CC BY
37
УДК 347.721:343.241:340.5(73+410+430) DOI: 10.12737/jflcl.2022.025
Корпоративная ответственность: трансформация уголовно-правового регулирования
Наталья Александровна Голованова
Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, Москва, Россия, golovanovanata@yandex.ru, https://orcid.org/0000-0002-6991 -3604
Аннотация. В статье дан ретроспективный анализ корпоративной уголовной ответственности, получившей окончательное оформление в ХХ в. первоначально в решениях судов США и Великобритании. Роль корпораций в жизни государств велика, и велики негативные последствия для общества, экономики и окружающей среды, связанные с такими незаконными деяниями, как мошенничество, взяточничество, легализация незаконных доходов, и иными экономическими преступлениями со стороны корпораций. Признание компании виновной в уголовном порядке может не только разрушить ее репутацию, но и привести к ликвидации и потере десятков тысяч рабочих мест.
Цель и задачи исследования — изучение опыта США, Великобритании и Германии по институционализации корпоративной уголовной ответственности и в первую очередь особенностей соглашений об отложенном судебном преследовании и отказе от судебного преследования. Такая практика (получившая в Великобритании закрепление на законодательном уровне) позволяет не преследовать компанию в судебном порядке в обмен на ее отказ от любой прибыли, полученной от незаконной деятельности.
Методы исследования: историко-правовой, сравнительно-правовой, формально-юридический.
Результаты и краткие выводы: институт корпоративной уголовной ответственности продолжает развиваться и приобретает новые формы. Феномен корпоративной уголовной ответственности заключается в своеобразном сочетании уголовных и гражданско-правовых элементов ответственности. В условиях чрезмерной криминализации различных нарушений, допускаемых корпорациями, и появления все новых составов преступлений этот институт начинает выполнять превентивную функцию, побуждая корпорации к неукоснительному соблюдению корпоративного устава. Государство использует гражданско-правовые механизмы в целях сохранения бизнеса и поддержания равновесия в обществе. Имеется возможность разработки в каждом конкретном случае индивидуальных требований, свойственных ювенальной юстиции, что исключено при обычной процедуре привлечения корпорации в порядке уголовного судопроизводства.
Ключевые слова: корпорация, корпоративная уголовная ответственность, соглашение об отложенном судебном преследовании, соглашение об отказе от судебного преследования
Для цитирования. Голованова Н. А. Корпоративная ответственность: трансформация уголовно-правового регулирования // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2022. Т. 18. №№ 2. С. 82—96. DOI: 10.12737/jflcl.2022.025
Corporate Liability: Transformation of Criminal Law Regulation
Natalia N. Golovanova
Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation, Moscow, Russia, golovanovanata@yandex.ru, https://orcid.org/0000-0002-6991-3604
Abstract. The article is devoted to a retrospective analysis of corporate criminal liability, which was finalized in the twentieth century, initially in the decisions of the US and UK courts. The role of corporations in the life of states is great, and the negative consequences for society, the economy and the environment associated with such illegal acts as fraud, bribery, legalization of illegal income and other economic crimes by corporations are also great. Finding a company guilty under criminal law can not only destroy its reputation, but also lead to liquidation and the loss of tens of thousands of jobs.
The purpose and objectives of the study are to analyze the experience of the United States, Great Britain and Germany in institutionalizing corporate criminal liability, to study the features of agreements on deferred prosecution and non-prosecution. This practice (at the legislative level in the UK) allows the company not to be prosecuted in court in exchange for its relinquishment of any profits received from illegal activities.
The study uses formal legal, comparative legal, historical and legal methods of research.
Results and brief conclusions: the institution of corporate criminal liability continues to develop and takes on new forms. The phenomenon of corporate criminal liability lies in a peculiar combination of criminal and civil law elements of liability. In the context of excessive criminalization of various violations committed by corporations in the course of their activities, which is accompanied by the emergence of ever new corporate crimes, this institution begins to perform a preventive function, encouraging corporations to strictly comply with the corporate charter. The main feature of the modern period is the use by the state of civil law mechanisms in order to preserve business and maintain balance in society, as well as the possibility of developing for each case specific
individual requirements inherent in juvenile justice, which would be excluded in the case of the usual procedure for bringing a corporation to liability in a criminal case.
Keywords: corporation, corporate criminal liability, deferred prosecution agreement, non-prosecution agreement
For citation. Golovanova N. A. Corporate Liability: Transformation of Criminal Law Regulation. Journal of Foreign Legislation and Comparative Law, 2022, vol. 18, no. 2, pp. 82—96. (In Russ.) DOI: 10.12737/jflcl.2022.025
Введение. Несмотря на то что многие государства с учетом международных обязательств (европейские эксперты считают, что «все европейские или международные конвенции предусматривают ответственность юридических лиц за коррупционные преступления в качестве четко сформулированной нормы»1) пошли по пути распространения на корпорации норм уголовной ответственности, этот вопрос по-прежнему вызывает горячие споры в юридических научных кругах за рубежом и в России. Между тем никто не отрицает существование реальных угроз, связанных с незаконной деятельностью отдельных корпораций, для окружающей среды, экономики, социальной, финансовой и личной безопасности людей. Общепризнано, что корпорации на национальном и международном уровнях могут совершать различные преступные деяния, такие как экологические преступления, мошенничество2, фальсификация продуктов питания, торговля людьми, взяточничество3, отмывание денег, нарушение антимонопольного законодательства, уклонение от уплаты налогов и таможенных пошлин, финансовые преступления и т. д. Глобализация и революция в технологиях и коммуникациях также отрицательно повлияли на феномен правонарушений, совершаемых корпорациями.
Институт корпоративной уголовной ответственности в целом со временем претерпел изменения и в настоящее время признается различными правовыми системами, однако там, где модель корпоративной ответственности не является неотъемлемой частью уголовного права, действует система административных санкций, которую иногда называют квазиуголовной ответственностью юридических лиц. Вместе с тем введение уголовной или квазиуголовной ответственности независимо от правовой системы государства, как показывает современный опыт, в любом случае вынуждает корпорации улучшать системы контроля и надзора за своими сотрудниками, чтобы вся деятельность корпорации осуществлялась в соответствии с установленными правилами.
Исследования данной проблемы, продолжающиеся и сегодня в разных странах4, лишь подтверждают вывод, что преступления, совершаемые юридическими лицами, признаются более серьезными, чем совершаемые людьми. Тем не менее принцип корпоративной уголовной ответственности по-прежнему является спорным, поскольку не все юрисдикции признают и применяют его.
Модель уголовной ответственности, хотя и с определенными различиями в зависимости от юрисдикции, используется во всех странах, принадлежащих
1 Ответственность юридических лиц за коррупционные правонарушения. Совет Европы, апрель 2021 г. URL: https:// rm.coe.mt/Habüity-of-legal-persons-ru-final/1680a21d74.
2 Подробнее см.: Экономическая безопасность (уголовно-правовой формат): монография / отв. ред. И. И. Кучеров, О. А. Зайцев, С. Л. Нудель. М., 2021.
3 Подробнее см.: Правовые средства противодействия кор-
рупции: науч.-практ. пособие / отв. ред. Н. А. Власенко. М., 2012; Уголовно-правовые меры по противодействию коррупции за рубежом: сравнительно-правовое исследование / отв. ред. И. С. Власов. М., 2014.
4 Вопросы корпоративной уголовной ответственности уже неоднократно исследовались в работах Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ. См., например: Голованова Н. А., Лафитский В. И., Цирина М. А. Уголовная ответственность юридических лиц в международном и национальном праве (сравнительно-правовое исследование) / отв. ред. В. И. Лафитский. М., 2013; Перспективы применения механизмов замораживания, ареста и конфискации преступных активов, механизмов управления конфискованными активами / отв. ред. В. И. Лафитский. М., 2014; Ответственность за отмывание (легализацию) коррупционных доходов по законодательству зарубежных государств: науч.-практ. пособие / отв. ред. А. Я. Капустин, А. М. Цирин. М., 2017; Семыкина О. И. Уголовная ответственность юридических лиц в российском праве XIX—XX веков: законодательные, теоретические и правоприменительные аспекты: науч.-практ. пособие. М., 2017; Новые направления развития уголовного законодательства в зарубежных государствах: сравнительно-правовое исследование: монография / отв. ред. Н. А. Голованова, С. П. Кубанцев. М., 2019; ГоловановаН. А. Тенденции развития института уголовной ответственности юридических лиц за рубежом // Юридическая ответственность: современные вызовы и решения / материалы для VIII Ежегодных научных чтений памяти профессора С. Н. Братуся. М., 2013. С. 153—163; Авха-деев В. Р., Асташова В. С., Андриченко Л. В. и др. Договор как общеправовая ценность: монография. М., 2018. § 3, 5; Семыкина О. И. «Консенсусное правосудие» по уголовным делам: новации государств — участников СНГ // Государство и право. 2021. № 8. С. 50—58. DOI: 10.31857/3102694520012403-4; Трун-цевский Ю. В., Марьин А. Законодательные меры предупрежде -ния экономических преступлений и ответственности юридических лиц: новеллы и инициативы в Великобритании // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2017. № 6(67). С. 93—98; Федоров А. В. Уголовная ответственность юридических лиц за коррупционные преступления // Журнал российского права. 2015. № 1(217). С. 55—63; Федоров А. В. Социальный контроль и коррупционные правонарушения юридических лиц // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2017. № 4(65). С. 11—14.
к семье общего права — в Австралии, Великобритании, Канаде, Новой Зеландии, США и др., а также в некоторых государствах (Австрия, Албания, Бельгия, Дания, Испания, Нидерланды, Румыния, Словения, Франция, Чехия и др.), относящихся к семье континентального права, где корпорации также несут уголовную ответственность и наказываются за преступления, совершенные от их имени и в их интересах физическими лицами — сотрудниками корпорации. Начиная с 2002 г. этот институт появился в арсенале уголовно-правовых механизмов противодействия преступлениям, совершаемым от имени либо в интересах юридических лиц, в Молдове, Азербайджане, Грузии, Латвии, Литве, Украине, Эстонии и Кыргызстане5.
С другой стороны, модель неуголовной ответственности, существующая, например, в Германии, Польше и некоторых арабских странах, таких как Алжир, Египет, Ливия и Кувейт6, предполагает иной вид корпоративной ответственности — административной и гражданско-правовой, когда корпорация не может быть привлечена к уголовной ответственности за преступления своего физического лица.
История возникновения института корпоративной уголовной ответственности. Для понимания возникновения данного института и его развития на современном этапе необходимо вернуться к его истокам, а именно на несколько веков назад в Соединенное Королевство. Как известно, первоначально в Англии корпорация могла быть создана только на основании королевской грамоты или акта парламента. Ранние средневековые корпорации были церковными организациями, чья основная функция заключалась в управлении церковной собственностью. Со временем в их состав вошли ассоциации мирян, в основном муниципалитеты, а также торговые и ремесленные гильдии, предшественники современных бизнес-корпора-ций7. Первой корпорацией, получившей в 1155 г. королевскую грамоту от Генриха II, стала гильдия ткачей8, в дальнейшем такие же грамоты получа-
5 Подробнее см.: Семыкина О. И. Ответственность юридических лиц за нарушение правил конкуренции: уголовное преследование и альтернативные способы урегулирования конфликтов (сравнительный аспект) // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2017. № 5. С. 8—12.
6 См.: Faqir R. S. A. The Criminal Liability of Parent Corporations for Acts of Its Subsidiaries under Criminal Law in Jordan: A Comparative Study // Beijing Law Review. 2016. Vol. 7. No. 3. P. 212—237. URL: http://dx.doi.org/10.4236/blr.2016.73022.
7 См.: Wong K. Breaking Cycle: the Development of the Corporate Criminal Liability. 2012. URL: https://www.otago. ac.nz/law/research/journals/otago041733.pdf.
8 См.: Ashley W. J. The Early History of the English Woollen
Industry. URL: https://www.jstor.org/stable/2696712.
ли ювелиры, торговцы галантереей, рыбой, виноделы и портные.
Сначала было немного корпораций, успешно выполнявших свою экономическую и социальную роль, они хорошо регулировались и были предназначены для выполнения определенных задач, их влияние на население в целом было минимальным. По мере становления корпоративной формы управления эволюционировали три принципа, необходимые для признания корпорации личностью: корпорация была признана юридическим лицом, отличным от его членов; корпоративная собственность считалась отличной от собственности ее членов; судебное решение в отношении корпорации могло быть исполнено только против собственности корпорации, но не ее членов. В этот период начала развиваться и теория корпоративного поведения. Так, судебным прецедентом 1682 г. было установлено, что корпорация может нести ответственность за действия своих агентов (The King v. City of London, 8 St. Tr. 1039 (K. B. 1682)). В этом деле мэру Лондона и нескольким другим чиновникам было предъявлено обвинение в узурпации полномочий, предоставленных им как руководителям политической и корпоративной организации, когда они присвоили деньги, полученные в результате введения налога на жителей города. Суд королевской скамьи признал должностных лиц ответственными, объявив действия агентов действиями корпорации9.
Однако по мере того как корпоративная форма стала более распространенной, ситуация резко изменилась. В течение XVII и XVIII вв. стало очевидно, что акционеры не могут или не хотят контролировать управление корпорациями, чье влияние на сообщество существенно возросло. По мере расширения бизнеса и торговли возрастала потребность в венчурном капитале и мобилизации кредитов для развития новых отраслей. В результате увеличилось влияние и распространенность некорпоративных акционерных обществ10. Юридически эти компании были более тесно связаны с партнерствами, чем зарегистрированные компании.
В XVIII в. многие акционерные компании без образования юридического лица начали заниматься спекуляциями и мошенничеством с акциями. В част-
9 Cm.: Leigh L. H. The Criminal Liability of Corporations and Other Groups. URL: https://rdo-olr.org/wp-content/ uploads/2018/01/olr_9.1_Leigh.pdf; Helfman T. Transatlantic Influences on American Corporate Jurisprudence: Theorizing the Corporation in the United States. URL: https://www.repository. law.indiana.edu/cgi/viewcontent.cgi?referer=https://www.google. com/&httpsredir=1&article=1617&context=ijgls.
10 Cm. : Brickey K. Corporate Criminal Accountability : A Brief History and an Observation // Washington University Law Review. 1982. Vol. 60. Iss. 2. P. 393—397. URL: https://openscholarship. wustl.edu/cgi/viewcontent.cgi?article=2261&context=law_ lawreview.
ности, Компания Южных морей (South Sea Company), которая вела торговлю с Южной Америкой, активно участвовала в спекуляциях, взяточничестве и инсайдерской торговле, искусственно подняв цену акций с 130 до почти 1000 фунтов стерлингов, хотя ожидаемой прибыли получено не было11. Обрушение цены акций привело к одному из самых ужасных финансовых крахов в английской истории: среди тысяч пострадавших были аристократы, торговцы, никому не известные подданные Соединенного Королевства и те, чьи имена знают все и сегодня, — Даниель Дефо и Исаак Ньютон. По результатам проведенного расследования британский парламент издал в 1720 г. Закон о мыльных пузырях (Bubble Act), направленный на пресечение деятельности «опасных и вредных предприятий (dangerous and mischievous undertakings) или проектов, учредители которых, исходя из ложного представления об общественном благе, без какого-либо разрешения со стороны государства присваивали себе корпоративные права во вред подданным Его Величества». Таким образом, парламент объявил подобные действия наказуемыми как преступление по общему праву — public nuisances (публичная зловредность12). С этого момента корпорации могли учреждаться только на основании акта парламента, а уже существующие компании не могли действовать вне рамок своего устава. Закон о мыльных пузырях был окончательно отменен в 1825 г., и корпорациям потребовалось более века, чтобы восстановить юридические права.
После того как было признано, что корпорации могут быть осуждены за public nuisances, исчезли и теоретические препятствия для привлечения их к ответственности за другие действия, уже не связанные с причинением вреда, например за взимание ростовщических процентов, продажу спиртных напитков несовершеннолетним, несанкционированную медицинскую практику и др., о чем свидетельствуют многочисленные судебные решения тех лет (State v. Baltimore & O.R.R., 15 W. Va. 362
11 См.: Hoppit J. The Myths of the South Sea Bubble // Transactions of the Royal Historical Society. 2002. Vol. 12. P. 143; Harris R. The Bubble Act: Its Passage and Its Effects on Business Organization // The Journal of Economic History. 1994. Vol. 54. No. 3. P. 610.
12 Мисдиминор общего права, предусматривающий уголовную ответственность за действия, связанные, например, с причинением неудобств окружающим, созданием помех в пользовании общественными дорогами, шум или неприятный запах от фабрики, причиняющие серьезное неудобство людям, живущим по соседству, и т. п. Как было отмечено в решении по делу Джонсона, public nuisances представляет собой преступление особого рода, ответственность за которое может быть основана на сумме действий, ни одно из которых само по себе не составляет преступления (R v. Johnson [1996] 160 JP 605, СА).
(1879); Commonwealth v. Pulaski County Agricultural & Mechanical Ass'n, 92 Ky. 197, 17 S. W. 442 (1891); State v. First Nat'l Bank, 2 S. D. 568, 51 N. W. 587 (1892); Southern Express Co. v. State, 1 Ga. App. 700, 58 S. E. 67 (1907); People v. John H. Woodbury Dermatological Inst., 192 N. Y. 454, 85 N. E. 697 (1908)).
Концепция уголовной ответственности корпораций создавалась судебными прецедентами в Великобритании и США, и в середине XIX в. стала применяться в отношении всех преступлений, которые не требуют доказательства наличия преступного умысла (People v. Corporation of Albany, XII Wendell 539, 1834; New York Central and Hudson River Railroad Co. v. United States 212 US 481, 1909; Tesco Supermarkets Ltd v. Nattrass, AC 153, 1972).
Что касается уголовной ответственности за умышленные преступления, то до XIX в. считалось, что корпорации не способны совершать противоправные действия, потому что у них не было необходимых физических, умственных и моральных качеств. Принцип «юридические лица не могут совершать преступления» (лат. — societas delinquere non potest) имел значительный вес во всем мире, особенно в континентальной Европе (в таких странах, как Италия и Германия)13. В Великобритании многие в подтверждение такой позиции ссылались на образное выражение лорд-канцлера Англии Э. Терлоу: «Вы когда-нибудь ожидали, что корпорация будет иметь совесть, когда у нее нет души, которую можно проклясть, и тела, которое можно пнуть?»14. Именно на этом фоне судьи общего права начали разрабатывать теорию корпоративной ответственности за преступления.
В США с начала XX в. преобладающей формой корпоративной уголовной ответственности стала субсидиарная уголовная ответственность, позволяющая признать корпорацию виновной в совершении преступления путем вменения ей actus reus (совершения юридически запрещенного действия) и mens rea (преступного умысла) физического лица — ее сотрудника, должностного лица или агента. Основополагающим прецедентом (в котором были обобщены более ранние решения) было решение Верховного суда США по делу New York Central R. Co. v. United States, 212 U. S. 481 (1909)15 о проверке конституционности Закона Элкинса 1903 г. (Elkins Act), на основании которого компании "New York Central" было предъявлено обвинение в необоснованном предоставлении скидок сахарным заводам. В соответствии
13 См.: URL: https://rm.coe.int/liability-of-legal-persons-ru-final/1680a21d74.
14 Эдвард Терлоу (Edward, First Baron Thurlow 1731—1806), лорд-канцлер Англии (1778—1783, 1783—1792) (см.: John C. Coffee Jr. "No Soul to Damn: No Body to Kick": An Unscandalized Inquiry into the Problem of Corporate Punishment // Michigan Law Review. 1981. Vol. 79. No. 3. P. 386—459).
15 URL: https://supreme.justia.com/cases/federal/us/212/481/.
с этим Законом действие, бездействие или отказ выполнять обязанности со стороны любого должностного лица, агента или служащего в рамках их служебных полномочий считаются действиями корпорации. Кратко суть решения Верховного суда сводилась к следующему:
Конгресс может обвинить корпорацию в совершении определенных уголовных преступлений и подвергнуть ее уголовному преследованию;
по искам о гражданских правонарушениях корпорация может быть привлечена к ответственности за ущерб, причиненный действиями ее агента в рамках его служебных обязанностей, даже если они были совершены необдуманно, безрассудно или вопреки прямому распоряжению принципала (Lake Shore & Michigan Southern R. Co. v. Prentice, 147 U. S. 101);
корпорация несет ответственность за действия, не относящиеся в строгом истолковании к полномочиям ее агента, но, как предполагается, совершенные им при использовании предоставленных полномочий, и в таком случае нет необходимости в письменных полномочиях, заверенных печатью (Washington Gas Light Co. v. Lansden, 172 U. S. 534);
действия агента, осуществляющего полномочия корпорации, являющейся обычным перевозчиком, по установлению тарифов на перевозку, могут контролироваться в интересах государственной политики путем приписывания его действий самому перевозчику и наложения на него штрафных санкций. Хотя корпорации не могут совершать некоторые преступления, они могут совершать преступления, заключающиеся в умышленном совершении действий, запрещенных законом, и в таком случае им может быть предъявлено обвинение в знании действий своих агентов, которые действуют в рамках предоставленных им полномочий;
Конгресс имеет право регулировать торговлю между штатами таким образом, чтобы гарантировать равные права всем, кто в ней участвует, и Закон от 19 февраля 1903 г., известный как Закон Элкин-са (Act of February 19, 1903, c. 708, 32 Stat. 817, Elkins Act), вменяя корпорации и возлагая на нее уголовную ответственность за действия ее агента, нарушившего законодательство о торговле между штатами, не противоречит Конституции США.
Таким образом, Верховный суд США более 110 лет назад распространил принцип субсидиарной ответственности, применявшийся в гражданском праве, на сферу уголовного права. В Великобритании в отсутствие законов, прямо предусматривавших в тот период нормы об уголовной ответственности компаний, принцип замещающей уголовной ответственности (Vicarious liability) был сформулирован в деле Mousell Bros Ltd v. London and North Western Railway Co [1917] 2 KB 836). С того времени многое изменилось, и теперь огромное количество законов содержат нормы об ответственности компаний.
Современный период развития корпоративной уголовной ответственности в США и Великобритании. Принцип "respondeat superior" (лат. — отвечает вышестоящий), лежащий в основе корпоративной уголовной ответственности в Соединенных Штатах Америки, когда организация несет ответственность за все действия своих сотрудников в ходе и в рамках их занятости и, по крайней мере частично, совершаемых на благо компании (хотя в некоторых американских штатах действуют другие правила), применяется в федеральной юриспруденции. Поэтому необязательно, чтобы у служащего был определенный уровень корпоративной ответственности — возможность выступать от имени корпорации, быть частью контрольной группы или руководителем. То же самое относится к партнерствам, закрытым компаниям с небольшой группой контролирующих акционеров и компаниям с ограниченной ответственностью.
Кроме того, облегчить судебное преследование корпораций позволяет так называемая доктрина «коллективного знания» (collective knowledge doctrine). В соответствии с ней правительство не обязано доказывать, что отдельное лицо обладало знаниями, позволяющими удовлетворить элемент умысла преступления. Вместо этого обвинение может агрегировать знания многих различных сотрудников компании, чтобы сформировать корпоративную информацию о нарушении, что потенциально расширяет уголовную ответственность корпораций, когда речь идет об уголовных делах «белых воротничков». Цель этой доктрины — помешать корпорации избежать уголовной ответственности, просто разделив обязанности ее агентов.
Доктрина «коллективного знания» в качестве одного из механизмов привлечения компаний к уголовной ответственности была санкционирована в 1987 г. Верховным судом США в деле United States v. Bank of New England, N.A — 821 F.2d 844 (1st Cir. 1987). По мнению Верховного суда, применение доктрины «коллективного знания» возможно, поскольку корпорация разделяет обязанности и операции и, следовательно, несет ответственность за совокупность знаний всех своих сотрудников16.
В настоящее время в США корпорация может быть привлечена к уголовной ответственности за различные нарушения федерального законодательства (причем число таких нарушений, по мнению разных специалистов, колеблется от 4 тыс. до 300 тыс., и количество их неуклонно растет), а также по законодательству штатов. В уголовном законодательстве США (как и в других странах, принадлежащих к семье общего права, — Австралии, Великобритании, Канаде, Новой Зеландии) не существует четкого законодательного или доктринального определения и, со-
16 См.: The Collective Knowledge Doctrine Generally. URL:
https://freemanlaw.com/collective-knowledge-doctrine/.
ответственно, разграничения экономических и бюджетно-финансовых преступлений. Часто продолжает использоваться термин «"беловоротничковые" преступления», который охватывает всевозможные деяния по обману потребителей, нелегальные финансовые пирамиды, нарушения банковского законодательства, подделку бухгалтерских документов, отмывание денежных средств, манипуляции на рынке ценных бумаг, налоговые преступления и др.17
Среди важных федеральных актов, направленных на борьбу с корпоративными финансовыми преступлениями, особое место занимает Закон о реформе бухгалтерского учета и корпоративной ответственности публичных компаний 2002 г. (Public Company Accounting Reform and Corporate Responsibility Act), получивший широкую известность как Закон Сар-бейнса — Оксли (Sarbanes-Oxley Act). Этим Законом были предусмотрена реформа, направленная на повышение корпоративной ответственности, раскрытие финансовой информации и борьбу с корпоративным и бухгалтерским мошенничеством, которые были вызваны громкими скандалами, связанными с такими известными корпорациями, как Enron, Tyco International, Adelphia, Peregrine Systems и World-Com18.
В результате принятия Закона Сарбейнса — Оксли федеральное уголовное законодательство (18 U. S. Code) было дополнено следующими составами: «Несоблюдение правил сертификации финансовых отчетов корпоративными должностными лицами» (§ 1350. Failure of corporate officers to certify financial reports), «Уничтожение, изменение или фальсификация записей в рамках федеральных расследований и процедур банкротства» (§ 1519. Destruction, alteration, or falsification of records in Federal investigations and bankruptcy), «Уничтожение корпоративных аудиторских записей» (§ 1520. Destruction of corporate audit records).
Последним принятым Конгрессом США актом (названный многими историческим19), дополнившим федеральное законодательство 1970-х гг. по борьбе с легализацией незаконных доходов, стал Закон о корпоративной прозрачности (The Corporate Transparency Act), который был принят 1 января 2021 г. как часть
17 Подробнее см.: Уголовно-правовая охрана финансово-бюджетной сферы: науч.-практ. пособие / отв. ред. И. И. Кучеров, О. А. Зайцев, С. Л. Нудель. М., 2021.
18 Подробнее о Законе Сарбейнса — Оксли также см.: Правовые средства противодействия коррупции: науч.-практ. пособие / отв. ред. Н. А. Власенко; Противодействие коррупции: новые вызовы: монография / отв. ред. Т. Я.Хабриева. М., 2016. С. 360—361.
19 См.: Moskowitz E. U. S. Poised to End Anonymous Companies, UN Urged to Follow Suit. 9 December 2020. URL: https:// www.occrp.org/en/daily/13504-u-s-poised-to-end-anonymous-companies-un-urged-to-follow-suit.
ежегодно издаваемого Закона о финансировании национальной обороны (National Defense Authorization Act of 2021. Title LXIV—Establishing Bénéficiai Ownership Information Reporting Requirements). Этот акт нацелен уже на малые предприятия (корпорации, компании с ограниченной ответственностью и большинство партнерств), чтобы предотвратить использование подставных компаний для сокрытия любой незаконной деятельности и, в первую очередь, для отмывания денег.
Существовавшие прежде правила о корпоративной тайне позволяли любому лицу создать анонимную подставную компанию, в которой можно было скрывать огромные суммы денег, не будучи идентифицируемым20 .
Действующая в США модель корпоративной уголовной ответственности охватывает широкий круг сотрудников компаний даже в том случае, если они действуют вопреки корпоративной политике, дополненной комплексной программой Compliance. Означает ли это, что все компании, совершающие противозаконные деяния, привлекаются к уголовной ответственности? Американские исследователи отвечают «нет», поскольку американские корпорации с гораздо большей вероятностью заключат сделку с прокуратурой, чтобы избежать суда. Более того, некоторые авторы приходят к парадоксальному выводу, что уголовное корпоративное право в США и вовсе не существует, по крайней мере в каком-либо значимом смысле21.
Как отмечают М. Диамантис и У. Томас, уголовное право практически не применяется: «Если вы посмотрите, сколько дел действительно доходит до суда, то, по нашим оценкам, за последнее десятилетие их было 43». Федеральная система уголовного правосудия расследует 65 тыс. дел в год. В большинстве случаев если уголовное дело вообще появляется, оно заканчивается заключением соглашения, согласно которому прокуратура не выдвигает обвинение против корпорации за определенную плату. Те же немногие дела, по которым ведется судебное преследование, обычно не связаны с серьезными и крупномасштабными нарушениями. Они, как правило, представляют собой гораздо более мелкие семейные организации22. Более того, отмечают авторы, суть проблемы состо-
20 Cm.: Hall R. US passes "historic" anti-corruption law that effectively bans anonymous shell companies. 1 January 2021. URL: https://www.independent.co.uk/news/world/americas/ us-passes-historic-anti-corruption-legislation-that-effectively-bans-anonymous-shell-companies-b1781380.html.
21 Cm.: There's no such thing as corporate criminal law, Michigan Ross professor says. URL: https://news.umich.edu/ theres-no-such-thing-as-corporate-criminal-law-michigan-ross-professor-says/.
22 Cm.: URL: https://www.corporatecrimereporter.com/
news/200/corporate-criminal-law-doesnt-exist/.
ит в том, что «интересы прокуратуры и корпорации часто совпадают, поскольку все хотят избежать суда, ...применительно к корпоративным преступлениям, в частности, обе стороны стремятся избежать экономических и политических последствий корпоративных осуждений». В 2020 г. компаниям с помощью согласованных сделок удалось эффективно избежать судебного процесса в 98% случаев23.
Речь идет о практике Министерства юстиции США, которое в последние годы предпочитает в случаях корпоративных правонарушений не предъявлять уголовное обвинение, ведущее к судебному разбирательству, а заключить с компанией соглашение об отложенном судебном преследовании (deffered prosecution agreement — DPA) или соглашение об отказе от судебного преследования (non-prosecution agreement — NPA). Примечательно, что исторически процедура заключения соглашения DPA возникла в США абсолютно в другом контексте и первоначально получила развитие в 1914 г. как метод реабилитации несовершеннолетних правонарушителей в Суде Чикаго для мальчиков (Chicago Boys' Court). Несовершеннолетний в случае успешного завершения программы реабилитации (при отсутствии других преступлений в течение года) не подлежал уголовной ответственности. Позднее этот же метод стал применяться для реабилитации правонарушителей-наркоманов24.
В корпоративной сфере такого рода соглашения стали применяться с 1990-х гг., и первое соглашение DPA, не носившее формального характера, было заключено в 1992 г. с инвестиционным банком "Salomon Brothers" в связи с мошенничеством с ценными бумагами. С этого времени федеральные прокуроры все чаще стали заключать соглашения об отсроченном уголовном преследовании с крупными корпорациями и финансовыми институтами, включая иностранные компании25. Типичными были соглашения об отложении судебного преследования компаний в связи с совершением различных федеральных преступлений, если компания помимо уплаты штрафа соглашалась ввести различные «профи-
23 См.: Diamantis M., Thomas W. Corporate Criminal Law Doesn't Exist. URL: https://www.corporatecrimereporter.com/ news/200/corporate-criminal-law-doesnt-exist/.
24 См.: Oded Sh. Deferred Prosecution Agreements: Prosecutorial Balance in Times of Economic Meltdown // Law Journal for Social Justice. 2011. Vol. 2. P. 65—99.
25 Например, в 2019 г. Министерство юстиции США заключило соглашение об отсрочке судебного преследования швейцарского банка HSBC Private Bank (Suisse) SA, который помогал американским налогоплательщикам скрывать доходы и активы от США с выплатой штрафа в размере 192,35 млн долл. URL: https://www.justice.gov/opa/pr/justice-department-announces-deferred-prosecution-agreement-hsbc-private-bank- suisse-sa.
лактические» меры, направленные на предотвращение подобных преступлений в будущем и «реабилитацию» корпоративной культуры. В основном речь шла о нарушениях антимонопольного законодательства, законов о ценных бумагах, банках, о пищевых продуктах и лекарственных средствах, об отмывании денег, о коррупционной практике и иных многочисленных нарушениях федерального уголовного законодательства.
В результате соглашение DPA приобрело современную форму, которая уже без вариантов содержит три основных элемента: 1) штраф или иные выплаты, включающие реституцию жертве; 2) требование по обучению сотрудников компании этике, правовым обязанностям и наилучшим практикам для предупреждения нарушений; 3) введение новых или улучшенных compliance программ, предусматривающих иногда реформу корпоративного управления или увольнение сотрудников.
После скандала с Enron в начале 2000-х гг. Министерство юстиции США предъявило уголовные обвинения компании "Arthur Andersen LLP.", которая проверяла бухгалтерские книги Enron. Уголовное преследование дошло до суда, и хотя А. Андерсен в итоге выиграл дело в Верховном суде США, его компания перестала существовать, репутация была погублена, а десятки тысяч сотрудников, работавших в филиалах по всей стране, лишились рабочих мест, что в сочетании с банкротством в 2001 г. привело к появлению термина «эффект Андерсена» для описания негативного воздействия судебного преследования на корпоративных субъектов26. Такой результат побудил американские власти пересмотреть правила о разрешении потенциальных корпоративных уголовных дел, чтобы использовать в отношении компаний менее агрессивные методы27, чем обычное преследование в уголовном порядке28.
В последнее время в целях борьбы со взятками и коррупцией правительство США помимо DPA и NPA стало применять инструмент под названием NPA с «изъятием» (NPA with disgorgement), позволяющий не преследовать компанию в судебном порядке в обмен на ее отказ от любой прибыли, полученной от незаконной деятельности. В целом правовой ландшафт США позволяет федеральной прокуратуре лег-
26 Cm.: Steinzor R. Why Not Jail? Industrial Catastrophes, Corporate Malfeasance and Government Inaction. Cambridge University Press, 2014. P. 258—263.
27 Cm.: Anderson J. M., Waggoner I. The Changing Role of Criminal Law in Controlling Corporate Behavior. URL: https:// www.rand.org/content/dam/rand/pubs/research_reports/RR400/ RR412/RAND_RR412.pdf.
28 US Department of Justice (DOJ) criminally charged Arthur Andersen LLP. URL: https://www.bclplaw.com/en-GB/insights/
what-enforcement-tools-are-in-the-armoury-of-prosecutors-in-
the.html.
ко принуждать компании к урегулированию споров. В результате многомиллионные (а в некоторых случаях и многомиллиардные) расчеты становятся все более частыми.
В современной Великобритании Закон об интерпретации 1978 г. (Interpretation Act) содержит норму общего характера, согласно которой к «лицам» (persons), подлежащим ответственности за совершение статутного преступления, если иное не предусмотрено законом, относятся корпорации (bodies corporate). Кроме того, уголовная ответственность корпорации может наступить на основании подзаконного акта и норм общего права. Помимо уголовной субсидиарной ответственности, возникающей из правонарушений строгой ответственности, которые не требуют доказательства умысла, неосторожности и даже халатности29, для обоснования привлечения корпорации к уголовной ответственности в отдельных случаях используется так называемый «принцип идентификации» (identification principle)30, когда «действия и душевное состояние» тех, кто представляет «направляющий ум и волю» (a directing mind and will) компании, приписываются самой компании. Однако когда речь идет о неправомерных действиях, совершаемых компаниями и от их имени, особенно крупными организациями со сложными структурами принятия решений, использование данного принципа мало помогает. На практике в этот круг входит небольшое количество директоров и руководителей старшего звена, что ограничивает объем уголовной ответственности, поскольку лица, которые могут совершить правонарушение, не всегда являются достаточно высокопоставленными сотрудниками компании, чтобы представить ее «направляющий ум и волю».
Как отмечает Комиссия по реформе права (Law Commission), по состоянию на сентябрь 2020 г. было вынесено более 5 тыс. обвинительных приговоров «нефизическим лицам», включая компании, благотворительные организации и местные органы власти. В небольших организациях, где принятие решений более централизовано, гораздо проще установить, что компания совершила правонарушение, и таким образом привлечь компанию к ответственности. Действующие правила об уголовной ответственности корпораций не всегда надлежащим образом криминализуют неправомерное корпоративное поведение, особенно когда речь идет о крупных корпорациях. Учитывая сложившуюся ситуацию, Комиссия
29 К ним относятся, например, большинство нарушений правил дорожного движения (которые преследуются в Великобритании только в уголовном порядке) на основании Закона о дорожном движении 1988 г. (Road Traffic Act).
30 Corporate Prosecutions. 12 October 2021. Legal Guidance. URL: https://www.cps.gov.uk/legal-guidance/corporate-prosecutions.
предложила заинтересованным сторонам высказать мнения о возможной реформе. Окончательный документ с предложениями по реформированию уголовной корпоративной ответственности будет подготовлен в первой половине 2022 г.31
Среди наиболее значимых актов, играющих важную роль в борьбе с корпоративной преступностью в Великобритании, сегодня можно выделить: Закон о предпринимательстве 2002 г. (Enterprise Act); Закон о компаниях 2006 г. (Companies Act)32, Закон о корпоративном убийстве 2007 г. (Corporative Mansloater and Corporate Homicide Act)33, Закон о взяточничестве 2010 г. (Bribery Act), Закон о финансовых услугах 2012 г. (Financial Services Act), Закон о финансовых услугах (банковская реформа) 2013 г. (Financial Services (Banking Reform) Act), Закон о преступности и судах 2013 г. (Crime and Courts Act), Закон о современном рабстве 2015 г. (Modern Slavery Act)34, законы о финансах 2016 и 2018 гг. (Finance Act), Закон о преступных финансах 2017 г. (Criminal Finances Act), Закон о санкциях и борьбе с отмыванием денег 2018 г. (Sanctions and Anti-Money Laundering Act), Закон о национальной безопасности и инвестициях 2021 г. (National Security and Investment Act)35.
31 Law Commission seek views on corporate criminal liability. URL: https://www.lawcom.gov.uk/law-commission-seek-views-on-corporate-criminal-liability/.
32 Список преступлений, за совершение которых корпорация может быть привлечена к уголовной ответственности по Закону о компаниях 2006 г. URL: https://www.cps.gov.uk/sites/ default/files/documents/legal_guidance/Corporate-Prosecutions-Annex-A-Companies-Act-2006-Schedule-of-Company-0ffences-updated-June-2020.pdf.
33 Данный Закон определяет круг организаций, подлежащих уголовной ответственности за неосторожное причинение смерти в связи с грубым нарушением возложенных на них по закону «соответствующих обязанностей», связанных с обеспечением безопасности и защитой умершего лица. К ним относятся правительственные министерства и ведомства, органы полиции, компании, профсоюзы или ассоциации работодателей. Под соответствующими обязанностями понимаются обязанности работодателя по обеспечению техники безопасности и т. д.; обязанности, возложенные в связи с предоставлением товаров и услуг, проведением строительных работ; обязанности по обеспечению безопасности лиц, содержащихся под стражей, в том числе в исправительных учреждениях.
34 Подробнее см.: Национальное и международно-правовое регулирование противодействия торговле людьми и рабству в их современных формах / отв. ред. А. С. Автономов. М., 2019.
35 Закон о национальной безопасности и инвестициях, вступивший в силу 4 января 2022 г., предусматривает проведение углубленной проверки корпораций при наличии обоснованных подозрений создания риска для национальной безопасности в 17 ключевых секторах экономики. Ответственные сотрудники юридических лиц подлежат уголовной ответственности наряду с самой организацией (директор, член комитета
Ответственность корпораций за экономические преступления в Великобритании наступает не только на основании положений, содержащихся в законодательных актах, но и по нормам общего права. Так, хотя основные составы мошенничества содержатся в Законе об уголовно наказуемом обмане 2006 г. (Fraud Act) и Законе о краже 1968 г. (Theft Act), при обвинении в мошенничестве британская прокуратура все чаще стала использовать более гибкую норму общего права о сговоре с целью обмана (Conspiracy to defraud), особенно по делам, в которых доказательства являются особенно «сложными или слабыми»36, в том числе предписания Закона о доходах от преступной деятельности 2002 г. (Proceeds of Crime Act).
Отдельные составы мошенничества также включены в законодательство о компаниях и налогах. Закон 2006 г. не содержит дефиниции «обман» (fraud), который значительно шире, чем «мошенничество» в понимании российского уголовного закона37. Такая законодательная конструкция объясняется желанием законодателя охватить самый широкий круг противоправных действий (или бездействия) обманного характера38. Закон о краже 1968 г. также содержит два схожих состава — мошенничество с бухгалтерской отчетностью (False accounting, s. 17) и ложное заявление директора(ов) компании (False statements by company directors)39.
управления, главный исполнительный директор, менеджер, секретарь или другое аналогичное должностное лицо организации или лицо, претендующее на действия в любом таком качестве). Помимо этого к директорам компаний может быть применена дисквалификация сроком на 15 лет. Данный Закон имеет экстерриториальный характер и предусматривает, что преступление может быть совершено как на территории Великобритании, так и за ее пределами, любым лицом независимо от его гражданства или места регистрации, когда речь идет об организации.
36 Fraud and economic crime. URL: https://www.cps.gov.uk/ fraud-and-economic-crime.
37 В Законе лишь перечислены три способа совершения «обмана» путем: 1) ложного представительства (Fraud by false representation); 2) несоблюдения законной обязанности раскрытия информации (Fraud by failing to disclose information); 3) злоупотребления служебным положением.
38 Fraud Report on a reference under section 3(1)(e) of the Law Commissions Act 1965. Presented to the Parliament of the United Kingdom by the Lord High Chancellor by Command of Her Majesty. 2002. July. The Law Commission (LAW COM No 276). URL: https://s3-eu-west-2.amazonaws.com/lawcom-prod-storage-11jsxou24uy7q/uploads/2015/03/lc276_Fraud.pdf.
39 Подробнее об ответственности корпораций за экономи-
ческие преступления в Великобритании и других зарубеж-
ных государствах см.: Уголовный закон и экономическая дея-
тельность (соотношение частных и публичных интересов):
науч.-практ. пособие / отв. ред. И. И. Кучеров, О. А. Зайцев,
С. Л. Нудель. М., 2020.
Как отмечено выше, помимо статутов к источникам английского уголовного права относится делегированное или вторичное законодательство (secondary legislation)40. Как известно, нормы о субстатутных преступлениях (regulatory offences) ежегодно создаются регуляторами (министрами и иными наделенными соответствующими полномочиями органами управления), которые на основании Закона об органах государственного управления 2011 г. (Public Bodies Act) вправе наряду с гражданскими санкциями вводить уголовную ответственность для физических и юридических лиц за нарушения в регулируемой сфере (ст. 22).
Среди перечисленных статутов особое место занимают Закон о взяточничестве 2010 г. и Закон о преступлениях и судах 2013 г. Через 10 лет после подготовки и принятия Закона о взяточничестве 2010 г. Палата лордов британского парламента, оценивая этот акт, в специальном отчете41 отметила, что во времена распространения в глобальном масштабе коррупции этот превосходный закон установил четкие и всеобъемлющие критерии, ввел новый состав корпоративного преступления — неспособность предотвратить (Failure to prevent) взяточничество. Эта законодательная новелла побуждает бизнес-компании предупреждать возникновение возможных проблем.
Данный состав был оценен как модель будущего законодательства (которая впоследствии была использована применительно к уклонению от налогов в Законе о преступных финансах 2017 г. и которую предлагается использовать в отношении экономических преступлений). Британский Закон о взяточничестве считается эталоном антикоррупционного законодательства, и с момента его введения в действие во всем мире наблюдается распространение законов, аналогичных этому акту, в том числе во Франции, в Бразилии и Испании. В частности, модель «неспособности предотвратить» взяточничество в корпорации была воспринята в Кении, Чили, Индии, Италии, Малайзии и Швейцарии42, и в настоящее время соответствующий проект рассматривается в австралийском парламенте43.
Не менее важным в контексте борьбы с корпоративными преступлениями признается Закон о преступности и судах 2013 г., которым был введен механизм, ранее не известный английскому праву, но ши-
40 См.: ГоловановаН. А. К вопросу о классификации источников современного английского уголовного права // Журнал российского права. 2014. № 11(215). С. 96—106.
41 URL: https://publications.parliament.uk/pa/ld201719/ ldselect/ldbribact/303/303.pdf.
42 The UK Bribery Act 2010 is widely recognised as a gold standard for anti-bribery and corruption legislation. URL: https:// www.ashurst.com/en/news-and-insights/legal-updates/uk-bribery-act-turns-ten-lessons-for-australian-companies.
43 См.: Campbell L. Revisiting and Re-Situating Deferred Prosecution Agreements in Australia: Lessons from England and Wales // Sydney Law Review. 2021. Vol. 43. Iss. 2. P. 187—223.
роко применяющийся в США с 2000-х гг. (см. выше): соглашение об отложенном судебном преследовании (DPA) и соглашение об отказе от судебного преследования (NPA). По сути, DPA чаще всего используется в области экономических преступлений и является сделкой, по которой прокурор обязуется в течение определенного времени не приступать к судебному преследованию корпорации, исправившей свои процедуры и уплатившей денежный штраф. В Великобритании данная процедура распространяется только на Англию и Уэльс и поэтому не может использоваться, когда преступное деяние ограничивается юрисдикцией Шотландии или Северной Ирландии.
Отметим, что британский вариант DPA кардинально отличается от американского (несмотря на их общее наследие, в правовых системах этих государств в настоящее время больше различий, чем сходства) тем, что он предусмотрен на уровне закона (а не практики Министерства юстиции, как в США), и тем, что осуществляется под наблюдением суда. Соглашение заключается с учетом целесообразности сохранения компании и наличия публичного интереса. Процедура DPA абсолютно прозрачна и контролируется судом, поскольку именно суд принимает окончательное решение по конкретному делу. Все материалы, касающиеся соглашения (включая его текст), размещаются на сайте Службы по борьбе с серьезным мошенничеством (Serious Fraud Office — SFO)44, на которую и возложены такого рода расследования, и Высокого суда.
Закон 2013 г. содержит список требований, которые могут быть включены в соглашение DPA: штраф, компенсация жертвам предполагаемого правонарушения, пожертвование денежных сумм благотворительной организации или другой третьей стороне, возмещение любой прибыли, полученной компанией от предполагаемого преступления, внедрение или изменение действующей compliance программы или обучения сотрудников, полное сотрудничество с представителями прокуратуры, ведущими расследование, а также оплата любых разумных расходов прокуратуры в связи с расследованием предполагаемого преступления или заключения DPA. Особенность британского DPA состоит в возможности применения в конкретном деле индивидуальных требований, что не допускается в уголовном процессе45. Невыполнение установленных
44 В настоящее время малозначительные дела о взяточничестве, в основном внутри Великобритании, расследуются Королевской прокурорской службой (Crown Prosecution Service — CPS), в то время как более сложные дела о мошенничестве и взяточничестве, часто с международными последствиями, находятся в ведении SFO. Эта Служба была создана в 1988 г. в соответствии с Законом об уголовной юстиции 1987 г. (Criminal Justice Act).
45 См.: Morgan B. The future of Deferred Prosecution Agreements after Rolls-Royce. 2017. 8 March. URL: https://www.sfo.gov.
условий влечет возобновление уголовного преследования. Порядок заключения соглашения регламентирован в Кодексе практики применения DPA46. Как отмечает директор SFO Л. Ософски, с тех пор как были введены DPA, с корпораций были взысканы штрафы, они возместили расходы, связанные с расследованием (в том числе с использованием искусственного интеллекта), и вернули незаконную прибыль на сумму более 1,5 млрд фунтов стерлингов47. Такое рекордное глобальное соглашение было заключено с Airbus после расследования, проведенного SFO совместно с французскими и американскими властями. Одной лишь Великобритании Airbus согласился выплатить 859 млн фунтов стерлингов, что является лишь частью сделки на сумму 3,1 млрд фунтов стерлингов48.
Попытки изменения европейского ландшафта в контексте корпоративной уголовной ответственности. Как отмечалось выше, в некоторых европейских государствах до сих пор модель уголовной кор -поративной ответственности не закреплена на законодательном уровне. К их числу относятся Германия и Польша49 — государства, имеющие древние правовые традиции, в соответствии с которыми в настоящее время обсуждается данная проблема.
uk/2017/03/08/the-future-of-deferred-prosecution-agreements-after-rolls-royce/; о гражданско-правовом регулировании договорных отношений см.: Договоры в гражданском праве зарубежных стран: монография / отв. ред. С. В. Соловьева. М., 2018.
46 Deferred Prosecution Agreements Code of Practice. Crime and Courts Act 2013. URL: https://www.sfo.gov.uk/publications/ guidance-policy-and-protocols/deferred-prosecution-agreements/.
47 We're defending the UK as a safe place for business. URL: https://www.sfo.gov.uk/2021/06/30/were-defending-the-uk-as-a-safe-place-for-business/.
48 Международная компания "Airbus SE" заплатила в общей сложности почти 4 млрд долл. США в рамках соглашений с регуляторами Франции, Великобритании и США после 8 лет расследований, начавшихся с заявления британского информатора. Во Франции компания была вынуждена заплатить Национальной налоговой службе самый большой штраф в истории французского преследования за коррупцию в размере 2,1 млрд евро; в рамках отложенного судебного соглашения с британским SFO компания согласилась заплатить 991 млн евро. В США в рамках DPA компания за нарушения Закона о коррупции (Foreign Corrupt Practices Act, FCPA) 1977 г. обязалась выплатить Министерству юстиции США штраф в размере 2,09 млрд долл. США и 50 млн долл. США в порядке гражданской конфискации, и в рамках административного соглашения с Госдепартаментом США за нарушения законодательства об экспорте вооружения будет вынуждена выплатить штраф в размере 10 млн долл. США. См.: Дело о коррупции в Airbus. URL: https://rben.ru/column-20-02-20.
49 ^rporate criminal liability in Poland — a brief guide for all
concerned. 2021. April. URL: https://wardynski.com.pl/upload/
wordpress/2021/04/Corporate-criminal-liability-in-Poland-1.pdf.
В частности, особый интерес вызывает попытка реформирования законодательства в этой сфере в Германии, где до сих пор не было «настоящего» кор-поративного уголовного права. В этом государстве стандарты ответственности корпораций главным образом закреплены в Кодексе административных правонарушений (Ordnungswidrigkeitenrecht — OWiG), который предусматривает возможность назначения корпорациям штрафов значительных размеров (при некоторых обстоятельствах они исчисляются в миллионах евро), если соответствующий руководитель не выполняет свои обязанности или если юридическое лицо или объединение лиц было или должно было получить незаконное обогащение. Так, сейчас на основании п. 2 § 30 Кодекса к предприятию может быть применен штраф в размере до 10 млн евро, а возможно, и больше (в соответствии с п. 4 § 17 OWiG). Помимо этого, активы компании, полученные в результате преступления, могут быть изъяты в гражданском порядке в соответствии с принципом «преступление не должно иметь смысла» (Verbrechen soll sich nicht lohnen)50.
Предложения о реформировании законодательства в целях усиления ответственности корпораций в последние несколько лет широко обсуждались юридической общественностью Германии. Предполагалось, что с принятием нового закона о санкциях в отношении ассоциаций изменения будут внесены не только в административное, но и в уголовное законодательство. Термин «ассоциация» должен охватывать юридические лица публичного и частного права, а также правоспособные партнерства и объединения.
Проект Закона о корпоративных санкциях в отношении ассоциаций (Verbandssanktionengesetz — VerSanG)51 был подготовлен на основании согласованного в марте 2018 г. коалиционного соглашения правящих партий по реорганизации законодательства о санкциях для компаний с целью эффективного наказания за совершение «беловоротничковых» преступлений. Имеющиеся административные инструменты, в частности принцип возможности наложения санкций на компании, ограничение штрафа 10 млн евро и отсутствие конкретных правил оценки санкций, применяемых к компаниям, были раскритикованы как неадекватные.
Ранее (в декабре 2017 г.) был представлен еще один документ — «Кельнский проект закона о санкциях в отношении ассоциаций» (Kölner Entwurf eines
50 URL: https://h2w-strafrecht.de/de/strafrecht-und-unternehmen/.
51 URL: https://www.haufe.de/compliance/recht-politik/verba ndssanktionengesetz_230132_515536.html; URL: https://www. cmshs-bloggt.de/compliance/lieber-ein-ende-mit-schrecken-als-ein-schrecken-ohne-ende-verbandssanktionengesetz-fuer-diese-legislaturperiode-gescheitert/.
Verbandssanktionengesetz)52, в котором предлагалось введение уголовных наказаний для ассоциаций (§ 3 VerbSG-E) и решение связанных с этим процедурных вопросов по образцу уголовной политики в данной области, применяемой в США и Австрии. В качестве санкции, в первую очередь, предлагалась финансовая санкция (§ 4 VerbSG-E), но без жесткого верхнего предела, что должно было позволить частично приостановить применение наказания в течение испытательного срока (§ 5 VerbSG-E). Предлагалось также частично уменьшать санкции при условии, что ассоциация возместит ущерб, причиненный неправомерным поведением, и примет соответствующие меры (технического, организационного или персонального характера) для предотвращения этого в будущем. Цель такого предложения состояла в создании стимулов для ассоциаций по улучшению внутренней структуры и соблюдению нормативных требований в долгосрочной перспективе. Что касается дополнения процессуального законодательства, то предлагаемые поправки в первую очередь касались возложения на правоохранительные органы обязанности проведения расследований (§ 152, 160 Strafprozessordnung, § 13 VerbSG-E).
В феврале 2019 г. парламентская группа Die Linke также внесла в Бундестаг предложение о создании закона о корпоративном уголовном праве (BT Drs. 19/7983), аргументируя необходимость издания такого акта не только многочисленными скандалами с участием немецких компаний, но и тем, что корпоративное уголовное право уже существует в 21 из 28 государств — членов ЕС. Die Linke предлагала принять закон о наказании компаний в уголовном порядке и, соответственно, провести адаптацию уголовно-процессуального закона, уполномочить и обязать прокуратуру проводить расследования, даже если неправомерные действия немецких компаний или дочерних компаний были совершены исключительно за границей. Предлагалось также изымать незаконную прибыль, налагать денежные санкции с учетом экономической мощи компании и совершенного нарушения, исключать такие компании из государственных контрактов, предусмотреть отзыв концессий или лицензий, а также, в крайнем случае, полное закрытие и роспуск компании. Предложено было провести переговоры с федеральными землями о создании прокуратуры и судов, специализирующихся в области корпоративного уголовного права.
Предложения Die Linke (BT Drs. 19/798353) были включены в повестку дня Бундестага в апреле 2019 г. После дебатов они были направлены в ведущий комитет по правовым вопросам и защите прав потребителей для получения дополнительной консультации.
52 URL: https://kripoz.de/Kategorie/gesetzentwuerfe/ verbandssanktionengesetz/.
53 URL: https://kripoz.de/wp-content/uploads/2019/02/ bt-drs-19-7983.pdf.
В середине 2019 г. было обнародовано первое предло -жение Федерального министерства юстиции и защиты потребителей, а в апреле 2020 г. — после интенсивных дебатов и критики отдельных нормативных актов — последовал первый официальный законопроект. Предполагалось, что новый закон станет правовой основой для резкого усиления мер по программе compliance и создания стимулов для внутренних расследований правонарушений, чтобы в дальнейшем при назначении наказаний принимать во внимание усилия по соблюдению требований как на начальном, так и на последующих этапах. Однако эти положительные соображения подверглись критике. Считалось, например, что принцип законности, предусмотренный в законопроекте, приведет к излишнему обременению или исчерпанию и без того скудных ресурсов правоохранительных органов, в частности потому, что правила VerSanG-E будут применяться не только к серьезным преступлениям, но и к малозначительным правонарушениям. Кроме того, санкции VerSanG-E, основанные на годовом объеме продаж (до 10% от среднегодового объема продаж), будут иметь угрожающие последствия, в частности для малых и средних компаний. Эти острые углы законопроекта не удалось преодолеть до конца.
23 октября 2020 г. федеральное правительство внесло в Бундестаг свой проект закона об укреплении добропорядочности в бизнесе (BT Drs. 19/2356854), но 9 июня 2021 г. законопроект был объявлен несостоявшимся из-за чрезмерных разногласий между правительственными парламентскими группами. Предложение Die Linke — «Германии необходимо корпоративное уголовное право» (BT Drs. 19/798355) также было отклонено 24 июня 2021 г. без дальнейшего обсуждения.
Итак, на первый взгляд кажется, что все усилия по введению корпоративной уголовной ответственности в Германии пошли прахом, однако такую скрупулезную работу над законопроектами нельзя недооценивать. В германской печати публикуются различные мнения о том, что же в итоге стало действительно решающим моментом для завершения работы над законопроектом; кроме того, высказываются опасения, что закон с упором на усиленные корпоративные санкции может создать чрез-
54 Gesetzentwurf der Bundesregierung Entwurf eines Gesetzes zur Stärkung der Integrität in der Wirtschaft. URL: https://dserver. bundestag.de/btd/19/235/1923568.pdf.
55 Deutschland braucht ein Unternehmensstrafrecht. URL:
https://dserver.bundestag.de/btd/19/079/1907983.pdf.
мерные нагрузки на экономику в период пандемии COVID-19. Предполагается, что аналогичное законодательное предложение будет инициировано следующим федеральным правительством, поскольку судебное преследование за корпоративные правонарушения остается на первом месте в повестке дня, по крайней мере на международном уровне, особенно в отношении коррупции, отмывания денег и мошенничества56 .
Заключение. Институт корпоративной уголовной ответственности продолжает развиваться и приобретает новые очертания, которые в определенной мере проистекают из конкретных условий практики его применения. Возникнув в Средние века на основе гражданской корпоративной ответственности и восприняв ее элементы, данный институт всего за 100 лет получил широкое распространение по всему миру, несмотря на жесткое сопротивление его противников. Феномену корпоративной уголовной ответственности на современном этапе развития свойственно своеобразное сочетание уголовных и гражданско-правовых элементов ответственности. В условиях чрезмерной криминализации корпоративных нарушений и появления огромного количества новых составов корпоративных преступлений этот институт начинает трансформироваться и выполнять, в первую очередь, превентивную функцию, побуждая корпорации к твердому соблюдению корпоративного устава. Все более широкое использование досудебных соглашений типа DPA и NPA свидетельствует о том, что основная роль корпоративного уголовного правоприменения заключается в структурной реформе коррумпированной корпоративной культуры, а не в обвинении, судебном преследовании и наказании. Интересной чертой современного периода является также широкое использование государством (с целью сохранения бизнеса и поддержания равновесия в обществе) гражданско-правовых механизмов, в частности компенсации и реституции. Не менее значимым является введение возможности разработки для каждого конкретного случая индивидуальных требований, свойственных, скорее, юве-нальной юстиции, что было бы исключено в случае обычной процедуры привлечения корпорации в порядке уголовного судопроизводства.
56 См.: URL: https://www.pohlmann-company.com/en/ fighting-corporate-wrongdoing-hell-and-high-water/; https:// www.matzen-partner.de/de/update-zum-gescheiterten-verbandssanktionengesetz/.
Список литературы
Anderson J. M., Waggoner I. The Changing Role of Criminal Law in Controlling Corporate Behavior. URL: https://www.rand.org/ content/dam/rand/pubs/research_reports/RR400/RR412/RAND_RR412.pdf.
Ashley W. J. The Early History of the English Woollen Industry. URL: https://www.jstor.org/stable/2696712. Brickey K. Corporate Criminal Accountability: A Brief History and an Observation // Washington University Law Review. 1982. Vol. 60. Iss. 2. URL: https://openscholarship.wustl.edu/cgi/viewcontent.cgi?article=2261&context=law_lawreview.
Campbell L. Revisiting and Re-Situating Deferred Prosecution Agreements in Australia: Lessons from England and Wales // Sydney Law Review. 2021. Vol. 43. Iss. 2.
Diamantis M., Thomas W. Corporate Criminal Law Doesn't Exist. URL: https://www.corporatecrimereporter.com/news/200/ corporate-criminal-law-doesnt-exist/.
Faqir R. S. A. The Criminal Liability of Parent Corporations for Acts of Its Subsidiaries under Criminal Law in Jordan: A Comparative Study // Beijing Law Review. 2016. Vol. 7. No. 3. URL: http://dx.doi.org/10.4236/blr.2016.73022.
Hall R. US passes "historic" anti-corruption law that effectively bans anonymous shell companies. 1 January 2021. URL: https:// www.independent.co.uk/news/world/americas/us-passes-historic-anti-corruption-legislation-that-effectively-bans-anonymous-shell-companies-b1781380.html.
Harris R. The Bubble Act: Its Passage and Its Effects on Business Organization // The Journal of Economic History. 1994. Vol. 54. No. 3.
Helfman T. Transatlantic Influences on American Corporate Jurisprudence: Theorizing the Corporation in the United States. URL:
https://www.repository.law.indiana.edu/cgi/viewcontent.cgi?referer=https://www.google.com/&httpsredir=1&article=1617&context= ijgls.
Hoppit J. The Myths of the South Sea Bubble // Transactions of the Royal Historical Society. 2002. Vol. 12.
John C. Coffee Jr. "No Soul to Damn: No Body to Kick": An Unscandalized Inquiry into the Problem of Corporate Punishment // Michigan Law Review. 1981. Vol. 79. No. 3.
Leigh L. H. The Criminal Liability of Corporations and Other Groups. URL: https://rdo-olr.org/wp-content/uploads/2018/01/olr_9.1_ Leigh.pdf.
Moskowitz E. U. S. Poised to End Anonymous Companies, UN Urged to Follow Suit. 9 December 2020. URL: https://www.occrp. org/en/daily/13504-u-s-poised-to-end-anonymous-companies-un-urged-to-follow-suit.
Oded Sh. Deferred Prosecution Agreements: Prosecutorial Balance in Times of Economic Meltdown // Law Journal for Social Justice. 2011. Vol. 2.
Steinzor R. Why Not Jail? Industrial Catastrophes, Corporate Malfeasance and Government Inaction. Cambridge University Press, 2014.
Wong K. Breaking Cycle: the Development of the Corporate Criminal Liability. 2012. URL: https://www.otago.ac.nz/law/research/ journals/otago041733.pdf.
Авхадеев В. Р., Асташова В. С., Андриченко Л. В. и др. Договор как общеправовая ценность: монография. М., 2018. § 3, 5.
Голованова Н. А. К вопросу о классификации источников современного английского уголовного права // Журнал российского права. 2014. № 11(215).
Голованова Н. А. Тенденции развития института уголовной ответственности юридических лиц за рубежом // Юридическая ответственность: современные вызовы и решения / материалы для VIII Ежегодных научных чтений памяти профессора С. Н. Братуся. М., 2013.
Голованова Н. А., Лафитский В. И., Цирина М. А. Уголовная ответственность юридических лиц в международном и национальном праве (сравнительно-правовое исследование) / отв. ред. В. И. Лафитский. М., 2013.
Договоры в гражданском праве зарубежных стран: монография / отв. ред. С. В. Соловьева. М., 2018.
Национальное и международно-правовое регулирование противодействия торговле людьми и рабству в их современных формах / отв. ред. А. С. Автономов. М., 2019.
Новые направления развития уголовного законодательства в зарубежных государствах: сравнительно-правовое исследование: монография / отв. ред. Н. А. Голованова, С. П. Кубанцев. М., 2019.
Ответственность за отмывание (легализацию) коррупционных доходов по законодательству зарубежных государств: науч.-практ. пособие / отв. ред. А. Я. Капустин, А. М. Цирин. М., 2017.
Перспективы применения механизмов замораживания, ареста и конфискации преступных активов, механизмов управления конфискованными активами / отв. ред. В. И. Лафитский. М., 2014.
Правовые средства противодействия коррупции: науч.-практ. пособие / отв. ред. Н. А. Власенко. М., 2012.
Противодействие коррупции: новые вызовы: монография / отв. ред. Т. Я. Хабриева. М., 2016.
Семыкина О. И. «Консенсусное правосудие» по уголовным делам: новации государств — участников СНГ // Государство и право. 2021. № 8. DOI: 10.31857/S102694520012403-4.
Семыкина О. И. Ответственность юридических лиц за нарушение правил конкуренции: уголовное преследование и альтернативные способы урегулирования конфликтов (сравнительный аспект) // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2017. № 5.
Семыкина О. И. Уголовная ответственность юридических лиц в российском праве XIX—XX веков: законодательные, теоретические и правоприменительные аспекты: науч.-практ. пособие. М., 2017.
Трунцевский Ю. В., Марьин А. Законодательные меры предупреждения экономических преступлений и ответственности юридических лиц: новеллы и инициативы в Великобритании // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2017. № 6(67).
Уголовно-правовая охрана финансово-бюджетной сферы: науч.-практ. пособие / отв. ред. И. И. Кучеров, О. А. Зайцев, С. Л. Нудель. М., 2021.
Уголовно-правовые меры по противодействию коррупции за рубежом: сравнительно-правовое исследование / отв. ред. И. С. Власов. М., 2014.
Уголовный закон и экономическая деятельность (соотношение частных и публичных интересов): науч.-практ. пособие / отв. ред. И. И. Кучеров, О. А. Зайцев, С. Л. Нудель. М., 2020.
Федоров А. В. Социальный контроль и коррупционные правонарушения юридических лиц // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2017. № 4(65).
Федоров А. В. Уголовная ответственность юридических лиц за коррупционные преступления // Журнал российского права. 2015. № 1(217).
Экономическая безопасность (уголовно-правовой формат): монография / отв. ред. И. И. Кучеров, О. А. Зайцев, С. Л. Нудель. М., 2021.
References
Anderson J. M., Waggoner I. The Changing Role of Criminal Law in Controlling Corporate Behavior. Available at: https://www. rand.org/content/dam/rand/pubs/research_reports/RR400/RR412/RAND_RR412.pdf.
Ashley W. J. The Early History of the English Woollen Industry. Available at: https://www.jstor.org/stable/2696712.
Avkhadeev V. R., Astashova V. S., Andrichenko L. V. et al. Agreement as a legal value: monograph. Moscow, 2018. 381 p. (In Russ.)
Brickey K. Corporate Criminal Accountability: A Brief History and an Observation. Washington University Law Review, 1982, vol. 60, iss. 2. Available at: https://openscholarship.wustl.edu/cgi/viewcontent.cgi?article=2261&context=law_lawreview.
Campbell L. Revisiting and Re-Situating Deferred Prosecution Agreements in Australia: Lessons from England and Wales. Sydney Law Review, 2021, vol. 43, iss. 2, pp. 187—223.
Combating Corruption: New Challenges. Ed. by T. Y. Khabrieva. Moscow, 2016. 384 p. (In Russ.)
Contracts in Civil Law of Foreign Countries. Ed. by S. V. Solov'eva. Moscow, 2018. 336 p. (In Russ.)
Criminal Law and Economic Activity (the Ratio of Private and Public Interests). Ed. by I. I. Kucherov, O. A. Zaytsev, S. L. Nudel'. Moscow, 2020. 392 p. (In Russ.)
Criminal measures as reaction to corruption abroad: comparative law research. Ed. by I. S. Vlasov. Moscow, 2014. 432 p. (In Russ.)
Diamantis M., Thomas W. Corporate Criminal Law Doesn't Exist. Available at: https://www.corporatecrimereporter.com/news/200/ corporate-criminal-law-doesnt-exist/.
Economic Security (Criminal Law Enforcement Mechanisms). Ed. by I. I. Kucherov, O. A. Zaytsev, S. L. Nudel'. Moscow, 2021. 320 p. (In Russ.)
Faqir R. S. A. The Criminal Liability of Parent Corporations for Acts of Its Subsidiaries under Criminal Law in Jordan: A Comparative Study. Beijing Law Review, 2016, vol. 7, no. 3. Available at: http://dx.doi.org/10.4236/blr.2016.73022.
Fedorov A. V. Criminal Responsibility of Legal Persons for Corruption-Related Crimes. Journal of Russian Law, 2015, no. 1, pp. 55—63. (In Russ.) DOI: 10.12737/7249.
Fedorov A. V. Social control and corruption offences of legal entities. Journal of Foreign Legislation and Comparative Law, 2017, no. 4, pp. 11—14. (In Russ.) DOI: 10.12737/article_598063fa635249.09605022.
Golovanova N. A. Tendencies of the development of criminal liability of legal entities abroad. Legal liability: contemporary challenges and solutions: materials for the VIII Annual scientific readings in memoriam of Professor S. N. Bratus. Moscow, 2013. Pp. 153—163. (In Russ.)
Golovanova N. A. To the Question of Classification of Sources of Contemporary English Criminal Law. Journal of Russian Law, 2014, no. 11, pp. 96—106. (In Russ.) DOI: 10.12737/6070.
Golovanova N. A., Lafitskiy V. I., Tsirina M. A. Criminal Liability of Corporate Persons in International and National Law (Comparative Law Analysis). Ed. by V. I. Lafitskiy. Moscow, 2013. 312 p. (In Russ.)
Hall R. US passes "historic" anti-corruption law that effectively bans anonymous shell companies. 1 January 2021. Available at: https://www.independent.co.uk/news/world/americas/us-passes-historic-anti-corruption-legislation-that-effectively-bans-anonymous-shell-companies-b1781380.html.
Harris R. The Bubble Act: Its Passage and Its Effects on Business Organization. The Journal of Economic History, 1994, vol. 54, no. 3, pp. 610—627.
Helfman T. Transatlantic Influences on American Corporate Jurisprudence: Theorizing the Corporation in the United States. Available at: https://www.repository.law.indiana.edu/cgi/viewcontent.cgi?referer=https://www.google.com/&httpsredir=1&article=1 617&context=ijgls.
Hoppit J. The Myths of the South Sea Bubble. Transactions of the Royal Historical Society, 2002, vol. 1, pp. 141—165.
John C. Coffee Jr. "No Soul to Damn: No Body to Kick": An Unscandalized Inquiry into the Problem of Corporate Punishment. Michigan Law Review, 1981, vol. 79, no. 3, pp. 386—459.
Legal Means of Combating Corruption. Ed. by N. A. Vlasenko. Moscow, 2012. 344 p. (In Russ.)
Legal Protection of the Financial and Budgetary Sphere by Means of Criminal Law. Ed. by I. I. Kucherov, O. A. Zaitsev, S. L. Nudel. Moscow, 2021. 284 p. (In Russ.)
Leigh L. H. The Criminal Liability of Corporations and Other Groups. Available at: https://rdo-olr.org/wp-content/uploads/2018/01/ olr_9.1_Leigh.pdf.
Moskowitz E. U. S. Poised to End Anonymous Companies, UN Urged to Follow Suit. 9 December 2020. Available at: https://www. occrp.org/en/daily/13504-u-s-poised-to-end-anonymous-companies-un-urged-to-follow-suit.
National and International Legal Regulation of Combating Human Trafficking and Slavery in Their Contemporary Forms. Ed. by A. S. Avtonomov. Moscow, 2019. 392 p. (In Russ.)
New Directions of the Development of Criminal Legislation in Foreign Countries: comparative law research. Ed. by N. A. Golovanova, S. P. Kubantsev. Moscow, 2019. 424 p. (In Russ.)
Oded Sh. Deferred Prosecution Agreements: Prosecutorial Balance in Times of Economic Meltdown. Law Journal for Social Justice, 2011, vol. 2, pp. 65—99.
Responsibility for laundering (legalization) of corruption revenues under the legislation of foreign countries. Ed. by A. Ya. Kapustin, A. M. Tsirin. Moscow, 2017. 312 p. (In Russ.)
Semykina O. I. "Consensus Justice" in Criminal Cases: Innovations of the Member Nations of the Commonwealth of Independent States. Gosudarstvo ipravo, 2021, no. 8, pp. 50—58. (In Russ.) DOI: 10.31857/S102694520012403-4.
Semykina O. I. Liability of legal persons for the violation of competition rules: criminal prosecution and alternative methods of conflict regulation (comparative evaluation). Journal of Foreign Legislation and Comparative Law, 2017, no. 5, pp. 8—12. (In Russ.) DOI: 10.12737/article_59bbac1b3c63e0.12528660.
Semykina O. I. Liability of legal persons in the Russian Criminal Law of the XIX—XX centuries: legislative, theoretical and law enforcement aspect. Moscow, 2017. 80 p.
Steinzor R. Why Not Jail? Industrial Catastrophes, Corporate Malfeasance and Government Inaction. Cambridge University Press, 2014. 294 p.
The Perspectives of Application of the Mechanisms of Freeing, Seizure and Confiscation je Seized Property. Ed. by V. I. Lafitskiy. Moscow, 2014. 520 p. (In Russ.)
Truntsevsky Yu. V., Marin E A. Legislative measures of prevention economic crimes and corporate liability: legislative innovations and initiatives in the UK. Journal of Foreign Legislation and Comparative Law, 2017, no. 6, pp. 93—98. (In Russ.) DOI: 10.12737/ar ticle_5a1e71dc311229.41899184.
Wong K. Breaking Cycle: the Development of the Corporate Criminal Liability. 2012. Available at: https://www.otago.ac.nz/law/ research/journals/otago041733.pdf.
Информация об авторе
Н. А. Голованова, ведущий научный сотрудник Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, кандидат юридических наук. ResearcherID: K-3424-2018
