичества, ни, тем не менее, к какой-либо политической фразе и позе» [ИРЛИ. Ф. 644. Оп. 1. Д. 13. Л. 10]. Его идеалом было объединение сначала славянства, а потом человечества, но это были цели далекого будущего, в то время как по целям и задачам данного исторического момента — создания русской политической нации из жителей Российской Империи — теория Чешихина полностью совпадала с русским национализмом. Недаром в октябре 1906 года Чешихин оказался на приеме у П. А. Столыпина в составе депутации от окраинных русских националистов (в тот момент, правда, состоявших преимущественно в «Союзе 17 октября») [Там же. Ф. 377. Оп. 7. Д. 3836. Л. 65]. Первым же шагом как к завершению мирного создания русской политической нации, так и к началу объединения славянства должны были быть либеральные реформы. Обсуждая будущий государственный строй, Чешихин предложил формулу: «самодержавие, само себя ограничивающее», и выразил ее в стихах: «Самодержавие в России правомерно / и ограничивать должно само

себя, / гражданской вольности служа нелицемерно, / благополучие народа возлюбя» [Чешихин, 1905, с. 207]. «Залогом быстрого движения России по пути и внутреннего, и внешне-славянского развития» могла бы стать «новая всероссийская и всесословная Государственная Дума, долженствующая раскрыть России перспективы братства еще более далекого, чем всеславянское: братства всечеловеческого» [Русский европеец, 1905б, с. 246].

3. Общественно-политическая деятельность В. Чешихина

Чешихин пытался воплотить свои идеи — по крайней мере, программу-минимум — и на практике. В октябре 1905 года он опубликовал платформу Русской национал-либеральной партии в Риге, в которой в сжатой форме изложил основные свои идеи: «Национализм для нас — не цель, а средство достижения великого космополитического идеала, когда "все люди, распри позабыв, в великую семью соединятся"; мы хотим стать хорошими русскими, чтобы потомки наши могли стать хорошими всечеловеками. Окраины — для России, Россия — для славянства, славянство — для человечества; вот наша формула. Все российские инородцы (поляки, немцы, евреи и т. д.) должны получить одинаковые права с коренным русским населением Империи, но Империя должна оставаться единою и нераздельною в смысле государственной правомерной централизации (никаких особых сеймов! одна для всей России государственная дума!) и первенства русского языка над инородческими. Во всех государственных учреждениях, содержащихся на казенные средства (судах, учебных заведениях и т. д.) главным языком устным и письменным должен быть русский, с допущением переводов на инородческие языки. Во всех учреждениях самоуправления городского и земского русский язык должен играть роль обязательного переводческого языка, на который должны переводиться все бумаги, все устные прения и т.д. Россия, прежде всего, для русских, и во всех пунктах Империи каждый русский человек должен чувствовать себя вполне "дома". Но в частных

инородческих учреждениях (учебных и др.), содержимых на частные средства и не дающих казенных прав (приобретаемых школьниками по государственным экзаменам) может господствовать полновластно любой инородческий язык. Тот же просвещенный национализм должен проявляться и во внешней политике России, которая должна иметь в виду тесное сближение с западными славянами, а затем с более близкими нам по национальному характеру романскими народами (французами и др.) — поддерживая, однако, добрые христианские отношения со всеми заграничными народами вообще, памятуя, что русский национализм есть не цель сам по себе, а лишь средство к осуществлению космополитического "царства Божия" на земле"» [Платформа..., 1905, с. 1].

При создании партии Чешихин во многом ориентировался на опыт немецких национал-либералов. Он отмечал, «что германская национальная партия выделилась в конце 1860-х гг. из "прогрессисткой", индифферентной к немецкому национальному вопросу, связанному с государственным объединением Германии; так точно и русская национал-либеральная партия выделилась из индифферентной к великому всероссийскому инородческому вопросу "конституционно-демократической партии"»: «Немецкая национал-либеральная партия, в отношении программы внешней политики Германии, всегда проповедовала "пангерманизм" (виднейшим представителем последнего был историк Моммзен); так точно и русская национал-либеральная партия одною из основных задач русской внешней политики ставит расовый принцип "панславизма". Расцвет немецкой партии — 1870-е гг., годы внутреннего национального объединения Германии; так точно и мы ждем расцвета нашей партии в эпоху решения великого всероссийского инородческого вопроса» [О русской., 1905, с. 1]. Также Чешихин отмечал влияние Гердера на свои национал-либеральные воззрения, а посредниками между ним и Гердером, по его мнению, «явились Гегель — Хомяков — Достоевский» [ИРЛИ. Ф. 664. Оп. 1. Д. 4. Л. 31]. Последнему Чешихин уделял особое вни-

мание в своих работах. По его мнению, выраженному в одной из неопубликованных статей, «проблема соединения русского национализма с либеральною программою живо интересовала Достоевского, как публициста, и даже как романиста»: «"Дайте мне русского либерала — и я его поцелую!" — говорил один из персонажей "Идиота", подразумевая под "русским либералом" русского националиста-сла-вофила (Чешихин полагал, что «давно пора писать это слово так, как здесь оно написано, т.е. как пишут его в Западной Европе». Слово «славянофил» он считал намеренным, карикатурным искажением этого термина. — А. Ч.), т.е. славофила с политическою либеральною (по старой терминологии "западническою") программою. Всего ярче выразилось стремление Достоевского соединить в новом идеале русского национал-либерализма лучшие заветы русского славо-фильства и русского западничества в знаменитой речи о Пушкине 8 июня 1880 г. Мысль об этом синтезе поразила своею новизною и вызвала общий энтузиазм аудитории, и Иван Сергеевич Аксаков от имени славофилов тут же заявил с кафедры, что эта речь "составляет событие" и что "отныне западникам и славянофилам не о чем будет и спорить, так как все отныне разъяснено". Рядом с славофилами, обнимавшими оратора, жали ему руку с не меньшим горячим и искренним увлечением передовые представители западничества. Итак, под русским национал-либерализмом Достоевского будем подразумевать синтез славофильства и западничества <...>» [Там же. Д. 12. Л. 1]. Он полагал, что «уже в 1876 г. Достоевский охарактеризовал достаточно ясными чертами свою русскую национал-либеральную программу: его русский национал-либерализм 1) представляет собою союз сла-вофильства и западничества, 2) тяготение к расовому, панславистскому идеалу и 3) устремление к вселенской теократии, на основе "православия", как "объединительной" религии по преимуществу» [Там же. Л. 4]. Первым же русским национал-либералом Чешихин считал А. С. Пушкина: «Пушкин сам есть синтез славофила и западника, действительный русский национал-либерал: ему присуща

"особая характернейшая и не встречавшаяся кроме него нигде и ни у кого <.. .> черта художественного гения — способность всемирной отзывчивости и полнейшего перевоплощения в гении чужих наций, перевоплощения почти совершенного"» [Там же. Л. 5].

Изначально Чешихин пытался убедить рижских кадетов принять его национал-либеральную платформу, но после того, как эти попытки оказались безуспешными, начал формировать свою партийную структуру. В марте 1906 года на первом собрании Русской национал-либеральной партии в Риге были приняты устав и платформа, а Чешихин избран председателем правления [Первое., 1906, с. 3]. РНЛП, по словам Чешихина, отличалась «как от русских националистов-консерваторов (ибо, по существу, либеральна и признает, в известных границах, принцип автономии для окраин), так и от либералов, индифферентных к национальному вопросу (например, от "конституционно-демократической партии", проповедующей необходимость провинциальных парламентов для окраин России и отождествляющей принцип "автономии" с принципом "федерации")» [Русская..., 1906, с. 367]. По свидетельству самого Чешихина, в партии состояло 77 человек [ИРЛИ. Ф. 377. Оп. 7. Д. 3836. Л. 56]. Правда, И. Круминя полагает, что таковых было не более 15 человек [Volkovs, 2004, 148 lpp.]. В конце марта того же года партия приняла участие в выборах в первую Государственную думу. Согласно данным кадетской газеты «Рижские ведомости», настроенной к Чешихину достаточно враждебно, РНЛП «при тысячах избирателей получила два десятка голосов» [N.N., 1906, с. 2]. Точных данных нам обнаружить не удалось, но абсолютно достоверно то, что никто из 5 кандидатов партии пройти в выборщики не смог. После неудачи Чешихин закрыл партию и создал рижский отдел «Общества мирного обновления», с которым так же безуспешно участвовал в выборах во вторую Государственную думу.

C начала 1910-х гг. Чешихин возобновил проповедь своего учения. Он полагал, что новые организационные стремления в среде русско-

го прогрессизма, проявившиеся в эти годы, приведут его к эволюции в сторону «подлинного, настоящего русского национал-либерального течения» [Чешихин, 1912, с. 2]. Новая партия, по его мнению, могла бы сложиться из «мирнообновленцев (прогрессистов), правых кадетов и левых октябристов. Думская фракция этой партии составила бы "левый центр"; платформа — мирнообновленческая плюс новая глава "национальный вопрос", по платформе бывшей "Русской национал-либеральной партии в Риге"» [Чешихин, 1913б, с. 3].

В 1914 году Всеволод Евграфович попытался предложить свою концепцию для формирующейся «Народной партии». «Народная партия» — это организация национал-демократов, сложившаяся весной 1914 г. вокруг журнала «Дым отечества» во главе с бывшим товарищем председателя петербургского отдела Всероссийского национального союза А. Л. Гарязиным и «группы независимых» депутатов Государственной Думы во главе с терским казаком М. А. Карауловым. Устав партии был подан на регистрацию в Санкт-Петербургское особое городское по делам об обществах присутствие, но в регистрации было отказано по надуманным причинам. Организационно партия не состоялась и в 1914 — 17 гг. представляла из себя только фракцию в Государственной Думе. Название партии также не устоялось, и в литературе можно встретить несколько её наименований — Народная партия, Имперская народная партия, Национально-прогрессивная партия, Национал-либеральная партия. Чешихин опубликовал статью в журнале «Дым отечества», в которой предлагал назвать создающуюся структуру «Всероссийской русской национал-либеральной партией» [Чешихин, 1914, с. 4]. Также он состоял в переписке с журналистом П. В. Васильевым, занимавшимся в новой партии организационной работой. Впрочем, взаимопонимания они не нашли, результатом чего стала критика Васильева в адрес Чешихина на страницах того же «Дыма отечества»; Васильев отметил «письмо нашего единомышленника во многих вопросах, который, внося в проект программы свои пожелания и замечания, в конце концов заявляет

буквально следующее: "сам же я до поры до времени постою в стороне, мирнообновленцем, хотя бы и в одиночестве". И это заявление тоже очень типично для русского интеллигента, в натуре которого: все раскритиковать, взбаламутить, сбить с толку, увлечь других потоком громких слов, напугать перспективою быть обвиненным в недостаточной прогрессивности, в отступлении от "святых задач гуманной русской интеллигенции" и потом, когда уже с ним соглашаются, — заявить, что "он до поры до времени остается в стороне". Так не с этими же Рудиными надо вырабатывать программу! Им какую ни составь, все равно они найдут ее неудовлетворительной, — и не потому, что их идеал слишком сложен, что в преследовании его они органически непримиримы, а просто потому, что они неспособны к практической работе, не чувствуют склонности к ней. Они живут мечтами, разговорами, очень отзывчивы к тому, что скажет кадетская "Марья Алексеевна", суждение которой заслоняет для них всякую программу. Программа нужна для Соломиных, для Штольцев, а не для Рудиных и Маниловых» [Веров, 1914, с. 6]. Лидер «Народной партии» депутат М. А. Караулов более благосклонно отнесся к Всеволоду Евграфовичу и в письме к нему от 11 марта 1915 года отмечал, что замечания последнего на проект программы партии «были в нашем распоряжении, когда мы в собрании единомышленников у меня на квартире обсуждали окончательную редакцию партийной платформы», обещал поставить в известность о том, как проходит процесс регистрации устава партии, и выражал надежду «на конечный успех» [ЦГА РСО-А. Ф. 225. Оп. 1. Д. 4. Л. 199].

События 1917 года поставили точку на процессе создания национал-либеральной партии и привели к постепенным, но весьма серьёзным изменениям во взглядах Чешихина. Впрочем, эти изменения начались несколько раньше: «мало печатая в 1915—17 гг. статьей публицистических, Чешихин в 1916 г. больше времени посвящал чтению и изучению сочинений Владимира Соловьева, в которых нашел ответы» на интересующие его вопросы, и «ко времени мартовской

революции 1917 г Чешихин уже выработал до деталей свою программу "христианского социализма" и вселенской теократии» [ИРЛИ. Ф. 664. Оп. 1. Д. 13. Л. 17], опиравшейся на синтез идей Соловьева и Достоевского. В 1924 году под влиянием происходивших как в мире, так и в Советской России событий он писал в своей автобиографии, что пришла пора пересмотреть политическую программу-минимум 1905 года и расстаться с "русским национал-либерализмом"» [Там же. Д. 17. Л. 12об]. До самой своей смерти в 1934 году Чешихин продолжал в крайне экстравагантной манере развивать идеи В. С. Соловьева, призывая к объединению церквей и созданию Всемирных Соединенных Штатов.

4. Заключение

Подводя итог обзору теории «космополитического национализма» Всеволода Евграфовича Чешихина, отметим следующие, на наш взгляд, наиболее важные, пункты:

1) Инородцы, по мнению Чешихина, за счет приобщения к русскому языку и культуре только расширяли свои культурные горизонты, могли ознакомиться с достижениями других народов как внутри России, так и за ее пределами.

2) Из этого следовало, что русский национализм оказывался явлением прогрессивным, способствующим движению к космополитическому идеалу, в то время как местные окраинные национализмы, например, латышский или украинский, вели в обратную сторону — к провинциализму, замыканию в рамках собственной народности. При этом Чешихин крайне негативно относился к насильственной русификации, считая, что только этически безупречными методами можно достичь желаемой цели. Своей теорией он решал и важную для себя - типичного для того времени русского интеллигента — психологическую задачу. Теперь, занимаясь распространением русской культуры в Прибалтике, он не чувствовал себя оккупантом, подавляющим местных инородцев; наоборот, из его концепции следова-

ло, что приобщение к русской культуре есть великое благо и путь к всемирному объединению. К тому же, требуя от инородцев жертву в пользу русской культуры, в перспективе он обещал такую же жертву в пользу общеславянской и мировой культуры, но теперь уже со стороны русских.

3) Будучи по своим базовым жизненным и философским установкам либералом-космополитом, Чешихин по тактическим соображениям оказывался в лагере умеренных русских националистов («национал-либералов» и «национал-демократов»).

4) Появлению на свет данной теории способствовали не только причудливые воззрения ее автора и его увлеченность трудами Соловьева, но также социальное окружение Чешихина и специфическое состояние национальных отношений в Прибалтийском крае. Вряд ли в другом месте возможно было появление таких, странных на первый взгляд, идей; в Риге же они смотрелись органично, хотя и не были восприняты широкими кругами населения.

Конечно, сегодня практически все идеи В. Е. Чешихина выглядят устаревшими и утопическими, но они хорошо отражают общественные настроения первого десятилетия XX века, когда, с одной стороны, происходило становление национальных государств, а с другой стороны — широко были распространены оптимистические настроения, связанные с расширением международных связей и ожиданием всемирного объединения. Чешихин попытался объединить оба эти явления в единой концепции, которая, впрочем, осталась невостребованной, да и была даже по тем временам излишне экстравагантной и носившей на себе печать как жизненного опыта и интересов своего создателя, так и его места проживания.

Источники и принятые сокращения

1. Веров, 1914 — Веров Н. Е. [П. В. Васильев]. К вопросу о Народной партии / Н. Е. Веров // Дым отечества. — 1914. — 22 мая. — №2 21. — С. 5—6.

2. ИРЛИ — Отдел рукописей Института русской литературы Российской академии наук (ИРЛИ РАН).

3. Наша цель..., 1904 — Наша цель и задача // Всемирный почтовый союз. — 1904. — № 1. — С. 1—2.

4. О русской., 1905 — О русской национал-либеральной партии // Прибалтийский край. — 1905. — 1 ноября. — № 238. — С. 1.

5. Первое., 1906 — Первое общее (учредительное) собрание «Русской национал-либеральной партии в г. Риге» // Прибалтийский край. — 1906. — 6 марта. — № 54. — С. 3.

6. Платформа., 1905 — Платформа русской национал-либеральной партии // Прибалтийский край. — 1905. — 21 октября. — № 229. — С. 1.

7. Русская ..., 1906 — Русская национал-либеральная партия в Риге // Всемирный союз. — 1906. — № 15-26. — С. 366—368.

8. Русский европеец, 1904а — Русский европеец [Чешихин В. Е.]. О международном значении русско-японской войны / В. Е. Чешихин // Всемирный почтовый союз. — 1904. — № 1. — С. 6—7.

9. Русский европеец, 1904б — Русский европеец [Чешихин В. Е.]. Национализм прогрессивный и прогрессирующий / В. Е. Чешихин // Всемирный почтовый союз. — 1904. — № 2. — С. 21.

10. Русский европеец, 1904в — Русский европеец [Чешихин В. Е.]. О международном значении Указа 12 декабря 1904 г. / В. Е. Чешихин // Всемирный почтовый союз. — 1905. — № 3. — С. 45.

11. Русский европеец, 1905а — Русский европеец [Чешихин В. Е.]. О междуславянском сближении / В. Е. Чешихин // Всемирный почтовый союз. — 1905. — № 7-10. — С. 157—159.

12. Русский европеец, 1905б — Русский европеец [Чешихин В. Е.]. Обращение К. Геруца к славянам / В. Е. Чешихин // Всемирный почтовый союз. — 1905. — № 7-10. — С. 245—246.

13. Русский европеец, 1906 — Русский европеец [Чешихин В. Е.]. Два роковых препятствия к реформе / В. Е. Чешихин // Всемирный почтовый союз. — 1906. — № 7-10. — С. 205.

14. Собеседование., 1904 — Собеседование подписчиков и редакции // Всемирный почтовый союз. — 1904. — № 2. — С. 28.

15. Чешихин, 1904 — Чешихин В. Е. Русь и Украйна / В. Е. Чешихин // Всемирный почтовый союз. — 1904. — № 2. — С. 18.

16. Чешихин, 1905 — Чешихин В. Е.Прощанье с самодержавьем / В. Е. Чешихин // Всемирный почтовый союз. — 1905. — № 7-10. — С. 207.

17. Чешихин, 1912 — Чешихин В. Е.Всероссийская национал-либеральная партия / В. Е. Чешихин // Против течения. — 1912. — 10 ноября. — № 4 (56). — С. 2.

18. Чешихин, 1913а — Чешихин В. ¿.Разрешение ли славянского вопроса? (Ответ на заметку Н. Покровского в № 35 «Славянина») / В. Е. Чешихин // Славянское дело. — 1913. — 26 июля. — № 1. — С. 3.

19. Чешихин, 19136 — Чешихин В. Е.К вопросу о будущих думских группировках / В. Е. Чешихин // Славянское дело. — 1913. — 11 августа. — № 3. — С. 3.

20. Чешихин, 1914 — Чешихин В. Е.Какою должна быть новая партия? / В. Е. Чешихин // Дым отечества. — 1914. — 20 февраля. — № 8 (66). — С. 4.

21. ЦГА РСО-А — Центральный государственный архив Республики Северная Осетия — Алания.

22. N.N., 1906 — N.N. Вопросы дня // Рижские ведомости. — 1906. — 17 апреля. — № 668. — С. 2.

Литература

1. Круминя И. Всеволод Евграфович Чешихин / И. Круминя // Даугава. — 1996. — № 4. — С. 128—145.

2. Леонтьев К.Н. Национальная политика как орудие всемирной революции (Письма к О. И. Фудель) / К. Н. Леонтьев. — В кн. : Леонтьев К. Н. Полное собрание сочинений и писем : в 12 томах. — Т. 8. — Кн. 1. — Санкт-Петербург : Владимир Даль, 2007. — С. 497—548.

3. Volkovs V. Krievu Riga / V Volkovs // Katram bija sava Riga: daudznacionalas pilsetas portrets no 1857. lidz 1914. gadam. — Riga : Izdevnieciba AGB, 2004. — Pp. 113—150.

© Чемакин Антон Александрович (2015), аспирант кафедры русской истории, Российский государственный педагогический университет им. А. И. Герцена (Санкт-Петербург), [email protected].

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.