CC BY
14является квалифицирующим и обязательным условием предоставления опциона при заключении договора. Данное условие связано с заблаговременным установлением сторонами порядка распоряжения правом на долю (акции) в уставном капитале общества. Автор обосновывает положение о том, что право акцептанта не является секундарным правом, поскольку акцептант изначально связан условиями, содержащимися в оферте. Право акцептанта является субъективным гражданским правом, что нехарактерно для секун-дарного права.
Н.В. Крысанова
2018.03.030. Е.Г. АФАНАСЬЕВА. КОРПОРАЦИИ, РЫНОК, РЕЛИГИЯ И ЛИЧНЫЕ ПРАВА. (Обзор).
Ключевые слова: корпорации; закрытые и публичные корпорации; свобода вероисповедания; социальная ответственность корпораций; приватность; дискриминация; права работников; медицинское обслуживание; США.
Корпорации, обладая самостоятельной правосубъектностью, существуют отдельно от своих членов. Особенно ярко это проявляется у коммерческих корпораций. Но могут ли за корпорациями признаваться личные неимущественные права? Например, право свободно исповедовать религию, право на приватность?
Дж. Юлиано дает положительный ответ на сформулированный им в названии своей статьи вопрос: «Есть ли у корпораций религиозные убеждения?», добавляя, что «они, кроме того, могут бояться, надеяться, желать, беспокоиться, некоторые даже любить, другие - злиться» и что «корпорации очень эмоциональны». В доказательство он приводит обороты, которые мы слышим повседневно и которыми едва ли кого-то сейчас можно удивить: «Майкрософт опасается...», «Фейсбук хочет...», «...Комкаст возмущен». Автор считает, что это не просто метафоры, а отражение той правовой реальности, что корпорации, пусть они и не состоят «из плоти и крови», но всё-таки являются самостоятельными субъектами, лицами со своей собственной волей. «Это не означает, - подчеркивает Дж. Юлиано, - что корпорации должны быть наделены конституционными правами в том же объеме, как и физические лица.
Главное, я хочу показать, что они - не просто отражения своих акционеров и работников» [1, с. 47-48].
Вопрос о том, распространяется ли свобода вероисповедания на коммерческие корпорации, приобрел вполне практический характер в контексте резонансного решения Верховного суда США 2014 г. по делу Burwell vs Hobby Lobby, которое комментируют авторы всех четырех представленных в обзоре статей. Решение было принято судьями большинством голосов в пользу двух закрытых коммерческих корпораций, которые отказались выполнять нормы федерального законодательства, обязывающие работодателей обеспечивать своим работникам страховое покрытие услуг по контрацепции. Корпорации при этом ссылались на свои религиозные убеждения.
В ХХ в. считалось, что коммерческие корпорации преследуют единственную цель - извлечение максимальной прибыли, но затем появилась концепция социальной ответственности корпораций, оправдывающая существенное расширение круга целей, которые может преследовать корпорация, и среди них - охрана окружающей среды и обеспечение социальной справедливости. В последнее десятилетие конфликты между этими целями обостряются. С. Недел приводит пример того, как Верховный суд США в решении по делу Citizens United vs Fed. Election Comm'n (2010), признав, что на корпорации в определенной мере распространяется защита по оговорке о свободе слова, приписал им человеческие черты. И хотя поборники концепции социальной ответственности корпораций положительно воспринимают их очеловечивание, но высказываются и опасения злоупотреблений со стороны корпораций [2, с. 419].
Когда в 2010 г. в США проводилась реформа здравоохранения, работодателям под угрозой очень крупных штрафов было предписано обеспечить работникам в рамках медицинского страхования возможность получать широкий спектр медицинских услуг по контрацепции. Это встретило неодобрение ряда религиозных организаций. Новое законодательство изначально содержало исключение в отношении собственно религиозных организаций, однако оно не распространялось на «аффилированные с религиозными некоммерческие организации» и уж тем более на коммерческие корпорации [2, с. 424]. Две компании, выступившие в качестве
заявителей в деле Hobby Lobby, считали, что финансирование тех мер контрацепции, которые направлены на уже оплодотворенную яйцеклетку, для них равнозначно участию в производстве абортов и поэтому противоречит их религиозным убеждениям.
Дж. Юлиано поясняет, что компания Hobby Lobby представляет собой закрытую корпорацию, торгующую через сеть магазинов вещами, изготовленными вручную; учредитель корпорации провозгласил, что она будет вести бизнес по-христиански, руководствуясь библейскими принципами; его семья, унаследовавшая дело, придерживается тех же взглядов на миссию корпорации, что проявляется в некоторых особенностях ее функционирования (например, магазины закрыты по воскресеньям; корпорация в своей рекламе привлекает внимание людей к христианским ценностям) [1, с. 66-67].
Суд при рассмотрении спора по делу Hobby Lobby обратился к трем основным концепциям корпоративной личности: искусственного субъекта (корпорации наделяются правосубъектностью государством и могут иметь только те права, которые за ними признало государство); совокупного субъекта (корпорация - совокупность ее участников и ее права - это «сплав» прав ее участников; именно эта концепция является оправданием «срыва корпоративной вуали»); реальности корпорации (корпорация представляет собой независимого субъекта со своей собственной волей). Скорее всего, вынося решение по спору, большинство судей руководствовалось концепцией совокупной личности [2, с. 425]. Э.У. Ортс и Э. Сепинуолл интерпретируют это так, что признание свободы исповедовать религию за членами корпорации повлекло признание таковой за самой закрытой корпорацией [4, с. 2288]. Одним из формальных аргументов также стало то, что термин «лицо», которым оперирует законодательство о религиозных свободах (Religious freedom restoration act - RFRA], в общепринятом понимании охватывает и корпорации, а в самом законе не сказано, что этот термин должен пониматься более узко.
Комментируя данное решение, Н. Омар приводит слова оставшейся в меньшинстве судьи Гинзбург (Justice Ginsburg), подчеркнувшей, что коммерческие корпорации отличаются от религиозных организаций тем, что их работники обычно не являются членами одного и того же религиозного сообщества; что по рели-
гиозным основаниям нельзя ограничивать права работников коммерческой корпорации [3, 156]. Он также цитирует высказывание профессора Э. Чемерински (Erwin Chemerinsky), заметившего, что, создавая корпорацию, ее участники делают выбор в пользу образования, существующего отдельно от них, а значит, они должны быть готовы к тому, чтобы не рассматривать бизнес как продолжение своих религиозных воззрений [3, с. 157-158].
Сам же Н. Оман считает, что ссылки на корпоративное право в данном случае некорректны. Ведь согласно корпоративному законодательству корпорации могут создаваться для любой законной цели, и нигде в законах о корпорациях не сказано, что преимущества корпоративной формы можно получить лишь ценой отказа от деятельности, в которой нет ничего противоправного. Не запрещает корпоративное законодательство и рассматривать корпорацию как продолжение своих религиозных воззрений. Так что это не корпоративно-правовой спор, а в широком смысле дело о соотношении религиозного и коммерческого [3, с. 159].
Дж. Юлиано подчеркивает, что, в отличие от большинства судей в деле Hobby Lobby, которые редуцировали религиозные убеждения корпорации до религиозных убеждений ее членов, он считает, что корпорации в принципе могут иметь свои собственные убеждения и претендовать на их конституционную защиту, однако коммерческой корпорации будет очень трудно пройти тест на искренность (sincerity test], а между тем только искренние религиозные убеждения, согласно ряду решений Верховного суда, подпадают под конституционные гарантии [1, с. 49-50].
С. Недел, комментируя казус Hobby Lobby, замечает, что осталось неясным, только ли закрытые корпорации смогут теперь добиться разрешения не участвовать в финансировании медицинских мер по контрацепции для своих работников или же при определенных обстоятельствах на оговорку о религиозных убеждениях смогут ссылаться для этих целей и публичные корпорации. В 2015 г. в соответствии с этим судебным решением были внесены изменения в подзаконный акт, устанавливающий перечень охватываемых страховкой превентивных медицинских мер (исключения были распространены на некоторые закрытые корпорации). С. Недел отмечает, что в результате на федеральном уровне появилось определение закрытой корпорации [2, с. 429, 431]. Это было сделано для
того, чтобы не дать воспользоваться исключением публичным коммерческим корпорациям. До этого определение закрытых корпораций традиционно формулировалось на уровне штатов за одним лишь исключением: определения, данного федеральным налоговым ведомством сугубо для налоговых целей. Согласно этому определению корпорация считается закрытой, если более 50% ее акций сосредоточены в руках пяти или менее лиц и она не является «корпорацией персонального обслуживания». При таком подходе более 90% американских корпораций могут считаться закрытыми [2, с. 429-430].
На стадии подготовки изменений законодательства 2015 г. прошли масштабные обсуждения в профессиональном юридическом сообществе (в ходе которых было получено 75 тыс. комментариев) [2, с. 430]. В результате было дано сложное определение закрытой корпорации через совокупность ее признаков: она должна преследовать цель оказания услуг на основе религиозных убеждений участников корпорации; она не может обращаться к публичному распространению ценных бумаг; она должна иметь определенную структуру капитала (принадлежность более чем половины капитала прямо или опосредованно не более чем пяти лицам). «Компании персонального обслуживания» также получили возможность претендовать на этот статус.
С. Недел высказывает опасения, что эти новые правила способны породить на практике проблемы и вызвать неблагоприятные последствия, если будут распространены на более широкую сферу, нежели разрешение конфликтов прав работников в сфере здравоохранения и религиозных свобод работодателей [2, с. 432]. С одной стороны, они не в состоянии полностью ограничить вредные последствия поведения корпораций для третьих лиц, а с другой - не дают реализовать положительный потенциал решения по делу Hobby Lobby, который заключается в возможности стимулировать «акционерный активизм» (стремление акционеров публичных корпораций подтолкнуть их к социально ответственному поведению) [2, с. 448].
Продолжая тему взаимосвязи религии и рынка, Н. Оман приводит примеры конфликтов религиозных свобод и права на недискриминацию в контексте ограничения свободы договора. Современные законы о запрете дискриминации - продукт движения за
гражданские права, они запрещают дискриминацию по признаку вероисповедания и по ряду иных признаков и во многих случаях заменяют свободу договора совокупностью юридических обязанностей. Работодатели не могут отказать в приеме на работу по мотивам вероисповедания, а законы штатов устанавливают для субъектов коммерческой деятельности обязанности заключать и исполнять договоры, которые они, исходя из их религиозных убеждений, могут считать предосудительными [3, с. 152-153]. Например, суд Аляски предписал землевладельцу заключить договор с парой, проживающей в фактическом браке, хотя его религиозные убеждения требовали отказаться от содействия греховному поведению (Swanner vs Anchorage Equal Rights Comm'n, 1994 г.); калифорнийский суд обязал врача оказать медицинские услуги по экстракорпоральному оплодотворению лесбийской паре, хотя он в силу своих религиозных убеждений осуждал гомосексуальные связи (Smith vs Fair Emp't & Hous. Comm'n, 1996 г.]; фотографическая фирма, отказавшаяся по религиозным мотивам снимать свадьбу геев, была привлечена судом Нью-Мехико к ответственности (Elane Photography, LLC vs Willock, 2013 г.). Во всех этих случаях законодательство о запрете дискриминации исключает религиозные соображения из коммерческих отношений.
В других случаях то же антидискриминационное законодательство требует, чтобы работодатели приспосабливались к религиозным потребностям своих работников, если это не составляет для них «недолжного бремени». И хотя доказать наличие такого бремени в свете последней практики Верховного суда не так уж сложно, есть примеры, когда работники через суд добивались изменения рабочего графика (чтобы не работать в субботу / молиться пять раз в день / совершить хадж); успешно оспаривали жесткий дресс-код (чтобы носить одежду, соответствующую их религиозным убеждениям). В этих случаях, наоборот, под влиянием антидискриминационного законодательства религия проникает в коммерческие отношения.
Э.У. Ортс и Э. Сепинуолл ставят вопрос о том, могут ли корпорации рассматриваться как субъекты еще одного права, которое традиционно признается именно за физическими лицами, - права на приватность. Отмечая многозначность категории «право на приватность», авторы называют такие три его составляющие, как: при-
ватность в сфере принятия решений, приватность информации и приватность места (например, дома или офиса) [4, с. 2304]. Э. У. Ортс и Э. Сепинуолл выделяют первичные и вторичные права корпораций: первичные изначально признаются за корпорациями (например, свобода слова применительно к политическим высказываниям), а вторичные признаются за физическими лицами и лишь через них переносятся на корпорацию (как это было в деле Hobby Lobby со свободой вероисповедания) [4, с. 2291-2293]. В обоих случаях основанием для признания прав за корпорациями является забота о реализации прав физическими лицами, однако в случае со вторичными правами права физических лиц и корпорации будут одними и теми же, а в случае с первичными правами они могут не совпадать.
Авторы поясняют это на таком примере. За медиакорпора-циями признается право на приватность в виде отказа раскрыть источник информации. Притом что корпоративное право связано с индивидуальным, оно иное, нежели индивидуальное право (интерес): индивидуальный интерес состоит в том, чтобы получать информацию из свободных СМИ, а корпоративное право в данном случае - иметь право на приватность.
Список литературы
1. Iuliano J. Do corporations have religious beliefs? // Indiana law journal. - Bloom-ington, 2015. - Vol. 90, N 1. - P. 47-99.
Юлиано Дж. Есть ли у корпораций религиозные убеждения?
2. Nadel S. Closely held conscience: Corporate personhood in the post Hobby Lobby world // Columbia journal of law and social problems. - N.Y., 2017. - Vol. 50, N 3. -P. 417-448.
Недел С. Закрытая свобода вероисповедания: Личность корпорации после судебного решения по делу Hobby Lobby.
3. Oman N.B. The need for a law of church and market // Duke law journal online. -Durham, 2015. - Vol. 64, April. - P. 141-160.
Оман Н.Б. Потребность в правовом урегулировании отношений церкви и рынка.
4. Orts E.W., Sepinwall A. Privacy and organizational persons // Minnesota law review. - Minneapolis, 2015. - Vol. 99, N 6. - Р. 2275-2322.
Ортс Э.У., Сепинуолл Э. Право на приватность и юридические лица.
