CC BY
35
Корниенко Б.С. Правый Дон: казаки и идеология национализма (1909 - 1914).
СПб., 2013. 232 с.
Проблема правонационалистического движения на Дону начала XX в. является одной из значимых в рамках российской политической истории этого времени. Ее исследование позволяет более конкретно и определенно представить исключительно сложное внутреннее положение в области в период между двумя революциями в межсословных и межнациональных отношениях, в идеологии казачьей интеллигенции и в массовом сознании казачества. Между тем в историографии до сих пор нет ее комплексного изучения. Монография Б.С. Корниенко в значительной мере восполняет этот пробел.
Она состоит из двух глав. Первая посвящена движению донских националистов в период третьеиюньской монархии. Вторая содержит анализ идеологии донских националистов, которая отразилась в публикациях разного характера отдельных авторов. Такая
структура позволяет осветить наиболее важные стороны проблемы. Во введении дается историографический обзор, характеристика источников, четкая постановка цели и задач исследования. Также во введении представлено теоретическое обоснование поставленной проблемы, что позволяет понять место право-националистического движения на Дону начала прошлого века в европейском политическом и идеологическом дискурсе новейшего времени, его особенности, предпосылки возникновения и конечной неудачи донского правонационалистического проекта.
Теоретическое обоснование исследования сделано убедительно и интересно. Так, по дискуссионному вопросу об этничности казачества [1] Б.С. Корниенко прямо не заявляет о казачестве как об особом этносе. В то же время в соответствии со схемой М. Хроха им выделяется в истории казачьего националисти-
ческого движения на Дону начальная стадия национальной мобилизации, когда «небольшой круг интеллектуалов заново открывает национальную культуру» и «формулирует идею нации». Отмечается и второй этап, когда «следует пропаганда национальной идеи». Но заключительной стадии, когда бы развернулось массовое национальное движение, Б.С. Корниенко не выделяет. Очевидно, что на этот уровень движение не вышло, и по источникам оно не просматривается. Вместе с тем он критически отзывается по поводу постмодернистского взгляда на нацию как на продукт интеллектуальной конструкции при отсутствии для нее объективного основания. Последнее он видел в безусловном наличии в казачьей среде примордиалий, связанных с устойчивым представлением о наборе врожденных качеств личности, к которым относятся помимо других «культурные примордиалии».
По сути в рамках дискуссии по вопросу о существовании особой казачьей нации при наличии двух альтернативных точек зрения [2] Б.С.Корниенко принадлежит наиболее четкое обоснование третьей, особой точки зрения, когда казачество, не сложившись в качестве этноса, в начале XX в. сделало некоторые шаги в сторону этнического обособления, что вносило существенный вклад в теорию «казачество - субэтнос в составе русской нации». И это, подчеркивает Б.С. Корниенко, явилось результатом деятельности местной интеллигенции, донских интеллектуалов-националистов того времени. Освещаются объективные предпосылки формирования этих движений, указывается на модернизаци-онные процессы, которые подтачивали традиционные натуральные основы казачьего хозяйства, способствуя втягиванию его в рыночные отношения и в конечном счете его разложению. Автор относит к таким предпосылкам демографические процессы, вызвавшие на Дону значительный рост неказачьего элемента при нарастании противоречий между новыми сообществами и войсковым сословием прежде всего по вопросам землевладения и землепользования. В числе предпосылок - изменения под воздействием промышленной революции в военном деле, благодаря которым происходило сокращение роли казачьей традиционной конницы в боевых действиях, что давало основание еще в период военной реформы в России при Д.А. Милю-
тине высказать мысль о неизбежности «расказачивания» в исторической перспективе.
Что касается самой этой деятельности, то Б.С. Корниенко выделяет ее организационную и идейную стороны. Первую он связывает с последствиями революции 1905 - 1907 гг., а также с образованием националистических организаций в России. Указывает на появление в рамках националистического движения на Дону двух проектов, вступивших между собой в весьма ожесточенную конкуренцию. К ним он относит группу так называемых казачьих националистов, ориентировавшихся на идею политической самостоятельности донского казачества, и донских националистов, подчеркивавших необходимость единства Дона с Россией и наличие его прочных исторических корней. Несмотря на националистические настроения на Дону, на следование националистических проектов идеологии третьеиюньского режима и правительства П.А. Столыпина, разделявшего идеи национализма, на весьма активную поддержку войсковой власти при наказном атамане бароне Ф.Ф. фон Таубе, эти проекты потерпели на Дону в конечном счете полное поражение. Крахом, как указывает Б.С. Корниенко, окончилась попытка создания особой казачьей партии, которая, впрочем, не была достаточно активной.
Особый интерес представляет анализ двух концепций истории казачества, созданных донскими интеллектуалами, в которых просматривались идеи национализма. Отмечая, что для национальной идеи исключительно большую роль имеет национально-исторический миф, автор приводит в качестве наглядного примера формирования подобного мифа труды по истории казачества Е.П. Савельева и П.П. Сахарова. Авторский анализ творчества Савельева может быть признан наиболее обстоятельным из всех, до сих пор существующих в историографии. Указывая на его мифотворчество и на стремление представить казачество как особый и исключительный народ, который нес в себе все лучшие черты и качества человечества, Б.С. Корниенко в то же время обращает внимание на негативное восприятие им не только западного мира, но и Московского государства, которое он резко противопоставлял Дону. Начала же казачества, отмечает автор, Савельев относил к древнейшей истории индоевропейского, или арийского, мира. Авто-
ром подчеркивается, что идея исторической вины Московского государства перед донским казачеством, согласно Савельеву, вытекала из целого ряда событий начиная со взятия Казани вплоть до конца царствования императора Павла I, когда за героическую защиту России и всей европейской цивилизации от мусульманско-турецкой угрозы казаки получали от русских властей только лишь ограничение своих прав. При этом Б.С. Корниенко отмечает, что по уровню своего исторического мышления и профессионализма П.П. Сахаров как выпускник Харьковского университета и ученик академика Д.И. Багалея, безусловно, превосходил Савельева. Но в то же время обращает внимание на наличие принципиального сходства между их трудами. Заключалось оно в том, что у обоих содержалась идея славного исторического прошлого казачества на Дону как элемент националистической идеологии. Но это славное прошлое, однако, Сахаров относил, в соответствии с данными источников, к эпохе позднего средневековья и нисколько не противопоставлял России.
Еще одна исключительно интересная сторона идеологии казачьего национализма, проанализированная Б.С. Корниенко, заключалась в поисках другой обязательной составляющей национального исторического мифа, которой был образ врага. Связывая его с последствиями демографических изменений в численности и структуре населения Дона и с процессами экономической модернизации, постепенно подрывавшей хозяйство казаков и средневековый в своей основе принцип службы за землю, он указывает на ряд образов, старательно внедрявшихся казачьими идеологами и интеллектуалами в сознание казаков. Это прежде всего «инородцы», и в первую очередь евреи, причем антисемитизм красной нитью проходил в многочисленных их публикациях. Автор неоднократно отмечает, что для целого ряда казачьих националистов еврейство служило меткой с наиболее четко выраженной негативной коннотацией, и обвинением как для депутатов по кадетскому списку из числа донских казаков, так и для одного из идеологов казачьего национализма, казака С.А. Холмского.
В негативном свете подавался также образ кадета-либерала, а особенно донского депутата Государственной Думы, которых обвиняли в измене казачеству, в «связях с евреями».
Вместе с тем, пишет Б.С. Корниенко, имелись и другие весьма интересные образы. Так, в труде Савельева неоднократно подчеркивалось, что казачество вместе со славянским миром противостояло не просто «западной опасности», но «угрозе» со стороны германского мира, который наделялся им самыми негативными чертами. На этом, несомненно, сказывалась ситуация Первой мировой войны. Представление о германском образе врага входило в явное противоречие с образом наказного атамана барона Ф.Ф. фон Таубе, превращенного донскими националистами в своеобразную «икону», несмотря на его немецкое происхождение и лютеранскую веру. Также оно противоречило германофильству Всевеликого Войска Донского 1918 г. при атамане П.Н. Краснове. Еще труднее для донских националистов давалась выработка политической линии по отношению к массе иногороднего населения. С одной стороны, в ней находила отражение неприязнь казаков к новопришлым, заявлявшим права на землю и на равенство с казаками, а с другой - такое неприятие противоречило стремлению определенной части казачьих националистов к сближению с русскими черносотенцами. Вместе с тем старательное выстраивание образа врага не помогло объединить казачество на позициях казачьего национализма, и «правый Дон» потерпел на думских выборах, как отмечает Б.С. Корниенко, полное поражение. При новом донском наказном атамане П.И. Мищенко поддержка атаманской власти этого политического направления стала несравненно слабее, чем при бароне фон Таубе.
Также Б.С. Корниенко указывает на глубокий интерес современного русского национализма и консерватизма к правой идеологии на Дону начала прошлого века, к сочинениям Савельева. В этом одно из наглядных доказательств исторической бесперспективности подобных идей в современной России, поскольку носители их готовы брать на вооружение идеологию, потерпевшую крах еще более ста лет назад.
Несомненный интерес вызовет публикация в приложении программных документов донских националистов, что дает последующим исследователям ценный источник по истории общественной мысли на Дону начала XX в.
Серьезным достоинством новой книги является то, что в ней остается место для даль-
нейших дискуссий. Так, не вполне раскрыт вопрос об идейных предпосылках положений и выводов, содержащихся в трудах Е.П. Савельева. Отмечая в качестве таких предпосылок идеи «казакоманов» времени императора Александра II, а также распространение расовых теорий на рубеже XIX - XX вв., автор оставляет за пределами анализа труды донских авторов более раннего времени. В частности, это относится к книге полковника В.М. Пуда-вова, изданной в 1890 г. [3], через ряд лет после смерти автора. Б.С. Корниенко указывает на критику политики Московского государства и Российской империи в отношении донских казаков. С тех же позиций выступал выдающийся историк-юрист С.Г. Сватиков, излагавший либеральную версию отношений России и Дона и политики русской монархии в войске Донском на протяжении всего периода их взаимоотношений [4]. Вероятно, вместе с тем, что некоторые положения Савельева получили в дальнейшем выражение в труде донского историка-эмигранта генерала И.Ф. Быкадорова [5].
Б.С. Корниенко обращает внимание на глубокие идейные разногласия между Е.П. Савельевым и П.П. Сахаровым. Вместе с тем, как представляется, главной причиной самой резкой критики Савельева со стороны Сахарова были не идейные различия, но раздражение Сахарова ярко выраженным непрофессионализмом исторических построений Савельева, относившихся к казачьей истории. При этом едва ли было бы правильно не отметить оригинальную концептуальную основу исследования Сахарова. Ее представляла собой теория промыслово-трудовой колонизации, в ко-
торой можно видеть черты либерально-народнической интерпретации концепции русской истории как колонизировавшейся страны, обоснование которой давал еще В.О. Ключевский. И вообще было бы желательно подчеркнуть наличие научных основ в исследовании Сахарова, которые полностью отсутствовали у Савельева.
По-видимому, дальнейшее исследование предполагается в отношении одного из наиболее сложных вопросов в рамках поставленной проблемы, который касается причин полной неудачи казачьих националистов на Дону.
С выходом в свет книги Б.С. Корниенко читатель получает глубоко обоснованное и развернутое представление о движении донских казачьих националистов как своеобразного явления общественной жизни в крае. Она позволяет более глубоко понять положение на Дону в период между двумя революциями и отчасти причины столь ожесточенной борьбы в годы Гражданской войны.
Литература
1. Kappeler A. Die Kosaken: Geschichte und Legenden. München, 2013.
2. Козлов А.И. Возрождение казачества: история и современность (эволюция, политика, теория). Ростов н/Д, 1995.
3. Пудавов В.М. История войска Донского и старо-бытность начал казачества. Новочеркасск, 1990.
4. Маркедонов С.М. С.Г.Сватиков - историк и общественный деятель. Ростов н/Д, 1999.
5. Быкадоров И.Ф. Донское Войско в борьбе за выход в море (1546 - 1646 гг.). Париж, 1937.
_Н.А. Мининков
