CC BY
61Корпоративное право; конкурентное право; энергетическое право
УДК 347.72.032
ББК 67.404
DOI 10.24412/2073-3313-2021-9-78-85
КОРПОРАТИВНЫЕ ПРАВООТНОШЕНИЯ, СВЯЗАННЫЕ С ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ АДВОКАТСКИХ ПАЛАТ
_ _ __w W _ _
СУБЪЕКТОВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Максим Павлович БУЛАВА, аспирант кафедры предпринимательского и корпоративного права Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина m.bulava@mail.ru
Научная специальность по публикуемому материалу: 12.00.07 — корпоративное право;
конкурентное право; энергетическое право
Научный руководитель: А.Н. Левушкин, доктор юридических наук, профессор
Аннотация. В статье исследуется проблема квалификации правоотношений, складывающихся между адвокатами и адвокатскими палатами субъектов РФ. В статье также уделяется внимание вопросу отграничения корпоративных правоотношений от отношений по саморегулированию адвокатской деятельности.
Целью исследования является разработка классификации корпоративных правоотношений, возникающих в связи с приобретением гражданином статуса адвоката. Для достижения поставленной цели проведен комплексный анализ законодательства, регулирующего отношения, составляющие предмет исследования, и правоприменительной практики. По итогам исследования разработана классификация правоотношений, участниками которых становятся адвокат и адвокатская палата с момента присвоения гражданину статуса адвоката. Предложено определение корпоративных правоотношений по участию в управлении адвокатскими палатами.
Классификация может быть применима при изучении проблем, связанных с правовым статусом иных корпоративных организаций, наделенных публичными функциями.
Ключевые слова: адвокатские палаты, корпоративные правоотношения, субъективные права и обязанности, корпоративное управление, саморегулирование.
Annotation. The article is devoted to the issue of qualification of legal relations arising between attorneys and bar associations of the constituent entities of the Russian Federation. The article also explores the issue of the delimitation between corporate relations and the relations dealing with self-regulation of the activities of attorneys.
The goal of the research is to develop the concept of classification of corporate legal relations arising in connection with admission of an individual to a bar. For this purpose, this research provides for comprehensive analysis of the legislation governing the relations that are the object of the study and law enforcement practices. The concept of the classification of the corporate legal relations that an attorney and the bar association enter into from the moment of admission of an individual to a bar, along with a notion of the corporate relations concerning participation in management of bar associations, was formulated on the basis of the results of the research.
This concept could be useful for researchers studying the problems related to the legal status of other types of corporate organizations endowed with public law functions.
Keywords: Bar Associations, corporate relations, subjective corporate rights and obligations, corporate governance, self-regulation.
ЗАКОН И ПРАВО • 09-2021
Корпоративное право является активно развивающейся и молодой ветвью отечественного частного права. Но при этом и в юридической литературе, и на законодательной ниве внимание к этой области права не ослабевает уже на протяжении более чем двух десятилетий, что подтверждается не только значительным объемом нормативного материала, но и высоким качеством научно-правовых исследований, посвященных проблемам корпоративного права современной России.
Однако нельзя утверждать, что доктриналь-ная и догматическая базы корпоративного права приобрели завершенную форму. Напротив, многие ключевые аспекты еще не в полной мере раскрыты юриспруденцией, в частности, в настоящее время практически отсутствуют исследования корпоративных правоотношений, возникающих в связи с деятельностью адвокатских палат субъектов РФ, как отсутствует и понятие корпоративных правоотношений по управлению адвокатскими палатами, что отрицательным образом отражается на достижении баланса интересов адвокатов и лиц, осуществляющих руководство адвокатской палатой.
В свете активно обсуждаемой реформы рынка юридических услуг1 проблема определения содержания корпоративных правоотношений, связанных с деятельностью адвокатских палат, приобретает особенную актуальность. Для решения этой проблемы необходима разработка клас -сификации правоотношений, связанных с управлением адвокатскими палатами.
Поскольку адвокатские палаты относятся к корпоративным организациям, к ним применима легальная классификация корпоративных правоотношений (абз. 2 п. 1 ст. 2 ГК РФ), выделяющая правоотношения членства (участия) и правоотношения по корпоративному управлению. В науке не сложилось единства мнений касательно соотношения данных видов правоотношений, а также их правовой природы (носят ли они имущественный характер или неимущественный и т.д.)2.
По нашему мнению, верно отражает сущность отношения членства / участия определение, предложенное известным ученым Д.В. Ломакиным: «по существу участие (членство) — это комплекс связей участников (членов) корпорации с самой корпорацией»3.
Однако мы не можем принять за истину позицию указанного автора о классификации корпоративных правоотношений на главные и производные4, где отношениям по управлению от-
водится роль производного по отношению к правоотношения членства / участия.
Сама по себе правовая связь или их совокупность не может являться главным отношением, скорее она придает правам и обязанностям участников правоотношений новую форму, позволяющую выделить первоначальную границу между другими группами общественных отношений с этими же участниками, например вещных и обязательственных, нежели наполняет их новым содержанием.
Для определения корпоративной природы правоотношения недостаточно выявления состояния связанности его участников с определенной корпорацией, хотя эта связь и является обязательным реквизитом корпоративности. Для признания отношения корпоративным требуется также возможность принять участие в управлении корпорацией.
По меткому замечанию О.В. Гутникова, «ядром корпоративных правоотношений является право участников на управление корпорацией»5.
Заслуживающими внимания представляются также позиции У.Б. Филатовой, О.В. Горбач, согласно которым «члены СРО имеют в основном отдельные управленческие права, а не связанные с имущественной составляющей некоммерческой организации6. Под этим подразумевается, конечно, что ключевую роль в корпоративной жизни некоммерческой корпорации играют не абстрактные правовые связи членов корпорации друг с другом и с самой корпорацией, а корпоративные правоотношения по участию в управлении.
Представляется, что это справедливо и для адвокатских палат, где членство приобретается для вступления лица в профессию, а не исключительно с целью связать себя сложным комплексом правоотношений с адвокатской палатой.
Единый подход к квалификации корпоративных правоотношений по управлению корпорацией в юридической литературе также не выработан. При этом в науке права имеется множество определений такого межотраслевого феномена, как управление.
Например, Ю.С. Харитонова считает, что «цель управления в частном праве всегда направлена на экономические либо неимущественные выгоды участников гражданского оборота» а под самим управлением в гражданском праве данный автор понимает «функцию, которая основывается на господстве управляющего над лицом или имуществом»7.
ЗАКОН И ПРАВО • 09-2021
Думается, что имущественный аспект не может быть доминирующим в структуре правовых связей адвокатской палаты и ее членов, хотя и полностью его исключать нельзя.
Корпоративное управление — это воздействие на поведение участников корпорации и на деятельность самой корпорации. Но таким определением трудно удовлетворить потребность правопорядка в правовой определенности и единообразии.
По нашему мнению, задача корпоративного управления, конечно, не столько в самом управлении (воздействии), сколько в обеспечении баланса интересов участников корпоративных правоотношений, т.е. непосредственно адвокатов и лиц, осуществляющих функции органов управления адвокатских палат.
При этом понять, какие из правоотношений, связанных с управлением адвокатской палатой, действительно имеют корпоративную природу в смысле статей 2, 65.1 ГК РФ достаточно трудно.
Квалификация правоотношения, связанно -го с управлением, в качестве корпоративного осложняется тем фактом, что адвокатская палата осуществляет регулирование профессионального и связанного с ним публичного поведения ее участников. Такое регулирование по своему содержанию выходит за пределы интересов самих участников, что обусловливается тем, что на адвокатские палаты законодательством возложены публично-правовые функции8.
Согласно п. 4 ст. 29 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее — Закон об адвокатуре) адвокатская палата субъекта РФ (далее — адвокатская палата) создается для обеспечения оказания квалифицированной юридической помощи, представительства и защиты интересов адвокатов в органах государственной власти и иных организациях, в целях контроля за соблюдением адвокатами Кодекса профессиональной этики адвоката и т.д. В указанной норме выражена взаимосвязь публичного направления деятельности адвокатской палаты, например осуществление контроля за деятельностью адвокатов, и частного, т.е. направленного в пользу интересов участников корпорации (защита и представление интересов адвокатов).
Сказанное обусловливает смешанный характер правового статуса адвокатской палаты, так как, являясь корпоративной организацией с собственным интересом (частноправовой аспект), адвокатские палаты осуществляют функции публичного характера, не свойственные обыкновен-
ной корпоративной организации (публично-правовой аспект).
Из этого также следует, что члены адвокатской палаты и сама адвокатская палата в процессе управления адвокатской палатой могут становиться как участниками корпоративных отношений, так и некорпоративных (публично-правовых).
Несмотря на то что вопрос о соотношении частного и публичного права подробным образом исследован в российской юридической литературе9, проблема соотношения частного и публичного в рамках управления адвокатской палатой остается до сих пор открытой.
Представляется, что публично-правовые правоотношения по управлению адвокатскими палатами нельзя назвать также типичными административно-правовыми отношениями. По нашему мнению, интересующая нас группа правоотношений может быть определена как правоотношения по осуществлению адвокатскими палатами деятельности по саморегулированию адвокатской деятельности, поскольку речь идет о принимаемых данными организациями документах, устанавливающих правила проведения адвокатов в отношениях с третьими лицами, в частотности, с участниками уголовного, административного и гражданского судопроизводства.
К числу квазикорпоративных документов, устанавливающих правила профессионального поведения адвокатов, можно отнести, в том числе, стандарты оказания юридической помощи и Кодекс профессиональной этики адвоката. Отметим, что Конституционный Суд РФ охарактеризовал Кодекс профессиональной этики адвоката как корпоративный нормативный акт10.
Такое толкование получило распространение и в литературе, что, конечно, представляется дискуссионным, поскольку документы, регулирующие профессиональную деятельность, нельзя квалифицировать как корпоративные в смысле положений п. 5 ст. 52 ГК РФ, ведь они не отвечают требованиям, предъявляемым к гражданским и корпоративным пра-воотношениям11.
Концепция содержания корпоративных правоотношений, возникающих в связи с приобретением гражданином статуса адвоката, не будет полной, если не размежевать отношения, вытекающие из публичного статуса адвокатской палаты, и частноправовые правоотношения, поскольку метод и принципы их правового регулирования отличны друг от друга.
ЗАКОН И ПРАВО • 09-2021
На первый взгляд кажется, что отношения по корпоративному управлению возникают при участии адвокатов в принятии решений, которыми регулируется деятельность адвокатской палаты при осуществлении функций, которые мы можем с уверенностью квалифицировать как частноправовые; а все правоотношения, связанные с реализацией публичных обязательств и полномочий, имеют публично-правовую природу. Однако автоматическая квалификация всех правоотношений в рамках отправления адвокатской палатой частноправовых функций как отношений, существующих в рамках процессов корпоративного управления, представляется преждевременной.
Прежде всего, это связано с тем, что сама по себе функция (направление деятельности) не может быть признана единственным критерием для квалификации отношений по управлению адвокатской палатой как правоотношения корпоративного. Это связано с тем, что разделение функций на частные и публичные, несмотря на свою значимость, тем не менее, является условным.
Так, функция определения условий приема в члены корпорации в корпоративном праве рассматривается как компетенция самих участников12. Но когда речь идет об адвокатских палатах, нужно принимать во внимание, что порядок присвоения статуса адвоката может регулироваться адвокатскими палатами только субсидиарно по отношению к императивным требованиям Закона об адвокатуре.
Дополнительным критерием, позволяющим разграничить корпоративные и публично-правовые отношения, возникающие в связи с управлением адвокатскими палатами, является преследуемая участниками правоотношения правовая цель.
Цель может определяться реализацией адвокатской палатой возложенных на нее законодателем публично-правовых функций. Например, принятие советом адвокатской палаты решения о прекращении статуса адвоката, принятому по дисциплинарному производству, преследует, на первый взгляд, публично-правовую цель, в связи с чем не может быть оспорено адвокатом как акт корпоративного характера. При этом корпоративные правоотношения участия в управлении адвокатской палатой подлежат прекращению.
Проблема квалификации правоотношений, возникающих в связи с отправлением органами управления адвокатской палаты дисциплинарного производства в отношении адвоката,
является ярким примером сложности определения правовой природы правоотношения, складывающего между адвокатом и адвокатской палатой.
Но при этом публичная по своей природе норма абз. 2 п. 4 ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката, устанавливающая запрет адвокату своими действиями наносить ущерб авторитету адвокатуры, фактически дополняет общую корпоративную норму, устанавливаю -щую частноправовую обязанность участников любой корпорации не совершать действий, заведомо направленных на причинение вреда корпорации (абз. 5 п. 4 ст. 65.2 ГК РФ).
При этом неверно думать, что если нарушение правил, закрепленных в Кодексе профессиональной этики адвоката, направлено на умаление авторитета адвокатуры, то дисциплинарное производство по такому нарушению обретает природу корпоративной процедуры в частноправовом смысле.
Рассуждая подобным образом, можно пойти еще дальше и указать, что любое дисциплинарное производство влечет за собой возникновение, изменение и прекращение именно корпоративных правоотношений; и по своей природе дисциплинарное производство является процедурой корпоративной, поскольку любое допущенное адвокатом нарушение Кодекса профессиональной этики в той или иной степени умаляет авторитет адвокатуры в целом и причиняет вред корпорации.
Представляется, что такой вывод неверен в связи со следующим.
Авторитет адвокатуры не является строго юридическим понятием и нарушение этики все же в первую очередь обусловливается нарушением обязанности адвоката по отношению к его доверителю в рамках существующего между ними относительного обязательственного правоотношения. Близким по смыслу к понятию «авторитет адвокатуры» является категория «деловая репутация».
Однако если защита деловой репутации частной организации — ее личное субъективное право, то защита репутационных прав организации со смешенным правовым статусов уже не воспринимается как субъективное право, напротив, это обязанность в рамках выполнения публично-правовой функции.
Более того, Конституционный Суд РФ в постановлении от 19 декабря 2005 г. № 12-П прямо квалифицировал «обеспечение общего для арбитражных управляющих интереса — защиты
ЗАКОН И ПРАВО • 09-2021
репутационных прав» как публично-правовую функцию саморегулируемой организации, наряду с иными публично-правовыми функциями, такими, как контролирование профессиональной деятельности13.
Кодекс профессиональной этики адвоката позволяет инициировать дисциплинарное производство за поведение адвоката, посягающее на авторитет адвокатуры, и вне его профессиональной деятельности. Однако правоотношения, связанные с привлечение адвоката к дисциплинарной ответственности за поведение, умаляющее авторитет адвокатуры, честь и репутацию адвоката, не могут нами рассматриваться как корпоративные Такое основание привлечения адвоката к ответственности (не корпоративной) уходит корнями в публично-правовой статус адвокатской палаты, членом которой является адвокат.
При этом правила Кодекса профессиональной этики адвоката, по верному замечанию Ю.С. Пилипенко, определенным образом конкретизируют правовой статус адвокатов, избранных на должность в адвокатской палате, в частности, рассматриваемый правовой акт «устанавливает ряд обязанностей... членов совета адвокатской палаты субъекта РФ. Например, обязанность давать разъяснения обратившимся в совет адвокатам, которые не уверены, как действовать в сложной этической ситуации (п. 4 ст. 4), и все процедурные обязанности, вытекающие из участия в рассмотрении советом дисциплинарных дел»14.
Сказанное подчеркивает публично-правовую природу правоотношений, связанных с дисциплинарным производством, так как их конечная и главная цель — это саморегулирование адвокатуры, а не корпоративное управление, основанное на балансе интересов членов корпорации и ее руководителей.
Законодатель установил лишь несколько самостоятельных механизмов, позволяющих адвокатским палатам осуществлять управление адвокатурой в публично-правовом контексте; при этом публично-правовые решения принимаются органами адвокатской палаты посредством корпоративных инструментов, что нередко приводит к конфликту способов защиты нарушенного права.
В этом ключе интересен следующий случай из судебной практики.
Член адвокатской палаты Республики Татарстан обратился в суд с административным иском к адвокатской палате о признании недействи-
тельным решения совета адвокатской палаты, регулирующего порядок участия адвокатов в качестве защитников в уголовном судопроизводстве по назначению (далее — решение).
Суд первой инстанции посчитал дело неподсудным, квалифицировав решение как корпоративный акт. Апелляционная инстанция согласилась с указанной позицией. Акты нижестоящих инстанций были отменены Судебной коллегией по административным делам Верховного Суда РФ. В обоснование определения об отмене Верховный Суд РФ указал, что оспариваемое решение принято ответчиком в рамках реализации им публичных полномочий, а заявленные требования не могут быть квалифицированы как внут-рикорпоративные15.
Представляется, что главная цель всего Кодекса этики — это обеспечение надлежащего уровня квалифицированной юридической помощи, о чем прямо и недвусмысленно говорится в ст. 3 Закона об адвокатуре, согласно которой Кодекс профессиональной этики адвоката устанавливает правила поведения при осуществлении адвокатской деятельности, а также при привлечении адвокатов к ответственности.
Касательно правовой природы данного правового акта высказались и члены Комиссии Федеральной палаты адвокатов по этике и стандартам в разъяснении № 02/18 (утв. решением Совета Федеральной палаты адвокатов от 16.02.2018 (протокол № 1), указав, что Кодекс профессиональной этики адвоката является актом делегированного законодательства16. Очевидно, что такой статус не совместим с природой корпоративных актов, о которых идет речь в п. 5 ст. 52 ГК РФ.
Адвокатская деятельность и вытекающие из нее отношения, очевидно, не имеют корпоративной природы, а дисциплинарная ответственность не может быть отнесена к корпоративной. С учетом изложенного мы исходим из публично-правовой природы актов, регулирующих профессиональную деятельность адвокатов, что означает включение отношений, связанных с их разработкой и контролем по их соблюдению, в институт саморегулирования, а не корпоративного управления.
Важно обратить внимание на то, что механизмы саморегулирования и корпоративного управления взаимно влияют друг на друга. Лишение адвоката статуса по результатам дисциплинарного производства влечет прекращение членских отношений. При реализации своего корпоративного права на управление корпора-
ЗАКОН И ПРАВО • 09-2021
цией адвокат принимает участие в работе собрания адвокатов, на котором принимается акт, устанавливающий новые правила адвокатской деятельности; следовательно, реализация адвокатам своего субъективного корпоративного права приводит к возникновению публично-правовой обязанности членов данной организации.
Проблема квалификации правоотношений, связанных с отправлением корпоративной организацией частных функций, касается не только адвокатских палат. Схожими по цели деятельности с адвокатскими палатами являются саморегулируемые организации (далее — СРО).
Так, С.В. Кружковой была отмечена проблема отсутствия у судов определенности в квалификации правоотношений, возникающих между саморегулируемыми организациями и их участниками по поводу уплаты взносов17. Данный автор посчитала, что отношения по уплате взносов не носят корпоративный характер, а являются возмездными отношениями, в силу которых СРО за полученный взнос обязана оказать участнику услугу18.
По нашему мнению, обязанность по уплате взносов относится к корпоративному элементу правового статуса адвоката. Статья 7 Закона об адвокатуре носит смешанный характер и содержит элементы норм как корпоративного законодательства, так и законодательства, регулирующего отношения, вытекающие из саморегулирования. Несомненно, к первой группе относится обязанность адвоката, закрепленная в подп. 5 п. 1 указанной статьи, согласно которой адвокат обязан отчислять средства на общие нужды адвокатской палаты.
Данную обязанность можно отнести к корпоративным обязанностям активного типа19 наряду с обязанностью принимать участие в принятии корпорацией наиболее значимых для организации решений. Здесь, на наш взгляд, также возникает проблема квалификации правоотношений, так как адвокатская палата, как уже отмечалось выше, должна принимать решения, определяющие правила поведения участников в профессиональной сфере.
Так, мы задаемся вопросом о том, может ли повлечь наступление корпоративного конфликта вызванная паритетным противостоянием участников собрания адвокатов неспособность данного органа адвокатской палаты принять решение в сфере саморегулирования адвокатуры? И если этот конфликт имеет корпоративную природу, то каковы способы его устранения, с учетом того, что не все механизмы, известные
корпоративному праву, могут быть применены для решения проблем, связанных с корпоративным управлением адвокатской палатой (невозможны восстановление корпоративного контроля, ликвидация организации, исключение члена из адвокатской палаты). Этот вопрос мы не станем исследовать в рамках настоящей работы подробно, здесь он носит скорее иллюстративный характер.
Перечисленные критерии явно недостаточны для квалификации правоотношения, связанного с приобретением статуса адвоката, как корпоративного. Нужен, как минимум, еще один критерий, которым, по нашему мнению, является критерий автономии воли.
Несмотря на свойственный корпоративному праву принцип большинства20, корпоративные правоотношения, несомненно, основываются на базовом принципе гражданского права — автономии воли участников правоотношения.
В основу этого принципа положена идея о наделении сторон возможностью самостоятельно, без вмешательства третьих лиц, в том числе государства, определять модель собственного поведения21.
Частью правового статуса адвокатской палаты является ее публично-правовая часть, связанная с отправлением саморегулирования и контролем за исполнением адвокатами правил профессионального поведения. Представляется, что адвокатские палаты не имеют возможности уклониться от осуществления указанной деятельности, так как ее отправление находится за рамками автономии воли адвокатской палаты и ее членов.
Из сказанного мы приходим к следующему.
Для квалификации элементов правового статуса некоммерческой корпорации как относящихся к институту корпоративного управления или саморегулирования следует, во-первых, определить функцию корпорации, в рамках реализации которой правоотношения возникают, изменяются и прекращаются. Есть частноправовые функции (защита интересов членов корпорации) и публично-правовые (разработка правил профессиональной деятельности и контроль за их исполнением). Первые свидетельствует о том, что речь идет о корпоративном управлении, публичные характеризуют саморегулирование.
Во-вторых, нужно выявить цель возникновения правоотношения, связанного с управлением корпорацией. Защита интересов третьих лиц указывает на принадлежность данных отношений к институту саморегулирования, цель же,
ЗАКОН И ПРАВО • 09-2021
направленная на достижение только интересов корпорации, свидетельствует об институте корпоративного управления.
Третьим и ключевым критерием является проявление автономии воли корпорации относительно принятия того или иного решения, что указывает на относимость этого решения к институту корпоративного управления.
Таким образом, мы должны различать управление адвокатской палатой в корпоративном смысле и самоуправление адвокатурой (саморегулирование адвокатской деятельности). В силу ст. 50 ГК РФ к отношениям по саморегулированию нормы ГК РФ не применяются.
Определив критерии для классификации отношений, связанных с управлением адвокатской палатой, предполагаем возможным дать следующее определение корпоративных правоотношений, вытекающих из участия адвокатов в управлении адвокатской палатой.
Это частноправовые отношения, которые возникают между членами адвокатских палат и адвокатской палатой субъекта РФ, по поводу принятия органами адвокатской палаты решений, образующих волю корпорации, при осуществлении данной организацией ее частноправовых функций, направленных на обеспечение баланса интересов адвокатов. Данные отношения следует отличать от отношений, вытекающих из саморегулирования адвокатуры, которые направлены на регулирование профессиональной деятельности.
Отсюда следует, что корпоративное управление в адвокатских палатах представляет собой систему корпоративного взаимодействия участников адвокатов одной адвокатской палаты друг с другом и с адвокатской палатой по вопросам, касающимся защиты интересов членов данной корпорации, реализуемое путем автономии воли и преследующее цель, связанную с обеспечением интересов только членов адвокатской палаты.
Завершая наше исследование, отметим следующее. По его итогам нами выявлено, что, приобретая статус адвоката, гражданин становится участником сложной системы правоотношений, которые условно можно разделить на три блока:
1) публичные правоотношения, вытекающие из саморегулирования;
2) корпоративные отношения членства и производные от них неимущественные правоотношения и
3) отношения по корпоративному управлению адвокатскими палатами.
При неясности квалификации нужно исходить из того, что частноправовой институт корпоративного управления в адвокатских палатах должен пониматься ограничительно. Так, не любое принятое корпорацией решение должно рассматриваться как корпоративное по своей природе.
Указанные выводы помогут правильно квалифицировать категорию спора и применимое к нему законодательство, избежать ошибочных выводов относительно правовой природы оспариваемых решений и лучшим образом обеспечить защиту как корпоративных, так и профессиональных прав адвокатов и арбитражных управляющих. Правильная квалификация правоотношений, связанных с управлением данными корпорациями, позволит ограничить вмешательство государства во внутрикорпоративные дела и не допустить необоснованное расширение корпоративной воли на вопросы публичного права.
1 См., напр., Петрякова A.B. Адвокатская монополия в России: pros & cons // Адвокатская практика. 2020. № 5. С. 9—15.
2 См., напр., Тягай Е.Д. «Участие» в корпоративных организациях и «Управление» ими: проблемы легального закрепления и дифференциации корпоративных отношений // Lex Russica. 2016. № 11 (120). С. 22—32.
3 Ломакин Д.В. Корпоративные правоотношения: общая теория и практика ее применения в хозяйственных обществах. М.: Статут, 2008. С. 511.
4 Ломакин Д.В. Корпоративные правоотношения как составная часть системы мер хозяйственных обществ: Дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2009. С. 89.
5 Гутников О.В. К вопросу о правовой природе субъективного корпоративного права // Журнал рос. права. 2017. № 3. С. 58—59.
6 Филатова У.Б., Горбач О.В. Ассоциации и союзы в системе некоммерческих корпоративных организаций в российском праве // Сибирский юрид. вестник. 2021. № 1 (92).
7 Харитонова Ю.С. Управление в гражданском праве: проблемы теории и практики. М., 2011.С. 304.
8 Добрева А.П. Публичная функция адвокатуры // Адвокатская практика. 2017. № 4. С. 3—7.
9 См., напр., Алексеев С.С. Философия права. М., 1998; Черепахин Б.Б. К вопросу о частном и публичном праве // Сб. тр. профессоров и преподавателей Гос. иркутского унта. Иркутск, 1926;
Кашанина Т.В. Соотношение частного и публичного права // Ленингр. юрид. журнал. 2007. № 2. С. 5—12; и др.
10 Определение Конституционного Суда РФ от 25.02.2013 № 278-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалоб гражданина Усманова Рафаэля Раисовича на нарушение его конституционных прав рядом положений Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации,
ЗАКОН И ПРАВО • 09-2021
Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре», Закона Российской Федерации «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании», Кодекса профессиональной этики адвоката и приказами Генерального прокурора Российской Федерации» // СПС «Консультант Плюс»
11 Подроб. об этом см.: Орешин Е.В. Социальная природа норм профессиональной этики адвоката // Адвокатская практика. 2017. № 1. С. 32—37.
12 Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 11.06.2020 № 306-ЭС19-24912 по делу № А65-3053/2019 // СПС «Консультант Плюс»
13 СЗ РФ. 2006. № 3. Ст. 335.
14 Пилипенко Ю.С. К вопросу о пределах дисциплинарной ответственности адвоката // Вестник Университета им. О.Е. Кутафина. 2014. № 1. С. 43.
15 Кассационное определение Судебной коллегии по административным делам Верховного Суда РФ от 15.03.2019 № 11-КГ18-41 // СПС «Консультант Плюс»
16 Вестник Федеральной палаты адвокатов РФ. 2018. № 2.
17 Кружкова С.В. Защита субъективных гражданских прав саморегулируемых организаций в строительстве в спорах при взыскании взносов со своих членов // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2014. № 2. С. 77— 93.
18 Там же. С. 78.
19 Пирогова Е. С., Жукова Ю.Д. Содержание обязанностей участника корпорации на современном этапе развития гражданского законодательства: анализ правовых позиций // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2017. № 3. С. 76.
20 Степанов Д.И. Свобода договора и корпоративное право. С. 347 // СПС «Консультант Плюс»
21 См. подроб.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Кн. первая: Общие положения. Изд. доп., стереотипное. М.: Статут, 2002. С. 153.
Библиографический список
1. Алексеев С.С. Философия права. М., 1998.
2. Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Кн. первая: Общие положения. Изд. доп., стереотипное. М.: Статут, 2002.
3. Гражданский кодекс Российской Федерации. Постатейный комментарий к главам 1 — 5 / Барков А.В., Габов А.В., Голубцов В.Г. и др. Под ред. Л.В. Санниковой (глава 4 — Н.В. Козлова). М.: Статут, 2015 // СПС «Консультант Плюс»
4. Гутников О.В. К вопросу о правовой природе субъективного корпоративного права // Журнал рос. права. 2017. № 3. С. 58—59.
5. Добрева А.П. Публичная функция адвокатуры // Адвокатская практика. 2017. № 4. С. 3—7.
6. Качалова А.В., Сойфер Т.В. Проблемы участия юридических лиц в гражданском обороте: Учеб. пособие для магистратуры. М.: Норма: ИНФРА-М, 2021. 224 с.
7. Кашанина Т.В. Соотношение частного и публичного права // Ленингр. юрид. журнал. 2007. № 2. С. 5-12.
8. Кружкова С.В. Защита субъективных гражданских прав саморегулируемых организаций в строительстве в спорах при взыскании взносов со своих членов / / Право. Журнал Высшей школы экономики. 2014. № 2. С. 77—93.
9. Ломакин Д.В. Корпоративные правоотношения как составная часть системы мер хозяйственных обществ: Дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2009.
10. Ломакин Д.В. Корпоративные правоотношения: общая теория и практика ее применения в хозяйственных обществах. М.: Статут, 2008.
11. Орешин Е.В. Социальная природа норм профессиональной этики адвоката // Адвокатская практика. 2017. № 1. С. 32—37.
12. Петрякова А.В. Адвокатская монополия в России: pros & cons / / Адвокатская практика. 2020. № 5. С. 9—15.
13. Пилипенко Ю.С. К вопросу о пределах дисциплинарной ответственности адвоката // Вестник Университета им. О.Е. Кутафина. 2014. № 1. С. 38—47.
14. Пирогова Е. С., Жукова Ю.Д. Содержание обязанностей участника корпорации на современном этапе развития гражданского законодательства: анализ правовых позиций // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2017. № 3. С. 74—88.
15. Синицын С.А. Корпоративные правоотношения: содержание и особенности регулирования // Журнал рос. права. 2015. № 6. С. 52—67.
16. Степанов Д.И. Свобода договора и корпоративное право. С. 347 // СПС «Консультант Плюс»
17. Тягай Е.Д. «Участие» в корпоративных организациях и «Управление» ими: проблемы легального закрепления и дифференциации корпоративных отношений // Lex Russica. 2016. № 11 (120). С. 22—32.
18. Филатова У.Б., Горбач О.В. Ассоциации и союзы в системе некоммерческих корпоративных организаций в российском праве // Сибирский юрид. вестник. 2021. № 1 (92).
19. Харитонова Ю.С. Управление в гражданском праве: проблемы теории и практики. М., 2011.
20. Черепахин Б.Б. К вопросу о частном и публичном праве // Сб. тр. профессоров и преподавателей Гос. иркутского ун-та. Иркутск, 1926.
ЗАКОН И ПРАВО • 09-2021
