CC BY
6УДК 347.72.032.1
Д. А. ОСТРОУШКОВ
D. A. OSTROUSHKOV
Корпоративный договор в российской правоприменительной
практике
Shareholders agreement in Russian law enforcement
practice
Аннотация
В рамках настоящей статьи автору удалось проанализировать истоки появления указанного института в российском правопорядке, исследовать актуальную судебную практику по рассматриваемому вопросу, выявить проблемные моменты института корпоративного договора и предложить возможные пути их решения.
Результаты проведённого исследования могут быть использованы для выявления новых сторон рассмотрения исследуемой проблемы, а также для формирования стимула продолжения теоретических исследований в конкретной сфере.
Ключевые слова: корпоративное право, корпоративный договор, корпоративные отношения, корпорация, права участников корпорации.
Abstract
Within the framework of this article, the author managed to analyze the origins of the appearance of this institution in the Russian legal order, to research current judicial practice on the issue under consideration, to identify problematic aspects of the institution of the shareholders agreement and to suggest possible ways to solve them.
The results of the conducted research can be used to identify new aspects of the consideration of the problem under study, as well as to form an incentive to continue theoretical research in a specific area.
Keywords: corporate law, shareholders agreement, corporate relations, corporation, rights of shareholders.
Введение
Корпоративный договор — продукт английской юриспруденции, первое упоминание о котором можно встретить уже в начале XIX века. Это отчётливо видно из постановлений английских судов 1820-1840 годов. «Shareholders agreement» был выведен английской юриспруденции из общеправового принципа свободы договора [1 с. 142-151], а затем получил точечную проработку на уровне судебной практики.
В России институт корпоративного договора впервые был внедрён в российский правопорядок лишь в 2008 году, когда были внесены соответствующие положения в специальное законодательство об обществах с ограниченной ответственно-стью1 и об акционерных обществах2. Дальнейшее закрепление института произошло уже на уровне Гражданского кодекса,
Федеральный закон от 08.02.1998 № 14-ФЗ (ред. от 16.04.2022) «Об обществах с ограниченной ответственностью» // Собрание законодательства РФ, 16.02.1998, № 7, ст. 785
Федеральный закон от 26.12.1995 N 208-ФЗ (ред. от 07.10.2022, с изм. от 19.12.2022) «Об акционерных обществах» // Собрание законодательства РФ, 01.01.1996, № 1, ст. 1
в который в 2014 году были внесены соответствующие изменения3.
Несмотря на то, что исследуемый институт является относительно молодым для российского правопорядка, сложилась обширная судебная практика по спорным вопросам корпоративного договора. В рамках указанной статьи постараемся тезисно изложить выводы такой правоприменительной практики.
Основное исследование
Прежде всего стоит упомянуть о роли судебной практики для всего российского правопорядка. Сложно спорить с тем, что Постановления ВАС и ВС РФ уже давно имеют провопораждающее значение, иногда в рамках таких судебных актов не просто уточняются вопросы правоприменения отдельных положений законодательства, но и создаются отдельные самостоятельные правовые нормы. По мнению автора судебная практика уже давно ста-
Федеральный закон от 05.05.2014 № 99-ФЗ (ред. от 03.07.2016) «О внесении изменений в главу 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации и о признании утратившими силу отдельных положений законодательных актов Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ, 12.05.2014, № 19, ст. 2304
ла самостоятельным источником правового регулирования и её необходимо анализировать при исследовании того или иного правового института. Предлагается исследовать отдельные положения судебной практики, затрагивающие регулирование корпоративного договора.
1. Норма, закреплённая в п. 2 ст. 67.2 ГКРФ, в соответствии с которой корпоративный договор не может обязывать его участников голосовать в соответствии с указаниями органов общества, определять структуру органов общества и их компетенцию, является нормой непосредственного применения, по смыслу ст. 1192 ГК РФ. В указанном случае применимое право, выбранное сторонами посредством проявления автономии воли участников гражданских правоотношений, применяется в части, не урегулированной императивными нормами личного закона такого юридического лица. В рамках указанной позиции Верховный суд сделал важнейший вывод о том, что нормы, установленные п. 2 ст. 67.2 ГК РФ являются строго императивными, и кроме того, являются нормами непосредственного применения. Указанная позиция подчеркивает важность таких норм для российского правопорядка.
2. Стороны могут предусмотреть в корпоративном договоре право какой-либо стороны на односторонний отказ. Важность указанного вопроса исходит из правового принципа «недопустимости одностороннего отказа от исполнения обязательств», предусмотренного ст. 310 ГК РФ. Возможность такого одностороннего отказа допускается лишь если об этом говорит ГК РФ или иные правовые акты. Точку в этом вопросе поставил Верховный суд4.
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22.11.2016 N 54 «О некоторых вопросах применения об-
Указанная позиция имеет важнейшее значение для исследования правовой природы корпоративного договора, так как исходя из смысла ст. 310 ГК РФ право на односторонний отказ может быть предусмотрено соглашением в «предпринимательских договорах». Согласно сложившейся практике, само по себе участие в хозяйственном обществе не является предпринимательской деятельностью, а, следовательно, участники общества, по общему правилу, не являются предпринимателя с точки зрения п. 1 ст. 2 ГК РФ.
Позиция ВС РФ свидетельствует о предпринимательском характере корпоративного договора, что в цивилистиче-ской доктрине является небесспорным.
3. Корпоративный договор, которым предусмотрен опцион на заключение договора купли-продажи акций/долей участия, не является предварительным по смыслу ст. 429 ГК РФ. Действительно, на раннем этапе развития исследуемого института в России учёные указывали на схожесть корпоративного договора, предусматривающего выкуп акций (долей) при наступлении/ненаступлении определённых обстоятельств с предварительным договором.
4. В рамках Постановлении Арбитражного суда Дальневосточного5 округа суд, анализируя правовую природу рассматриваемых институтов, приходит к выводу о недопустимости применения положений ст. 429 ГК РФ к корпоративному договору. Суд также отмечает, что такой корпоративный договор считается заключенным в момент достижения сторонами соглашения по всем существенным условиям.
щих положений Гражданского кодекса Российской Федерации об обязательствах и их исполнении» // Бюллетень Верховного Суда РФ, N 1, январь, 2017 Постановление Арбитражного суда Дальневосточного округа от 31.03.2017 N Ф03-691/2017 по делу N А51-10201/2016 // СПС «КонсультантПлюс»
По мнению автора суд следует верной формальной логике. Определённые сходства рассматриваемых институтов действительно прослеживаются, однако в корпоративном договоре, как правило, прописывается только условие, при котором возникает обязанность по выкупу/продаже акций (долей), без указания существенных условий самого основного договора, что является обязательным для предварительного договора (п. 3 ст. 429 ГК РФ). Кроме того, предварительный договор всегда является срочным и всегда должен приводить к заключению основного договора. Сделка по отчуждению акций/доле на основании корпоративного договора может так никогда и не состояться в связи с ненаступлением отлагательного условия.
5. В корпоративный договор может быть включено условие, в соответствии с которым сторона принимает на себя обязательство воздержаться от участия в управлении обществом или от получения прибыли общества, а также воздержаться от выхода из общества. В рамках указанного дела6 ВС РФ рассуждает над объёмом предмета корпоративного договора, т.е. возможностью включения тех или иных условий в него. При внедрении корпоративного договора в российский правопорядок многие исследователи [2] полагали, что перечень условий, которые могут включаться в предмет корпоративного договора, исходя из буквального толкования п. 1 ст. 67.2 ГК РФ, является закрытым. В дальнейшем, с учетом практической реализации корпоративного договора в российских хозяйственных обществах, доктрина перешла на позицию открытости указанного перечня.
Определение Судебной экономической коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 14 апреля 2016 года по делу № А6012804/2015// Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2016. № 2. - С. 31-34.
По мнению автора перечень всё же является открытым. На это, в частности, указывает слова «в том числе», законодатель осознанно не использовал уточняющие слова «только» или «исключительно» и т.д. Кроме того, формулировки, указанные в анализируемой норме, являются достаточно пространными, например: «иные действия по управлению обществом». Позиция автора в том числе подтверждается указанным судебным решением.
6. Возможно применение принципа «эсто-пель» против недобросовестной стороны при рассмотрении вопроса о недействительности корпоративного договора. В рамках одного дела7 Арбитражный суд Новосибирской области указал, что заявление о пороках корпоративного договора, которые влекут его недействительность, не имеют правового значения, если лицо, которое на них ссылается, действует недобросовестно, в частности если его поведение после заключения корпоративного договора давало основание другим лицам полагаться на его действительность. Данный вывод указывает на новый способ защиты прав, вытекающих из корпоративного договора [3].
Кроме того, недвусмысленно суд наталкивает на вывод о том, что к институту корпоративного договора могут применяться общие положения о сделках, что, по мнению автора, является правильным.
7. Корпоративный договор может содержать элементы других договорных конструкций, что позволяет охарактеризовать такой договор как смешанный по смыслу п. 3 ст. 421 ГК РФ. Стоит отметить, что корпоративный договор предусматри-
Решение Арбитражного суда Новосибирской области от 17 августа 2015 г. по делу № А45-12229/2015 // СПС «Консультант Плюс»
вает возможность участия в нём строго определённого круга лиц, однако это не предопределяет, что в него не могут включены элементы других договорных конструкций [4, с. 23]. Указанные выводы подтверждаются судебной практикой8, а также тем, что в соответствии с п. 1 ст. 67.2 ГК РФ корпоративный договор является гражданско-правовой сделкой, и соответствует предмету гражданского законодательства, по смыслу ст. 2 ГК РФ [5, с. 51-52]. В связи с этим, к указанному институту применяются нормы гражданского права о сделках, о договорах, в т.ч. принцип свободы договора, принцип эстопеля и т.д.
В соответствии с п. 3 ст. 421 ГК РФ к отношениям сторон по смешанному договору применяются в соответствующих частях правила о договорах, элементы
Определение Верховного Суда РФ от 8 ноября 2019 г. № 305-ЭС19-19443 по делу N А40-118958/2018 Об отказе в передаче жалобы в Судебную коллегию Верховного Суда Российской Федерации // СПС «КонсультантПлюс»
которых содержатся в смешанном договоре. Таким образом, к корпоративному договору, в случае установления судом его смешанного характера, могут применяться положения о других договорных конструкций.
Заключение
В рамках настоящей статьи была проанализирована судебная практика по корпоративному договору, которая позволила сделать следующие научные выводы:
1. Корпоративный договор обладает особой правовой природой и не является предварительным договором, по смыслу ст. 429 ГК РФ.
2. Перечень условий, которые могут включаться в корпоративный договор, является открытым. Кроме того, такие условия могут содержать элементы нескольких договорных конструкций.
3. По своей правовой природе корпоративный договор является «предпринимательским» договором.
Список литературы
1. Калдыбаев А. К. Принцип свободы договора и корпоративный договор // Вестник Института законодательства и правовой информации Республики Казахстан, — 2021, — №1 (64), — С. 142-151;
2. Гарифуллина Э. Р. Корпоративный договор в российском законодательстве и его соотношение с основными моделями корпоративных договоров зарубежных стран // Вопросы российской юстиции, — 2019, № 3, — С. 331-339;
3. Шлдыбаев А. К., Оспанова Г. К. Последствия нарушения корпоративного договора // Вестник Института законодательства и правовой информации Республики Казахстан, — 2022, №1 (68), — С. 32-42;
References
1. Kaldybaev A. K. "The principle of freedom of contract and corporate contract" // Bulletin of the Institute of Legislation and Legal Information of the Republic of Kazakhstan, 2021, №1 (64), pp. 142-151
2. Garifullina E. R. Corporate contract in Russian legislation and its correlation with the main models of corporate contracts of foreign countries // Issues of Russian Justice, 2019, No. 3, pp. 331-339
3. Kaldybaev A. K., Ospanova G. K. Consequences of violation of a corporate contract // Bulletin of the Institute of Legislation and Legal Information of the Republic of Kazakhstan, - 2022, No. 1 (68), - pp. 32-42
4. Ломакин Д. В. Применение норм о корпоративном договоре в практике арбитражных судов / Д. В. Ломакин // Хозяйство и право. 2019. № 11 (514). - С. 23;
5. Яковенко А. А. О правовой природе корпоративного договора в контексте его соотношения с уставом хозяйственного общества и решением общего собрания участников (акционеров) // Вестник арбитражной практики. 2022. № 5. - С. 47 - 56.
4. Lomakin D. V. Application of norms on corporate contract in the practice of arbitration courts / D. V. Lomakin // Economy and law. 2019, No 11 (514), pp. 23
5. Yakovenko A. A. On the legal nature of a corporate contract in the context of its relationship with the charter of a business company and the decision of the general meeting of participants (shareholders) // Bulletin of Arbitration Practice. 2022, No 5, pp. 47-56
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРЕ
Остроушков Даниил Алексеевич, студент 4-го курса Юридического факультета Финансового Университета при Правительстве Российской Федерации
ostroushkovd@mail.ru
Научный руководитель: Ромашкова Ирина Ивановна, к.ю.н., доцент Департамента правового регулирования экономической деятельности Финансового университета при Правительстве Российской Федерации
ABOUT THE AUTHOR
Daniil A. Ostroushkov, 4th year student of the Faculty of Law of the Financial University under the Government of the Russian Federation
ostroushkovd@mail.ru
Scientific supervisor:
Irina I. Romashkova, Candidate of Legal Sciences, Associate Professor of the Department of Legal Regulation of Economic Activity of the Financial University under the Government of the Russian Federation
Статья поступила в редакцию 19.09.23; одобрена после рецензирования 16.10.23;
принята к публикации 06.12.23 Автор прочитал и одобрил окончательный вариант рукописи.
The article was submitted 19.09.23; approved after reviewing 16.10.23;
accepted for publication 06.12.23 The author read and approved the final version of the manuscript.
